CC BY
74
Раздел 1. Методология правоохранительной деятельности
БЛАЖЕВИЧ Н.В., доктор философских наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, bin7704@rambler.ru Кафедра философии, иностранных языков и гуманитарной подготовки сотрудников органов внутренних дел; Тюменский институт повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации, 625049, г. Тюмень, ул. Амурская, 75
BLAZHEVICH N.V.,
Doctor of Philosophical Sciences, professor,
honored worker of higher education
of the Russian Federation,
bin7704@rambler.ru
Chair of philosophy, foreign languages
and humanitarian training
of law enforcement officers;
Tyumen Advanced Training Institute
of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation,
Amurskaya St. 75, Tyumen, 625049,
Russian Federation
АЛГОРИТМ ФОРМИРОВАНИЯ СЛЕДСТВЕННОЙ ВЕРСИИ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Аннотация. В статье обосновывается актуальность методологического анализа алгоритма формирования следственной версии, а также то, что он позволяет внести уточнения в существующие технологии выдвижения следственной версии, делая их эффективнее. Автором в структуре следственной версии выделяются внутренние и внешние элементы, которые определяют алгоритм ее формирования. Внутренняя структура следственной версии (текст) представляется как единство предмета расследования, следственной догадки, следственного вопроса, идеи-предположения, аргументов (доказательного материала), следствий версии (полученных из идеи), демонстрации (способов логической связи аргументов и идеи), фальсификации и интерпретации версии. Внешняя структура следственной версии (контекст) рассматривается как единство ареала следственной версии и проблемного поля. В ареал включаются те следственные догадки и версии, из которых выводится данная следственная версия (преддогадки и пред-версии), а также следственные догадки и версии, которые являются следствием данной версии (эпидогадки и эпиверсии). Проблемное поле образуют близкие к данной версии следственные догадки и версии. С учетом внешней и внутренней структуры выстраивается алгоритм формирования следственной версии.
Ключевые слова: следственная версия; следственная догадка; следственный вопрос; аргументы версии; демонстрация версии; следствие версии; фальсификация версии; интерпретация версии; ареал версии; формирование следственной версии.
Для цитирования: Блажевич Н.В. Алгоритм формирования следственной версии как методологическая проблема // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2021. N 3 (57). С. 6-15.
THE ALGORITHM FOR CREATING AN INVESTIGATIVE VERSION АS A METHODOLOGICAL PROBLEM
Annotation. The author of the article substantiates the relevance of the methodological analysis of the algorithm for creating the investigative version, as well as the fact that it makes it possible to clarify the existing technologies for proposing the investigative version, making them more effective. The internal and external elements that determine the algorithm for creating the investigative version are distinguished in its structure. The internal structure of the investigative version (text) is presented as the unity of the subject of the investigation, the investigative guess, the investigative question, the assumption, the arguments (evidence), the consequences of the version (derived from the idea), the presentation (ways of logical connection of arguments and ideas), the falsification and interpretation of the version. The external structure of the investigative version (context) is considered as the unity of the range of the investigative version and the problem field. The range includes those investigative guesses and versions from which this investigative version is derived (predictions and preconceptions), as well as the investigative guesses and versions that are already the consequence of this version. The problem
field is formed by the investigative guesses and versions close to this version. Taking into account the external and internal structure, the algorithm for creating the investigative version is developed.
Keywords: investigative version; investigative guess; investigative question; version arguments; presentation of the version; consequence of the version; falsification of the version; interpretation of the version; range of the version; creating an investigative version.
For citation: Blazhevich N.V. The algorithm for creating an investigative version as a methodological problem // Legal Science and Law Enforcement Practice. 2021. No. 3 (57). P. 6-15.
