CC BY
356
УДК 321.01
А. Е. Сиушкин
кандидат социологических наук, доцент кафедра теории государства и права и политологии Пензенский государственный университет, г. Пенза, Россия
АНАЛИЗ ВЛАСТИ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ПОСТМОДЕРНА
Аннотация. Статья посвящена анализу феномена политической власти в теории постмодерна. Выделены общие черты постмодернистских концепций власти: коммуникативная природа властных отношений, отсутствие насилия при их осуществлении, отрицание субъектного характера власти и возможности ее присвоения, символический способ функционирования власти в современном обществе. Проанализированы определения политической власти Х. Арендт, Ю. Хабермаса, Р. Дебре, Т. Болла, М. Фуко и других представителей постмодерна. Показано, что все теории утверждают позитивный характер политической власти, вытекающий из ее коммуникативной природы. В заключительной части статьи обобщены сведения о достоинствах и недостатках упомянутых концепций, отмечен их абстрактный характер, затрудняющий применение данных теорий к объяснению и анализу конкретных общественно-политических явлений.
Ключевые слова: постмодернизм, постструктурализм, политические коммуникации, политическая власть.
A. E. Siushkin
Candidate of sociology, associate professor department of State and Law Theory and Political Sciences Penza State University, Penza, Russia
ANALYSIS OF POWER IN THE POLITICAL THEORY OF POSTMODERNISM
Abstract. Article is devoted to the analysis of a phenomenon of the political power in the postmodern theory. Author allocated common features of post-modernist concepts of the power: the communicative nature of the imperious relations, absence of violence at their implementation, denial of subject character of the power and possibility of its assignment, a symbolical way of functioning of the power in modern society. The article analyzes definitions of the political power of H. Arendt, Yu. Habermas, to R. Debra, T. Ball, M. Foucault and other representatives of a postmodern. It is shown that all theories approve the positive character of the political power following
from its communicative nature. In final part of article data on merits and demerits of the mentioned concepts are generalized, the abstract character complicating application of these theories to an explanation and the analysis of the concrete political phenomena is noted them.
Key words: political power, postmodernism, political communication, poststructuralism.
Основным направлением осмысления феномена власти в современной политической теории является разработка ее созидательной функции. Признавая существование негативных сторон и аспектов отношений власти, благодаря которым она на практике может выступать в качестве возможности осуществления принуждения по отношению к кому-либо, сторонники этого направления основное внимание уделяют коммуникативным и консолидирующим функция властных отношений в обществе. Как отмечает Х. Арендт, «стоит только перестать сводить общественную жизнь лишь к господству кого-то над кем-то..., как живая жизнь предстанет перед нами во всем своем подлинном многообразии» [9, с. 143].
Новое позитивное восприятие власти в целом является закономерным результатом преодоления так называемого государ-ственноцентристского подхода к сфере политики, исходящего из положения о государстве как носителе верховной власти над людьми. Данному подходу была присуща своего рода однополюсная направленность изучения политической жизни, акцентирующая различные аспекты подчинения индивидов государству и его представителям. Временной этап второй половины XX - начала XXI вв. коренным образом трансформирует как реальные политические отношения, так и классические теоретические модели. На смену представлениям о незыблемости монополии и верховенства государственной власти приходят идеи плюрализма и согласования интересов различных социальных групп, которые делят между собой влияние на общество. Парадигма видения политики трансформируется от государственного моноцентризма к участию в отношениях власти множества граждан и их объединений. Рассмотрим основные положения такого, называемого постмодернистским, подхода к пониманию феномена политической власти.
Главной особенностью политической теории постмодерна можно считать толкование властных отношений как важнейшего коммуникативного элемента современного общества. В данном ключе выстраивается большинство современных концепций власти. Представление властной сферы как системы
коммуникаций, помимо Х. Арендт, характерно для таких классиков общественно-политической мысли XX в., какими являются К. Дойч, Н. Луман, Ю. Хабермас, Р. Дебре, Э. Гидденс, Т. Бол-ла и др. [11, 12, 13, 3, 5, 7].
