CC BY
14
анафорическое кодирование информации и организация диалогического текста как соотносимые явления
Г. д. СКНАР
anaphoric information coding AND dialogic TExT organization As correlate phenomena
G. D. SKNAR
В статье утверждается, что тематические компоненты, в которых закодирована анафорическая информация, обеспечивают цельность диалогического текста, выступают функциональными координатами этого текста. Тематические компоненты отражают комплексную характеристику речевого поведения собеседников, складывающуюся из замысла речевой партии и установки участников на тип коммуникативной активности; распределения коммуникативной инициативы; композиционной и содержательной структуры речевого продукта.
Ключевые слова: тематические компоненты, анафорическое кодирование, референт, организация диалогического текста.
It is stated in the article that the thematic components which code the anaphoric information provide the dialogic text integrity, turn out to be the functional coordinates of the text. The thematic components reflect the complex characteristics of the interlocutors' speech behavior, composed of the speech parties' intention, the interlocutors' aim on communicative activity type; communicative initiative dispensing; compositional and semantic structure of the speech product.
Keywords: thematic components, anaphoric coding, referent, dialogic text organization.
Главный деятель диалогического высказывания пользуется особым тематическим статусом, в связи с этим получая минимальное анафорическое кодирование после первичной актуализации. При этом редуцированные анафорические выражения могут получать концентрированную актуализацию в рамках небольших дискурсивных сегментов. Ср.: (1) «Малаева. Кошмар какой-то... Когда это кончится? Мой бандит один дома заперт. Якубов. А сколько ему лет? Малаева. Да семь уже. Якубов. Пока мы отсюда выберемся, ему стукнет все восемь, а то и десять. Не боитесь одного оставлять? Малаева. Он привык быть дома один... Совершенно самостоятельный мужчина. И потом, я успела заехать покормить его...» [1]. Главный деятель данного диалогического текста номинируется как с помощью местоимения 3-го лица ед. ч. (минимальное анафорическое кодирование), так и посредством оценочных выражений, отражающих те или иные субъективные и объективные характеристики. В тексте также встречается нулевая анафора (мой бандит). Все указанные дискурсивные референты выполняют функцию темы диалогических высказываний, обеспечивают бесперебойность выражения темы в рамках анализируемого диалогического текста.
Т. Гивон утверждает, что в основе шкалы тематического выражения анафорическими средствами заложен иконический, кодирующий качества референта, принцип. Отразим данный принцип в виде следующей схемы:
Схема 1. Иконический, кодирующий качества референта, принцип выражения тематических компонентов анафорическими средствами [5] Для менее предсказуемой / доступной восприятию адресата / континуально репрезентируемой темы высказывания задействуется больше импликаций для репрезентации этой темы в тексте.
Думается, что с психологической точки зрения корреляция между анафорическим кодированием и тематичностью текста, предложенная Т. Гивоном, может рассматриваться как манифестация когнитивного статуса говорящего субъекта (актуализация таких его характеристик, как память и внимание). По мере увеличения расстояния между дискурсивными референтами, выражающими одну и ту же тему, требуется больше времени и ментальных усилий на идентификацию референта и, следовательно, больше иконически выраженного кодируемого речевого материала.
Иерархическая схема диалогического текста также рассматривается в современной лингвистике в качестве одного из главных факторов, влияющих на выбор анафорического выражения тематического компонента. Упоминания референта - в начале или в кульминационный момент - нового дискурсивного сегмента проявляет тенденцию к выражению посредством полной номинативной фразы; последующие упоминания референта в рамках этого же дискурсивного сегмента выражаются, как правило, с помощью редуцированных анафорических выражений. В диалогическом тексте структурные сегменты могут быть представлены в форме: 1) отдельных реплик; 2) диалогических единств; 3) диалогического текста, объединенного освещением одного и того же события, факта; 4) тематических компонентов. Предпочтение, отдаваемое говорящим субъектом тому или иному анафорическому типу выражения тематического компонента, всецело определяется иерархической организацией текста [7].
