CC BY
78
обязал государственных и муниципальных служащих ставить в известность об обращениях в целях подстрекательства к совершению коррупционных правонарушений.
Благодаря созданию пакета антикоррупционных законопроектов преступлений направленных на подкуп чиновников, сотрудников здравоохранения, правоохранительных органов и т.д. стало меньше, так как о любом случае получения взятки можно сообщить руководству либо в прокуратуру и лицо ее предложившее будет наказано. Чиновники заинтересованы в сохранении своего рабочего места, социального статуса, а не рисковать своей свободой ради взятки. За счет того что ведется контроль за доходами и имуществом принадлежащего государственных гражданских служащих утаить получение денег или имущества в виде взятки становится сложнее.
За счет совершенствования законодательства статистика преступления связанные с коррупцией снижается во всех областях деятельности государства, что приводит к стабильности экономической системы России. Дисциплинирует работу чиновников, работников бюджетных организаций, правоохранительных органов, а так же граждан. Очень хорошо, что в нашей стране совершенствуется законодательство и принимаются новые законы о противодействии такому явлению как коррупция.
Список использованной литературы: 1. О противодействии коррупции: Федеральный закон от 25 декабря 2008 № 273-ФЗ (последняя редакция) // URL: http://www.consultant.ru/.
© Зонова Н.А., 2022
УДК 347.1
Молостова В.Е.
Генеральный директор ООО Юридический центр «Эквилибрум», Аспирантура Новосибирского государственного университета экономики и управления (НГУЭУ) Россия, г. Новосибирск, РФ
АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ ЦИФРОВЫХ ПРАВ В РОССИИ Аннотация
Информационные технологии в России непрерывно эволюционируют, в финансово-экономический оборот вовлекаются новейшие объекты c нематериальной природой, при этом их правовой режим в качестве объекта гражданских прав остается расплывчатым и неопределенным. Такие объекты имеют цифровую форму и обладают экономической (коммерческой) значимостью. Это, в частности, цифровая валюта, доменные имена, данные цифровых аккаунтов/учетных записей, криптовалюта, токены, существующие на основе технологий распределенных реестров и другие.
Современные экономические условия в России делают необходимым установление правового режима цифровых данных в качестве объектов гражданских прав и разработку понятийного аппарата с учетом всего имеющегося многообразия видов цифровых данных. Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» [10], принятая в целях реализации Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы, определяет значимость данных в цифровой форме
— это основной фактор производства во всех сферах экономической деятельности, которые помогают установить новую регуляторную среду, формирующую современную цифровую экономику не только в России, но и в мировом экономическом пространстве в целом.
Как несколько лет назад, так и в настоящее время на рассмотрении в Государственной Думе Российской Федерации находятся законопроекты по регулированию правоотношений в среде цифровых данных, при этом цифровые данные преимущественно рассматриваются в виде объектов, таких как «цифровые права», «цифровые деньги», «цифровой финансовый актив». При этом, хотя потенциал совершенствования российского законодательства не исчерпывается обычным закреплением новых правовых понятий о цифровых правах, в настоящее время некоторые вопросы, касающиеся правового режима цифровых прав, не нашли своего отражения в законопроектах. Поэтому представляется важным анализ гражданско-правового регулирования цифровых прав и отношений, возникающих в связи с оборотом цифровых данных, с обязательным учетом опыта правового регулирования в России.
Ключевые слова:
цифровизация, цифровые права, блокчейн, криптовалюта, цифровые деньги, цифровые активы, цифровые данные
Актуальность данной темы обусловлена рядом причин: Широкое использование цифровых технологий в имущественных отношениях оказывает существенное влияние на возникновение новых и развитие сложившихся областей гражданско-правового регулирования, в том числе — и гражданско-правового регулирования цифровых прав. В российской науке в настоящее время еще не сформирован единый подход к регулированию цифровых прав и гражданско-правовых отношений, которые напрямую связаны с цифровыми правами и цифровыми объектами. Даже само понятие «цифровые права» трактуется различным образом, хотя этот термин — «цифровые права» прочно закрепился в отечественной цифровой экономике. При этом вопрос о его содержании и раскрытии понятия остается открытым и вызывает немало суждений, иногда и противоречащих друг другу.
