CC BY
141
на акте коммуникации, а не на индивидуальном сознании, поскольку последнее, как и жизненный мир в целом, формируется и развивается именно в коммуникативном процессе.
Итак, отметим, что любой шаг в пространстве научной биографии так или иначе связан с его текстуальным представлением и сопутствующими ему аспектами нарратива, дискурса, герме-невто-философского понимания и интерпретации, адресно-авторской и диалоговой парадигмы. Научно-биографическая мысль проявит себя в полной мере лишь благодаря тексту, поддающемуся дискурс-анализу и герменевтической интерпретации.
1. Рикер П. Время и рассказ. Интрига и исторический рассказ. СПб. : Унив. книга, 1998. Т. 1. 313 с.
2. Белая Г. В., Симонов К. И. Гносео-онтологическая интерпретация дихотомии «нарратив - текст» // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2009. Вып. 4-5. Т. 11. С. 1250-1258.
3. Агафонов В. В. Дистинкция истории и историцизма в нарративной философии истории // Вестник КРАУНЦ. Гуманитарные науки. 2010. Вып. 2. С. 72-83.
УДК 177, 323+327
АМБИВАЛЕНТНОСТЬ БИОПОЛИТИКИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
На основе антропологических исследований современных дисциплинарных социальных институтов осуществляется попытка различения негантропных (человеко-отрицающих) и конфирмантропных (человеко-утверждающих) биополитических стратегий. Если геополитика выражает интенцию эксплозивного пространственного расширения, то биополитика заключает в себе потенциал имплозивного схлопывания личностного пространства. Парадоксальным образом витальная стратегия поиска жизненного пространства нередко оборачивается негантропной стратегией подавления человека. Будущее человечества зависит от реализации конфирмантропных биополитических стратегий. Артикуляция и анализ биополитических стратегий важны для современного мира ввиду наличия потенциальной возможности реванша танатальных негантропных биополитических стратегий.
Ключевые слова: антропология, биополитика, право, политика, разум.
4. Герасимова Ж. В. Научный и философский дискурсы как актуальные формы рационально-рефлексивного сознания человека // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. Вып. 29. С. 73-79.
5. Сыров В. Н. Современные перспективы философии истории: поворот к нарративу. URL: httpV/любомудр. рф/index.php/stati/80-sovremennye-perspektivy-f¡bsof¡нstorii-povorot-k-narrativu (дата обращения: 20.03.2018).
6. Васильева К. К. Текст как самоосуществление мен-тальности и его интерпретация // Текст, восприятие, информация, интерпретация : сб. докладов I междунар. науч. конф. Рос. ун-та. М. : РосНОУ, 2002. С. 203-211.
7. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб. : Наука, 2001. 380 с.
8. Валевский А. В. Основания биографики. Киев : Нау-кова думка, 1995. 113 с.
9. Дивисенко К. С. (Авто)биографический нарратив как коммуникационное действие и репрезентация жизненного мира // Социологический журнал. 2001. № 11. С. 36-52.
© Николаева А. Б., 2018
Д. В. Попов D. V. Popov
ambivalence of BiopouTiCs iN the modern world
Based on anthropologic studies of discipline social institutes, in this article is realized an attempt to differ neganropic (human-deny) and confirmantropic (human-affirm) biopolitic strategies. If geopolitics demonstrates intention of explosive territory expansion, biopolitics shows potential of implosive collapsing of human selfish space. Area expansion vital strategy sometimes becomes negantropic destruct strategy of human suppression. Nevertheless future of human being depends on confirmantropic strategies realization. Modeling and describing of biopolitics strategies is quite important to avoid revenge of inhuman neganropic biopolitics strategies.
Keywords: anthropology, biopolitics, law, politics, ratio.
Последние два с небольшим столетия - время стремительного роста населения на планете. Если в 1820 г. на Земле проживал 1,042 млрд человек, то в 2003 г. население планеты составило 6,279 млрд человек [1, с. 113]. Впечатляют изменившиеся темпы роста населения. Если с начала новой эры1 по 1820 г. население выросло чуть
1 NB: с 1 г. н. э. (0,226 млрд чел.) по 1000 г. н. э. (0,267 млрд чел) наблюдается и вовсе незначительный -почти нулевой - рост населения [1, с. 113].
