CC BY
40
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ♦ PAGES OF HISTORY
АЛТАИСКИЕ МАРШРУТЫ АКАДЕМИКА
ПЕТРА СИМОНА ПАЛЛАСА:
К 250-ЛЕТИЮ ЭКСПЕДИЦИИ ПО АЛТАЮ (1771)
Л.В. Пестова
Институт водных и экологических проблем СО РАН, Барнаул, E-mail: pestova@iwep.ru
Петр Симон Паллас - известнейший русский ученый иностранного происхождения, большую часть своей жизни проживший в России и служивший на благо ее. Как отмечено в статье Русского биографического словаря (1902), это «один из наиболее выдающихся естествоиспытателей всех стран и народов... Он составлял красу ... Академии наук... с гордостью можем причислить его к русским ученым». В 1771 г. маршрут П.С. Палласа пролегал через Рудный Алтай, в т.ч. и в границах современного Алтайского края. Он не только подробно описал слагаемые породы и устройство рудников региона, но и дал экономическую оценку их деятельности. Привел списки растений и животных, а также их видовое описание. В многотомном труде П.С. Палласа можно найти картины быта и устройства алтайских поселений, включая Барнаул - город, который он покидал с сожалением. Статья посвящена путешествию П.С. Палласа по Алтаю.
Ключевые слова: Петр Симон Паллас; Алтайский край; Барнаул; Колывано-Воскре-сенские рудники и заводы.
DOI: 10.24412/2410-1192-2022-16606 Дата поступления:20.12.2021
Всемирно известный немецкий ученый Петр Симон Паллас прославил свое имя крупными вкладами в географию, зоологию, ботанику, палеонтологию, минералогию, геологию, этнографию, историю и языкознание. Он исследовал обширные пространства Поволжья, При-каспия, Башкирии, Урала, Сибири, Предкавказья и Крыма. Во многих отношениях это было настоящим открытием
необъятных территорий России для науки. Паллас не только набрал колоссальное количество фактического материала, систематизировал его и нашел объяснение многим предметам и явлениям, но и собрал огромные коллекции минералов, растений и представителей фауны, множество сведений о горной промышленности, сельском и лесном хозяйстве России, этнографии, языках и истории [Ефремов, 1959]. «Нет отрасли естественных наук, в которой Паллас не проложил бы нового пути, не оставил бы гениального образца для последовавших за ним исследователей... Он подал пример неслыханной до него точности в научной обработке собранных материалов. По своей многосторонности Паллас напоминает энциклопедических ученых древности...» [Северцов, 1950, с. 15].
Паллас родился 22 сентября 1741 г. в Берлине. Слушал лекции ряда видных ученых университетов в Галле, Берлине, Геттингене (Германия) и Лейдене (Голландия). В 1760 г. защитил докторскую диссертацию. В 1766 г. Палласа рекомендовали Екатерине II как блестящего ученого, способного выполнить задуманные в России широкие исследования природы и ведения хозяйства в регионах, а в декабре Академия наук России избрала его в свои члены в качестве профессора естественной истории [Русский., 1902].
Палласу было поручено возглавить первый отряд физических экспедиций и исследовать минеральные богатства, воды, растения и животных, вести метеорологические и астрономические наблюдения, изучать нравы и обычаи населения, промыслы, ремесла, искусство, а также памятники и «разные древности». Экспедиция началась в июне 1768 г. и продолжалась в течение шести лет. Изнурительные долгие переезды по бездорожью, лишения и простуды подрывали здоровье ученого. Но несмотря на трудности, Паллас без устали работал, вел подробнейшие дневники, собирал коллекции по геологии, биологии и этнографии [Ефремов, 1959].
В 1771 г. Паллас, зимовавший в Челябинске, через Курган, Ишим, Тару прибыл в Омск, а затем последовал в Семипалатинск: «Из Омской крепости выехал 22 мая. Песчаная по сю сторону Иртыша степь гораздо уже обогатилась травами и цветами» [Паллас, 1786, с. 117]. В Семипалатинске он был 21 июня: «При последнем ключе, где песчаные холмы опять весьма к Иртышу приближаются, лежит крепость Семипа-латная, на берегу одного рукава, коих здесь река имеет множество» [Паллас, 1786, с. 190]. Осмотрев крепость, Паллас решил проехать и до развалин старой, расположенной в 12 верстах от нового поселения. В своей книге он дает
крепостям подробное описание. На следующий день Паллас снова двинулся в путь. По правому берегу Иртыша он добрался до деревни Шульба, где осмотрел рудник и старый Шульбинский завод, принадлежавший некогда Анки-фию Демидову.
В деревне Красноярская (на р. Уба -приток Иртыша) Палласу пришлось надолго задержаться: «Я был уже не в состоянии продолжать моего пути далее, ибо болезнь моя совершенно мною овладела и заставила меня несколько недель лежать в постели, и продолжение предпринятого путешествия до Усть-Каменогорска и до лежащего по реке Бухтурме хребта гор оставить.». Эти редкие отметки о состоянии здоровья говорят о многом. Нелегок был путь в XVIII в. для путешественника в повозке по необъятным просторам России, а фактически по бездорожью - с точки зрения современного человека. Да и питание в дороге весьма отличалось от этнически родного. И скорее всего, оно было чуждо тому гастрономическому ассортименту, к которому он был привычен. Только 17 июля Паллас покинул д. Красноярскую, чтобы «...продолжать мой путь тихонько к Змеевым горам» [Паллас, 1786, с. 210]. И это «тихонько»» ассоциируется с бесконечно изматывающей дорожной тряской.
Первая алтайская деревня, в которую прибыл Паллас, была Екатерининская (13 дворов), расположенная в устье р. Таловки, впадающей в р. Алей. Здесь проживали русские староверы, переселенные с польских территорий. Паллас отмечает, что это трудолюбивые земледельцы: «... с прихода их летом на отведенной им земле, не токмо успели построить свои дворы, но и запастись озимым хлебом, и тем доказали свое трудолюбие» [Паллас, 1786, с. 222]. На Та-ловке были построены две мельницы.