Так, один из главных тезисов теории Ю. Хабермаса гласит, что политика осуществляется через систему коммуникативных актов, представляющих собой по сути каналы взаимодействия между различными социальными элементами. Таким каналом выступает прежде всего власть, которая опосредует отношения между частной и публичной сферами общества (например, между капитализмом и демократией).
Р. Дебре выстраивает во многом схожую концептуальную модель. Политику он рассматривает как треугольник взаимоотношений государства, СМИ и интеллигенции. Под последней Р. Дебре понимает государственных чиновников и политических деятелей - носителей информации и власти. Интеллигент - субъект коммуникации, посредник, чья основная функция заключается в налаживании сотрудничества между людьми.
Другим общим моментом для постмодернистских интерпретаций политической власти является утверждение ее ненасильственного характера. Т. Болл в качестве иллюстрации данного тезиса приводит ставший хрестоматийным пример отношений между шофером и регулировщиком. Регулировщик с помощью знаков отдает автомобилисту команду, заставляя его совершить определенные действия. Оба участника таким образом производят акт общения, без которого выполнение команды было бы невозможно. «Регулировщик мог бы ... заставить его (шофера - прим. авт.) подчиниться с помощью дубинки. Но тогда подобное вовсе нельзя было бы назвать применением власти: это акт насилия». [3, с. 39] Действительно, согласно теории коммуникаций отношения между индивидами выходят за рамки властных, как только в сферу общения включается насилие. Последнее, по мнению сторонников такого подхода, не является разновидностью общения, а, следовательно, не способно осуществлять коммуникативную функцию. Подлинная власть всегда способна убедить другую сторону в целесообразности совместных действий. Насилие - это даже не проявление слабости власти, а скорее признак ее отсутствия.
Еще один аспект в описании природы политической власти, который, впрочем, уже не так безоговорочно разделяется авторами постмодернистских концепций, но, по нашему мнению, должен быть непременно упомянут в рамках настоящей статьи, это - отрицание принципов субъектного анализа
властных отношений. Такой взгляд на власть более всего присущ представителям французского постструктурализма.
Например, М. Фуко призывает отказаться от любых попыток персонификации власти. «Анализ в терминах власти не должен постулировать в качестве изначальных данных суверенность государства, форму закона или глобальное единство господства... под властью с самого начала следует понимать множественность отношений силы, которые являются имманентными областям, где они осуществляются». [1, с. 16] Описывать отношения власти, по утверждению М. Фуко, следует вне таких традиционных оппозиций как «субъект - объект», «государство -общество», «властвующий - подвластный» и т.д. Власть невозможно присвоить, локализовать, она существует сама по себе вне каких-либо рамок и ограничений. То, что кто-либо может присвоить власть, всего лишь распространенное заблуждение, продиктованное субъективным восприятием социального мира.
Схожей точки зрения на проблему придерживается и П. Бурдье. О механизме осуществления власти он пишет: «На самом деле, невозможно знать, кто субъект окончательного решения. .Место решения - везде и нигде (в противоположность иллюзии о «решателе», лежащей в основе многих частных исследований о власти)» [4, с. 164].
Бесспорно, не следует думать, что власть не может быть присвоена совсем. Речь идет о том, кто является исходной стороной данного процесса. На самом деле присвоение есть действие самой власти, заставляющей конкретного индивида играть по ее правилам. Не индивид присваивает и осуществляет власть, а скорее власть захватывает его, превращая если не в невольника, то не более чем в партнера по диалогу.
Такой подход к природе политической власти не следует считать пессимистичным. Сам М. Фуко не раз подчеркивал созидательный характер властных отношений. «Следует прекратить, - говорил он, - постоянно описывать проявление власти в негативных терминах: она «исключает», «присваивает», «подвергает цензуре», «абстрагирует», «маскирует», «скрывает». На деле власть производит реальное, производит области объектов и ритуалов истины» [1, с. 19]. Таким образом, воззрения М. Фуко также находятся в общей парадигме позитивного восприятия власти, характерной для идеологии постмодерна.
