CC BY
263
12. См.: Рождественский Ю.В. Техника, культура, язык: Кн. для учащихся ст. классов. — М., 1993. — С. 145.
13. Реформатский A.A. Указ. соч. — С. 113.
14. Данная проблема подробно анализируется в книге: Соболева A.K. Топическая юриспруденция. — М., 2002. — С. 208—213.
15. Постановление Конституционного Суда РФ «По делу о проверке конституционности части 4 статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В.Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова» от 28 января 1997 г. // СЗ РФ. — 1997. — № 2. — С. 1523 — 1536.
16. В общелитературном языке слова «защитник» и «адвокат» являются полными синонимами, о чем свидетельствует дефиниция, данная в словаре иностранных слов: «Адвокат (от лат. advocatus) — юрист, оказывающий профессиональную правовую помощь посредством консультации, защиты обвиняемого на суде и т. д.; защитник» (Современный словарь иностранных слов. — М., 1993. — С. 21).
17. Соболева A.K. Топическая юриспруденция: аргументация и толкование в праве. — М., 2002.
18. Stone J. Legal System and Lawyers’ Reasoning. — Stanford University Press, 1964. — P 208.
19. Рождественский Ю.В. Философия языка. Куль-туроведение и дидактика: современные проблемы науки о языке. — М., 2003. — С. 101.
20. Постановление Конституционного Суда РФ от 4 апреля 1996 г. // Вестник Конституционного Суда РФ. — 1996. — № 2. — С. 52.
21. Юридический энциклопедический словарь // Под ред. А.Я. Сухарева. — М., 1984. — С. 100.
22. 49 BverfGE 89 (1978).
23. Handbook of the National Conference of Commissioners on Uniform State Laws. — 1968. — Р. 318—323.
24. Maxwell J. Mehlman. Handbook of Legislative Drafting / J. Mehlman Maxwell, Edward G. Grossman. — Yale Law School, New Haven, Connecticut, 1977.
25. См.: Lawrence M. Solan. Finding Ordinary Meaning in the Dictionary // M. Robinson (ed.), Language and Law. — 2002.
26. Видимо, именно из этой идеи вытекает правило интерпретации (так называемый «канон интерпретации»), имеющее обязательный характер в США: слова должны толковаться в их обычном, словарном значении, если статутом или контекстом не предусмотрено другое. Оно тоже, к сожалению, не снимает всех проблем интерпретации: американские юристы постоянно ищут ответ на вопрос, где следует искать «обычное» значение слова, и как определить, не предусмотрено ли контекстом другое. См., например, Lawrence M. Solan. Finding Ordinary Meaning in the Dictionary // M. Robinson (ed.), Language and Law. — 2002.
K.K. Паиько
Панько Кирилл Константинович — доктор юридических наук, профессор, доцент кафедры уголовного права Воронежского государственного университета
Анализ понятия дефиниции в уголовиом праве
Дефиниция — это точное логическое определение, содержащее наиболее существенные признаки определяемого предмета1. Применительно к законодательному акту дефиниция должна отражать в сжатой и обобщающей форме характеристику понятия, раскрывать его содержание, называть его родовые и (или) видовые признаки. Так, понятие «убийство»характеризуется следующими признаками: а) противоправность, б) причинение смерти, в) направленность деяния в отношении другого человека, г) умышленность, д) совершение деяния вменяемым лицом, е) достижение лицом 14-летнего возраста. Совокупность данных признаков и их содержание устанавливаются либо в самом законе в форме легального определения — дефиниции (понятия «кража», «грабеж»), либо в теории уголовного права (понятие «убийство»), либо в иных отраслях знаний (понятие «состояние бере-
менности»). В любом случае — это логически расчлененная мысль, отображающая общие и существенные признаки событий, предметов и явлений действительности, по поводу которых М. Горький сказал: «Все явления природы одеты работой нашего разума в слова, оформлены в понятия»2.
Как логическое определение понятия дефиницию следует трактовать как процедуру обнаружения смысла текста в процессе его интерпретации, реконструирующей изначальный замысел законодателя. Как средство установления основного содержания понятия — способ проявления индивидуального разнообразия понятий. Как краткое определение какого-либо понятия — код, позволяющий раскрыть механизм порождения смысла понятия. Иначе говоря, дефиниция может быть определена трояким образом: 1) как способ структурирования, упорядочивания признаков; 2) как спо-
соб обнаружения смысла понятия; 3) как знаковая система синонимирования определения понятия.
