Аммоний Гермий и вопросы грамматики в логике Аристотеля Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru

УДК 16:19

АММОНИЙ ГЕРМИЙ И ВОПРОСЫ ГРАММАТИКИ В ЛОГИКЕ АРИСТОТЕЛЯ Гарин С.В., Спасов С.В.

В работе рассматриваются логико-грамматические аспекты «Категорий» Аристотеля в рамках анонимного комментария, приписываемого Аммонию Гермию. Выявляются грамматические предпосылки логического учения Аристотеля об омонимии. Описывается явление аттических фигур (a%q^a Athkov) и аттического синтаксиса (Аттгк^ Dtivxa^n) на примере отношения между подлежащим и сказуемым (субъектом и предикатом) в толковании Аммония.

Ключевые слова: история логики, Аммоний Гермий, Аристотель, александрийский платонизм, категории, философия.

AMMONIUS HERMIAE AND THE GRAMMATICAL ASPECTS IN ARISTOTLE'S LOGIC

Garin S.V., Spasov S.V.

The article deals with logical and grammatical aspects of Aristotle's "Categories" within the framework of the anonymous "Commentary" attributed to Ammonius Herminae. Grammatical backgrounds for Aristotelian doctrine of homonyms are revealed. The paper describes the phenomenon of Attic figures (axn^a Athkov) and Attic syntax (Атнк^ Dtivxa^n) in terms of relationship between subject and predicate considered by Ammonius in his "Commentary".

Keywords: history of logic, Ammonium Hermiae, Aristotle, Alexandrian Platonism, categories, philosophy.

Аммоний Гермий, будучи учеником Прокла и учителем сразу целого ряда таких мыслителей, как Филопон, Симпликий, Дамаский, Олимпиодор, безусловно, является важным связующим компонентом между афинским платонизмом и александрийской философской школой. Аммоний играет

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru видную роль, как в вопросе выработки логической концепции категорий, так и в последующей интерпретации аристотелевского наследия в платоническом и даже христианском духе. Как известно, существовали упреки к Аммонию о некотором компромиссе с христианскими властями (см. например, ремарки Дамаския в 'Iai5®pou Biop, 250, 2; 251,12-14), [4, p. 2]. Если Порфирий, через деонтологизацию и семантизацию категорий, пытался примирить аристотелевское учение о первых сущностях в «Категориях» с плотиновским учением о та vo^arn [см. 2; 7], то Аммоний, через релятивизацию подхода к статусу первых сущностей (по природе vs для нас), пытался тем самым интегрировать аристотелизм как внутренний логический двигатель платонической философской теологии (см. например, доводы Аммония о пользе аристотелевской логики, с помощью которой достигается возвышение разума до наивысшего Единого [3, р. 6].

Рассматривая рецепцию логических идей Аристотеля, следует отметить, что предмет античной логики в контексте современных логических подходов исследовался в работе симпозиума в Баффало [1]. Логические идеи Аммония относительно модальности и проблемы истинностных оценок суждений о будущем времени анализируются в работах Ж. Шнейдера и Дж. Сила [8], а также в [6]. Проблемы философии языка, логики и грамматики Аммония в контексте платоновского «Кратила» и всего античного философского языкознания обсуждаются в работе Ван Ден Берга [10]. Ряд логических аспектов из наследия Аммония рассматривается в работе Л. Вестеринка, посвященной комментарию Элия на «Первую аналитику» Аристотеля [11].

Предмет данной статьи основан на комментарии некоего анонимного автора (вероятно, одного из студентов Аммония) к «Категориям» Аристотеля [см. 3]. В данной статье мы рассмотрим ряд логико-грамматических аспектов интерпретации Аммониея некоторых пассажей «Категорий» Аристотеля. Аммоний объясняет особенности грамматики в «Категориях» Стагирита на примере определения природы омонимии. Так разбирается следующее положение Аристотеля:

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru

O^Avu^a Xsysxai ®v övo^a ^ovov Koivov, o 5s капа xoüvo^a Xoyop x^p otiaiap sxspop [3, p. 17].