Уточнение алгоритма формирования следственной версии имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение. Практика нуждается в ускорении процесса качественного расследования преступлений. Теория следственной версии позволяет рационализировать процесс расследования преступлений, приблизить его к истинной картине преступного события, а рационализация и установление истины без логического метода не осуществляются. В связи с этим любая теория начинается с поиска логических оснований. Такие логические основания имеет и теория следственной версии. В статье предпринята попытка найти решение одной из логических проблем теории следственной версии - развернуто представить алгоритм формирования следственной версии, его фаз и этапов.
Как справедливо отмечают А.С. Но-виченко и А.А. Ефременко, логическое оснащение следователей выступает важным фактором эффективности их практической работы. Логика выполняет функции «организатора» уголовного дела, средства «сведения» разрозненных обстоятельств дела в единую, целостную картину [1, с. 139]. Наброски такой картины дает следственная версия, а логическая структура является ее «скелетом». Работа над следственными версиями предполагает знание алгоритма и последовательности ее формирования. В криминалистике, как отмечает Х.П. Павлов, «отсутствует как более четкое разграничение, так и более глубокое исследование отдельных этапов мыслительной деятельности в связи с формированием и проверкой следственных версий» [2, с. 51].
Выдвижение следственных версий - необходимый этап любого расследования преступления, поскольку его субъекты стремятся объяснить происхождение, существование или отсутствие событий и фактов, имеющих значение для дела, а логически обоснованное предположение,
вытекающее из фактических материалов дела, называют следственной версией. Следственная версия может давать истолкование преступления в целом или его обстоятельств. Следственные версии необходимы, ибо определяют направление расследования преступления. Как доказывает Х.П. Павлов, версии обусловливают направленность процесса расследования преступления логическим способом, являясь ориентирующим началом [2, с. 51].
Представив себе все возможные варианты связей между фактами, следователь может установить действительную картину происшедшего. Разработав на основе имеющихся фактических данных предположение о причине и свойствах расследуемого события, следователь намечает пути и способы отыскания новых фактов, которые должны существовать, если предположение составлено по правилам логики. Обнаружение новых фактов (следствий версии) является ориентиром, который указывает дальнейшее направление расследования. В ходе разработки и проверки следственных версий дело постепенно конкретизируется. Проверка версий позволяет в конце концов исключить все сомнительные предположения, оставить более вероятную версию. Эта версия и формулируется в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении по делу. Метод выдвижения версий был и остается на практике основным инструментом расследования преступлений. Важно, чтобы данный метод применялся эффективно. Для этого необходимо, чтобы следователь владел технологией применения метода выдвижения версий, а значит, прежде всего, имел ясное представление о структуре и элементах версии, ибо алгоритмы формирования версии обосновываются ее элементами и структурой. Эти вопросы составляют методологический аспект теории следственной версии.
Таким образом, там, где идет поиск новых фактов совершенного преступления, установление его закономерностей или причин, там всегда присутствуют следственные версии. Они выступают связующим звеном между ранее полученным знанием о преступном событии и новыми следственными истинами. Версии - инструмент, позволяющий совершить переход от прежнего, неполного и неточного знания о преступлении к новому, более полному и более точному знанию картины преступления. Следственная версия - это форма развития знаний о преступлении, процесс выяснения причины преступления. Эти суждения являются функциональными определениями версии, они обозначают назначение версии, ее смысл. В связи с этим в функциональных определениях понятия версии не выделяются элементы ее внутренней структуры. Элементы фиксируются в структурных и субстанциальных определениях следственной версии. Субстанциальные определения называют основные элементы следственной версии, а структурные определения стремятся представить весь перечень элементов, что позволяет составить алгоритм формирования следственной версии.
Рассмотрим классические определения следственной версии. Они относятся к субстанциальным определениям, так как в них фиксируются существенные признаки версии, ее основные элементы. В отечественной литературе «циркулируют» классические определения следственной версии, которые сформулированы в работах М.С. Строговича, А.А. Старченко, Л.Я. Драп-кина, А.М. Ларина, Г.В. Арцишевского и др. В частности, М.С. Строгович называет версией «одно из возможных объяснений какого-либо отдельного факта, явления, события» [3, с. 308], А.А. Старченко определяет версию как «обоснованное предположение, объясняющее происхождение или свойства отдельных обстоятельств преступления или события преступления в целом» [4, с. 76].