Известно, что совокупность признаков, раскрывающих смысл понятий точного значения, в большинстве случаев определена в том или ином источнике и является заранее данной для правоприменителя, что облегчает их толкование и применение. Толкование оценочных признаков уголовного закона по сравнению с толкованием понятий точного значения имеет особенности. Ихлогическая структура представляет собой открытую систему, что позволяет включить в объем оценочного понятия обстоятельства, ранее не указанные законодателем и не известные теории и практике. Это обстоятельство существенно затрудняет правильное толкование и применение оценочных признаков уголовного закона и формулирование дефиниций понятий по сравнению с понятием точного значения, имеющим фиксированное содержание, которое точно определено и не зависит от усмотрения субъекта, применяющего закон.
Наиболее близким к дефиниции по смыслу выступает «термин» как способ организации высказывания (понятия) по определенным правилам. Термин — это слово или сочетание слов, являющееся точным обозначением определенного по-нятия3. Понятие — это одна из основных форм познания правовой действительности. Формируя понятия, наука и практика отражают в них изучаемые предметы, процессы, явления с помощью юридических терминов, которые помогают проникнуть в правовую действительность и отобразить ее в законах с наибольшей полнотой. Вместе с тем следует отметить, что законодатель использует как общеизвестную ясную терминологию, так и не обладающую этими свойствами и требующую своего разъяснения, определения понятия. Это обстоятельство предопределило размытость понятий и терминов и употребление слова «дефиниция» как к первому, так и ко второму. В научной литературе отсутствует четкая грань между словосочетаниями «дефиниция законодательного понятия» и «дефиниция законодательного термина».
Междутем практика показывает, что подобная размытостьспециальныхтерминов и определений понятий существенно затрудняет их толкование и применение. Как известно, уголовный закон представляет собой общее правило, которое применяется к явлениям хотя и однородным в своей массе, однако отличающимся многообразием и индивидуальностью. Поэтому для правильного применения общих, абстрактных положений к единичному случаю важное значение имеет толкование составляющих отдельных уголовно-правовых понятий, уяснение и разъяснение того содержания, которое вкладывает в них законодатель. Например, словарь русского языка дает разъяснение термина «дознание» как «предварительное административное расследование»4, а пункт 8 части 1 статьи 5 УПК РФ формулирует его понятие так: «дознание — форма предварительного расследования, осуществляемая дознавателем (следова-
телем), по уголовному делу, по которому производство предварительного следствия необязательно». Другой пример. Словарь русского языка разъясняет слово «самоубийство» как намеренное лишение себя жизни5, а диспозиция статьи 110 УК дает определение понятия «доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего». Термин «довести» означает«при-вести в какое-либо состояние»6; «угроза — обещание причинить какое-либо зло, неприятность»7; «жестокость — безжалостность, беспощадность»8; «унижение — то, что умаляет, оскорбляет достоинство кого-либо»9; «достоинство — уважение к себе, сознание своих прав, своей ценности»10. Все они имеют общеупотребительные трактовки в словаре русского языка и своего особого правового смысла не отражают. Представляется, что толкование смысла тех или иных слов и словосочетаний (терминов) в современных словарях и словарях-глоссариях не имеет никакого отношения к правовому дефинированию. Само слово «дефиниция» означает краткое определение какого-либо понятия. В философской литературе и словарях оно отождествляется со словами «определение» и «понятие»11 и характеризуется как логический прием, позволяющий: 1) формулировать мысль, фиксирующую признаки отображаемых в ней явлений (предметов); 2) уточнять значение вводимого выражения; 3) формулировать в сжатой форме основное содержание понятий; 4) формулировать критерии отличия изучаемого явления (объекта) от других явлений (объектов); 5) отображать способы его построения, употребления.
