CC BY
18
контекст и состояние культуры на тот период. Ярким примером тому служат опущения политически окрашенных эпизодов, а отсутсвие пейзажных зарисовок является результатом отражения "литературной моды" того времени, пришедшей через французские переводы-посредники.
Неоспоримым остается тот факт, что интерес к роману во всем мире, появление его переводов на французском, немецком и английском языках, способствовали созданию переводов и на испанском языке. Несмотря на недостатки и несовершенство первого аргентинского издания, оно сыграло определяющую роль в жизни аргентинского народа и аргентинской литературы.
Позже издание 1942-1946 гг. переиздавалось несколько раз на Кубе (1962-1964) и в самой Аргентине в 1959 г. в издательстве "Quetzal".
Таким образом, Латинская Америка до сих пор обладает лишь одним собственным переводом "Тихого Дона", опубликованным в Аргентине; все остальные переводы представляют собой переиздания переводов, выполненных в разные года в Испании. Аргентинское издание "Тихого Дона" поэтому и представляет особый интерес для анализа языковых и стилистических особенностей идиолектов нескольких переводчиков, представляющих
различные культуры и традиции, и отражает результат языкового посредничества двух или трех национальных культур: французской, немецкой и русской.
ЛИТЕРАТУРА
1. Оболенская Ю.Л. Диалог культур и диалектика перевода. Судьбы произведений русских писателей XIX века в Испании и Латинской Америке. М.: Изд-во Московского ун-та, 1998. 311 с. С. 13.
2. Прийма К. "Тихий Дон" сражается. Ростов н/Д: Рост. кн. изд-во, 1983. 558 с.
3. Cholokhov Mijail. Sobre el Don apacible. Buenos-Aires: Progreso y cultura, 1942. 422 c.
4. Cholokhov Mijail. Sobre el Don apacible, Se desbordó en Don, Fuego en el Don, Sangre en el Don, El Don arrasado. Buenos-Aires: Progreso y cultura, 1942-1946.
5. Оливер Мария-Роса. Перекинем мост диалога // Культура и жизнь. 1957. № 9-10. С. 95.
6. Sholojov Mijail. Sobre el Don apacible. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1962. 430 с.
7. Шолохов М.А. Тихий Дон. Роман в 4 кн. Кн. 3 и 4. Волго-Вятское кн. изд-во, 1993. 685 с. С. 571.
8. Sholojov Mijail. Fuego en el Don. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1963. 253 с.
9. Шолохов М. А. Тихий Дон. Роман в 4 кн. Кн. 1 и 2. Волго-Вятское кн. изд-во, 1993. 591 с.
10. Sholojov Mijail. Sangre en el Don. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1963. 368 с.
11. Sholojov Mijail. Se desbordó en Don. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1963. 432 с.
22 июня 2009 г.
ББК 81-5:88.53
АМБИВАЛЕНТНАЯ ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ В ПРАГМАТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
Н.С. ,
В современной лингвистике, включая науку о русском языке, растет интерес к языковой личности (ЯЛ), которая впервые обоснована как особый объект филологии Ю.Н. Карауловым в последней трети ХХ в. [1]. Для понимания таких объектов, как ЯЛ, значимо осмысление элементов лексической, грамматической, прагматической подсистем как маркеров того или иного типа ЯЛ, например элитарной ЯЛ в работах Исаевой, Сичинавы [2].
Котова Нина Сергеевна - кандидат философских наук, доцент кафедры иностранных языков и речевых коммуникаций Северо-Кавказской академии государственной службы, 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 70, тел. 8(863)2696232.
Концептуализация феномена амбивалентной личности восходит к работам первой половины ХХ в. австро-швейцарского ученого Э. Блейлера [3], а в отечественной науке - к трудам И.Н. Михеевой 1980-1990 годов, особенно к ее монографии "Амбивалентность личности" [4]. Как считают современные исследователи, в настоящее время амбивалентность предстает как один из законов человеческой натуры, а именно закон одновременности разнохарактерных (часто противоположных)
Kotova Nina - Ph. D. in philosophy, associate professor of the foreign languages and speech communication department of the North-Caucasus Academy of Public Administration, 70 Pushkinskay Street, Rostov-on-Don, 344002, ph. +7(863)2696232.