менее чем пятикратно, то за последующие 180 лет произошло шестикратное увеличение численности населения. Десятикратно меньшее время дало превосходящий численный рост населения! В 2030 г. на Земле будут проживать 8,175 млрд человек (оценка) [1, с. 506]. Благодаря синергии многих факторов (медицина, образование, технология, экономика, политика, право) произошел качественный скачок в темпах роста населения. Увеличение населения не могло не сформировать сложные прямые и обратные связи со всеми без исключения значимыми
социальными институтами. Массы людей следует накормить, создать сносные условия жизни, обучить, вылечить (если потребуется), интегрировать в экономику и т. д. Необходимо или управлять этими процессами, или (и) запустить механизмы самоорганизации.
Опыт политического регулирования процесса включения возрастающей массы людей в сложившееся исторически социальное пространство в условиях научно-технического прогресса следует рассматривать как биополитику. М. Фуко отмечал: «Биополитика»: я понимаю под этим то, как начиная с XVIII в. пытались рационализировать проблемы, поставленные перед правительственной практикой феноменами, присущими всем живущим, составляющим население: здоровье, гигиена, рождаемость, продолжительность жизни, потомство... Мы знаем, какое все возрастающее место занимают эти проблемы начиная с XIX в. и какие политические и экономические цели они конституируют по сей день» [2, с. 405]. Биополитика воздействует на науку, технологию, экономику; демографию, экологию и сама трансформируется в результате достигнутых изменений.
Следует оговориться: масштаб проблем, охватываемых биополитикой, простирается за пределы собственно сферы политики. Биополитику следует рассматривать не только как феномен власти, но и с точки зрения философской антропологии. Биополитика - полномасштабное вторжение в сферу формирования человека. Биополитическое давление изменило человека.
Неизбежный и обвальный рост народонаселения привел к изменению масштабов всего, что знала история. Случились невиданные войны, появилось массовое производство, возросли миграционные потоки, потребовались невиданные усилия по борьбе с эпидемиями, изменились средства коммуникации. Биополитика оказалась качественно разнообразной, включая диаметрально противоположные тенденции. Безусловно, биополитика существенно расширила диапазон социальных практик, непосредственно связанных с вмешательством в жизнь человека во всех ее проявлениях. Крайние пределы диапазона вмешательства - концентрационные лагеря, ядерные бомбардировки как акты абсолютного устрашения, эксперименты над людьми (например, печально знаменитый «отряд 731 »1), геноцид (например, массовая гибель людей в ходе культурной революции в Китае, деятельность красных кхмеров в Камбодже, резня в Руанде), с одной стороны; евгеника, геронтологические исследования (например, деятельность Фонда Мафусаила (Methuselah Foundation)2), эксперименты в области редактирования генома человека, перспективные исследования с целью сканирования структуры головного мозга человека и последующей «загрузки сознания», с другой. Гипертанатальные и гипервитальные стратегии.
Парадоксальным образом крайние полюсы - стремление к жизни и обречение на смерть - способны породить синтез. В пронзительном романе нобелиата К. Исигуро «Не отпускай меня»3 воспитанники интерната Хейлшем - порождение
1 См. : Акияма Х. Особый отряд 731. М., 1958.
2 С идеями Фонда можно ознакомиться: URL: https:// www.mfoundation.org (дата обращения: 02.07.2018).
3 Исигуро К. Не отпускай меня. М., СПб., 2007. Идея
и заложники прогресса медицины, основанной на достижениях трансплантологии. Будучи клонами представителей социальных низов общества, воспитанники интерната с неизбежностью тенью проходят по дороге своей «псевдо-жизни»: получают качественное образование в интернате, проводят два года творческого отпуска, учатся на ассистента донора, ассистируют донорам, становятся донорами, подвергаются хирургическому вмешательству с целью «выемки» внутренних органов (от одного до четырех раз), умирают. Выхода из этого круга нет. Общество закрывает глаза на человеческий биологический материал - выгоды перевешивают издержки, ставя человечество по ту сторону добра и зла.
Внутри диапазона, очерченного крайностями, находятся многочисленные инструменты, оказывающие воздействие на сознание и тело человека. Речь идет о разнообразных культурных формах, пронизывающих современный социум. Первенство среди них принадлежит инструментам политическим.