Таким образом, понятием является форма мышления, отражающая и фиксирующая существенные признаки явлений (предметов) объективной действительности, а определение, или дефиниция, есть раскрытие содержания понятия, указание существенных признаков явлений, отражаемых понятием. Термин — это слово, обозначающее понятие, но не определение этого понятия. Объяснение слова иногда называют словесным определением, то есть дефиницией термина, но это не определение явления(предмета), так каконо не указывает его признаков, а лишь объясняет само слово. Термин, не являясь определением, близок к нему и иногда дополняет определение. Всякое понятие выражается в слове, а часто и в нескольких словах. Одно и то же слово может выражать различные понятия. Например, слово «насилие». Оно означает «применение физической силы; принудительное воздействие на кого-либо; притеснение, беззаконное применение силы»12. Это объяснение самого слова. Но в юридической доктрине насилие — «это внешнее со стороны других лиц умышленное и противозаконное физическое или психическое воздействие на человека (или группу лиц), осуществляемое против или помимо его воли и способное причинить ему органическую, физиологическую или психическую травму, а также огра-
ничить свободу его волеизъявления или действий»13. Это уже понятие, отражающее и фиксирующее существенные признаки явления объективной действительности. В праве такие признаки насилия, как действие умышленное и противозаконное, осуществляемое против или помимо воли потерпевшего и ему во вред, являются обязательными, иначе понятие насилия расширяется вплоть до мер воспитательного характера и обычных взаимоотношений между людьми.
Таким образом, в отличие от слова (термина), имеющего свое объяснение, слово-понятие, его определение-дефиниция образуется путем таких логических приемов, каканализ и синтез, абстракция и обобщение, выражает существенные признаки явления, имеет объем и содержание. Объем понятия «насилие» — это все виды насилия, к которым приложимо данное понятие. Например, физическое насилие, психическое насилие, информационное и неинформационное насилие. Содержание насилия — это совокупность всех существенных признаков явления, охватываемого понятием: умышленность действия, противозаконность, направленность против потерпевшего помимо его воли, вредоносность и т. д. Определение, или дефиниция, есть раскрытие содержания правового понятия «насилие», указание его существенных признаков. Логика устанавливает способ дефини-рования, при котором определяемое понятие подводится под другое, более общее понятие, которому данное понятие подчинено и часть объема которого оно составляет, а затем указывается тот признак (те признаки), которым определяемое понятие отличается от других понятий, также подчиненных общему понятию и входящих в его объем.
В силу изложенного представляется ошибочным допускаемое в юридической печати отождествление понятий, терминов и определений, примером чего может служить следующий текст: «Дефиниции юридических терминов целесообразны в связи с повсеместным созданием информационных баз и переходом к подготовке законопроектов с использованием новых информационных технологий, с созданием тезауруса по праву.
В праве России используются философские, экономические, социологические и иные понятия. И есть собственные юридические термины, свидетельством чему являются публикации энциклопедических словарей по конституционному праву и другим отраслям права»14. В данном тексте прослеживается явное отождествление терминов и понятий, хотя первое есть наименование предметов, явлений, а второе — раскрытие содержания и объема явлений (предметов). Дефиниция есть раскрытие содержания понятия путем указания существенных признаков явления, отражаемого понятием, через ближайший ряд и видовое отличие (definition per genus proximum et differentiam specificam). Например, преступления в сфере экономики имеют свой родовой объект, указанный при рубрикации преступлений в заголовке главы: преступления против собственности, преступления в
сфере экономической деятельности, преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Преступления против личности своим родовым объектом имеют: преступления против жизни и здоровья (глава 16 УК РФ); противсвободы, чести идостоинства (глава 17УК РФ); против половой неприкосновенности и половой свободы личности (глава 18 УК РФ); против конституционных прав и свобод человека и гражданина (глава 19 УК РФ) и т. д.
Законодатель дает общее понятие хищения, определяя его как «совершенное с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества (примечание 1 к статье 158 УК РФ). В данной дефиниции перечислены признаки: 1) вещный (имущественный), имеющий экономическую ценность; 2) обращение чужого имущества (изъятие) в пользу виновного или других лиц; 3) причинение ущерба собственнику или другому владельцу; 4) противоправность; 5) прямой умысел и корыстная цель; 6) вменяемое физическое лицо, достиг-шееустановленного возраста. Это ближайший род преступления против собственности, непосредственно высший класс, определяющий общие признаки для всех видов преступлений против собственности. Если мы определяем кражу как способ хищения, то при этом имеем в виду, что данное преступление несет в себе все родовые признаки хищения, перечисленные выше, и видовой признак — тайность изъятия чужого имущества. Видовыми признаками называются: кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору; с причинением значительного ущерба; из одежды, сумки, ручной клади, находившихся при потерпевшем; с незаконным проникновением в помещение или иное хранилище (часть 2 статьи 158 УК РФ). Отличительными видовыми признаками хищения в форме мошенничества являются завладение чужим имуществом путем обмана собственника или лица, в ведении либо под охраной которого находится имущество; грабежа — открытость хищения чужого имущества; разбоя — насильственная форма хищения и т. д.