При структурном анализе определения понятия следственной версии, данного М.С. Строговичем, выделяются три основных элемента версии: 1) знание обстоятельств преступного события; 2) предположение относительно того, какая при-
чина могла вызвать преступное событие; 3) следствия, выведенные из предположения [3, с. 304-305]. А.А. Старченко в совместной работе с В.И. Кирилловым называет два основных элемента версии: 1) основания предположения; 2) само предположение [5, с. 222].
Как видно, в подходах М.С. Строговича и А.А. Старченко есть различие и сходство. Выделим сходство. Так, предположение является ядром версии, поэтому во всех субстанциальных и структурных определениях этот элемент версии прямо или косвенно обязательно называется. К сожалению, многие авторы, да и обыватель, ограничивают представление о версии только этим элементом. Например, в работе современного автора С.В. Корнако-вой читаем, что версия - это объективно обусловленное предположение [6, с. 104]. Однако одно предположение не дает представления об основе версии. Этим элементом не исчерпывается основа версии.
Действительно, предположение является центральным элементом внутренней структуры версии. Оно интегрирует знание обстоятельств преступного события, из него выводятся следствия (новые данные о преступном событии). Предположение квалифицирует само деяние или его обстоятельства, поэтому без оснований не возникает. Предположение и основание - соотносительные понятия. Предположение - это результат обоснования, результат синтеза оснований. Предположение выполняет функцию идеи, которая направляет поиск новых оснований. С позиции логической теории аргументации предположение играет роль тезиса, а основания - аргументов. Используя образное сравнение тезиса с ролью короля в шахматной игре, которое приводит С. По-варнин, можно утверждать, что как хороший шахматный игрок всегда имеет в виду короля, какой бы ход он ни задумал, так и хороший следователь всегда, когда заводит речь о версии, в конечном счете имеет в виду идею-предположение [7, с. 472].
Напомним, что понятие идеи уже употреблялось древнегреческими философами. Так, у Платона идеи пребывают в природе в виде образов, прочие же вещи являются их подобиями, и сама причастность вещей к идеям заключается как раз
в уподоблении идеям. Противоположные истолкования идеи дают эмпиризм и рационализм. Эмпирики (например, Дж. Локк) называют результат любого познания идеей, а рационалисты говорят о врожденности идеи. В немецкой классической философии И. Кантом идея рассматривается как специфическая форма мышления, главная функция которой состоит в систематизации знания. Гегель связывает идею с практикой. Человеческая деятельность является, согласно Гегелю, способом реализации идей. По сути, немецкая классическая философия предвосхищает современное понимание роли идеи в человеческой деятельности, в том числе раскрывает значение идеи-предположения в расследовании преступлений.
По логической форме любая идея является понятием или суждением, в котором это понятие представляет предикат. Разумеется, не всякое понятие выражает идею. Понятие становится идеей только тогда, когда выполняет функцию основы некоторой системы знания. Различие между идеей и понятием относительно, ибо его можно провести только в пределах определенной системы знания. Когда на основе некоторого понятия происходит синтез знания, формирование системы знания -версии, лишь тогда это понятие выступает как идея версии. Такова функция понятий, квалифицирующих преступное деяние, то есть понятий, которые образуют предположение. В качестве предположения избирается уголовно-правовая норма или совокупность норм, которые квалифицируют предмет расследования, то есть диспозиция которых согласуется с собранным доказательным материалом. Например, уголовно-правовые нормы о краже, грабеже, разбое, мошенничестве и т.д. в составе версий выступают как идеи-предположения. В этом плане идея имеет более высокий уровень общности, чем сама версия. Так, одна идея может связывать ряд версий. При этом идея, для которой найдены должные основания, становится основой уголовного дела [8, с. 70-72]. Соответственно, идея-предположение является ведущим элементом алгоритма формирования следственной версии.
