CC BY
87
УДК 821.161(091)
UDC 821.161(091)
Е.А. МИХЕИЧЕВА
доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русской литературы XX-XXI веков и истории зарубежной литературы, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: [email protected] Н.А. БОНДАРЕВА
кандидат филологических наук, доцент, зав. кафедрой иностранных языков, Орловский государственный университет экономики и торговли E-mail: [email protected]
E.A. MICHEITSHEVA
Doctor of Philology, Professor, Head of the Department of Russian literature of XX - XXI centuries and the history of foreign literature, Orel State University named after
I.S.Turgenev E-mail: [email protected] N.A. BONDAREVA
Candidate of Philology, Associate Professor, Head of the Department of Foreign Languages, Orel State University
of Economy and Trade E-mail: [email protected]
АНДРЕЕВ И ГЕРМАНИЯ. ВОСПРИЯТИЕ ТВОРЧЕСТВА ЛЕОНИДА АНДРЕЕВА В ГЕРМАНИИ
В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
ANDREEV AND GERMANY. THE PERCEPTION OF CREATIVITY LEONID ANDREYEV IN GERMANY
IN THE EARLY TWENTIETH CENTURY
Интерес немецких деятелей искусства к России, к русскому авангарду очевиден и объясняется прежде всего сходными историко-культурными ситуациями, в которых оказались Россия и Германия в начале ХХ века, а также существовавшими русско-немецкими культурными связями, что и подтверждается популярностью творчества Л. Андреева в Германии.
Ключевые слова: Л.Андреев, Германия, экспрессионизм, литературная традиция, авангардизм, импрессионизм, отчаяние, пессимистичность.
The interest of German artists to Russia, the Russian avantgarde is obvious and is due primarily to the similar historical and cultural situations in Russia and Germany in the early twentieth century, as well as the existing Russo-German cultural ties, what popularity ofAndreev's art in Germany confirm.
Keywords: L. Andreev, Germany, еxpressionism, literary tradition, avantgardism, impressionism, despair, pessimism.
Один из первых фактов тесного сотрудничества между деятелями русского и немецкого авангарда -организация «Нового художественного объединения» (позднее - «Синий всадник» («Der blaue Reiter») в Мюнхене в 1909 году; его создателями были Василий Васильевич Кандинский и Алексей Явленский. Важно то, что основатели «Синего всадника», одного из первых объединений экспрессионистов, были русскими по национальности. В. В. Кандинский поддерживал тесные контакты с русским авангардистским искусством на протяжении 1910-1920-х годов. В первой половине 1910-х годов как в России, так и в Германии устраивались многочисленные совместные выставки немецких экспрессионистов и русских художников - авангардистов, участников группы «Бубновый валет»: Владимира и Давида Бурлюков, Михаила Ларионова, Натальи Гончаровой, Аристарха Лентулова и других. Одна из первых таких выставок, названная «Венок-Стефанос», состоялась в Петербурге (а затем в Херсоне) в марте 1909 года. Позднее, в 1910 году, Давид и Владимир Бурлюки стали членами «Нового художественного объединения», в сентябре того же года они опубликовали свои статьи в каталоге выставки «Синего всадника».
В 1912 году братья Бурлюки и Н. Гончарова принимали участие в первой выставке галереи «Der Sturm» (по названию одного из ведущих экспрессионистических журналов, издаваемого М. Вальденом). В 1911 году выходит альманах «Синий всадник», который, по замыслу его издателей В. Кандинского и Ф. Марка, должен был выходить одновременно в Париже, Мюнхене, Москве. Хотя этот замысел не осуществился, русская культура была широко представлена на страницах альманаха.
Со стороны немецких экспрессионистов к России существовал значительный интерес; литераторы и художники-экспрессионисты приезжали в Россию (например, Людвиг Рубинер, в 1909 году дважды тайно побывавший в Российской империи). Русское искусство в целом оказывало значительное влияние на художественную жизнь Германии в начале XX века. Писателями и мыслителями России интересовались деятели немецкого экспрессионистического движения.