Омонимами называются вещи, имеющие общее имя, но различный логос сущности, соответствующий имени.

Аммоний, поясняя данный текст, полагает, что в этом пассаже мысль (svvoia) совершенно ясна (5^п). Вещи могут быть названы омонимами, если они обладают общим именем, но разной дефиницией (капа 5s xov opiG^ov 5ia9spsi). Однако, по мнению александрийского философа, рассматривая данный пассаж, неизбежно возникает ряд вопросов:

1) Почему Аристотель упоминает омонимы а не омоним? (5ia xi sinsv o^Avu^a ка! o^Avu^ov), где o^Avu^a представлено существительным среднего рода, множественного числа.

2) Почему Аристотель использует глагол называет (Xsysxai), а не называю (Хеую) или называем (Xsyovxai)? Вопрос заключается в выборе глагола третьего лица единственного числа Xsysxai, вместо Xsy® (1 лицо ед. числа) и Xsyovxai (3 лицо мн. числа).

3) Почему он (Аристотель) говорит об общем имени (существительном) и не добавляет также и глагол? (Kai 5ia xi sinsv övo^a Koivov Kai sinsv sxi Kai p^a). Следует отметить, что греческое övo^a Koivov может означать как общее имя, так и, понятое грамматически, общее имя существительное.

4) Почему Аристотель говорит о логосе сущности (5s Xoyop x^p otiaiap), а не об определении (opia^op), или описании (unoypa9^)?

5) Почему Аристотель также не упоминает привходящее (au^ßsßnKOxwv)?

Очевидно, что первые три вопроса имеют логико-грамматический

характер, представляя из себя рецепцию элементов языкознания в философском сознании александрийской школы. Рассмотрим указанные аспекты философии языка в толковании александрийского схоларха.

Ответы Аммония

Аристотель, по мнению Аммония, совершенно ясно (aKpiß®p) использовал множественное число существительного омонимы (o^Avu^a),

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru вместо термина омоним (ó^óvu^ov), поскольку в данном случае подразумевается класс идентичных предметов, а не один объект, так как «никто никогда не говорит в таком случае об одном предмете» [3, p. 17]. В этой связи использование существительного множественного числа в качестве субъекта суждения (подлежащего в предложении) оказывается вполне обоснованным. Забегая вперед, следует отметить, что проблема заключается в том, что сказуемое Xsysxai в рассматриваемом пассаже выражено средне-пассивным глаголом 3-го лица единственного числа, что предполагает наличие согласования с подлежащим в единственном числе, чего нет во фразе Аристотеля, который говорит об ó^óvu^a, т.е. о классе объектов.

Аммоний рассматривает необходимые грамматические предпосылки природы омонимии в логике Аристотеля. Как полагает александрийский схоларх, Аристотель предваряет описание омонимии с разъяснения природы логико-грамматических особенностей ударения, придыхания и флексивности:

Asi 5s síSévai он na ó^óvu^a Sésxai návx®p xoúx®v x®v xpi®v, nóvou nxóas®p nvsú^axop [3, p. 17].

Необходимо знать, что омонимы часто требуют этих трех вещей: ударение, флексивностъ и придыхание.

Таким образом, по мнению Аммония, если мы найдем имена (слова), идентичные морфологически, но различающиеся одним из указанных аспектов, то они не будут омонимами. Так, слова аруор (бездеятельный, праздный) и аруор (город) только кажутся омонимами, на самом деле таковыми не являясь, поскольку ударение (nóvop) в обоих случаях не является идентичным. Из-за отличия парокситона (napo^úxovop) и окситона мы имеем два разных слова, т.е. город на Пелопоннесе (Аргос) и слово, обозначающее инертного человека (ßpaStixspov av0p®nov). Таким образом, по мнению Аммония, явление омонимии невозможно между словами, имеющими разные ударения.