«Не составляет труда найти признаки пристального внимания к телу - телу, которое подвергается манипуляциям, формированию, муштре, которое повинуется, реагирует, становится ловким и набирает силу. Великая книга о Человеке-машине создавалась одновременно в двух регистрах: анатомо-метафизическом - первые страницы были написаны Декартом, последующие медиками и философами; и технико-политическом, образованном совокупностью военных, школьных и больничных уставов, а также эмпирических и рассчитанных процедур контроля над действиями тела или их исправления. Это совершенно разные регистры, поскольку речь в них идет, с одной стороны, о подчинении и использовании, с другой - о функционировании и объяснении: теле полезном и теле понимаемом. И все-таки у них есть точки пересечения. «Человек-машина» Ламетри -одновременно материалистическая редукция души и общая теория муштры, где в центре правит понятие «послушности», добавляющее к телу анализируемому тело манипули-руемое. Послушное тело можно подчинить, использовать, преобразовать и усовершенствовать» [3, с. 198-199].
Все это время цивилизация осциллировала между двумя различными видами социального опыта. Один требовал самоорганизации, другой - управления: «самоорганизации снизу» и «властной опеки сверху» (И. А. Ильин). У И. А. Ильина это выражено в терминах противостояния начал учреждения и корпорации на пути постепенного взросления человечества. Для М. Фуко в центре внимания проблема экономии власти: «Либерализм пронизан принципом: «Правления всегда слишком много» - или по крайней мере всегда нужно подозревать, что управления слишком много. Управление не должно осуществляться без «критики» не более радикальной, чем опыт оптимизации. Оно должно задаваться вопросом не только о лучших (или наименее дорогостоящих) средствах достижения своих результатов, но и о возможности и самой законности своего проекта достижения результатов... Идея
романа Исигуро не столь фантастична, как может показаться. В современном Непале распространенным явлением является донорство ради выживания. См.: URL: https:// chudesa.site/dolina-pochki-nepalskaya-derevnya-v-kotoroj-pochti-kazhdyj-prodal-odnu-iz-svoix-pochek (дата обращения: 02.07.2018).
общества - это то, что позволяет развивать технологию правления, исходя из принципа, что оно уже само по себе... «чрезмерность», «излишество» - или по крайней мере выступает дополнением, о котором всегда можно и должно спрашивать, необходимо ли оно и для чего оно нужно» [2, с. 407].
Контрапунктом биополитических стратегий становится власть как таковая - качественное и количественное измерения употребления власти. Нужно ли использовать потенциал биополитики для достижения политических целей или ограничить вмешательство государства в область жизни человека определенными рамками. Следует отметить, что ХХ век пошел по пути интенсификации биополитических практик. XXI век стоит на распутье: с одной стороны, в «электронную эпоху» (Г. М. Маклюэн) велик соблазн применить достижения новейших компьютерных технологий для контроля над социальными процессами; с другой стороны, еще свежи в памяти последствия идеологического «делирия», кульминацией которого стали 2-я Мировая война и Холодная война.
Геополитический и биополитический потенциал можно обнаружить в кредо различных держав. Например, девиз Британской империи - Dieu et mon droit (Бог и мое право) -геополитическая и биополитическая формула сборки Pax Britannica: протестантизм, право и политика, исходящая из приоритета интересов метрополии (все-таки именно mon droit, а не право туземцев). «Православие, самодержавие, народность». Знаменитая формула С. С. Уварова, в которой угадываются три важнейших параметра государства: власть духовная, власть светская, подданные. Население - необходимая материальная основа государственности. Власть светская - сфера государственной власти, в рамках которой можно выделить как геополитику - расширенный и техноло-гизированный вариант внешней политики государства, так и биополитику - систематизированный и технологизирован-ный вариант управления жизнью. Самодержавие в Российской империи приобрело геополитическое измерение, православие обладало огромным биополитическим потенциалом как фактор, оказывающий прямое и косвенное воздействие на духовный мир и телесную жизнь человека.
Биополитика и геополитика образуют синкретическое единство. Геополитика и биополитика действительно неразрывны, как неразрывны внешнее и внутреннее. Всякая внешняя политика государства должна опираться на поддержку внутри страны. Преследование геополитических интересов предполагает наличие достаточной энергии и возможностей в достижении заявленных целей. Если государство исходит из политики силового давления и придерживается принципа, что война - это продолжение политики другими средствами (К. фон Клаузевиц), то должен быть решен комплекс проблем, обеспечивающих эффективную военную кампанию. Но это предполагает создание целой метамилитарной оболочки: легитимная власть, идеология, промышленность, благоприятная атмосфера в СМИ, престижность военной службы, лояльность населения и т. д. Одним словом, серьезные геополитические претензии должны быть обеспечены последовательной реализацией целого биополитического проекта, ментально, морально и физически готовящего население к жизни в радости и горе, к испытаниям, в том числе военного времени. Ярким современным примером подобного двуединства политической парадигмы является, например, КНДР.
