CC BY
318
2012 - ГОД РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
Американская интервенция на Русском Севере (1918-1919 годы): перекресток мнений
А.А. Иванов
Статья посвящена историографии американского военного вмешательства на Европейском Севере России в период Гражданской войны. Автором охарактеризованы ведущие научные и научно-популярные работы по данной тематике с первой четверти XX в. до нашего времени, проанализированы основные идеи и системы взглядов американских историков. В статье выявлены общие тенденции развития исторических представлений о месте и роли США в данном конфликте.
Большинство американских военных операций за пределами Соединенных Штатов (от интерв енции в Мексику в 1914 г. до в ойны в Ираке) традиционно сопровождается появлением множества точек зрения и достаточно противоречивых взглядов на различные аспекты вмешательства США в зарубежные вооруженные конфликты. Не было исключением и участие американских войск в Гражданской войне на Севере России в 1918-1919 гг. Споры вокруг американской интервенции в данном регионе продолжаются до сих пор как среди ученых, так и среди политиков и общественных деятелей. За прошедшие годы был накоплен немалый историографический материал по этой теме, хотя многие работы иностранных исследователей по-прежнему остаются без внимания российских специалистов.
Отношение американцев к военной экспедиции на Русский Север изначально формировалось под воздействием событий Первой мировой войны. Необходимость противодействия немецким вооруженным силам и их союзникам в любой точке мира была понятна для граждан США хотя бы потому, что участие в войне с Германией одобрил конгресс. После прихода к власти в России большевиков в американской прессе появился целый ряд статей, изобличавших В.И. Ленина и
Л.Д. Троцкого как немецких агентов1, что активно поддерживалось и правительством. В США распространялись слухи о том, что получившая независимость Финляндия при поддержке Германии собирается аннексировать Карелию и Кольский полуостров2. Данный регион назывался в числе приоритетных для обороны от немцев и финнов, в связи с чем подчеркивалось, что, с одной стороны, «Краевой Совет хорошо настроен по отношению к союзникам»3, а с другой - Мурманский край считался подходящим местом для воссоздания разрушенного большевиками Восточного фронта4.
В результате американские войска были направлены на Север 26 августа 1918 г. из Ньюкасла, где проходили дополнительную военную подготовку, и прибыли в Архангельск 4 сентября. Общая численность участников так называемой «северной экспедиции» со стороны США едва превышала 5700 человек, чего, конечно, было недостаточно для решения каких-либо серьезных военно-политических задач. Однако вместе с ними в интервенции также участвовали британские, французские, сербские, канадские, австралийские солдаты и т.д. Пребывание американских войск на Русском Севере не смогло существенно повлиять на исход Первой мировой войны и привело лишь к эскалации насилия между советскими и
Иванов Андрей Александрович - к.и.н., доцент Мурманского института экономики Санкт-Петербургской академии управления и экономики. E-mail: bishop-1985@list.ru
антибольшевистскими силами внутри России. В конечном счете войска США не смогли ни оказать достойную поддержку Белому движению, ни нанести существенных поражений немцам и финнам. Они эвакуировались из этого региона осенью 1919 г. Неудача американской интервенции поставила сначала перед военным командованием, а затем и перед учеными-историками целый ряд вопросов о целесообразности данной операции и причинах ее неэффективности.
Одну из первых точек зрения по данным проблемам высказал капитан американской военной разведки Х.С. Мартин. В специальной записке от 29 августа 1919 г. на имя главы Военной миссии США в России полковника Дж. Раглса, хранящейся сейчас в Национальном архиве США, он сделал несколько важных заявлений. Так, Мартин не считал отправку американских войск на Мур-ман ошибкой: «Я верил тогда и верю сейчас, что мощное содействие союзников Северной России могло спасти ситуацию. Люди на Русском Севере ожидали от союзников спасения и в то же время ждали помощи в создании ядра боеспособной армии для борьбы с большевизмом и, возможно, восстановления Восточного фронта против Германии». Вместе с тем его как профессионального военного гораздо больше интересовали не мотивы и основания для участия американцев в боевых действиях на Севере, а причины их поражений. Среди этих причин разведчик выделил:
- малочисленность воинского контингента союзников;
- недостаток взаимодействия иностранных военных как с Белым движением, так и между собой;
- отсутствие четкой политической позиции по многим вопросам.