Паллас пишет, что высоты горного хребта заселены маралами, поскольку находят множество оброненных ими рогов, также водится несчетное множество сурков и стрижей. Птицы гнездятся в утесах Алтайского хребта, где делают себе жилища из глины. В горах Паллас обнаружил можжевельник: «Из расселин оной произрастают поодиночке сосны, березы и осокорь, но вся гора обросла стелющимся казацким можжевельником... Удивительно извилистые стебли сего растения распространяются весьма по утесам, и, так сказать, прилипают к каменьям. Дерево совершенно сходно как запахом, так и цветом с кедром ливанским, но сожалительно токмо, что оно столь извилисто и сучковато и растет немного более руки толщиною» [Паллас, 1786, с. 224]. Далее он приводит список растений, которые
ему повстречались. Радуется редкой находке - снегирю длиннохвостому, описанному им впервые: Carpodacus sibiricus Pallas, 1773. И добавляет: «Змей, ехидн и ужасных жаб водится здесь довольно» [Паллас, 1786, с. 226].
А потом опять отметка о нездоровье: «Слабость моя принудила меня опять пробыть здесь несколько дней; однако ж я старался, ездя на окололежащие горы паки укрепиться к езде; оная езда столь удачные имела следствия, что я 21 июля мог поездку мою к славной Зме-евой горе продолжать» [Паллас, 1786, с. 226]. И как-то невольно проникаешься симпатией к этому неуемному исследователю, который несмотря на физические недомогания проявлял недюжинный интерес ко всему, что встречалось ему в ходе экспедиции.
Далее путь Палласа был через деревню Старо-Алейскую (150 дворов), большинство жителей которой - старообрядцы с польских земель. Здесь крестьяне с плачем жаловались высокому гостю, что нуждаются доброй пахотной земле: «Ибо показанное им место весьма высоко, сухо и каменисто, и солнечный зной не дает взойти хлебу». Хлебные злаки «весьма печальный вид составляли» [Паллас, 1786, с. 227]. А потом еще 20 верст до Змеиногорской крепости. Вместе с обер-бергмейстером Иваном Лейбе он 24 июля осмотрел
лежащие вдоль по р. Корболиха заводы, а на другой день - рудники: Машинский (или Корболихинский, 4 версты от Змее-вой горы), Маркшейдерский (6 верст), Карамышевский (9 верст). Миновали и рудник Размежный, действовавший с 1746 по 1757 годы. Паллас подробно описал их устройство и слагаемые породы: «...состояли из серебристых, с лазурью и ярью перемешанных медных, и из шпатовых разного цвету руд... из серого серебристого, рудожелтого свинца и перемешанных дымчатых ох-реных руд, в коих белый свинцовый шпат, небольшие друзы прекрасной хру-сталлической лазури, а иногда золотые крупинки находимы были» [Паллас, 1786, с. 229-230]. Эти многие описания пород, данные Палласом, невольно рисуют при чтении пестрые картинки всего геологического многообразия горной Колывани и юго-западной части Алтайского края в целом, и кажется, что словно само время тихо позванивает серебряным колокольчиком.
Паллас осмотрел рудники по р. Голь-цовке: Комиссарский (9 верст от Змеевой горы, открыт в 1745 г., действовал до 1758 г.), Плотниковский (15 верст, открыт в 1745 г.), Ново-Лазурский (15 верст, открыт в 1762 г.), а также Гау-зенский (демидовский рудник, повторные разработки с 1769 г.), охровые руды которого: «.содержат в себе наиболее
свинец,.. много и медной лазури, и зелени, и колчеданных друз, так что при выковке руды [от] 3 до 8 фунтов меди, 7 фунтов свинцу и до одного золотника серебра с пуда выходит» [Паллас, 1786, с. 237]. Видел Паллас и рудники демидовской поры: Старо-Лазурский, Лок-тевский, Благовещенский, Страстно-Недельский и т.д. Побывал он на Сосновой сопке, где тропа к новому руднику шла мимо демидовских разработок, и был виден чудской шурф. Обозревал он и Ревенную сопку (названную из-за произраставшего там ревеня), которая видна не только с Змеевой горы, но и далее: «потому что она с Синею сопкою наивеличайшая есть гора... Алтайского хребта» [Паллас, 1786, с. 238].
От Лазурской горы (Ново-Лазурский рудник) Паллас проехал на Пихтовский рудник: «пять верст весьма худою дорогою в лесу к Пихтовой горе, в коей находится один из знатнейших демидовских рудников, который начали ныне опять прорабатывать» [Паллас, 1786, с. 238]. На возвышении видел каменное укрепление, устроенное безопасности демидовских рудокопов, осмотрел рудник (или Бригадирская шахта) на Пихтовой горе. Упоминал Сатурнову шахту, расположенную в горе напротив и действовавшую в демидовское время, а также поодаль на хребте: «...еще четыре других демидовских рудника: Марти-
новский, Штейгерский, Ферапонтов-ский и Масленский, из коих в тогдашнее время для содержания Колыванских медных заводов беспрестанно руды добывали» [Паллас, 1786, с. 240].
От Пихтовой горы Паллас проехал на Гольцовский рудник (15 верст от Змеевой горы), до которого добрался в сумерках. Ночью «... слышан был в сей прекрасной стране со всех сторон крик маленьких земляных зайцев (Lepus штМт)» [Паллас, 1786, с. 241]. Демидовские рудники состояли здесь из трех шахт и из одной штольни «. в коих выходила зеленая и синяя медь, также и руда свинцового шпата». В 1759 г. их начали опять осваивать, и добыча сереб-росодержащих руд велась до 1761 г. Однако «.ныне работа сия для содержания Сузунских медеплавильней опять возобновлена стала» [Паллас, 1786, с. 242].