В истории германо-русских культурных связей в 1910-е гг. необходимо отметить большую роль одного из ведущих экспрессионистских журналов - «Die Aktion», ещё до начала мировой войны представлявшего на своих страницах русских мыслителей, писателей и
© Е.А. Михеичева, H.A. Бондарева © E.A. Micheitsheva, N.A. Bondareva
поэтов, классиков и современников. В 1915 году вышел специальный номер журнала, посвящённый литературе России. Женой издателя журнала Франца Пфемферта была русская - Александра Рамм; две её сестры активно сотрудничали в «Die Aktion», а одна из них - Мария -стала женой поэта-экспрессиониста К. Эйнштейна. Интерес экспрессионистов к России в 1910-е годы был очевиден.
Октябрьская революция усилила интерес к культуре и искусству России. В самой Германии в это время революционные настроения также были очень сильны. Февральская и Октябрьская революции стали для немецких экспрессионистов, несомненно, потрясением, у многих из них укрепилось желание ближе познакомиться с советской Россией.
Началом нового этапа развития германо-русских связей стало подписание Брестского мира в марте 1918 года. До середины 1918 года ни один немецкий литератор не мог ступить на территорию Советской Республики. Активные шаги по установлению контактов с европейскими, и в первую очередь немецкими, художниками были предприняты в ноябре 1918 года Международным бюро Отдела ИЗО Наркомпроса. Отдел ИЗО принял обращение к немецким коллегам, переданное через Людвига Бэра, который в декабре 1918 был отправлен в Берлин для установления контактов с немецкими деятелями искусства. В марте 1919 года это обращение было опубликовано в журнале «Menschen». Российские художники предлагали созвать конгресс представителей немецкого и русского искусства, который положил бы начало созыву всемирной конференции искусств в будущем. Ряд художественных объединений Германии откликнулся на этот призыв и направил свои программы в Отдел ИЗО.
Первым немецким писателем, приехавшим в советскую Россию, был близкий к экспрессионистам Альфонс Паке. Уже в 1919 году в Германии вышла его книга «В коммунистической России» («Im kommunistischen Russland. Briefe aus Moskau». Jena, 1919). Книги о России А. Паке и других авторов выходили и в последующие годы. Франц Юнг, активный участник экспрессионистического движения, встречался с В.И.Лениным (в качестве члена Коммунистической рабочей партии Германии), работал руководителем предприятия в России. Вернувшись в Германию, с 1920 по 1924 год он издал шесть книг о советской России.
Знакомству с новой Россией способствовала и организация помощи голодающим Поволжья, в которой приняли участие деятели немецкой культуры. В Германии начала 20-х годов существовало движение сторонников сближения с Россией, на основе которого летом 1923 года было создано общество «Друзья новой России»; среди его членов и учредителей - Альберт Эйнштейн, Генрих Манн, Эгон Эрвин Киш, писатели-экспрессионисты Л. Ренн и Э. Толлер.
Творчество Л. Андреева по времени совпадало с появлением «пред-экспрессионистских» произведений А. Стриндберга, Б. Шоу, пьес немецкого драматур-
га -экспрессиониста Ф. Ведекинда (сочинения которого в 1907-1908 гг. выходили на русском языке в издательстве «Шиповник», где печатался и Л. Андреев), а также с выступлениями почти неизвестных тогда в России австрийских писателей - Ф. Верфеля, Ф. Кафки, К. Эдшмида и других.
К сожалению, нет прямых свидетельств о контактах Леонида Андреева с немецкими экспрессионистами. Л. Андреев говорил по-немецки на бытовом уровне, однако существует ряд биографических фактов, позволяющий нам утверждать, что имя Леонида Андреева было известно немецким читателям и немецкой критике уже в начале XX века. Исследователь творчества Леонида Андреева Мартин Бевернис является автором диссертации «К восприятию Леонида Андреева в Германии» (Bevernis M. Zur Aufnahme Leonid Andreevs in Deutschland. Berlin, 1964.), но автор диссертации уделяет внимание только «революционным» произведениям Андреева, отображая картину восприятия литературного творчества Л.Н. Андреева в Германии в период 1904-1963 гг.
Своими интересными в языковом исполнении и проблемными рассказами Леонид Андреев достиг в предреволюционные годы национальной славы и международного признания, прежде всего в Германии. Обстановка в России и Германии в начале 20 века была в чём-то схожа: экономический кризис, нестабильное политическое положение, волнения в обществе. Взяв за основу сюжета своих произведений события русско-японской войны, первой русской революции и последовавшей за ней реакции, а главную свою задачу определив как исследование психического состояния личности в эпоху мировых катаклизмов, Андреев буквально всколыхнул критику и в России и за рубежом, и это способствовало значительному повышению интереса к России, усилению пропаганды русской литературы, вследствие чего произведения некоторых русских писателей становятся объектом внимания немецкой литературной критики и достоянием широкой общественности в Германии.