«Правда состояла в том, что мы вели войну с большевизмом. Все это знали. Тем не менее ни одно правительство союзных стран не обозначило такой цели интервенции»5, - писал разведчик. По мысли Мартина, участие американских войск в антибольшевистской борьбе было не только необходимым, но и очевидным. Аналогичных взглядов придерживался и американский посол в России Д. Френсис. Последний в своих воспоминаниях, вышедших в 1922 г., признавался: «Я выступаю за искоренение большевизма в России, потому что это пятно на цивилизации ХХ века, и вдобавок потому, что в наших интересах уничтожить его там, где он появился на свет. Я говорю о «наших интересах» с двух позиций. Во-первых, если дать большевизму разрастись в России, это приведет к беспорядкам во всех странах. Во-вторых, наш долг перед русскими людьми, которые всегда были расположены к Америке, и чьим преступлением было лишь выступление на стороне союзников в мировой войне против Германии, освободить их страну от ущерба и позора, причиненных ей советской властью»6.
Однако с течением времени произошел отход американской историографии от ради-
кальных антибольшевистских заявлений. Исследования американской интервенции в России постепенно переместились из плоскости политики в плоскость исторической науки. Американские историки на протяжении XX - начала XXI в. уделяли заметное внимание изучению участия США в Гражданской войне на Севере России. В их распоряжении находились ценные актовые материалы, а также воспоминания, оставленные солдатами - участниками «северной экспедиции». Если учесть, что эти источники составили, по сути, исключительную базу для проведения исследований, неудивительно, что в своих работах зарубежные ученые оперировали строго определенным набором фактов, в связи с чем расхождения в описании событий интервенции были минимальны. Забегая вперед, скажем, что главными вопросами, изначально занимавшими умы исследователей, были два: «Какими причинами была обусловлена отправка американских войск на Север России?» и «Носила ли интервенция антигерманский или антибольшевистский характер?». Именно ответы на эти вопросы и предопределяли позицию авторов большинства книг и статей, вышедших в США по данной теме. Обратимся к некоторым из них.
В 1928 г. в Нью-Йорке в свет вышла книга Ф.Л. Шумана «Американская политика в отношении России с 1917 г.» (год спустя эта книга была переиздана в Лондоне), где автор достаточно подробно осветил историю подготовки «северной экспедиции» и выявил причины ее проведения, к которым отнес следующие:
- охрана складов военного снаряжения в Мурманске и Архангельске;
- помощь солдатам Чехословацкого корпуса в возвращении на родину;
- воспрепятствование созданию баз немецких подводных лодок на Севере России;
- восстановление порядка и законного правительства в России;
- свержение большевиков, которых считали ставленниками немцев7.
Характерно, что большая часть этих тезисов (за исключением борьбы с большевиками) была заимствована из заявления президента США В.Вильсона от 3 августа 1918 г. об условиях отправки американских войск в Россию. Иными словами, Шуман поставил знак равенства между условиями и причинами: раз президент Вильсон утверждал, что американские войска будут отправлены в Россию только для выполнения этих задач, а они, в конце концов, были туда отправлены, значит, правительство Соединенных Штатов преследовало именно названные цели. В 1929 г. в Великобритании вышла книга У Черчилля «Мировой кризис. Последствия», где практически слово в слово воспроизводились те же тезисы. Эти труды во многом способствовали формированию целого исследовательского направления. К примеру, повторение этих утверждений можно обнаружить в работах американских историков Б.Д. Роудса8, Б.С. Билса9, Д. Буллока10 и др.
