CC BY
10ПРАВД ЧЕЛОВЕКА
А. ДУТЧАК, A. DUTCHAK,
юрист (Украина) lawyer (Ukraine)
АНАЛИЗ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
БОЛЬШОЙ ПАЛАТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ПО ДЕЛУ ПРОФСОЮЗ «ДОБРЫЙ ПАСТЫРЬ» (SINDICATUL PASTORUL CEL BUN, № 2330/09 ) ПРОТИВ РУМЫНИИ
R статье анализируется По-тановление Большой палаты Европейского Суда по правам человека по делу Профсоюз «Добрый-пастырь» против Румынии. Анализ-ведется с точки зрения отношений-государства и религиозных организаций, сопоставления светского и канонического права, исследуются причины и источники конфликта.
Ключевыеслова: Европейский Суд по правам человека, религиозная организация, гражданское право, каноническое право.
ANALYSIS OF THE JUDGMENT OF THE GRAND CHAMBER OF THE EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS IN THE CASE OF SINDICATUL "PrSTORUL CEL BUN", № 2330/09 V.
ROMANIA
The article analyzes the judgment of the Grand Chamber of the European Court of Human Rights in the case of Sindicatul "Prstorul cel Bun" against Romania. Analysis is conducted in terms of relations between the state and religious organizations, comparing civil and canon law, examining causes and sources of the conflict.
Key words: European Court of Human Rights, religious organization, civil law, canon law.
Определение Большой палаты Европейского Суда по правам человека по делу Профсоюз «Добрый пастырь» (Sindicatul Pastorul cel bun, № 2330/09) против Румынии, в котором Верховная инстанция ЕСПЧ отменила решение третьей секции Суда от 31 января 2012 г. и встала на защиту принципа автономии религиозных организаций от государства (ст. 9 Европейской конвенции по правам человека) является весьма интересным для анализа с юридической точки зрения документом. В новом решении признается право государства отказывать в юридической регистрации антиканоническим структурам в составе канонической церкви. Тем самым было подтверждено право Румынской Церкви устраивать свою внутреннюю жизнь согласно каноническим правилам без вмешательства государственных органов на стороне антиканонических групп.
История вопроса
4 апреля 2008 г. группа из 35 православных священнослужителей и мирян («группа 35-ти»), работающих в митрополии Олтении (юго-западный регион Румынии), предприняла попытку создать профсоюз «Добрый пастырь». Согласно проекту устава его цель состоит «в представлении и защите профессиональных, экономических, социальных и культурных прав и интересов клириков и мирян, членов профсоюза в их отношениях с церковной иерархией и Министерством культуры и культов Румынии». 22 мая 2008 г. суд первой инстанции города Крайова разрешил юриди-
ческую регистрацию профсоюза. Суд принял во внимание тот факт, что священнослужители и светский персонал Церкви исполняют свои обязанности в рамках трудового договора, что позволяет им воспользоваться правом на создание профсоюза в соответствии с трудовым законодательством для всех наемных работников.
Архиепископия Крайова обжаловала принятое решение в суде, ссылаясь на то, что создание данного профсоюза не было благословлено епископом, а потому противоречит Уставу Румынской Православной Церкви, зарегистрированному в органах власти. Окончательное решение суда департамента Долж (ОоЦ) было вынесено 11 июля 2008 г. в пользу истца - архиепис-копии, а юридическая регистрация профсоюза была аннулирована. После этого инициативная группа по созданию профсоюза 30 декабря 2008 г. подала жалобу в Европейский Суд по правам человека, которая была зарегистрирована за № 2330/09. Решение Европейского Суда по делу Профсоюз «Добрый пастырь» против Румынии было вынесено 31 января 2012 г. Тогда международная судебная инстанция признала, что отказ румынских властей регистрировать профсоюзную организацию священнослужителей Румынской Православной Церкви, созданную вопреки каноническим правилам, противоречит свободе собраний и создания ассоциаций, гарантированной ст. 11 Европейской конвенции по правам человека. Кроме того, румынское государство дол-
жно было выплатить «профсоюзу» священников 10 тыс. евро.