События русско-японской войны, процесс перехода волнений в открытую революцию побудили большинство русских, выразив определенную позицию в творчестве, вступить в политическую борьбу, высказываться за или против революции, быть единомышленником или противником тех или иных политических партий. Андреев не был при этом исключением. Запрещенный в России пацифистский рассказ «Красный смех» был напечатан за границей, в феврале 1905 года Андреев предоставлял свою квартиру для нелегальных заседаний ЦК большевиков, за что месяц провёл в тюрьме.
Однако такие политические акции были выражением его спонтанных чувств; Андреев не был органически связан с революционным движением, он был внутренне раздвоен, колебался между партиями: оценивал социал-демократов как серьезную революционную силу, опасался победы кадетов, провозглашал в качестве своего политического кредо анархизм. Не удивительно,
что Андреев, заслужив к 1905 году славу пацифиста в Германии и прослыв другом и соратником Горького, относился к самым обсуждаемым представителям русской литературы в немецкой прессе.
В Германии, а именно в Берлине, писатель побывал дважды, с октября 1905 года по март 1906 года и с августа 1906 года до начала 1907 года. Примерно месяц Андреев с женой и сыном Вадимом жил в Мюнхене. Из письма писателя Николаю Дмитриевичу Телешову, датированному 29 декабря 1905 года, становится известно, что Леонид Николаевич вместе со своей семьей жил в Грюневальде. Во время второго своего пребывания в Германии Андреев жил на Хербстштрассе 26 (по данным полицейского регистра). О причинах прибытия Леонида Андреева в Берлин осенью 1905 года немецкую общественность проинформировал известный критик и переводчик Август Шольц (псевдоним Томас Шэфер), опубликовавший в газете «Berliner Tageblatt» интервью с писателем, которое Андреев дал летом 1905 года на финской даче в Нейволе. Шольц, поддерживавший прекрасные отношения с русскими писателями, зимой 1901/1902 года лично познакомился с Андреевым, с 1905 года занимался переводом его произведений на немецкий язык, наладил связь Андреева с издательством Ладыжникова в Берлине.
Леонид Андреев рассказал, что намеревается поехать в Западную Европу с тем, чтобы там в спокойной обстановке заняться осуществлением литературных планов. Такое же обоснование своему путешествию он дал и в письме матери, Анастасии Николаевне Андреевой в октябре 1905 года; он сокрушался, что не уехал за границу раньше: «...без границы надлежащим образом нельзя понять ни жизни, ни человека. И со всеми своими писаниями я чувствую себя глубоко провинциальным, как человек, который всю жизнь прожил в Севске, рассматривал явления с севской точки зрения -и вдруг попал в SPB» [2; 124]. Опасаясь возможной репрессии после выхода антивоенного рассказа «Красный смех», осенью 1905 года писатель уехал за границу, но больше всего Андреев боялся, что будет действительно вынужден эмигрировать из-за дальнейших попыток вовлечения его в политические события на родине.
Шольц сообщил в статье, что во время своих бесед с Андреевым они почти всегда обсуждали актуальные проблемы современной России. Андреев был убеждён, что Россия должна найти свой собственный тип общественной формации с новыми лидерами. Андреев не выдвигал никаких конкретных политических программ, однако у некоторых литературных критиков после прочтения интервью, которое Шольц выдал без комментариев, сложилось впечатление, что Андреев - революционер.
После приезда Леонида Андреева в Германию «Научно-литературное объединение» в Берлине попросило его выступить с публичным чтением пьесы о революции «К звёздам!». На авторском чтении (27 декабря 1905 года) в здании Моабитского клуба на Виклифштрассе присутствовал немецкий критик
Е. Цабель, который спустя два года рассказал о своих впечатлениях от этого вечера в книге «Russische Kulturbilder». Цабель пишет, что почти две тысячи человек (среди них много русских) пришли на этот вечер, который принял массовый характер, как будто это был митинг в Петербурге или Москве. Всем присутствующим казалось, что Андреев принёс с собой веяние и волнение современной русской жизни и революции. Но чтение прошло без особенного успеха. Публика не оценила драмы и была слегка разочарована произведением, которое перед тем слишком нашумело [11; 35].