Неподкрепленные биополитически геополитические устремления сулят катастрофу. Широкая геополитическая повестка государства предполагает интенсификацию биополитики, целенаправленное изменение биополитики неминуемо приведет к трансформации геополитической стратегии. Крайние геополитические стратегии - особенно борьба за мировое господство - ведут к предельной индокрина-ции, гипертрофированной милитаризации, бюрократизации, интенсификации, трансформации социальных институтов. Третий рейх, СССР (как оплот перманентной мировой революции), Le Primier Empire Наполеона Бонапарта, Британская империя продемонстрировали подобный парадигмальный сдвиг в тандеме геополитики и биополитики.
Узкая геополитическая повестка порождает различные биополитические стратегии. Спектр широк: патриархальный традиционализм, смешение в различных пропорциях традиционализма и модернизации, атипичные режимы, с различной степенью интенсивности проводящие политику «обработки» собственного населения. Может дойти и до людоедства тонтон-макутов «Папы Дока» Дювалье. Отсутствие (малозначительность) геополитических устремлений может как соответствовать сложившемуся традиционному способу воспроизводства жизни, так и превратиться в изолированный биополитический эксперимент.
Итак, геополитика и биополитика комплементарны.
Чтобы лучше понять суть явлений, сравним геополитику и биополитику. Геополитика направлена вовне, она милитар-на, агрессивна, витальна (вспомним концепт Lebensraumim Osten - «жизненного пространства на Востоке»). Биополитика направлена вовнутрь, носит полицейский характер, аутоагрессивна, в пределе - полярно разнонаправлена: как гипервитальна, так и танатальна (полное раскрытие жизненных сил человека на одном полюсе, замкнутое пространство концентрационного (или трудового) лагеря (лагеря смерти) - на другом). Геополитические цели связаны с завоеванием и контролем над пространством, биополитические цели связаны с контролем над индивидом. Геополитика намечает цели. Биополитика поставляет средства.
Биополитика включает в свой арсенал муштру тела. Впервые муштра - «роботизация» солдата - была введена в обиход европейских армий в Республике Соединенных Провинций Нидерландов в конце XVI в. Геополитические победы и независимость Республики Соединенных Провинций напрямую связана с новаторством Мориса Нассау, создавшего регулярную армию, в повседневный обиход которой входили тренировки по отработке владения оружием, строевых навыков, боевых перестроений.
«Человеком, установившим новые стандарты подготовки, был Морис Нассау, принц Оранский». Он стал автором ряда нововведений, изменивших европейские армии. «Совершенствование систематической строевой выучки было... самым важным нововведением. Он заставил мушкетеров отрабатывать приемы перезаряжания оружия. Он также наладил маршировку - подразделения стали ходить в ногу по заданному маршруту в разных направлениях, перестраиваясь из колонн в линию и обратно... Третье нововведение Мориса сделало муштру более действенной и само, в свою очередь, выиграло от постоянной отработки действий. Принц Оранский разделил войска на меньшие по численности подразделения.
Подобным образом армия превратилась в совершенный организм с центральной нервной системой, обеспечивавшей более или менее осмысленную реакцию на непредвиденные обстоятельства. Каждый маневр достиг беспрецедентного уровня точности и быстроты; действия как отдельного солдата, так и целых батальонов могли быть предопределены и проконтролированы с невиданной прежде точностью... Войска, обученные по методу принца Оранского, автоматически приобретали превосходство в бою.» [4, с. 152-154].
Подобные нововведения биополитического толка задали совершенно иную геополитическую перспективу. Эпоха широкомасштабных войн стала возможна благодаря муштре тела -биополитической технологии управления солдатом. Попутно отметим, что биополитика не гнушается и муштрой сознания. Конец XVIII в. - время рождения современных идеологий -форм индоктринации личности, ставящей ее под знамена определенной системы взглядов. Массовые идеологии сумели навязать человеку определенные когнитивные привычки в оценке событий, сравнимые с привычками тела.
Биополитика разнообразна в своих проявлениях. «Индекс качества жизни», «индекс счастья» - тоже биополитика. Р. Брегман отмечает, что новые показатели, обсчитывающие самые разные стороны бытия человека, вытесняют односторонний ВВП. «Идея, будто ВВП по-прежнему является точной мерой общественного благосостояния, - один из самых распространенных мифов нашего времени. Даже политики, которые спорят между собой буквально обо всем, всегда соглашаются на том, что ВВП должен расти» [5, с. 45]. Но «настала пора для нового набора показателей. Так какие у нас есть альтернативы? Два претендента - индикатор подлинного прогресса (ИПП) и индекс устойчивого экономического благосостояния (ИУЭБ), учитывающие загрязнение, преступность, неравенство и добровольную работу» [5, с. 49].