Семеновский рудник - еще один важный объект экспедиции Палласа: «Вообще сей рудник со Змеевою горою есть самый выгоднейший между здешними рудниками для добывания, и наиболее надежды для будущих времен подающий» [Паллас, 1786, с. 246]. В работе дает оный половину до полуторых золотников серебра и четыре до пяти фунтов свинцу с пуда» [Паллас, 1786, с. 247]. Паллас подробно описывает достоинства и другие свойства
семеновских руд, а также технологию их добычи и переработки.
В поселении Плоская защита (форпост) Паллас встретился со студентом Никитой Соколовым, который добирался другой дорогой, и путевые заметки которого он привел в своей книге. Вместе они направились до Белорецкой защиты. Дорога сложная, иногда по долинам ручьев, приходилось «. переезжать чрез многие худые мосты со стороны на сторону». В пути их захватил ливень, который был так силен, что пришлось пережидать. Только к ночи они доехали Верх-Белорецкой защиты, которая «. состоит равным образом из деревянного четвероугольника, с одною пушкою и караульною будкою, где только три драгуна и несколько казаков... для защищения оставлено». Форпост старой линии Верх-Белорецкая защита был расположен на р. Белой, которая «. довольно велика и имеет начало свое из горы, течет вертящеюся быстротою и причиняет во время весны или дождя пагубные наводнения. И по сей причине не можно на ней... установить мостов» [Паллас, 1786, с. 276]. Паллас отмечает, что служивые иногда занимаются рыбной ловлей, их добычей становятся таймень, ленок и хариус.
И снова дорога: «Ехали мы по горам... и имели опаснейшую и труднейшую дорогу,.. какую только себе
представить можно, и по которой верхом не можно почти без опасности проехать, в весьма глубокой, лесом обросшей, с обеих сторон расселившимися весьма высокими скалами и крутыми горами окруженной долине» [Паллас, 1786, с. 277]. Залесенные темные долины изобиловали травами. Горы покрыты сосной, березой с непроходимыми зарослями шиповника и малины: «повсюду различить можно недавно протоптанные медведями дороги, которые до сего плода великие охотники», однако людям, собиравшим ягоды, звери вреда не причиняли, не нападали на них, но «. ежели только их не оскорбят» [Пал-лас, 1786, с. 278]. Умилительна фраза о медведях, которые не причиняли вреда людям, если их «.не оскорбят». А ведь действительно к этому «хозяину» леса русский народ относился всегда с почтением, о чем свидетельствуют знакомые каждому с детства русские народные сказки.
Вот и высокая Осиновая гора: «весьма расселиста и возвышается особливо при подошве столь круто... более 150 сажен перпендикулярную вышину имеет». А вдали видна другая, подобная «великой каменной пирамиде, превышающей облака» [Паллас, 1786, с. 279]. На вершинах нередко собирались тучи, а потом долго шли дожди. От ненастной погоды горы и луга
зазеленели как весною: «Вдруг увидел я там такие произрастания, кои мне доселе еще нигде не попадались» [Паллас, 1786, с. 280]. Паллас с удовольствием перечисляет все растения, которые встретились на пути: «Приятное упражнение, коим мы занимались, рассматривая травы, было причиною позднему нашему прибытию в Тигирецкий форпост» [Паллас, 1786, с. 282].
Тигирецкая крепость была построена выше места, где р. Малый Тигирек впадала в Большой Тигирек, несший свои воды в р. Иня. Кроме того, оба Тигирека были соединены Воскресенским каналом, имевшим название из-за того, что гарнизон на его строительстве работал по воскресеньям. «Крепость состоит из четвероугольного, с небольшими бастионами шанца, коей парапет и рвы обложены булыжником и мостовым камнем. ...Гарнизон здесь состоит теперь весьма из малого числа и находится под начальством единого токмо прапорщика» [Паллас, 1786, с. 283]. Пал-лас отправил своего помощника в горы за растениями, а сам остался делать сборы внизу. Посетил пещеры в окрестностях. Он подробно описал в книге все, с чем ему удалось познакомиться. Пал-лас также расскал о «чагирском» чае, который готовили из бадана (Saxifraga ота/И/оНа). Изначально это растение собирали у Чагирского форпоста, а
переняли это от «мунгалов и сибирских татар», когда торговля с Китаем на некоторое время прервалась. От того называли его мунгальским (т.е. монгольским) или татарским чаем. Для приготовления чая использовали отжившие листья, «которые наиболее сухи и черны, почитаются за самые годнейшие к варению чая, и бывают только одни собираемы. Вода от оной получает красный вид и имеет вяжущий вкус, подобный худому черному чаю... без нужды его на чай променять никак нельзя» [Паллас, 1786, с. 290]. «Исцелительную силу имеет сие растение без сумнения». А еще мечтал Паллас съездить в долину р. Ханхара, где находят кости «изрядной величины» [Паллас, 1786, с. 291].
Первого августа вернулся посланный к горам студент, который поднимался по долине Тигирека. Пришлось ему «чрез черный, состоящий из лиственницы, сосняку и обросшей кустарниками лес продираться, где как он, так и все прочие с ним бывшие, все платье в лоскутья передрали» [Паллас, 1786, с. 292]. А потом они попали в узкую долину со скалами с обеих сторон. Однако поездка эта, несмотря на трудную дорогу и туман, который не позволил рассмотреть окрестности с высоты, была весьма удачной. Отряд вышел на «хребет, который как прекраснейший весенний луг нежнейшим образом молодыми
травами и мхом изукрашен и разными цветочками испещрен» [Паллас, 1786, с. 293]. Через это краткое описание альпийского луга просвечивается художественная натура самого Палласа, а потом в книге следует методичное перечисление растений, которые были собраны.