Для примера следует рассмотреть несколько вариантов трактовки понятия «цифровые права». Основной и наиболее популярной является трактовка, где под цифровыми правами понимаются любые права, содержащие права на создание и использование цифровых произведений, а также права на доступ к компьютеру, сети Интернет и прочим коммуникационным сетям.
Существует другой вариант трактовки цифровых прав — они рассматриваются как универсальное право человека, но адаптированное к условиям цифрового общества. К нему относятся право на право на свободу слова и выражения своего мнения в сети, право на свободный обмен информацией, право на доступ к коммуникационным сетям, неприкосновенность частной жизни в коммуникационных сетях, т.н. «право на забвение в Интернет». Некоторые ученые используют в качестве синонимов к цифровым правам термины «информационные права» и «коммуникационные права» [11; с. 85-102].
22 мая 2018 года был принят законопроект о внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской федерации (ГК РФ), который содержит совершенно новый вид прав — цифровые права. Ранее таких прав не было, они никак не регламентировались, да и развитие технологий не позволяло им появиться. Необходимость изменений была обусловлена регулированием современных правоотношений в цифровой среде, а также появлением новых объектов гражданско-правового регулирования: токены, криптовалюта, технологии распределенного реестра, смарт-контракты. Так появилась официальная трактовка понятия «цифровые права» на законодательном уровне.
Теперь мы можем рассмотреть понятие цифровых прав, закрепленное в статье 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации. В пункте 1 этой статьи говорится, что «цифровыми правами признаются
названные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог, обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу» [2].
Но важно отметить, что изначально в проекте этого закона [6] определение понятия «цифровых прав» значительно отличалось от принятого в итоге. Вот как выглядел первоначальный вариант: «В случаях, предусмотренных законом, права на объекты гражданских прав, за исключением нематериальных благ, могут быть удостоверены совокупностью электронных данных (цифровым кодом или обозначением), существующей в информационной системе, отвечающей установленным законом признакам децентрализованной информационной системы, при условии, что информационные технологии и технические средства этой информационной системы обеспечивают лицу, имеющему уникальный доступ к этому цифровому коду или обозначению, возможность в любой момент ознакомиться с описанием соответствующего объекта гражданских прав. Указанные цифровой код или обозначение признаются цифровым правом» [5].
Казалось бы, первоначальная трактовка была довольно подробной. Но законопроект на стадии его принятия встретил довольно много замечаний от профильных комитетов Государственной Думы РФ. Значимость и важность законопроекта была в целом одобрена, он получил право на существование, но появились вопросы и уточнения относительно понятия и даже сущности «цифровых прав». Например, Комитет Государственной Думы по финансовому рынку в своем заключении на законопроект задал такие вопросы о понятии «цифровые права» [7]: Включает ли понятие «цифровых прав» данные для получения доступа к учетным записям, а именно — логин и пароль и могут ли цифровые права удостоверяться иным образом, нежели непосредственно цифровым, допустим, свидетельство о праве собственности на недвижимое имущество, выданное в бумажной форме как подтверждение зарегистрированного в системе Росреестра права на объект недвижимости или нет.
Были собственные вопросы относительно содержания цифровых прав и у Комитета Государственной Думы по информационной политике, который в заключении на законопроект попросил разъяснить и дать более точную трактовку таким понятиям как: «децентрализованная информационная система», «уникальный доступ», «совокупность электронных данных», необходимость разъяснений комитет объяснил тем, что если брать за основу термины в предложенной трактовке, то «их использование может привести к правовой неопределенности и трудностям в правоприменительной практике» [8].
Законопроект трактовал термин «цифровые права» как способ удостоверения прав, а не как отдельный вид права (и уж точно об отдельной отрасли права тут не шло и речи), поскольку не отражал отдельный предмет регулирования отрасли. В законопроекте говорилось о возможности удостоверять права на объекты гражданского права посредствам цифровых данных в форме кода или алгоритма. Однако Гражданским кодексом Российской Федерации оказалось закреплено более широкое понятие цифровых прав [12; с. 94-117].
