CC BY
90
УЕБТЫНС
мвви
АРХИТЕКТУРА И ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО. РЕКОНСТРУКЦИЯ И РЕСТАВРАЦИЯ
УДК 72.01
В.Н. Ткачев
ФГБОУВПО «МГСУ»
АНАТОМИЯ АРХИТЕКТУРНОЙ КРИТИКИ: ЦЕХОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Профессиональная критика решает спорные вопросы внутри специальности, ее острие фокусируется на достоинствах и недостатках проекта, на профессиональных качествах авторов, на соответствии проектной концепции социальным задачам. Профессиональной критикой оттачиваются градостроительные замыслы, останавливаются процессы уничтожения открытых пространств города, осуждается эпигонство и амбициозность, выявляются толерантные режимы сосуществования старого и нового.
Отмечено, что ряд дискуссионных проблем со временем исчерпал себя. Затронуты проблемные точки высшего архитектурного образования.
Административная критика призвана решать спорные вопросы установлением сопряженности позиций, а не их взаимоотрицанием.
Ключевые слова: разрушительность и креативность критики, архитектурная критика, бытовая критика, профессиональная критика, административная критика, современные задачи критики.
Одна из серьезных назревающих проблем столичной (московской) архитектуры — деликатно умалчиваемое накопление признаков восточной метрополии. Агрессивное желание значительно увеличившегося мусульманского населения (миграция идет преимущественно с востока) построить сотню мечетей дорисовывает картину, уже «написанную» в столицах западных стран. Неужели наивная затея противопоставить исламизации Москвы строительство 200 церквей поможет православной религии закрепиться в качестве ведущего духовного института? Или предполагается альянс?
А как быть с адептами других конфессий? Может быть, лучше построить общий Пантеон? Поразительно, как после тысячелетия жертвенных усилий просвещенных умов избавиться от религиозного дурмана общественная мораль России начала третьего тысячелетия безропотно ложится в церковную колею. И скоро в Москве и других городах будет столько церквей и мечетей, сколько недавно табачных киосков!
Между тем вопрос религиозного баланса тесно связан с темой национального в культуре. Исторически сложилось так, что с образованием СССР идеологической преференцией власти стало пестование национальных культур. Это свершилось, и это зачтется историей, теперь Армения, Грузия, Казахстан, Узбекистан и другие страны имеют яркую самобытную культуру, отображенную в замечательных образцах национальной архитектуры. России в этом процессе отводилась абстрактная роль общей Матери-отчизны, котла, в котором созревали, как оказалось, и национальные претензии — в качестве «признательности».
Известный советский теоретик-градостроитель 30-х гг. ХХ в. Л. Ильин писал: «...после так называемого искусства Московии русское искусство как национальное перестало существовать» [1]. Вероятно, потому, что под национальным понималось экзотическое, неевропейское, — никто же не педалирует национальное немецкое, английское и т.п. искусство.
Время, однако, уравняло всех, и русские (скорее, впрочем, россияне — в силу особенностей современной национальной адгезии) как титульная нация должны закрепить свои права на своей территории: на искусство и архитектуру как основные индикаторы культурного компонента.
Тема национального в ее критическом ракурсе пока остается на уровне «бытовой критики», поскольку в профессиональном и административном смысле специалисты и власти проявляют к ней исключительно вялый интерес, как и к смертельной национальной угрозе — наркотикам.
И все же внутрипрофессиональная критика обладает максимально эффективным потенциалом, как креативным, так и хирургическим. И, конечно, наиболее широко представлены аспекты критики собственно архитектурной деятельности:
непрофессионализм, охватывающий целый веер дефектов: от композиционно-художественных до технических;
консерватизм или, напротив, авангардизм; эпигонство, амбициозность, эпатаж; ссылки на давление заказчика;
социальная (идеологическая, политическая) незрелость; ошибочная концепция (проекта или всей деятельности), построенная на непонимании задач и обстоятельств;
низкий уровень теоретической деятельности, уклонение от современной проблематики;
низкий уровень профессиональной подготовки в высшей архитектурной школе, неустойчивость ее учебных программ; этика профессиональных отношений;
апология, расцениваемая скорее как намеренная дезориентация. Материал этой части статьи был собран по доступным источникам, включающим критические соображения известных архитекторов, отечественных и зарубежных, дающим в целом достаточно объективную картину озабоченности профессионалов состоянием ремесла в их среде.
