CC BY
125
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
3
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2008. Вып. 3
УДК 8.08 Ю.А. Ахмедова
АЛЛИТЕРАЦИЯ, АССОНАНС И АНАГРАММА В ЦИКЛЕ СОНЕТОВ И. СЕВЕРЯНИНА «МЕДАЛЬОНЫ»
Устанавливается взаимосвязь между эстетическими установками основоположника эгофутуризма, элементами образной системы и стилистически окрашенными конструкциями, доминирующими на фонетическом уровне языка.
Ключевые слова: И. Северянин, «Медальоны», аллитерация, ассонанс, анаграмма.
Первые же стихи И. Северянина восхитили читателей музыкальностью. Поэт не отказывается от нее и в своем зрелом творчестве. Например, К.И. Чуковский писал об И. Северянине: «Бог дал ему, ни с того ни с сего, такую певучую силу, которая, словно река, подхватит тебя и несет, как бумажку, барахтайся сколько хочешь: богатый музыкально-лирический дар. У него словно не сердце, а флейта, словно не кровь, а шампанское!» [6. С. 205]. Самый распространённый фонетический приём в цикле «Медальоны» - аллитерация (необходимо подчеркнуть: проявляется она не столько фонетически, сколько графически, визуально). Она встречается в 54 сонетах. Очень широко представлена анафорическая аллитерация. Часто поэт прибегает к орнаментальному соположению разных анафор: «Он, суеверно в сумерки влюблённый, // Вином и вдохновеньем распалённый, // Вливал в стихи свой скорбный виноград» («Фофанов») [1. С. 338]; «Фарфор бездушный часто больше близок, // Чем человек» («Т.А. Гофман») [1. С. 304]; в обоих случаях стих украшается дополнительными повторами опорных звуковых комплексов: «суеверно - сумерки», «вином и вдохновеньем», «фарфор».
Аллитерации используются и для звукоподражания: «стрекотанье ветреной цикады» («Вячеслав Иванов») [1. С. 309].
В сонете «Цветаева» каскад аллитераций живописует стиль героини (т.е. обретает интертекстуальную функцию) и используется как главный прием: Блондинка с папироскою, в зелёном, Беспочвенных безбожников божок, Гремит в стихах про волжский бережок, О в персиянку Разине влюблённом. Пред слушателем, мощью изумлённом, То барабана дробный говорок, То друга дева, свой свершая срок, Сопернице вручает умилённой [1. С. 339].
Аллитерации отражают характерный для М.И. Цветаевой приём повтора. Нагнетание взрывных и [р] иллюстрирует смысл, красноречиво выраженный глаголом «гремит». Эти и другие выделенные нами аллитерации типичны именно для триптиха Цветаевой «Стенька Разин», там же встречается и слово «гремит»:
Молодые плечи в охапку сгрёб,
Да заслушался, запрокинув лоб, -
Как гремит под .жарким его шатром
Соловьиный гром (...)
Сдавило дыханье - аж
Стеклянный, в груди, осколок.
И ходит, как сонный страж,
Стеклянный - меж ними - полог (...)
И звенят-звенят, звенят-звенят запястья:
- Затонуло ты, Степаново счастье [5. С. 62-64]!
С помощью аллитерации (в составе более замысловатого звукописного рисунка) можно передать не только звучание, но и постепенное затухание звуков и даже сложное психологическое состояние: «Ты в комнаты вечерний впустишь воздух, // О ледяных задумаешься звёздах, // Утончишь слух, найдёшь для тела тишь» («Бодлер») [1. С. 295]. Создается противоречивое впечатление: эвфония и какофония. Сначала глухие согласные создают звукообраз замкнутого пространства комнаты, которое (пространство) раскрывается, когда растворяется окно, - строка, словно дуновением ветра, «освежается» звонкими и сонорными (вечерний... воздух), затем лирический герой мысленно восходит до космических высот - здесь происходит сгущение (аккумуляция) звонких и сонорных (О ледяных задумаешься звёздах). Затем он изощряет свои чувства и начинает воспринимать неслышимое - звук затухает, увеличивается доля глухих согласных, строка завершается словом «тишь», которое завершается немой буквой («ь»). Чаще других здесь повторяются звуки [с], [т], противопоставляемые по глухости/звонкости [з] и [д] (причем иногда в сочетаниях: впустишь - воздух, звёздах), фонетически противопоставляются аллофоны фонемы <в> - [ф] («в комнаты, впустишь») и [в] («вечерний», «воздух»). Общий эстетический смысл контрастов глухости и звонкости мы оговорили, а парные по этим признакам звуки резче подчеркивают этот эффект. Глухие [х] и [ш] не имеют пар, они только повторяются, создавая эффект заглушения звуков и нарастания тишины. В этих строках есть эффект синестезии (типичный для И.-Северянина): синтетический образ холода и тишины.
