CC BY
71АНДРЕИ РУБЛЁВ В КОНТЕКСТЕ ВРЕМЁН
Т. П. Тишина
Татьяна Петровна Тишина,
кандидат искусствоведения, историк искусства, член Союза художников России, член Международной ассоциации искусствоведов (г. Москва), отличник культуры Республики Саха (Якутия), критик, независимый эксперт
В истории древнерусского изобразительного искусства нет более яркого и значимого для отечественной культуры имени, чем имя Андрея Рублёва. Несмотря на то, что о нём написаны книги и статьи, сняты фильмы, в том числе гениальным режиссёром Андреем Тарковским, организованы музейные экспозиции и т.д., его имя окружено ореолом таинственности и загадочности. Летописные своды слишком скупы на информацию о нём, немногословны в кратких сведениях и немногочисленных упоминаниях. Андрей Рублёв жил, как и мы сегодня, в сложную эпоху перемен и знаковых событий в отечественной истории.
Это было удивительное время -конец XIV - начало XV вв. Время первых ростков национального самосознания русского народа после Куликовской битвы. Она положила конец вековому унижению, физическому и духовному геноциду народа после монголо-татарского нашествия на Русь. Формирование русского централизованного государства происходило в условиях ожесточённой борьбы с внутренними и внешними врагами за элементарное выживание народонаселения. Длительное соперничество Москвы и Твери за главенство в геополитическом пространстве Руси на рубеже XIV - XV вв. разрешилось в пользу Москвы.
А. П. Бубнов «Утро на Куликовом поле» (1943 - 1947 гг.)
(dic.academic.ru/dic.nsf/enc_pictures/458/Бубнов)
Именно она стала центром собирания русских земель, благодаря тому, что выступила инициатором объединительной идеи. Идеи, ставшей спасением после вековой раздробленности княжеств, которой воспользовались противники Руси.
Конечно, возвышение Москвы было обусловлено многими факторами. Но нельзя не признать, что немаловажную роль в этом обстоятельстве сыграли такие духовные и светские лидеры той эпохи, как Преподобный Сергий Радонежский, Великий князь Дмитрий Донской, делившие с народом его радости и скорби... Любовь к Богу и Отечеству, христианское смирение, человеколюбие, высокое послушание, «божественный мандат» (как выразился недавно по другому поводу Первосвятитель, Патриарх Всея Руси Кирилл) давно отвели им соответствующее высокочтимое место в церковной и светской иерархии, отечественной и мировой культуре.
Вот как описывают летописи любимого народом «первого победителя татар» князя Дмитрия, прозванного Донским: «Никто из потомков Ярослава Великого, кроме Мономаха и Александра Невского, не был столь любим народом и боярами, как Димитрий, за его великодушие, любовь ко славе отечества, справедливость, добросердечие. Воспитанный среди опасностей и шума воинского, он не имел знаний, почерпаемых в книгах, но знал Россию и науку правления; силою одного разума и характера заслужил от современников имя "орла высокопарного" в делах государственных; словами и примером вливал мужество в сердца воинов и, будучи младенец незлобием, умел с твёрдостью казнить злодеев. Современники особенно удивлялись его смирению в счастии. Какая победа в древние и новые времена была славнее Донской, где каждый россиянин сражался за отечество и ближних? Но Димитрий, осыпаемый хвалами признательного народа, опускал глаза вниз и возносился сердцем единственно к Богу Всетворящему. Целомудренный в удовольствиях законной любви супружеской, он до конца жизни хранил девическую стыдливость и, ревностный в благочестии подобно Мономаху, ежедневно ходил в церковь, всякую неделю в Великий пост приобщался святых тайн и носил власяницу на голом теле; однако ж не хотел следовать обыкновению предков, умиравших всегда иноками, ибо думал, что несколько дней или часов монашества перед кончиною не спасут души и что государю пристойнее умереть на троне, нежели в келье» [1, с. 381].