Вторым явным элементом внутренней структуры версии являются основания
идеи-предположения. Данный элемент выделяет и М.С. Строгович, и А.А. Старченко. Только М.С. Строгович называет этот элемент «знанием обстоятельств преступного события», а А.А. Старченко - основанием предположения. Основания можно называть по-другому доказательным материалом, аргументами, с помощью которых обосновывается идея-предположение (тезис). Идея-предположение организует имеющийся доказательный материал и сбор новых оснований. Как тонко замечает Г.В. Арцишевский, предположение «содействует правильной оценке всего собранного доказательного материала с точки зрения его достоверности, относи-мости и полноты» [9, с. 70-71]. Идея-предположение остается вероятным знанием, пока не найдены недостающие основания. Найденные достаточные основания завершают развитие версии. Она превращается в достоверное объяснение, а идея версии становится истинным суждением, адекватно квалифицирующим преступное деяние.
В трактовке оснований идеи-предположения у М.С. Строговича и А.А. Старченко есть и различие. Если М.С. Строгович ограничивает трактовку оснований предположения лишь знанием обстоятельств преступного события, ибо для него версия относится к индуктивному исследованию [3, с. 309], то у А.А. Старченко подход к основаниям иной. Он дает основаниям предположения более широкую трактовку. Действительно, в качестве оснований идеи-предположения можно использовать не только знания о фактах, но и положения различных теорий, ссылаться на законы науки. В этом случае идея версии обращается в частное суждение, а процедура обоснования становится дедуктивной. А.А. Старченко в своих работах показывает, что при выдвижении идеи версии широко используются методы научной индукции и метод аналогии [4; 10, с. 3]. Таким образом, А.А. Старченко, в отличие от М.С. Строговича, учитывает все виды оснований, которые могут быть и единичными, и частными, и общими суждениями. Это позволяет различать отношения логического следования между идеей-предположением и основаниями как дедуктивные, индуктивные и традуктивные умозаключения. Эта логическая связь становится
самостоятельным элементом внутренней структуры версии.
Таким образом, третий явный элемент внутренней структуры версии - это способ логической связи оснований (аргументов) и идеи-предположения. Этот элемент можно назвать демонстрацией версии [11, с. 275]. Задача демонстрации - сделать наглядной и логически состоятельной связь идеи-предположения и установленных обстоятельств преступного события, а также других аргументов. Логической формой этой демонстрации является умозаключение (или цепь умозаключений). В этом умозаключении в качестве посылок выступают аргументы, а идея-предположение является заключением. Демонстрация версии имеет вид энтимемы (сорита или эпихейремы), в которой недостающими частями оказываются посылки - новые основания идеи версии. Восстановление недостающих частей демонстрации называют получением следствий версии.
Четвертый явный элемент М.С. Стро-гович называет следствиями, выведенными из предположения. Разумеется, это фигуральное название элемента версии. Речь идет о недостающих посылках умозаключения. В качестве недостающих посылок выступают суждения о предмете расследования, обстоятельствах дела, фактах преступного события, а могут быть и положения теорий, научные законы. Кстати, А.А. Старченко этот элемент не выделяет. Однако следствия являются смыслообра-зующим элементом версии, ибо реализуют ее предназначение, которое состоит в отыскании новых фактов в преступном событии, нового доказательного материала. Можно предположить, что А.А. Старченко признает следствия, выведенные из идеи-предположения, в качестве неявного элемента версии.
Действительно, во внутренней структуре версии есть и неявные элементы, которые скрыты, стоят за явными элементами и обусловливают их существование. Без этих элементов версии просто не существует, так как следствия без причины не бывает. Может быть, неявные элементы воспринимаются как очевидные элементы версии. Легализация и признание таких элементов версии оптимизируют работу с ней. Опираясь на принцип причин-
ности, к неявным элементам внутренней структуры версии следует отнести предмет расследования, следственную догадку, следственный вопрос, фальсификацию и интерпретацию версии. Так, идею-предположение порождают скрытые за ней элементы: предмет расследования, догадка и следственный вопрос, а формирование версии завершается ее фальсификацией и интерпретацией. Уточним представление о названных неявных элементах версии.