Одной из функций аллитерации является акцентирование семантических концентров, подчеркивание сходства и различия смыслов: В пронизывающие холода Людских сердец и снежных зим суровых Мы ищем согревающих, здоровых Старинных книг, кончая день труда («Бальзак») [1. С. 293].
С помощью звуков [с] и, в меньшей степени, [з] группируются слова и с резко отрицательной, и с положительной коннотацией. В этом есть смысл, поскольку одно порождается другим: холод, одиночество, бессердечие побуждают человека искать (или открывать) душевное тепло.
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2008. Вып. 3
Аллитерация может служить для оформления какофонии, соответствующей негативным, неприятным эмоциям: «Так: ядосмех сменяла скорби спазма» («Оскар Уайльд») [1. С. 337] или ощущению трудности, напряжения: «И жаждет чувств чужих, как рыбарь - клёва» («Георгий Иванов») [1. С. 309], противоборства и противостояния: «Они умеют с бурею бороться» («Станюкович») [1. С. 337], «Заполонил бушующий бурьян // Куртины роз» («Элиза Ожешко») [1. С. 321].
Одна из функций аллитерации - эмоционально-экспрессивное окрашивание текста:
И кто из нас отъюнил юность без Обескураживающего жженья Крови, вспенённой в жилах от броженья, Вмещая в землю нечто от небес? («Ростан») [1. С. 325].
Употребление окказионализма «отъюнил» создает тавтологию и мини-ассонанс «ю» (<|у> - автор, безусловно, придавал значение прежде всего повторению гласного), и добавляет ряд аллитераций, подкрепленных ассонансами, причем повторяются не одиночные звуки, а звуковые комплексы: «без», «обескураживающего», «небес», «броженья», «жженья»). Каскад звуковых (причем какофонических) повторов придаёт тексту экспрессию, делает воспоминания о «юности» более яркими, насыщенными и реальными.
Еще один фонетический приём - ассонанс - в цикле встречается реже (в 14 сонетах). Ассонанс может объединяется с аллитерациями, тавтологией, анаграммой. В некоторых случаях (как в приведенном выше примере) ассонанс поддерживает и оттеняет аллитерацию.
Как и при употреблении аллитераций, распространен анафорический ассонанс: «Уют усадеб в пору листопада // Благая одиночества отрада» («Бунин») [1. С. 297]; «Тем отличителен, что он отличен // От славословящих огонь и дым» («Ремарк») [1. С. 322]. Ассонанс и аллитерация могут сочетаться партитурно (конвергенция приемов), особенно при необходимости придать стихотворению музыкальность, иногда почти в прямом смысле, когда он имитирует музыку - например, Амбруаза Тома: Им сердце флейтой трелит в унисон, Лия лучи сверкающих созвучий (...) Слух пьёт узор нюансов увертюр, Крыла ажурной грацией амур Колышет грудь кокетливой Филины (...) А вот страна, где звонок аромат («Тома»1) [1. С. 333].
Текст украшен дополнительными звуковыми повторами - краткими аллитерациями, например: «Им сердце флейтой трелит в унисон, // Лия лучи сверкающих созвучий»; «Слух пьёт узор нюансов увертюр»; «Колышет грудь кокетливой Филины». В одних и тех же строках сочетаются эвфонические и
1 Стихотворение 1908 г., первоначальное название - «Памяти Амбруаза Тома».
какофонические повторы: сонорные [л] и [н] - и глухие [с] и [т]; сонорные [н] и [р] и глухой [с]; сонорный [л] и глухой [к], создавая выразительные контрасты.
Аллитерация и ассонанс могут быть представлены в тексте почти равномерно, когда они мотивируются образами или словесными формулировками героя сонета - например: «В нем тяга к сонному осеннему листу, // В своих тревожностях он ласково спокоен» («Романов») [1. С. 324]. Здесь обыг-рываются названия рассказов П.С. Романова «Светлые сны», «Осень».
У И.-Северянина встречается и анаграмма - фонетический троп, служащий для украшения стихотворного текста. В сонете «Боратынский» она представлена в традиционном смысле: как игровая перестановка букв (фонем) в слове или фразе и построение другого слова или другой фразы из них же. Анаграмма может быть и неполной: «Ложь радостей и непреложье зол» («Боратынский») [1. С. 296]. Звуки [ж] и [з] взаимозаменяемы, совпадая почти по всем признакам: [ж] - переднеязычный, альвеолярный, [з] - переднеязычный, зубной. Сходство их звучания позволяет говорить о неполной анаграмме «ложь - зол», удвоенной парономазией, которая подчеркивает анто-нимичные, противоположные смыслы: «ложь», «непреложье» (т.е. сомнительное и несомненное). Анаграмма ставит знак равенства между «ложью» и «злом».