Так называемая феодальная раздробленность, амбиции русских князей, ослабление и конфликтность внутренних связей между русскими землями чуть не поставили точку в развитии русской цивилизации ещё в XII - XIII вв. Падение Киева - «матери городов русских», разграбленного и сожженного в XII в. после поражения русских войск в битве при Калке, обернулось для Руси многовековой зависимостью от Золотой Орды, сделало невозможным функционирование Киева как центра древнерусского государства. Центр переместился во Владимиро-Суздальское княжество, куда была вывезена из Киева святыня - икона Владимирской Богоматери
Князь Дмитрий Донской.
С картины И. С. Глазунова (1961 - 1980 гг.)
(http://www.kulpole.ru/article/kulikovskaya-bitva-dmitrij-donskoj/)
византийского письма. Именно во Владимире она получила своё сегодняшнее наименование - Владимирская. Соперничество Владимира и Суздаля с Новгородом Великим, убийство боярами князя Андрея Боголюбского не могли не ослабить Владимиро-Суздальское княжество. К концу XIV в. инициатива перешла к московским князьям.
Московское зодчество XIV в. было ориентировано на архитектуру Владимирского княжества, что вполне естественно по законам преемственности. Кремль XIV - XV вв. отстраивался как «белокаменный» (слово осталось на века) из материала, привозимого с берегов рек Оки и Клязьмы. Из такого же камня сооружены храмы Владимира и Суздаля. Кроме Московского Кремля в это время отстраивался собор Успения Богоматери в Звенигороде, Троицкий собор Спасо-Андрониковского монастыря в Москве. С ними также связано имя Андрея Рублёва. Возникла потребность в мастерах иконописи и фресковой живописи, которые получили новый импульс для развития. Приглашённый из Византии Феофан, прозванный Греком, активно работал в Москве и Великом Новгороде, с равным успехом занимаясь монументальной живописью и иконописью. Он принёс в храмовую живопись Руси исихастическое напряжение образов святых, внутреннее горение духовных сил, запечатленное в образах «столпников», Мельхиседека, росписях «уличанских» (построенных на деньги прихожан одной улицы) храмов Новгорода Великого (например, в церкви Xриста Спасителя на Ильине улице). Его почерк узнаваем в некоторых иконах соборов Московского Кремля. Особую экспрессию ему придают «движки» - графические удары кистью - «пробела» на ликах святых.
Феофан Грек был старше инока Андрея Рублёва, и Андрей не мог не знать его работ, так как они вместе
работали в Кремле. Удивительно, что молодой иконописец не попал под влияние манеры зарубежного мэтра, что было бы естественно в порядке ученичества. Он пошёл своим путём в искусстве, создав неповторимый, глубоко национальный по форме и духовному содержанию язык христианской живописи, созвучный эпохе.
О личности Андрея Рублёва почти ничего неизвестно. Место погребения - Спасо-Андрониковский монастырь в Москве, могила не сохранилась, но на территории монастыря действует Музей древнерусского искусства имени А. Рублёва. Как инок Андрей упоминается в «компании» с Феофаном Греком в летописных записях о работах художников в Кремле. Также его имя встречается в «компании» с Прохором из Городца на работах в Звенигороде, в группе с Даниилом Чёрным - при росписи собора Успения во Владимире. Вот как об этом пишут в летописях: «В сие время Москва славилась иконописцами, Симеоном Черным, старцем Прохором, городецким жителем Даниилом и монахом Андреем Рублёвым, столь знаменитым, что иконы его в течение ста пятидесяти лет служили образцом для всех иных живописцев. В 1405 году он расписал церковь Св. Благовещения на дворе великокняжеском, а в 1408 соборную Св. Богоматери в Владимире, первую вместе с греком Феофаном и с Прохором, а вторую с Даниилом» [1, с. 414]. Эта информация подтверждается другими летописными источниками: «В 1405 году расписывали церковь Благовещения на княжом дворе иконник Феофан Грек, Прохор из Городца, да чернец Андрей Рублёв. Под 1409 годом говорится о расписании церкви Богородицы Владимирской мастерами Даниилом иконни-ком и Андреем Рублёвым. Они же расписали церковь Троицкую над гробом Св. Сергия, церковь в московском Андрониковом монастыре» [2, с. 191].
