CC BY
2Часть II. ПЕРЕВОДЫ, РЕЦЕНЗИИ И ОБЗОРЫ
ЛЮ ЯДИН
АНАЛИЗ ПЕРЕВОДОВ «ШИ ЦЗИНА» НА РУССКИЙ ЯЗЫК
В статье подходы к переводу «Ши цзина» на русский язык рассматриваются в связи с более широким контекстом интерпретации в китайской традиции комментирования
Ключевые слова: стратегии перевода, поэзия, Ши цзин, древний Китай, комментарий
Первые переводы «Ши цзина» в российском академическом обществе появляются в начеле 60-х гг. XIX в. Именно тогда М.Л. Михайлов перевел песню «Гао цю» («Мой хороший, мой пригожий...»). В 1896 г. в Петербурге вышел сборник «Китай и Япония в их поэзии»1, в котором среди прочих были опубликованы переводы песен «Ши цзина», в частности перевод М.И. Мерцаловой песни «Чу чу чжэ цы» («Зеленые ветки плюща я срываю...»), перевод О. Миллера песни «Гао цю жу жу» («Голова овцы жиреет...»), перевод М.Л. Михайлова песни «Янь янь юй фэй» («Не ровен ласточки полет») и др2.
Полный перевод «Ши цзина» на русский язык был осуществлен А.А. Штукиным (1904—1964). В 1921—1925 гг. А.А. Штукин учился в Петроградском университете (Ленинградский государственный универ-
1 Маленькая антология № 1. Китай и Япония в их поэзии. СПб.: Типография Я.И. Либермана. 1896.
2 Федоренко Н.Т. «Шицзин» и его место в китайской литературе. М.: Восточная литература, 1958. С. 27—28.
ситет), был студентом известного китаиста академика В.М. Алексеева. В разное время А.А. Штукин работал в библиотеке Ленинградского государственного университета и преподавал в этом же университете3. Жизнь у него была нелегкой, но постоянные несчастья и болезни не могли сломить его, этот чрезвычайно мужественный человек оставался беззаветно предан любимому делу. А.А. Штукин перевел повесть Лу Синя «Подлинная история А-Кью», а в 40-е гг. начал перевод «Ши цзи-на», который был издан в 1957 г. в издательстве Академии Наук. В дальнейшем переводы А.А. Штукина песен «Ши цзина» широко цитировались и включались в различные антологии.
Выборочный перевод песен «Ши цзина» осуществляли и другие российские синологи. Л. Н. Меньшиков (1926—2005) перевел песни «Гуань цзюй» («Гулькают...»), «Чжун сы» («Кобылки...»), «Чоу моу» («Пучки и снопы») из раздела «Нравы царств», а также 5 песен из раздела «Малые оды» — «Тянь бао» («Да охраняют...»), «Гу фэн» («Разросся...») и другие4. М.Е. Кравцова также выполнила переводы ряда песен: «Гуань цзюй» («Как друг друга кликали»), «Чжун сы» («Саранча»), «Линь чжи цзы» («О линь, твои стопы»), «Инь ци лэй» («Громко грохочет гром»), «Жи юэ» («Солнце и луна»), «Цзи гу» («Грохочущий барабан»), «Бэй мэнь» («Северные ворота»), «Бэй фэн» («Северный ветер»), «Цзин нюй» («Та девица-скромница»), «Фэнь цзюй жу» («У низины да у Фэнь у реки»), «Ю ди чжи ду» («Одинокая груша»), «У и» («Нет одежды»), «Цюань юй» («Славное начало»), «Чи сяо» («Сова») из раздела «Нравы царств»; «Лу мин» («Олени кричат»), «Сы му» («Четверка коней»), «У цзян да чэ» («Не толкай ты большую телегу») из раздела «Малые оды»; «Лин тай» («Чудесная башня») из раздела «Большие оды»; «Тянь цзо гао шань» («Небо воздвигло»), «Минь юй сяо цзы» («О, горе мне, горе!»), «Ю би» («Сытые кони») из раздела «Гимны»5.
3 См.: Васильков В.Я, Сорокина М.Ю. Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период (1917— 1991). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003. С. 229—430.
4 Китайская поэзия в переводах Льва Меньшикова / ред. И.А. Алимов. СПб: Петербургское востоковедение, 2007. С. 35—39.