Отношение к Андрееву в немецкой критике было неоднозначным, даже противоречивым. К нему по-разному относились критики, поддерживающие способ революционного преобразования действительности и выступающие против . Интервью «Gespräch mit Leonid Andrejew» Августа Шольца в «Berliner Tageblatt», в котором Андреев рассматривал революцию как возможность освобождения человека от оков государства, положило начало целой череде неясностей и неточностей относительно его творчества. Русского писателя называли даже «буревестником революции».
Позже Артур Лютер напишет об Андрееве в некрологе, что тот политически поддерживал левых, был одним из основателей большевистской партии и был просто вынужден жить какое-то время в Германии, так как оставаться в России было слишком опасно. «Когда в 1917 году большевики пришли к власти, чтобы применить свою теорию на практике, Андреев одновременно с Горьким отвернулись от своих соратников по партии, и в отличие от Горького Андреев уже никогда не вернулся назад» [5; 19]. Лютер подчеркивал, что творчество Андреева будет интересно, в первую очередь, тем читателям, которые враждебно относились к советской власти.
В социал-демократической прессе Леонид Андреев оценивался как «безусловно, самый значительный автор современной России наряду с Максимом Горьким» [5; 20], научившийся у Толстого видеть все происходящее и уметь донести это до читателя, у Достоевского проникать в человеческую душу без стыда и страха, а у Чехова коротко и одновременно полно изображать драму человеческой жизни. Не обделили Андреева вниманием и печатные органы рабочего движения. Многочисленные статьи о русском писателе были написаны Идой Аксельрод в «Leipziger Volkszeitung». Её оценки также полны противоречий. Социал-демократические критики ориентировали своих читателей на социально-критическое содержание, на антивоенный характер произведений Андреева. Они указывали на традиции критического реализма, не видя при этом никаких других тенденций в творчестве писателя [11; 36].
Представление о Леониде Николаевиче интересно дополняют также сообщения прусской полиции о его политической деятельности. В седьмом отделении полиции Берлина хранилось личное дело Андреева в акте «Leonid Andrejew» под номером VII 415.06, которое было заведено на него после появления краткой биогра-
фии русского писателя в газете «Tag». В этом личном деле были подчеркнуты два предложения: «В феврале прошлого года он (Леонид Андреев) принадлежал к писателям круга Максима Горького. В марте того же года он его уже покинул» [Цит. по: 3; 64]. Андрееву уделялось больше внимания со стороны немецкой полиции, нежели любому другому иностранцу, прибывавшему в Германию или Австрию, в личном деле зафиксированы все его перемещения по Германии, его публичные чтения. О его публичных выступлениях сообщалось 24 раза еженедельно. В его личном деле есть, например, запись, сделанная комиссаром полиции Брауером, из которой мы узнаем, что публичное выступление Андреева, запланированное на 30.11.06, было отложено из-за тяжелой болезни его жены и что 12.12.06 она умерла в клинике профессора Бумма. Этим сообщением прерываются записи об эмигранте Андрееве, скорее всего, смерть Александры Михайловны, с точки зрения полиции, делала его безопасным для власти.
Первым произведением, принёсшим Л. Андрееву европейскую славу, был рассказ «Красный смех», который убедительно показал, насколько серьёзен разброс мнений немецких критиков относительно его творчества.
Существует 4 варианта перевода рассказа на немецкий язык. В марте 1905 года в Берлине параллельно с изданием на русском языке этот рассказ выходит в переводе А. Шольца, второй перевод вышел в свет в том же году уже в собственном издательстве А. Шольца; третий выходит в издательстве Ладыжникова в Берлине с предисловием Берты фон Зуттнер, лауреата Нобелевской премии, автора известного романа «Долой оружие!», президента австрийского общества друзей мира и вице -президента международного бюро мира в Берне и, наконец, четвёртый перевод был сделан Артуром Лютером и появился в 1922 году в одном из издательств Берлина. Перевод Шольца был напечатан, правда, с сокращениями, и в главном печатном органе социал-демократов - в издании «Vorwärts».