В конце апреля 2012 г. Румыния оспорила это решение и направила апелляцию в Большую палату Суда, которая была принята к рассмотрению, и9 июля 2013 г. опубликовано определение Большой палаты Европейского Суда по правам человека по делу Профсоюз «Добрый пастырь» (Sindicatul Pastorul cel bun, № 2330/09 ) против Румынии.Как видно по первым реакциям на публикацию этого документа, определение полностью не удовлетворяет все стороны конфликта и является компромиссом, который отражает разделение мнений внутри Суда по поводу взаимодействия общества и религиозных организаций. Например, шесть судей, включая председателя Суда, составили особое мнение, в котором утверждают, что создание профсоюза без благословения Священноначалия не наносит вреда Церкви.Чем же вызван такой компромисс? Рискну предположить, что определение Большой палаты, а также отсутствие единодушия среди судей, принимавших решение, вызваны не формулировками Европейской конвенции по правам человека, а своеобразием отношений между Румынской Православной Церковью и государством Румыния.
Юридически Румынская Православная Церковь не была отделена от государства. Румынская Конституция 1965 г. провозглашала лишь отделение школы от Церкви (ст. 30). В соответствии с декретом «Об общем устройстве религиозных исповеданий» Церковь имела право со-
здавать благотворительные организации, религиозные общества, вести издательскую деятельность, владеть движимым и недвижимым имуществом, пользоваться государственными субсидиями и дотациями для духовенства и преподавателей религии. Церковь признается юридическим лицом. Новый Устав Румынской Православной Церкви принят Синодом Церкви в ноябре 2007 г. и признан Постановлением Правительства от 16 января 2008 г. № 53.Государство оказывает Церкви значительную материальную помощь и отпускает большие средства на восстановление и охрану религиозных памятников, на епархиальные и патриаршие центры. Государство выдает заработную плату преподавателям Богословских институтов. Клир частично получает содержание также от государства и освобождается от воинской повинности. При этом на священников распространяется трудовое право, что подтверждается судебной практикой. Решением от 19 сентября 2005 г. Высший суд счел себя компетентным рассматривать законность увольнения или отправки на пенсию православных священников как работников православной Церкви, на которых распространяются общие нормы социального обеспечения и законоустановления в сфере социального страхования. Уже в другом делеРешением от 4 февраля 2010 г. Высший и кассационный суды, рассматривая жалобу православного священника на отказ Трудовой инспекции проконтролировать соблюдение трудового права епархией
(его работодателем), подтвердили правильность отказа, сочтя, что в вопросах внутрицерковной дисциплины применяются исключительно внутренние церковные установления. При этом два профсоюза, в которые входят священнослужители, уже действуют в Румынии. Созданы они были для ведения диалога с государственными службами по вопросам обеспечения прав священнослужителей и мирян, занятых в церковных структурах, в сфере социальной защиты (пенсии, социальная страховка, медицинское об-служивание).Такие отношения между Румынской Православной Церковью и государством Румыния можно назвать как своеобразный общественный договор, при котором Церковь во внутренней деятельности пользуется некоторыми светскими нормативно-правовыми актами, в свою очередь, государство организовывает свою деятельность с учетом норм канонического права.
Это подтверждается тем, что конфликт, который начался внутри Церкви, Церковь вынесла на светские суды, несмотря на то что все подобного рода конфликты решаются исключительно внутренними методами: «А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями, ничего не значащих в церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?» (1 Кор. 6, 1-5). Ведь на последней стадии разборок, которые предшествовали искам, достаточно было, учитывая исчерпаемость внутрен-
них методов, просто отлучить священников от Церкви. Своеобразие таких государственно-церковных отношений, непонимание границы и отличий светского и канонического права неминуемо приводят к конфликтам. В своем решении ЕСПЧ, пытаясь урегулировать конфликт в рамках этого своеобразного внутригосударственного договора, как бы вывел формулу образования профсоюзных организаций священников и мирян, которая должна применяться при существующих в Румынии отношениях Церкви и государства. Эта формула для таких организаций вводит как бы двойную легализацию. Первая, официальная, легализация проводится государственными органами на соответствие устава организации конституции государства и специальному, профсоюзному, закону. Порядок второй легализации не прописан нигде, но после решения Большой палатыон присутствует незримо и согласно ему в странах, где государство и Церковь допускают оформление трудовых отношений для священников, устав профсоюзной организации священников и мирян не должен содержать положений, подрывающих автономию религиозной организации. Религиозные организации вправе подавать иски к государству, которое легализовало такую организацию, к священникам и мирянам, создавшим подобный профсоюз, а суды вправе такие иски рассматривать. При этом при необходимости светские суды будут принимать решения, исходя из оценки соответствия устава проф-
союзных организации нормам канонического права. Сетования представительства Русской Православной Церкви в Страсбурге на то, что в новом решении ЕСПЧ сделал ряд оговорок, которые вступают в противоречие с пониманием автономии религиозных организаций, что Суд также выразил недопустимое согласие с возможностью светскими судами рассматривать конфликты внутри клира по вопросам канонического права, справедливы1 .Однако нужно понимать, что Суд исходил из многообразия отношений религиозных организаций с государством, из различий конституционного строя разных государств, а также из понимания того, что в первую очередь те вопросы, которые поднимает представительство РПЦ в Страсбурге, должны быть правильно урегулированы самим государством и религиозными организациями. Такое решение ЕСПЧ и упреки в его несовершенстве стали возможными из-за несоответствия декларированых в конституции отношений государства и Церкви и реального положения в светском и каноническом праве. Вследствие незрелости как светского, так и церковного права отсутствует граница между ними, возникают ситуации конкуренции. Причем как в Румынии, так и в России.