Аналогично дело обстоит и с флексивностъю (х^р nxóas®p). Так, можно сказать, например, ó ёМх^р, имея ввиду погонщика колесницы, в то время, как х^р ёМхпр, слово, морфологически идентичное данному, не считая разницы

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru артиклей, означает дерево пихты (xô ^uXov xqv sMnqv). Мы видим, что, хотя слова и совпадают морфологически, имея одинаковые ударения, они оказываются разными в силу флексивности. Так, о sXaxnç представлено именительным падежом мужского рода единственного числа, в то время, как x^ç sMxnç является генитивом от sMxn, существительного женского рода единственного числа. Таким образом, по Аммонию, при всей морфологической близости данных слов, они не относятся к омонимам, поскольку стоят на разных флексивных позициях.

Также, по мнению александрийского схоларха, обстоит дело и с придыханием (nvsti^axoç). Например, мы можем сказать oiov и oiov, т.е. тоже самое, только с густым придыханием, получая два разных слова.

Таким образом, если слова оказываются грамматически идентичными, включая флексивность, ударение и придыхание, то они могут быть омонимами. Так, Аммоний рассматривает совпадение трех грамматических аспектов в омонимии на примере имени Аякс, принадлежащем двум разным героям:

Ëni 5s ys x^ç Aiaç Kai xovoç éaxiv о aùxôç rai nxôaiç ^ aùx^, àXXà ^qv Kai xô rcvsù^a Koivôv sn' à^oxépœv- au^p^asxai ouv sïvai aùxa ô^évu^a [3, p. 17].

В слове Аякс (обозначающем двух героев - прим. CX.j, однако, ударение идентично, флексивностъ и даже придыхание одинаково у обоих. Следовательно, оба являются омонимами.

Таким образом, грамматические предпосылки омонимии в рамках аристотелевского подхода, согласно Аммонию, определяются указанными тремя аспектами.

Отвечая на следующий вопрос относительно рассогласованности в пассаже Аристотеля слова о^юуи^а как подлежащего во множественном числе и Xsysxai как сказуемого, выраженного средне-пассивным глаголом 3-го лица единственного числа, что предполагает, наличие подлежащего в единственном числе, Аммоний полагает, что указанная грамматическая особенность вполне нормальна и присуща аттическим авторам:

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru

T-1 9 С4 Л С4 Л С Л ' V Л С А 9 Л Л А А 9 ' Л Л ! ^ ? >

Eiö®p ös о фиоаофор он та si Kai nAsiova sigiv, аЛЛ' ouv uno ^iap

Sn^oüvxai, 5ia touto Kai atixoc; S%p^aaxo тф 'Asysxai', ouk sip^Kwp 'Asyovxai' asi yap s0op saxl xoip ÄxxiKoip xfí xoiaúxfl фю^ Ks%p^G0ai, öansp ouv Kai o nAáx®v "Asysxai xaüxa, ю Гору1а, nspl ©s^iGxoKAsoup" [3, p. 18].

Философ видит, что хотя омонимы множественны, они, по меньшей мере, обозначены одним выражением. По этой причине он сам использует "Ásyszai", а не "Ásyovzai", поскольку это частое явление для аттических авторов, использовать такой способ выражения. Так, Платон сказал «эти вещи, Горгий, говорятся (буквально говорится "Ásyszai" - прим. CX.j о Фемистокле».

Грамматически Аммоний столкнулся здесь с тем, что называется аттическими фигурами «G%q^a AxxiKÓv», или аттическим синтаксисом «AxxiK^ üúvxa^n» [см. 5]. В данном случае вопрос связан с грамматической несогласованностью по числу между подлежащим и сказуемым в предложении, именно поэтому, судя по всему, Аммоний и разбирает это затруднение с учениками. Очевидно, что такие аспекты, наряду с метафизическими вопросами, рассматривались на лекциях в александрийской школе.