влечений, чувств, мотивов поступков, ценностей, отношений. "Амбивалентность связана с центральными оппозициями бытия. Среди них - правда и ложь" [5]. Важной тенденцией в изучении амбивалентной личности является ее раскрытие через языковые, речевые проявления. Анализируя три вида фразеологических единиц (ФЕ) по характеру валентности (моно-, амби- и поливалентные) Н. Луговая заключает: "самыми репрезентативными оказываются амбивалентные" [6]. Следовательно, лингвистическая актуальность исследования амбивалентной языковой личности (АЯЛ) определяется, с одной стороны, тем, что важным модусом пространства гуманитарного знания считается мир как единство контрастов, включая полярные; а с другой - в теории языка растет объяснительная сила понятия ЯЛ, а следовательно, необходимость такого типа ЯЛ, который выступает носителем "единства полюсов" как сложного целого.
В данной статье рассматриваются прагматические характеристики репрезентации АЯЛ. Лингвопрагматика ориентирована на изучение особенностей эффективного использования языка языковой личностью с обобщенными культурными концептами. Для языковой же личности персонажа художественного текста наиболее характерны черты амбивалентности в такой сложной сфере, как "искренность и точность", которая связана с концептом "подлинность". При этом учитываем тот факт, что, будучи квалификацией действительности, подлинность не является онтологической характеристикой предметов и явлений, а представляет собой результат соотнесения двух представлений - некоторого должного и данного положения вещей.
На современном этапе развития науки искренность и точность в представлении АЯЛ получают благодаря динамическому пониманию концепта более полную интерпретацию: по мнению В.И. Карасика, происходят определенные модификации в осознании того, что есть реальное, действительное, подлинное, настоящее в противоположность ... фальшивому, кажущемуся" [7].
На материале языка А.П. Чехова амбивалентное начало рассматривалось в разных аспектах; причем даже литературоведы подчеркивали в этой связи языковые ресурсы специфической двойственности [8, с. 26]. С одной стороны, "в центре внимания А.П. Чехова - человек во всех его
ипостасях" [9]. С другой, показательно, что язык Чехова служит в современном интердисциплинарном раскрытии личностной многомерности, ситуации, "когда мы выбираем разные варианты самих себя" [10, 11].
О системности и репрезентативности отмеченной амбивалентности на уровне лингво-прагматической системности свидетельствует то, что она представлена крайне разнообразно: от элементарных до многомерных проявлений. Причем общим свойством дифференцирующей репрезентации амбивалентного начала оказывается симметрия соответствующих частей контекста.
Элементарные случаи амбивалентности рельефно подчеркивают ее общую значимость. Так взаимодействуют в миниатюре "Дачники", "по два голоса" у каждого из главных персонажей - юных супругов Саши и Лизы. Эти голоса обращены к их внезапно нагрянувшей родне: мнимое, неискреннее "родственное" гостеприимство и истинное отчуждение. Амбивалентному взаимодействию служит система средств. Например, особый тип повтора, при котором каждое употребление обладает собственной прагматической окраской. См.:
Увидев дядю с семейством, супруги пришли в ужас. Пока дядя говорил и целовался, в воображении Саши промелькнула картина: он и жена отдают гостям свои три комнаты.... И Саша уже с ненавистью смотрел на свою молодую жену и шептал ей:
- Это они к тебе приехали... черт бы их побрал!
- Нет, к тебе! - отвечала она, бледная, тоже с ненавистью и со злобой. -Это не мои, а твои родственники!
И, обернувшись к гостям, она сказала с приветливой улыбкой:
- Милости просим! ...
А Саша отвернулся, чтобы скрыть от гостей свое сердитое, отчаянное лицо, и сказал, придавая голосу радостное, благодушное выражение:
- Милости просим! Милости просим, дорогие гости! (А.П. Чехов. Дачники.)
Именно в амбивалентном речевом поведении повтор выделенных коммуникативных единиц оказывается разносторонне упорядоченным, необходимым, неизбежным, лишенным какой бы то ни было монотонности. Такая двойственность, отражающая взаимодействие максим (принципов) кооперативно-сти, вежливости, искренности, обеспечивает высокую прагматическую точность.
Обращает на себя внимание особое средство, маркирующее взаимодействие голосов в соответствующем участке контекста. В вышеприведенном случае этим средством, несовместимым с первым, отчуждающим "голосом" и требующим иного, служит фрагмент "обернувшись к гостям".
