CC BY
94
АНАЛИЗ СООТВЕТСТВИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ ПОЛОВОЙ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В РОССИИ МЕЖДУНАРОДНЫМ НОРМАМ
СЕНИНА Олеся Александровна
Аннотация. В статье анализируется соответствие норм российского уголовного законодательства Конвенции Совета Европы «О защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия», делается вывод о неполном их соответствии, на основе чего обосновывается необходимость внесения изменений в действующее законодательство России.
Annotation. The article examines the compliance of the norms of Russian criminal law to the Council of Europe Convention "On the protection of children against sexual exploitation and sexual abuse ", concludes their lack of compliance on the basis of which the necessity of amending the current legislation of Russia.
Ключевые слова: несовершеннолетние, половая неприкосновенность, международные нормы, состав преступления.
Key words: minors, sexual integrity, international standards, crime structure.
В современном мире преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних перестали быть проблемой отдельных стран. Вненациональный характер этих преступлений подтверждается международными нормами. Так, еще Конвенцией о правах ребенка от 20 ноября 1989 года закреплена обязанность государства обеспечивать ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия, принимать все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, включая сексуальное злоупотребление, защищать ребенка от всех форм сексуальной эксплуатации и сексуального совращения (ст. 3, 19 и 34)1. Согласно этим положениям государства-участники принимают на национальном уровне все необходимые меры для предотвращения склонения или принуждения ребенка к любой незаконной сексуальной деятельности, использования в целях эксплуатации детей в проституции или в другой незаконной сексуальной практике, в порнографии и порнографических материалах.
1 См.: Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW; n=9959 (дата обращения: 07.08.2014).
Принятая в 2007 году Конвенция Совета Европы «О защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия» (далее -Конвенция) рекомендует государствам-участникам установить уголовную ответственность за занятие деятельностью сексуального характера с ребенком, который, согласно соответствующим положениям национального законодательства, не достиг установленного законом возраста для такого занятия. В ней же определена необходимость установления уголовной ответственности за занятие деятельностью сексуального характера с ребенком, когда используются принуждение, сила или угрозы, злоупотребление признанным доверием, властью или влиянием на ребенка, в том числе внутри семьи или особо уязвимым положением ребенка, в частности в силу его ограниченных умственных и физических возможностей или в случае его зависимого положения (ст. 18)2.
Анализ данных норм позволяет заключить, что международные нормы оставляют открытым для каждого государства вопрос о возрасте для занятия деятельностью сексуального характера, который решается на уровне национального законодательства с учетом региональных особен-
2 См.: Конвенция Совета Европы от 25 октября 2007 г. «О защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия». URL: http://www.aids.tomsk.ru/wp-content/uploads/2013/09/ LanzaroteConvention_ru.pdf (дата обращения: 10.08.2014).
80
Юридическая наука. 2014. № 3
ностей, в том числе специфики культуры, национальных обычаев и традиций.
К числу преступных Конвенция относит насильственные и ненасильственные посягательства на несовершеннолетних.
Россия подписала Конвенцию 1 октября 2012 года и ратифицировала, но с оговорками, и с 1 декабря 2013 года она вступила для РФ в силу3.
Отдельно Конвенцией Совета Европы предложено государствам-участникам криминализировать такой состав преступления, как совращение детей, заключающийся в умышленном склонении ребенка, не достигшего возраста допустимости сексуальных отношений, к наблюдению сексуального насилия или деятельности сексуального характера в сексуальных целях (ст. 22). В отечественном законодательстве подобного самостоятельного состава преступления не регламентировано, однако такие действия признаются российским правоприменителем развратными и соответственно квалифицируются по ст. 135 УК РФ.
Безусловный интерес представляет ст. 23 Конвенции, предписывающая установление уголовной ответственности за любое умышленное предложение о встрече, с которым взрослый при помощи информационно-коммуникационных технологий обращается к ребенку, не достигшему возраста, допустимого для сексуальных отношений, с целью совершения против него или нее любого из половых ненасильственных преступлений, если за таким предложением последовали практические действия, направленные на проведение такой встречи. Действующим УК РФ подобной или похожей нормы не предусмотрено. По мнению А.Д. Оберемченко, совершение перечисленных действий может быть квалифицировано как приготовление к определенным половым преступлениям, однако уголовная ответственность наступает лишь за приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению, что исключает ответственность за подобные действия в целях совершения, например, развратных действий без отягчающих обстоятельств4. Таким образом, изложенная рекомендация Кон-
3 См.: Федеральный закон Российской Федерации от 7 мая 2013 г. № 76-ФЗ «О ратификации Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений» // Российская газета. 2013. № 6075. 13 мая.
4 См.: Оберемченко А.Д. Развратные действия: уголовно-
правовая характеристика и проблемы квалификации : дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2014. С. 37.
венции российским законодателем в полной мере не реализована, тогда как, с учетом распространенности использования сети Интернет и особенно среди подростков, она является весьма актуальной.