5 Хрестоматия по литературе Китая. СПб: Азбука-классика, 2004. С. 50—61.
В действительности, перевод в большой степени всегда есть интерпретация:
Перевод не создается в пустоте. Умения переводчика определяются конкретной культурой и конкретной эпохой6.
Во-первых, занимаясь переводом «Ши цзина», российские синологи вынуждены считаться с двухтысячелетней историей интерпретации «Ши цзина» в самом Китае. Ведь каждое стихотворение (песня) сопровождается многочисленными комментариями и толкованиями древних интерпретаторов, начиная с Мао Хэна7, и таким образом удерживает накопленный тысячелетиями обширный пласт информации по истории, общественной жизни и культуре Китая. Согласие одним конкретным комментарием означает неприятие иной комментаторской традиции, и этот выбор неминуемо приходится совершать переводчику «Ши цзина».
Во-вторых, российскому переводчику приходится учитывать и переводы «Ши цзина» за пределами Китая, то есть учитывать западную традицию толкования и перевода «Ши цзина». Например, в своем переводе А.А. Штукин цитирует в комментариях и ссылается на перевод шведского синолога Б. Карлгрена (1889—1978). Вместе с тем, в комментариях переводчик непосредственно может выразить и свою позицию, собственное видение и понимание текста.
В переводе «Ши цзина» российскими синологами отчетливо просматривается замысел авторов при выборе толкования. Ярким примером тому может служить перевод А.А. Штукиным последнего предложения во втором куплете песни под названием «Песня о седьмой луне», в котором переводчик одновременно и отходит, и соглашается с китайской традицией толкования «Ши цзина». В китайской истории интерпретации «Ши цзина» встречаются различные толкования этих двух строчек (^^^Ж, ^Д^Т^Й). Например, в версии Мао Хэна:
6 Translation/History /Culture. A Sourcebook / ed. by Andre Lefevere. Shanghai: Shanghai Foreign Education Press, 2004. P. 14.
7 Принято считать, что Мао Хэн жил на рубеже династий Цинь (221—207 до н.э.) и Западная Хань (206 до н.э.-9 г. н.э.).
8 Шисань цзин чжушу [Комментарии к 13 канонам]. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1979. С. 389С.
Печаль — ощущение горечи. Девушка печалится по весне, мужчина (или молодой человек) печалится по осени, они чувствуют изменение в природе.
В данном случае для объяснения «печали в сердце девушки» Мао Хэн привлек концепцию «единства Неба и человека» (тянь жэнь хэ и АА^—). То есть именно смена сезонов взывает грусть у юноши и девушки.
У Чжэн Сюаня (127—200) читаем:
Девушка весной ощущает янскую силу ци и думает о мужчине; мужчина осенью ощущает иньскую ци и думает о женщине. Из-за [приближающихся] изменений, печалятся. Когда невеста в печали, то зарождается стремление к достижению единства с князем (наследником государя), и она желает выйти замуж. Чжэнь Сюань развил мысль Мао Хэна о том, что ощущение скоротечности времени вызывает грусть: он выразил ее через любовные отношения мужчины и девушки. Более того, он полагал, что невеста по доброй воле и с полной готовностью хочет выйти замуж за князя.
Кун Ин-да (547—648) разделяет мнение Чжэн Сюаня. В неоконфуцианской традиции Чжу Си (1130—1200) к этому обстоятельному описанию добавляется еще и похвала князю:
Таким образом, занимающаяся шелководством девушка ощущает скоротечность времени и печалится. В это время князь намеревается взять в жены девушку внутри страны, и знатный род соединится через брак с князем, а каждый такой род прилежно занимается шелководством. Поэтому посватанная за него девушка,
9 Там же. С. 390А.
10 Чжу Си. Ши цзи чжуань [Сводный комментарий чжуань к «Песням»]. Шанхай: Шанхай гуцзи чубаньшэ, 1980. С. 91.
предвидит, что для достижения единения с князем должна будет
покинуть своих отца и мать, и опечалена этим.
Чжу Си, вслед за своими предшественниками Мао Хэном и Кун Инда, видит причину «печали на сердце девушки» в мучительных ощущениях скоротечности времени и грядущих перемен и в некоторой степени развивает эту мысль: породнившись с князем, девушка из богатой и знатной семьи должна также уметь собирать тутовые листья и выполнять полевые работы. Чжу Си, тем самым, меняет социальное положение «девушки-шелковода» на положение девушки из богатого и знатного рода.