Без такого средства взаимодействие оказывается, по меньшей мере, немотивированным либо же носит нарочитый, эстетически иной характер. Например, две различные попытки преобразования, резко нарушают органику и неприкосновенность чеховского текста:
* И Саша уже с ненавистью смотрел на свою молодую жену и шептал ей:
- Это они к тебе приехали... черт бы их побрал!
- Нет, к тебе! - отвечала она, бледная, тоже с ненавистью и со злобой. - Это не мои, а твои родственники! - Милости просим! ...;
* И Саша уже с ненавистью смотрел на свою молодую жену и шептал ей:
- Это они к тебе приехали... черт бы их побрал!
- Нет, к тебе! - отвечала она, бледная, тоже с ненавистью и со злобой. -Это не мои, а твои родственники!
И, обернувшись к гостям, она сказала с приветливой улыбкой: черт бы их побрал!
Для дифференцирующей установки представления АЯЛ оказываются значимы следующие шесть признаков.
Во-первых, существенными характеристиками АЯЛ являются независимость и зависимость: АЯЛ проявляет исходную независимость (ЯЛ-1н) от этикетного стандарта гостеприимства и притворную, неискреннюю зависимость (ЯЛ-2з), готовность подчиняться ритуалу. См.:
ЯЛ-1н: супруги пришли в ужас...
ЯЛ-2з: Саша отвернулся, чтобы скрыть от гостей свое сердитое, отчаянное лицо, и сказал, придавая голосу радостное, благодушное выражение:
- Милости просим! Милости просим, дорогие гости
Во-вторых, взаимодействуют два намерения АЯЛ, Н1 и Н2. Исходное - остаться наедине, сохранить свой маленький мир неприкосновенным. Вторичное, притворное - "радушно принять гостей". Маркером этого намерения выступают, в частности, прагматические метахарактеристики, с соответствующим предикатом, направленностью измененного тона и высокой меры этих стараний, выраженной повтором.
В-третьих, определяется результат указанной установки: нежданные гости, уверенные (в языковой картине мира текста), что юные хозяева им рады, утверждаются в их доме и таким образом "этикетно укрепляют" молодых супругов - АЯЛ.
В-четвертых, показателен характер прагмемы. В ней представлены компоненты, состав и взаимосвязь которых интегрируют полярные характеристики: милости просим -черт бы их побрал. Амбивалентная прагмема, таким образом, синтезирует представление притворства и истинного намерения с сущностным результатом - взаимоотчуждением резко столкнувшихся граней личности. Именно этот признак емко, системно обеспечивает сложную целостность: бесспорную дифференцирующую установку представления АЯЛ супругов (подлинно поссорившихся друг с другом и "с самими собой") - и в то же время сохранение их личностей, пусть и амбивалентное.
В-пятых, речевой акт, как многоуровневая комбинированная целостность, включает бехабитивы-ругательства, акцентирующие остроту репрезентации АЯЛ, стремящейся к дифференциации - черт бы их побрал! - см.: Черт бы побрал. 1. Выражение удивления, негодования, возмущения, досады, злости и т.п. [12]. И с ругательством по адресу гостей взаимодействуют элементы актов инвитива и регламентатива, т.е. приглашение обруганных в гости - как формула социального этикета.
В-шестых, показательна иллокутивная, послеречевая сила реплик "Милости просим", представляющих Н2, - они выступают как перформатив (определяют местопребывание нежданных визитеров), и эта прагматическая функция особо ярко акцентируется амбивалентностью говорящих, причем с их дифференцирующим представлением и с повтором.
Отмеченная дифференцирующая установка может быть представлена в следующей схеме. См.: 81 ~ НЛг1: НЛг2
Здесь 81 - амбивалентная личность, представленная определенными лексическими средствами. Причем цифровым индексом 1 акцентируется единство личности, пусть даже она и явлена амбивалентными и притом дифференцируемыми гранями;
~ знак обобщения единой личностью своих полярных граней;
НАг1 - определенное намерение, характеризующее личность 81 в "первой
реальности", в одном из фрагментов реальности и т.п.;
НАг2 - иное намерение, находящееся с предыдущим в отношениях системного праг-малингвистического контраста, полярное ему и определяемое во "второй реальности";
: - знак взаимодействия между ЯЛ-1 и
ЯЛ-2.
