CC BY
54
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
© Разводовский Ю.Е., 2017 УДК 616.89-008
DOЫ0.23888/PAVLOVJ20172237-246
АЛКОГОЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В РОССИИ И БЕЛОРУССИИ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ТРЕНДОВ
Ю.Е. Разводовский
УО «Гродненский государственный медицинский университет», ул. Горького, 80, 230009, г. Гродно, Республика Беларусь
Цель: в настоящей работе проведен сравнительный анализ уровня и динамики косвенных индикаторов алкогольных проблем (уровень насильственной смертности, смертности от острых алкогольных отравлений, уровень заболеваемости алкогольными психозами) в России и Беларуси в советский (1970-1991 гг.) и постсоветский (1992-2015 гг.) периоды с целью изучения влияния на динамику этих показателей уровня продажи алкоголя и психосоциального дистресса. Материалы и методы. В качестве индикаторов алкогольных проблем были использованы уровень смертности от внешних причин, уровень смертности от острых алкогольных отравлений, а также уровень заболеваемости алкогольными психозами. В качестве интегрального показателя, характеризующего состояние здоровья населения, был использован показатель ожидаемой продолжительности жизни при рождении. Результаты: данные корреляционного анализа говорят о существовании тесной связи между уровнем продажи алкоголя и уровнем связанных с алкоголем проблем в советский период, в то время как в постсоветский период такая связь либо отсутствует, либо слабо выражена. Результаты настоящего исследования косвенно указывают на то, что психосоциальный дистресс и состояние макроэкономики были важными детерминантами колебания уровня алкогольных проблем в обеих странах в постсоветский период. Влияние социально-экономических факторов на уровень алкогольных проблем необходимо учитывать при разработке алкогольной политики. Мероприятия, направленные на ограничение экономической и физической доступности алкоголя, приобретают особую актуальность в периоды социально-экономических кризисов.
Ключевые слова: продажа алкоголя, алкогольные проблемы, Россия, Беларусь, 1970-2015.
ALCOHOL RELATED PROBLEMS IN RUSSIA AND BELARUS: A COMPARATIVE ANALYSIS OF TRENDS
Y.E. Razvodovsky
EI «Grodno State Medical University», Gorkogo str., 80, 230009, Grodno, Republic of Belarus
Goal: in present article comparative analysis of trends in alcohol-related problems rates (violent mortality, fatal alcohol poisonings, alcoholic psychoses), alcohol sales per capita, socioeconomic parameters in Russia and Belarus in soviet (1970-1991) and post-soviet (1992-2015) periods were analyzed. Materials and methods. As indicators of alcohol problems were used the mortality rate from external causes, the mortality rate from acute alco-
hol poisoning and the incidence of alcoholic psychoses. As an integral indicator characterizing the health status of the population was used the indicator of life expectancy at birth. Results: the results of correlation analysis suggest that alcohol sales is a statistically significant associated with alcohol-related problems rates in both countries during the Soviet period. However, there was no relationship between this variables during the post-Soviet period. The outcomes of this study indicate that psychosocial distress and macroeconomy were important determinants of fluctuations in alcohol-related problems rates in both countries. In the context of alcohol policy this mean that decrease in economic and physical availability of alcohol should be considered as a main priority.
Keywords: alcohol sales, alcohol-related problems rates, Russia, Belarus, 1970-2015.
Алкоголь является одним из основных факторов преждевременной смертности в Европе [1, 2]. Особенно высоко бремя алкогольной смертности в Славянских странах бывшего Советского Союза, где алкоголь являлся основной причиной «кризиса смертности», который отмечался в этих странах после распада Советского Союза [3-12]. Несмотря на некоторое улучшение ситуации в последние годы, бывшие Советские республики Россия и Беларусь относятся к странам с наиболее высоким уровнем потребления алкоголя на душу населения [13-16]. Соответственно, уровень алкогольной смертности в этих странах по-прежнему высок [17, 18]. Согласно исследованию, проведенному в России, алкоголь является причиной 59,0% смертей мужчин и 33,0% смертей женщин в возрасте 15-54 года [19]. В Беларуси вклад алкоголя в уровень смертности несколько ниже: 28,4% от всех смертей мужчин и 16,4% от всех смертей женщин [7]. На протяжении последних десятилетий уровень смертности от различных причин в России и Беларуси был подвержен значительным колебаниям, причины которых до сих пор являются предметом обсуждения [3-12].
