Научная статья на тему 'Андрей Боголюбский и андрей Первозванный: «Русский путь» апостола Андрея'

Андрей Боголюбский и андрей Первозванный: «Русский путь» апостола Андрея Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
487
118
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Sciences of Europe
Область наук
Ключевые слова
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ / ЛЕГЕНДА О ХОЖДЕНИИ АПОСТОЛА АНДРЕЯ НА РУСЬ / АВТОКЕФАЛИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ / ЦЕРКОВНЫЕ КОНФЛИКТЫ XII ВЕКА / КЛИМЕНТ СМОЛЯТИЧ / ИЗЯСЛАВ МСТИСЛАВИЧ / АНДРЕЙ БОГОЛЮБСКИЙ / HISTORICAL GEOGRAPHY / THE LEGEND OF THE APOSTLE ANDREW'S VISIT TO RUSSIA / AUTOCEPHALY OF THE RUSSIAN CHURCH / CHURCH CONFLICTS OF THE XII CENTURY / KLIMENT SMOLYATICH / IZYASLAV MSTISLAVICH / ANDREY BOGOLYUBSKY

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Федотова П.И.

В статье рассматривается проблема времени и места создания летописного Сказания о хождении апостола Андрея на Русь. Вопреки устоявшемуся мнению, автор доказывает невозможность киевского происхождения этой церковной легенды. В датировке легенды ключевыми являются аргументы И.И. Малышевского и А.Д. Седельникова о появлении русской версии Хождения Андрея после русско-византийского церковного конфликта середины XII в., связанного с поставлением в митрополиты русина Климента Смолятича. Автор приходит к выводу, что переделка исходного славяно-дунайского Сказания о хождении апостола Андрея была осуществлена в 70-е гг. XII в. во Владимире идеологами Андрея Боголюбского. Импульсом к такой переделке послужила острая церковно-политическая борьба за самостоятельность русской церкви.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

ANDREY BOGOLYUBSKY AND ANDREY PERVOZVANNYY: «THE RUSSIAN WAY» OF THE APOSTLE ANDREW

The article deals with the problem of time and place of creation of the chronicle Legend about the walking of the Apostle Andrew in Russia. Contrary to the established opinion, the author proves the impossibility of the Kiev origin of this Church legend. In the dating of the legend key are the arguments of I.I. Malyshevcky and A.D. Sedel'nikov about the appearance of the Russian version of the Walking Andrew after the Russo-Byzantine conflict of the mid-XII century. This conflict was connected with the appointment of Rusin Clement Smolyatich as Metropolitan of Rus'. The author comes to the conclusion that the alteration of the original Slavic-Danube Legend about the walking of the Apostle Andrew was carried out in the 70s of the XII century in Vladimir Andrew Bogolyubsky's ideologists. The impulse for such a change was the acute Church-political struggle for the independence of the Russian Church.

Текст научной работы на тему «Андрей Боголюбский и андрей Первозванный: «Русский путь» апостола Андрея»

АНДРЕЙ БОГОЛЮБСКИЙ И АНДРЕЙ ПЕРВОЗВАННЫЙ: «РУССКИЙ ПУТЬ» АПОСТОЛА

АНДРЕЯ

Федотова П.И.

кандидат философских наук, независимый исследователь,

г. Санкт-Петербург

ANDREY BOGOLYUBSKY AND ANDREY PERVOZVANNYY: «THE RUSSIAN WAY» OF THE

APOSTLE ANDREW

Fedotova P.

candidate of philosophy, an independent researcher,

Saint-Petersburg

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается проблема времени и места создания летописного Сказания о хождении апостола Андрея на Русь. Вопреки устоявшемуся мнению, автор доказывает невозможность киевского происхождения этой церковной легенды. В датировке легенды ключевыми являются аргументы И. И. Малышев-ского и А. Д. Седельникова о появлении русской версии Хождения Андрея после русско-византийского церковного конфликта середины XII в., связанного с поставлением в митрополиты русина Климента Смо-лятича. Автор приходит к выводу, что переделка исходного славяно-дунайского Сказания о хождении апостола Андрея была осуществлена в 70-е гг. XII в. во Владимире идеологами Андрея Боголюбского. Импульсом к такой переделке послужила острая церковно-политическая борьба за самостоятельность русской церкви.

ABSTRACT

The article deals with the problem of time and place of creation of the chronicle Legend about the walking of the Apostle Andrew in Russia. Contrary to the established opinion, the author proves the impossibility of the Kiev origin of this Church legend. In the dating of the legend key are the arguments of I. I. Malyshevcky and A. D. Sedel'nikov about the appearance of the Russian version of the Walking Andrew after the Russo-Byzantine conflict of the mid-XII century. This conflict was connected with the appointment of Rusin Clement Smolyatich as Metropolitan of Rus'. The author comes to the conclusion that the alteration of the original Slavic-Danube Legend about the walking of the Apostle Andrew was carried out in the 70s of the XII century in Vladimir Andrew Bo-golyubsky's ideologists. The impulse for such a change was the acute Church-political struggle for the independence of the Russian Church.

Ключевые слова. Историческая география, легенда о хождении апостола Андрея на Русь, автокефалия русской церкви, церковные конфликты XII века, Климент Смолятич, Изяслав Мстиславич, Андрей Боголюбский.

Keywords. Historical geography, the legend of the Apostle Andrew's visit to Russia, autocephaly of the Russian Church, Church conflicts of the XII century, Kliment Smolyatich, Izyaslav Mstislavich, Andrey Bogolyubsky.