Уже такие достаточно элементарные контексты позволяют отметить системную организацию дифференцирующего представления АЯЛ: многомерное и прагматически закономерное.
Сходным, достаточно элементарным носителем дифференцирующее-амбивалентного начала выступает и языковая личность главного персонажа в классическом "Хамелеоне".
Эти относительно простые случаи создают условия для обращения к значительно более сложным проявлениям дифференцирующей установки. Такова Анна, главная героиня в малоисследованном шедевре "Бабье царство", который столь нравился разборчивому И. Бунину - в том числе в связи с неоднозначностью [13]. В ее внутренней речи взаимодействует негативная и позитивная самооценка, связанная с одним из знаковых эпизодов текста: Анна Акимовна тихо заиграла один из новых вальсов, потом вспомнила, как умно и честно она говорила сегодня за обедом. Поглядела она кругом на темные окна... на слабый свет... и вдруг нечаянно заплакала, и ей досадно стало, что ей не с кем поговорить, посоветоваться... Вошел Мишенька...
- Что вы смеетесь? - спросила она, заметив на его лице улыбку.
- Я был внизу и слышал, как вы шутили насчет Пименова... - сказал он и прикрыл рукой смеющийся рот. - Посадить бы его давеча обедать, так он помер бы со страху. Он и вилки небось держать не умеет.
Смех лакея, его слова, пиджак и усики произвели на Анну Акимовну впечатление нечистоты... И только теперь, в первый раз за весь день, она поняла ясно, что все то, что она думала и говорила о Пименове и о браке с простым рабочим, - вздор, глупость и самодурство. Чтобы убедить себя в противном, она хотела вспомнить слова, которые говорила за обедом, но уже не могла сообразить... Досаднее всего казалось ей то, что сегодняшние мечты насчет Пименова были честны, возвышенны, благородны, но в то же время она чувствовала, что Лысевич и даже Крылин для нее были ближе, чем Пименов и все рабочие, взятые вместе. Она думала теперь, что если бы можно было только что прожитый
длинный день изобразить на картине, то все дурное и пошлое, как, например, обед, слова адвоката, игра в короли, было бы правдой, мечты же и разговоры о Пименове выделялись бы из целого как фальшивое место, как натяжка.
Доминантным для организации амбивалентности оказываются взаимообусловленные между собой и соединенные в сложную целостность языковой личности антонимические компоненты: умный - глупый, правда - фальшь (см. единицы, выделенные в тексте). Маркер амбивалентности, внесший в ситуацию впечатление нечистоты, - это упоминание того самого лакея с улыбкой (этот Миша словно репетиция, предтеча Яши - косвенного убийцы Фирса в "Вишневом саде"). Только его появление переключило внутреннюю речь Анны с одного "голоса" на другой, резко контрастный, не интегрируемый с первым: И только теперь, в первый раз за весь день, она поняла ясно, что все то, что она думала и говорила о Пименове и о браке с простым рабочим, - вздор, глупость. Ср. также суждение современного исследователя о соответствующем типе личности: "Он был адекватен... когда размышлял об общем. Но он терял здравый смысл, когда переключался на самого себя" [14].
Итак, рассмотренной амбивалентности сопутствует единство формальных, семантических и прагматических характеристик. Из формальных существенна симметрия строения частей контекста, из семантических - макрокатегория негопозитивности, из прагматических - столкновение максим. Для рассмотренного случая показательно также единство элементарного и усложненного проявлений амбивалентности и взаимосвязь контрастных "голосов": персонаж "на публику" - "персонаж с самим собой" ("в своем кругу"). Такая же дифференцирующая установка представления АЯЛ выявлена в ситуациях, для которых амбивалентность разносторонне показательна, в частности, для лжепонимания, опорного в сюжете ("Маска", "Хористка", "Враги", особенно "Кошмар") и явленного в соответствующих прагматических средствах.
Принципиальной является взаимосвязь между двумя феноменами: с одной стороны, АЯЛ, а с другой - языковой прагматической системностью. Определенные системные средства избирательно нацелены на представление АЯЛ. Растущая потребность ее закрепления способствует развитию обозначенных средств. Такие возможности характеризуются двойной
релевантностью, поскольку они акцентируют границы прагматической системности и в то же время показывают ее многообразие, динамику.