Сравнительный анализ динамики уровня алкогольных проблем в России и Беларуси представляет интерес с точки зрения изучения влияния на их уровень и динамику социально-экономических факторов. В бывшем Советском Союзе Российская Федерация и Белоруссия (Беларусь) находились в одинаковых социально-экономических условиях и относились к республикам с наиболее высоким уров-
нем алкогольных проблем [14]. После распада Советского Союза Россия и Беларусь выбрали разные модели социально-экономического развития, что существенным образом отразилось на ряде показателей, характеризующих состояние здоровья населения. В отличие от России, где темпы экономических реформ носили шоковый характер [14], в Беларуси процесс приватизации шел медленными темпами, в результате чего, большая часть собственности до сих пор находится в руках государства [20]. В одном из исследований, в качестве основной причины «сверхсмертности» в России в начале 1990-х была предложена быстрая массовая приватизация и вызванный ею рост безработицы [21]. В тоже время, в ряде работ была показана ключевая роль алкогольного фактора в резких колебаниях уровня смертности в России и Беларуси на протяжении последних десятилетий [3-10].
В настоящей работе проведен сравнительный анализ уровня и динамики косвенных индикаторов алкогольных проблем в России и Беларуси в советский (с 1970 по 1991 годы) и постсоветский (с 1992 по 2015 годы) периоды с целью изучения влияния на динамику этих показателей уровня продажи алкоголя и психосоциального дистресса.
Материалы и методы
В качестве косвенных индикаторов алкогольных проблем были использованы уровень смертности от внешних причин, уровень смертности от острых алкогольных отравлений, а также уровень заболеваемости алкогольными психозами. В качестве интегрального показателя, характе-
ризующего состояние здоровья населения, был использован показатель ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ) при рождении. Поскольку ОПЖ мужчин в большей степени подвержена влиянию различных неблагоприятных факторов, включая злоупотребление алкоголем и стресс, чем ОПЖ женщин [22], в настоящей работе использован показатель ОПЖ мужчин. Уровень косвенных индикаторов алкогольных проблем (в расчете на 100 000 населения) и уровень продажи алкоголя (в литрах абсолютного алкоголя на душу населения) взяты из отчетов национальных статистических агентств России и Беларуси. В качестве индикатора психосоциального дистресса был использован уровень самоубийств. Использование данного показателя в качестве индикатора психосоциального дистресса является общепринятой практикой [23]. Кроме того, в качестве индикатора макроэкономической стабильности был использован валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения. Статистическая обработка данных (описательная статистика, корреляционный анализ Спирмана) проводилась с помощью программного пакета «Statistica 10».
Графические данные, представленные на рисунке 1 говорят о том, что в советский период динамика ОПЖ в России и Беларуси была схожей. Тенденция постепенного снижения данного показателя, отмечавшаяся в 1970-х годах, была прервана резким его рос-
Результаты и их обсуждение
В период, предшествовавший распаду Советского Союза, средний уровень всех изучаемых показателей был выше в России (табл. 1). Причем, различия в уровне насильственной смертности, смертности в результате острых алкогольных отравлений и самоубийств были существенными. В постсоветский период различия в уровне смертности в результате острых алкогольных отравлений и самоубийств практически нивелировались. В тоже время, разница в уровне заболеваемости алкогольными психозами увеличилась. Помимо этого, средний уровень продажи алкоголя в Беларуси значительно превысил аналогичный показатель в России.
Ожидаемая продолжительность жизни при рождении является важнейшим демографическим показателем и признанным индикатором качества жизни и здоровья населения [24]. Продолжительность жизни зависит от многих факторов: образа жизни, уровня доходов, воспитания и образования человека, наследственности, уровня загрязнения окружающей среды, качества питания, развития системы здравоохранения, уровня преступности и многих других.