Сказание о хождении апостола Андрея на Русь, помещенное в недатированной части «Повести временных лет», стало объектом научного изучения сравнительно поздно, только с 70 - 80-х гг. XIX в. За прошедшие с этого времени 150 лет оно испытало два пика исследовательского интереса, разделенных не только периодом длительного спада исследовательской активности, но и смещением содержательных акцентов. Для старой научной литературы, даже вышедшей из-под пера православных церковных историков, был характерен рационально-критический подход к Сказанию как к церковной легенде, продукту религиозной фантазии древнерусских книжников. В настоящее время на первый план выходит церковная апологетика этого сюжета как безусловно достоверного, причем не только со стороны церковных, но и светских авторов. Однако точку в изучении летописного Сказания ставить рано. Гораздо большее значение, чем вопрос о ее достоверности, легенда об Андрее имеет для понимания древнерусского летописания, помогая вскрыть реальные этапы его трансформации.

В предыдущем исследовании были выявлены три стадии бытования летописного Сказания об Андрее: дунайский первоисточник, его русская переделка и широко известная ныне варяжская версия легенды [28, с. 5 - 32]. В дальнейшем анализе летописного материала мы будем исходить из существования этих трех редакций легенды: исходной славяно-дунайской, вторичной древнерусской и последней по времени варяжской. Исходная редакция была создана на Дунае в начале X в. представителями кирилло-мефодиевского духовенства и попала в днепровский Киев в первой половине Х в. вместе с русско-славянскими переселенцами из По-дунавья. Утвердившееся в науке мнение о включении легенды в текст Начальной летописи (да еще в своем окончательном варяжском варианте) при ее составлении в начале XII в. глубоко ошибочно. Сама легенда о хождении Андрея «из грек в Рим» через русско-славянские земли по Дунаю возникла за двести лет до появления летописи Сильвестра, а ее русская переделка была внесена в летопись уже

после создания киевского свода начала XII в.1 Это заставляет заново решать вопрос: где и когда была создана русская редакция Сказания о хождении апостола Андрея на Русь?

Установить время и место создания второй редакции Хождения Андрея на Русь (уже днепровскую, а не дунайскую) весьма непросто. Большинство исследователей, касавшихся этой темы, полагало, что автором русской версии Сказания был киевлянин. Однако такому предположению препятствуют некоторые факты церковной истории XII века. Но, прежде чем начать поиски вероятного места создания русского варианта легенды, необходимо ответить на вопрос: зачем потребовалась русская переделка дунайского Сказания?

Вопрос этот неоднократно возникал перед исследователями, хотя они ошибочно полагали, что первоисточником выступали либо греческие, либо грузинские, либо «варяжские» аналоги Хождения Андрея. Подводя итог предшествующей историографии, А. Л. Никитин резюмировал: «большинство историков полагало целью хождения апостола утверждение авторитета молодой русской Церкви» [21, с. 136]. Такой вывод не совсем точен. В действительности дореволюционные историки хорошо понимали, что не «авторитет», а автокефалия была главной целью русской редакции Сказания. Так, известный грузинский историк (и будущий советский академик) И. А. Джавахов подчеркивал, что «для самостоятельности церкви необходимо было, чтобы один из двенадцати апостолов был основателем ее» [9, с. 104]. Именно этим обстоятельством объясняется появление многочисленных «хождений» Андрея: сначала по византийским владениям (в Малой Азии, Причерноморье и Ахайе) в византийской агиографии VIII - X вв., затем по Дунаю в кирилло-мефодиевской литературе начала X в., позднее по Грузии - в грузинском церковном обиходе с XI в., наконец, по Руси в древнерусской летописи.

В научной литературе давно обоснован вывод, что византийская традиция о проповеди Андрея на Черном море сложилась под влиянием стремления Византии уравнять свою патриаршую кафедру с другими апостольскими кафедрами, особенно с Римской [18, с. 11; 13, с. 89; 8, с. 15, 159]. Более

1 Еще Е. Е. Голубинский был уверен, «что повесть об ап. Андрее явилась после времени составления первоначальной летописи и есть в сей последней позднейшая вставка» [7, с. 24]. Такого же убеждения держались И. И. Малышевский и А. Д. Седельников - авторы наиболее содержательных и аргументированных исследований летописной легенды об Андрее.

2 Например, Кипрская церковь основывала свою независимость на предании о происхождении ее от апостола Варфоломея. Папа Иоанн VIII, ограждая независимость Паннонской епархии от притязаний немецких епископов, ссылался на то, что Паннонские славяне приняли веру от

самих апостолов [18, с. 12, прим. 1]. Автокефальная армянская церковь вела происхождение от апостолов Варфоломея и Фаддея. И. А. Джавахов объяснял появление грузинской версии Хождения Андрея в Грузию борьбой грузинской церкви за свою независимость от антиохий-

ской патриархии. В середине XI в. грузинским монахом

того, греко-православная церковь стремилась обосновать свое первенство перед римско-католической старшинством апостола Андрея перед его братом Петром, основателем римской церкви. Старшинством если не по рождению, то по авторитету: согласно евангелиям, Андрей был «первозванным» учеником Иисуса Христа, то есть первым из приглашенных им учеников. Греческим опытом воспользовались затем возникавшие национальные церкви на востоке и на западе.

