CC BY
23АЛЛАБИРДЕ ЯГАФАРОВ -
ПЕРВЫЙ НАРКОМ ПРОСВЕЩЕНИЯ МАЛОЙ БАШКИРИИ
Ключевые слова: народное просвещение, наркомы просвещения Малой Башкирии.
Имя Аллабирде Нурмухаметовича Ягафарова (1886-1922), одного из лидеров башкирского национального движения, многократно встречается на страницах четырехтомного документального сборника Б.Х. Юлдашбаева «Национально-государственное устройство Башкортостана» [1]. Тем не менее никаких специальных исследований жизни и деятельности Аллабирде Ягафарова, за исключением двух небольших публикаций [2; 3], в которых о нем содержатся лишь краткие биографические данные справочного характера, до сих пор не проводилось. Нас Аллабирде Ягафаров интересовал прежде всего как первый нарком просвещения Малой Башкирии, деятельность которого на этом поприще из-за скудности сохранившихся архивных документов незаслуженно обойдена вниманием исследователей.
Аллабирде Ягафаров родился в 1886 году (день и месяц не известны) в деревне Беляу (Блавтамак) Усерганской волости Орского уезда Оренбургской губернии (ныне Кувандыкский район Оренбургской области). Первоначальное образование получил в двухклассном русско-башкирском училище в деревне Идельбаево, затем продолжил учебу в Орской (Оренбургской) киргизской учительской школе1, после окончания которой стал работать в Идельбаево учителем, одновременно заведуя школьной библиотекой. Прилежного, достаточно подготовленного молодого педагога, хорошо владевшего русским языком, Орское уездное земство послало на учебу в Московский городской народный университет имени Шанявского2. Окончив курсы по внешкольному образованию при данном университете, Аллабирде Ягафаров вернулся на родину и сразу же окунулся в решение проблем перестройки учебно-воспитательной работы в своей школе, одновременно став членом Орского уездного земства.
Аллабирде Ягафарова интересовали не только проблемы реорганизации системы народного образования. Еще ранее он предпринял попытку заняться предпринимательством, в частности, добычей золота в окрестностях Баймака. Отсюда у Аллабирде Ягафарова появился интерес к изучению земельного права башкир, для обсуждения которого, начиная еще с 1906 года, он неоднократно встречался в Санкт-Петербурге и Москве с такими лидерами конституционно-демократической партии (кадетов), как П.Н. Милюков и П.Б. Струве. Когда в 1910 году в Оренбурге был организован Покровский кооперативный союз, Аллабирде Ягафаров сразу же вошел в члены его правления. Именно в эти годы он сблизился с Сагитом Мрясо-вым , муллой Мраковского сельского общества, который, продолжая возглавлять свой сель-
ский приход (махалли), с 1914 года также вошел в члены правления Оренбургского союза кооператоров.
Февральская революция 1917 года стала взрывом демократических настроений в стране: многим тогда казалось, что совершенно реальными стали перспективы преобразований во всех социальных сферах. Неудивительно, что в этих условиях Аллабирде Ягафаров и Са-гит Мрясов оказались в самой гуще общественно-политических событий и стали одними из первых лидеров башкирского национального движения. В апреле 1917 года они были избраны делегатами 1-го Всероссийского мусульманского съезда в Москве.
В работе 1-го Всероссийского мусульманского съезда, проходившего в Москве с 1-го по 10 мая 1917 года, приняли участие около девятисот делегатов, представлявших различные политические партии от крайне консервативных до самых либеральных, за исключением лишь тех, которые примкнули к большевикам. На съезде присутствовали корреспонденты ведущих газет Петрограда и Москвы, а также английские и американские журналисты4. Были созданы девять комиссий по разработке проектов решений: по внутреннему государственному устройству России, по рабочему, аграрному, женскому, военному и религиозному вопросам, предстоящим выборам в Учредительное собрание, просвещению и местному самоуправлению [4]. После представления каждой комиссией итоговых докладов они обсуждались съездом, а затем принималось постановление по соответствующему вопросу. В контексте последующего повествования кратко остановимся лишь на трех резолюциях, принятых съездом, - по вопросам внутреннего государственного устройства России, просвещения и аграрному вопросу.
При обсуждении внутреннего государственного устройства России съезд условно разделился на унитаристов и федералистов: первые считали, что национально-культурная форма автономии наиболее приемлема для российских мусульман; федералисты настаивали на территориальной автономии. 7 мая 1917 года основным докладчиком по вопросу о государственном устройстве России выступил сторонник национально-культурного самоопределения мусульман Ахмед Цаликов (Петроград), председатель Временного центрального бюро российских мусульман. Его поддержали такие широко известные лидеры татарского общественно-политического движения, как Хади Максуди (Казань) - в то время один из руководителей либерально-демократической партии «Иттифак аль Муслими» (Союз мусульман) и в особенно Гаяз Исхаки (Москва), утверждавший, что «мусульмане России - единый политический организм, способный и обладающий правом развивать и строить свою жизнь на основе единой культуры». Им оппонировал Мамед Расулзаде, руководитель азербайджанской партии «Мусават» (Равенство), которого поддержали ряд делегатов от Кавказа и Туркестана. Среди последних был и молодой, начинающий политик Валидов (Заки Валиди) - один из будущих лидеров башкирского национального движения.
Именно на этом съезде в Москве проявились принципиальные противоречия между лидерами уже сложившейся татарской и только нарождавшейся башкирской политических элит. Первые стремились сформировать большую тюрко-татарскую нацию, в составе которой должны были быть и башкиры: татары считали, что только такая единая тюркская нация сможет в политическом и культурном планах противостоять ассимиляции со стороны русских и существовать вполне самодостаточно. Молодая башкирская элита, в противовес этому, во главу угла сразу же поставила необходимость сохранения своей башкирской идентичности и создания собственной башкирской нации: башкиры явно боялись раствориться внутри большой тюрко-татарской нации.
Эти противоложные позиции, наиболее выпукло проявившиеся в выступлениях Гаяза Исхаки и Заки Валиди, углубились и возникшей личной неприязнью между ними. Когда Заки Валиди в своем выступлении назвал Гаяза Исхаки нечестным человеком, ведущим политическую борьбу закулисными методами, тот в ответ парировал, что Заки Валиди - это молодой, но уже очень амбициозный человек, который «для того, чтобы воспитать в башкирах вра-
жду к татарам и разрушить не только национальное, но религиозное единство, пытается организовать нечто вроде башкирского муфтиата»5.
В результате долгой дискуссии большинством голосов (446 против 271) делегатами съезда было принято компромиссное решение о федеративном устройстве России, основанном на принципе территориальных автономий: «Признать, что формой государственного устройства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских народностей, является демократическая республика на национально-территориальных началах; причем национальности, не имеющие определенной территории, пользуются национальнокультурной автономией».