том в середине 1980-х годов, который соотносится с антиалкогольной кампанией Горбачева-Лигачева. В постсоветский период динамика ОПЖ в России и Беларуси существенно различалась. В России этот показатель резко снизился в период с 1991 по 1994
Таблица 1
Средний уровень различных индикаторов алкогольных проблем в России и Беларуси
Показатель Страна 1970-2015 1970-1991 1992-2015
ОПЖ Россия 61,9+2,1 62,2+1,1 61,0+2,5
Беларусь 65,1+2,0 66,9+0,8 64,2+1,8
Алкогольные психозы Россия 27,4+14,0 16,5+6,6 37,4+11,3
Беларусь 16,8+8,1 11,9+5,4 21,3+7,6
Алкогольные отравления Россия 18,9+7,3 16,2+4,9 21,3+8,3
Беларусь 16,6+8,1 9,3+2,5 23,4+4,9
Насильственная смертность Россия 166,7+40,2 141,3+19,4 189,9+40,5
Беларусь 119,5+33,5 90,2+11,3 146,2+22,7
Суициды Россия 31,0+6,3 31,1+4,1 30,9+8,0
Беларусь 25,7+5,6 22,7+3,3 28,8+5,8
Продажа алкоголя Россия 8,4+1,8 8,4+2,3 8,3+1,2
Беларусь 8,8+2,2 7,9+1,9 9,7+2,0
годы, затем существенно вырос в период с 1994 по 1998 годы, после чего снова стал снижаться, а затем, начиная с 2006 года, стал
70,0
расти. В Беларуси снижение ОПЖ, отмечавшееся в 1990-е годы, сменилось постепенным ростом, начиная с 1999 года.
68,0
66,0
64,0
62,0
60,0
58,0
56,0
Рис. 1. Динамика ожидаемой продолжительности жизни мужчин в России и Беларуси
Резкое снижение ОПЖ в России в первой половине 1990-х годов было обусловлено преимущественно ростом уровня насильственной и связанной с алкоголем смертности [25]. Для объяснения «кризиса смертности», который отмечался в России в этот период был предложен ряд гипотез, основными среди которых являются алкогольная гипотеза [3-7] и гипотеза психосоциального дистресса [12]. Согласно алкогольной гипотезе, главной причиной «кризиса смертности» в этот период было резкое увеличение физической и экономической доступности алкоголя вследствие отмены государственной алкогольной монополии, а также снижение стоимости алкоголя относительно основных продуктов питания [6]. Принимая во внимание тот факт, что физическая и экономическая доступность алкоголя в первой половине 1990-х годов в обеих странах была примерно одинаковой, в то время как динамика уровня смертности от различных причин и ОПЖ существенно различались, влияние каких-то дополнительных факторов на уровень данных показателей кажется очевидным. Одним из этих факторов мог быть психосоциальный дистресс, вызванный радикальными соци-
ально-экономическими реформами. Влияние психосоциального дистресса на состояние здоровья населения могло быть опосредовано через нездоровый образ жизни, включая злоупотребление алкоголем и табакокурение [12].
Графические данные, представленные на рисунке 2 свидетельствуют о резких колебаниях уровня различных связанных с алкоголем проблем на протяжение рассматриваемого периода в России: постепенный рост в 1970-х годах; резкое снижение в середине 1980-х годов; резкий рост в период с 1991 по 1994 годы; снижение в период с 1994 по 1998 годы; рост в период с 1998 по 2003 годы, после чего последовало снижение уровня связанных с алкоголем проблем. По мнению некоторых авторов, снижение уровня связанных с алкоголем проблем, наблюдающееся в России на протяжение последнего десятилетия, в определенной степени является следствием принятия федеральных законов, усиливающих государственное регулирование алкогольного рынка [13-15].
Паттерн динамики уровня связанных с алкоголем проблем в Беларуси в советский период был схож с паттерном динамики уровня связанных с алкоголем проблем в
Рис. 2. Динамика уровня продажи алкоголя и уровня алкогольных проблем в России
500 450 400 350 300 250 200 150 100 50 0
Насильственная смертность Алкогольные отравления Алкогольные психозы Продажа алкоголя
о
СП
см-^соооосм-^соооосм-^
1-^1-^1-^1-^0000000000050505 050505050505050505050505
СО 00 05 05 05 05
О О О
СМ
О О О О
со оо о о о о
смсмсмсмсмсмсмсм
России, в то время как в постсоветский период динамика данных показателей в двух странах существенно различалась (рис. 3). В частности, в отличие от России, в Беларуси не отмечалось резких колебаний уровня связанных с алкоголем проблем в 1990-е годы. Анализ графических данных говорит о том, что в обеих странах динамика уровня продажи алкоголя хорошо согласовалась с динамикой уровня связанных с алкоголем проблем в советский период, чего не отмечалось в постсоветский период.