Тем не менее нельзя утверждать, что американская историческая наука со времен Шумана не выдвинула иных концепций по поводу природы интервенции США на Русском Севере. Так, в 1931 г. в Техасском технологическом колледже была защищена магистерская диссертация на тему «Новый взгляд на американскую экспедицию в Россию 1918 г.». Автором этой интереснейшей работы был Дж.Ф. Уорд. В своей диссертации он предложил иное понимание целей и характера вмешательства Соединенных Штатов в Гражданскую войну в России. Имея крайне ограниченный набор источников, Уорд на основании простых логических умозаключений полностью опроверг выводы Шумана и его последователей.
В частности, второй параграф названной работы был целиком посвящен детальному разбору и анализу причин интервенции, ранее выявленных американскими исследователями. Говоря о необходимости поддержки Чехословацкого корпуса, диссертант заключил, что для оказания помощи 45-тясячному воинскому контингенту не было никакого смысла отправлять в Россию чуть более 5 тысяч американских. К тому же Мурманск и Архангельск подходили для отправки чехословаков из России гораздо меньше, чем Владивостокский порт. Наконец, инструкции американскому консулу в Омске, данные генеральным консулом Соединенных Штатов Д. Пулем в июле 1918 г., содержали указание использовать корпус для охраны Транссибирской железной дороги и установления контроля союзников над территорией Сибири11. То есть ни о каком возвращении чехословаков домой не было и речи.
Далее Уорд обращает внимание читателей на тот факт, что к началу августа 1918 г., когда британскими войсками был занят Архангельск, в городе практически не осталось военного снаряжения, охранять которое собирались американские солдаты12. Диссертант не мог знать и то, что согласно отчетам спецслужб союзников летом 1918 г., находившиеся в российских северных портах грузы не имели военного предназначения. Они, таким образом, не могли быть использованы ни большевиками в Гражданской войне, ни немцами на Западном фронте13. Эти сведения были получены британской исследовательницей А.Дж. Плотке лишь в конце XX в., косвенно подтвердив рассуждения Уорда. Помимо того, диссертант указывал, что воспрепятствование созданию на Севере военно-морских баз Германии также не могло служить достойной причиной для интервенции - Архангельск для этой цели не подходил из-за замерзающего Белого моря, а Мурманск имел относительно невыгодное месторасположение14.
Уорд в этой связи приходит к выводу, что американцы преследовали в ходе интервенции на Север России исключительно антибольшевистские цели, и возложил ответственность за проведение такой политики на президента Вильсона. Автор исходил при этом из того, что конгресс не давал санкции на проведение данной операции, да и оплачивалась она из Президентского военного
фонда15. Тем не менее, несмотря на свою безусловную оригинальность, эта работа не нашла понимания у американских исследователей, а зарубежные историки о ней практически не знали.
Стоит заметить, что при изучении истории подготовки интервенции в Россию ученые Соединенных Штатов изначально рассматривали решение о ее проведении сквозь призму участия всего нескольких государственных деятелей - президента США В. Вильсона, госсекретаря Р. Лэн-синга и американского посла в России Д. Френсиса. Среди активных руководителей интервенции назывались, как правило, генералы Э. Айронсайд, В.П. Ричардсон и Т.Х. Блисс. Именно во взаимодействии названных лиц с правительствами и вооруженными силами стран Антанты и между собой виделись истоки «северной экспедиции» и причины ее провала.
С такой постановкой вопроса был совершенно не согласен еще один выдающийся исследователь Гражданской войны на Севере России и ее очевидец, профессор Университета штата Мериленд Л.И. Страховский. В своих работах он проводил мысль, что представители мурманских и архангельских властей были не менее активными участниками процессов подготовки и осуществления интервенции, чем Вильсон, Лэнсинг и Френсис. В частности, в книге «Истоки американской интервенции в Северной России (1918)» он писал как об активных участниках всего этого процесса:
- о главе Мурманского краевого Совета депутатов А.М. Юрьеве;
- о командующем Кольским оборонительным районом контр-адмирале К.Ф. Кетлинском;
- об управделами Мурманского Совета старшем лейтенанте Г.М. Веселаго;
- о командующем сухопутными силами Мурманского края генерал-майоре Н.И. Звегинцеве.