После публикации рассказа Леонид Андреев стал восприниматься в Германии несколько иначе, чем прежде. В центре внимания немецкоязычного читателя оказался протест Андреева против любых войн. Произведению приписывали политический смысл. Детальное изображение переживаний солдат, других участников войны, передача их мыслей, натуралистическое описание ран, действующее на психику человека, - всё это позволило Андрееву заслужить симпатии и поддержку читателей, выступавших против войны. Более того, благодаря своему острому обличительному содержанию рассказ «Красный смех» стал выразительным средством пропаганды различных организаций пацифистского толка. Берта фон Зутнер была буквально сражена произведением и талантом Леонида Андреева. В издательстве Ладыжникова имеется её письмо, адресованное главному редактору издательства, где она делится своими чувствами по поводу прочитанного: «С ужасом и восторгом я восприняла это могучее произве-
дение. С ликованием, поскольку мне кажется, что никогда ещё не было выковано более острое и более блестящее оружие для борьбы, которой посвящена моя жизнь, чем этот «Красный смех». Он обратит к идее мира тысячи умов. Правда, военные специалисты, пожимая плечами, отделаются от рассказа словами «преувеличение, фантазия, неправда», но другие читатели будут потрясены, они почувствуют, как много истинного в мечте писателя, они увидят, что не только безумие относится к болезням современной войны (это ведь доказанный факт), что он употребил свой блестящий талант на создание этого произведения, - оно никогда не доставит ему ни малейших душевных мук. Только истекающим кровью, сжимающимся от боли сердцем можно создавать такие вещи», - так оценила это произведение Берта фон Зуттнер [Цит. по: 5; 65].
В то время как Берта фон Зутнер видела в «Красном смехе» большое агитационное значение, критик и переводчик Е. Цабель в своём фельетоне в «Nationalzeitung» летом 1905 года, а затем и в книге о русской культуре в 1907 году попытался дать литературную оценку произведению Андреева, особо выделив эстетические достоинства рассказа Л. Андреева. Он признал блестящее дарование автора, который с редким искусством изобразил ужасы войны и бойню народов в Манчжурии. По мнению Цабеля, Андреев захватывает и потрясает своих читателей не только самим сюжетом, но и художественной разработкой темы, её психологическим толкованием. Под «красным смехом» Цабель понимал «страшную, отвратительную музыку преисподней, которая сопровождает эту безумную войну, всё низкое и подлое просто выбивается из человеческой натуры» [Цит. по: 3; 66]. После детальной передачи содержания рассказа критик делает вывод, что своим произведением Андреев призван освободить человечество от веками утверждённого тезиса о том, что война - начало всех начал, начало любого крупного дела.
Помимо положительных оценок «Красного смеха», были и отрицательные отклики, например, писателя и переводчика Германа Эсвайна. Эсвайн сомневался, что Андреев располагал фактическим материалом, приступая к работе над «Красным смехом», представления Андреева о войне складывались, по его мнению, из газет. «Красный смех», по словам Г. Эсвайна, - продукт не совсем нормального воображения автора [Цит. по: 3; 68].
Тем не менее этот рассказ открыл Германии талант писателя; произведение получило наибольшее количество отзывов. Рассказ «В тёмную даль» появился в Штуттгарте ещё в 1902 году и выдержал несколько изданий, однако он не привлёк внимания немецкой критики. Не замеченными критикой остались «Набат», «Нет прощения», «Марсельеза». После «Красного смеха» наибольшим успехом у немецких читателей пользовался «Рассказ о семи повешенных» (перевод А. Шольца, журнал «Vorwärts», 1908). Это произведение в немецком переводе вышло впервые в издательстве Ладыжникова, затем в том же году в одном из мюнхенских изданий в переводе Лили Вибек. Спустя практически 30 лет рассказ
переиздавался в Мюнхене и Гамбурге, в сборник были также включены рассказы «Елеазар», «Иуда Искариот». В переводах А. Шольца вышли также «Губернатор» и «Так было».
В 1910-е гг. Леонид Андреев становится более известен как драматург. Его первая драма «К звёздам!» (перевод А. Шольца, 1906), поставленная на «Свободной народной сцене» в Вене 12 октября 1906 года под руководством Ричарда Валентина, была встречена восторженно. Леонид Андреев писал своему брату: «Вчера и сегодня меня поздравляют. Все венские газеты (больше 10), даже консервативные, очень одобряют пьесу, демократические - в восторге» [1; 146]. В Берлине пьеса появилась на сцене 4 февраля 1907 года «Kleines Theater» в постановке Виктора Барновского, который с 1905 года возглавлял «Малый театр». Спектакль успеха не имел. Двумя годами позже пьеса была поставлена на сцене Гамбурга.
