CC BY
79
УДК 343.24
АНАЛОГИ НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ РАБОТ В ОТНОШЕНИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В ИСТОРИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА РОССИИ
© Сутурин М. А., 2011
Проводится исторический анализ аналогов уголовного наказания в виде обязательных работ в отношении несовершеннолетних. Анализируются законодательные акты XIX — начала XX вв., касающиеся вопросов отправления правосудия в отношении несовершеннолетних.
Ключевые слова: несовершеннолетние; общественные работы; свод законов; волостной суд.
Уголовная политика любого государства в первую очередь направлена на снижение уже существующего уровня преступности. В разных странах для достижения этой цели используются различные средства. Их конкретный набор зависит от исторических, культурных традиций общества, от экономических и политических и т. д. возможностей государства.
Предваряя анализ положений о назначении и исполнении аналогов уголовного наказания в виде обязательных работ в отношении несовершеннолетних в законодательных актах дореволюционного периода и периода первых лет становления советского государства, считаем необходимым отметить следующее. Дореволюционное уголовное законодательство носило сословный характер. Отсюда прослеживается и специфика назначения и исполнения аналогов обязательных работ, в том числе и в отношении несовершеннолетних. Во многих законодательных актах (и их нормах) можно встретить различные названия, схожие с термином «обязательные работы». Это и «общественные работы», и «принудительные работы», и «обязательные общественные работы». Однако по содержанию, характеру исполнения наказания в виде обязательных работ (ст. 49 УК РФ) ближе, в историческом разрезе, именно наказание в виде общественных работ.
Анализ законодательных актов, регулирующих вопросы уголовной ответственности и действовавших до издания Уложения
о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., позволяет прийти к выводу, что в
них практически отсутствует упоминание об аналогах наказанию в виде обязательных работ. Однако, например, в актах Правительствующего Сената, посвященных рассмотрению индивидуальных вопросов ответственности несовершеннолетних, встречаются предложения по применению схожих с обязательными работами наказаний. Так, в 1742 г. (П. С. З., № 8601) Сенат указывал, что «малолетние не могли подвергаться ни смертной казни, ни пытке, ни кнуту, для них эти наказания заменялись сечением плетьми и отдачею в монастырь на исправление, чтобы употреблять их там во всякие тяжелые монастырские работы, чтобы они никогда праздны не были» [1].
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в ряде норм устанавливает возможность применения наказания в виде общественных работ. Однако следует отметить, что данное наказание, во-первых, носило сословный характер (например, ст. 58) [2].
Во-вторых, данное наказание можно рассматривать как дополнительное (например, ст. 48) [3]. В-третьих, следует согласиться с мнением теоретиков дореволюционного уголовного права, что употребление на общественные работы относится к исключительно или специально заменяющим наказаниям [4].
Следует отметить, что в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. практически не регулируются сроки общественных работ. Однако закон допускал возможность замены некоторых наказаний общественными работами, при этом определяя сроки последних. Например, ст. 89
Уложения говорит о том, что: «Взамен кратковременного ареста люди, не изъятые от наказаний телесных, могут также быть присуждаемы к употреблению в общественные или другие, правительством установленные работы, на то время, какое определено для заключения» [5]. При этом само исправительное наказание в виде ареста разделялось на 4 степени (ст. 42). Степень
1 — арест на время от трех недель до трех месяцев; степень 2 — арест на время от семи дней до трех недель; степень 3 — арест на время от трех до семи дней; степень 4 — арест на время от одного дня до трех дней.
Малолетство и несовершеннолетие относились Уложением к обстоятельствам, уменьшающим вину и наказание. Можно презюмировать, что в вышеприведенном примере замены ареста на общественные работы, в случае когда такая ситуация была применима к несовершеннолетним, «работали» положения ст. 142, 143, 144, 146 Уложения. Например, согласно ст. 143, «дети, коим более семи, но менее десяти лет от роду...не подвергаются определенному в законах наказанию, а отдаются родителям или благонадежным родственникам для строгого за ними присмотра. Сие правило распространяется и на имеющих от десяти до четырнадцати лет от роду, когда с достоверностью признано, что преступление учинено ими без разумения» [6]. В ст. 144 Уложения указывается: «Наказание имеющих от десяти до четырнадцати лет роду и учинивших преступление с разумением, смягчается на следующем основании. За преступление, за которое определено законом заключение в смирительном доме, или другое еще менее строгое (а арест, исходя из положений ст. 34 Уложения, таковым и является. — Прим. авт.), они подвергаются исправительному домашнему, по распоряжению родителей или опекунов, наказанию» [7]. В отношении же несовершеннолетних в возрасте от 14 до 21 года, которым мог быть назначен арест и в дальнейшем заменен на общественные работы, действовали положения ст. 146: «за все прочие преступления и проступки несовершеннолетние, имеющие более четырнадцати лет, но менее двадцати одного года, приговариваются к определенным в законе наказаниям одною, или, по усмотрению суда, и двумя степенями ниже» [8]. То есть в отношении возрастной группы от 14 до 21 года, в случае замены ареста на общественные работы,
их (работ) срок мог варьироваться в зависимости от усмотрения суда и назначенного изначально наказания от семи дней до трех недель (2-я степень ареста); от трех до семи дней (3-я степень ареста); от одного дня до трех дней (4-я степень ареста).