С целью проверки алкогольной гипотезы, согласно которой уровень продажи алкоголя был ключевым фактором резких колебаний уровня связанных с алкоголем проблем в постсоветский период, был проведен анализ ранговых корреляций по Спирману. Результаты анализа (табл. 2) говорят о существовании тесной связи между уровнем продажи алкоголя и уровнем связанных с алкоголем проблем в обеих странах в советский период, в то время как в постсоветский период такая связь либо отсутствует, либо слабо выражена. Отсутствие корреляции в постсоветский период может говорит о том, что уровень продажи алкоголя не является надежным индикатором алкогольных проблем, поскольку не
отражает реального уровня потребления алкоголя. Ухудшение качества данных официальной статистика продажи алкоголя объясняется резким увеличением доли неучтенного алкоголя в структуре общего потребления алкоголя. Снижение качества алкогольной продукции, а также рост уровня потребления токсичных суррогатов также могли оказать влияние на характер связи между уровнем потребления алкоголя и уровнем алкогольных проблем. Кроме того, как уже отмечалось, фактор психосоциального дистресса мог опосредованно, через увеличение уровня потребления алкоголя, повлиять на уровень алкогольных проблем.
С целью проверки гипотезы психосоциального дистресса был проведен корреляционный анализ Спирмана, где в качестве зависимой переменной использовался уровень алкогольных проблем, а в качестве независимой - уровень суицидов, как косвенный индикатор психосоциального дистресса и ВВП на душу населения, как показатель макроэкономической стабильности. Результаты анализа свидетельствуют о положительной корреляции между уровнем суицидов и уровнем всех использованных индикаторов алкогольных проблем в обеих странах в постсоветский период, хотя эта
800 700 600 500 400 300 200 100 0
Таблица 2
Результаты корреляционного анализа Спирмана. Независимая переменная — продажа алкоголя, зависимые переменные — алкогольные проблемы в России и Беларуси
0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)00000000 Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-Т-ГМГМГМГМСЧГМГМГМ
Рис. 3. Динамика уровня продажи алкоголя и уровня алкогольных проблем в Беларуси
Показатель 1970-1991 1992-2015
Россия Беларусь Россия Беларусь
Насильственная смертность 0,95* 0,70* -0,01 0,1
Алкогольные отравления 0,96* 0,72* -0,03 0,48*
Алкогольные психозы 0,93* 0,97* 0,48* -0,1
* - р<0,05
связь статистически не значима для заболеваемости алкогольными психозами в России и для смертности от острых алкогольных психозов в Беларуси (табл. 3).
Показатель ВВП статистически значимо отрицательно коррелирует со всеми индикаторами алкогольных проблем в России, в то время как в Беларуси ВВП отрицательно коррелирует с уровнем насильственной смертности, а также с уров-
нем заболеваемости алкогольными психозами. Следует заметить, что гипотеза психосоциального дистресса хорошо объясняет резкие скачки уровня насильственной смертности, смертности от острых алкогольных отравлений и суицидов в России в середине 1990-х годов (последствия распада Советского Союза) и в конце 1990-х годов (последствия банковского кризиса) (рис. 4).
Таблица 3
Результаты корреляционного анализа Спирмана. Независимые переменные — суициды и ВВП, зависимые переменные — алкогольные проблемы в России и Беларуси
Показатель Суициды ВВП
Россия Беларусь Россия Беларусь
Насильственная смертность 0,83* 0,67* -0,73 * -0,44 *
Алкогольные отравления 0,76* 0,36 -0,68 * 0,05
Алкогольные психозы 0,36 0,92* -0,40* -0,63 *
* - р<0,05
Рис. 4. Динамика различий в уровне алкогольных отравлений, суицидов и насильственной смертности в России и Беларуси
Результаты настоящего исследования косвенно указывают на то, что психосоциальный дистресс и состояние макроэкономики были важными детерминантами колебания уровня алкогольных проблем в обеих странах в постсоветский период, что согласуется с рядом данных, приводимых ранее [4, 5, 12, 18].
По всей видимости, резкий рост уровня алкогольных проблем и кризис «сверхсмертности» в России в первой половине 1990-х годов прошлого века были обусловлены констелляцией целого ряда переменных, включая рост уровня психосоциального дистресса, который увеличил спрос на алкоголь, и увеличение доступности алкоголя, вследствие отмены государственной алкогольной монополии [6, 12, 18, 19, 23].