А.А. Штукин, сталкиваясь с проблемой выбора интерпретации, переводит эти две строки из «Песни о седьмой луне» следующим образом:
На сердце печаль у неё лишь одной:
В дом князя войдёт она скоро женой11 .
Здесь нет ощущения скорби, вызванной скоротечностью времени, и нигде в стихотворении не прослеживается связи с указанием Чжу Си на высокий социальный статус девушки. Например, в строке (букв.: «девушки держат в руках корзины глубокие (красивые)») слово нюй ^ переведено просто как «девушка». То есть, в переводе А.А. Шту-кина «девушка» понимается как дочь простой крестьянки, а единственное, что ее тревожит и печалит, это предстоящая свадьба с князем.
Такая интерпретация не учитывает комментаторскую линию от Мао Хэна и Чжэн Сюаня до Чжу Си, в которой «печаль на сердце девушки» истолковывается как ощущение скорой перемены и желание выйти замуж за князя. Подобным образом А.А. Штукин перевел и «Ди дун» («Радуга»). В древнекитайской комментаторской традиции, начиная с комментария Мао Хэна, это стихотворение относится к разряду препятствующих тайным бракам и предупреждающих об опасностях побега молодой девушки со своим возлюбленным. Однако в переводе А.А. Штукина мы видим:
шт,
Девушка к мужу идет, покидает
Братьев своих, и отца, и мать12.
11 Шицзин. Книга песен и гимнов / пер. А.А. Штукина. Москва: Наука, 1957. С. 184.
Таким образом, ясно указывается социальное положение главного персонажа: она законная жена, которая попрощалась с родственниками и ушла к мужу. И далее:
Брака с любимым желает дева!
В таком варианте кажется, будто стихотворение передает мысли и голос сердца незамужней девушки, и таким образом песнь превращается в обычную любовную песню молодых девиц. Отброшенной оказывается китайская традиция объяснения этой песни как «предупреждающей молодую девушку об опасностях тайных свиданий».
В «Большом введении к песням» слово «Чжун сы» («Саранча») истолковано как «многочисленное потомство императрицы и наложниц императора». В «Малом введении к песням», напротив, сказано, что «если саранча не ревнива, потомство будет многочисленным»13. Чжу Си в «Ши цзи чжуань» («Сводные комментарии к "Песням"») воспроизводит это же толкование. При династии Цин Фан Юйжунь (1811— 1883) ставит эту интерпретацию под вопрос:
На каких основаниях считалось, что саранча не ревнива? Императрицы не завистливы, поэтому потомство будет многочисленным, что и было задумано. Тем более, заключение, что эта песня была написана для императриц, было совершенно необоснованным. Его вопрос резонен. Тем не менее, и он без сомнения утверждает, что этот стих представляет собой восхваление множества красивых сы-новей14, то есть, слепо следует комментаторской традиции Мао Хэна.
12 Там же. С. 64.
13 Шисань цзин ... С. 279А.
14 Фан Юйжунь. Ши цзин юаньши [Истоки «Канона Песен»]. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1986. С. 80—81.
Посмотрим теперь, каким образом переводят это стихотворение российские синологи. М. Кравцова переводит третье четверостишье следующим образом:
Саранча, саранча, прилетай
Дружным, слаженным хором!
Твои дети и внуки пускай
Каждый год нарождаются снова!15.
В таком переводе очень сложно уловить обращение к императрице и наложницам императора и прочесть «завет не ревновать, как саранча, чтобы иметь многочисленное потомство».
Лаконичным и правильным можно назвать перевод Л.Н. Меньшикова, который добавил к этой песне комментарий с разъяснениями: «Свадебная песня, где вступающим в брак желают столь многочисленного потомства, какое дают кузнечики-кобылки (род саранчи)»16. Так он отходит от конфуцианской морали и чрезмерной интерпретации Мао Хэна, и в своем переводе приближается к первоначальному виду свадебной народной песни, что вполне уместно.