Таким образом, при дефинировании преступлений через ближайший род и видовое отличие не перечисляются (не повторяются) все признаки определяемого предмета, а указываются только два признака — родовой (ближайший род) путем рубрикации и расположения преступлений в определенном месте и порядке Уголовного кодекса и видовой: «кража, то есть тайное хищение чужого имущества...» (статья 158УК); «мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием...» (статья 159 УК); «разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия...» (статья 162 УК).
Вместе с тем не все понятия могут быть определены через ближайший род и видовое отличие. Нельзя определять через ближайший род и видовое отличие наивысший род, так какдля него нельзя найти более высокий род. Например, соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (статья 32 УК РФ); эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников (статья 36 УК РФ); наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда (статья 43 УК РФ); рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление (статья 18 УК РФ) и т. д. Данные дефиниции не имеют ярко выраженные родовые признаки, однако указывают на ограничительные признаки данного явления, дают краткую формулу, подытоживающую уже достигнутые знания о данном предмете, ограничивают данный предмет, отрывая его от множества других связанных с ним предметов и явлений. Поэтому мы не можем согласиться с высказанным в литературе суждением: «О дефинициях в диспозициях статей УК РФ можно однозначно говорить в основном тогда, когда употребляются слова “то есть” или определяемое слово указывается в скобках после определения. К ним относятся диспозиции статей 105 (убийство), 129 (клевета), 130 (оскорбление), 131 (изнасилование), 158 (кража), 159 (мошенничество), 160 (присвоение или растрата), 161 (грабеж), 162 (разбой), 163 (вымогательство), 173 (лжепредпринимательство), 188 (контрабанда), 205 (терроризм), 213 (хулиганство), 214 (вандализм), 275 (государственная измена), 292 (служебный подлог), 293 (халатность), 330 (самоуправство), 338 УК (дезертирство)»15.
Будучи самым распространенным приемом законодательной техники, дефиниции используются практически во всех текстах уголовно-правовых норм, являясь их структурным элементом (диспозицией). Другое дело, что в УК РФ встречаются неполные определения, в которых не выполнены требования соразмерности, но по своей цели они являются определениями. Примером может служить диспозиция статьи 135 УК РФ «Развратные действия»: «...совершение развратных действий без применения насилия в отношении лица, заведомо не достигшего шестнадцатилетнего возраста». При этом содержание развратных действий законодателем не дается, а имеется в виду общеупотребительное их понимание — «половая распущенность», «испорченность общественных нравов»16.
Кроме родо-видовой модели построения дефиниции (классической), указывающей на родовой признак и видовое отличие, в научной литературе приводятся иные формы-определения нормативных понятий: описательные (казуистические) и перечневые17. В строго логическом смысле перечни не являются определениями, так как раскрывают
содержание нормативного понятия не в полной мере. Основной недостаток таких определений — их приблизительность, что подтверждает присутствие вформулировкахэлементовтипа «идругие», «иные». В качестве примера можно привести дефиницию состава «нарушение правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих» в статье 349 УК РФ: «Нарушение правил обращения с оружием, боеприпасами, радиоактивными материалами, взрывчатыми или иными веществами и предметами, представляющими повышенную опасностьдля окружающих, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, уничтожение военной техники, либо иные тяжкие последствия, —...». Описательные дефиниции грешат сложностью, многозначностью, отсутствием точного и ясного понимания нормативного текста. Вместе с тем, конструируя дефиницию, законодатель должен выбирать такую форму моделирования, которая в наибольшей степени соответствует содержанию понятия и отражает его сущность. Особую сложность дефинирования по классическому образцу представляют оценочные понятия, в раскрытии содержания которых перечисляются лишь важнейшие признаки, а не все имеющие к понятию отношение. Это связано с разнородностью и многогранностью правовой действительности, при которой законодатель не может вычленить все его характерные признаки и вынужден определять дефиницию одного оценочного понятия через другое оценочное понятие. Например, согласно статье 41 УК РФ: «Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели.
Риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам». Для того, чтобы определить, был ли риск обоснованным, необходимо выяснить содержание понятий «общественно полезная цель» и «достаточные меры».
Существуют требования, которые следует соблюдать, чтобы дефиниции были логически правильными:
1. Определение должно быть соразмерным (адекватным), что означает положение, при котором определяемое и определяющее понятия должны иметь одинаковый объем. Соразмерность определения обусловливает четкое отграничение определяемого от других сходных явлений (предметов), но не обеспечивает правильность дефиниции по существу. Правильность по существу зависит оттого, как этим определением выражены свойства предмета (явления), действительно ему присущие в соответствии с объективной действительностью. Правило о соразмерности определений касается лишь логической правильности определения и его конструкции.
2. Вторым требованием является правило, согласно которому видовым отличием должен быть признак, свойственный только определяемому понятию и отсутствующий в других понятиях, относящихся к одному и тому же роду.
3. Определение (дефиниция) не должно быть отрицательным. К ним можно прибегать лишь в случаях определения чисто отрицательного характера. Например: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики» (часть 1 статьи 21 УК РФ).
4. Всякое определение должно быть полным и ясным. Полнота дефиниции означает наличие указаний на все существенные признаки явления (предмета), а ясным называется определение, в котором указаны только известные признаки определяемого явления (предмета).
Типичными ошибками в формулировании понятий в уголовном законе являются:
— несоразмерность определений, формулируемых в законе, которая выражается в чрезмерной широте определения. Примером может служить статья 3 Федерального закона «О борьбе с терроризмом», в которой понятие «терроризм» раскрывается как «насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинение значительного имущественного ущерба либо наступление иных общественно опасных последствий, осуществляемое в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворение их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебное помещение либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений».
Этот грамматический сорит включает в понятие «терроризм» самостоятельные составы преступлений: посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (статья 277 УК) и нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (статья 360
УК); атакже признаки иныхсоставов: умышленное причинение вреда здоровью (статьи 111, 112, 115 УК), угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (статья 119УК), умышленное уничтожение или повреждение имущества (статья 167 УК), планирование войны (часть 1 статьи 353 УК), блокирование транспортных средств (статья 267 УК), пиратство (статья 277УК), угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (статья 211 УК), организацию преступного сообщества (преступной организации) (статья 210 УК) и организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем (статья 208 УК). Перегруженность специального закона снижает его качество и ослабляет позиции перед общим законом (статья 205 УК), затрудняет работу правоприменительного механизма и приводит ктому, что правоприменитель ориентируется исключительно на общие положения, игнорируя специальное законодательство.
Слишком широким является определение, в котором объем определяющего понятия больше объема определяемого понятия. Слишком узким называется определение, в котором объем определяющего понятия меньше объема определяемого в то время, как объемы этих понятий должны быть одинаковы. Примером может служить статья 204 УК, в которой узко определено родовое понятие субъекта коммерческого подкупа: «лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации». Поскольку законодателем не была определена совокупность видовых признаков, полностью отражающих круг лиц, способных влиять на принятие решений в организации, за пределами понятия субъекта коммерческого подкупа остались нотариусы, аудиторы, третейские судьи, которые хотя и не выполняют управленческие функции, но могут оказаться субъектами коммерческого подкупа;
— тавтология (idem per idem — то же через то же), при которой понятие определяется через самого себя, хотя и в других выражениях. Например: «Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица» (статья 130 УК);
— определение неизвестного через неизвестное (ignotum per ignotius — неизвестное через еще более неизвестное), при котором понятие определяется через другое понятие, признаки которого неизвестны и которое само подлежит определению. Например: «Разрушение, повреждение или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние объектов энергетики, электросвязи, жилищного и коммунального хозяйства или другихобъектовжизнеобеспечения» (статья 2152УК). Что законодатель подразумевает под «иным способом приведения в негодное для эксплуатации состояние», кроме перечисленных им, и о каких именно «других объектах жизнеобеспечения» идет речь в данном составе преступления?