В итоге от первоначальной трактовки, предложенной законопроектом, отказались, поскольку в нем понятие «цифровые права» могли быть использованы только в связке использованием системы блокчейн, т.е. распределенного реестра (децентрализованные сети). Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, в числе прочего, высказался и о недостатках такой привязки цифровых прав к распределенным реестрам: «...проект необоснованно сужает понятие "цифрового права", связывая его существование только с распределенным реестром. Права в электронной форме могут существовать не обязательно только в блокчейне; более того, они уже
существуют в такой форме и активно реализуются миллионами людей. В этом несложно убедиться, обратившись к балансу собственного аккаунта мобильной связи. Принятый Проектом подход нарушает принцип технологической нейтральности, дискриминируя все другие технологии, способные оформлять права в электронном виде» [9].
Данная позиция представляется верной, поскольку Гражданский кодекс — это фундаментальный правовой акт, а блокчейн — технология, которая может меняться (развиваться или устаревать, совершенствоваться, на смену ей могут приходить другие технологии) несколько раз за короткий период, поэтому не может находиться в базовой основе регулирования правоотношений. Что, впрочем, не мешает правовому регулированию технологий на ином уровне — посредством законов, указов Президента, постановлений Правительства.
Как раз о необходимости дальнейшего правового регулирования понятия понятие «цифровых прав», которое в итоге появилось в статье 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации и является очень широким, говорит его непосредственное толкование. Такое определение может включать в себя вообще любое право, которые каким-либо образом оказалось зафиксированным в цифровом виде. И в то же время правила, которые устанавливаются в части 1 статьи 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, явно рассчитаны на дальнейшее развитие. Об этом говорят следующие формулировки: «названные в таком качестве в законе» и «отвечающей установленным законом признакам». Это свидетельствует о том, что термин «цифровые права» будет уточняться и конкретизироваться как вновь принимаемыми законами, так и путем изменения уже существующих.
Законодательство России идет по пути упорядочивания правоотношения о цифровых правах. Например, Федеральный закон от 18.03.2019 № 34-Ф внёс некоторые корректировки в ГК РФ в целях лучшей регламентации регулировании цифровых правоотношений. Так, в статью 128 ГК РФ «Объекты гражданских прав» в состав иного имущества были включены цифровые права как вид имущественных прав. Данные права ГК РФ определил как «обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы».
В то же время противоречия в понимании термина «цифровые права» пока остаются. Об этом свидетельствует, например, история проекта Федерального закона «О цифровых финансовых активах». В мае 2018 г. и апреле 2019 г., состоялось обсуждений двух вариантов проекта этого закона, которые существенно отличались друг от друга. Первая редакция законопроекта определила «цифровые финансовые активы» как «имущество в электронной форме, созданное с использованием шифровальных (криптографических) средств» и к цифровым финансовым активам проект отнесла криптовалюту и токен. Также законопроект вводил в правовой оборот такие понятия как блокчейн и майнинг. В целом законопроект был направлен на легализацию криптовалюты как платежного средства. Однако уже во втором чтении законопроекта нормы о криптовалюте, токене, блокчейне и майнинге перестали существовать.
Не были внесены и в ГК РФ нормы о цифровых деньгах, которые изначально были предусмотрены Проектом Федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации» (о цифровых правах)». Вероятно, это связано с тем, что не определился однозначным образом с содержанием правового режима цифровых денег (криптовалюта, альткоин, биткоин, электронные денежные средства и т.п.).
В итоге с 1 января 2021 года вступил в силу Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [4], которым вводится такой вид цифровых прав как цифровые финансовые активы, включающие, согласно ч. 2 ст. 1 названного закона:
а) денежные требования,
б) возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам,
в) права участия в капитале непубличного акционерного общества,
г) право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг.
При этом эти цифровые права должны быть предусмотрены решением о выпуске цифровых финансовых активов в установленном законом порядке, а их выпуск, учет и обращение возможны только путем внесения (изменения) записей в информационную систему на основе распределенного реестра.
Также Федеральный закон от 02.08.2019 № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», вступивший в силу с 1 января 2020 года, содержит в статье 8 указание на «утилитарные цифровые права», что включает следующее:
• право требовать передачи вещи (вещей);
• право требовать передачи исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и (или) прав использования результатов интеллектуальной деятельности;
• право требовать выполнения работ и (или) оказания услуг.