В связи с этим обратим внимание на выступление И.В.Понкина «О наличии правовых оснований для
1 См.: Представительство Русской Православной Церкви в Страсбурге / / http://strasbourg-reor.org/?topicid=1054
направления дела "Профсоюз 'Добрый пастырь' против Румынии (жалоба № 2330/09)" на рассмотрение Большой палаты Европейского Суда по правам человека». Текст выступления был представлен 7 июля 2012 г. в Страсбурге в Совете Европы на семинаре «Автономия Церкви в недавних постановлениях Европейского Суда по правам человека» и полностью приведен на сайте представительства РПЦ в Страсбурге2. По утверждению докладчика, рассматривая данное дело, Европейский Суд совершил логическую ошибку, проигнорировав известный правовой принцип, согласно которому специальная правовая норма (в даном случае внутренние установления религиозной организации), регулирующая конкретное правоотношение, имеет приоритет в юридической силе перед общей правовой нормой - нормой законодательства о трудовых отношениях.
Действительно, данный правовой принцип применяется при конкуренции норм права. Но применение его в указанном случае глубоко ошибочно, ибо по своей сути каноническое право правом не является. По самому общему, универсальному определению право - один из видов регуляторов общественных отношений. Это определение нашего мира, мира светской науки и светского права. И вот на языке нашего мира, если мы признаем существование другого мира, отделенного конституционным принципом мира рели-
2 См.:http://www.strasbourg-reor.org/ ?topicid=915
гии, каноническое право вместе с обрядом, литургией создает верующего и общественные отношения, в которых он участвует. Подчеркну — на языке наших понятий, ибо, по утверждению Церкви, понять каноническое право можно только в вере. Оставаясь в поле нашего мира, необходимо заметить, что Заповеди Декалога, которые, по убеждению верующего,есть внутреннее измерение канонического права3, не являются юридическими нормами. Ведь восьмая заповедь «не укради» дана не для охраны частной собственности, шестая заповедь «не убий» — не для охраны человеческой жизни. Все заповеди вместе с теми, что налагают не только внешние обязательства, но и обязательства в отношении совести, даны человеку для того, чтобы он в вере их как бы заново открыл. С точки зрения светской философии феномен человеческой веры возникает на основаниях, причиной которых являются они сами, вне себя оснований они не имеют, т.е. эти истины веры тавтологичны, не создаются один раз и навсегда, а должны создаваться каждый раз заново. Причем создание, открытие заповедей в себе совпадают с «созданием» верующего и, разумеется, как второе рождение, а укравши или убивши, ты разрушаешь самого себя.
Исходя из этого, грамотный зако-нодатедь (в идеале это должен быть верующий законодатель) обязан тщательно избегать соприкосновения
3 См.: Лгберо Джерозе. Церковне право. Льв1в: Св1чадо, 2001. С. 18.
светского и канонического права, конкуренции их норм. Но это легко сказать, а осуществить в условиях постсоветского законодательства весьма трудно.Какими же в понимании современного российского законодателя являются религиозные органи-зации-юридические лица?