Символический характер власти - еще одна черта «постсовременной» политической философии. Символизация политической деятельности, как подчеркивает К.Ф. Завершинский, тесно связана с коммуникативной природой политической власти,
поскольку «трансформирует политическую реальность в коммуникативный процесс и придает ей институциональную определенность посредством системы символических условностей - политических кодов. Наличие политических кодов, важнейшей составляющей политико-культурного процесса, обеспечивает непрерывность политических коммуникаций в процессе реализации решений и превращении их в действия» [3, с. 58].
З. Бауман в работе «Признаки постмодерна» отмечает, что сегодня в обществе отсутствуют какие-либо властные универсалии, а социально-политические практики осуществляются на основе символического обмена [10]. Современное общество - общество потребления, где экономическая стоимость заменяется символической. Индивиды приобретают товары и услуги, поскольку те являются прежде всего символами престижа и благополучия. Вещи не столько удовлетворяют действительные потребности, сколько служат знаками дифференциации, свидетельствующими о принадлежности к определенной социальной группе. Из потребляемых символов складывается своего рода «язык», дающий информацию о конкретном человеке и позволяющий ему значимо общаться с окружающими.
Ж. Бодрийяр пишет, что господство символов приводит к утверждению так называемой «гиперреальности», под которой он понимает симуляцию (т.е. подмену) чего-либо. Властные отношения сегодня также обрели форму гиперреальности. Партии и политические лидеры в современном мире зачастую не борются за что-либо, а скорее симулируют видимость такой борьбы. Общественное мнение не отражает истины, поскольку воспроизводит лишь то, что уже было создано и навязано СМИ. Властный бюрократический аппарат уступает место «мягкому контролю». Политическая жизнь становится все более индифферентной, группы интересов преобразуются в единую «огромную симулируемую массу». Размывается само понятие политики. Подчас исчезает даже представление о ней как о целедостиженче-ской деятельности. Политика теперь симулируется лишь прагматической целью сохранения или получения властных полномочий и не имеет ничего общего с реализацией конкретных программ. Современные лидеры не стремятся к выполнению предвыборных обещаний, так как реальные дела теперь легко заместить символическими достижениями. Более того, традиционные источники власти также подменяются символами: возникают политические структуры с размытыми функциями, иногда даже никак легитимно не закрепленными [2].
Таковы, на наш взгляд, основные черты постмодернистских концептуализаций политической власти. Очевидно, что они являются отражением общих принципов социальной философии постмодерна: признания плюрализма культур, отрицания незыблемых стандартов и универсалий, доминирования СМИ, отсутствия основной реальности и замены ее совокупностью символов и т.д. Отметим, что почти все теории утверждают позитивный характер политической власти, вытекающий из ее коммуникативной природы. Диссонируют с такой точкой зрения лишь взгляды отдельных ученых, например, Ж. Бодрийяра. Однако в негативном ключе он оценивает скорее конкретные политические практики, связанные с неопределенностью политических интересов, чем саму природу властных отношений.
Подчеркнем также, что внимание представителей постмодерна в значительной степени сосредоточено на изменениях, которые претерпевает власть в современном мире. По нашему мнению, такой фокус исследования важен сам по себе, поскольку являет собой попытку теоретизации политических процессов, имевших место в недавнем прошлом или происходящих сейчас.
Из недостатков сугубо практического плана отметим порой отвлеченный, абстрагированный характер упомянутых концепций, что особенно заметно в рамках теоретизирования по поводу коммуникативной природы политической власти и возможностей ее персонализации. Данный аспект несколько затрудняет применение рассматриваемых теорий к объяснению и анализу конкретных общественно-политических реалий. Тем не менее оценить в полной мере правомерность выводов о характере политической власти, представленных в постмодернистских исследованиях, безусловно, можно лишь по прошествии определенного времени.
Библиографический список
1. Ачкасов, В.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе / В.А. Ачкасов, С.М. Елисеев, С.А. Ланцов. - М.: Аспект пресс. - 1996. - 126 с.
2. Бодрийяр, Ж. Ж. Симулякры и симуляция / Ж.Ж. Бодрийяр. Перевод с французского и вступительная статья О.А. Печенкиной -Тула: Тульский полиграфист. - 2013. - 204с.