Профессор Киевской духовной академии И. И. Малышевский, приводя примеры такого рода из истории церкви, резонно полагал, что и русская версия Хождения Андрея была вызвана к жизни теми же мотивами, а именно, стремлением к автокефа-лии.2 Наиболее вероятным временем ее возникновения он считал период девятилетней схизмы в правление митрополита Климента (1147 - 1155) при великом князе Изяславе Мстиславиче (1146 -1154), «которое было временем попытки устранить иерархическую зависимость нашу от Царьграда и устроить митрополию Киевскую как самостоятельную». Правда, это предположение встречает возражение: в летописи при описании тогдашних споров не делается ссылки на предание о посещении апостолом Андреем Руси. А раз столь весомый аргумент не использовался сторонниками автокефалии, значит, в середине XII в. такого предания еще не существовало. Принимая этот довод, Малышевский все же предполагал, что сказание могло быть вставлено в летопись позже событий 1147 - 1155 г.: ведь митрополит Климент Смолятич, «великий книжник и философ», низложенный в 1155 г., жил еще как минимум до 1164 г. Он-то и мог быть автором русского Сказания [18, с. 32 - 35].

Действительно, Климент - вполне подходящая кандидатура на роль автора русского Сказания о хождении Андрея, хотя церковь и позаботилась о том, чтобы о мятежном митрополите не сохранилось никаких биографических данных. Само имя Климента оказалось под запретом: оно отсутствует в перечнях русских митрополитов.3 Однако известно, что его покровитель, князь Изяслав Мсти-славич, сын шведки и внук англичанки, был связан родственными и политическими узами с католическими странами Центральной и Западной Европы.4

Ефремом Младшим было создано грузинское Житие апостола Андрея с рассказом о его проповеди в Грузии, а уже в начале XII в. Руис-Урбнисский церковный собор признал хождение и проповедь Андрея в Грузии историческим фактом [9, с. 105 - 108. См. также: 1, с. 372].

См., например, список русских митрополитов в Никоновской летописи [22, с. XXI].

4 Изяслав Мстиславич (кон. XI - нач. XII в. - 13 ноября 1154), второй сын новгородского и киевского князя Мстислава Великого от Христины, дочери шведского короля Инге I Стенкильссона. Его бабка (первая жена Владимира Мономаха) - английская принцесса Гита Уэс-секская. Старшие сестры Изяслава - Ингеборга Киевская и Мальмфрида - были замужем за датскими и норвежскими правителями. Изяслав приходился шурином датскому герцогу Кнуту Лаварду, королям Сигурду Норвежскому и Эрику Датскому (второму мужу Мальмфриды).

Именно ему, князю-западнику, по чьей воле без санкции патриарха во главе русской церкви был поставлен митрополит-русин, было адресовано ставшее знаменитым «Слово о латинех» игумена Ки-ево-Печерского монастыря Феодосия Грека (впоследствии сознательно приписанное основателю монастыря Феодосию Печерскому, жившему на сто лет раньше).5 В этом послании Феодосия Грека князю Изяславу католические симпатии осуждались как «двоеверие», а общение с католиками, даже бытовое, категорически возбранялось. Судя по этому антилатинскому посланию к князю, про-римские настроения или, по крайней мере, терпимость к католицизму в окружении Изяслава Мсти-славича явно имели место. Следовательно, церковный деятель из его окружения вполне мог использовать мотив путешествия апостола Андрея в Рим, не находя его предосудительным. Когда сын Изяслава - волынский князь Мстислав Изяславич в декабре 1158 - марте 1159 гг. ненадолго захватил Киев, Климент находился при нем, что чисто теоретически создает возможность предполагаемой Ма-лышевским вставки в летопись уже после событий 1147 - 1155 гг.

Гипотеза Малышевского была поддержана советским историком Н. Н. Ворониным, который полагал, что русский вариант легенды об Андрее был создан «явно антивизантийскими кругами». Этот миф углублял историю христианизации Руси до времен начального христианства, делая второстепенным «вторичное» крещение при Владимире, умаляя, следовательно, и роль Византии. Русский вариант легенды об Андрее заострял эту тему, сделав Андрея римским апостолом, а Рим - центром христианства. Воронин тоже находил весьма вероятным, что это произведение «вышло из кругов, сочувствовавших русскому митрополиту Климу Смо-лятичу, а может быть, даже и было составлено самим Климом» [3, с. 103].6

Тем не менее, гипотеза Малышевского - Воронина, хотя и весьма обоснованная, вряд ли может быть принята. Во-первых, личный враг Константинополя Клим Смолятич после своего низложения в условиях реванша греческой партии не мог иметь

Младшая сестра Ефросинья была замужем за венгерским королем Гёзой II. Кроме того, он приходился тестем польскому князю Мешко III Старому, замужем за которым была дочь Изяслава Евдокия. На польке, дочери польского князя Болеслава III Кривоустого был женат сын Изяслава - Мстислав, князь волынский. Другой сын Изяслава - Ярослав был женат на дочери чешского короля. В борьбе за киевский стол Изяслав дважды прибегал к помощи венгерских, польских и чешских родственников, изгоняя из Киева своего дядю Юрия Владимировича (Долгорукого). Безусловно, Изяслав, находившийся в столь тесных родственных и политических связях с католическим - славянским и неславянским - миром, не мог быть сторонником религиозного разрыва с Римом.