Как представляется, наибольшей репрезентативностью обладает иерархическая модель, разработанная Барбарой А. Фокс [4] на материале как повествовательного, так и диалогического текста. Ключевое положение, лежащее в основе анализа данного исследователя, заключается в том, что анафорическое кодирование и дискурсивная организация тесно коррелируют между собой. Признается два формата исследовательского описания: 1) «контекст предопределяет использование»: иерархическая схема текста определяет выбор конкретной анафорической формы; 2) «использование завершает процесс формирования контекста»: актуализация конкретной анафорической формы формирует особую структурную модель текста. Согласно подобной трактовке рассматриваемой проблемы, анафорическая дистрибуция определяет иерархическую структуру дискурса и одновременно сама определяется этой структурой. В аспекте исследования анафоры в диалогическом тексте Б. А. Фокс фокусирует свое внимание на взаимоотношениях между анафорической дистрибуцией и последующим «стыком» анафорических выражений или отсутствием этого «стыка». Структурное понятие последовательности (в близко примыкающих парах референтов) устанавливает основную дистрибутивную модель анафоры в диалогическом тексте. Схематически эта модель может быть представлена в следующем виде:
Схема 2. Дистрибутивная модель анафоры в диалогическом тексте (по Б. А. Фокс [4])
(1) в рамках единой последовательности первое упоминание референта реализуется посредством полного номинативного выражения;
(2) после первого упоминания референта для его последующей актуализации используется местоимение с целью указания на то, что линейная последовательность референтов еще не завершена;
(3) полное номинативное выражение используется говорящим субъектом для выражения понимания того, что предшествующая последовательность, включающая разнообразные упоминания одного и того же референта, завершена.
Первое положение в приведенной выше модели, как представляется, в отдельных комментариях не нуждается. В аспекте второго положения исследователь выделяет четыре типа последовательностей дискурсивных референтов:
1) Местоимение регулярно задействуется в середине, особенно во второй части пары, если референт упоминается в первой части пары. Это, в свою очередь, служит указанием на то, что последовательность референтов еще не завершена. Ср.: (2) «Наташа. Семен Александрович громко протестует против несправедливости и бессовестного исключения Хвостова. Я вас правильно перевела? Хвостов многократно кивает головой. Марина. Вот он и кивает, как дрессированный тюлень» [1].
2) «Расширение диалогической реплики»: реплика говорящего логически завершена, но адресант - на уровне последующего речевого хода - спонтанно продолжает ее, расширяет ее пропозицию, приводя новые доводы, актуализует референт в форме местоимения третьего лица ед. ч. Ср.: (3) «Малаева (на ее глазах слезы, голос дрожит). К примеру, вы вычеркнули Александра Григорьевича. Ясное дело. Человек вышел на пенсию, и списали человека, а то, что он тридцать лет в нашем институте отышачил... Сидорин (поправляет). Отработал! Малаева Отработал! То, что он всю войну разведчиком прошел? Два ордена Славы, медаль за взятие Берлина.... Это, конечно, значения не имеет!» [1].
3) Связь двух тесно примыкающих пар в рамках одного и того же дискурсивного сегмента. При этом выделяется два способа связности двух тесно примыкающих пар:
(1) примыкающие пары, принадлежащие к одному и тому же типу, выстраиваются в последовательную цепочку (ср. пример (4));
(2) примыкающие пары вступают в отношения уточнения: последующий референт пары, уточняя содержание предшествующего референта, связывается с ним (ср. пример (5)). В обоих случаях говорящий субъект задействует местоимение с целью указания на то, что последовательность дискурсивных референтов все еще находится в фазе развития. Ср.: (4) «Саша. Я видела сегодня Павлика Фарятьева. Мама. И чем он сейчас занимается? Саша. Он зубной врач» [3]; (5) « - Я так люблю крабы! - Тогда тем более съедим их сами! - намекнула Галя. - А где мы их станем есть? - простодушно спросил Женя» [2].
4) В предшествующей диалогической реплике примыкающая пара связывается с парой, которая обнаруживается не в предшествующей реплике, а в более отдаленной. Местоимение используется для указания на тот факт, что последовательность референтов не является еще завершенной, а предполагает продолжение. Ср.: (6) «Наталья Андреевна (вспоминает, нахмурив брови). Маша Орлова... С ней что-нибудь случилось? Оля. Да нет, ничего особенного. Наталья Андреевна. А конкретнее? Оля. Она опять убежала из детского дома...» [3]. Иерархическая модель выявляет специфику анализа анафорической дистрибуции в структурном плане с точки зрения глобальной когерентности диалогического текста.