На сводах Успенского собора во Владимире в ликах апостолов из сцены «Страшного суда» уже угадываются сугубо «рублёвские» черты в трактовке лиц, фигур и колорита. Кстати, сейчас эти фрески снова нуждаются в реставрации.
Такая скупость сведений о личности художника в летописях вполне понятна: художник-иконописец -чаще всего монах, служит Богу, а не собственным амбициям, как некоторые «деятели» современного искусства, занятые «пиаром» собственной бездуховности. Летописи молчат о родителях и происхождении Андрея Рублёва. Скорее всего, судьба мальчика, оказавшегося в окрестностях Москвы в столь лихое время, была трагична. Это был период бесконечных «моров», эпидемий, выкашивавших в одночасье целые деревни. Деревянная Москва постоянно горела и отстраивалась заново после набегов Мамая, Тох-тамыша, Эдигея. Они были даже
после Куликовской битвы и прекратились только при правнуках Дмитрия Донского.
Исследователи предполагают, что, оставшись сиротой, юноша нашёл поддержку и покровительство в Троице-Сергиевой лавре. Преподобный Сергий со свойственной ему кротостью и лаской благословил инока, а Даниил Чёрный стал наставником в ремесле иконописца. Преподобный Сергий, говорится в житии его, «принимал всякого в монастырь, и старых, и молодых, и богатых, и бедных, и всех постригал с радостию; племянника своего Иоанна (Феодора) преподобный постриг, когда тому было 12 лет. Сначала в монастырях каждый инок имел своё особое хозяйство; но с конца XIV века замечаем старания ввести общее житие; так, оно было введено в Троицкий Сергиев монастырь еще при жизни самого основателя: распределили братию по службам: одного назначили келарем, другого - подкеларником, иного казначеем, уставщиком, некоторых назначили трапезниками, поварами, хлебниками, больничными служителями, всё богатство и имущество монастырское сделали общим, запретили инокам иметь отдельную собственность» [2, с. 193-194]. Именно преподобный Сергий благословил князя Димитрия накануне Куликовской битвы, прислав ему грамоту: «Чтоб еси, господине, таки пошел, а поможет ти бог и святая богородица» [2, с. 173]. В той страшной битве, как написано в летописи, кровь лилась рекой на десять верст с противоборствующих сторон. Из четырёхсот тысяч воинов у Димитрия осталось всего сорок тысяч, сам князь был ранен и чудом остался жив. Погибли монахи Троицкого Сергиева монастыря Пересвет и Ослябя, принявшие бой первыми.
Историк С. М. Соловьёв, высоко оценивая геополитическое значение Куликовской битвы, пишет: «Летописцы говорят, что такой битвы, как Куликовская,
А. Рублёв. «Страшный суд» (1408 г.).
Фрагмент фресок в Успенском соборе (г. Владимир) [3]
А. Рублёв. «Архангел Михаил» (1410 г.).
Дерево, паволока, левкас, темпера. Государственная Третьяковская галерея (г. Москва) [3]
ещё не бывало прежде на Руси, от подобных битв давно уже отвыкла Европа. Побоища подобного рода происходили и в западной её половине в начале так называемых средних веков, во время великого переселения народов, во время страшных столкновений между европейскими и азиатскими ополчениями: таково было побоище Каталонское, где полководец римский спас Западную Европу от гуннов; таково было побоище Турское, где вождь франкский спас Западную Европу от аравитян, но восточная её половина надолго ещё осталась открытою для их нашествий; здесь в половине IX века образовалось государство, которое должно было служить оплотом для Европы против Азии; в XIII веке этот оплот был, по-видимому, разрушен; но основы европейского государства спаслись на отдалённом северо-востоке; благодаря сохранению этих основ государство в полтораста лет успело объединиться, окрепнуть - и Куликовская победа послужила доказательством этой крепости; она была знаком торжества Европы над Азиею; она имеет в истории Восточной Европы точно такое же значение, какое победы Каталонская и Турская имеют в истории Европы Западной, и носит одинаковый с ними характер, характер страшного, кровавого побоища, отчаянного столкновения Европы с Азиею, долженствовавшего решить великий в истории человечества вопрос - которой из этих частей света восторжествовать над
другою? Таково всемирно-историческое значение Куликовской битвы; собственно в русской истории она служила освящением новому порядку вещей, начавшемуся и утвердившемуся на северо-востоке» [2, с. 174].