В сфере народного образования без особых дискуссий съезд в основном поддержал требования мусульманской фракции последней Государственной думы. После выступления основного докладчика от комиссии по народному просвещению Гумера Терегулова (Уфа), члена Уфимского комитета по распространению идей гражданственности среди мусульман, по предложению Закира Кадыри (Уфа), редактора газеты «Тормыш» (Жизнь), преподавателя уфимского медресе «Галия», съезд принял резолюцию, в которой говорилось о том, что вопросы просвещения и культуры, российских мусульман должны решаться самими народами, обучение во всех школах должно быть всеобщим, обязательным, бесплатным и на родном языке с преподаванием русского языка как отдельного предмета.
9 мая по докладу эсера Шакира Мухамедъярова (Петроград) съезд принял резолюцию по земельному вопросу. Большинством голосов, почти единогласно, съезд постановил, что все казенные, кабинетские, монастырские, удельные и частновладельческие земли представляют собой всенародное достояние и поэтому переходят в руки народа без всякого выкупа, частная собственность на землю отменяется, купля-продажа земли запрещается до созыва будущего Учредительного собрания. Именно эта резолюция съезда, автоматически ликвидировавшая вотчинное право башкир на землю, не удовлетворила башкирскую делегацию6. Уже на следующий день, 10 мая, по инициативе Аллабирде Ягафарова и Сагита Мрясова, башкирские делегаты заявили о том, что не согласны с принятой съездом накануне резолюцией по аграрному вопросу: вопрос остается открытым до созыва в самое ближайшее время в Оренбурге Всебашкирского съезда. К башкирским делегатам присоединились и делегаты от Туркестана, которые также заявили, что принятая съездом резолюция по аграрному вопросу не распространяется на Туркестан и районы проживания киргизов (казахов).
Вернувшись из Москвы, башкирские делегаты развернули активную деятельность по подготовке собственного съезда (курултая). 17 мая группа башкир, в основном бывших делегатов Всероссийского мусульманского съезда, создавшая еще в Москве временный руководящий орган башкирского национального движения - Башкирское областное бюро, провела организационное заседание, после чего выступила с заявлением, известным в настоящее время как «Протокол 1917 года мая 10 дня»7. В этом «Протоколе...» [5; 1, т.1, 136], состоящем из пяти пунктов, говорилось: «Мы, делегаты Всероссийского мусульманского съезда от двухмиллионного башкирского населения, обсудив национальное и бытовое положение башкирского народа в связи с постановлением Всероссийского мусульманского съезда по аграрному вопросу, нашли необходимым созвать съезд в гор. Оренбурге с 20 по 25 июня с. г.»8. Для созыва этого съезда было избрано «бюро из следующих лиц: Сагита Мрясова (он же казначей), Аллабирде Ягафарова, Заки Валидова с предоставлением им права приглашать в бюро и других сведующих лиц»; на содержание членов бюро и расходы по проведению съезда был установлен обязательный взнос с каждого будущего делегата в размере 50 рублей. Документ был подписан от имени пятидесяти участников организационного заседания.
v »• копія. уГ
т О К О Л ъ >
1917 года Мая 10 дня.
Мы% нижепо&писаеншся делегаты Бсероссійскаго Му* сульманснаго Сньлда от л доухмиллн*ннаго БАШ К IIP-СКАГС населенім, обсудим національна и бытооое положенії Башкирская народа, и свяли а поспшнослені/мі Всеросгійскаго Мусульманская ttnjda по аграрному ¿опросу, нашли необходимым* созвать Сыьзд* с* гор. Орен.
Сургп а 20*л? по 25-д? ііо^я с і //, мпстом* с&ьзд і назначить Küjkmohí-Ctijxiii, состаеляющш собственность Башкирской жир*. Ш для прнготооленія неоСххоОимхлх* матеріалом и оріанизаціп Catada, избрать Бюро мл сльудмщих* Сшита Мрясооа (от же казничій/
Алла л о* рои Atf'üpoda, Пекши Бялидн, м предстаомніеМ им* ttpaca приглашать с* бюро и дру&х* са/ьОующих* лицл. IV- мпстомъ нребиоанія Бюро назначать $. Оренбург* и наименовать его так** Башкирское Областное Бюро; последнему дать млномочье исходатайстоолать рмрпшеше ка устройстоо Сшда « Караоанг^араь,
Г, соОержаюе членом Бюро, их* раз&гиды и расхойы но устройству Сыьзда, принять на общественный счет*, а потому уетжноаить оЪязътеьный шоел «а к&ждлго прг&стлеитгля будущею С#ьОД «« рп\тр*ь 50-ти рублей и сейчас* же открыть прієм* тмооого.
Подлинный подписан* ÜO делчгх^наМи С» Подлинным*
Еще через два дня, 19 мая 1917, года Башкирское областное бюро обратилось через национальную печать ко всем башкирам с воззванием, в котором говорилось о начале национальных движений среди народов России, о необходимости созыва Всебашкирского съезда «для обсуждения специфических для башкир вопросов», среди которых центральным назывался земельный вопрос. Сообщалось также и об установленной норме представительства на съезде - по два делегата от каждой волости, в которой проживали башкиры. В конце мая - начале июня 1917 года Аллабирде Ягафаровым и Сагитовым Мрясовым был проведен ряд мероприятий по практической организации съезда: образован его руководящий орган - «Бюро союза башкирского народа» - с расширенным составом9, обсуждена платформа башкирского национального движения, решено издавать газету «Известия башкирского областного бюро».
Первый и единственный номер газеты «Известия башкирского областного бюро» вышел 14 июня 1917 года10: в редакционной статье «Задачи, стоящие перед башкирами», написанной Сагитом Мрясовым, после небольшого исторического экскурса обосновывалась необходимость начать борьбу за национально-территориальную автономию, указывались конкретные цели и задачи этой борьбы.
В работе Первого Всебашкирского съезда (курултая), состоявшегося 20-27 июля 1917 года в Оренбурге11, участвовали семьдесят делегатов от Уфимской, Оренбургской, Самарской, Пермской и Челябинской губерний. На этом съезде, организационно оформившем башкирское национальное движение, были приняты следующие постановления: «Об управлении Башкурдистаном», «Положение о Башкирском Шуро», «Об организации войска и отношении к войне», «О земельной программе», «О суммах, капиталах и имуществе башкир» и ряд других. Особое место занимала принятая съездом обстоятельная резолюция по делам просвещения и воспитания молодого поколения, почему-то, по неизвестным причинам, никогда не привлекавшая внимания исследователей, занимающихся изучением вопросов развития образования в нашей республике. Важность изложения хотя бы основных положений этого документа в контексте данного повествования тем более очевидна, так как есть все основания полагать, что в разработке его мог принимать участие Аллабирде Яга-фаров. По-видимому, в написание раздела о духовном образовании не мог не внести свой вклад и Сагит Мрясов, который уже через несколько месяцев, в декабре 1917 года, войдет в Башкирское правительство и будет отвечать в нем за все духовные дела.