Несмотря на то, что наличие положительной корреляции автоматически не свидетельствует о существовании причинно-следственных взаимоотношений, вполне вероятно, что фактор макроэкономической стабилизации, наряду с мерами по ограничению доступности алкоголя сыграл важную роль в снижении уровня алкогольных проблем в обеих странах на протяжении последнего десятилетия [16,
20, 23]. Учитывая то обстоятельство, что динамика показателя ВВП в обеих странах была схожей, можно предположить, что психосоциальный дистресс в значительной степени обусловил различия в динамике уровня алкогольных проблем в обеих странах в 1990-е годы [10-13].
Также имеются основания предполагать, что макроэкономическая стабилизация была одним их факторов снижения уровня связанных с алкоголем проблем в России и Беларуси на протяжение последнего десятилетия [4-7].
Заключение Таким образом, в результате проведенного исследования была установлена связь психосоциального дистресса и уровня алкогольных проблем в обеих странах в постсоветский период. Это диктует необходимость учета влияния социально-экономических факторов на уровень алкогольных проблем при разработке алкогольной политики государства.
Мероприятия, направленные на ограничение экономической и физической доступности алкоголя, приобретают особую актуальность в периоды социально-экономических кризисов.
Конфликт интересов отсутстсвует.
Литература
1. Васяткина Н.Н., Меринов А.В. Клиническая практика детско-подрост-ковых суицидов в Рязанской области // Тюменский медицинский журнал. 2014. Т. 16, №3. С. 4-5.
2. Меринов А.В., Шитов Е.А., Лу-кашук А.В., Сомкина О.Ю. Аутоагрессив-ная характеристика женщин, состоящих в браке с мужчинами, страдающими алкоголизмом // Российский медико-биологический вестник имени академика И.П. Павлова. 2015. №4. С. 81-86.
3. Меринов А.В. К вопросу диагностики суицидального поведения при алкогольной зависимости у мужчин // Суици-дология. 2012. Т. 3, №2 (7). С. 21-23.
4. Немцов А.В., Разводовский Ю.Е. Алкогольная ситуация в России, 19802005 / А.В. Немцов, Ю.Е. Разводовский // Социальная и клиническая психиатрия. 2008. №2. С. 52-60.
5. Немцов А.В., Шелыгин К.В. Потребление алкоголя в России: 1956-2012 гг. // Вопросы наркологии. 2014. №5. С. 3-12.
6. Nemtsov A.V. A contemporary history of alcohol in Russia. Stockholm: Soder-torns hogskola, 2011. 212 р.
7. Razvodovsky Y.E. Alcohol attributable mortality in Belarus // Alcoholism. 2012. Vol. 48, №1. P. 13-22.
8. Norstrom T., Razvodovsky Y.E. Per capita alcohol consumption and alcohol-related harm in Belarus, 1970-2005 // European Journal of Public Health. 2010. Vol. 20, №5. P. 564-568.
9. Сомкина О.Ю., Меринов А.В. Современные представления о женском алкоголизме (обзор литературы) // Наука молодых (Eruditio Juvenium). 2014. №4. С. 128-135.
10. Razvodovsky Y.E. Beverage Specific Alcohol Sale and Mortality in Russia // Alcoholism. 2010. Vol. 46, №2. С. 63-75.
11. Razvodovsky Y.E. Alcohol consumption and Suicide Rates in Russia // Sui-cidology Online. 2011. №2. С. 67-74.
12. Razvodovsky Y.E. Beverage-specific alcohol sale and cardiovascular mortality in Russia // European Journal of Public Health. 2011. Vol. 23. P. 32-36.
13. Немцов А.В., Разводовский Ю.Е. Алкогольная ситуация в России и ее отражение в кривом зеркале // Собриология.
2015. №2. С. 35-46.
14. Разводовский Ю.Е., Немцов А.В. Алкогольная составляющая снижения смертности в России после 2003 г. // Вопросы наркологии. 2016. №3. С. 63-70.
15. Nemtsov A.V., Razvodovsky Y.E. Russian alcohol policy in false mirror // Alcohol & Alcoholism. 2016. №4. P. 21.
16. Razvodovsky Y.E. Was the mortality decline in Russia attributable to alcohol control policy? // Journal of Sociolomics. 2014. №3. P.2.