Ошибки в дефиниции означают, что истинное значение сложного высказывания зависит только от истинности значений входящих в него простых
высказываний и характера их связи. Например, нормативное сложное высказывание: «При назначении наказания лицу, признанному вердиктом присяжных заседателей виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения, обстоятельства, отягчающие наказание, не учитываются» (часть 4 статьи 65 УК) зависит от части 1 этой статьи, которая гласит: «Срок или размер наказания лицу, признанному вердиктом присяжных заседателей виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения, не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого наказания, предусмотренного за совершенное преступление». Назначение двух третей наказания допускается в силу решения присяжных заседателей о снисхождении к лицу, совершившему преступление, или в силу предписаний законодателя не учитывать отягчающие наказание обстоятельства, или в силу комплекса обстоятельств: снисхождения присяжных и снисхождения законодателя? Одно не вытекает из другого, так как присяжные заседатели не имеют отношения к исследованию обстоятельств, отягчающих наказание. Так что же влияет на снижение срока или размера наказания до двух третей? В данном случае мы имеем алогизм как результат нарушения правил образования суждения.
Алогизмы в деонтических модальностях могут быть следствием нарушения законодателем правил образования деонтической модальности, при которой изложение правила поведения не соответствует статусу действия (модальному оператору): «запрещено», «разрешено», «обязано». Примером может служить часть 2 статьи 68 УК: «Срок наказания при любом виде рецидива преступлений не может быть менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, но в пределах санкции соответствующей статьи Особенной части настоящего Кодекса». Представляется, что императивный модальный оператор «срок наказания при любом виде рецидива преступлений должен быть выше одной третьей части...» более точно отразил бы логическую конструкцию деонтической модальности нормативного высказывания законодателя. Если устанавливается мера должного поведения, то следует выбрать модальный оператор «обязано», деонтическая модальность которого будет иметь конструкцию: «запрещено то, от чего обязательно воздерживаться».
Вторую группу составляют алогизмы, возникающие в результате нарушения требований, предъявляемых к связям логических элементов в законе. К ним, прежде всего, следует отнести алогизмы, возникшие в результате нарушения последовательности развития конституционных положений отраслевым законодательством. В качестве примера следует указать статью 4 УК РФ «Принцип равенства граждан передзаконом», исходя из буквального толкования которой, вопреки части 1 статьи 19 Конституции РФ, ее положения не распространяются на лиц без гражданства. Дру-
гой пример. Уголовно-правовые предписания части 1 статьи 1 УК РФ: «Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий кодекс», и часть 1 статьи 3УК: «Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим кодексом» в определенной степени игнорируют положения части 4 статьи 15 и пункта 2 раздела второго «Заключительные и переходные положения» Конституции РФ, так как по буквальному смыслу уголовно-правовых норм не имеют прямого действия часть 2 статьи 15, часть 1 статьи 19, часть 2 статьи 21, часть 1 статьи 50, статьи 52, 54, часть 2 статьи 63 Конституции РФ и ратифицированные международные договоры.
Другим распространенным видом этой группы являются алогизмы, возникшие в результате нарушения требований непротиворечивости предписаний закона. В качестве примера следует указать несоответствие ряда институтов Особенной части принципам уголовного права, предусмотренных в Общей части. Не соответствует принципу равенства граждан перед законом независимо от должностного положения (статья 4 УК) институт должностного лица (примечание к статье 285 УК) со штрафными санкциями за злоупотребление должностными полномочиями; существует явное логическое несоответствие между многообразием видов преступлений (256 без учета квалифи-цированныхсоставов), описанных в диспозициях, и однообразием видов наказания (11 видов, из которых3 не могут применяться), восполняемое с помощью относительно определенных санкций с множественной альтернативностью.
К этой группе относятся также алогизмы, возникающие в результате нарушения определенности закона. Например,неопределенность оценочных понятий и признаков, отсутствие терминологической согласованности некоторых определений, которые до сих пор остаются без официального толкования, хотя широко используются в статьях Особенной части УК: понятие тяжких последствий использовано 65 раз; крупного размера — 29 раз; крупного ущерба — 21 раз; существенного вреда — 10 раз; значительного ущерба — 9 раз; особо тяжких последствий — 7 раз; и т. д.