В постановлении «Дела просвещения», принятом на Первом Всебашкирском съезде, были подробно расписаны все основные положения об организации просвещения в Баш-курдистане: просветительная и воспитательная стороны учреждений для каждой национальности находятся в ведении этой национальности; расходуемые на дело просвещения средства как из государственной казны, так и местного самоуправления должны быть пропорциональны налогам, собираемым от каждой национальности; система просвещения (дошкольная, школьная и внешкольная) включает в себя как светскую, так и духовную школы - первая должна быть представлена начальными, повышенными, средними, ремесленными и специальными школами, программы которых должны быть составлены так, чтобы реализовывалась возможность перехода учащихся из любой низшей школы в следующую без каких-либо дополнительных экзаменов. Духовные школы (медресе) и их учителя должны находиться в ведении выбранного населением Центрального коллегиального управления по надзору за духовными школами и медресе, находящегося при Духовном управлении мусульман. Все духовные школы подразделялись на три типа: школы по подготовке музит-динов (служителей при мечетях), мулл и духовных ученых.
Документ подробно расписывал принципы управления светскими школами, права и обязанности учителей, вопросы их материального содержания, систему подготовки и переподготовки учителей и других служащих по линии просвещения. В отдельном разделе постановления были собраны все важнейшие вопросы, требовавшие немедленного решения.
К их числу были отнесены: открытие специальных педагогических классов для получения дополнительных знаний, необходимых поступающим в высшие педагогические учебные заведения, а также фельдшерские курсы или специальные сельскохозяйственные школы, система введения отсрочек для учителей-мужчин от призыва на военную службу, вопрос об организации женского образования.
Первый Всебашкирский съезд избрал Башкирское центральное (областное) шуро, в состав которого по большинству поданных голосов вошли шесть человек: Шариф Манатов12, Гариф Мутин, Сагит Мрясов, Идельхан Мутин, Усман Куватов и Харис Юмагулов. Таким образом, в состав избранного на съезде руководящего органа башкирского национального движения из созданного в Москве несколькими месяцами раньше Башкирского областного бюро вошел лишь Сагит Мрясов. Аллабирде Ягафаров, как вспоминали его друзья, по своему характеру был человеком весьма флегматичным (они шутливо даже называли его Обломовым) и очень скромным. Он никогда не пытался выдвинуть свою кандидатуру на первые роли, но всегда очень ответственно относился ко всем своим обязанностям - служебным и общественным. В состав Башкирского центрального шуро не вошел и Заки Вали-дов. Но именно с этого курултая началось его личное противостояние с Шарифом Манато-вым, о котором впоследствии Заки Валидов очень нелицеприятно высказался в своих мемуарах, опубликованных в 1969 году в Стамбуле и переведенных впоследствии на русский язык в Уфе (1994, 1996) и Москве (1997).
На Втором Всебашкирском курултае, состоявшемся 25-29 августа в Уфе, сохранившем курс башкирского национального движения на достижение национальнотерриториальной автономии, на котором были приняты резолюции о национальном единстве, политическом, социальном и культурном возрождении башкир, Шариф Манатов большинством голосов был избран первым председателем Башкирского областного шуро, а Заки Валидов, третий по количеству поданных за него голосов, стал лишь помощником (товарищем председателя шуро) и заведующим внутренними делами этого руководящего органа башкирского национального движения. Именно в такой последовательности подписи Ша-рифа Манатова и Заки Валидова были поставлены на двух важнейших документах (приказах), принятых Башкирским центральным шуро 11 ноября 1917 года, через несколько дней после свержения большевиками Временного правительства - Фармане №1 о необходимости для башкирского народа собственного самоуправления [6; 1, т.1, 181-185] и Фармане №2, провозгласившем автономию Башкортостана в составе Российской республики [7 ; 1, т.1, 188-189].
Только на Третьем (Учредительном) Всебашкирском курултае, состоявшемся в Оренбурге 8-20 декабря 1917 года, на котором была принята резолюция об утверждении автономии Башкурдистана в границах Малой Башкирии, охватывающей территорию, занимаемую восточными башкирами, Аллабирде Ягафаров вошел в состав предпарламента (кесе-курултая) и стал членом первого Башкирского правительства, заняв в нем должность управляющего внутренними делами. Членами этого правительства стали и Сагит Мрясов и Заки Валидов: первый, в соответствии с решением курултая о создании самостоятельного Духовного управления Башкурдистана, был назначен в нем ответственным за все духовные дела, а второй возглавил военный отдел.
В первых числах января 1918 года Шариф Манатов, избранный в Учредительное собрание по списку башкир-федералистов от Оренбургской губернии, выехал в Петроград. Одновременно, как председатель Башкирского центрального Шуро, он был уполномочен вести переговоры с Совнаркомом о признании им постановления Третьего Всебашкирского съезда об автономии Башкурдистана. После разгона большевиками в ночь с 6 (19) на 7 (20) января 1918 года Учредительного собрания Ш. Манатов встретился с В.И. Лениным, который предложил ему войти в создававшийся в те дни Комиссариат по делам мусульман Внутренней России. Шариф Манатов дал согласие, после чего руководство башкирским нацио-
нальным движением фактически целиком перешло в руки Заки Валидова, к тому же в январе 1918 года он стал еще и командующим башкирскими войсками.
Еще в декабре - начале января 1918 года Башкирскому правительству в его стремлении «не быть игрушкой в каких-то ничтожных политических забавах» удавалось довольно успешно лавировать между белыми и красными, не склоняясь в сторону ни тех, ни других. Объявленная башкирами автономия превратилась в некую самодавлеющую цель и они, фактически, оторвались от политических процессов, которые в то время проходили в России и носили ярко выраженный межнациональный характер. Потенциальная готовность Башкирского правительства пойти на соглашение с любым режимом, гарантирующим возможность более широкой национальной самостоятельности, рано или поздно должна была закончиться каким-то вполне определенным выбором.
Когда 18 января 1918 года Оренбург перешел в руки Красной гвардии и многие, в первую очередь, казахские националисты, бежали из города, члены Башкирского правительства решили остаться на месте. Захватившие Оренбург большевики первоначально обращались с ним настолько лояльно, что 27 января в Петроград от имени Башкирского правительства была направлена телеграмма, в которой говорилось о готовности к соглашению с Советской властью при условии ее невмешательства в дела башкирской автономии. Однако большевики уже тогда выбрали вариант «советизированной» автономии. 4 (17) февраля
1918 года восемь членов Башкирского правительства, в числе которых оказались Заки Ва-лидов, Сагит Мрясов и Аллабирде Ягафаров, были арестованы по распоряжению Оренбургского мусульманского военного революционного комитета. На следующий день после ареста членов Башкирского правительства в Оренбурге было образовано новое Башкирское шуро - Временный революционный комитет Башкурдистана. Еще через два дня этот комитет был зарегистрирован Оренбургским Губревкомом и официально получил в свои руки все денежные средства Башкирского правительства [1, т.1, 360-381].