В соответствии со ст. 117 Гражданского кодекса РФ «общественными и религиозными организациями (объединениями) признаются добровольные объединения граждан, в установленном законом порядке объединившихся для удовлетворения духовных или нематериальных потребностей».По определению ст. 48 все общественные и религиозные организации — это те же предприятия, но только не имеющие извлечение прибыли в качестве основной цели и не распределяющие полученную прибыль между участниками.Определения термина «потребности» в Гражданском кодексе нет. Для понимания того, что вложено в этот термин, можно обратиться к учебникам по психологии или к экономическим словарям. В учебниках по психологии найдем, что человеческая потребность — это напряженно активно-побудительное состояние индивида, создаваемое испытываемым им недостатком в объектах, необходимых для его существования и развития. Потребность возникает в силу недостатка, потребности разнообразны, потому что человек живет и действует в мире человеческих отношений и объектов. Вряд ли мы станем стремление общения с Богом ставить в один ряд с потребностями, которые
возникают в мире человеческих отношений, объектов и желаний. Общение с Богом можно также назвать духовной потребностью, но разница между ней и духовными потребностями, определение которых приводят учебники по психологии, такая же, как и разница между хождением в театр или на выставку и посещением храма.
В экономическом словаре читаем: «Потребности - это одна из фундаментальных категорий теоретической и прикладной экономики. Это виды продукции, товаров; услуг, вещей, в которых нуждаются люди, которые они желают, стремятся иметь и потреблять, использовать. К потребностям относят не только то, что приносит пользу, крайне необходимо для жизни, но и реальные запросы на предметы, которые могут оказаться вредными для здоровья, но потребляются людьми в силу сложившихся привычек и получаемого удовольствия, удовлетворения. Потребности разделяются на биологические и социальные, последние обусловлены общественной природой человека. Кроме того, различают насыщаемые, имеющие четкий предел, и ненасыщаемые потребности, стремление удовлетворить»4.
Перекладывая и применяя эти определения в терминологии гражданского права, законодатель конструирует термин «религиозные по-
4 Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. М.: ИНФРА-М, 1999 // http://www.vocable.ru/dictionary/88/ symbol/207/page/16
требности», приравнивает их к духовным или нематериальным потребностям и реализует для религиозных организаций схему, описанную в ст.779 ГК РФ. Для лучшего понимания детализируем эту схему.
Духовные или нематериальные потребности в пониманиикак вышеприведенных определений, так и гражданского права - это потребности, которые удовлетворяются потреблением нематериальных благ и являются объектами гражданского права. Все объекты гражданского права имеют определения в гражданском праве. В ГК РФ эти определения содержатся в статьях гл. 6. Объекты гражданских прав делятся на вещи, имущество, ценные бумаги и нематериальные блага. Те объекты гражданских прав, которые могут производиться и потребляться, называются материальными (вещи, имущество, ценные бумаги), те объекты гражданских прав, которые могут потребляться только во время предоставления услуги, называются нематериальными или духовными. Приведем определение термина «услуги» из Налогового кодекса РФ: «Услугой для целей налогообложения признаётся деятельность, результаты которой не имеют материального выражения, реализуются и потребляются в процессе осуществления этой деятельности»
И тогда(опять же в понимании законодателя) религиозная организация в определениях гражданского права- это общественная организация-юридическое лицо, которая прошла регистрацию согласно законодательству, и как субъект хозяй-
ственной деятельности для удовлетворения религиозных потребностей оказывает услуги заказчикам-верующим, которые потребляются в процессе определенного действия или осуществления определенной деятельности и которые имеют цену или ее можно установить.Если разработчикам ГК РФ было все предельно понятно, и они не занимались второстепенными вопросами, то авторам Федерального закона от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях»пришлось труднее. Понятно, что вопросы юрлица, собственности, государственной регистрации концептуально решены в ГК РФ, а ФЗ №125, как и частично специальный Закон об общественных образованиях, должен быть частью гражданского права. Но как решать вопрос о назначении и цели религиозных организаций? Как совместить конституционное положение об отделении от государства с необходимостью согласно ГК РФ регламентировать механизм образования религиозных организаций-юридических лиц и впоследствии наравне со всеми предприятиями контролировать их имущественную деятельность?
Конституционное право на свободу объединения предполагает и свободу объединившимися гражданами самостоятельно определять цели и назначения своей организации. Но с точки зрения законодателя верующие граждане — это, как минимум, несмышленые и недееспособные дети, которым доверить этот вопрос невозможно.