З. Гидион в течение 20 лет занимал пост генерального секретаря CIAM (Международного конгресса современной архитектуры) и был в центре событий мировой архитектуры, что придает его профессиональным суждениям высокую степень компетентности и объективности. Это позволило ему еще в 60-е гг. XX в. высказаться по поводу небоскребов: «Возможно, что через несколько десятков лет небоскребы из соображений экономичности и других станут сносить» [2]. Время прошло, процесс достиг апогея, хотелось бы верить прогнозу и стать свидетелем прекращения зомбированной гонки в высоту.
Осуждая традиционные силуэты и образы архитектуры в эпоху активного перехода к индустриальным формам (речь о начале XX в.), Гидион отмечает рост сопротивления новому созданием комитета по сносу Эйфелевой
башни, реакционность Академии изящных искусств, утопическую реакцию У. Морриса против индустриализации в виде строительства «Красного дома» из кирпича.
Конкурсный проект Дворца Лиги наций Ле Корбюзье (1927), наиболее интересный и оригинальный, был отклонен жюри «академистов». После этого Корбюзье активизировал включение новых принципов архитектуры в устав СIAM и их реализацию в проекте здания Центросоюза в Москве (1934).
Гидион описывает и другие примеры противостояния архитекторам. Анализируя архитектурные памятники, он отмечает неудачный прием К. Мадерны — удлинение вестибюля собора св. Петра, что отодвинуло вглубь композиции центральный купол, а также отсутствие понимания архитекторами эпохи Ренессанса ансамблевой композиции города.
Подлинным трибуном и борцом за новую архитектуру был Ле Корбюзье. Его выражение «Архитектура — это не профессия, это состояние духа» тысячи раз было заимствовано эпигонами звонких фраз других профессий. Страстный публицист, заложивший принципиальные основы Афинской хартии, которая стала чем-то вроде СНиПа европейской архитектуры первой половины XX в., он рисовал картины будущих городов ортогональной планировки, не опасаясь обвинений в намерении разрушить исторический центр Парижа. «Прямой угол — это как бы интеграл сил, поддерживающих мир в равновесии». «Наступила эпоха машин». «Дом — это машина для жилья». «Необходимо уничтожить улицу — коридор». «Двор — явление пагубное»... [3]. Такими шокирующими заявлениями Корбюзье взламывал косные традиции обитания.
Не упоминая термина «экология», Ле Корбюзье всегда бережно относился к естественному ландшафту в своих проектах жилища, «Зеленого города», «Зеленого завода» и ... капеллы-дольмена в Роншане.
Обнадеженный революционными преобразованиями в СССР, Корбюзье устанавливает контакты с советскими архитекторами, но разочаровывается медлительностью реализации проекта здания Центросоюза. Комментируя результаты конкурса на Дворец Советов в 1932 г., в письме к М. Гинзбургу он резко критиковал «поворот назад» советской архитектуры [4].
Советский конструктивизм этой эпохи, так ярко представленный бумажной архитектурой, был реализован немногочисленными творческими удачами в СССР в силу маломощной строительной базы. Значительно успешнее оказался конструктивистский эксперимент на западе [5].
Героика труда в СССР объективно была представлена малоквалифицированными кадрами строителей, конной тягой, отсутствием электроосна-щенной подъемной техники, примитивными стройматериалами. Оперативно возведенные деревянные сооружения сельскохозяйственной выставки 1935 г. А. Щусев назвал «карикатурой на новый стиль в архитектуре» [8]. Приглашенные зарубежные специалисты не выдерживали дезорганизованности, авральности строительства и покидали страну. Ситуация провоцировала западную прессу на издевательскую оценку советской архитектуры, допускалась скандальная — на догадках — информация, например, о том, что после конкурса на Дворец Советов по идеологическим мотивам были наказаны М. Гинзбург, И. Ладовский, братья Веснины.