В начале апреля 1918 года башкирский отряд под руководством Амира Карамышева при поддержке белого атамана А.И. Дутова совершил налет на Оренбург и освободил членов Башкирского правительства и шуро. После этого во главе с Заки Валидовым они тайно собрались в Уфе, где приняли решение организовать партизанское движение против большевиков в горных районах Башкурдистана. Уже после этого Заки Валидов узнал, что его разыскивают в Петрограде для обсуждения проекта создания Татаро-Башкирской республики, в создание которой большой вклад внес Шариф Манатов, его бывший политический соперник по организации башкирского национального движения, в то время уже ставший членом Мусульманского комиссариата при Совнаркоме РСФСР. В своих «Воспоминаниях...» Заки Валидов откровенно писал, что именно в эти дни он пришел к выводу, что «политика Советов лжива, коварна: может быть, в Центре и есть хорошие люди, однако, те русские, с которыми нам предстоит работать на местах, - люди вероломные, отъявленные шовинисты». У Заки Валидова возникла мысль через японского консула во Владивостоке известить мировую общественность о необходимости противостояния большевикам всех национальных движений в Туркестане, Казахстане и Башкурдистане. Выбор пал на Талха Расулева, шурина Заки Валидова. Однако, снабженный соответствующими документами и золотыми деньгами, тот не выполнил свей миссии из-за начавшегося мятежа чехословацкого корпуса, передвигавшегося из Поволжья на восток страны, и начавшейся гражданской войны.
Задавшись целью изгнать большевиков со своей родины, Заки Валидов пошел на соглашение с белочехами. Башкирское правительство вышло из подполья, выехало в Челябинск, в то время уже захваченный белочехами, и присоединилось к ним в вооруженной борьбе с большевиками13. Была объявлена мобилизация в собственное башкирское войско и выпущено подписанное Заки Валидовым, в то время заместителем председателя Башкирского правительства и заведующего в нем военными и внутренними делами, «Обраще-
ние к народу», в котором содержался прямой призыв к физическому уничтожению большевиков: «Это шайтаны, дьяволы, которые пробрались в вашу среду и ходят между вами. Вы их расстреливайте, убивайте, прокалывайте, уничтожайте везде, где они появятся» [8; 1, т.1, 518-522].
В борьбу с большевиками включились и вооруженные силы Комитета членов Учредительного собрания (Комуча) - правительства, образованного в начале июня 1917 года в Самаре после захвата города восставшими чехославаками. Этот Комитет, объявивший себя Верховной властью, действовавшей от имени Всероссийского Учредительного собрания на территории Российской Демократической Федеративной Республики, к осени 1918 года фактически контролировавший территорию Самарской губернии, большую часть Уфимской губернии (без Златоустовского уезда), часть Казанской и Саратовской губерний, признал и Башкирское правительство. В конце сентября 1918 года для консолидации противостоящих большевикам военно-политических сил Комуч созвал в Уфе Государственное совещание, которое передало Верховную власть впредь до созыва Учредительного собрания Временному Всероссийскому правительству. Однако уже 18 ноября 1918 года военный министр этого правительства адмирал А.В. Колчак объявил себя Верховным правителем России и Верховным главнокомандующим всеми ее вооруженными силами. Из-за принципиальных разногласий между военно-политическим руководством белых и лидерами башкирского национального движения (Колчак заявил о восстановлении Единой и Неделимой России, а башкирские лидеры по-прежнему настаивали на полной независимости Башкурдистана) начались конфликты. Башкирское правительство не признало государственный переворот Колчака и перестало выполнять приказы и распоряжения его правительства, в том числе и атамана Дутова, представителя Колчака в Оренбурге. В этих условиях часть здравомыслящих членов Башкирского правительства, среди которых прежде всего следует назвать Муллаяна Халикова, Абдуллу Адигамова и Мстислава Кулаева, настояли на сближении с Советской властью. Башкирское правительство выехало из Оренбурга сначала в Таналы-ково-Баймак, где пробыло до конца 1918 года, а затем в село Темясово. 26 января 1919 года на объединенном заседании Башкирского правительства, членов Малого курултая и Башкирского центрального совета Мстислав Кулаев был избран новым председателем Башкирского правительства [1, т.2, ч.1, 542-544], которое уже через три недели объявило о вхождении Автономной Башкирской Республики в состав РСФСР с 18 февраля 1919 года. С подписанием 20 марта 1919 года «Соглашения центральной Советской власти с Башкирским правительством»14 оно завершило свою деятельность, передав власть Башкирскому военно-революционному комитету (Башревкому) [9; 10; 11]. Ленин и Сталин согласились на амнистию башкирских деятелей при условии создания единого фронта против Колчака, заявив, что «со стороны Советской власти гарантия национальной свободы башкирам полная».
Именно с деятельностью Башревкома, высшего органа Автономной Советской Башкирской Республики, образованного 21 февраля 1919 года в селе Темясово на Всеобщем военном съезде, на протяжении последующих двух лет будет связано имя Аллабирде Яга-фарова. Из сохранившихся документов следует, что, в отличие от Заки Валидова и Сагита Мрясова, активно участвовавших в вооруженной борьбе с Советской властью, Аллабирде Ягафаров в период пребывания Башкирского правительства и башкирского войска в лагере белых непосредственного участия в каких-либо боевых операциях не принимал: входя в состав правительства, он занимался в основном решением чисто административных задач, например, формированием на местах кантониальных органов власти. Когда 22-26 февраля
1919 года Башревкомом была утверждена структура нового правительства и его отделов, в частности, создано пятнадцать комиссариатов, Аллабирде Ягафаров стал комиссаром народного просвещения [12; 1, т.2, ч.2, 428-429]. Однако уже через месяц, 26 марта, из-за угрозы занятия Темясово белыми Башревком был вынужден покинуть этот населенный пункт.
Так началась растянувшаяся почти на полтора месяца эвакуация Башревкома: первоначально он оказался в селе Мраково, откуда направился в Оренбург, а затем в Самару и лишь 2 мая 1919 года прибыл в конечный пункт своего назначения - небольшой городок Саранск Пензенской губернии [13].
Именно в Саранске 17 мая 1919 года Башревком был реорганизован: все его бывшие отделы и наркоматы объединились в семь главных наркоматов (внутренних дел, юстиции, внешних сношений, народного хозяйства, военный, по национальным делам и контроля), а состав Президиума Башревкома был увеличен до семи человек, причем каждый член Президиума руководил одним из комиссариатов. Аллабирде Ягафаров, член Президиума Баш-ревкома, сначала руководил наркоматом внутренних дел, одним из восьми отделов которого был отдел народного образования [14], но уже 4 июня 1919 года он стал временно исполняющим обязанности наркома наркомата финансов (дополнительно созданного к семи уже названным) [15], хотя только неделей раньше единогласно был избран на очень ответственную и требующую большой отдачи должность секретаря Президиума Башревкома [16]. В тот же день на Башревкоме был заслушан его доклад как «комиссара просвещения» в котором он проинформировал Башревком о задачах подготовки к предстоящему учебному году (приобретение учебников и методических пособий для всех учебных заведений, временно оставшихся под властью белых на территории Малой Башкирии; обеспечение периодической литературой наркоматов в Саранске и др.)15.