Но ведь цели эти невозможно описать в гражданском, да и в любом праве. Эти цели иррациональны, иррациональны и действия по их достижению, причем все действия, включая и действия при создании организации. Поэтому далее законодатель упускает термин гражданского права «удовлетворение потребностей», записывает в цели организации «совместное исповедание и распространение веры» и создает своеобразную правовую территорию для этого совместного исповедания и распространения веры. Для этой территории принимается ФЗ №125, который есть своеобразная попытка совместить светское и каноническое право. В результате этой попытки создан нормативный акт, основные части которого, касающиеся образования и деятельности религиозных организаций, можно определить как мертвые. Мертвые, пустые нормы, которые не используются ни государством, ни самими религиозными организациями, все аспекты образования и деятельности которых полностью урегулированы каноническим правом. Это своеобразное творчество можно назвать чиновничьим наивным богохульством, наносящим вред как светскому, так и каноническому праву. Противостоять такому богохульству Церковь не в состоянии. Церковь уступает, механически выполняет все эти бессмысленные предписания с учредителями, гражданскими уставами, регистрацией, юридическими лицами, с частной собственностью, финансовыми и статистическими отче-
тами и продолжает свою жизнь в соответствии с внутренними нормами. В стране как бы существуют две Церкви: одна - реальная, с жизнью согласно каноническим нормам и другая - бутафорская, созданная только на бумаге в угоду этой неприродной смеси гражданского и канонического права.
Эта бутафория, нежизненность норм становятся очевидны только тогда, когда ими дословно пытаются пользоваться, т.е. в конфликтных ситуациях. Примером такой ситуации может быть иск, который рассматривался в Псковском городском суде Псковской области. Иск учредителей и членов местной религиозной организации «Приход храма Святых Жен Мироносиц Псковской епархии Русской Православной Церкви г. Пскова» к Псковской епархии Русской Православной Церкви Московского Патриархата. В решении Псковской епархии признано истца и 10 других членов Приходского собрания считать виновными в том, что 18 апреля 2011 г.они голосовали против принятия Устава прихода в новой редакции, за чтобыли исключены из состава Приходского собрания5 .В комментариях к иску истцы грамотно писали, что ихиск не имеет отношения к канонам. Речьидет о гражданских правоотношениях, учредители добровольной организации выведены из ее состава без всяких правовых оснований. Архиерей навязывает устав, принятие которого закон и Ус-
5 См.: http://adelgeim.livejournal.com/ ?skip=80
тав относят к компетенции Приходского собрания, Архиерей нарушил букву закона и Устав6.
Принимая решение, суд мог применить тот же правовой принцип, который приводит И.В.Понкин и который применяется при конкуренции норм права. Опять же, специальные правовые нормы образования религиозных организаций -юридических лиц, которые размещены в ФЗ №125, имеют приоритет перед нормами ГК РФ, регулирующими общие вопросы образования юрлиц. Но в этом случае это скорее - коллизия, чем конкуренция норм. Конкуренция обнаруживается при применении закона, когда выясняется, что совершенное деяние подпадает под признаки двух или нескольких не противоречащих норм, призванных регламентировать одно и то же фактическое отношение. В отличие от конкуренции, коллизия юридических норм есть один из видов противоречий в праве, негативное следствие несовершенства законодательства. Понятно, что такие места в законодательстве должны выявляться и устраняться. В нашем же случае коллизия как бы создана сознательно, в попытках применить механизм создания юридического лица частной собственности внутри поля действия канонического права без оглядки на то, что это противоречит самому понятию юридического лица.
Впрочем, судья Псковского городского суда поступил проще. Ре-
6 См.: http://adelgeim.livejournal.com/ 113520.html#comments
шение исходит из общераспространенного мнения о структуре Церкви, согласно которому Церковь - это огромный бытовой комбинат, который предоставляет населению разные услуги за определенную, по мнению многих, завышенную плату, а приходы — это структуры (основные и вспомогательные цеха этого предприятия). Соответственно, отношения между ними приравнены к внутрихозяйственным. При этом в соответствии с иском судья ограничивается только отношениями епархия — приход, не объясняя, почему закон называет эти структуры самостоятельными юридическими лицами. Понятно, что отношения Церковь — приход законоподобно объяснить невозможно, как и невозможно объяснить, как эти общецерковные положения, а также решения епархии могут касаться самостоятельного юридического лица. Берется за основание определение — «приход принадлежит епархии Русской Православной Церкви, входит в ее каноническую структуру и юрисдикцию, является ее неотъемлемой частью». Тогда право менять руководство прихода, по мнению суда, — это и есть внутренние установления, приравненные к внутрихозяйственным отношениям, дающие право руководству предприятия менять начальников и замна-чальников цехов, которые являются частью предприятия. При этом согласно светскому законодательству государство имеет право контролировать внутрихозяйственные отношения предприятия, но не вправе вмешиваться в них.