Стратегии, важные в эпоху войн и подготовки к ним, в мирное время уступают конструктивным программам взаимодействия. Схизмогенез ожесточенной конкуренции вытесняется моделями поиска взаимных выгод и компромисса как вариантов достижения комплементарности. Но тогда биополитика предлагает широкий диапазон программ: витальных, нейтральных, танатальных.
Биопололитика, сосредоточенная на ограничении в экономических возможностях и политических свободах, не улучшающая экологические, образовательные и медицинские стандарты, базирующаяся на муштре, околпачивании и оболванивании, - танатальная биополитика, в которой жизненный потенциал населения расходуется энтропийно, бессмысленно, зазря. Индикатором преобладания тана-тального над витальным в биополитике является господство экстрактивных, а не инклюзивных политических и экономических социальных институтов [6].
Если инклюзивные социальные институты вовлекают население в политику и экономику и обеспечивают сравнительно равномерное распределение ресурсов, то экстрактивные институты раскалывают общество на бенефициаров от политики и экономики (успешное меньшинство) и фракцию обреченных на неудачи (большинство) в условиях асимметричного деления «общественного пирога». В отличие от экстрактивных инклюзивные политические институты плюралистичны и централизованы.
Экстрактивные политические и экономические институты прямо и обратно связаны между собой. «Экстрактивные политические институты концентрируют власть в руках элиты и не ограничивают ее в том, как и на что это власть может употребляться. В свою очередь, эта элита конструирует экстрактивные институты, которые позволяют ей эксплуатировать остальное население. Таким образом, экстрактивные экономические институты естественным образом возникают в условиях действия экстрактивных политических институтов. На самом деле первые не могут выжить без вторых» [6, с. 95-96].
Поскольку отношения «между экстрактивными экономическими и экстрактивными политическими институтами способствуют их взаимному укреплению», то «экстрактивные политические и экстрактивные экономические институты поддерживают друг друга и поэтому отличаются устойчивостью» [6, с. 95-96]. Подобное положение создает условия для долговременного функционирования системы, в рамках которой «непрерывная взаимная поддержка этих институтов (экстрактивных. - Д. Г.) порождает порочный круг: те, кто выигрывает от сохранения статус-кво, лучше организованы и располагают более значительными ресурсами, что позволяет им блокировать любые важные изменения, угрожающие их экономическим привилегиям и доступу к власти» [6, с. 123]. Экстрактивность в политике и экономике усиливает деструктивный вектор биополитики. В условиях господства экстрактивных социальных институтов социальная поддержка жизнедеятельности большинства населения убывает.
Напротив, сосредоточение государства на приоритетах увеличения продолжительности жизни, защите материнства и детства, качестве и доступности образования и медицинского обслуживания, поддержке здорового образа жизни, увеличении доходов населения (вплоть до введения безусловного базового дохода) демонстрирует положительный биополитический потенциал государства, делающего ставку на жизнеспособность и энергию населения. Такой биополитике соответствуют инклюзивные политические и экономические социальные институты.
«Инклюзивные экономические институты появляются в результате работы инклюзивных политических институтов, которые распределяют власть среди широкого круга граждан и накладывают ограничения на ее произвольное применение. Они также затрудняют узурпацию власти какой-либо одной группой и препятствуют разрушению собственных основ. Инклюзивные экономические институты тем временем распределяют доходы и активы среди более широкого круга лиц, что обеспечивает устойчивость инклюзивных политических институтов» [6, с. 94-96].
В свою очередь инклюзивные институты запускают циклический процесс усиления благотворной биополитики: «Инклюзивные институты. запускают свой собственный «круг благоразумия» (virtuous circle) - механизм самовоспроизводства и самоусиления» [6, с. 130].
Инклюзивные социальные институты имеют неоспоримое преимущество, поскольку конструктивно используют человеческий потенциал для достижения общественных целей, соответствующих индивидуальным целям отдельных граждан. Это - пример витальной, «конфирмантроп-ной» (человеко-утверждающей) биополитики.