В этой же книге Страховский активно проводил мысль о том, что интервенция осуществлялась с согласия не только местных, но и центральных властей РСФСР. Эта концепция в дальнейшем получила название «интервенция по приглашению». Доказывая оправданность данного тезиса, автор приводил текст телеграммы Л.Д. Троцкого Мурманскому Совдепу с требованием «сделать все для охраны» края и «принять всякое содействие союзных миссий» для воспрепятствования захвата Кольского полуострова финскими и немецкими войсками. Эту телеграмму цитировал в своих воспоминаниях Г.М. Веселаго)16. Именно она считается «приглашением» союзников на Мурман, что, по мысли Страховского, и легитимизировало иностранную интервенцию.
Вместе с тем автор подчеркивал доминирующую роль британцев на Русском Севере, и именно стремлением воспрепятствовать установлению полного контроля Великобритании над стратегически важным Мурманским портом объяснялись причины включения США в интервенцию в данном регионе. Причем Страховский утверждал, впрочем без ссылок на какие-либо документы, что Юрьев и Веселаго понимали опасность захвата
порта британцами, поэтому выступали за активное участие в «северной экспедиции» именно Соединенных Штатов как своеобразного противовеса английской политике17. Что касается антибольшевистских настроений посла Френсиса и иных американских государственных деятелей, то они были вызваны неодобрением действий РСДРП(б) по выходу из мировой войны вопреки союзническим обязательствам.
По мнению Страховского, американский «антибольшевизм», по существу, был лишь одной из форм «антигерманизма»18. Большевики не устаивали союзников вовсе не своей политической платформой, а тем, что были крайне слабы в борьбе с немцами и стремились к соглашательству с ними, а это давало Германии возможность продолжать войну на Западном фронте. Эта политика требовала адекватного противодействия, которым и стало иностранное военное вмешательство. Что же до трансформации антигерманской интервенции в антибольшевистскую, то ответственность за это Страховский возложил на Советское правительство, пытавшееся выдворить союзников с Севера летом 1918 г.19, то есть еще до окончания Первой мировой войны, во время мощного наступления немцев на Западе. Это было воспринято как враждебный шаг, что и повлекло за собой эскалацию военного насилия в регионе.
Развивая идеи Страховского о влиянии русских государственных и военных деятелей на действия союзников, историк Ф.С. Кэлоун выдвинул предположение, что после подписания Брестского мира Антанта была готова поддержать «любую группу в Восточной Европе, которая обещала бы продолжать войну» с Германией20. Такой группой и было зарождавшееся Белое движение. То есть антибольшевизм союзников был вынужденной мерой, позволявшей заручиться поддержкой антисоветских сил для восстановления Восточного фронта. Правда, если принять это утверждение на веру, становится непонятно, почему союзники использовали для интервенции Русский Север, не располагавший ни крупными воинскими соединениями, ни многочисленным населением, из которого эти соединения можно было бы сформировать.
Концепция «интервенция по приглашению» уже в начале XXI в. была продолжена историками Д. Дэвисом и Ю. Трэни21. Названные исследователи предположили, что президент Вильсон не мог открыто поощрять антибольшевистские силы, так как для этого требовалось бы объявить РСФСР войну и получить соответствующую санкцию конгресса22, однако, имея приглашение от Советского правительства, вполне можно было поддерживать Белое движение под прикрытием воссоздания Восточного фронта. Правда, в доказательство тезиса о приглашении интервентов исследователи не смогли привести каких-либо новых документов, ссылаясь в основном на свидетельства американских и британских дипломатов о готовности и даже желании Ленина и Троцкого допустить на советскую территорию иностранные войска23.