Занимаясь переводом «Ши цзина», российские синологи пытались воспроизвести первоначальный смысл народных песен и стихов, возвращая произведениям их народный стиль и манеру изложения. Это совпало с новой интерпретационной линией «Ши цзина» китайскими исследователями в 50-х гг. XX в. Примером этому может служить перевод А.А. Штукиным фразы ШЖ^ТШЙ «В дом князя войдёт она скоро женой». Юй Гуаньин (1906—1995) в книге «Выборочный перевод "Ши цзина"» перевел эту фразу на современный китайский язык следующим образом:
т&ш^жт, -Ш^Т^ТЙ17
На сердце у девушки грусть и тоска,
Боится, что князь ее уведет навсегда.
15 Хрестоматия по ... С. 50—51.
16 Китайская поэзия... С. 36.
17 Юй Гуаньинь. Ши цзин сюаньи [Избранные переводы «Канона песен»]. Пекин: Жэньминь вэньсюэ чубаньшэ, 1963. С. 163.
В опубликованном в 1964 г. сборнике «Избранные произведения китайской поэзии» под редакцией Линь Гэна (1910—2006) и Фэн Юаньцзюнь18 (1900—1974) эта фраза передана так:
шшш^итт-т^19
Девушка опасается, что знатный князь гунцзы принудит ее вместе вернуться в свой дом (возьмет женой к себе в дом).
Когда А.А. Штукин переводил «Ши цзин», книга Юй Гуаньина еще не была опубликована. Также весьма маловероятно, чтобы в то время китайские исследователи древнекитайской литературы могли ознакомиться с переводом А.А. Штукина в оригинале. Это говорит о том, что в схожих условиях общественной и академической деятельности в XX в., китайские и советские исследователи и переводчики действовали похожим образом: они отказались от крайностей конфуцианской комментаторской традиции «Ши цзина» и пытались вернуть книге ее народный характер.
2.
Российские синологи при переводе «Ши цзина» неизбежно сталкиваются еще с одной большой проблемой. Прежде всего, это проблема языковых различий. Русский и китайский языки были выработаны народами, обладающими сильно отличающимися культурными традициями и знаниями. Трудность для российского переводчика, с одной стороны, представляют названия и концепции, запечатленные в «Ши цзине», специфические для китайской культуры, а, с другой стороны, древность этой книги. Даже китайцам в наши дни многие понятия и названия в «Ши цзине» непонятны и незнакомы, а российские исследователи XX— XXI вв., воспитанные в иной культурной традиции, испытывают еще большие затруднения! Некоторые традиционные китайские концепции просто не имеют соответствующего им эквивалента в русском языке. Выдающийся синолог В.М. Алексеев замечал, что китайское понятие ли IL «ритуал» не имеет эквивалента не только в русском, но и в европей-
18 Фэн Юаньцзюнь — женщина.
19 Чжунго шигэ сюань [Антология китайской поэзии] / ред. Линь Ген, Фэн Юаньцзюнь. Пекин: Жэньминь вэньсюэ чубаньшэ, 1964. Т.1. С. 28.
ских языках20. Чтобы преодолеть эту трудность, переводчики используют различные стратегии перевода: либо «доместикацию» (domestication), либо «форенизацию» (foreignization)21.
Сначала обратимся к стратегии доместикации.
Во-первых, когда переводчик сталкивается с понятием, смысл которого значительно отличается в русском и китайском языках, он может переводить его, выбирая хоть и не вполне подходящий, но уже имеющийся в русском языке эквивалент. Для примера возьмем иероглиф сяо ф. А.А. Штукин, переводя «Минь юй сяо цзы» («Я, исполненный горя...») из раздела «Гимны Чжоу», пишет:
Я, исполненный горя, как малый ребенок,
Принял дом наш, а он неустроен; один
Сирота сиротою в глубокой печали.
О усопший отец мой и наш господин,
Ты всегда был и будешь почтительный сын22.
Перевод М.Е. Кравцовой звучит следующим образом:
О, горе мне, горе! Я малым дитем
Возглавил наш дом, что еще не устроен,
Скорблю-убиваюсь, как стал сиротою.
Отец мой державный! О мой господин,
Правитель мудрейший, почтительный сын!23.
В обоих текстах, понятие сяо передается как «почтительный сын», то есть подвергается доместикации.