Следует отметить и ст. 153 Уложения, согласно которой: «Когда за какое-либо преступление законами определен только род наказания, или когда за оное постановляется несколько, одно другое заменяющих, наказаний, тогда выбор из сих наказаний, или определение степени и меры оного, предоставляется усмотрению суда, который при сем принимает в соображение важность вины, состояние подсудимого и обстоятельства, сопровождавшие его преступление» [9].
В подобного рода ситуации, по нашему мнению, теряли формальный смысл нормы Уложения, касающиеся обстоятельств, уменьшающих вину и наказание (в частности возраст виновного (ст. 142—146, 148)), поскольку назначение вида наказания и его размер оставались на усмотрение суда.
Согласно Общим положениям о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, от 19 февраля 1861 г. общественные работы сроком до шести дней назначали волостные (или крестьянские) суды (ст. 102) [10]. Рассматриваемый вид наказания мог быть назначен как в качестве основного, так и в качестве дополнительного наказания. Кроме назначения на общественные работы как самостоятельного наказания, оно применяется еще как добавочное к другому, более строгому; им сопровождается иногда арест [11].
В ст. 102 Положения указывалось также, что назначение меры наказания за каждый проступок предоставляется усмотрению суда.
Согласно Примечанию 1 к ст. 102 Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, вопрос об определении меры наказания решался, во-первых, на точном основании ст. 64, 86 и 102 Положения. Например, ст. 64 Положения предоставляла право сельскому старосте за маловажные проступки, совершенные лицами, ему подведомственными, подвергать виновных назначению на общественные работы до двух дней [12]. Во-вторых, Примечание указывало, что «.меры наказаний за маловажные преступления и проступки применяются к правилам, по сему предмету установленным в уставе сельском судебном для государственных крестьян» [13].
Сельский судебный устав для государственных крестьян, включенный в Свод законов Российской империи издания 1857 г., в ст. 421, 426, 427, 428 регламентировал сроки (ст. 427), места отбывания (ст. 427), правила, регулирующие возможность замены денежного взыскания на общественные работы (ст. 428). При этом если в ст. 427 указывался срок общественных работ — 6 дней, то случаи замены денежного взыскания общественными работами регламентировались положениями ст. 401—404 и в ст. 404 устанавливалось, что «работы как общественные, так и частные не могут быть продолжены более шести месяцев, полагая три дня в неделю» [14].
Согласно ст. 453 Сельского устава, малолетние и несовершеннолетние до пятнадцатилетнего возраста освобождались от наказания за проступки по приговору сельской и волостной расправы, а определение наказания предоставлялось родителям или опекунам. Сельский устав не регламентирует ответственность лиц в возрасте от 15 до 21 года. Представляется, что вопросы привлечения к ответственности и назначения наказания вышеуказанной категории лиц решались по усмотрению суда. Например, И. Шрага, анализируя деятельность волостных судов, отмечал, что при определении наказаний постоянных правил не соблюдается, и род и мера наказания назначаются, большею частью, «смотря по человеку» [15].
Формально закрепленные положения (на которые распространялись вышеуказанные правила), касающиеся вопросов назначения наказания в виде общественных работ, встречаются и в других актах периода проведения крестьянской реформы. Например, в ч. 2 ст. 32 Положения о губернских по крестьянским делам учреждениях указывается, что в полномочия мирового посредника входит возможность присуждения лицам податного состояния наказания в виде общественных работ сроком до шести дней [16]. Или, например, Правила о людях, вышедших из крепостной зависимости в Бессарабской области, в ст. 5 устанавливают более длительный срок рассматриваемого наказания. «Вышедшие из крепостной зависимости люди, со дня объявления этих правил... могут быть подвергаемы следующим наказаниям. в) к отдаче в общественные работы от одного до десяти дней» [17].