Сохранился экземпляр «Журнала №88 заседания членов Президиума Военнореволюционного комитета», на котором были утверждены штаты Башнаркомпроса после его возвращения на родину из Саранска [17]: общий отдел (20 человек), школьный отдел (11), внешкольный отдел (16), отдел искусств (6), отдел дошкольного воспитания (5), отдел профессионального образования (5), литературно-издательский отдел (4), кантонные отделы народного образования (17 человек).
С первых дней пребывания Башревкома в Саранске, и особенно после избрания Аллабирде Ягафарова секретарем Президиума, велись активные поиски кандидатуры человека, который мог бы заменить его на поприще народного образования. 20 мая 1919 года занять место наркома просвещения было предложено Арифу Енбаеву, члену Центрального мусульманского комитета в Петрограде, затем Габдулле Гисмати16, заведующему мусульманской секцией Петроградского отдела народного образования. Одновременно были сделаны предложения работать в области музыкального образования и искусств Мухтару Му-тину (Казань), известному татарскому актеру и режиссеру, а для организации отделов народного образования после освобождения кантонов Малой Башкирии от белых предполагалось привлечь Мухаметшу Бурангулова, имевшего еще до революции 1917 года большой опыт работы в области народного образования в Бузулуке, с 1917 года заведующего отделом народного образования и председателя Чок-Туранского кантонного исполкома [1, т.2, ч.2, 512-514].
Поиски кандидата на должность наркома просвещения Малой Башкирии активизировались после реэвакуации Башревкома в Стерлитамак, ставший по решению федеральных властей временной столицей Башкирской республики. 25 августа 1919 года своим Приказом №1 Башревком объявил, что с этого дня он приступил к непосредственному управлению республикой [11]. На плечи Аллабирде Ягафарова и других членов Президиума Башревко-ма легла сложная практическая работа по передаче территории и управления аппарата Башкирской республике. В этих условиях в начале сентября 1919 года временно исполняющим обязанности наркома просвещения Малой Башкирии был назначен Галим Айдаров, до этого работавший в наркомате национальностей РСФСР, а до перевода в Центр заведовавший отделом народного образования в Челябинске. Через два месяца он стал вторым после Аллабирде Ягафарова наркомом просвещения Башреспублики и проработал на
этой должности до мая 1921 года, когда решением ЦК РКП(б) был отозван в Москву, где возглавил тюркское отделение Наркомпроса РСФСР [20].
Члены Башревкома. Слева направо: Г. Карамышев, А. Ягафаров, Х. Юмагулов, Ф. Тухватуллин, А. Биркган.
Фото 1919 года, Саранск
(впервые опубликовано в кн.: Мардамшин, Р.Р. Башкирская чрезвычайная комиссия: страницы истории. - Уфа, 1999)
Процесс национально государственного строительства Малой Башкирии происходил в условиях жесткой конфронтации Башревкома с партийными и советскими функционерами как со стороны соседних губерний, так и со стороны Центра, где было немало работников, откровенно отрицательно относившихся к башкирской автономии. Считая башкирское национальное движения мелкобуржуазным и даже контрреволюционным, при каждом удобном случае они способствовали вытеснению руководителей этого движения из создаваемых новых органов управления Башкирской республикой. На то были, разумеется, часто и достаточно веские причины. Так, особое раздражение Центра вызвала экономическая политика Башревкома, который объявил, что торговля является обязательным элементом нормального функционирования экономики и запретил вывоз из Башкирской республики большинства товаров, в первую очередь продовольственных. Другим примером может служить острая политическая борьба, развернувшаяся в начале ноября 1919 года на I Всебашкирской партийной конференции, когда коммунисты из башкир, отражавшие точку зрения Башрев-кома, стали настаивать на том, чтобы в основу строительства парторганизации был положен не классовый, а национальный принцип. В своем выступлении на данной конференции Заки Валидов открыто ратовал за создание «особой национальной партии коммунистов Башкирии», руководство которой должно принадлежать только национальному пролетариату: русским коммунистам предлагалось ограничиться работой лишь «только среди колонистов, подчиняясь всецело общему партийному органу». Несмотря на то, что большинством голосов и Центром это предложение было отвергнуто, возможность будущих столкновений между Башревкомом и Центром стала вполне очевидным фактом, что и произошло уже в начале следующего года.
истопил осппзоппнип
Члены Башревкома (справа налево): сидят - А. Ягафаров (третий), Х. Юмагулов (четвертый),
А. Ишмурзин (пятый), Г. Карамышев (шестой). Фото 1919 года, Уфа (впервые опубликовано в кн.: Галлямов, С.А. Основы Башкортской индо-германской философии. - Т.М: Эстетика. - Уфа, 2002)
Острый политический кризис произошел в январе 1920 года, когда развернулась настоящая борьба за захват руководства организованной Башревкомом новой силовой структуры -собственной Башкирской Чрезвычайной комиссии, которая, по замыслу ее создателей, выпадала из строго централизованной Всероссийской Чрезвычайной комиссии. В результате оказалось, что в Стерлитамаке параллельно с уже существовавшей уездной ЧК, являвшейся местным органом Уфимской ГубЧК, совершенно не скрывавшим своего негативного отношения к башкирской автономии и при любом удобном случае допускавшим различные действия против Башревкома, была создана Башкирская ЧК, полностью подчинявшаяся последнему. Дело дошло до того, что для наведения порядка в Малой Башкирии командующий Туркфронтом М.И. Фрунзе по распоряжению из Центра был вынужден ввести в Стерлитамаке военное положение.
В начале марта 1920 года Заки Валидов, находившийся во время вышеописанных январских событий в Москве и поэтому формально не принимавший в них личного участия, занял пост председателя Башревкома, который до этого занимал Харис Юмагулов, избранный на эту должность еще в мае 1919 года в Саранске. Однако он сразу же выступил за отсрочку созыва 2-й областной партийной конференции и Съезда Советов Башкирской республики, на чем упорно настаивал Центр: в качестве причины отказа Заки Валидовым были названы «гражданская война, слабая политическая подготовленность башкир и наличие трений на национальной основе».