Прежде всего, выделяется исходный элемент версии - это предмет расследования. Версия является познавательным образом. В ней воспроизводится, отражается предмет расследования. Как известно, образ без оригинала не существует. Происшедшее событие или свойства отдельных его обстоятельств выступают в качестве предмета следственной версии, основного источника ее возникновения. Следователь находится в парадоксальной ситуации: с одной стороны, он должен сформировать познавательный образ предмета, который не воспринимал, а с другой стороны, у него есть какие-то фрагменты оригинала, обстоятельства дела. Причем следователю необходимо устанавливать принадлежность этих обстоятельств самому происшествию. Он вынужден догадываться. По этой причине первичным познавательным образом, который позволяет сделать шаг к разрешению возникшего противоречия в самом предмете расследования, интегрировать его фрагменты, установленные обстоятельства дела, является следственная догадка.
Следственная догадка - это неразвитая идея-предположение, первичное осознание криминала. В догадке остается много неопределенного, но она уже очерчивает границы предмета расследования. Догадка требует проявления творческих способностей следователя, его продуктивного воображения, как бы сказал И. Кант. В литературе по психологии творчества выделяют особые способности, которые приводят к рождению догадок: способность к оценке ситуации; способность предвидения, основанную на продуктивном воображении; способность преодоления функциональной фиксированности; способность гибко, не односторонне смотреть на вещи. Своеобразен и способ выражения догадки - образность и экспрессивность [8, с. 72-73].
Следственная догадка становится первой моделью предмета расследования, наброском картины происшедшего события. В качестве следственной догадки избирается уголовно-правовая норма или совокупность норм, которые дают предполагаемую квалификацию предмета расследования. Следственная догадка поднимает следователя на уровень теоретических размышлений. Размышление следователя начинается с вопросов, которые уточняют возникшую в его сознании модель события с диспозицией, предполагаемой для квалификации предмета расследования. Следственная догадка является предпосылкой постановки таких вопросов. Формулировка следственных вопросов развертывается в определение цели и задач расследования. Первичным ответом на эти вопросы становится идея-предположение, которая развивается далее в версию. Да и сама версия, как точно замечает А.М. Ларин, остается предположительным ответом на вопросы следователя [12, с. 116].
Следственный вопрос - это такая форма мысли, которая побуждает следователя к поиску новых обстоятельств дела или проверке имеющихся доказательств. В построении и проверке следственных версий вопросам принадлежит исключительно важная роль. Вопросами направляются следственные действия. Благодаря вопросам выстраивается определенная система суждений, объясняющая преступное событие. Следственные вопросы вначале формируют идею-предположение, а затем более развернутый ответ - следственную версию. Можно согласиться с С.В. Корна-ковой в том, что «задаваемые субъектом доказывания вопросы являются одновременно и содержанием выдвигаемых на их основании версий» [6, с. 104]. Вопрос и ответ - понятия соотносительные. За каждым ответом стоит вопрос, и наоборот, каждый вопрос предполагает соответствующий ответ. За версией и идеей-предположением как ответами скрываются вопросы [11, с. 267-270].
В процессе расследования возникают вопросы, которые направлены на выявление неизвестного о преступном событии. Искомое в вопросе выступает в виде неполного, неопределенного знания, нередко имеющего категориальный характер.
В правильно сформулированном вопросе точное указание на категорию, к которой относится искомое, является необходимой частью. Однако в вопросах содержится и определенное знание, известное. Например, в вопросе «Кто из очевидцев первым увидел преступника?» не только что-то спрашивается, но и сообщается, что существует такой человек, который первым увидел преступника. Это определенное знание, содержащееся в вопросе, является логической предпосылкой вопроса. Функцию предпосылки выполняет следственная догадка. Следственные догадки направляют поиск ответа. По логической предпосылке можно судить о том, является вопрос логически корректным или нет. Логически корректные вопросы имеют истинные предпосылки.