К числу сексуальных посягательств на несовершеннолетних Конвенцией отнесены деяния, сопряженные с их проституцией (ст. 19), порнографией с их изображениями, а также их участия в порнографических представлениях (ст. 20, 21). В части данных норм следует констатировать, что они фактически воспроизведены в отечественном уголовном законодательстве. В то же время обращает на себя внимание то, что рассматриваемая Конвенция относит эти деяния к половым посягательствам, тогда как российский законодатель определил им место в группе преступлений против общественной нравственности. Такое положение подтверждает обоснованность критики места расположения указанных составов преступлений в УК РФ и целесообразность предложений некоторых специалистов об их переносе в группу половых преступлений5.
Отдельно Конвенцией оговорены обстоятельства, отягчающие наказание за совершение сексуальных посягательств в отношении несовершеннолетних. В силу ст. 28 к таковым отнесены нанесение серьезного ущерба физическому или психическому здоровью жертвы, предшествование или сопровождение преступления пытками или актами грубого насилия, совершение преступления в отношении особо уязвимой жертвы членом семьи, лицом, живущим с ребенком, или лицом, злоупотребившим властью, совершение несколькими лицами, организованной группой, лицом, ранее судимым за совершение преступлений такого же характера. Большинство указанных обстоятельств признается российским законодателем отягчающими наказание (ст. 63 УК РФ) либо квалифицирующими признаками конкретных составов преступлений (например, ч. 5 ст. 131 и ч. 5 ст. 135 УК РФ). Однако в российских нормах отсутствуют и как отягчающее наказание, и как квалифицирующий признак такие обстоятельства, как совершение полового преступления в отношении несовершеннолетнего
5 См.: Ларина Л.Ю., Пантюхина И.В. Точность определения места расположения преступлений как фактор сохранения структуры Особенной части УК РФ // Правовая инициатива. 2014. № 2. С. 10.
членом семьи, иным лицом, живущим с ребенком, или лицом, злоупотребившим властью. Вместе с тем случаи совершения посягательств на несовершеннолетних со стороны членов их семьи или работников образовательных и иных учреждений для детей не редки. Так, согласно данным М. Куршева субъектами половых посягательств на детей в 6,3 % являются родные отцы, в 26,6 % - отчимы или сожители матери и в 21,9 % - другие родственники6. По утверждению М.А. Коротаевой и А.М. Троневой, отчимами, родителями или другими ближайшими родственниками совершается 34 % сексуальных посягательств на несовершеннолет-них7. Л.В. Логинова указывает, что родственные связи с потерпевшими имеют 18 % лиц, совершивших половые посягательства на несовершеннолетних и 26 % сексуальных преступлений против несовершеннолетних совершают учителя средних образовательных школ, воспитатели, тренеры спортивных секций, сотрудники школ-интернатов и детских домов8. Безусловно, общественная опасность полового посягательства на несовершеннолетнего при его совершении родственником или иным близким или знакомым потерпевшему лицом увеличивается. Поэтому небезосновательны предложения о включении в действующие нормы УК РФ в качестве квалифицирующих признаков половых посягательств на несовершеннолетних их совершение перечисленными лицами9.
Таким образом, анализ международных норм показывает, что мировым сообществом признана общественная опасность как насильственного, так и ненасильственного вовлече-
ния несовершеннолетних в сексуальную деятельность, которая может негативно повлиять на их физическое и психическое развитие.
Большинство рекомендаций международного сообщества в сфере защиты несовершеннолетних от сексуальных посягательств российским законодателем имплементировано. Однако оговорки Федерального закона о ратификации Конвенции Совета Европы «О защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия» позволили российскому законодателю оставить без внимания ряд международных предписаний. В частности, не устанавливать ответственность за предложения взрослого лица о встрече с несовершеннолетним посредством информационно-коммуникационных технологий с целью совершения полового преступления и не повышать ответственность за половые посягательства на несовершеннолетних со стороны их родственников, иных близких лиц и работников различных образовательных, лечебных и иных социальных учреждений, в которых могут находиться несовершеннолетние. Вместе с тем исследования подтверждают наличие таких явлений в России, что указывает на необходимость отказа российского законодателя от оговорок при ратификации международных норм и приведение отечественных мер уголовно-правовой защиты половой неприкосновенности несовершеннолетних в полное соответствие с международным законодательством, что позволит в большей степени обеспечить такую неприкосновенность и при необходимости более дифференцированно и справедливо избирать меры наказания за ее нарушение.
6 См.: Куршев М. «Портрет» педосексуального преступника // Уголовное право. 2011. № 2. С. 129.
7 См.: Коротаева М.А., Тронева А.М. Особенности личности преступника, совершающего сексуальные преступления против несовершеннолетних // Адвокатская практика. 2009. № 1. С. 27-30.
8 См.: Логинова Л.В. Уголовно-правовое и криминологическое исследование преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2013. С. 13, 27-30.
9 См.: Затона Р.Е. Уголовно-правовой и криминологический аспекты ответственности за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2000. С. 10 ; Логинова Л.В. Указ. соч. С. 9 ; Пантюхина И.В. О расширении квалифицирующих признаков половых преступлений // Право и политика: теоретические и практические проблемы : сб. материалов 2-й Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 20-летию юрид. фак. Ряз. гос. ун-та имени С.А. Есенина / отв. ред. А.В. Малько. Рязань, 2013. С. 393.