Уже 12 марта 1920 года Башревком обратился во ВЦИК, ЦК РКП(б), лично к В. Ленину, Л. Троцкому, И. Сталину, а также к Центральному бюро Коммунистов Востока и Реввоенсовету Туркфронта с заявлением, которое в дальнейшем в партийных документах получило название «Ультиматум Валидова». В этом документе выражалось недовольство односторонним подходом представителей Центра к Башкирской республике, ставился вопрос об отзыве из учреждений Малой Башкирии лиц, направленных туда Москвой, о полном невмешательстве областных партийных органов в административные дела автономии. Особый акцент делался на подчинении Башкирской ЧК и Башкиропомощи (организации соз-
185
данной еще в октябре 1919 года постановлением Совнаркома РСФСР «Об организации помощи башкирам, пострадавшим от белогвардейцев») только Башревкому, а всех башкирских воинских частей, где бы они не находились, - только Башвоенкомату.
В Стерлитамак прибыл Лев Троцкий, в то время второе после Владимира Ленина лицо в РСФСР, которому в какой-то степени, правда уже в Уфе, удалось урегулировать взаимоотношения между Башревкомом и областным комитетом партии. Было решено оставить Башревком в прежнем составе во главе с Заки Валидовым, который для дачи объяснений в связи с «Ультиматумом Валидова» был вызван в Москву.
В это время положение в Башкирской республике сильно усложнилось начавшимся голодом и тем, что основная масса крестьянства по-прежнему относились к новой власти с большим недоверием. Недовольство было вызвано сначала реквизицией у него «излишков продовольствия», а позднее тяжестью налогового обложения и сильным расхождением цен на промышленные и сельскохозяйственные товары. В подобных условиях 19 мая 1920 года вышел декрет ВЦИК и СНК РСФСР «О государственном устройстве автономной Советской Башкирской республики», определивший новое правовое положение республики в составе РСФСР [21], с принятием которого Башкирская республика фактически лишилась прав политического и экономического суверенитетов, гарантированных ей «Соглашением...» от 20 марта 1919 года [1, т.4, ч. 1, л.л. 201-202].
21 мая 1920 года Оргбюро РКП(б) постановило через Президиум ВЦИК отозвать Заки Валидова из Башкирии на три месяца с правом работать в других местах с сохранением за ним жалованья председателя Башревкома. Через десять дней Заки Валидов получил в ЦК РКП(б) разрешение на выезд в Астрахань «для лечения», но вскоре оказался сначала в Баку, затем в Ашхабаде, откуда перебрался в Туркестан, где стал одним из идеологов повстанческого движения тюркских народов Средней Азии против Советской власти.
Еще до своего выезда в Астрахань Заки Валидов послал из Москвы в Стерлитамак письмо, в котором ознакомил членов Башревкома с выработанными им мерами для защиты Башкурдистана и достижения полной автономии [1, т.4, ч.1, л.л. 216-217]. Отлично понимая, что реальное соблюдение их невозможно, Заки Валидов рекомендовал членам Башревкома принять участие в создании независимой от РКП(б) восточной коммунистической партии Азии с лозунгом «Освобождение всех бедных народов Азии», разъехаться по Востоку - «туда, где находится больше мусульман, и работать энергично, не оставляя никого в Центре из башкир, которые должны были бы служить прихвостнями русских шовинистов и могли бы своим влиянием привлечь башкирский народ». В Стерлитамаке «для связи» Заки Валидов рекомендовал оставить одного из членов Президиума Башревкома, среди которых был назван и Аллабирде Ягафаров.
Следуя установке Заки Валидова, с 15 июня 1920 года члены Башревкома и Башкирского правительства один за другим стали уезжать из Стерлитамака, оставив в городе «для связи» Аллабирде Ягафарова, члена Президиума Башревкома, комиссара госконтроля Башреспублики. Формально их отъезд на три дня был впоследствии объяснен тем, что религиозный праздник «Ураза-байрам» в том году как раз приходился на указанные дни июня. 17 июня, собравшись в селе Ново-Усманово Бурзян-Тангауровского кантона, все бежавшие созвали совещание, которое признало, что сложившееся положение стало совершенно безнадежным и, поскольку национальная политика ЦК РКП(б) и Советской власти не изменится, существование Башкирской республики в дальнейшем может быть только на бумаге. Таким образом, начиная с 16 июня 1920 года в Башкирской республике практически установилось безвластие.
21 июня 1920 года состоялось экстренное заседание Башкирского обкома РКП(б), на которое для получения разъяснений о причине внезапного отъезда из Стерлитамака Башревкома и членов Башкирского правительства был приглашен «Тов. Ягафаров - беспартийный» [21; 1, т.4, ч.1, л.л. 252-257].
Из ответов А. Ягафарова :
«... Никаких полномочий тов. Имаков [Тагир Имаков с марта 1920 года, ввиду отсутствия Заки Валидова, исполнял обязанности Председателя Башревкома. - Ю.Е.] не передавал, не делал мне никаких заданий. Официально от имени Башревкома я говорить не могу. Явившись вчера в Башревком и увидев пустые места, я по долгу своей революционной совести должен был занять место председателя.
... Положение о Б. С. С. Р от 22 мая 1920 года [Постановление «О государственном устройстве ...» от 19 мая 1920 года было опубликовано в №109 «Известий ВКИК» от 22 мая 1920 года. - Ю.Е.] произвело на наших ответственных работников убийственное впечатление. Мы создали автономную республику, теперь центр ее не дает. Нам стало ясно, что мы работаем в пустом пространстве.
... Предлагаю еще раз вопрос об организации власти оставить до среды, так как среда является очередным днем созыва пленума ревкома, а если члены ревкома и наркомы к пленуму не приедут, сам буду склонен считать создавшееся положение безвластным и подпишусь под необходимостью конструирования новой власти».
Из «Акта передачи членам Президиума Башвоенревсовета А. Ягафаровым полномочий Башвоенрев-кома старого состава новому составу, выдвинутому РКП(б) 26 июня 1920 года, 7 часов вечера» [22]:
«... Тов. Ягафаров изъявил согласие сложить полномочия Президиума Ревкома, словесно переданные ему тов. Имаковым, и передать печать Башвоенревкома».
Образованный в тот же день новый состав Башвоенревкома подготовил созыв Первого съезда Советов Автономной Советской Башкирской Республики, состоявшегося в Стер-литамаке 28 июля 1920 года, и передал свои полномочия созданному на этом съезде, в соответствии с Конституцией РСФСР и постановлением ВЦИК и СНК РСФСР «О государственном устройстве Автономной Советской Башкирской Республики» от 19 мая 1920 года, Башкирскому центральному исполнительному комитету (БашЦИКу), высшему законодательному распорядительному и контролирующему органу государственной власти, действовавшему в период между съездами Советов БаСсР.
Аллабирде Ягафаров отошел от политической деятельности. Некоторое время он работал в аппарате Башнаркомпроса, затем был приглашен в Башцентросоюз. Будучи командированным от этой организации для ревизии в Усерганский кантон, по дороге туда он заболел в Самаре сыпным тифом и 25 февраля 1922 года скончался [23]. Так трагически закончился жизненный путь Аллабирде Ягафарова, одного из зачинателей башкирского национального движения, первого наркома просвещения Малой Башкирии.