Сяо — это важнейшее понятие в системе нравственных представлений китайской традиционной культуры. В конфуцианские 13 канонов входит «Сяо цзин» («Канон сыновней почтительности»). Словарь «Шо вэнь цзе цзы» дает такое определение: «...Тот, кто совершает благие дела для отца и матери... Ребенок (^ цзы) подпирает снизу старшего (^
20 Алексеев В.М. Труды по китайской литературе. Кн 2. Москва: Восточная литература, 2003. С. 122.
21 См.: Сюй Баоцян, Юань Вэй. Юйянь юй фаньи дэ чжэнцэ [Языки и стратегии перевода]. Пекин: Чжунъян бяньцзи чубаньшэ, 2001. С. 358.
22 Шицзин. Книга... С. 443.
23 Хрестоматия по.... С. 60.
лао)»24. В «Большом словаре китайских иероглифов» среди прочих выделяются следующие значения сяо: поклонение духам, жертвоприношение; почтение и послушание старшим; наследование и продолжение воли (^ чжи) предшественников; носить траур; подражание чему-то хорошему; откармливать, выращивать животных и еще семь других значений25. А в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова прилагательное «почтительный» толкуется следующим образом: 1) содержащий в себе почтение, глубокое уважение; 2) переносн. «большой», «значительный»26. Переводчики «Ши цзина» использовали прилагательное «почтительный», поскольку в русском языке нет подходящего эквивалента понятию сяо.
Во-вторых, переводчики могут передать лишь поверхностный смысл такого рода понятий, глубинный же смысл остается сокрытым. В песне «Сян шу» («Ты на крысу взгляни...») последний куплет
лил. Amm, ш^шмо
В переводе А.А. Штукина он звучит:
Посмотри ты на крысу — лапы, как надо. Человек!
А ни чина у тебя, ни обряда!
Коль ни чина нет у тебя, ни обряда,
Что же, смерть до срока тебе не награда?27.
А.А. Штукин передал здесь только поверхностное значение слов ти W и ли Л. Более того, для перевода ли он использовал сразу два слова «чин» и «обряд», однако в русском языке оказалось невозможным передать созвучие и смысловую близость иероглифов ти и ли.
В-третьих, встречается использование описательных слов для выявления глубинного и скрытого смысла слов и категорий в контексте ки-
24 Сюй Шэнь. Шо вэнь цзе цзы [Объяснение письмен и толкование иероглифов]. Пекин: Чжунго шудянь чубаньшэ, 1989.
25 Ханьюй да цзыдянь [Большой словарь иероглифов китайского языка]. Ухань: Хубэй цышу чубаньшэ; Чэнду: Сычуань цышу чубаньшэ, 1995. С. 425.
26 Ожегов С.И. Словарь русского языка, М.: Издательство иностранных и национальных словарей, 1963. С. 565.
27 Шицзин... С.65.
тайского языка. Например, фразу в песне «Бэй
фэн» А.А. Штукин переводит:
Край этот страшный — рыжих лисиц сторона.
Признак зловещий — воронов стая черна»28.
В русском языковом контексте лиса не считается дурным предзнаменованием, поэтому переводчик может донести до читателя новый смысл только через описательный перевод.
В пятой строфе песни «Чу цы» («Жертвоприношение предкам») есть следующие строки:
А.А. Штукин их переводит таким образом:
Потомок сыновнепочтительный занял престол.
И вновь прорицатель искусный к нему подошел:
Вещает, что духи упились довольно... И вот,
В величьи своем замещающий духов встает.
И бьют барабаны и колокол духам вослед —
Ушел заместитель, и духи уходят, их нет»29.
Здесь для русских читателей абсолютно неизвестным может быть целый ряд понятий, таких как, например, ши Р. «Большой словарь китайских иероглифов» дает следующее объяснение: «В древности, во время ритуалов жертвоприношения, живой человек выступал в качестве мертвого, принимающего жертвы [от людей]». А.А. Штукин передает смысл слова ши через описательный перевод «замещающий духов». Кроме того, Чжу Си дал такой комментарий к этим строкам:
Духи упились и замещающий духов (ши) встает, его провожают,
30
и духи уходят .
28 Шицзин... С.54.
29 Шицзин... С. 287—288.
30 Чжу Си. Ши цзи... С. 154.
Из этого можно увидеть, что благодаря описательному переводу А.А. Штукину удалось грамотно и точно передать первоначальный смысл фразы. Три вышеуказанных примера относятся к «адаптивной» стратегии перевода — доместикации.