Политическим резонансом стали официальная критика «коробчатой архитектуры» и призыв к созданию большого архитектурного стиля советской эпохи, а не подражание Западу и «не бесплодное репродуцирование старых архитектурных форм». Но на деле так и получилось: эклектические перепевы стали ведущим мотивом до- и послевоенной советской архитектуры. Престижным занятием архитекторов стало рисование капителей и обломов. Мастер-класс возглавил академик И.В. Жолтовский, искренне полагавший, что наиболее достойно лицо советской архитектуры могут представлять образы итальянского Возрождения и палладианский классицизм.
Сложившиеся в 1920—1930-х гг. творческие группировки по-разному представляли себе пути развития новой архитектуры, формы выхода из тупиков традиции. Стилистические разногласия не прекращались, что вызвало постановление ЦК партии о перестройке художественных организаций и рекомендации создания Союза архитекторов. В его уставе одним из трех направлений деятельности значились «разбор и критика архитектурной продукции» [4].
Понимая значимость архитектуры как ведущего наглядного свидетельства успешного строительства новой, счастливой жизни, партия постоянно держала в поле зрения деятельность Союза архитекторов, контролируя художественную и идеологическую фильтрацию проектов наиболее значимых объектов: в основном общественного и производственного назначения; в качестве PR в столице возводились помпезные жилые дома. Предлагалось усилить и конкретизировать критику, устранить ее анонимность, проводить открытые диспуты по вопросам теории и практики. Критика включалась и в тематику научно-исследовательских работ в области архитектуры.
Весь мир наблюдал за становлением новой жизни в стране Советов, замечая и позитивное, и неприемлемое. Наблюдали друзья и недруги. В журнале «La construction moderne» была напечатана статья о принудительном труде в СССР. Архитекторов обязали опровергнуть «клеветнические измышления».
Ле Корбюзье с сочувствием и разочарованием писал М. Гинзбургу, что весь мир погружен в иллюзию о том, «что именно у вас есть новая архитектура. Увы! Действительность иная. В СССР реакция преобладает. Почему? Потому что нельзя творить современную архитектуру на бумаге. Нужно строить, осуществлять, делать опыты, вновь начинать, судить, продолжать, исправлять, настаивать, упорствовать» [4].
Направления поиска единого стиля анализировались и обсуждались. Фактически каждое новое здание было заметным событием в советской архитектуре и становилось объектом критики или апологии.
А. Таманяна порицали за склонность к использованию в архитектуре национальных мотивов, хотя понятно, что они естественно сложились при наличии цветного легкообрабатываемого туфа.
Г. Бархин, анализируя местоположение книгохранилища Ленинской библиотеки в Москве, критиковал авторов за отсутствие панорамного видения. Сравнивая предложения иностранных архитекторов (Х. Пельцига, В. Гропиуса, Э. Мендельсона, Ле Корбюзье) на конкурсе Дворца Советов (1933) с проектами советских архитекторов, он порицает последних за игнорирование функциональных аспектов, формализм, немасштабность и безответственность конструктивно-технических разделов.
И. Фомин упрекал И. Жолтовского за толстые колонны фасада дома на Моховой, полагая, что для сооружения такой высоты логичнее использовать сдвоенные колонны, как это сделал он сам. Фомин — патриот классической архитектуры, понимавший ордер «как элемент порядка и дисциплины», в начале XX в. был настроен против «кондитерского модерна». А. Оль, напротив, говорил о прогрессивной роли модерна. А. Никольский в открытом письме И. Фомину выражает несогласие по поводу его «наивной уверенности в панацее классики», полагая, что современная архитектура должна избавляться от масок, скрывающих ее истинное лицо [1].