К моменту издания книги Дэвиса и Трэни идея антибольшевистского характера интервенции уже прочно укоренилась в американской исторической литературе. По-видимому, это являлось прямым следствием периода «холодной войны» - в условиях противостояния между СССР и США считать лидеров Соединенных Штатов противниками большевизма было идеологически «грамотно». Как следствие, в 1950 - 1970-х гг. появился целый ряд работ, трактовавших интервенцию на Севере как способ борьбы с советской властью и нанесение по «большевистской угрозе» превентивного удара. Например, историк Т. Бейли утверждал, что целью американской интервенции было «поощрение антибольшевистских элемен-
тов»24.
Другая исследовательница - Б. Фарнсворт -добавляла, что интервенция должна была «побудить русский народ поддержать просоюзное и антибольшевистское правительство»25. Схожей точки зрения придерживался и Дж. М. Томпсон в книге «Россия, большевики и Версальский мирный договор»26. Он придерживался мнения, что «Вильсон почти единственный из лидеров стран Антанты понимал масштаб и серьезность вызова большевизма Западу»27. Иными словами, инициатива организации антисоветской интервенции исходила именно из Белого дома, а другие страны-участницы «северной экспедиции» действительно преследовали цели охраны военных складов, помощи чехословакам и т.д.
Тем не менее во второй половине XX в. появлялись и иные научные работы, где авторы стали обращать внимание не только на различия между США и другими странами Антанты по поводу интервенции на Севере России, но и на внутриведомственные разногласия в данном вопросе. Очевидная заслуга в формировании такого подхода принадлежит историкам Дж.Ф. Кеннану, Б. Роудсу и В. Эллисону. Именно в их книгах и статьях одно из центральных мест занимала полемика между американским консулом в Архангельске Ф. Коулом и послом Д. Френсисом. Если первый был ярым противником вторжения на Русский Север, то последний, напротив, выступал за активное участие американцев в военной операции в этом регионе28.
Кроме того, в работе «Англо-американская зимняя война с Россией. 1918-1919 гг.» Роудс заметил, что и среди американских военных не было единства в вопросе об участии в «северной экспедиции». В частности, генералы П. Марш и Т.Х. Блисс были настроены по этому поводу крайне скептически29. Эллисон, в свою очередь, писал о том, что Вильсон и Лэнсинг приняли решение об участии в интервенции на Севере не только под воздействием взглядов и рекомендаций Френсиса, но и других американских дипломатов - М. Саммерса, Д. Пуля и Дж. Б. Райта30. Кеннан же детально описал процесс подготовки интервенции как борьбу различных точек зрения в американском правительстве и военном командовании. Притом наибольшую ответственность за организацию
интервенции на Севере, по его мнению, несла не американская, а европейская дипломатия: «В марте и апреле не было никакой серьезной угрозы нападения на Мурманск финнов под командованием немцев; но к этому времени британцы и французы несколько недель вели себя так, будто эта угроза существует. И они преуспели в том, чтобы сделать ее реальной»31. Тем самым правительство США, хоть и преследовало свои собственные цели, оказалось заложником политики союзников по Антанте, намеренно усугублявших ситуацию, чтобы добиться необходимого им вмешательства во внутренние дела Советской России.
В период «холодной войны» Дж. Ф. Кеннан и Дж. М. Томпсон высказали прямо противоположные мнения об истоках американской интервенции, ставшие своеобразными полюсами развития научных представлений по данной теме после Второй мировой войны. С прекращением противоборства между Советским Союзом и Соединенными Штатами историки стали все более склоняться в сторону трактовки событий, предложенной Кеннаном. Именно она стала одним из центральных положений современной американской историографии в вопросе о военной интервенции на Русском Севере.