17. Разводовский Ю.Е. Алкогольные и прочие отравления в России: анализ временных серий // Собриология. 2015. №1. С. 57-65.
18. Меринов А.В. Аутоагрессивные аспекты супружества в семьях больных хроническим алкоголизмом: автореф. дис. ... канд. мед. наук. М., 2001. 21 с.
19. Меринов А.В. Аутоагрессивные и клинико-психологические характеристики парасуицидальных мужчин с алкогольной зависимостью // Наркология. 2011. Т. 10, №8 (116). С. 72-77.
20. Brainerd E. Economic Reform and Mortality in the former Soviet Union: A study of the suicide epidemic of the 1990's. // European Economic Review. 2001. Vol. 45. P. 1007-1019.
21. Stuckler D., King L., McKee M. Mass privatization and post-communist mortality crisis: a cross-national analysis // Lancet. 2009. №373. P. 399-407.
22. Меринов А.В., Лукашук А.В. Особенности детей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью [Электронный ресурс] // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие: электрон. науч. журн. 2014. №4 (7). С. 37-48.
23. Razvodovsky Y.E. Population drinking and suicide trends: a cross-country comparison // ARC Journal of Addiction.
2016. Vol. 1, №1. P. 30-36.
24. Школьников В., Андреев Е., Макки М., Леон Д. Рост продолжительности жизни в России 2000-х // Демографическое обозрение. 2014. Т. 1, №2. C. 5-37.
25. Иванова А.Е., Семенова В.Г., Гаврилова Н.С., Евдокушкина Г.П., Гаври-лов Л.А. Российская смертность в 19652002 гг.: основные проблемы и резервы снижения // Общественное здоровье и профилактика заболеваний. 2004. №1. С. 20-30.
References
1. Vasjatkina NN, Merinov AV. Klini-cheskaja praktika detsko-podrostkovyh suici-dov v Rjazanskoj oblasti [Clinical practice of suicides among Children and adolescent in the Ryazan region]. Tjumenskij medicinskij zhurnal [Tyumen medical journal]. 2014; 16 (3): 4-5. (in Russian)
2. Merinov AV, Shitov EA, Lukashuk AV, Somkina OJu. Autoagressivnaja harak-teristika zhenshhin, sostojashhih v brake s muzhchinami, stradajushhimi alkogolizmom [Autoagressive characteristic of women who are married to men suffering from alcohol dependence]. Rossijskij mediko-biologiches-kij vestnik imeni akademika I.P. Pavlova [I.P. Pavlov Russian Medical Biological Herald]. 2015; 4: 81-86. (in Russian)
3. Merinov AV. K voprosu diagnostiki suicidal'nogo povedenija pri alkogol'noj zavi-simosti u muzhchin [To the question of diagnostics of suicidal behavior in alcohol dependence in men]. Suicidologija [Suicidolo-gy]. 2012; 2 (7): 21-23. (in Russian)
4. Nemcov AV, Razvodovskij JuE. Al-kogol'naja situacija v Rossii, 1980-2005 [Alcohol situation in Russia, 1980-2005]. Social'naja i klinicheskaja psihiatrija [Social and clinical psychiatry]. 2008; 2: 52-60. (in Russian)
5. Nemcov AV, Shelygin KV. Potreb-lenie alkogolja v Rossii: 1956-2012 gg. [Alcohol consumption in Russia: 1956-2012 gg.]. Voprosy narkologii [Questions of nar-cology]. 2014; 5: 3-12. (in Russian)
6. Nemtsov AV. A contemporary history of alcohol in Russia. Stockholm: Soder-torns hogskola; 2011. 212 р.
7. Razvodovsky YE. Alcohol attributable mortality in Belarus. Alcoholism. 2012; 48 (1): 13-22.
8. Norstrom T, Razvodovsky YE. Per capita alcohol consumption and alcohol-related harm in Belarus, 1970-2005. European Journal of Public Health. 2010; 20 (5): 564-568.