ЛИТЕРАТУРА
1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: УРСС, 2002. 264 с.
2. Исаева Л.А., Сичинава Ю.Н. Элитарная языковая личность: штрихи к портрету профессора А.Г. Лыкова // Континуальность и дискретность в языке и речи. Краснодар: КубГУ, 2007. С. 18-19.
3. Блейлер Э. Избранные труды. Харьков: ОКО, 2005. 340 с.
4. Михеева И.Н. Амбивалентность личности: Морально-психологический аспект. М.: МГПУ, 2000. 226 с.
5. Юревич А.В. Основные тенденции развития психологической науки. М.: МГУ, 2007. 402 с. С. 111-112.
6. Луговая Н.В. Национально-культурные особенности фразеологических единиц сферы псиохоэ-моционального состояния человека (на материале русского и французского языков): Дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2007. 202 с. С. 11.
7. Карасик В.И. Языковые ключи. Волгоград: Парадигма, 2007. 520 с. С. 118.
8. Дубровский Д.И. Проблема "другого сознания" // Вопросы философии. 2008. № 1. С. 19-28.
9. Чмыхова Н.М., Татарникова Г.Ф. Вербальная репрезентация концептов (А.П. Чехов - "душа") // Языковая система и речевая деятельность. Вып. 1. Ростов н/Д: ЮФУ, 2007. С. 122.
10. Леонтьев Д.А. Психология смысла: Природа, структура и динамика смысловой реальности. М.: МГУ; Смысл, 1999. 487 с. С. 90.
11. Матвеева Г.Г. и др. Теория и практика анализа текста в аспекте скрытой прагмалигвистики. Ростов н/Д: ЮФУ, 2007. 180 с. С. 94-95.
12. Меликян В.Ю. Словарь: Эмоционально-экспрессивные обороты живой речи. М.: Флинта; Наука, 2001. 250 с. С. 201.
13. Пересыпкина В.В. Примечания // А.П. Чехов. Избр. соч.: В 3 т. Т. 1. М.: Худож. лит-ра, 1979. С. 682.
14. Мухина В.С. Личность: мифы и реальность. (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты). Екатеринбург: ИнтелФлай, 2007. 1072 с. С. 599.
27 апреля 2009 г.
ББК Ш 141.12.7
РЕЧЕВЫЕ СРЕДСТВА ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЭКСПРЕССИИ В РЕПЛИКАХ УЧАСТНИКОВ НЕФОРМАЛЬНОГО ИНТЕРВЬЮ: КОГНИЦИИ, ПРАГМАТИКА, МОДУС
Т.С. Ш
В рамках когнитивно-прагматического направления в современной лингвистике, ориентированного на анализ речевых актов в конкретных социально-психологических условиях их порождения, оказывается возможным по-новому взглянуть на семантические характеристики языковых единиц в их эмоционально-экспрессивной функции [1-3 и др.]. Отмечаемая функция в данной статье анализируется в отношении констативного речевого акта, который, согласно нашим наблюдениям, частотно употребляется в качестве не только стимулирующей, но и инициирующей реплики в рамках неформального интервью. Данная тенденция характерна, в частности, для неформальной коммуникации на английском языке, о чем свидетельствует наш анализ
Шишкина Татьяна Семёновна - старший преподаватель кафедры английского языка гуманитарных факультетов Южного федерального университета, 344006, Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105, e-mail: Rostov-28Tancha@yandex.ru, т. 8(863)2638721.
британских и американских изданий, специализирующихся на публикации интервью. В русскоязычных аналогичных изданиях подобной тенденции не отмечается.
Практическое значение исследования связано с возможностью применения отработанной в нем методики для исследования эффективности деятельности участников интервью, а также с перспективой объединения изысканий теоретической лингвистики, психолингвистики и практической журналистики с целью повышения эффективности неформальной коммуникации в медиа-дискурсе. Выводы работы позволяют внести уточнения в существующие в журналистском сообществе представления о массовой аудитории, ее ожиданиях относительно качества журналистского продукта; а также могут быть
Shishkina Tatiana - assistant professor of the English language department for humanities of the Southern Federal University, 105 Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: Rostov-28Tancha@yandex.ru, ph. +7(863)2638721.
