CC BY
37
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2014, Том 23, Экспресс-выпуск 1003: 1584-1590
Амурский свиристель Bombycilla japonica на острове Сахалин - первое доказательство гнездования
А.Б.Курдюков
Алексей Борисович Курдюков. Биолого-почвенный институт ДВО РАН, пр. Красного знамени, д. 101-156. Владивосток, Приморский край, 690014, Россия. E-mail: Certhia2007@yandex.ru
Поступила в редакцию 19 мая 2014
Амурский свиристель Bombycilla japonica (P.F.Siebold, 1826) - гнездовой эндемик Дальнего Востока России, включённый в Красные книги Приморского края, Амурской и Сахалинской области, республики Саха, Японии, Южной Кореи, Красный список МСОП. Область гнездо -вания его приурочена к области листопадных светлохвойных лесов средней тайги Приамурья и Западного Приохотья: от западного побережья Охотского моря, Амурского лимана и северной части Татарского пролива, Шантарских островов; на север - до посёлка Нелькан (Хабаровский край), и среднего течения реки Алгама (Алданское нагорье); на запад - до верхнего бассейна реки Зея; к югу - до Буреинского нагорья, озера Болонь, среднего течения реки Гур, озера Кизи (Степа-нян 1990; Бабенко 2000; Бисеров 2003; Егоров 2003).
До настоящего времени статус амурского свиристеля на Сахалине не был определён. Единичные встречи с этим видом в гнездовое время (июнь-июль), известные всего для четырёх пунктов в пределах Северо -Сахалинской равнины, давали основание лишь предполагать его гнездование здесь. При этом ряд авторов, работавших в этой части острова, специально подчёркивают, что это один из самых слабоизученных видов, встречи с которым чрезвычайно редки (Нечаев 1991; Глущенко и др. 2013; Сотников и др. 2013).
В августе 2001 года, принимая участие в полевых мониторинговых исследованиях, проводимых орнитологической группой от имени «Амуро-Уссурийского центра биоразнообразия птиц» по проекту «Сахалин-2», автору удалось посетить ряд северных районов Сахалина. В одном из них, в верхнем течении ключа Нижний (левом притоке реки Вази), в 10 км к западу от устья реки Набиль (51°30'23'' с.ш., 143°08'47'' в.д.) (см. рисунок), вечером 11 августа 2001, после объявленного перерыва на отдых перед предстоящими учётами пёстрого пыжика Brachyram-phus perdix (главной цели пребывания в этом районе), у автора появилась возможность совершить незапланированную пешую экскурсию в окрестностях полевого лагеря (с 16 ч до 19 ч 30 мин). Сойдя с дороги, чтобы пересечь уцелевший от пожаров фрагмент старого багульнико-
вого лиственничника, и осматривая увешанные лишайниками ветви, в надежде отыскать гнездо пёстрого пыжика, я услышал хорошо знакомый голос свиристелей. В полосе просвечивающего леса, в кроне старой лиственницы, был обнаружен нераспавшийся выводок из четырёх птенцов амурского свиристеля, находящихся на попечении родителей. Молодые свиристели постоянно выпрашивали корм, даже не предпринимая попыток кормиться самостоятельно. Их рулевые перья окончательно не выросли, поэтому летали они ещё плохо. Взрослые птицы, добывая пищу для птенцов, охотились здесь же, совершая броски на пролетающих мимо насекомыми на манер мухоловок.
Места встреч амурского свиристеля Bombycillajaponica в гнездовое время на Сахалине.
1 — долина р. Большая Уанга; 2 — долина р. Ныш (Нечаев 1991); 3 — верховья кл. Хоямбусибин, окрестности залива Чайво (Сотников и др. 2013); 4 — среднее течение р. Паланги (Глущенко и др. 2013); 5 - верхнее течение кл. Нижний, левого притока р. Вази (данное сообщение).
И без того негустой древостой лиственницы в месте обнаружения выводка амурского свиристеля имел большое количество сухостоя. В связи с этим нижний ярус леса был заполнен пятнами густого елового подроста и почти сплошным ковром ольховника кустарникового Alnus fruticosa и багульника болотного Ledum palustre, с кустами кедрового стланика Pinus pumila, черничника пазушного Vaccinium axillare (на сухих буграх) и зарослями голубики топяной Vaccinium uliginosum (в понижениях). Следующим утром, 12 августа, в этом же районе на разных участках автору удалось обнаружить ещё две стаи по 5 особей B. japonica, в которых молодые птицы уже хорошо летали и выглядели вполне взрослыми. Учитывая все перечисленные встречи и общую протяжённость проведённых здесь автором пеших учётных маршрутов (11.4 км), обилие амурского свиристеля можно оценить в 8.2 особей на 1 км2, или 1.64 пары на 1 км2 (принимая каждую встреченную группу или выводок за пару). Несмотря на то, что наблюдения проводились автором во внеурочное время, материалы по этим находкам были предоставлены руководителям работ орнитологической группы и впоследствии вошли в информационный отчёт (http://www.sakhalinenergy. ru/media/f115 4e98-c887-4afe-aeb0-acff17353809.pdf).