9. Somkina OJu, Merinov AV. Sovre-mennye predstavlenija o zhenskom alkogo-lizme (obzor literatury) [Modern ideas about female alcoholism (review)]. Nauka moldykh (Eruditio Juvenium) [Science of young (Erudi-tio Juvenium)]. 2014; 4: 128-135. (in Russian)
10. Razvodovsky YE. Beverage Specific Alcohol Sale and Mortality in Russia. Alcoholism. 2010; 46 (2): 63-75.
11. Razvodovsky YE. Alcohol consumption and Suicide Rates in Russia. Suici-dology Online. 2011; 2: 67-74.
12. Razvodovsky YE. Beverage-specific alcohol sale and cardiovascular mortality in Russia. European Journal of Public Health. 2011; 23: 32-36.
13. Nemcov AV, Razvodovskij JuE. Al-kogol'naja situacija v Rossii i ee otrazhenie v krivom zerkale [Alcohol situation in Russia and its reflection in a distorting mirror]. Sobriologija [Sobriology]. 2015; 2: 35-46. (in Russian)
14. Razvodovskij JuE, Nemcov AV. Alkogol'naja sostavljajushhaja snizhenija smertnosti v Rossii posle 2003 g. [Alcoholic component of mortality decline in Russia since 2003]. Voprosy narkologii [Questions ofnarcology]. 2016; 3: 63-70. (in Russian)
15. Nemtsov AV, Razvodovsky YE. Russian alcohol policy in false mirror. Alcohol & Alcoholism. 2016; 4: 21.
16. Razvodovsky YE. Was the mortality decline in Russia attributable to alcohol control policy? Journal of Sociolomics. 2014; 3: 2.
17. Razvodovskij JuE. Alkogol'nye i prochie otravlenija v Rossii: analiz vremen-nyh serij [Alcoholic and other poisoning in Russia: analysis of time series]. Sobriologija [Sobriology]. 2015; 1: 57-65. (in Russian)
18. Merinov AV. Autoagressivnye as-pekty supruzhestva v sem'jah bol'nyh hroni-cheskim alkogolizmom [Autoagressive aspects of marriage in families of patients with chronic alcoholism]. Diss. Moscow; 2001. (in Russian)
19. Merinov AV. Autoagressivnye i kli-niko-psihologicheskie harakteristiki parasui-cidal'nyh muzhchin s alkogol'noj zavisimost'ju [Autoagressive and clinico-psychological ha-rakteristiks of parasuicidal men with alcohol dependence]. Narkologija [Narcology]. 2011; 8(116): 72-77. (in Russian)
20. Brainerd E. Economic Reform and Mortality in the former Soviet Union: A study of the suicide epidemic of the 1990's. European Economic Review. 2001; 45: 1007-1019.
21. Stuckler D, King L, McKee M. Mass privatization and post-communist mortality crisis: a cross-national analysis. Lancet. 2009; 373: 399-407.
22. Merinov AV, Lukashuk AV. Oso-bennosti detej, vyrosshih v sem'jah, gde rodi-tel' stradal alkogol'noj zavisimost'ju [Jelek-tronnyj resurs] [Especially children, who grew up in families where a parent has suffered alcohol dependence [Electronic resource]]. Lichnost' v menjajushhemsja mire: zdorov'e, adaptacija, razvitie: jelektron. nauch. zhurn. [Person in a changing world: health, adaptation, development: the electron. scientific. j.]. 2014; 4 (7): 37-48. (in Russian)
23. Razvodovsky YE. Population drinking and suicide trends: a cross-country comparison. ARC Journal of Addiction. 2016; 1: 30-36.
24. Shkol'nikov V, Andreev E, Makki M, Leon D. Rost prodolzhitel'nosti zhizni v Rossii 2000-h godov [The increase in life expectancy in Russia of the 2000s.]. Demo-graficheskoe obozrenie [Demographic Review]. 2014; 1 (2): 5-37. (in Russian)
25. Ivanova AE, Semenova VG, Ga-vrilova NS, Evdokushkina GP, Gavrilov LA. Rossijskaja smertnost' v 1965-2002 gg.: os-novnye problemy i rezervy snizhenija [Russian mortality in 1965-2002 gg.: The main problems and reduce reserves]. Obshhestven-noe zdorov'e i profilaktika zabolevanij [Public health and prevention of diseases]. 2004; 1: 20-30. (in Russian)
Разводовский Ю.Е. - к.м.н., старший научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории, УО «Гродненский государственный медицинский университет», г. Гродно, Республика Беларусь. E-mail: [email protected]