Следует отметить, что практика назначения и исполнения данного наказания волостными судами выглядит достаточно неоднозначно. Об этом свидетельствуют положения отчета специальной комиссии, опубликованного в 1874 г. Кратко формулируя выводы комиссии, можно сказать, что, во-первых, общественные работы применялись гораздо реже других видов наказаний (в некоторых волостях общественные работы не применялись вообще); во-вторых, возникли проблемы с отсутствием таких работ и, в-третьих, обнаружилась невозможность надзора за осужденными [18]. Исследователи практики назначения уголовных наказаний волостными судами также отмечают причины крайне редкого назначения общественных работ. В частности, И. Шрага говорит: «Назначение на общественные работы применяется вообще редко, и во многих волостях совсем не употребляется, так как по заявлению крестьян, “насильно не принудишь к работе”; хлопот и забот много, а толку мало; прежде присуждали улицу мести, но это пустое дело» и т. д.» [19]. П. Березанский отмечает, что причина редких случаев назначения на общественные работы заключается отчасти в том, что таковых общественных работ не имеется. Далее автор цитирует высказывания как самих представителей волостных судов (сельских старост, помощника волостного старшины), так и крестьян, которым это наказание могло быть назначено. «Общественных работ почти что никогда не бывает, потому что они совсем неудобны: надо поставить двоих людей за одним смотреть»; «общественные работы не действуют на наказываемых» и т. д. [20]
Назначение наказания в виде общественных работ входило также в компетенцию мировых судов.
Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, в ст. 8 содержал положение о том, что осужденный к денежному взысканию (штрафу) крестьянин или мещанин, несостоятельный к его уплате, мог быть подвергнут, по усмотрению суда, к общественным работам. Лица других сословий подвергались наказанию в виде общественных работ, если они просили об этом сами [21]. При этом Устав ничего не говорил о сроках и виде общественных работ. Правительствующий Сенат разъяснил, что определение их зависит от общества, к которому принадлежит несостоятельный осужден-
ный. Замена денежного взыскания общественными работами определялась приговором суда, а право определять вид и срок работ, а также возможность отдачи в каждом отдельном случае принадлежало обществу, к которому относился несостоятельный осужденный. Подобное положение, по нашему мнению, с одной стороны, нивелировало учет формально закрепленной в том же Уставе специфики назначения наказаний несовершеннолетним. Например, ст. 11 Устава говорит, что несовершеннолетним от десяти до семнадцати лет наказания назначаются в половинном размере. С другой стороны, в законе не нашла отражение следующая ситуация. Если общественные работы назначались несовершеннолетнему взамен уплаты денежных взысканий, то распространялись ли на данное заменяющее наказание положения ст. 11 Устава? Кроме того, в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, практически ничего не говорится о возрастной категории от 17 лет до 21 года.
Уголовное уложение 1903 г., исключив деление наказаний на уголовные и исправительные, не содержало указания о замене денежной пени при несостоятельности виновного обращением на общественные заработки, сохранив замену только лишением свободы [22].
Применение общественных работ затруднилось еще более после издания Указа от 5 октября 1906 г. «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц других бывших податных состояний». Согласно этому указу были отменены правила о принудительной отдаче указанных лиц в общественные работы.
Уголовное правотворчество в 1917—1919 гг. характеризовалось многоуровневостью (наказание устанавливалось центральными органами власти, отдельными ведомствами, например, Наркомюстом (НКЮ), местными властями, а также непосредственно правоприменителем) и осуществлялось путем: а) составления списка конкретных наказаний; б) создания относительно определенных санкций; в) общего указания на наказуемость деяния, что давало суду самые широкие полномочия [23].
На начальном этапе развития советского государства аналогом обязательных работ являлись: обязательные общественные работы, предусмотренные Инструкцией НКЮ [24]; принудительные общественные рабо-
ты, указанные в Декрете СНК [25]; общественно необходимые работы, регламентированные в Декрете «О работе дисциплинарных товарищеских судах» [26]; принудительные работы без помещения в места лишения свободы, закрепленные в Руководящих началах по уголовному праву 1919 г. [27], а также некоторыми иными нормативными актами первых лет советской власти.
Так, например, Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. устанавливали примерный перечень видов наказаний (ст. 25). В данном перечне присутствовало наказание в виде принудительных работ без помещения в места лишения свободы. Данный акт также не указывал срок, на который назначались работы, не устанавливал порядок их отбывания, предоставляя возможность регулировать эти вопросы суду.
Однако, как мы уже отмечали, при решении вопросов привлечения к уголовной ответственности несовершеннолетних, преимущество (причем формально закрепленное) отдавалось мерам воспитательного, медико-педагогического воздействия.
В начале 20-х гг. прошлого столетия, в связи с началом НЭПа в РСФСР проводятся значительные кодификационные работы. Происходит и реконструкция наказания в виде принудительных работ. Так, по мнению В. Н. Орлова, первый УК РСФСР, 1922 г., впервые вводит элемент материального правоограничения осужденного к исправительным работам — понижение по тарифному разряду; именно наличие данного правоограничения позволяет нам говорить о возникновении исправительных работ [28].