5 Еще Е. Е. Голубинский указывал на Феодосия Грека как на автора «Слова о латинех» [7, с 859 - 860]. Эта идея

была обоснована А. А. Шахматовым (1897) и поддержана М. Д. Приселковым (1913) [29, с. 93 - 96; 24, с. 198 - 200]. Подложность авторства Феодосия Печерского блестяще

доказал русский историк К. К. Висковатый [2, с. 535 -

доступа к государственному архиву, каким являлась летопись. Во-вторых, трудно предположить, чтобы прекрасно владевший словом «великий книжник» Климент, прославившийся на ниве толкования библейских текстов, мог допустить столь неуклюже сделанную переделку летописи. Небрежность сделанной вставки, грубо и явно разрывающей фразу, не идет столь изощренно образованному лицу, как митрополит Климент.

Иную версию создания русской редакции Сказания выдвинул А. Д. Седельников. Он полагал, что легенда о хождении Андрея на Русь была внесена в 60 - 70-е гг. XII в. монахами Киево-Печерского монастыря при редактировании летописи в период игуменства Поликарпа.7 Об этом свидетельствуют следы тенденциозной переработки не только летописи, но и других памятников древнерусской письменности. Так, послания печерского игумена Феодосия Грека (не позднее 1148 - 1156): о посте в среду и пятницу, о соблюдении воскресного дня, послание князю Изяславу о латинех, - были приписаны основателю обители Феодосию Печерскому; в Несторово житие Феодосия Печерского внесена вставка о посмертном наказе Феодосия князю относительно Печерского монастыря: «да не обладает им ни архиепископ, ни ин никто же от клирик со-фейских», а сам Феодосий (умерший в 1074 г.) назван не игуменом, а архимандритом. Аналогично и в летописной статье 1118 г. киево-печерский игумен Феоктист (не позднее 1108 - 1112) тоже назван архимандритом, хотя первым печерским архимандритом был сам Поликарп [25, с. 325].

Эти анахронизмы отражают реалии 60 - 70-х гг. XII в., когда монастырь оказался в конфликте с киевским митрополитом-греком (в связи с обострившейся дискуссией о постах), что привело даже к временному «запрещению» Поликарпа митрополитом. В качестве ответной меры печерские монахи постарались стереть все следы греческого влияния в монастыре. Борьба завершилась победой печер-ской братии: в начале 70-х гг. монастырь получил статус независимой от митрополии архимандри-тии. Седельников полагал, что в этой борьбе Киево-Печерский монастырь пользовался поддержкой

567]. Из современных исследователей эта проблема была всесторонне рассмотрена К. А. Костроминым, который поддержал атрибуцию «Слова о латинех» Феодосию Греку [14, с. 6 - 97].

6 Воронин ошибался, полагая, что легенда о хождении Андрея на Русь имела чисто русское происхождение: он не подозревал о существовании славянского первоисточника, созданного за 150 лет до разделения церквей, где проримские мотивы уже имелись в наличии. К тому же он переоценил «антивизантийскую» направленность легенды: Андрей был прежде всего «апостолом Греции». В конкуренции с Римом за славянскую паству Византия сама охотно пропагандировала миссионерство Андрея в «Скифии». Хотя заявка на автокефалию в русском варианте, безусловно, содержалась, что доказывает активное использование легенды именно с этой целью в московский период.

7 Поликарп стал игуменом не позднее февраля 1164 г. и оставался им до своей кончины в 1183 г. [12, с. 358].

суздальского князя Андрея, такого же врага киевской митрополии. Ему и было адресовано Сказание о хождении апостола Андрея на Русь - в честь его небесного покровителя, имя которого носили и другие представители Всеволодова дома, единственной княжеской ветви, где уже с конца XI в. существовал культ апостола Андрея [25, с. 325 - 326].

Мнение о связях Киево-Печерского монастыря с Андреем Боголюбским поддерживал и Н. Н. Воронин. Косвенное свидетельство таких связей он усматривал в подложной грамоте монастырю, сочиненной в XVI в. киево-печерскими монахами от имени Боголюбского. В связи с этим он высказал предположение, не является ли эта позднейшая ассоциация «с именем Андрея указанием на поддержку монастырем его церковной политики?» [4, с. 46, прим. 49]. Современный православный историк А. Ю. Карпов тоже склонен считать эту подложную грамоту XVI столетия, составленную от лица Андрея Боголюбского, свидетельством авторитета князя в Печерском монастыре. Правда, он отмечает, что «о каких-либо связях с Печерской обителью Андрея Боголюбского древнейшие источники не сообщают» [11, с. 97].

Иначе говоря, контакты Печерского монастыря с князем Андреем носят сугубо гипотетический характер, что делает проблематичным и создание в нем «проандреевской» легенды. К тому же монастырь был больше связан с Суздалем, чем с Владимиром на Клязьме, а потому вряд ли мог поддерживать владимирского самовластца - по причине острой вражды и Суздаля, и Киева с Владимиром. Еще в конце XI в. в Суздале был основан филиал Печерского монастыря - Суздальский Димитровский монастырь, в котором печерская братия имела свое подворье [3, с. 33 - 34]. По предположению Н. Н. Воронина, именно в этом суздальском филиале Киево-Печерского монастыря с 80-х гг. XI в. по 60-е гг. XII в. велась летописная работа, и в силу существовавших между двумя обителями связей суздальский летописец мог быть знаком с киевским летописанием [5, с. 31, 38]. Следовательно, суздальские монахи вполне могли почерпнуть из киевской летописи Сказание о хождении Андрея по Дунаю в Рим, переделав его в соответствии с географическими реалиями Киевской Руси. Однако такому предположению препятствует то обстоятельство, что в начале 60-х гг., после постройки Андреем Успенского собора во Владимире, летописание было изъято из ведения суздальских монахов и передано во Владимир [5, с. 38 -39]. Это исключает участие суздальских летописцев в создании русской версии Сказания, так как в 1163 г. «аргумент Андрея» еще не использовался сторонниками Клима Смолятича. Князь Ростислав

8 Ответ Ростислава греческим послам со ссылкой на «правила святых апостол» приведен у В. Н. Татищева [27, с.