Рассмотренная выше аттическая фигура синтаксиса отражает логику собирательных понятий, когда подлежащее среднего рода множественного числа мыслится как целое, как класс неидентифицируемых индивидов (в силу отсутствия одушевленности) и, как следствие, сопровождается глаголом третьего лица единственного числа. Существительное среднего рода множественного числа сопровождается сказуемым единственного числа тогда, когда оно мыслится как целое, без дифференциации различных действующих агентов. Вообще, в данном случае мы имеем грамматическое отсутствие полноценного именительного падежа для существительных среднего рода множественного числа, которое, по сути, является воспроизведением одного из косвенных падежей, т.е. винительного.

Следует отметить, что указанная рассогласованность, отмеченная Аммонием, является типичной для аттического древнегреческого языка,

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru который использовался афинскими философами и, вероятно, казался весьма необычным александрийским читателям. Это явление Ф. Фаррар в своей работе "A Brief Greek Syntax" называет «сопротивлением греческой метафизической грамматики (курсив - С.Г.) тирании формальных правил» [5, p. 59-60]. Действительно, то, что стало предметом особого разъяснения Аммония, связано с тем, что вещи, обозначающиеся подлежащими среднего рода, не обладают тем, что можно назвать субъективностью и, как следствие, грамматически это выражается в замене полноценного именительного падежа только формальным, происходящим от аккузатива, т.е. объектного падежа прямого дополнения. Например, у Ксенофонта в каХа ^v та афауга мы видим сказуемое ^v в имперфекте глагола быть, сопровождающего подлежащее множественного числа па афауга [12, p. 318].

Возникает вопрос, какие именно причины побудили Аммония поставить данный вопрос перед своими учениками, комментируя «Категории» Аристотеля? Как известно, аттические формы синтаксиса весьма типичны и встречаются уже у Гомера (как минимум рассогласованное использование множественного подлежащего со сказуемым в единственном числе у Гомера встречается 3 раза), в то время, как Гомер использует и сказуемое множ. числа с подлежащим множ. числа. Примечательно, что иногда, например (b 135), метр определяет какое именно сказуемое (множественного или единственного числа) будет сопровождать подлежащее [см. 9]. Указанное явление наблюдается и в т.н. пиндаровских конструкциях, когда существительные мужского или женского рода множественного числа идут с глаголами szni, ^v, yiyvsxai. Так, например, sgh ка! sv таТр аХХагр noXsaiv ap%ovxsp is ка! 5^ор.

Вопрос становится еще более очевидным, если мы примем к сведению весьма частое использование аттических фигур, подобно указанной, в греческом койне, т.е. в работах эллинистических авторов, к которым принадлежит и александрийский «Комментарий», приписываемый Аммонию. В силу пропедевтического характера комментария, его направленности на студенческую аудиторию (а именно студенческий конспект до нас и дошел),

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru

возможно, что аналитика указанных грамматических трудностей вполне естественна для тех, кто еще не вполне освоил не только азы неоплатонической философии, но и грамматические правила языка.

Для ответа на вопрос о том, почему Аристотель в определении омонимии использует понятие общего имени (существительного) и не говорит о глаголах, Аммоний рассматривает семантику термина имя. Как было указано ранее, греческое övo^a Koivov может означать как общее имя, так и, взятое грамматически, общее имя существительное, отражая часть речи. Именно с этим и связано указанное затруднение, вынесенное Аммонием в специальное рассмотрение. На примере глагольной омонимии александрийский схоларх показывает полисемию понятия övo^a:

У к Т 9 ~ Ч Г 9 CA С Г Л Л Л А } 9 ~ }

Apa ouv ev xoip p^aaiv ou% supiaKo^sv o^®vu^iav; Kai ^qv Asyo^sv ерю , an^aivsi 5s xouxo Kai xo Kai xo ep®xiK®p 5iaKsi^ai n®p ouv 9^gi xauxa o^Avu^a sivai xa ^ovov övo^a Koivov s%ovxa; epou^sv npop xouxo öxi övo^a evxauöa Xa^ßavsi ou xo avxi5iaaxsMo^svov npop xo p^a, aXXa xo Koivoxspov, Ka0o naaa 9®vq an^avxiKq övo^a Xsysxai .... öaxs xo ерю o^Avu^ov eaxi Kai s%si övo^a Koivov, öpov 5s 5ia9opov, Kai saxiv ev xoip p^aaiv o^®vu^ia [3, p. 18].