Существовавшая в первые годы советской власти сходная с обязательными работами (разрядка наша. — Авт.) мера — бесплатные «принудительные работы» — позднее уступила место оплачиваемым принудительным (исправительным) работам [29].
В последующие периоды существования Советского Союза и функционирования уголовно-правовых институтов, закрепленных в соответствующих кодифицированных и некодифицированных нормативных актах, обязательные (общественные, принудительные) работы как самостоятельный вид наказания не встречаются. Однако попытки восстановить аналогичные работы предпринимались, например, постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 21 мая
1928 г. об изменении гл. IV ИТК РСФСР 1924 г. [30]
Таким образом, аналоги наказанию в виде обязательных работ встречаются в истории отечественного уголовного законодательства примерно с середины XIX в. Также следует отметить, что данный вид (его аналоги) наказания мог быть назначен и несовершеннолетним с учетом их возрастной специфики. При этом прослеживается бессистемность законодательства, исторически обусловленная сословная составляющая и, связанные с этим, определенного рода про-бельность и недостаточная урегулирован-ность вопросов возможности применения аналогов наказанию в виде обязательных работ в отношении несовершеннолетних.
С принятием в 1996 г. Уголовного кодекса РФ обязательные работы (в том числе и в отношении несовершеннолетних) как вид уголовного наказания вводятся в систему уголовных наказаний, а с 2005 г. и в правоприменительную практику. И
1. Таганцев Н. С. Исследования об уголовной ответственности малолетних преступников по русскому уголовному праву. СПб., 1872. С. 20.
2. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных // Российское законодательство X—XX веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. М., 1988. С. 185.
3. Там же. С. 184.
4. См.: Белогриц-Котляревский Л. С. Учебник уголовного права. Общая и особенная часть. Киев ; СПб. ; Харьков, 1903. С. 313; Сергиевский Н. Д. Русское уголовное право : пособие к лекциям. Часть общая. СПб., 1905. С. 12.
5. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных // Российское законодательство X—XX веков. Т. 6. С. 191.
6. Там же. С. 202.
7. Там же.
8. Там же. С. 203.
9. Там же. С. 204.
10. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости // Российское законодательство X—XX веков. Т. 7. Документы крестьянской реформы. М., 1989. С. 58.
11. Шрага И. Крестьянские суды Владимирской и Московской губерний. М., 1877. С. 84.
12. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости // Российское законодательство X—XX веков. Т. 7. С. 51.
13. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости // Российское законодательство X—XX веков. Т. 7. Документы крестьянской реформы. М., 1989. С. 59.
14. Свод законов Российской империи. СПб., 1857. С. 73.
15. Шрага И. Указ. соч. С. 99.
16. Положение о губернских по крестьянским делам учреждениях // Российское законодательство X-XX веков. Т. 7. С. 189.
17. Правила о людях, вышедших из крепостной зависимости в Бессарабской области / / Российское законодательство X—XX веков. Т. 7. С. 377.
18. См.: Выводы из собранных на местах данных о волостных судах и соответствующие узаконения. СПб., 1874. С. 22.
19. Шрага И. Указ. соч. С. 83.
20. Березанский П. Обычное уголовное право крестьян Тамбовской губернии. Киев, 1880. С. 163.
21. Устав о наказания, налагаемых мировыми судьями / / Российское законодательство X—XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С. 395—396.
22. Уголовное уложение Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. Изд. государственной канцелярии. СПб., 1903.
23. Тоскина Г. Н. Становление и развитие системы наказаний в уголовном праве России и СССР в 1917—1926 гг. : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 7.
24. О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний : инструкция НКЮ // СУ РСФСР. 1917. № 12. Ст. 70.
25. Декрет СНК «О суде» № 3 // СУ РСФСР. 1918. № 52. Ст. 589.
26. О рабочих дисциплинарных товарищеских судах : декрет ВЦИК и СНК от 14 нояб. 1919 г. // СУ РСФСР. 1919. № 56.
27. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР // СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590.
28. Орлов В. Н. Проблемы назначения и исполнения исправительных работ : учеб. пособие. Ставрополь, 2001. С. 13.
29. Чубраков С. В. Уголовное наказание в виде обязательных работ (перспективные вопросы теории и практики) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2004. С. 5.
30. Там же. С. 8.
Analogues of Such Punishment as Compulsory Community Service Concerning Minors Through the History of the Russian Criminal Law
© Suturin M., 2011
Historical analysis of such punishment as compulsory community service concerning minors is given at the article. Acts of law of 19th and beginning of 20th centuries concerning administration of justice in relation to minors are analyzed.
Key words: minors; community service; code of laws; volost court.