«Наипримечательнейшее из всего того, что мне с гор было принесено, был некоторый род еврашек, кои вдоль Тиги-река до самых высоких гор в великом множестве водятся... Сии зверьки немного побольше... так называемых заморских зайчиков, желтоватого цвету, уши имеют большие, круглые, а вместо хвоста небольшой курдюк. Они живут в горных ущелинах и сидят в мрачную погоду весь день, а в ясную токмо под вечер - на высунувшихся из травы каменьях и свистят... Они... траву зубами рвут и для запасу на зиму... Некоторые называют ради сего их свойства сеноставками, а обыкновеннейшее... название в Сибири есть пищуха» [Паллас, 1786, с. 295]. Паллас также отметил, что в здешних местах шел небольшой промысел на соболя, который ценился выше, «кузнецкого и красноярского». Добывали также и колонков: «... сия малая тварьца все роды зверей, коих сетями и петлею ловят, пожирает... по деревням... уносит у мужиков мясо и масло из чуланов» [Паллас, 1786, с. 297]. Писал, что водятся также медведи, лоси, маралы,
дикие козы, кабаны, лисицы, рыси, рос-сомахи, белки, по рекам - выдры и бобры, а высоко в горах - «каменные» бараны (архары).
Второго августа Паллас покинул Тигирекскую крепость. Следующая его задача - попасть на Чагирский рудник. На следующий день, не доезжая до Верх-Чарышского форпоста, осмотрел Чалин-ские шурфы на ручье Чалы (бассейн р. Чарыш). От Верх-Чарышского форпоста начиналась новая Кузнецкая линия. Чагирский форпост был расположен на берегу Чарыша: «Деревянная крепость, коя еще совершенно цела, ...около 30 квадратных сажен, по углам оной построены башни, также одна на южном фланге для проезда, сверх сего обведена оная рвом и рогатками. В оной находится дом для коменданта, дом для штейгера, казармы и конюшня. Вне крепости пристроено ...довольное число простых дворов, кои вместе с крепо-стию двойным рядом рогаток и надолбами обведены» [Паллас, 1786, с. 302].
Чагирский рудник был у самой крепости. Разработки руды велись еще с демидовских времен. Паллас описал как добычу руды, так и ее достоинства. И сделал вывод, что рудная жила может «иметь ...великую надежду... Но и о многих других таковых открытиях, в окололежащих здесь горах, учиненных, сумневаться нельзя, поелику уже везде
имеют к таковым свинец и серебросо-держащим рудным жилам признаки». И добавил: «. почти на всех горах находят огарки древних чудских работ» [Паллас, 1786, с. 304].
Осмотрев Чагирский рудник, Паллас решил вернуться на Колыванские заводы. Он миновал Маралихинский форпост старой линии, где еще была видна небольшая деревянная крепость и небольшое поселение из отставных служивых (д. Маралиха). А под вечер прибыл в лежащую на Чарыше деревню Карлову (20 дворов). Отсюда он наблюдал и сопки снежного хребта, и Синюю сопку (г. Синюха, окрестности с. Колывань).
Проехал деревню Карпову (13 дворов), через которую раньше шла дорога от Змеевых гор и Колыванского завода на Барнаул с переправой через Чарыш: «. река очень глубока, в широту ж имеет до пятнадцати сажен и течет весьма быстро. В ней из рыб, сверх обыкновенных в горах пород, крошицы находятся, также осетры, стерляди и нельма, кои идут из Оби» [Паллас, 1786, с. 308].
Дорога проходила мимо старого демидовского медного Мурзинского рудника, где работы велись до 1745 г.: «Сей рудник состоит из двух больших наружных ям, одного шахта и различных шир-фов, в коих руда, сколько из старой крепи заключить можно, была гнездами
и колчеданными друзами в кварцевых жилах. Достопамятнее всего здесь старый чудской разнос» [Паллас, 1786, с. 309]. Паллас проехал и Синюю сопку, и оз. Белое, в шести верстах от которого находился Колывано-Воскресенский завод, имевший некогда большую славу.
И вот показалось поселение. Дома главного начальника и его помощников, а также контора и отчасти заводские строения обнесены деревянной стеной с проездными башнями. Возле деревянного укрепления расположились дома селян (15 дворов) и деревянная церковь посреди площади. На р. Белой у подошвы высокой и крутой горы устроена каменная плотина (длина - 44 сажени, высота - аршин, ширина - 13 сажен) со шлюзом. На заводе имелись плавильня, десять печей, пильная мельница, молотильня для вымывной руды, каменный амбар (для ценных руд), каменная кузница, слесарня, пробный двор и конюшни. Паллас описал историю завода.
На следующий день Паллас поехал осматривать рудники. В окрестностях завода расположены: новый Богоявленский, Бобровский, Тихобаевский, Колы-ванский, Воскресенский, Клеопинский, Медведевский. Экскурсии на разработки, сбор растений, приведение в порядок коллекций... И только десятого августа Паллас отправился к Локтевскому руднику, лежащему в 72 верстах от
Змеевых гор. «Дорога от Колыванского завода на Змеевые горы весьма неудобо-проезжаема, поелику частию должно было ехать по дикому хребту, где принуждены даже были на некоторых местах ломать каменья, дабы проехать было можно» [Паллас, 1786, с. 323].
На левом берегу Аллея, у деревни Гилевой, вымыло «различные превеликие слоновые клыки», и Паллас намерен посетить это удивительное место: «Я видел найденную тут челюсть, отменной величины». Он пришел к выводу, что «никакому из малых зверей принадлежать не могут, как токмо носорогу» [Паллас, 1786, с. 325]. У деревни Устьянцевой (13 дворов), стоящей одноименной горы, по степи вдоль Алея «видны чудские могильные курганы, из складенных кучами каменьев состоящие, и почти все уже разрытые» [Паллас, 1786, с. 326]. К вечеру исследователь был в Локтевке.