В процессе формирования версии возникают уточняющие и восполняющие вопросы. В уточняющих вопросах содержится требование выбрать один действительный ответ из класса возможных ответов. Например, вопрос «Верно ли, что преступник неоднократно возвращался на место преступления?» будет уточняющим. Уточняющий вопрос предшествует формулировке как основной версии, так и частных, и единичных. Восполняющие вопросы характеризуются тем, что сообщаемые в них сведения обладают некоторой неполнотой. Так, в вопросе «Кто совершил убийство гражданки Ивановой?» имеется лишь фрагмент суждения.
При формировании следственной версии одни вопросы являются узловыми, а другие - производными. Ответы на узловые вопросы устанавливают причину совершения преступления и виновное лицо. Ответы на производные вопросы подготавливают и приближают следователя к пониманию узловых вопросов. Ответы на производные вопросы могут быть использованы в ходе развертывания версии для поиска новых доказательств. На основании таких вопросов могут формироваться частные и единичные версии по делу [11, с. 277-278].
В бытии следственной версии важны ее фальсификация и интерпретация. Они являются завершающими элементами внутренней структуры следственной версии. Фальсификация версии осущест-
вляется на основе логических требований непротиворечивости, полноты и возможности получения из нее следствий [11, с. 280]. При интерпретации версия либо признается достоверным знанием (когда подтверждаются все выведенные из версии следствия и фальсификация показывает, что нет противоречия внутри версии и с имеющимся знанием о деле), либо объявляется ложной. В науке достоверное описание и объяснение предмета называется его теорией. Термин «теория» уместно применять и для следственной версии, которая прошла полную верификацию и фальсификацию. Следственная теория -это результат развития следственной версии, достоверное развернутое описание и объяснение преступного события.
Таким образом, внутренняя структура следственной версии (ее текст) представляет собой иерархию, на ступеньках которой по восходящей причинно-следственной связи располагаются следующие девять элементов: предмет расследования, следственная догадка, следственный вопрос, идея-предположение, аргументы (доказательный материал), демонстрация (способ логической связи аргументов и идеи-предположения), следствия версии (полученные из идеи-предположения), фальсификация и интерпретация версии.
Алгоритм формирования следственной версии не исчерпывается только ее внутренним строем. Внутренняя структура версии находится во взаимодействии с элементами контекста, с элементами внешней структуры следственной версии. Внешняя структура следственной версии складывается из ареала следственной версии и ее проблемного поля. В ареал включаются те следственные догадки, идеи-предположения и версии, из которых выводится данная следственная версия (их можно назвать преддогадками, предыдеями и предверсиями), а также следственные догадки, идеи и версии, которые возникают на основе данной версии (эпидогадки, эпиидеи и эпиверсии). Проблемное поле образуют близкие к данным следственным догадкам, идеям и версиям накопившиеся следственные догадки, идеи версии. Разумеется, в ареал и проблемное поле включаются сходные по другим уголовным делам предметы расследования, следствен-
ные вопросы, аргументы, демонстрации, следствия версий и их интерпретации. Можно вести речь отдельно об ареале и проблемном поле каждого элемента следственной версии. Совершение каждого шага в построении следственной версии сопровождается обращением к ареалу и проблемному полю каждого элемента следственной версии. При этом следует помнить, что в ареале следственной версии и ее проблемном поле отражается не только личный опыт следователя, но и опыт других следователей.
В криминалистической литературе существуют попытки моделировать процесс построения и проверки следственной версии. Например, В.В. Катькова в построении версии выделяет три этапа: 1) анализ отдельных фактов и отношений между ними; 2) синтез фактов, их обобщение; 3) выдвижение предположения [13, с. 37]. К сожалению, эта схема ограничивает построение версии ее существенным элементом - предположением.