3. Болл, Т. Власть / Т. Болл // Полис (Политические исследования). - 1993. - № 5. - С. 36-42.
4. Бурдье, П. Начала / П. Бурдье. Перевод Шматко Н.А. - M.: Socio-Logos. - 1994. - 288 с.
5. Гидденс, Э. Устроение общества: очерк теории структура-ции / Э. Гидденс. - М.: Академический проект. - 2005. - 528 с.
6. Завершинский, К. Ф. Гражданская культура как способ трансформации и легитимации политических практик / К.Ф. Завершинский // В поисках гражданского общества: коллективная монография. Серия «Научные доклады»; вып. 5. - Великий Новгород: ЗАО «Новгородский ТЕХНОПАРК», 2008. С. 58-71.
7. Луман, Н. Власть / Н. Луман. - М.: Праксис. - 2001. - 256 с.
8. Хабермас, Ю. Демократия. Разум. Нравственность / Ю. Ха-бермас. - М.: Наука, 1992. - 176 с.
9. Arend H. The Human Condition. Chicago. 1958. P. 200-205; Idem. On Violence Crisis of the Republic. N.Y., 1979.
10. Bauman Z. Intimations of postmodernity. London. 2006. 232 p.
11. Debray R. Loues soient nos seigneurs : une education politique. Paris. 2000. 726 p.
12. Deutsch, Karl W. The nerves of government: models of political communication and control. N.Y. 1975. 316 p.
13. Habermas J. The theory of communicative action. Cambridge. 2007.512 p.
Referenses
1. Achkasov V.A. Legitimatsiia vlasti v postsotsialisticheskom rossi-iskom obshchestve [Power legitimation in post-socialist Russian society]. Moscow, Aspekt press Publ., 1996, 126 p.
2. Bodriiiar Zh. Zh. Simuliakry i simuliatsiia [Simulacra and simulation]. Tula, Tul'skii poligrafist Publ., 2013, 204p.
3. Boll T. Vlast' [Power] Polis (Politicheskie issledovaniia)- Polis (Political researches), 1993, no. 5, pp. 36-42.
4. Burd'e P. Nachala [Beginning]. Moscow, Socio-Logos Publ., 1994, 288 p.
5. Giddens, E. Ustroenie obshchestva: ocherk teorii strukturatsii [Society organization: sketch of the theory of a strukturation]. Moscow, Akademicheskii proekt Publ., 2005, 528 p.
6. Zavershinskii K. F. Grazhdanskaia kul'tura kak sposob trans-formatsii i legitimatsii politicheskikh praktik [Civil culture as way of transformation and legitimation political practician] V poiskakh gra-zhdanskogo obshchestva: kollektivnaia monografiia. Seriia «Nauchnye doklady» [In search of civil society: collective monograph. "Scientific reports" series] Veliky Novgorod, ZAO «Novgorodskii TEKhNOPARK» Publ., 2008, no. 5 pp. 58-71.
7. Luman N. Vlast' [Power]. Moscow, Praksis Publ., 2001, 256 p.
8. Khabermas, Iu. Demokratiia. Razum. Nravstvennost' [Democracy. Mind. Moral]. Moscow, Nauka Publ., 1992, 176 p.
9. Arend H. The Human Condition. Chicago. 1958. P. 200-205; Idem. On Violence Crisis of the Republic. N.Y., 1979.
10. Bauman Z. Intimations of postmodernity. London. 2006. 232 p.
11. Debray R. Loues soient nos seigneurs : une education politique. Paris. 2000. 726 p.
12. Deutsch, Karl W. The nerves of government: models of political communication and control. N.Y. 1975. 316 p.
13. Habermas J. The theory of communicative action. Cambridge. 2007.512 p.
Информация об авторе
Сиушкин Альберт Евгеньевич - кандидат социологических наук, доцент, кафедра теория государства и права и политологии, Пензенский государственный университет, 440026, г. Пенза, ул. Красная 40, Россия, e-mail: [email protected].
Author
Siushkin Albert Evgenyevich - Candidate of sociology, associate professor, department of State and Law Theory and Political Sciences, Penza State University, 440026, Penza, Krasnaya street 40, Russia, e-mail: [email protected].