Следующим утром Паллас посетил Ивановский шурф (верстою выше деревни), где добывалась «медная зеленая руда с железистым карандашем в известковом гладком сланце. В оном месте водится ужасное множество змей, и мне показывали... гладкие. желобки, .кои, по общим всех рудокопателей словам, происходят от змей, привыкших на иных местах тереться...» [Паллас, 1786, с. 326]. Потом поехал он на Алей-ский медный рудник (от деревни в 3
верстах). Разработки стали вестись по демидовским, однако были видны и следы чудских рудокопателей. «Новая работа начата была ради сузунского ме-деплавления; а как руда богата и приносит от 8 до 25 процентов меди сверх издержек, того ради в рассуждении сего не можно найти выгоднейшего рудника». Паллас искренне удивлен, как «древние рудокопатели... могли с здешними столь трудно плавящимися рудами управляться. ...находят не токмо старые ширфы, но и множество черепьев из крепкой в огне глины, оставшихся от плавильных горшков древних плавильщиков» [Паллас, 1786, с. 328].
Закончив дела, Паллас повернул к «Змеевой» горе, чтобы еще раз более детально изучить и сделать описание «важного и превосходного рудника. Змеевская гора по справедливости заслуживает быть названною главою всех доселе известных сибирских рудников» [Паллас, 1786, с. 329]. Гора получила название свое «от невероятного множества змиев» [Паллас, 1786, с. 330]. «Почти вся Змеевская гора .состоит из множества богатых руд, содержащих в себе золото, серебро, медь, свинец, также олово, арсеник и серу» [Паллас, 1786, с. 332].
Паллас подробно описал руды и рудники, где происходила добыча. Первая шахта - Комисская, получила название в
результате проверки комиссией демидовских шахт и заводов в 1745 г. Работки в шахте Надежда начаты в 1759 г. Велись работы в штольнях: Подрядная, Луговая (вход с маленького лужка), Глубокая, Широковская, Стрешняя, Преображенская, Иоанна Крестителя (Ивановская), Святого Николая Чудотворца, Благовещенская, Семеновская, Архангельская, Рождественская, Крещенская, Никитинская, Порошинская, Ирманская, Адамов-ская, Павловская.
Паллас изучил коллекцию руд, хранившуюся в пробирном доме: «Руды, добываемые доныне в оном руднике, были невероятного почти разнообразия родов» [Паллас, 1786, с. 342]. Самородное золото находили, как правило, в верхней части Змеевской горы: «чистое, высокого цвета», а ниже «десяти сажен, оно было весьма бледно и смешено с различным количеством серебра». Это и разнообразные кусочки, и «налетелое толстыми или тоненкими листками», и подобное «серебряным волосам, которое обыкновенно очень бледно и с серебром смешено было» [Паллас, 1786, с. 343]. Иногда оно было с примесью серых и мышьяковых частиц.
Самородное серебро встречалось «большими и малыми кусками, сросшимися рожками и дощечками, толстыми и тонкими (иногда на разбивное книжное серебро похожими) листками и
налетелостию и, наконец, наподобие серебряных волосов в друзах и расселинах» [Паллас, 1786, с. 344]. Самородная медь попадалась небольшими кусочками с примесью серебра, но иногда «тонкими листками, налетелыми на шпату, гнездами между прочими шпатовыми рудами» [Паллас, 1786, с. 345].
Паллас дал подробное описание шпатовых, колчедановых, медных, свинцовых, цинковых и других руд, добываемых в рудниках Змеевской горы. Встречались при разработках также доисторические костные останки и более древние окаменелости. Находили также и следы «древнего рудокопства». В 1770 г. были найдены: «Кирки... и другие горные инструменты были литые из меди, так что железо им совсем было неизвестно...» [Паллас, 1786, с. 353].
«Кто этот рудоискательный народ?» - задается вопросом Паллас. Может эти «чуды или чудаки, как они по всей Сибири живущими русскими народами именуются»? Не могут они происходить от монгольского или татарского племени, поскольку эти «народы с самых древнейших времен знали, да и ныне знают плавить железо, но медь и другие высокие металлы плавить и добывать из рудников не умеют» [Паллас, 1786, с. 355]. Может быть, эти кочевники изгнали «чудских» людей из старинных селений, простиравшихся по Сибирским горам,
или даже и совсем они были искоренены? Может быть, это «парфяне, в историях затерянные? Или искусные немцы, происходящие от их поколения, и того ради, как изобретатели рудокопа-ний славные?» [Паллас, 1786, с. 356]. Вот только откуда такие мысли про искусных немцев на просторах Сибири?
Змеиногорские разработки, как отметил Паллас, впервые в России велись «весьма глубоко», что противоречило заключению Гмелина, который считал, что «сибирские руды состоят только в одних наружных жилах». И Паллас сделал свой вывод, что «рудник сей совершенно опровергает и подает надежду», что еще многие исключения из «положения, которое вышеупомянутый естествоиспытатель в рассуждении Сибири хотел принять за общее, открыться могут» [Паллас, 1786, с. 356].
Паллас дал экономическую оценку деятельности рудников и заводов Колы-вани. С 1749 по 1762 гг. горнорудная деятельность ежегодно давала от 2 до 400, а с 1763 - от 5 до 800 пудов золотосодержащего серебра. С самого начала ведения работ на серебряных заводах выплавлено более 10 тыс. пудов серебра, которое содержало в себе более 318 пудов золота. И наибольший вклад в это дали руды Змеевской горы. Паллас сделал важное заключение, что руды здесь могут добываться еще двадцать и более
лет, ежегодно давая по миллиону пудов. Это должно было обеспечить бесперебойную работу Барнаульского и НовоПавловского заводов.
В книге Палласа дано описание Зме-иногорской крепости. Она расположена на Змеевской горе в виде «многоугольника продолговатого, который самую высокую часть горы и верхние поверхностные работы окружает». Остальные штольни и строения (кузницы и прочие мастерские) лежали вне крепости и «обнесены вместе с предместием только одним рядом рогаток и надол-бей». Крепость состояла «из двух, наверху горы находящихся, каменных бастионов и земляного вала с двумя бастионами ... имеет трои ворота» [Паллас, 1786, с. 358]. В крепости размещались «генеральская и обер-бергмейстерская квартиры; конторский дом, в коем многочисленная артиллерия содержится; новая пробирная лаборатория, в коей находится прекрасное собрание руд; .пробирная палата, где также хранятся богатые руды; школа и госпиталь, при коем находится подлекарь. Сверх сих находятся в оной соленые и запасные амбары, офицерские и обывательские домы и конюшни; положено здесь построить каменную церковь, коей сделан прекрасный план. Между тем довольствуются худою часовнею». Река Змеевка внутри крепости была
запружена старой плотиной, в крепости и около нее имелись колодцы с чистой водой. В окрестностях размещалось поселение - около четырехсот дворов. Одна из улиц «простирается на версту по Колыванской дороге» [Паллас, 1786, с. 359].