Подведем итог. Проблема юридического лица является одной из самых изученных и одновременно наиболее дискуссионной в литературе. Законодательство различных стран по-разному решает эту проблему, однако можно выделить общую черту. В странах с устоявшимися правовыми традициями, эволюция которых не прерывалась катастрофическими социальными экспериментами, используется метод нормативного (формального) регулирования, при котором не закрепляются универсальные признаки юридического лица, а только указывается на тип организаций, обладающих этим статусом. При этом юридическое лицо есть как бы универсальная форма, «скобки», которые охватывают разнообразные человеческие объединения и, как утверждают некоторые исследователи, юридическое лицо — это не вид субъекта права, а союзное свойство, которым наделяется законодателем та или иная общность. Законодатель имеет перед собой сформированный, готовый результат правообра-зования, процесса постепенного вызревания правовых форм. Он их не изобретает, а находит в правовой реальности. И тогда закрепленная в законе форма правовой жизнедеятельности является результатом функционирования всей системы правопорядка. В нашем же случае поспешная горячечность с целью «догнать», заполнить лакуны в законодательстве приводит к тому, что нормативные акты иногда настолько оторваны от элементарных основ правопорядка, что порой это
можно определить просто с точки зрения здравого смысла. Достаточно просто открыть любой учебник гражданского права и на первых страницах прочитать, что основаниями возникновения гражданских правоотношений являются жизненные обстоятельства, именуемые юридическими фактами. Далее читаем, что юридические факты -факты реальной действительности, с которыми действующие законы и иные правовые акты связывают возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, т.е. правоотношений. Юридические факты разнообразны и классифицируются по различным основаниям. По признаку зависимости от воли субъектов они подразделяются на действия и события. В действиях проявляется воля субъектов - физических и юридических лиц. Здесь остановимся и выделим следующее. В основе гражданского права лежит главный фундамент — автономия воли участников частноправовых отношений, т.е. их свободное усмотрение относительно того, вступать ли им в имущественный оборот, с каким именно контрагентом и на каких условиях. Такие решения участники принимают свободно, по своей инициативе, на свой риск и под собственную имущественную ответственность. Они также сами решают, осуществлять ли принадлежащие им права.
Так вот, дееспособные граждане, объединившиеся в религиозную организацию, не ставили перед собой цели создать юридическое лицо частного права, так же как не ставили
цели создать общественную организацию, которая будет представлять и защищать их интересы, оказывать услуги или способствовать совместному исповеданию и распространению веры. Более того, в большинстве случаев, по их глубокому убеждению, они ее не создавали и называть их «учредителями» по крайней мере кощунственно. Объединивши имущество, они не ставили цели создать новую, частную собственность. Из-за таких обстоятельств законодатель вопреки волеизъявлению граждан пытается назвать гражданскими правоотношениями отношения, в которых нет юридических фактов, с которыми гражданское право связывает возникновение гражданских правоотношений.
Библиографический список:
1. Л(беро Джерозе. Церковне право. Льв1в: Св1чадо, 2001. С. 18.
2. Представительство Русской Православной Церкви в Страсбурге http:// strasbourg-reor.org/?topicid=1054; http:/ /www.strasbourg-reor.org/?topicid=915
3. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. М.: ИНФРА-М, 1999 // http://www.vocable.ru/dictionary/88/ symbol/207/page/16
References (transliteration):
1. Libero Dzheroze. Cerkovne pravo. L'viv: Svichado, 2001. S. 18.
2. Predstavitel'stvo Russkoj Pravoslav-noj Cerkvi v Strasburge // http:// strasbourg-reor.org/?topicid=1054; http: //www.strasbourg-reor.org/?topicid=915
3. Rajzberg B.A., Lozovskij L.Sh., Starodubceva E.B. Sovremennyj jekonomicheskij slovar'. M.: INFRA-M, 1999 // http://www.vocable.ru/dictionary /88/symbol/207/page/16