79]. В Ипатьевской летописи под 6672 г. (1163/1164 г.) ответ Ростислава выпущен. После слов императорского посла к киевскому князю предложение обрывается, а следующее начинается с середины фразы. Археографическая комиссия усматривает здесь пропуск текста [10, стб. 522].

Мстиславич (младший брат Изяслава), отправляя весной 1163 г. посольство в Константинополь с целью вернуть Клима на митрополию, ссылался только на «апостольские правила» поставления церковных иерархов собором епископов.8 Следовательно, и в начале 60-х гг. XII в. «аргумент Андрея» еще не звучал. Это заставляет вычеркнуть Суздаль из числа центров летописания, где могла быть создана русская версия Хождения Андрея.

Остается Владимир на Клязьме, который при Андрее Боголюбском стал стольным городом Ро-стово-Суздальского княжества. Возвышение «младшего города» поставило его во враждебные отношения со старшими - Ростовом и Суздалем, городские общины которых смотрели на него свысока и были недовольны его возвышением. После убийства Боголюбского (1174 г.) этот давно назревший конфликт старших городов с младшим принял форму открытого вооруженного столкновения. Владимир был враждебен и Киеву - не только в политическом, но и в церковном отношении. При Андрее владимирский клир даже претендовал на церковную независимость от киевского митрополита. В силу этих обстоятельств следы русского редактора Сказания нужно искать во Владимире, а не в Киеве или Суздале. Именно там при великом князе Андрее в 60 - 70-е гг. XII в. находился очаг всевозможных церковно-политических новаций.

Владимирский след в деле поиска русского редактора Сказания об Андрее вероятен вдвойне. С одной стороны, он как нельзя лучше объясняет актуальность легенды прежде всего для князей Все-володова дома с их культом апостола Андрея, в частности, для самого Андрея Боголюбского, что неоднократно подчеркивалось исследователями. Именно Владимир надолго стал резиденцией этой княжеской ветви - сначала при Андрее, а затем при его младшем брате Всеволоде и его потомстве. С другой, позволяет связать русскую переделку легенды с тем мотивом, который постоянно генерировал ее различные национальные версии: стремлением к автокефалии. На протяжении XII в. известны только две попытки русской церкви, которые можно расценить как автокефальные. 9 Одна из них, как уже было сказано, принадлежала Киеву и киевским властям в лице великого князя Изяслава Мстиславича, его сына Мстислава и младшего брата Ростислава и их ставленника митрополита Климента Смолятича. Другая - сыну Юрия Долгорукого князю Андрею Суздальскому (1157 -1174) и его выдвиженцу епископу Федору Владимирскому. Князь Андрей и владимирский епископ

9 В действительности при Изяславе Мстиславиче речь шла не о полной автокефалии, а, скорее, о полуавтокефалии (по образцу грузинской церкви VIII - XI вв.), то есть о самостоятельности в кадровых вопросах: местном избрании митрополита при сохранении церковного подчинения константинопольской патриархии. Боголюбский же стремился к церковному отделению от Киева, а не от Константинополя.

Федор тоже оказались в конфликте с константинопольской патриархией и киевским митрополитом.10

Переделка дунайского Сказания о хождении Андрея тем вероятнее могла принадлежать владимирским книжникам, что она как нельзя лучше вписывалась в церковную политику Андрея Боголюб-ского, ознаменованную созданием целого ряда цер-ковно-исторических «легенд» (по острожной характеристике исследователей). Посвятивший ряд статей и монографических исследований Влади-миро-Суздальскому княжеству Н. Н. Воронин неоднократно подчеркивал активную мифотворческую деятельность церковных идеологов в период правления Андрея Боголюбского. Напористая идеологическая кампания была связана с экспансионистской политикой Андрея, чьи геополитические амбиции простирались и на Волжский торговый путь, и на гегемонию в русских княжествах. Воронин отмечал, что «для обоснования верховных прав Ростово-Суздальского княжества и его династии в русской земле, владимирские книжники не останавливались перед созданием исторических легенд, например, о крещении русского северо-востока во время Владимира Святого и об основании им Вла-димира-на-Клязьме, а также усиленно творились новые религиозные мифы, возвышавшие Владимирскую землю» [5, с. 20].

В числе организационно-идеологических мероприятий Андрея, направленных на повышение церковного авторитета Владимиро-Суздальского княжества, значится создание культа Владимирской Божьей матери и ее чудотворной иконы, строительство новых белокаменных богородичных храмов во Владимире, учреждение без санкции митрополита и патриарха нового владимирского праздника Покрова Богородицы, организованное в 1160 г. «открытие» мощей ростовского епископа Леонтия с написанием его «Жития» с заведомо ложными сведениями о христианизации Ростовской земли при Владимире I в конце Х в. [4, с. 31]. Таким образом, именно во владимиро-суздальском княжестве при Андрее Боголюбском имелся богатый опыт по части церковного мифотворчества. Создание еще одной церковной легенды вполне отвечало общей направленности идеологических мероприятий Андрея.