Начальником рудника был «обер-бергмейстер в чине подполковника Иван Лейбе... Число горных людей простиралось ныне до 887 человек, к тому при промывальне и других работах находилось более трехсот человек, число учеников в школе было в сие время до ста человек; сверх сего употребляется от четырех- до пятисот мужиков и мужицких детей, к разбиванию и очистке руды, к валке лесу и сим подобным работам, кои они отправляют за подушенный оклад. Гарнизон состоит в роте с лишком изо ста человек, Колывано-Воскре-сенского батальона, которым управляет капитан» [Паллас, 1786, с. 360].
Паллас описал технологический процесс переработки руды, используемые механизмы и приспособления, а также дал характеристику строениям, где велись работы. Он упомянул о двух случившихся важных происшествиях. Во-первых, подлекарь Тимофей Андреев сделал прививки от оспы: «. ни один им пользуемый не умер». Им были привиты 469 жителей Змеиногорска, это были не только взрослые, но и малолетние (от
одного года), а также сделаны прививки 130 людям из окрестных деревень, находящихся в ведомстве конторы: «в Колыванской, в Гилеве, Устьянцове, Корбо-лихе и Ново-Алейской, также и на старом Колыванском заводе. Столь счастливый и первый опыт в Сибири заслуживает поистине быть награжденным» [Паллас, 1786, с. 364].
Во-вторых, было землетрясение, которое случилось 18 февраля 1771 г. в восемь часов утра: «движение было подобное волнам и простиралось от юга к северу. На Змеевской горе оное примечено весьма слабое... на Семеновском руднике уведомляют, что там землетрясение столь было сильно, что не токмо люди, бывшие в то время в домах, но и работающие в руднике, оное весьма чувствовали». Паллас привел в своей книге сведения и о другом подобном событии, которое произошло вечером 28 ноября 1761 г. в восемь часов 14 минут: «на Алтайском хребте и Колыванском заводе гораздо сильнейшее землетрясение действие свое оказало до самого Барнаульского завода. Тогда, сказывают, потрясение столь было сильно, что в домах висящие на стенах вещи все чрезмерно ка-чалися» [Паллас, 1786, с. 365].
Закончив дела в Змеиногорске, Пал-лас направился в Барнаул. Дорога проходила мимо озера Колыванского, где он увидел причудливые скальники: «кои
состоят из огромных, якобы нарочно друг на друга положенных кругляков, кои часто до половины спустившись, на других каменьях лежат» [Паллас, 1786, с. 367]. Проехал деревню Колыванскую, которая ранее лежала в двух верстах севернее от озера, но была перенесена из-за строительства дороги. Здесь проживало 17 семей иркутских поселян. Проехал в 5-6 верстах от деревни Курьин-ской, в деревне Локтевской (15 дворов) сменил лошадей, миновал Луговой ста-нец (15 дворов), а в деревне Белоглазо-вой (3 двора) заночевал. «Хотя земля здесь всюду плодородна, однако ж, в сухие годы хлеб родится нехорошо, но обрастает весь негодною травою, а особливо когда оный весна засухою притеснит, что нынешнего году и случилось. Конечно, причиною тому - нерадивое обрабатывание пашни, но сибирский крестьянин в жизнь свою не любит работать» [Паллас, 1786, с. 371]. Странная отметка про нерадивость сибиряков, освоивших бесконечные пространства огромного континента.
Началась Алейская степь. Березовые колки и редкие могильные насыпи. Пал-лас писал, что по правому берегу Ча-рыша, как ему рассказывали местные жители, имелось много «куч каменьев», и «из сих могильных насыпей выкапывают иногда. кости чрезвычайно великого роста людей» [Паллас, 1786, с. 372].
В деревне Слобода Кашина (20 дворов и церковь) Паллас переменил подводы и отправил тяжелые повозки прямою дорогою к Ново-Павловскому заводу, а сам направился в Барнаул через деревни Панюшеву и Чистюньку. Перед рассветом приехал в Усть-Калманку (устье р. Алей), которая расположена от р. Обь в двух верстах: «. и по причине сего соседства нет здесь недостатка в хорошей рыбе» [Паллас, 1786, с. 373]. Паллас описал приспособления для ловли осетра. Миновал деревню (станцию) Шадрину и к вечеру был в Барнауле: «Я прибыл в Барнаульский завод одним днем позже... профессора Фалька, который приехал сюда от Омска чрез Барабинскую степь, и вскоре по своем прибытии слег в постель». Однако на отдых было мало времени, потому на написание «мною собранных известий большую часть ночи употребить принужден был» [Паллас, 1786, с. 375].