Участок, где были встречены амурские свиристели, представлял собой всхолмлённую пологими увалами равнину. Лесная раститель -ность вокруг носила многочисленные следы антропогенных нарушений, связанных как с более, так и менее давними лесными пожарами, а за несколько лет перед этим - с концентрированными лесозаготовками на ряде обширных участков. Тем не менее, на протяжении 3-4 км в сторону Набильского залива ещё сохранились крупные массивы темнохвойной тайги, представлявшей собой мозаику из старых ельников, как правило, в смеси с лиственницей, более молодых участков этих лесов, либо групп крупных елей среди лиственничного и елового подроста. Местом обитания амурских свиристелей служили площади, неоднократно подвергавшиеся воздействию огня. Как правило, пожар проходил не сплошным фронтом, а коридорами, в связи с чем возникла мозаика из свежих пожарищ, разных стадий зарастания гарей и не затронутых воздействием огня участков. Поэтому наряду со старыми лиственничными редколесьями, перемежаемыми маревыми участками, были обычными также: гари с сухостоем, завалами стволов, группами молодых елей и лиственниц; закрытые перелески и густые чащи молодых елей и лиственниц (5-6 м высотой); участки молодого лиственнично-елового леса (12 м высотой) с отдельными более высокими елями; группы переживших пожары старых елей, с пятнами подроста лиственницы и ели (до 2-3 м высотой) между ними, участками разнотравья и иван-чая Chamaenerion angustifolium; более открытые, заросшие иван-чаем молодые гари с куртинами низких елей и лиственниц
и т.д. Леса речных пойм представляли собой преимущественно заросли ольхи волосистой Alnus hirsuta и древовидных ив Salix sp., нередко с заметным участием берёзы плосколистной Betula platyphylla.
Население птиц обнаруженного района гнездования амурского свиристеля на Сахалине было типичным для среднетаёжных лесов Дальнего Востока. В лесном комплексе птиц численно доминировали московка Parus ater, обыкновенный поползень Sitta europaea, пухляк Parus montanus, в категорию фоновых входили такие виды, как синехвостка Tarsiger cyanurus, кедровка Nucifraga caryocatactes, чиж Spinus spinus, желтоголовый королёк Regulus regulus, в категорию обычных -рябчик Tetrastes bonasia, трёхпалый дятел Picoides tridactylus, уссурийский снегирь Pyrrhula griseiventris, корольковая пеночка Phyllosco-pus (proregulus) proregulus, пищуха Certhia familiaris, глухая кукушка Cuculus (saturatus) optatus, сравнительно малочисленных - крапивник Troglodytes troglodytes, кукша Perisoreus infaustus, золотистый дрозд Turdus chrysolaus, большая горлица Streptopelia orientalis, желна Dryo-copus martius, дикуша Falcipennis falcipennis, иглохвостый стриж Hi-rundapus caudacutus, большеклювая ворона Corvus macrorhynchos, клёст-еловик Loxia curvirostra. В гарево-маревом комплексе птиц самыми многочисленными были пятнистый конёк Anthus hodgsoni, черноголовый чекан Saxicola torquata, сибирский жулан Lanius cristatus, сравнительно обычными - пятнистый сверчок Locustella lanceolata, бурая пеночка Phylloscopus fuscatus, юрок Fringilla montifringilla, сибирская чечевица Carpodacus roseus, маскированная овсянка Ocyris (spodocephalus) personatus, овсянка-ремез O. rusticus, дубровник O. aureolus, малочисленными - чернобровая камышевка Acrocephalus bistrigiceps, соловей-красношейка Luscinia calliope, серый сорокопут Lanius excubitor и др.