Целью всех церковных нововведений была попытка князя Андрея учредить отдельную от Киева Владимирскую митрополию, то есть добиться полной независимости от Киева в церковных делах. Даже строительная деятельность князя была подчинена той же цели. Воронин подчеркивал, что настойчивое желание Андрея сделать свой стольный город Владимир как можно более равноценным Киеву по красоте архитектурных ансамблей

преследовало цель создать во Владимире собственную, независимую от Киева митрополию [3, с. 73 -74]. И хотя Боголюбский не стремился к отделению владимирской церкви от Константинополя, эти планы вызвали противодействие киевского митрополита и решительный отказ константинопольского патриарха Луки Хрисоверга. Кандидат во владимирские митрополиты, епископ Федор Владимирский был обвинен в ереси и подвергнут в Киеве жестокой казни. Таким образом, в среде владимирских идеологов, неутомимо работавших над повышением церковного престижа княжества, вполне могла возникнуть потребность освятить апостольским присутствием и русские земли, вопреки хорошо известному со времен митрополита Илариона тезису, что «апостолы на Русь не ходили».

Предположению о владимирском происхождении русской редакции Сказания, казалось бы, противоречит то обстоятельство, что владимирский князь находился во враждебных отношениях с Киевом, в то время как в Сказании именно Киеву апостол предрекает славу будущего религиозного центра. Однако в 1169 г. Андрей стал фактическим хозяином Киева, посадив здесь на княжение своего младшего брата Глеба. С захватом и подчинением Киева был исчерпан и религиозный конфликт. По справедливому замечанию А. В. Назаренко, «как номинальному главе Руси отдельная Владимирская митрополия Андрею Боголюбскому была уже не нужна, а требовалось, совершенно напротив, единство Киевской митрополии» [19, с. 81]. Этой задаче вполне отвечала миссия апостола Андрея, который прошел всю Русь - от Киева до Новгорода в соответствии с геополитическими амбициями владимирского «самовластца».

Невозможно сказать, каким представал сло-вено-дунайский Новгород в дунайском первоисточнике легенды. Однако не исключено, что уже в нем имело место определенное противопоставление русского Киева словенскому Новгороду. По крайней мере, в тексте Повести временных лет имеется еще один эпизод аналогичного характера, в котором проглядывает противопоставление двух этнических групп - руси и словен. Это коротенький рассказ о парусах, сшитых по указанию князя Олега: шелковых («паволочитых») у руси и «кропиньных» у словен. Ветер разодрал паруса словен, и они вернулись к «своим толстинам, не даны суть словеном пре [паруса] паволочиты» [15, с. стб. 142 - 143].11 Смысл этого анекдота неясен, однако налицо ирония русского князя над словенами и перекличка с антитезой русский Киев - словенский Новгород из Хождения Андрея. Торжественное благословение апостолом Киева контрастирует с подчеркнуто бытовым образом новгородских бань. Такой не-

10 Перипетии этого многопланового и запутанного конфликта, закончившегося кровавой расправой над Федором Владимирским, освещены, хотя и с разных позиций, в монографических исследованиях Н. Н. Воронина и А. Ю. Карпова, посвященных Андрею Боголюбскому [3, с. 86 -

91; 11, с. 231, 245 - 255; см. также: 26, с. 147].

11 Вполне вероятно, что оба рассказа: о парусах и о посещении апостолом русского Киева и словенского Новгорода, - были изначально частью единого повествования о Дунайской Руси. Однако из оставшихся от него бессвязных отрывков трудно установить первоначальный смысл данных эпизодов.

сколько сниженный образ Новгорода, не получившего апостольского благословения, вполне отвечает реалиям 70-х гг. XII в. После захвата и разгрома Киева в марте 1169 г. князь Андрей в следующем году организовал поход на Новгород. Однако в феврале 1170 г. суздальское войско под руководством сына Боголюбского потерпело поражение от новгородцев и вынуждено было уйти из новгородских пределов. Подчинить Новгород, как до этого Киев, Боголюбскому не удалось. Не исключено, что ввиду этой неудачи идеологи Андрея и «отказали» Новгороду в благословении апостола.

Следует учитывать и то обстоятельство, что именно при Андрее новая столица княжества - город Владимир - стала одним из центров летописания. Летописные записи стали вестись во Владимире с 1158 г., с момента закладки Владимирского Успенского собора и завершились составлением летописного свода, начатого еще при жизни Бого-любского и законченного уже после его смерти - в конце 70-х годов. М. Д. Приселков и Н. Н. Воронин датировали завершение свода 1177 годом, а начало этой работы Воронин относил к 1169 г., когда Киев попал в руки Андрея [23, с. 65; 6, с. 52].12 Преимущественно церковный характер этих записей и ярко выраженный провиденциализм владимирского свода заставляет видеть в его составителе духовное лицо. М. Д. Приселков в качестве такого лица полагал настоятеля Успенского собора Феодула. Н. Н. Воронин доказывал, что и летописцем, и автором включенных в летопись повестей, и сводчиком был глава капитула Успенского собора и вероятный советник князя Андрея - поп Микула. Феодул мог быть причастен лишь к последующему редактированию владимирского свода 1177 г. [23, с. 76; 6, с. 27, прим. 6, с. 38 - 39, с. 49 - 51].