К примеру, изложенных выше взглядов придерживается исследователь Р.Л. Виллет, согласно которому ни В. Вильсон, ни его подчиненные в правительстве изначально не собирались участвовать в «северной экспедиции», и лишь позиция Великобритании и Франции вынудила США пойти на этот шаг. В подтверждение этой точки зрения историк приводит стенограмму специального совещания, созванного американским президентом и госсекретарем 6 июля 1918 г., на котором обсуждались вопросы о целесообразности интервенции в Россию для восстановления Восточного фронта. Правда, принятая по данному вопросу резолюция - «Ждать дальнейшего развития событий для принятия дальнейших мер»32 - вряд ли может в полной мере служить доказательством взглядов автора. К тому же Виллет, в отличие от Страховского, практически не признавал за русскими властями на Севере какой-либо политической самостоятельности. Он утверждал, что «большинство русских были аполитичными гражданами, хотевшими лишь заниматься дальше своими повседневными делами без вмешательства извне и занятых сомнительным поиском средств к существованию»33.
Иных взглядов придерживался преподаватель Университета Сент-Эндрюс Э.Ф. Лэнг-младший. В одной из своих книг он утверждал, что американская интервенция была все же проявлением антибольшевистской политики США. Правительство В. Вильсона, по его мнению, видело в большевизме единственного конкурента за главенствующее место в «новом мировом порядке» после Первой мировой войны34. Парадоксально, но при этом американский президент в описании Лэнга представал противником военного вмешательства и всячески сопротивлялся подобным предложе-
ниям союзников начиная с декабря 1917 г. Далее автор заключал, что эвакуация Чехословацкого корпуса была все же причиной интервенции, а не формальным поводом и имела целью создать позитивный имидж Соединенных Штатов, готовых прийти на выручку солдатам других стран35. Данный тезис был использован окружением Вильсона, чтобы убедить его дать согласие на отправку американских войск в Россию. В конечном итоге, историк пришел к выводу, что американская интервенция на Севере была лишь частным случаем глобальной политики США по «созданию порядка из хаоса», то есть построению новой системы международных отношений (с главенствующей ролью США) из кризисных тенденций Первой мировой и Гражданской войн.
Резюмируя, можно сделать вывод, что, несмотря на обилие книг и статей, написанных американскими историками об участии США в интервенции на Русском Севере, количество точек зрения и концепций по основным проблемным вопросам этой темы сравнительно невелико. Причем развитие научных представлений зависело и зависит не только от используемых авторами источников или политической конъюнктуры, о которой часто писали советские исследователи. Большое значение имеет подход к внешним, по отношению к Советской России 1917-1919 гг., событиям. Так, ученые, рассматривавшие американскую интервенцию в контексте российской Гражданской войны (Дж. Ф. Уорд, Б. Фарнсворт, Дж. М. Томпсон и др.), за редкими исключениями, приходили к выводу о ее антибольшевистской направленности.
Те же исследователи, кто воспринимал «северную экспедицию» как часть Первой мировой войны (Дж. Ф. Кеннан, В. Эллисон и др.), в основном упирали на ее антигерманский характер. Борьба между этими точками зрения продолжается до сих пор, и сторонники данных концепций не только не прислушиваются к аргументам оппонентов, но и попросту игнорируют их работы, что легко можно установить по научно-справочным аппаратам их работ. При этом американские исследователи по-прежнему сосредоточены лишь на военно-политической стороне интервенции и заняты поиском ответов на вопросы, сложившихся еще до Второй мировой войны, в ущерб рассмотрению иных аспектов данной темы, которые ждут своих исследователей.
IvanovA.A. The U.S. Military Intervention in the European North of Russia during the Civil War.
Summary: The article is dedicated to historiography of the U.S. military intervention at the European North of Russia during the Civil war period. The author characterizes the leading scientific and popular works on this subject from the first quarter of the XXth century up to the present, the basic ideas and systems of approaches of American scientists. In the article are analyzed the general tendencies of development of historical representations on the place and role of the United States in this conflict, and the most original researches.