Таким образом, анафорическое кодирование и организация диалогического текста предстают соотносимыми понятиями. Иерархическая структура текста определяет выбор определенной анафорической формы. Использование особой анафорической формы устанавливает определенную структурную модель диалогического текста. Другими словами, анафорическая дистрибуция предопределяется иерархической структурой текста и, в свою очередь, предопределяет ее.
В связи с этим целесообразно сосредоточить исследовательское внимание на взаимоотношениях между анафорической дистрибуцией и диалогическим един-
ством. Структура диалогических ходов собеседников, реализуемая в диалогическом единстве, устанавливает в соответствующем тексте основную дистрибутивную модель анафоры. Данная модель, как представляется, определяется следующими положениями:
- первое упоминание референта в диалогическом единстве осуществляется посредством нарицательного или личного имени;
- после первого упоминания референта в функции темы диалогического высказывания используется местоимение, которое указывает на то, что актуализация информации о данном референте еще не завершена;
- нарицательное или личное имя в функции темы последующего диалогического хода манифестирует понимание собеседников, что данный ход диалога, содержащий повторное упоминание того же самого референта, исчерпывает информацию о нем.
Основная идея, лежащая в основе прагматической модели дискурсивной анафоры, заключается в том, что анафорическая дистрибуция в диалогическом тексте моделируется в терминах взаимодействия общих прагматических стратегий участников общения, а именно Q-, I, и М-принципами [10].
С. Левинсон указывает, что диалог - по сравнению с монологическим текстом - предоставляет исследователю неоценимый источник для анализа. Поскольку каждая последующая диалогическая реплика является своего рода реакцией на предшествующую реплику, в реагирующем речевом действии содержится анализ инициирующего речевого действия, который важен не только для самих участников взаимодействия, но и исследователя этого взаимодействия [8: 321]. Другими словами, динамика спонтанного диалогического общения обеспечивает исследовательскую процедуру для подтверждения или опровержения результатов лингвистического анализа.
Схема 3. Q-, I, и М-Принципы (по [9; 10])
а. Q-принцип:
Не говори меньше, чем это требуется (с учетом 1-принципа)
б. 1-принцип:
Не говори больше, чем это требуется (с учетом Q-принципа)
в. М-принцип:
Не используй маркированные выражения без должных на то оснований
г. Взаимодействие: Q > М > I
В аспекте дистрибуции дискурсивной анафоры в диалогическом общении выделяется общий прагматический шаблон [6]. Данный шаблон может быть представлен в виде следующей схемы.
Схема 4. Прагматический шаблон дистрибуции дискурсивной анафоры в диалогическом
тексте (по [6])
(1) референт оформляется посредством особой формы, как правило, полного номинативного выражения;
(2) смещение внимания участников взаимодействия с одного референта на другой осуществляется посредством, как правило, полного номинативного выражения;
(3) поддержание внимания участников взаимодействия к данному референту достигается посредством использования особой акцентированной формы, как правило, местоимения или нулевой анафоры.