К критике дома на Моховой присоединился А. Щусев, добавив обвинения в адрес И. Жолтовского, что тот, будучи членом жюри, воспрепятствовал присуждению Весниным первой премии за проект Дворца труда. Иронично, но осторожно он упрекнул творческую направленность конкурса Дворца Советов: «руль истории архитектуры повернули в нужную сторону изучения классики». В 1934 г. критика должна была предъявляться уже в трижды обдуманной форме! Щусев порицает конструктивизм, идущий от аскетизма кубистов, подражание образам западной архитектуры, а так же проявляет политически грамотный конформизм в виде благодарности «представителям правительства» за полезные указания при проектировании и строительстве гостиницы Моссовета [1].
А. Никольский, оценивая в 1952 г. архитектуру Волго-Донского канала, заметил: «авторы расписались в своей полной беспомощности и творческой неподготовленности к участию в решении таких грандиозных задач» [4].
Все архитекторы единодушно выражают недовольство искажением проектного замысла в процессе строительства.
Как способ избавиться от внешней зависимости и получить возможность самовыражения К. Мельников предпринял строительство собственного дома в Кривоарбатском переулке Москвы.
Осуществление дома в виде сдвоенного цилиндра получило продолжение и в других его проектах объектов подобной формы. Дом, безусловно, необычный как объект, говорящий о личности автора, до сих пор являет собой предмет дискуссии о праве автора на самовыражение, о логике функциональной организации пространства.
С течением времени становится все более очевидной принципиальная неудача нарезки помещений дома ломтями, что перечеркивает идею неделимости космоса, присущую, например, интегрированному пространству кочевой юрты.
Критики с развитым ассоциативным мышлением дали дому несколько обидных прозвищ, но, скажем так, странность дома в Кривоарбатском не порочит имя замечательного советского зодчего [6].
Подчеркнем, что в набатной эйфории предвоенного социалистического строительства ни в архитектурной теории, ни в практике еще не заострялось внимание на системных структурах социального обслуживания, на организации среды обитания инвалидов [7], не предугадывались проблемы расселения крупных городов, транспортных коллапсов [9]. По сей день даже не ставится вопрос визуальной совместимости архитектурного памятника и окружающей его застройки [10].
Библиографический список
1. Мастера советской архитектуры об архитектуре. Т. 1. М. : Искусство, 1975. 544 с.
2. Гидион. З. Пространство, время, архитектура. М. : Стройиздат, 1984. 455 с.
3. Le Corbusier. La charte d'Athene, avec un Discours Liminaize de Jean Giraudoux. Edition Plon, Paris, 1943, б0 p.
4. Самохина Т.Н. Из истории создания Союза советских архитекторов. К 75-летию творческого союза зодчих. М. : СМА, НИИТАГ, РААСН, 2007. 192 с.
5. Taut Bruno. Die neue Baukunst in Europa und Amerika. Stuttgart, J. Hoffmann Verlag, 1979, 22б р.
6. Хан-Магомедов С.О. Кривоарбатский переулок, 10. М. : Московский рабочий, 1984. б1 с.
7. Степанов В.К. Специализированные учебно-лечебные центры. М. : Стройиздат, 1987. 182 с.
8. Малоян Г.А. К проблемам планировки и застройки зон субурбанизационного расселения в городских агломерациях // Вестник Волгогр. гос. архит.-строит. ун-та. Сер. «Строительство и архитектура». 2013. Вып. 31(50). С. 142—147.
9. Малоян Г.А. Москва. Стратегия децентрализации («стенокардия» мегаполиса начинается в расселении) // ACADEMIA. 2013. № 2. С. 7б—79.
10. Кошкин О. Город как символ // Диалог искусств. 2011. № б. С. 8—9.
Поступила в редакцию в сентябре 2013 г.
Об авторе: Ткачев Валентин Никитович — доктор архитектуры, профессор кафедры проектирования зданий и градостроительства, ФГБОУ ВПО «Московский государственный строительный университет» (ФГБОУ ВПО «МГСУ»), 129337, г. Москва, Ярославское шоссе, д. 2б, [email protected].