Неполная анаграмма, на грани парономазии, может употребляться для украшения стихотворения за счет каламбурной рифмы: «Я знаю, в детстве увлекались вы // Страной, где тлеет кратера воронка, // Где от любви исходит квартеронка» («Майн Рид») [1. С. 315]. В данном случае уместно «сос-сюровское» понимание анаграммы как повторяющегося в тексте словесного фрагмента, сплетающего ключевое слово и контекст «в один звуковой узор» [2. С. 69], «когда фрагменты слова, ключевого для текста или текстового фрагмента, распределяются по нему и дополнительно скрепляют его» [4. С. 101]. Анаграмма обладает и интертекстуальным смыслом (отсылает к роману Майн Рида «Квартеронка»).
В сонете «Алексей Н. Толстой» анаграмма, по-видимому, базируется на лексеме «слово» (судя по наиболее частотным звукам): В своих привычках барин, рыболов, Друг, семьянин, хозяин хлебосольный, Он любит жить в Москве первопрестольной, Вникая в речь ее колоколов. Без голосистых чувств, без чутких слов Своей злодольной родины раздольной, В самом своем кощунстве богомольной, Ни душ, ни рыб не мил ему улов [1. С. 332]...
Сложная (контаминированная) анаграмма есть в сонете «Гоголь», где в строке «И человек и мертвовекий Вий - // Частицы смертного материала» [1. С. 303] окказиональный эпитет «мертвовекий» дополнительно сближает (за счет звучания) существа - реальное и фантастическое, - уже объединенные союзом «и»: то и другое олицетворяет собою смерть.
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2008. Вып. 3
В сонете «Бодлер» слово «тишь» является таким же ключевым. Оно прячется в других словах и проявляется в конце строки, обобщая ее содержание: «Ты в комнаты вечерний впустишь воздух, // О ледяных задумаешься звёздах, // Утончишь слух, найдёшь для тела тишь» [1. С. 295].
В сонете «Ахматова» дается анаграмма и в более привычном смысле слова - как перестановка фонем: «Кровь капает, как розы, изо рта» [1. С. 291], причем порядок их не произволен, а симметричен - они образуют мини-палиндром (внутри строки).
Таким образом, И.-Северянин в целом тяготеет к музыкальности и гармоничности. На фонетическом уровне в цикле преобладают аллитерация, ассонанс, анафора, анаграмма, они часто сочетаются (конвергируют) друг с другом. Данные приемы порождают не только эвфонию, но и какофонию, причем в последнем случае - как специфическую форму гармонии: упорядоченное неблагозвучие (повторение шипящих, свистящих, глухих заднеязычных). Эвфонические и какофонические сочетания возможны в общем контексте. Аллитерации, ассонансы, какофония и эвфония соответствуют одному из лозунгов эгофутуризма: «5. смелые образы, эпитеты, ассонансы и диссонансы» [3. С. 384]. Фонетические приемы не только орнаментальны. Они обладают изобразительной силой, а иногда передают сложный психологический рисунок. Фонетические приемы можно считать проявлением синестетическо-го восприятия автора, т.к. акустический образ нередко дополняет впечатления, связанные с другими органами чувств. Фонетические выразительные средства иногда обладают интертекстуальной функцией: они отражают звукопись персонажей, отсылают к их произведениям. Благодаря контаминации, фонетические приемы часто сочетаются с приемами на других языковых уровнях. У И.-Северянина звукопись подчеркивает и усиливает почти все иные языковые средства.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Игорь Северянин. Всемирная библиотека поэзии. Избранное / к 55-й годовщине со дня смерти. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997 - 480 с.
2. Москвин В. П. Стилистика русского языка. - Волгоград: Учитель, 2000. - 197 с.
3. Северянин И. Стихотворения и поэмы, 1918 - 1941. - М.: Современник, 1990. -493 с.
4. Флоря А. В. Русская стилистика: ч. 1. Курс лекций. Фонетика. - Орск: Изд-во ОГТИ, 2003. - 129 с.
5. Цветаева М. Избранные произведения. - Мн.: Маст. тт., 1984. - 671 с.
6. Чуковский К. Собрание сочинений: в 6 т. - Москва : Художественная литература, 1969. Том 6: Статьи 1906-1968 годов. - 1969. - 768 с.
Поступила в редакцию: 01.07.07
Yu.A. Akhmedova
Alliteration, assonance, and anagram in the cycle of sonnets «Medallions» by I.-Severyanin.
The interrelation between the aesthetic principles of the founder of egofuturism, the elements of the image system and the stylistically marked constructions dominant on the phonetic level is established in the article.
Ахмедова Юнна Александровна
Орский гуманитарно-технологический институт (филиал) государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Оренбургский государственный университет»
462403 г. Орск Оренбургская область проспект Мира 15А телефон 8-(35-37)-26-51-06 факс 8-(35-37)-26-51-06