К этому же виду ошибок следует отнести алогизмы, возникающие вследствие нарушений связи между элементами нормы права (гипотезы, диспозиции, санкции), при которых: 1) фактически уравниваются по значимости простые и квалифицированные составы преступлений (например, части 1,2,3 статьи 158УК); 2) многие виды наказания, предусмотренные в санкциях статей Особенной части, применяются на практике слишком редко или не применяются вообще; 3) допускается возможность выхода за пределы санкции при оценке правового значения обстоятельств дела; и др.
Познание природы правовых дефиниций, их роли в механизме правового регулирования, про-
никновение в их сущность, содержание, форму и особенности служит необходимой предпосылкой формализации правового материала, оптимизации правотворческой и правоприменительской деятельности. Дефиниции в праве как способ отражения, объективации и преобразования реальности становятся необходимыми внешними оболочками правовых явлений. Относительно значения дефиниций мы встречаем знаменательные высказывания у Ф. Энгельса в «Анти-Дюринге» о биологическом определении жизни: «Жизнь есть способ существования белковых тел»18. И далее: «Наша дефиниция жизни, разумеется, весьма недостаточна, поскольку она далека от того, чтобы охватить все явления жизни, а напротив, ограничивается самыми общими и самыми простыми среди них. Все дефиниции имеют в научном отношении незначительную ценность. Чтобы дать действительно исчерпывающее представление о жизни, нам пришлось бы проследить все формы проявления от самой низшей до наивысшей. Однако для обыденного употребления такие дефиниции очень удобны, а подчас без них трудно обойтись; повредить же они не могут, пока мы не забываем их неизбежных недостатков»19.
Примечания
1. См.: Словарь русского языка в четырех томах. — М., 1957. — Т. 1. — С. 533.
2. Горький М. О том, как я учился писать / М. Горький. Собр. соч. в шестнадцати томах. — М., 1979. — Т. XVI. — С. 291.
3. См.: Словарь русского языка в четырех томах. — М., 1961. — Т. IV. — С. 480.
4. Словарь русского языка в четырех томах... — Т. I.— С. 565.
5. См. там же. — С. 29.
6. Там же. — С. 558—559.
7. Там же. — Т. IV. — С. 631.
8. Там же. — Т. I. — С. 655.
9. Там же. — Т. IV. — С. 679.
10. Там же. — Т. I. — C. 593.
11. См., например: Философский энциклопедический словарь / Гл. ред. Л.Ф. Ильичев, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалев, В.Г. Панов. — М., 1983. — С. 460—461; Краткий словарь по логике / Под ред. Д.П. Горский. — М., 1991. — С.130—131, 150—151.
12. Словарь русского языка в четырех томах... — Т. II. — С. 544—545.
13. Сердюк Л. О понятии насилия в уголовном праве // Уголовное право. — № 1. — 2004. — С. 52.
14. Нагорная М.А. Техника определения законодательных терминов // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей: В 2 т. — Н. Новгород, 2001. — Т. 1. — С. 221—222.
15. Устинов В.С. Техника конструирования дефиниций в уголовном законодательстве // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей: В 2 т. — Н. Новгород, 2001. — Т. II. — С. 208.
16. Словарь русского языка в четырех томах... — Т. III. — С. 798.
17. См.: Губарева Т.В. Лингвистические правила законодательной техники / Т.В. Губарева, А.С. Пигол-кин // Проблемы законодательной техники. — Н. Новгород, 2000. — С. 280; Туранин В.Ю. Проблема выбора оптимального способа закрепления дефиниции в законодательном тексте // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей: В 2 т. — Н. Новгород, 2001. — Т. 1. — С. 247—248.
18. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. — М., 1948. — С. 77.
19. Там же. — С. 78.
А.И. Рыжов
Рыжов Антон Игоревич — аспирант кафедры европейского и международного права юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского
Юридические дефиниции в международном праве (на примере понятий «война», «вооруженный конфликт международного характера», «вооруженный конфликт немеждународного характера»)
Теоретические вопросы, связанные с особенностями юридических дефиниций, в доктрине международного права практически не изучены. Не уделяется внимание конкретному анализу де-
финиций, которыми оперирует действующее международное право. Симптоматично, что признанные специалисты в области международного публичного права — ЛуисХенкин, Ян Браунли, И.И. Лу-