Следует отметить необычно сильное запаздывание календарных сроков гнездования птиц на всей территории Сахалина и материкового побережья Татарского пролива в сравнении с территориями Приморского края и юга Хабаровского. Так, в конце июля - начале августа в разных районах Сахалина наблюдались собрания слётков и нерас-павшихся выводков ширококлювой Muscicapa dauurica и сибирской M. sibirica мухоловок. В это же время отмечены выкармливавшие слётков сахалинские Phylloscopus (tenellipes) borealoides и бурые пеночки, охотские сверчки Locustella ochotensis, чернобровые камышевки, сибирские жуланы Lanius cristatus, а для толстоклювой Phylloscopus schwarzi и корольковой пеночек, черноголового чекана это наблюдалось вплоть до третьей декады августа. В последних числах июля некоторые пары японских зарянок Luscinia akahige продолжали выкармливать птенцов в гнёздах, у синехвостки 22 августа обнаружено необычно позднее гнездо с 1-2-дневными птенцами. На протяжении всего августа можно
было наблюдать выводки, слётков и даже находить гнёзда с кладками и птенцами у многих видов птиц, для которых обычны два гнездовых цикла за сезон - зеленоголовой трясогузки Motacilla (tschutschensis) taivana, маскированной и сизой Ocyris variabilis овсянок, овсянки-ремеза, пятнистого конька. Одно из гнёзд пятнистого конька 26 июля содержало насиженную кладку из 4 яиц, другое 11 августа - 3 птенца возрастом 3-4 дня, короткохвостые слётки этого вида регулярно отмечались до середины августа. Для других, гнездящихся один раз за лето птиц выводки ополовников Aegithalos caudatus в гнездовом наряде можно было встретить на протяжении августа — начала сентября, а объединившиеся в кочующие синичьи стаи выводки московок, пухляков, обыкновенных поползней, желтоголовых корольков — на протяжении всего августа.
Средняя дата оставления гнёзд птенцами ширококлювой мухо -ловки на Сахалине (n = 17), по расчётам, приходится на 9 дней позже, чем в Хабаровском крае (n = 32) и на 17 дней позже, чем в Приморском крае (n = 27). Вылет птенцов пухляка (n = 20) — на 10 дней позже, чем в Хабаровском крае (n = 14) и на 20 дней позже, чем в Приморском (n = 21). Вылет птенцов маскированной и седоголовой Ocyris spodo-cephalus овсянок (n = 44) — на 19 дней позже, чем у седоголовой овсянки в Хабаровском (n = 63) и на 20 дней позже, чем в Приморском крае (n = 111)*. Птенцы сибирского жулана (n = 10) оставляют гнёзда на 7 дней позже, чем в Хабаровском (n = 38), и на 13 дней позже, чем в Приморском крае (n = 49); птенцы пятнистого конька (n = 32) — на 20 дней позже, чем в Хабаровском (n = 29), и на 27 дней позже, чем в Приморском крае (n = 30) (Назаренко 1971; Панов 1973; Винтер 1977; Поливанов, Поливанова 1977; Нечаев 1991; Бабенко 2000; Пукинский 2003; наши данные). Такие большие различия, особенно заметные в сравнении с расположенной на той же широте территорией юга Хабаровского края, очевидно, вызваны существенным охлаждающим влиянием Охотского моря, с чем связаны частые летние туманы, особенно на северо-востоке Сахалина. К такому же эффекту приводят исключительно обильные снегопады зимой и ранней весной на этом самом большом в России острове, что наряду с затяжной весной приводит к необычно позднему сходу снежного покрова (намного позже установления температур, достаточных для вегетации), что задерживает сроки начала гнездования птиц, гнездящихся в подлеске.
В условиях юга материковой части ареала Bombycilla japonica, в Приамурье (Буреинское нагорье и Амур-Амгуньском междуречье), не-разбившиеся выводки в сопровождении взрослых особей чаще всего
* Отсутствие значимых различий в средних сроках оставления гнёзд птенцами седоголовой овсянки в Хабаровском и Приморском крае, несомненно, связано с более частыми вторыми кладками у этого вида в Приморском крае.
отмечались в первой половине июля (Бабенко 2000; Бисеров 2003, 2008). В более северных районах, а также в высокогорье и вблизи побережья Охотского моря выводки амурского свиристеля наблюдались заметно позднее — во второй половине июля — начале августа (Леонович 1977; Бабенко 2000). В сходные сроки кочующие выводки амурского свиристеля отмечены в обнаруженном нами месте его гнездования на острове Сахалин.
В пределах области гнездования на материке обычными местами обитания амурского свиристеля в гнездовой сезон являются лиственничные, часто с примесью ели и пихты, либо елово-пихтовые леса в широких долинах рек, зарастающие гари с редкостойными лиственницами, пойменные смешанные леса. Свиристель явно предпочитает долины рек и низменные, ровные или слабо всхолмлённые участки местности. Реже встречается на склоновых маревых участках до высоты 1000 м над уровнем моря. В период вождения выводков придерживается голубичников и зарослей жимолости съедобной Lonicera edulis (Леонович 1977; Колбин и др. 1994; Бабенко 2000; Егоров 2003; Бисеров 2003, 2008; Колбин 2005). Тот же самый комплекс местообитаний характерен для этого вида и на Сахалине.