1. Орская (Оренбургская) киргизская учительская школа (ОКУШ) была правительственным средним учебным заведением для подготовки учителей из числа лиц казахского (тогда казахов называли киргизами) населения. Открылась в апреле 1883 года в Орске, затем была переведена в Оренбург (1889). С 1892 года в ОКУШ принимались не только казахские, но и русские дети. Программа школы была расчитана на четыре года и включала: русский и казахский языки, чистописание, арифметику, геометрию, физику, естествознание, историю, географию, педагогику и дидактику, рисование, пение, гимнастику, основы сельского хозяйства и садоводства. Выпускники ОКУШ были востребованы не только как учителя русско-киргизских школ - были они и на госслужбе, и в конторах коммерческих предприятий. В 1920 году воспитанники ОКУШ и казахские ученики бывшего медресе «Хусаиния» (Оренбург) были объединены в рамках Киргизского (Казахского) института народного образования.
2. В Московский городской народный университет имени А.Л. Шанявского, открывшийся в 1908 году при поддержке Государственной думы и демократической общественности, принимались лица обоего пола не моложе шестнадцати лет независимо от национальной принадлежности, вероисповедания и политических взглядов. Университет имел два отделения: на научно-популярном давали общее среднее образование, а на академическом - высшее (по одному из «уклонов» - естественно-историческому или общественно-философскому).
3. Мрясов Сагит Губайдуллович (1880-1932), имам Мрясовского сельского общества (с 1914 года), одновременно член правления Союза кооператоров в Оренбурге (1914-1917), после Февральской революции 1917 года активный участник башкирского национального движения. В мае - июне 1917 года, являясь председателем Башкирского областного бюро, участвовал в подготовке Первого Всебашкирского курултая; с июня 1917 года - редактор газеты «Известия Башкирского областного бюро»; последний редактор газеты «Башкорт» (1918); с декабря 1917 года - член Башкирского правительства и предпарламента, в котором отвечал за духовные дела. В мае 1918 года временно возглавлял Башкирское правительство в период его пребывания в Челябинске.
После перехода Башкирии на сторону Советской власти инструктор Мусульманской секции РКП(б) в Уфе (1919), затем заведующий статистическим отделом НКВД Башкирской республики (1919-1920). Был редактором сборника материалов и документов «18 февраля 1919 года по истории перехода Башкирии на сторону Советской власти» (1923). Автор трудов по истории башкирской литературы, о древних башкирских тамгах, башкирскому фольклору, алфавиту башкирского языка, в числе которых: «Башкирские шежере» (Башкорт Аймагы, 1927, №4), «Историческое прошлое башкир» (Краеведческий сборник. 1928, №№3, 4). В марте 1922 года постановлением Президиума БашЦИК был причислен к выдающимся работникам просвещения. В конце 20-х - начале 30-х годов XX века обвинялся в буржуазном национализме и подвергался гонениям.
4. Ход работы съезда освещался газетой «Русские ведомости» (1917, 2, 4, 7, 10 мая). В том же году в Петрограде на татарском языке вышли «Протоколы Всероссийского съезда мусульман, состоявшегося в Москве 1-10 мая 1917 года». Частично их перевод на русский язык содержится в книге «Революция и национальный вопрос: Документы и материалы по истории национального вопроса в России и СССР в XX веке» (ред. С.М. Диманштейн. - М. : 1930. Т.3).
5. В 1918 году Гаяз Исхаки эмигрировал из России: после долгих мытарств он осел в Турции, где с 1925 года стал проживать и Заки Валидов, с большим трудом вырвавшийся из рук большевиков после разгрома басмаческого движения. Гаяз Исхаки до конца своей жизни (умер летом 1954 года) не общался с Заки Валидовым: не мог простить ему раскола на 1-м Мусульманском съезде в мае 1917 года казалось бы еще возможного единого тюрко-татарского фронта, сама мысль о котором была похоронена созданием Малой Башкирии в январе 1918 года.
По свидетельству Али Акыша, ближайшего сподвижника Гаяза Исхаки, выпустившего в Анкаре в 2002 году свои мемуары, Заки Валиди и Гаяз Исхаки встретились лишь незадолго до смерти последнего: Заки сам пришел в дом Гаяза, в дверях они обнялись, расплакались и помирились.
6. Разный характер земельного вопроса у татар и башкир обусловлен исторически. Татары были колонизированы Россией много раньше башкир: уже в начале XVIII века по Указу Петра I их феодалы были ликвидированы как социальный класс, а земли переданы русским переселенцам и царской казне. У башкир имела место другая ситуация: в условиях присоединения Башкирии к Русскому государству им гарантировались полное невмешательство в дела внутреннего самоуправления и право распоряжаться землей по своему усмотрению.
7. Экземпляр этого «Протокола...» в типографском исполнении, заверенный круглой печатью с надписью по периферии «Башкирское областное бюро» с пятью стебельками курая, имеется в Центральном государственном архиве общественных объединений Республики Башкортостан [5].
8. Дата созыва съезда, вероятно, по техническим причинам, во всех типографских экземплярах этого документа указана не верно: исправление даты от руки видно и на воспроизведенном нами типографском экземпляре «Протокола...».
9. В расширенный состав бюро вошли: Усман и Гариф Куватовы, Юнус и Юлб.Ю. Бикбовы, Габдулла Идельба-ев, Гариф Мутин, Харис Игликов и Габдулла Давлетшин. Хотя на 1-м Мусульманском съезде в Москве Заки Валидов и вошел третьим (после Сагита Мрясова и Аллабирде Ягафарова) в состав Башкирского областного бюро, практически никакого участия в организации Первого Всебашкирского курултая не принимал: все это время он находился в Туркестане и прибыл в Оренбург лишь накануне открытия съезда.
10. В дальнейшем, начиная с 20 июля 1917 года, данная газета стала органом Башкирского центрального шуро и выходила один раз в неделю сначала в Оренбурге, а затем в Челябинске под названием «Башкорт» (Башкир) на старобашкирском языке. Последний номер вышел в августе 1918 года. Редакторами газеты были: Хайрулла Габитов, Габдулла Гисмати, Сагит Мрясов.
11. В эти дни в Казани проходил 2-й Всероссийский мусульманский съезд (если его так можно назвать, поскольку отсутствовали делегаты от Азербайджана, Крыма и Туркестана, не было и башкир). Одновременно в Казани проходили съезды мусульманского духовенства и Мусульманских военных советов (шуро), на объединенном заседании которых было принято решение о провозглашении национально-культурной автономии мусульман Внутренней России и Сибири. Пытаясь в какой-то степени снять все возрастающее напряжение между участниками башкирского национального движения и татарскими общественно-политическими организациями, делегаты Первого Всебашкирского Курултая послали телеграмму, в которой приветствовалось принятое в Казани решение «приступить к претворению в жизнь национально-культурной автономии», но совершенно четко говорилось о том, что «перед башкирами стоит еще более трудная задача - завоевание территориальной автономии Башкурдистана, отвечающей жизненным и экономическим интересам башкирского народа и являющейся единственным путем освобождения его родной страны Башкурдистана от вековых экономических угнетений» [1, т.1, 139].