Экстрактивные социальные институты искажают подобный порядок. Общественное подменяется частным. Интересы, преследуемые элитой, не соответствуют интересам основной массы населения. Возникает разность потенциалов. Человеческий потенциал элиты стремительно возрастает, возникает ситуация реализации невиданных возможностей. По закону сообщающихся сосудов, подобное положение дисбалансирует систему, все больше лишая массы возможности удовлетворения потребностей на приемлемом уровне, положение масс ухудшается. Это - пример танатальной, «негантропной» (человеко-отрицающей) биополитики.
Среди прочего это приводит к имплозии политического пространства.
«В мире происходит процесс исчезновения политики. Это. фундаментальный, очень важный процесс, не поняв который очень сложно понять, что вообще происходит и что такое насилие, которое разворачивается вне конфронтации групп, борющихся за свои интересы»1. Политическое исчезает, пребывая в режиме имитации. Ведется своеобразная фейк-политика. Элита стремится сохранить статус-кво. Активно работает пропагандистская машина, создающая псевдополитический дискурс. И есть население, которое пребывает в состоянии кататонического субступора, вызванного когнитивным диссонансом2.
УДК 101:378.1
ОНТОЛОГИЯ ВИЗУАЛЬНОГО ОБРАЗА И ЦИФРОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ ВИЗУАЛИЗАЦИИ
В статье затрагиваются вопросы преподавания философии в современной системе подготовки инженеров. Показывается, что философия направлена на формирование трех аспектов личности человека: абстрактного мышления, воображения и способности к обобщению. Визуализация философских понятий и терминов способствует формированию данных аспектов. Отмечается, что философская визуализация имеет два аспекта: визуализация как презентация и онтологическая визуализация. Даны примеры онтологической визуализации, ее преимущества и применения в учебном процессе.
Ключевые слова: онтология визуального образа, визуализация, цифровая философия, презентация, Лакан, Анак-симандр, абстрактное мышление, воображение.
Современное общество, уровень технического развития которого претерпевает существенные изменения, создает
1 См.: Тефлоновое насилие. Культурные формы? Михаил Ямпольский vs редакция Gefter.ru: скайп-конферен-ция: URL: http://gefter.ru/archive/24483#disqus_thread (дата обращения: 02.07.2018).
2 Окончание статьи - в следующем номере.
1. Мэддисон Э. Контуры мировой экономики в 1-2030 гг. Очерки по макроэкономической истории / пер. с англ. Ю. Каптурневского; под ред. О. Филаточевой. М. : Изд. Института Гайдара, 2012. 584 с.
2. Фуко М. Рождение биополитики : курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978-1979 учебном году // М. Фуко; пер. с фр. А. В. Дьяков. СПб. : Наука, 2010. 448 с.
3. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с франц. В. Наумова, под ред. И. Борисовой. М. : Ad Магдтет, 1999. 482 с.
4. Мак-Нил У. В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в Х1-ХХ веках / пер. с англ. Т. Ованнисяна; предисловие Г. Дерлугьяна; научная редакция и послесловие С. А. Нефедова. М. : Издательский дом «Территория будущего», 2008.
5. Брегман Р. Утопия для реалистов: Как построить идеальный мир / пер. с англ. М. : Альпина Паблишер, 2018. 412 с.
6. Аджемоглу Д., Робинсон Дж. А. Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты / [пер. с англ. Д. Литвинова, П. Миронова, С. Сановича]. М. : АСТ, 2015. 575 с.
© Попов Д. В., 2018
A. A. P0Ma^eHK0, M. A. P0Ma^eHK0 A. A. Romashchenko, M. A. Romashchenko
ontology of THE visuAL IMAGE AND digital reality of modern
philosophical visualization
In article the questions of teaching philosophy in the modern system of training of engineers are raised. Is shown that the philosophy is directed to formation of three aspects of the identity of the person: abstract thinking, imagination and ability to generalization. Visualization of philosophical concepts and terms contributes to the formation of these aspects. It is noted that philosophical visualization has two aspects: visualization as presentation and ontologic visualization. Examples of ontologic visualization, its advantages and applications in educational process are given.
Keywords: ontology of a visual image, visualization, digital philosophy, presentation, Lakan, Anaksimandr, abstract thinking, imagination.
для профессионального образования новые вызовы, сопряженные с самим характером высшего образования в России, его ценностью и путями дальнейшего развития. Переход многих сфер современного общественного развития на цифровые технологии подталкивает участников современного образовательного процесса к осознанию необходимости изменений в самом учебном процессе, влекущих к переосмыслению специфики преподавания многих дисциплин.