Полную схему процесса построения и проверки следственной версии разработал Х.П. Павлов. Он в своей модели процесса построения и проверки следственной версии выделяет три фазы: 1) фазу, предшествующую построению следственной версии; 2) фазу построения следственной версии; 3) фазу, следующую за построением следственной версии. В первую фазу он включает две стадии: 1) исследование следственной ситуации; 2) анализ и оценку проблемных ситуаций, разработку заданий. Во вторую фазу включает четыре стадии: 1) анализ и синтез данных по делу, которыми располагает следователь; 2) анализ обобщенного опыта в расследовании аналогичных уголовных дел; 3) анализ личных знаний и опыта в расследовании аналогичных уголовных дел; 4) заключительную стадию: а) логический процесс построения следственной версии; б) процесс конкретизации следственной версии. Третья фаза у него складывается из трех стадий: 1) получение логических выводов из следственной версии; 2) анализ результатов проверки логических выводов из следственной версии; 3) оценка результатов проверки следственной версии [2, с. 52].
Возникает вопрос о том, как согласуется эта модель с предлагаемым нами
алгоритмом формирования следственной версии. Модель Х.П. Павлова нами уточняется. Так, к выделению трех фаз в алгоритме формирования следственной версии претензий нет. Только для совершенствования этой модели следует уточнить названия фаз. На первой фазе по существу формируются следственные вопросы, задачи следователя, поэтому ее логично назвать фазой постановки следственных вопросов. Название второй фазы отражает смысл действий следователя. Она является фазой построения следственной версии, поэтому название можно сохранить. Название третьей фазы необходимо уточнить, выделяя те интеллектуальные действия, которые следователь осуществляет в этот период времени. Третью фазу следует называть фазой верификации, фальсификации и интерпретации следственной версии (или называть фазой получения следствий из версии, их проверки, установления логической состоятельности и оценки версии).
Если выделенные фазы в алгоритме формирования следственной версии возражений не вызывают, то пошаговые мыслительные действия в модели Х.П. Павлова должным образом не представляют всех познавательных действий и содержат повторы. Например, первую фазу он связывает с двумя повторяющимися действиями - «исследованием следственной ситуации» и «анализом и оценкой проблемных ситуаций». Обращение следователя к «опыту в расследовании аналогичных уголовных дел» почему-то Х.П. Павловым выделяется в отдельную стадию на второй фазе формирования следственной версии. Реально следователь может использовать свой опыт и опыт других следователей на каждой стадии, на всех фазах формирования следственной версии, при совершении любого мыслительного действия.
Таким образом, алгоритм формирования следственной версии с учетом внешней и внутренней ее структуры складывается из трех фаз и девяти стадий. В первую фазу - фазу постановки следственных вопросов включается три стадии: 1) анализ следственной ситуации и выделение предмета расследования; 2) выдвижение следственной догадки; 3) постановка следственных вопросов. Во вторую фазу - фазу построения следственной версии
включается три стадии: 1) формулирование идеи-предположения о предмете расследования; 2) сбор доказательного материала; 3) установление логической связи доказательного материала идеи-предположения, то есть оформление следственной версии. В третью фазу - фазу верификации, фальсификации и интерпретации следственной версии включается три стадии: 1) получение следствий из версии и их проверка; 2) фальсификация версии; 3) интерпретация следственной версии. При этом на каждой стадии следователь учитывает ареал каждого элемента следственной версии и его проблемное поле. Предложенный алгоритм формирования следственной версии имеет циклический и универсальный характер.
Безусловно, уточнение алгоритма формирования следственной версии осуществлялось в рамках современной информационной парадигмы с учетом возможности использования цифровых технологий. Если современные компьютерные программы уже используются для формирования следовых версий и составления вероятностного портрета предполагаемого преступника (например, компьютерная программа «ФОРВЕР», как показывает В.Ю. Толстолуцкий [14, с. 38-39]), то есть используются как инструменты второй стадии второй фазы, то развернутый алгоритм формирования следственной версии обозначает новые точки приложения искусственного интеллекта как во внутренней, так и во внешней структуре (работать с банком информации, представляющей ареал каждого элемента следственной версии).