Форенизация также активно используется российскими переводчиками. Например, фраза из «Гуань цзюй» в переводе Л.Н. Меньшикова звучит:
Где ты, затворница — девца-скромница?
Цинием и сэ завлекаю ее31.
Он дает транскрипцию иероглифов цинь ^ и сэ Ш, добавляя комментарий: «Цинь (род цитры) и сэ (род гусель) — древнекитайские музыкальные инструменты»32. Таким образом, он довольно точно передал оригинальный смысл и значение китайских терминов. В отличие от него, А.А. Штукин и М.Е. Кравцова пошли по пути доместикации и перевели цинь и сэ как «цитру» и «гусли».
3.
Стихотворение и песня отличаются от других литературных форм не только концептуально. Основными элементами поэтических форм являются речь и мелодика33. В поэтическом переводе умелая передача структуры исходника и его мелодики (звучности) считается ключевым моментом качественного перевода: именно в этом проявляются талант и мастерство переводчика.
«Ши цзин» — древнейший сборник поэзии Китая, который отличается самобытной структурой и мелодикой. При работе с «Ши цзином» исследователи сразу отмечают классическую форму стихотворной строки, состоящей из четырех иероглифов, а также специфическую разбивку на строки и строфы. Гу Яньу (1613—1682), Дай Чжэнь (1723—1777), Фан Юйжунь детально изучали ритмику и рифму «Ши цзина». Серьезного исследования заслуживает тема передачи композиционного строя (структуры), мелодики и стиля исходного текста при переводе.
31 Китайская поэзия... С. 35—36.
32 Там же. С. 36.
33 Хэйгээр. Мэйсюэ. [Гегель. Эстетика] / пер. Чжу Гуанцянь. Т.3. Пекин: Шанъу иньшугуань, 1982. С. 68—96.
Говоря о структуре и строе, следует прежде всего обращать внимание на стихотворную строку. Российские переводчики передают стихотворную строку «Ши цзина», состоящую из четырех иероглифов, в произвольной манере. А.А. Штукин и М.Е. Кравцова не переводят строку в четыре слога (это практически неосуществимо, так как отдельное слово в русском языке состоит из двух и более слогов) или в четыре слова. В их переводных строках встречается как четыре слова, так и шесть. Только у Л.Н. Меньшикова перевод первых пяти произведений «Ши цзина» соответствует китайскому оригиналу: практически в каждой строке — по четыре знаменательных слова. Кроме того, в его переводе песни «Чжун сы» («Саранча») в разных строках встречается то три, то пять слов, что также соответствует китайскому исходнику, поскольку несколько строк действительно состоят из трех иероглифов.
Также следует проанализировать разбивку на куплеты. В этом контексте следует особо выделить перевод А.А. Штукиным «Песни о седьмой луне». Первоначально она состояла из восьми куплетов, в каждом куплете по 11 строк. В переводе А.А. Штукина первый, второй, третий и шестой куплеты состоят из 14 строк, остальные куплеты из 12 или 15 строк. Куплеты из 14 строк представляют собой завершенные сонеты — онегинскую строфу, которая строится из трех катренов и заключительного двустишия. Рассмотрим для примера первый куплет:
В седьмую луну звезда Огня а
Все ниже на небе день от дня. а
И вот теперь, к девятой луне, Ь
Одежду из шерсти выдали мне. Ь
В дни первой луны пахнёт холодок, с
В луну вторую мороз жесток, с
Без теплой одежды из шерсти овцы, d
Кто год бы закончить мог? d
За сохи беремся мы в третьей луне, Ь
В четвертую в поле пора выходить, е
А детям теперь и каждой жене Ь
Нам пищу на южные пашни носить. е
Надсмотрщик полей пришел и рад, Г
Что вышли в поля и стар и млад34. Г
34 Шицзин... С. 183.
Остальные куплеты, которые не из 14 строк, состоят из четверостиший, и каждое четверостишие обладает смысловой завершенностью. Все строфы обладают отчетливой внутренней структурой и отличаются четким ритмом. В целом, все восемь строф воспринимаются как единый связный текст, а ритмические повторения задают красивую ритмику всего переведенного текста.