Северо-Сахалинская равнина, с господствующими здесь лиственничниками и зарослями кедрового стланика с можжевельником си -бирским Juniperus sibirica, ивой скальной Salix saxatШs и лишайниковым покровом, развитыми на мощных песчаных почвах, представ -ляет собой обширный реликтовый комплекс, сохранивший черты плейстоценовой растительности Сахалино-Хоккайдского моста суши. Флора этого района имеет высокое сходство с флорами нижнего Амура и Западной Охотии (Крестов и др. 2004, 2009). Неоднократные морские регрессии в плейстоцене, а также, возможно, активные тектонические процессы приводили к осушению обширных шельфовых пространств и соединению северной части Сахалина с материком. В период сильного похолодания и иссушения климата 25-15 тыс. лет назад приохотские области северо-восточной Азии, благодаря сохранению гумидности у морского побережья и компенсирующей дефицит влаги вечной мерзлоте, поддерживали развитие лесной растительности в виде засухо - и холодоустойчивых лиственничников. Позднее этот район, содержащий в настоящее время максимальные площади (более 70%) ценофлоры багульниковых лиственничников, стал центром экспансии лиственницы в период времени между 10 и 6 тыс. лет назад на огромные пространства Северной Азии (Крестов и др. 2009). Несомненно, СевероСахалинская равнина представляет собой часть древнейшей области обитания амурского свиристеля, естественно продолжающуюся к местам его гнездования в Приамурье, на Шантарских островах, на юге Якутии и в Западной Приохотии.
Бабенко В.Г. 2000. Птицы Нижнего Приамурья. М.: 1-724.
Бисеров М.Ф. 2003. Птицы Буреинского заповедника и прилегающих районов Хингано-Буреинского нагорья // Тр. заповедника «Буреинский» 2: 56-83.
Бисеров М.Ф. 2008. Материалы по орнитофауне Дубликанского заказника (центральная часть Буреинского хребта) // Тр. заповедника «Буреинский» 4: 97-107.
Винтер С.В. 1977. Гнездование ширококлювой мухоловки в Южном Приморье // Орнитология 13: 74-78.
Глущенко Ю.Н., Коробова И.Н., Коробов Д.В. 2013. Новые находки редких видов птиц на Сахалине // Рус. орнитол. журн. 22 (946): 3287-3291.
Егоров Н.Н. 2003. Амурский свиристель // Красная книга Республики Саха (Якутия). Т. 2: Редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды животных (насекомые, рыбы, земноводные, пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие). Якутск: 126-127.
Колбин В.А. 2005. Авифауна Норского заповедника // Рус. орнитол. журн. 14 (277): 3948.
Колбин В.А., Бабенко В.Г., Бачурин Г.Н. 1994. Птицы Комсомольского заповедника // Позвоночные животные Комсомольского заповедника. М.: 13-41.
Крестов П.В., Баркалов В.Ю., Таран А.А. 2004. Ботанико-географическое районирование острова Сахалин // Растительный и животный мир острова Сахалин (Материалы Международного сахалинского проекта). Владивосток, 1: 72-90.
Крестов П.В., Баркалов В.Ю., Омелько А.М., Якубов В.В., Накамура Ю., Сато К. 2009. Реликтовые комплексы растительности современных рефугиумов СевероВосточной Азии // Комаровские чтения. Владивосток, 56: 5-63.
Леонович В.В. 1977. Материалы по изучению амурского свиристеля // Орнитология 13: 91-94.
Назаренко А.А. 1971. Летняя орнитофауна высокогорного пояса южного Сихотэ - Алиня // Экология и фауна птиц юга Дальнего Востока. Владивосток: 99-126.
Нечаев В.А. 1991. Птицы острова Сахалин. Владивосток: 1-758.
Панов Е.Н. 1973. Птицы Южного Приморья (фауна, биология и поведение). Новосибирск: 1-376.
Поливанова Н.Н., Поливанов В.М. 1977. К экологии седоголовой овсянки // Орнитология 13: 82-90.
Пукинский Ю.Б. 2003. Гнездовая жизнь птиц бассейна реки Бикин // Тр. С.-Петербург. общ-ва естествоиспытат. 4 (86): 1-267.
Сотников В.Н., Вальчук О.П., Редькин Я.А., Акулинкин С.Ф., Атрохова Т.А. 2013.
Фаунистические находки и новые сведения о редких и малоизученных видах птиц в окрестностях залива Чайво (северо-восточный Сахалин) в 2004-2013 годах // Рус. орнитол. журн. 22 (932): 2903-2913.