В Барнауле находились Главное правление и Колывано-Воскресенская главная заводская канцелярия. Барнаульский завод построен на р. Барнаулка. Заводская плотина имела в длину 232, а в ширину - 30 сажен. Река позволяла запасаться водою на целый год. Паллас отметил, что заводы и их строения были «в наилучшем порядке... Они все построены из дерева и обведены стеною, которая на главной улице новым, с великим
вкусом построенным канцелярским строением, в коем находятся главная горного начальства канцелярия и заводская контора, и подле коей построена школа и гауптвахта, пресеклась...» [Паллас, 1786, с. 377]. Он дал подробное описание всех заводских строений. По сути, это был целый комплекс технологических объектов, который обеспечивал не только промышленные На одном заводе было «18 крумофе-нов для плавки роштейна, под тремя трубами, так что каждые шесть печей соединены вверх идущим сводом... В другом заводе находится двенадцать кру-мофенов под двумя трубами, кои ча-стию к удобрению бедного роштейна, а частию к освинцованию употребляются; сверх сего три перегонные печи,.. в коих сереброчищение производится; также ...отдельный и расковочный горн друг подле друга, промывальная.., коя служит к пробирным работам и действует посредством привешенного вала, также пристроена для пробы к плавильным печам небольшая фришофен с ручными мехами. Между обоими заводами лежит пильная мельница на голландский образец, с двумя рамами на одном колесе построенная; мучная и крупяная мельница, на коей помощию одного вала два постава и четыре толчеи действуют, также одна шлифовальная, а, наконец, еще промывальная с
потребности, но и имел сопутствующие направления. И часть построек тех лет, к счастью, сохранилась до настоящего времени, правда, некоторые их них представляют весьма грустное зрелище и требуют великой заботы, иначе утрачены будут вовсе... А Паллас с восторгом продолжал описывать заводские строения, а также и город, в укладе которого сквозили узнаваемые и сегодня черты. четырьмя небольшими ларями, и одна толчея, в которой известковый камень толкут» [Паллас, 1786, с. 378].
На другой стороне от плотины находились следующие заводские строения: «большой пробирный дом, который шестью крамеровыми печами и всеми нужными орудиями весьма достаточно снабжен и из многих горниц состоит...; заводская канцелярия, при коей находится пробирная печь..., весы.; кузница, где также большие горные орудия делают, вместе со слесарнею; меховая избушка, где пепел вымывают и сушат, а из щелока для стекольной фабрики поташ приготовляют; большая связь мазанок, где прежде 92 обжигальных горнов стояло, и новопостроенная вместо оных обжигальня. Также лежит на заводском месте старое канцелярское строение, позади нового; но оное сломают и вместо оного построят каменное, где будет храниться архив, заводские сокровища...
Здание канцелярии Колывано -Воскресенских заводов, 2013 г.
Фото автора здесь и далее.
Первая серебро-плавильная фабрика, 2022 г.
з, ^шгажгата6 •
ткпШЮ п ТШАТПШ Ш тпч
Табличка на здании Канцелярии, 2022 г.
Фасад второго завода, 2022 г.
Второй завод - вид изнутри, 2022 г.
Позади старого канцелярского строения стоит старая каменная кладовая, где хранятся казна и получаемое с заводов чистое серебро. Сверх сего лежат у заводов и на южном конце плотины амбар для корму, жилья для извозчиков, конюшни, сараи, где деготь, повозки, известь, глина и пр. хранится и еще один сарай, где дерево для мехов сушат, караульная и еще одна изба, где зимою уголья от крестьян принимают. На плотине лежит повет, где всякие орудия под крышку прячут. При самом низу заводского места лежит на спуске ново-построенный хлебный и запасный магазин» [Паллас, 1786, с. 379].
Недалеко от плотины недавно был построен прекрасный дом для главного начальника, и рядом планировали строить новые дома для служащих на заводах штаб- и обер-офицеров. «. имеется в числе казенных строений полиция, земская изба, торговый двор, госпиталь, при коем состоит один штаб-лекарь; каменная аптека с садом, в коем растут всякие травы, и амбарами; и, наконец, магазины и казармы гарнизонные. Число частных жилых домов, кои по обеим сторонам Барнаулки, но более на левой или северной улицами лежат, простирается до тысячи. Церквей было здесь до сего времени две и то деревянные, из коих старая на правом, а новая - на левом берегу речки лежат. Но ныне начали уже сооружать прекрасную каменную церковь, коя будет построена на новый вкус и, чаятельно, месту сему немалую придаст красу» [Паллас, 1786, с. 380].
В ведомстве Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства имелись не только Алтайские рудники и серебряные заводы со всеми рудокопами и работниками, но и также «около сорока тысяч крестьян из Томского и Кузнецкого уездов, которые на заводах и рудниках отправляют потребные работы в замену их подушного окладу... При Барнаульских заводах и отчасти как члены Канцелярии и заводской конторы, находились здесь ныне обер-бергмейстер, двое бергмейстеров, один обер-гиттен-фервалтер, один маркшейдер, трое гит-тенфервалтеров, один бергпробирер, трое шихтмейстеров и двое секретарей... При здешнем госпитале находится штаб-лекарь, который у себя имеет лекаря и подлекаря» [Паллас, 1786, с. 381]. Охрану заводов осуществлял батальон, состоявший «из роты драгун и трех рот пеших». Число заводских жителей и учителей было до четырех тысяч, а число учеников - до 160, которые «не токмо учатся писать и читать, но также и арифметике, и геометрии» [Паллас, 1786, с. 382].
Выше по течению Барнаулки вели обжиг извести, которую везли с берегов Чумыша. «Сие делается в ямах, в коих целые пять недель держат огонь. Вскоре после сего находится на возвышении небольшое колокольное литье» [Паллас, 1786, с. 391].
Плотина XVIII в., 2022 г.
Свидетельство пребывания П.С. Палласа в здании Канцелярии в 1771 г.
Имелось и кирпичное производство, где в течение трех-четырех дней в восьми вместе соединенных кирпичных печах выжигали до 50 тыс. кирпичей, используемых не только для нужд заводов, но и для строительства жилых зданий. На берегу пруда Горным советником Христиани была построена стеклянная фабрика, где поставлена паровая машина механика И. Ползунова. Фабрика производила «как простое зеленое, так и довольно чистое и белое хрустальное стекло...» [Паллас, 1786, с. 391]. При фабрике «находится еще изба, где делают из глины, от огня отверделой, горшки на ножках, трубки и дощечки; и запасной двор, где хранят готовые стеклянные товары» [Паллас, 1786, с. 392].