Приведенный выше шаблон задействуется в исследовательских целях вне зависимости от динамики смены коммуникативных ролей участников взаимодействия. Проиллюстрируем его действие следующим примером:
(7) «Сидорин. Номер второй, Гуськов Евгений Иваныч... Мы относимся к товарищу Гуськову с большой симпатией... Жена Гуськова (кричит дурным голосом). Как Гуськов? Почему Гуськов? Я так и знала. (Подбегает к столу президиума.) Хватит. Я вам не позволю издеваться над моим мужем. Аникеева. Жена Гуськова, не нервничайте! Жена Гуськова выхватывает у Сидорина список и рвет его в клочья. Жена Гуськова. Мой Гуськов в нашем институте известный козел отпущения. Он делает научные открытия, а лауреатство хапают другие, которые примазались к открытию, а в результате мой Гуськов имеет фигушки... Сидорин. Успокойтесь вы, успокойтесь! (Протягивает стакан воды.) Жена Гуськова (отталкивает руку со стаканом). Нет, оставьте, не надо мне... Мой муж пишет научный доклад для симпозиума в Париже, а едете за шмотками вы, товарищ Аникеева!.. А моего Гуськова вместо Парижа загоняют в Нижний Тагил. Командировочные два шестьдесят в день. (Плачет.) И вообще, мой Гуськов в Нижнем Тагиле радикулит заработал...» [1]. Приведенный выше прагматический шаблон дистрибуции дискурсивной анафоры реализуется, в частности в речевом поведении жены Гуськова. В частности, она соблюдает Q-принцип («Не говори меньше, чем это требуется» или «Говори столько, сколько это требуется для достижения признания»), но нарушает 1-принцип («Не говори больше, чем этого требуется» или «Говори меньше, чтобы достичь минимального выражения требуемой информации»). Для поддержания внимания к объекту высказывания адресант практически все время употребляет полные номинативные выражения (Гуськов, мой муж, мой Гуськов). С точки зрения говорящего, подобные выражения характеризуются большей информативностью (ср., в частности, употребление личного имени Гуськов с притяжательным местоимением мой, несущее дополнительное прагматическое значение, т. к. выражает отношение говорящего субъекта к референту). Намеренное нарушение 1-принципа на уровне употребления дискурсивных референтов минимизирует процесс идентификации референта со стороны слушающих, направляет их усилия на поддержание внимания к этому референту.
Результатом компромисса между потенциально конфликтующими прагматическими принципами становится актуализация далеко не минимальной, но вполне узнаваемой референциальной формы. Следствием этого предстает соблюдение М-принципа: говорящий субъект задействует полные номинативные выражения в целях поддержания внимания к обсуждаемому референту. С точки зрения речевого взаимодействия повтор тематического компонента Гуськов в форме полного номинативного выражения, который обнаруживается в репликах Сидорина и Аникеевой, свидетельствует о готовности говорящих субъектов признать этот компонент в качестве темы обсуждения, общей темы для последующего развития разговора. После того как тематический компонент актуализован, ожидается, что для поддержания внимания к референту будут задействоваться редуцированные анафорические выражения. Однако одновременная актуализация Q- и 1-принципов, как мы увидели в результате анализа примера (7), делает допустимым одновременное употре-
г. Д. СКНАР
бление как полных, так и редуцированных анафорических форм. Другими словами, взаимодействие Q- и I-принципов ориентирует общение к совмещению узнавания референта и минимума информации его языкового выражения.
В диалогическом тексте может получать актуализацию один из отмеченных выше прагматических принципов. Такое положение дел обнаруживается, когда наблюдается расхождение между текущими оценками говорящего субъекта и знаниями адресата, актуальными для данного общения. В спонтанном диалоге партнеры по взаимодействию взаимно производят оценку актуальных знаний, в том числе и на уровне поддержания внимания к дискурсивному референту. В частности, говорящий субъект - в процессе выбора оптимальной языковой формы выражения референта - призван обеспечивать адресата минимумом знаний об этом референте с тем, чтобы адресата адекватно идентифицировал референт. Таким образом, актуализация анафорических форм в диалоге зависит от допущения адресата относительно того, как слушающий распознает референт.
Литература
1. Брагинский Э., Рязанов Э. Гараж // http://www.flibusta.net/b/290997/read.
2. Брагинский Э., Рязанов Э. Ирония судьбы, или с легким паром // http://www. flibusta.net/b/218228/read.
3. Соколова А. Н. Фантазии Фарятьева // http://www.flibusta.net/b/221588.
4. Fox B. A. Discourse Structure and Anaphora: Written and Conversational English. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. 293 p.
5. Givon T. Topic Continuity in Discourse: A Quantitative Cross-language Study. Amsterdam: John Benjamins, 1983. 239 p.
6. Huang Y. The Syntax and Pragmatics of Anaphora: A Study with Special Reference to Chinese. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. 321 p.
7. Huang Y. Discourse Anaphora: Four Theoretical Models // Journal of Pragmatics. 2000. № 32. PP. 151-176.
8. Levinson S. C. Pragmatics. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. 357 p.
9. Levinson S. C. Pragmatic Reduction of the Binding Conditions Revisited // Journal of Linguistics. 1991. № 27. PP. 107-161.
10. Levinson S. C. Three Levels of Meaning // Grammar and Meaning. Cambridge: Cambridge University Press, 1995. PP. 90-115.