Основные работы Андрея Рублёва в монументальной живописи широко известны и неплохо изучены -это иконостасы Благовещенского и Троицкого соборов в Москве, упомянутые фрески храма Успения на Городке и Успенского собора во Владимире. Его образы звенигородского чина, отличающиеся монументальностью и зрелым мастерством, часто приводят как пример «высокого иконостаса».
Безусловным шедевром является икона «Троица», вызвавшая огромное количество подражаний, но оставшаяся непревзойдённой по духовному содержанию и смыслу [3 - 5]. Тихая молитва, молчаливый призыв к единению и миру делают эту икону актуальной и в наше время, когда славянский мир толкают в пучину конфликтов и конфронтаций.
Как писали «Троицу» до Рублёва, известно. Иллюстрируя легенду о явлении патриарху Аврааму и жене его Сарре трёх ангелов, возвестивших скорое чудесное рождение Саррой сына, художники рисовали среднего ангела довлеющим над двумя остальными. Это соответствовало рассказу о том, что Бог спускался на землю в сопровождении, так сказать, рядовых чинов ангельского лика.
Андрей Рублёв отошёл от принятых норм. Он мыслил образами, как новатор. Задолго до окончательного воплощения замысла в ясных красках иконы Рублёв должен вдруг «увидеть» трёх ангелов, явившихся на землю не только для возвещения пожилой чете - Сарре и Аврааму - благой вести о рождении у них сына, а для того, чтобы научить людей искоренять вражду, обретать дружеское согласие отказом от корысти, готовностью к самопожертвованию.
Для его иконы мелочные подробности созданных ранее произведений на эту тему были не нужны. Рублёв без колебания опустил чудесные обстоятельства появления божества, отказался от изображения Авраама с Саррой, пиршественных яств, сцены с закланием агнца. Он лишь намекнул на место действия, показав мамврийский дуб и палаты патриарха. Сознательно порвав с традицией, художник выделял основное - образы трёх духовно единых существ, склоняющихся перед чашей - символом смертной чаши, которую во имя рода человеческого готов испить Христос, показанный в средней фигуре. В «Троице» мастер гениально решил недоступную ранее никому задачу, выразив геометрическую линию ритмичным движением самих фигур. На какого бы ангела не смотрел зритель, взор его невольно будет скользить к соседнему, следуя за наклоном голов и фигур. Андрей Рублёв, подчиняясь могучей жизненности найденного приёма, вышел из рамок плоскостного решения темы. Естественные движения ангелов придают «Троице» своеобразную перспективность, вся группа выглядит сферичной, уходящей в глубь доски и выступающей из неё.
Андрей Рублёв не «прорисовывал» и не «процарапывал» грунт картины, как это часто делали другие
А. Рублёв. «Троица» (1427 г.).