Говоря о мелодике российской поэзии, необходимо отметить наличие внутреннего ритма и концевой рифмы. При переводе российские синологи выбирают различные стихотворные размеры: ямб, хорей, анапест или дактиль. В «Ши цзине», помимо рифмы, присутствует и внутренний ритм. Его заметил Л.Н. Меньшиков и попытался воспроизвести его в своем переводе на русский язык. В «Гуань цзюй» («Гулькают, гулькают...») во фразе ШШШ±, ШТМШ*
наблюдается аллитерация в словосочетании ЩЩ, а также созвучия финалей в словах ШШ яотяо и шунюй. Л.Н. Меньшиков перевел эту фразу следующим образом:
Гулькают, гулькают голубь и горлица,
Вместе на отмели сели речной.
Будет затворница девица-скромница
Мужу достойной славной женой»35.
С помощью слов «Гулькают, гулькают» он сумел передать китайское звукоподражание ^^ гуаньгуань и повтор слогов; словосочетанием «голубь и горлица» передает аллитерацию в слове ЩЩ цзюйцзю, в словосочетании «девица-скромница» воспроизводится созвучие финалей в шунюй. Видно, как он стремясь сделать хороший аналоговый перевод, вводит искусные аллитерации, призванные передать аллитерации китайского исходного текста.
Говоря о рифме, отметим вышеуказанный перевод А.А. Штукина песни «Гун лю» (« Ода князю Лю»). Здесь он использует мужскую рифму на -лю, -бот, -дет, -рет, -год, -род, -род, -сет, -мет, -ход и др. В русском языке мужская рифма — это концевая рифма с ударением на последний слог рифмующихся слов, ее звук более громкий. Она очень похожа на мужскую рифму в китайской поэзии, для которой характерными конечными звуками являются согласные, например, ^ цзян, ®
35 Китайская Поэзия... С. 35.
чан, Ж кан в песне «Гун лю» («Ода князю Лю»). В китайской поэзии такая рифма возбуждает чувства и поднимает боевой дух. Также и ода М.В. Ломоносова об ожесточенной битве «Ода... на победу над Турками и Татарами и на взятие Хотина 1739 года» также написана с использованием мужской рифмы. Это позволяет сделать вывод, что в русских стихотворениях мужская рифма вполне подходит для передачи эмоционального накала.
Очевидно, что российские синологи в целом добились значительных успехов в переводе «Ши цзина». Правда, иногда проскальзывают небольшие ошибки. А.А. Штукин перевел строки в
песне «Ци юэ» («Песня о седьмой луне») как «Без теплой одежды из шерсти овцы, / Кто год бы закончить мог?»36. В комментарии Чжэн Сюаня читаем:
ЖШ, tMK^^io
Хэ — простонародная одежда из грубой шерсти. Цзу — закончить. Сейчас только второе новолуние этого года, и у тех, кто побогаче, уже нет одежды, а у бедняков нет даже грубого сукна, разве получится так завершить год37?
То есть, А.А. Штукину не удалось отразить значение «не иметь грубого сукна». Строки из песни «Тянь бао» («Да охраняют тебя Небеса!») из «Сяо я» («Малых од») Л.Н. Меньшиков перевел как «Да охраняют тебя Небеса! Чтобы пожал урожай ты хлеба»38. Л.Н. Меньшиков намеренно перевел §§ гу как «хлеб». Тем не менее, в версии Мао Хэна гу толкуется через Ш39, «жалованье», «доход». А в комментарии Чжу Си сказано:
«SBfflafto Гу — это благо. Полное благо — это похоже на изобилие и большое прибавление40.
36 Шицзин... С. 183.
37 Шисань цзин ... С. 389А.
38 Китайская поэзия... С. 38.
39 Шисань цзин чжушу...С. 412B.
40 Чжу Си. Ши цзи... С. 104.
Как видим, здесь слово §§ гу не имеет никакого отношения к хлебам и, вообще, к злакам, поэтому перевод Л.Н. Меньшикова ошибочен.
Но, как известно, «нет нефрита без изъяна». Эти огрехи говорят лишь о трудности поэтического перевода. А перевод древней поэзии доциньского периода еще сложнее. Песни «Ши цзина» зазвучали на русском языке в результате мучительного творческого процесса. И эти муки не напрасны, если даже на родине «Ши цзина» находятся люди, которые в состоянии оценить по достоинству затраченные усилия и восхититься результатом.