Данный закон относит утилитарные цифровые права к правам требования. То есть в данном случае речь идет не о вещных правах, а об обязательственных. При этом отдельно оговорено, что права признаются утилитарными цифровыми правами, если они изначально возникли в качестве цифрового права на основании договора о приобретении утилитарного цифрового права, заключенного с использованием информационной системы.
Остаются открытыми и вопросы конституционного регулирования цифровых прав. К числу цифровых прав, регулируемых Конституцией РФ можно отнести [1]:
• Право на частную жизнь, тайну переговоров и сообщений (ч. 1 ст. 23);
• Право на информационную неприкосновенность (запрет собирать, использовать и распространять информацию о частной жизни лица без его согласия) (ч. 1 ст. 24);
• Право свободно искать, получать, и распространять информацию любым законным способом (ч. 4 ст. 29);
• Запрет цензуры (ч. 5 ст. 29).
Конечно, вышеуказанные права можно отнести и к цифровым правам в той степени, в какой они считаются универсальными правами человека, адаптированными к цифровому обществу.
Вместе с тем предложения о реформировании Конституции в части подстройки ее к требованиям цифровой эпохи не нашли однозначного одобрения, мнения ученых разделились. Во-первых, существует теория, предлагающая развитие конституционных нормы путем признания и введение новых прав. А во-вторых, другая теория предлагает не плодить сущности и ограничиться уточнением и расширением уже имеющихся положений с учетом сложившейся действительности. В итоге все равно неизбежно происходит значительный прирост нормативно-правовых актов, которые разъясняют или уточняют существующие правовые нормы в их современном цифровом аспекте. Например, достаточное количество изменений претерпел Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и защите информации» [3]. В качестве примера можно привести норму об обращении граждан в органы публичной власти, которое в настоящее время можно осуществить через информационно-коммуникационные сетей, включая «Интернет», а раньше такое обращение было возможно только путем личного присутствия или обращения через традиционные бумажные почтовые отправления [11; С. 85 - 102].
В итоге мы видим, что базовые права в мире цифровой реальности требуют новой регламентации, которая бы соответствовала современной картине мира и сложившейся действительности. В Российской
федерации существует необходимость решения существующих проблем цифровизации экономики и ее юридического регулирования.
Подводя итоги, необходимо сказать, что существующее на данный момент в стране цифровое законодательство пока ещё носит несистематизированный характер, поскольку оно формировалось преимущественно для решения текущих, а не стратегических задач. Представляется, что важным моментом совершенствования современного российского цифрового законодательства является его систематизация и унификация посредством кодификации. Список использованной литературы:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12. 1993.) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12. 2008. № 6-ФКЗ, от 30.12. 2008. № 7-ФКЗ, от 05.02. 2014. № 2-ФКЗ, от 21.07. 2014 № 11-ФКЗ) // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
2. Гражданский кодекс Российской Федерации: ГК: текст с изменениями и дополнениями на 16 декабря 2019 года: Часть первая - четвертая: [Принят Гос. Думой 23 апреля 1994 года] // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
3. Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ (ред. от 03.04.2020) «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» [Принят Гос. Думой 8 июля 2006 года] // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
4. Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ, 03.08.2020, № 31 (часть I), ст. 5018.
5. Проект Федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах» (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 22.05.2018) // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
6. Пояснительная записка «К проекту Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» (по состоянию на 26.03.2018) // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
7. Заключение Комитета по финансовому рынку «По проекту федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
8. Заключение Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи «На проект федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
9. «Экспертное заключение по проекту федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» (принято на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 23.04.2018 N 175-2/2018) // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
10.Распоряжение Правительства РФ от 28.07.2017 № 1632-р «Об утверждении программы «Цифровая экономика Российской Федерации». // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
11. Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. № 1. С. 85 - 102
12.Савельев А.И. Некоторые правовые аспекты использования смарт-контрактов и блокчейн-технологий по российскому праву // Закон. 2017. № 5. С. 94 - 117. // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс». -Текст: электронный.
© Молостова В.Е., 2022