Неподалеку от стеклянной фабрики на берегу пруда построена летняя резиденция генерала Ирмана - начальника Колывано-Воскресенской Канцелярии. Это место называлось «Шарлотиным лугом». По другую сторону пруда стояла пивоварня, принадлежащая казне. Однако и жителям разрешалось варить пиво. «Но вообще при всех здешних рудниках и заводах заведено то похвальное смотрение и строгость, чтоб предохранять от столь всеобщего в Сибири порока пьянства, и что никакая явная продажа крепких напиток, кроме как в праздничные дни и в некоторых случаях,
не позволяется» [Паллас, 1786, с. 394]. Дивился Паллас устройством хозяйства Колывано-Воскресенских заводов и заведенными порядками на территориях, находившихся под их ведомством, да и как иначе без строгости, коли производимым здесь серебром казна российская пополнялась.
Понравился Палласу Барнаул - молодой, активно развивающийся город. Он с удовольствием описывал не только деловую жизнь города, но и отмечал природные и городские достопримечательности: «О Барнауле еще упомянуть надобно, что место сие... гораздо приятнейшим воздухом и жарчайшим летом наслаждается... Доказательство тому то, что все садовые растения, самые даже артишоки, в великом там употреблении; и водяные дыни или арбузы в открытых садах довольно рано поспевают и нарочитого совершенства достигают» [Паллас, 1786, с. 394].
Паллас 26 августа выехал по направлению к Ново-Павловскому серебряному заводу. В своей книге он пишет: «оставил я Барнаул не без великого сожаления». Путь его лежал по почтовой дороге, идущей «несколько верст по песчаному сосновому бору, а потом по холмистой, березовым лесом и несколькими озерами устланной стране» [Паллас, 1786, с. 395].
Ново-Павловский завод был построен в 1763 г. на р. Касмале, которая
текла «в середине песчаного и холмистого бора, который как узкий рукав... с Барнаульским бором почти одинаково к Оби простирается» [Паллас, 1786, с. 396]. Река зарегулирована плотиной в восемьдесят восемь сажен длиною, и сорок шириною. «Пруд обширен и водою изобилен» [Паллас, 1786, с. 397]. Деревянные строения завода отгорожены де-ревянною стеною, жилых домов насчитывалось до 125. В средине поселения построены торговые лавки, а на возвышении - большая деревянная церковь. О Ново-Павловском заводе Паллас писал: «Внутри округа, принадлежащего к заводу, находится большая, с двадцатью четырью печами вдоль по плотине лежащая, плавильня» [Паллас, 1786, с. 398] и другие заводские строения.
Однако Ново-Павловский завод не произвел на путешественника впечатления, поскольку запасы леса для производства угля незначительны, а следовательно, в производстве были «не столь богатые руды Змеевых гор» [Паллас, 1786, с. 399]. Новые Сузунские заводы (построены в 1763 г.) стали следующим направлением экспедиции Палласа по Сибири. «28 августа велел я всем большим повозкам ехать по дороге от Ново-Павловска прямо к деревне Касмале...
неподалеку оттуда есть при Черемнове перевоз через Обь... мне надобно было еще далее ниже Оби осмотреть новоза-веденные Сузунские заводы, где сибирские монеты находятся»» [Паллас, 1786, с. 402; Алтай в трудах ученых.., 2017]. По Томской дороге через село Тальмен-ское Паллас покинул Алтай.
В результате многолетних экспедиций по России П.С. Паллас собрал множество сведений, сделал детальное описание экономики отдельных российских регионов. В целом это имело огромное значение для развития страны. В ходе алтайского маршрута целью стало изучение ряда объектов Колывано-Воскре-сенских заводов. Паллас не только подробно описал добываемые горные породы, устройство рудников и заводов региона, но и дал экономическую оценку их деятельности. В трудах П.С. Палласа приведены также списки растений и животных, их видовое описание, даны картины быта и устройства алтайских поселений, включая и Барнаула. Благодаря собранным Палласом материалов мы имеем достаточно полное представление о развитии алтайских территорий во второй половине XVIII в. И это однозначно имеет высокую историческую значимость.
Список литературы
Алтай в трудах ученых и путешественников XVIII - начала XX веков. Барнаул, 2017. Т. 1. С. 15-148.
Ефремов Ю.К. Петр Симон Паллас // Отечественные физико-географы и путешественники. М., 1959. С. 132-145.
Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. СПб, 1786. Ч. 2. Кн. 2. 571 с.
Русский биографический словарь. СПб, 1902. Т. 13. C. 153-162.
Северцов Н.А. Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Воронежской губернии. Предисловие автора к первому изданию. М., 1950. С. 15.
References
Altaj v trudah uchenyh i puteshestvennikov XVIII - nachala XX vekov [Altai in the works of scientists and travelers of the XVIII - early XX centuries]. Barnaul, 2017. T. 1. P. 15-148.
Efremov Yu.K. Petr Simon Pallas // Otechestvennye fiziko-geografy i puteshe-stvenniki [Domestic physical geographers and travelers]. M., 1959. P. 132-145.
Pallas P.S. Puteshestvie po raznym provinciyam Rossijskogo gosudarstva [Travel to different provinces of the Russian state]. SPb, 1786. Vol. 2, no. 2. 571 p.
Russkij biograficheskij slovar'[Russian Biographical Dictionary]. SPb, 1902. Vol. 13. P.153-162.
Severcov N.A. Periodicheskie yavleniya v zhizni zverej, ptic i gad Voronezhskoj gubernii. Predislovie avtora k pervomu izdaniyu [Periodic phenomena in the life of animals, birds and reptiles of the Voronezh province. The author's preface to the first edition]. M., 1950. P. 15.
Сведения об авторе
Пестова Любовь Владимировна - кандидат сельскохозяйственных наук, главный специалист Института водных и экологических проблем СО РАН. Россия, 656038, г. Барнаул, ул. Молодежная, д. 1, ИВЭП СО РАН. E-mail: pestova@iwep.ru.
Information about the author
Pestova Lyubov' Vladimirovna - PhD of agricultural sciences, main expert of the Institute for Water and Environmental Problems SB RAS (IWEP SB RAS). 1, Molodezhnaya St., 656038 Barnaul, Russia. E-mail: pestova@iwep.ru.
Received December 20, 2021