В основе владимирского летописания лежала Мономахова «Повесть временных лет», дополненная летописцем Переяславля Русского - вотчины Мономашичей, - который продолжал традиции летописания Владимира Мономаха с его объединительными идеями. Самый выбор князем Андреем и его хронистом летописных источников для владимирского свода определялся стремлением получить наиболее широкий, общерусский охват жизни. Упорное напоминание владимирской литературой и летописанием, что владимирские князья - потомки Владимира Мономаха, было своеобразной аргументацией общерусских притязаний владимирской династии. Ведь Мономаху удалось ненадолго скрепить единство Русской земли: будучи великим князем киевским, он держал в своих руках не только Ростов и Киев с Переславлем, но также Новгород и Смоленск. По причине своего масштаба, не замкнутого рамками одного княжества, именно владимирский свод 1177 г. заложил основы общерусского летописания. Как отмечали М. Д. Приселков и Д. С. Лихачев, летописание Киева в XII веке утрачивает «широту общерусского горизонта», а

попытка черниговского летописания Игоря Святославича стать общерусским не дала прочных результатов [23, с. 53; 16, с. 184 - 185]. Правда, сам Владимирский свод 1177 года до нас не дошел, но его отражением является прежде всего Лаврентьев-ская летопись. По заключению А. Н. Насонова, «до 1206 г. мы в Лаврентьевской имеем сравнительно «чистый» владимирский текст» [20, с. 168]. К такому же выводу приходил и Н. Н. Воронин. По его оценке, в Лаврентьевской летописи «андреевское летописание предстает почти непосредственно» [6, с. 26].

Таким образом, и по своей церковной окраске, и по масштабу притязаний - от Киева до Новгорода, и по заложенному в нем провиденциальному взгляду на историю Хождение Андрея на Русь как нельзя лучше соответствовало идейной направленности владимирского свода. Владимирский летописец, кто бы он ни был - Феодул, Микула или другое духовное лицо - во всем находивший проявление предначертаний божественной воли, не мог не искать предзнаменований торжества христианства на Руси. Не следует сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что куратором владимирского свода был тезоименитый апостолу князь Андрей, в княжение которого «и летописание, и литература явно настроены в одном ключе, как в отношении своей провиденциалистской позиции, так и в смысле политической направленности: церковные сочинения нацелены на политические задачи, а летописание облачает политику владимирского княжого дома в одежду непогрешимости и божественного покровительства». По мысли Воронина, это свидетельствует о «единой направляющей силе литературного и летописного труда, в которой скорее всего нужно признать руку Андрея» [6, с. 52].

Если конкретное авторство русской редакции Сказания об Андрее и причастность к ее созданию Андрея Боголюбского остаются в области гипотез, то хронологические рамки ее создания можно считать установленными. Нижней границей появления русского варианта хождения Андрея служат церковные события конца 40 - 60-х гг. XII в., когда три князя - Изяслав Мстиславич (в 1147 - 1154 гг.), его сын Мстислав (в 1158 - 1159 гг.) и младший брат Изяслава Ростислав (в 1163 г.) - пытались поставить во главе русской церкви русского по происхождению митрополита. На церковном соборе 1147 г. в качестве аргумента с русской стороны использовалась ссылка на каноническое право поставле-ния церковных иерархов собором епископов. Хождение Андрея в качестве аргумента (как на Руис-Урбнисском соборе грузинского епископата) не фигурировало. Следовательно, как минимум до середины 60-х гг. XII в., во время церковного конфликта, связанного с поставлением в митрополиты Климента Смолятича, русской редакции легенды об Андрее еще не существовало, так как важнейший довод в пользу апостольского предвозвещения русской церкви еще не использовался сторонниками

12 Приселков М. Д. История русского летописания XI -XV вв. Л., 1940. С. 65; Воронин Н. Н. К характеристике

Владимирского летописания 1158 - 1177 гг. // Летописи и хроники. 1976. М.: Наука, 1976. С. 52.

автокефалии. Значит, русская редакция легенды об Андрее не могла появиться ранее второй половины 60-х гг. XII в.

Можно указать и верхнюю границу, позже которой русская версия Сказания не могла возникнуть. Это 1204 год - захват Константинополя крестоносцами и создание ими на части территории Византии Латинской империи. Столицей государства ромеев до изгнания крестоносцев в 1261 г. стал город Никея в Малой Азии. В истории Византии наступил период Никейской империи, а хозяевами черноморской торговли стали итальянские купцы из Генуи и Венеции. Путь «из грек» и «в греки» для русских купцов потерял былую актуальность. И хотя греки в 1261 г. восстановили суверенитет над всей территорией Византии, для Руси тема каких-либо международных путей надолго утратила значение. Ко второй половине XIII в. русские земли оказались отрезанными от всех морей: Каспийского и Черного - монголами и генуэзцами, Балтийского - немцами, датчанами и шведами, которые поставили под свой контроль все выходы в Балтику. Из русских письменных источников полностью исчезают упоминания о русских плаваниях по Днепру [17, с. 394 - 396].13

Итак, учитывая многоплановый исторический контекст, можно предполагать, что русская переделка дунайского первоисточника был осуществлена владимирскими идеологами в 70-х гг. XII в. Ее создание вытекало из потребностей политики Андрея Боголюбского, в отличие от остальных князей претендовавшего на власть над всеми русскими землями. В пользу того, что русский вариант легенды мог быть создан именно во Владимире в 70-е гг. XII в. говорит и общая ситуация в русском летописании этого периода. Суздаль в это время утратил роль центра летописания, каким он был при Юрии Долгоруком. Киевское летописание после смерти Владимира Мономаха сосредоточилось на местных событиях, новгородское с самого начала стояло особняком (Новгородская первая летопись, включая ее младший извод 40-х гг. XV в., Сказания об Андрее не содержит). Остается владимирское, которое начинается в 1158 г. с приходом во Владимир на Клязьме князя Андрея Боголюбского; его итогом стал владимирский свод 1177 г. По согласной оценке исследователей, именно владимирский свод 1177 г., сохранивший общерусский масштаб в изображении событий, лег в основу всего последующего летописания.