Для цитирования: ТкачевВ.Н. Анатомия архитектурной критики: цеховые проблемы // Вестник МГСУ 2013. № 11. С. 19—25.
V.N. Tkachev
ANATOMY OF ARCHITECTURAL CRITIdSM: PROFESSIONAL PROBLEMS
Professional criticism decides controversial issues within the specialty, its edge focuses on the strengths and weaknesses of the project, on the professional qualities of the authors and on accordance of the project concept with social tasks. Professional criticism fine-tunes urban development plans, stops the destruction of open spaces in the city, condemns imitation and ambition, identifies tolerant modes of coexistence of the old and new.
It is noted that a number of discussion problems eventually worked themselves out. The author touches upon an issue of problem points of higher architectural education.
Administrative criticism is aimed at solving the disputable issues by the establishment of the positions contingency, but not their mutual negation.
Key words: destructiveness and creativity of criticism, architectural criticism, social criticism, professional criticism, administrative criticism, modern problems of criticism.
References
1. Mastera sovetskoy arkhitektury ob arkhitekture [Adepts of Soviet Architecture about the Architecture], T. 1. M. Iskusstvo Publ., 1975, 544 p.
2. Gidion. Z. Prostranstvo, vremya, arkhitektura [Space, Time, Architecture]. Moscow, Stroyizdat Publ., 1984, 455 p.
3. Le Corbusier. La charte d'Athene, avec un Discours Liminaize de Jean Giraudoux. Edition Plon, Paris, 1943, 60 p.
4. Samokhina T.N. /z istorii sozdaniya Soyuza sovetskikh arkhitektorov. K 75-letiyu tvorcheskogo soyuza zodchikh [From the Creation History of the Union of Soviet Architects. Dedicated to the 75th Anniversary of the Creative Union of Architects]. Moscow, SMA, NIITAG, RAASN Publ., 2007, 192 p.
5. Bruno Taut. Die neue Baukunst in Europa und Amerika. Stuttgart, J. Hoffmann Verlag, 1979, 226 p.
6. Khan-Magomedov S.O. Krivoarbatskiy pereulok 10 [Krivoarbatskiy Lane10]. Moscow, Moskovskiy rabochiy, 1984, 61 p.
7. Stepanov V.K. Spetsializirovannye uchebno-lechebnye tsentry [Specialized Educational and Medical Institutions]. Moscow, Stroyizdat Publ., 1987, 182 p.
8. Maloyan G.A. K problemam planirovki i zastroyki zon suburbanizatsionnogo ras-seleniya v gorodskikh aglomeratsiyakh [On the Problems of Planning and Development of Suburban Settlement in Urban Agglomerations]. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvenno-go arkhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Seriya «Stroitel'stvo i arkhitektura» [Proceedings of Volgograd State University of Architecture and Civil Engineering]. 2013, no. 31(50), pp. 142—147
9. Maloyan G.A. Moskva. Strategiya detsentralizatsii («stenokardiya» megapolisa nachi-naetsya vrasselenii) [Moscow. Decentralization Strategy («Breast-pang» of Metropolis begins in the Process of Resettlement)]. ACADEMIA Publ., 2013, no. 2, 76—79 p.
10. Koshkin O. Gorod kak simvol [City as a Symbol]. Dialog iskusstv [Dialogue of Arts]. 2011, no. 6, pp. 8—9.
About the author: Tkachev Valentin Nikitovich — Doctor of Architectural Sciences, Professor, Department of Design of Buildings and Urban Planning, Moscow State University of Civil Engineering (MGSU), 26 Yaroslavskoe shosse, Moscow, 129337, Russian Federation; [email protected].
For citation: Tkachev V.N. Anatomiya arkhitekturnoy kritiki: tsekhovye problemy [Anatomy of Architectural Criticism: Professional Problems]. Vestnik MGSU [Proceedings of Moscow State University of Civil Engineering]. 2013, no. 11, pp. 19—25.