Дерево, паволока, левкас, темпера. Государственная Третьяковская галерея (г. Москва) [3]
мастера, сначала нанося на левкас рисунок, а затем уже покрывая его краской. Абсолютная уверенность в собственной технике позволяла ему писать краской сразу. Тем поразительней, как безошибочно выбраны и соединены Рублёвым цвета, выражающие движение линий, как сливаются гармония рисунка и колорита. Рублёв безупречно владел искусством чистых нежных тонов, их тонкого сочетания. Художник в самом центре картины положил звонкую синеву ляпис-лазури рядом с тяжёлым, сочным, тёмно-вишнёвым цветом, создал яркий цветовой контраст одежд Христа, определяемый решительностью характера образа, волевой устремлённостью к искупительной жертве. Это поистине диалектика цвета! И ей сознательно подчинены цвета одежд боковых ангелов. Предметность цвета, его скольжение и завершение в аккорде центра равных себе в живописи эпохи не имеют, как не имеет равных по глубине философской мысли сама картина, хотя она писалась как икона. Божество Рублёва обрело зримые черты, переживания и чувства человека, а икона зазвучала гимном жизни. Жизни, где счастье и горе, радость и печаль, раздумье и действие, бытие и смерть - всё нераздельно, всё прекрасно, как вечное, отрицающее само себя движение. Прометеева любовь к людям и родной земле воспламенили душу художника. Это был духовный подвиг, в самом высоком, самом светлом значении слова.
Андрей Рублёв жил в XV столетии задолго до таких мыслителей и живописцев, как Микеланджело, Рафаэль и Леонардо да Винчи. Нельзя не обнажить голову перед пытливым московским монахом, который более шестисот лет назад сумел сохранить во всех тяжких испытаниях, среди мерзости и гнусности своего времени, полное доверие к жизни и будущему. Нельзя не гордиться тем, что имя Андрей Рублёв - русское имя.
Значение искусства Андрея Рублёва для судеб русской культуры трудно переоценить. Возникла целая «рублёвская школа» в иконописи, миниатюре. Появился вновь и обрёл сугубо «рублёвские» черты в изобразительном искусстве Древней Руси славянский тип православных святых. Ранее мы его видели только в мозаиках Св. Софии в Киеве, выполненных византийскими и русскими мастерами. Для этого типа изображений характерны округлые (почти шарообразные по рисунку) светловолосые головы со светлыми, порой круглыми, как горошинки, глазами. Мягкие контуры силуэтов, неторопливый ритм движений и жестов, лиризм и спокойная созерцательность. Мир и согласие персонажей. Колористические новации в живописи. Подбор цветовой гармонии холодных и тёплых тонов, прозрачность красочных слоёв, просвечивание одного слоя сквозь другой. Таких нюансировок не знала средневековая Европа. Живопись Андрея Рублёва уже говорила языком Ренессанса, но говорила по-русски.
Кому-то покажется парадоксом, но 30 июля 1918 г. на заседании Совнаркома руководитель государства того времени В. И. Ленин поставил свою подпись под списком выдающихся людей прошлого, чьи имена новая власть хотела увековечить. В этом списке среди имён художников первым было имя Андрея Рублёва. В 1988 г. Андрей Рублёв был канонизирован Русской православной церковью.
В наше время, когда жизненное пространство вновь теряет гармонию, распадаясь на конкурирующие «куски», воюющие группировки, растёт угроза тотальных конфликтов, льётся кровь невинных в разных уголках планеты, полезно чаще обращаться к «Троице» А. Рублёва с древним, как мир, молитвенным словом: «Спаси, Господи!». И да будет услышан этот призыв к миру!
Список литературы
1. Карамзин, Н. М. История государства Российского / Н. М. Карамзин. - М. : ЭКСМО, 2009. - 1020 с.
2. Соловьёв, С. М. Об истории древней России / С. М. Соловьёв. - М. : Просвещение, 1992. - 544 с.
3. Рублёв. Биография. Лучшие работы. Репродукции. История создания. - М. : РИПОЛ классик, 2014. -37 с. - (Серия «Великие русские живописцы»).
4. Михаил Алпатов. Андрей Рублёв / Михаил Алпатов // Воспоминания : сб. статей. - М. : Искусст-во,1994. - С. 137-142.
5. Alpatov, M. V. Treasures of Russian art in the 11th -16 th centuries. Painting : альбом / M. V. Alpatov. - Л. : Изд-во «Аврора», 1971. - 286 с.