Драма «Савва», не будучи допущенной в репер-туары театров России, была поставлена в берлинском театре имени Геббеля 1 октября 1909 года под названием «Чудо», под руководством актёра и режиссера
А. Лихо, игравшего заглавную роль. После трёх представлений пьеса была снята из-за неуспеха. 28 февраля 1924 года состоялась премьера драмы «Царь - Голод» (на «Народной сцене» в Берлине под руководством Ф. Холля). Известны также следующие критики, высказывавшиеся по поводу творчества Леонида Андреева: М. Кафнер, А. Брюкнер, Ф. Дюзель. Роза Люксембург высоко оценивала произведения Андреева.
Необходимо заметить, что Андреева читали и обсуждали не только в Германии, а также в Польше, Франции, Англии, США, Италии, Швейцарии. Переводы андреевских драматических произведений начали появляться в США с середины 900-х годов; некоторые из них печатались в журналах, другие - в отдельных изданиях или в сборниках пьес. В 1924 году в США появилось объёмное исследование Александра Кауна «Леонид Андреев»; оно не утратило своего значения до сих пор благодаря обилию использованных в нём источников, в том числе архивных материалов, предоставленных в распоряжение автора книги вдовой писателя Анной Ильиничной Андреевой [4; 37].
Библиографический список
1. Прутцев Б.И. Творческое наследие Леонида Андреева. Русский писатель в контексте мировой литературы // Поколение. 24 августа. 1996. № 132, № 133.
2. Русский современник, кн. IV. М. Л, 1924.
3. BevernisM. Zur Aufnahme Leonid Andreevs in Deutschland. Berlin, 1964.
4. Kaun A. Leonid Andreyev. A critical study / New York, 1924.
5. Luther A. Leonid Andrejew, in: Leipziger Tageblatt, Nr. 448 vom 15. September 1919.
6. Martens Gunter. Nietzsches Wirkung im Expressionismus // Nietzsche und die deutsche Literatur. Hrgs. Von Bruno Hillebrand in 2 Bd. München - Tübingen, 1978. Bd. 2: Forschungsergebnisse.
7. MusilR. Expressionismus // Expressionismus. Der Kampf um eine literarische Bewegung (Hrsg. von P.Raabe). Zürich: Arche, 1987.
8. Rietzschel Th. Ein sensationeller Fund. Der Koffer aus dem Keller // Kulturchronik. Naqchrichten und Berichte aus der Bundesrepublik Deutschland. Bonn, 1995. № 5.
9. ViettaS., KemperH.-G. Expressionismus. München: Wilhelm-Fink, 1994.
10. Worringer W. Abstraktion und Einfühlung. München, 1911.
11. Zeitschrift für Slawistik. 1966, Band XI, № 1.
References
1. PrutzevB.I. The Creative legacy of Leonid Andreyev. Russian Pisatel in the context of world literature / B. I. Protsiv // Generation. 24 Aug. 1996. № 132, № 133.
2. Russian contemporaries, vol. IV. M. L, 1924.
3. Bevernis M. Zur Aufnahme Leonid Andreevs in Deutschland. Berlin, 1964.
4. Kaun A. Leonid Andreyev. A critical study / New York, 1924.
5. Luther A. Leonid Andrejew, in: Leipziger Tageblatt, Nr. 448 vom 15. September 1919.
6. Martens Gunter. Nietzsches Wirkung im Expressionismus // Nietzsche und die deutsche Literatur. Hrgs. Von Bruno Hillebrand in 2 Bd. München - Tübingen, 1978. Bd. 2: Forschungsergebnisse.
7. MusilR. Expressionismus // Expressionismus. Der Kampf um eine literarische Bewegung (Hrsg. von P.Raabe). Zürich: Arche, 1987.
8. Rietzschel Th. Ein sensationeller Fund. Der Koffer aus dem Keller // Kulturchronik. Nachrichten und Berichte aus der Bundesrepublik Deutschland. Bonn, 1995. № 5.
9. Vietta S., Kemper H.-G. Expressionismus. München: Wilhelm-Fink, 1994.
10. Worringer W. Abstraktion und Einfühlung. München, 1911. Zeitschrift für Slawistik. 1966, Band XI, № 1.