Владимирское летописание 1158 - 1177 гг. отличалось рядом специфических черт, из которых наиболее характерная - ярко выраженный провиденциализм в освещении исторических событий. Легенда о хождении Андрея на Русь и апостольском предвозвещении здесь христианства как нельзя лучше отвечала направленности мышления

владимирских идеологов. В пользу владимирского происхождения русского варианта легенды говорит и культ апостола Андрея, существовавший именно в этой ветви княжеского рода, и имя куратора и вдохновителя владимирского свода, тезоименитого апостолу, - князя Андрея Боголюбского. Поэтому наиболее вероятно, что русская переделка славянодунайского Сказания о хождении Андрея «из грек в Рим» (вместо Дуная - по Днепру и Волхову) стала одним из звеньев масштабной идеологической работы андреевских книжников по созданию цер-ковно-идеологической базы Владимиро-Суздаль-ской земли, претендовавшей на гегемонию во всех русских землях - от Киева до Новгорода. Совокупность рассмотренных фактов приводит к выводу, что русская редакция Хождения апостола Андрея на Русь была создана владимирскими идеологами после захвата Киева князем Андреем Боголюбским и его неудачного похода на Новгород в интервале 1170 - 1177 гг.

Литература

1. Виноградов А.Ю., Сургуладзе М., Анохина Т.В., Лосева О.В. Андрей Первозванный // Православная энциклопедия. Т. II. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001.

2. Висковатый К.К. К вопросу об авторе и времени написания «Слова к Изяславу о латинехъ» // Slavia. Roc. XVI. Ses. 4. Praha, 1939.

3. Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский. М.: Водолей Publishers, 2007.

4. Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский и Лука Хризоверг // Византийский временник. Т. XXI. М., 1962.

5. Воронин Н.Н. К вопросу о начале ростово-суздальского летописания // Археографический ежегодник за 1964 год. М.: Наука, 1965.

6. Воронин Н.Н. К характеристике Владимирского летописания 1158 - 1177 гг. // Летописи и хроники. 1976. М.: Наука, 1976.

7. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. 1. Ч. 1. М., 1901.

8. Дворник Ф. Идея апостольства в Византии и легенда об апостоле Андрее. СПб.: Гуманитарная Академия, 2007.

9. Джавахов И.А. Проповедническая деятельность ап. Андрея и св. Нины в Грузии // ЖМНП. Ч. 333. СПб., 1901. Январь.

10. Ипатьевская летопись // ПСРЛ. Т. 2. М.: Языки русской культуры, 1998.

11. Карпов А.Ю. Андрей Боголюбский. М.: Молодая гвардия, 2014.

12. Карпов А.Ю. Русская церковь Х - XIII вв. Биографический словарь. М.: Квадрига, 2017.

13. Карташев А. Был ли апостол Андрей на Руси? // Христианское чтение. Т. 224. Ч. 1. Июль. СПб., 1907.

13 В результате немецкой, датской, а затем шведской экспансии в Прибалтике Смоленское и Полоцкое княжества, а также Новгородская республика лишились возможности совершать торговые плавания по Балтийскому морю. В начале XIII в. немцы получили контроль над выходом

в Балтику по Западной Двине (Рига, 1201 г.), а также рекам Омовже (Эмайыге) и Пернаве (Пярну) после захвата Юрьева в 1224 г.; Тевтонский орден - по Неману (1227 г.); датчане - по реке Нарове (1219 - 1223 гг.).

14. Костромин К.А., свящ. Проблема атрибуции «Слова Феодосия, игумена Печерского, о вере крестьянской и о латыньской» // Христианское чтение. 2011. № 1 (36).

15. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. Т. 1. М.: Языки русской культуры, 1997.

16. Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947.

17. Лукошков А.В. Истоки и закономерности развития древнерусского судостроения // Сканди-навомания и ее небылицы о русской истории. Сб. статей и монографий. М: Русская панорама, 2015.

18. Малышевский И.И. Сказание о посещении Русской страны св. апостолом Андреем // Владимирский сборник. В память девятисотлетия крещения России. Киев, 1888.

19. Назаренко А.В. Древняя Русь и славяне (историко-филологические очерки). М., 2009.

20. Насонов А.Н. История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969.

21. Никитин А.Л. Основания русской истории. Мифологемы и факты. М.: АГРАФ, 2001.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

22. Никоновская летопись // ПСРЛ. Т. 9. М.: Языки русской культуры, 2000.

23. Приселков М.Д. История русского летописания XI - XV вв. Л., 1940.

24. Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X - XIII веков. СПб.: Наука, 2016.

25. Седельников А.Д. Древняя киевская легенда об Андрее // Slavia. Roc. III. Ses. 2 - 3. Praha, 1924.

26. Соколов П.П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV века. Киев, 1913.

27. Татищев В.Н. История Российская. В 7 т. Т. III. М.; Л.: Наука, 1964.

28. Федотова П.И. Дунайский путь апостола Андрея // Свободная мысль. 2019. № 6.

29. Шахматов А.А. Киево-Печерский Патерик и Печерская летопись // Шахматов А.А. История русского летописания. Т. 1. Кн. 2. СПб.: Наука, 2003.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.