Разве мы не можем найти омонимию среди глаголов? Мы говорим 'ерш', это означает две вещи - я скажу и я эротически настроен; как же это он говорит, что те вещи являются омонимами, у которых только имя общее? Мы ответим на это, что он (Аристотель, прим. - CXJ понимает имя, не противопоставляя его глаголу, но в более общем смысле, когда всякое семантическое выражение называется именем... таким образом, 'ерш' это омоним и обладает общим именем, но разной дефиницией, значит, есть омонимия и среди глаголов.

Таким образом, в ответах на поставленные вопросы Аммоний разворачивает логико-грамматическую аргументацию, принадлежащую к области античного языкознания и философии языка. Хотя проблематика, анализируемая в «Комментарии», и относится к области пропедевтики, тем не менее, она дает представление, как об особенностях логико-грамматического

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru анализа поздней античности, так и о специфике бытия древнегреческого языка в VI в. до н.э. в Александрии, языка философского лексикона неоплатонических школ и интеллектуальной культуры последних веков эллинистической цивилизации.

Список литературы:

1. Ancient Logic and Modern Interpretations. Proceedings of the Buffalo Symposium on Modernist Interpretations of Ancient Logic. Dordrecht, 1974.

2. Busse A., ed. Commentaria in Aristotelem Graeca. Vol. 4.1. Berlin: Reimer,

1887.

3. Busse A., ed. Commentaria in Aristotelem Graeca. Vol. 4.4. In Aristotelis categorias commentaries (Ammonius). Berlin: Reimer, 1895.

4. Cohen S.M., Matthews G.B., Ammonius: On Aristotle Categories, London and Ithaca, 1991.

5. Farrar F. A Brief Greek syntax, London, 1867.

6. Lowe M. F. Aristotle On The Sea-Battle: A Clarification // Analysis Vol. 40. No. 1. 1980. P. 55-59.

7. Porphyry. On Aristotle Categories. Translated by Steven K. Strange. London: Bloomsbury Academic, 1992.

8. Schneider J. P., Schulthess D., Seel G. Ammonius and the Sea Battle. Texts, Commentary, and Essays. Berlin: Walter de Gruyter, 2001.

9. Smyth H. W. A Greek Grammar for Colleges. N.Y., 1920.

10. Van Den Berg R.M. Smoothing over The Differences: Proclus and Ammonius on Plato's "Cratylus" and Aristotle's De Interpretatione // Bulletin of The Institute of Classical Studies. Philosophy, Science and Exegesis in Greek, Arabic And Latin Commentaries. 2004. P. 191-201.

11. Westerink L. G. Elias On The Prior Analytics // Mnemosyne. Fourth Series. Vol. 14.1961. P. 126-139.

12. Xenophon. Anabasis (Loeb Classical Library). Harvard, 1998.

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2016. № 4. www.st-hum.ru

Сведения об авторах:

Гарин Сергей Вячеславович - кандидат философских наук, доцент кафедры философии Кубанского государственного университета (Краснодар, Россия).

Спасов Станислав Валентинович - старший преподаватель кафедры философии Кубанского государственного университета (Краснодар, Россия).

Data about the authors:

Garin Sergey Vyacheslavovich - Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor of Philosophy Department, Kuban State University (Krasnodar, Russia).

Spasov Stanislav Valentonivich - Assistant Professor of Philosophy Department, Kuban State University (Krasnodar, Russia).

E-mail: [email protected].

E-mail: [email protected].