12. Манатов Шариф Ахметович (1887-1936), один из организаторов движения за автономию Башкортостана. Учился в Санкт-Петербургском психоневрологическом институте, с 1914 года по политическим мотивам находился в эмиграции, занимался журналистикой. С января 1917 года член РСДРП (меньшевик), после Февральской революции 1917 года - в Оренбурге. На Втором Всебашкирском курултае был избран председателем Башкирского областного шуро. Один из инициаторов провозглашения башкирской национальной автономии, уполномоченный от Башкирского областного шуро по ведению переговоров с Совнаркомом о признании этой автономии. После встречи с В.И. Лениным (январь 1918) стал сотрудничать с Советской властью, заместитель председателя Комиссариата по делам мусульман Внутренней России при Наркомнаце РСФСР. Член РКП(б) с 1918 года, в 1919-1920 годах находился в Турции для оказания помощи в создании турецкой компартии, с октября 1920 года - полпред Наркомнаца в Башкирской АССР. Затем на государственной, партийной и преподавательской работе в Туркестане, Баку, Ереване, Фрунзе. В 1935 году исключен из РКП(б) «как признанный приверженец контрреволюционной буржуазнонационалистической идеологии» и репрессирован. Посмертно реабилитирован в 1962 году.
13. В короткий период нахождения Башкирского правительства в Челябинске в самой гуще событий оказался Сагит Мрясов. Он был избран временным председателем Башкирского областного шуро [1, т.1, 1; т.2, ч.2, 86], затем стал председателем созданного Оренбургского военного отдела Башкирского правительства [1, т.2, ч.1, 416], активно участвовал в формировании белых башкирских частей.
14. Под документом поставлены подписи народного комиссара национальностей И. Сталина, председателя Башкирского правительства Мстислава Кулаева, члена Башкирского областного совета Муллаяна Халикова, адъютанта командующего башкирскими войсками Абдурашита Бикбабова. Соглашение подтверждено подписями председателя ВЦИК М. Владимирова, председателя Совета народных комиссаров В. Ульянова (Ленина) и секретаря ВЦИК А. Енукидзе.
и стоп ип осппз оппнип
15. Копия доклада не сохранилась, но сохранился Акт №10 ревизии деятельности наркомата народного просвещения, проведенной госконтролем Башревкома 18 июля 1919 года, содержащий подробный план всех мероприятий, которые будут задействованы при возвращении из Саранска после окончательного изгнания белых с территории Башкортостана, а также зафиксирована вся работа, проделанная наркоматом по приобретению учебных пособий и других материалов [1, т.2, ч.2, 550-552].
16. Гисматуллин Абдулла Тухватуллович (1883-1938), нарком просвещения Башкирской республики в 19261928 годах [19]. Автор учебников по физике и экономической географии, изданных в Уфе. Репрессирован (1938), реабилитирован (1957).
17. Айдаров Г.А. (1883-1937), уроженец Сеитовского Посада Оренбургского уезда одноименной губернии (ныне село Татарская Каргала Самарского Района Оренбургской области), выпускник медресе «Хусаиния» (Оренбург) и Московского городского народного университета имени Шанявского (1916), заведующий отделом народного образования в Челябинске (1918), работник Наркомнаца РСФСР (до середины 1919), нарком просвещения Малой Башкирии (19191921), с мая 1921 года по август 1922 года заведующй тюркским отделением Наркомпроса РСФСР, затем снова в Уфе (заведующий Главбашполитпросветом), в 1926-1928 годах - заведующий Башпедтехникумом (Оренбург). Репрессирован (1937), реабилитирован (1956).
18. Сначала Заки Валидов сотрудничал с джадидами и младобухарскими руководителями Бухарской Советской республики и Туркестанской ССР. Летом 1921 года он стал председателем нелегально созданной в Бухаре Национальной Федерации Туркестана, через год на другом нелегальном съезде в Ташкенте переименованной в Национальный Совет Туркестана, поставивший перед собой цель создания Тюркской республики, простирающейся от Башкирии до Афганистана. С февраля 1923 года после разгрома басмачей жил в Персии, Афганистане, Индии, а в 1925 году осел в Турции.
Литература
1. Национально-государственное устройство Башкортостана (1917-1925). Документы и материалы в 4т./ автор-сост. Б.Х. Юлдашбаев. - Уфа : Китап, 2002-2009.
2. Кульшарипов, М. Аллабирде Ягафаров - видный деятель башкирского национального движения // Ватандаш, 2010, №1, 50-54.
3. Ярмуллин, А.Ш. Аллабирде Ягафаров // Под знаменем автономного Башкортостана. - Уфа : НБ РБ. - С. 2931 (башк язык).
4. Исхаков, С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. - лето 1918 г.) [Текст] / С.М. Исхаков. - М.,
2004.
5. ЦГАОО РБ. Фонд 9776. Оп. 2, дело 4, л. 131.
6. ЦГАОО РБ. Фонд 1883. Оп. 1, дело 193, л.л. 1-7.
7. ЦГАОО РБ. Фонд 9776. Оп. 2, дело 7, л.л. 103-104.
8. ЦГАОО РБ. Фонд 9776. Оп. 2, дело 5, л.л. 54-59.
9. Известия ВЦИК, 1919, №63, 23 марта.
10. СУ, 1919, №46.
11. Касимов, С.Ф. Автономия Башкортостана: становление национальной государственности башкирского народа (1917-1925) [Текст] / С.Ф. Касимов. - Уфа : Китап, 1997.
12. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 25, л. 2.
13. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 25, л. 37.
14. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 25, л. 47.
15. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 1, л. 30об.
16. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 87, л. 31.
17. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 87, л. 103.
18. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 87, л. 36.
19. Ергин, Ю.В. А.Т. Гисматуллин - нарком просвещения Башкирской республики в 1926-1928 годах // Педагогический журнал Башкортостана. 2011. №5 (30). С. 158-162.
20. Ергин Ю.В. [Айдаров Галим Ахметович - нарком просвещения Малой Башкирии в 1919-1921 годах] // Педагогический журнал Башкортостана. 2007. №2 (9). С.79-101.
21. ЦГАОО РБ. Фонд 22. Оп. 4, дело 19, л.л. 39-40, 40 об., 51-53.
22. ЦГИА РБ. Ф. 1107. Оп. 1, дело 96, л. 77.
23. Известия БашЦИК и Башобркома РКП(б), 1922, 25 февраля.