----------- Ключевые слова ------------------
Историография, США, интервенция, Гражданская война, дипломатия.
-------------- Keywords ------------
Historiography, USA, intervention, Civil war, diplomacy.
Примечания
1. The New-York Times. 1918. September 15, 17.
2. The New-York Times. 1918. June 17.
3. The New-York Times. 1918. July 7.
4. The New-York Times. 1918. May 25; August 11.
5. The National Archive of the United States. Record Group 120. Roll 1. File 11.4-B. P. 5-7.
6. Francis D.R. Russia from the American Embassy, April 1916 - November 1918. New-York: Charles Scribner's Sons, 1922. P. 335.
7. Schuman F.L. American Policy Towards Russia Since 1917: A Study of Diplomatic History, International Law and Public Opinion. New-York: International Publishers, 1928. P. 80-85.
8. Rhodes B.D. The Anglo-American War with Russia, 1918-1919: A Diplomatic and Military Tragicomedy. New-York: Greenwood Press, 1988. P. 20.
9. Beals B.S. Coalition Warfare During the Allied Intervention in North Russia, 1918-1919. Fort Leavenworth: Command and General Staff College, 1981. P. 5.
10. Bullock D. The Russian Civil War, 1918-1922. Oxford: Osprey, 2008. P. 96.
11. Ward G.F. New Light on the American Expedition to Russia of 1918. Lubbock: Texas Technological College, 1931. P. 22-23.
12. Ibid. P. 37-38.
13. Plotke AJ. Imperial spies invade Russia: The British Intelligence Interventions, 1918. London: Greenwood Press, 1993. P. 60
14. Ward G.F. Op. cit. P. 39.
15. Ibid. P. 33-34.
16. Strakhovsky L.I. The Origins of American Intervention in North Russia (1918). Princeton: Princeton University Press, 1937. P. 29.
17. Ibid. P. 37.
18. Ibid. P. 42.
19. Ibid. P. 56.
20. Calhoun F.S. Power and Principle: Armed Intervention in Wilsonian Foreign Policy. Kent: Kent State University Press, 1986. P. 193.
21. Davis D., Trani E. The First Cold War: The Legacy of Woodrow Wilson in U.S.-Soviet Relations. Columbia: University of Missouri Press, 2002. 329 p.
22. Ibid. P. XV.
23. Ibid. P. 136-137.
24. Bailey T. A Diplomatic History of the American People. New-York: Appleton-Century-Crofts, 1958. P. 636.
25. Farnsworth B. William C. Bullitt and the Soviet Union. Bloomington: Indiana University Press , 1967. P. 28.
26. Thompson J.M. Russia, Bolsheviks and the Versailles Pease. Princeton: Princeton University Press, 1967. 429 p.
27. Ibid. P. 40.
28. Rhodes B.D. A Prophet in the Russian Wilderness: The Mission of Consul Felix Cole at Archangel, 1917-1919. // The Review of Politics. 1984. №64. P. 388-409.; Kennan G.F. The Decision to Intervene. Princeton: Princeton Univer-sity Press, 1958. P. 364-365.; Allison W. American diplomats in Russia: case studies in Orphan Diplomacy, 1916-1919. Westport: Praeger Publishers, 1997. P. 138.
29. Rhodes B.D. The Anglo-American War with Russia, 1918-1919: A Diplomatic and Military Tragicomedy. New-York: Greenwood Press, 1988 P. 2-3.
30. Allison W. Op. cit. P. 75, 106, 131
31. Kennan G.F. Op. cit. P. 38.
32. Willett R.L. Russian Sideshow: America's Undeclared War, 1918-1920. Virginia: Potomoc Books, 2003. P. XXIX.
33. Ibid. P. XIV.
34. Lang A.F. Agency and ethics: the politics of military intervention. - Albany: State University of New-York Press, 2002. P. 31.
35. Ibid. P. 33.