В заключение следует отметить, что рассмотренный универсальный алгоритм формирования следственной версии может быть успешно уточнен применительно к конкретному виду версии. Как известно, в ходе расследования преступления выдвигаются самые разные версии [11, с. 277-278]. В содержание каждого вида алгоритма формирования версии входят все обозначенные элементы универсального алгоритма (предмет расследования, следственная догадка, следственный вопрос, идея-предположение, аргументы (доказательный материал), демонстрация (способ логической связи аргументов и идеи-предположения),
следствия версии (полученные из идеи-предположения), фальсификация и интерпретация версии). В зависимости от вида версии эти элементы наполняются специфическим содержанием.
Например, идея-предположение в экзистенциальных, описательных и объяснительных версиях имеет специфику. В экзистенциальной версии - это идея-предположение о существовании какого-либо факта. В описательной версии - это идея-предположение, возникающая в ответ на вопросы о составе, структуре, функциях объекта. В объяснительной версии - это идея-предположение о причинах преступного события в целом или о каких-либо его обстоятельствах. История криминали-
стики свидетельствует, что вначале возникают экзистенциальные версии, выясняющие факт существования конкретных объектов. Затем возникают описательные версии, выясняющие свойства этих объектов. Последняя ступень - построение объяснительных версий, раскрывающих механизм и причины возникновения исследуемых объектов.
Итак, уточнение алгоритма формирования следственной версии рационализирует поиск нового знания о деле, вовлекая в этот поиск все ресурсы мыслящего следователя, и прежде всего арсенал его логических и технических средств, тем самым умножает практическую значимость метода выдвижения следственных версий.
Список литературы
1. Новиченко А.С., Ефременко А.А. Логика в расследовании и оценке преступления // Публичное и частное право. 2010. N 1 (5). С. 138-148.
2. Павлов Х.П. Логические выводы из следственных версий // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2012. N 4. С. 48-58.
3. Строгович М.С. Логика. Москва: Гос. изд-во полит лит, 1949. 364 с.
4. Старченко А.А. Логика в судебном исследовании. Москва: Госюриздат, 1958. 124 с.
5. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: учебник. Москва: Высшая школа, 1987. 271 с.
6. Корнакова С.В. Логика уголовно-процессуального доказывания // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2014. N 2 (28). С. 101-106.
7. Поварнин С.И. Спор. О теории и практике спора // Логика и риторика: хрестоматия / сост.: В.Ф. Бер-ков, И.С. Яскевич. Минск: Тетра Системс, 1997. 624 с.
8. Блажевич Н.В. История и философия науки: учеб. пособие. Тюмень: Тюменский юрид. ин-т МВД России, 2008. 184 с.
9. Арцишевский Г.В. Выдвижение и проверка следственных версий. Москва: Юрид. лит., 1978. 104 с.
10. Блажевич Н.В. Логика в следственной практике: учеб. пособие: в 2 ч. Ч. 1. Тюмень: Тюменский юрид. ин-т МВД России, 2002. 102 с.
11. Блажевич Н.В. Логика для следователей: учебник. 2-е изд. Тюмень: Тюменский ин-т повышения квалификации сотрудников МВД России, 2013. 317 с.
12. Ларин А.М. От следственной версии к истине. Москва: Юрид. лит., 1976. 197 с.
13. Катькова В.В. Логика построения версии в процессе расследования преступлений в местах лишения свободы: теоретический аспект // Вестник Саратовского юридического института. 2011. N 1. С. 35-40.
14. Толстолуцкий В.Ю. Смена криминалистической парадигмы, обусловленная внедрением в следствие информационных технологий // Вестник Волжской государственной академии водного транспорта. 2012. Вып. 33. С. 35-39.
References
1. Novichenko A.S., Efremenko A.A. Logic in the investigation and assessment of a crime. Public and private law. 2010, no. 1 (5), рр. 138-148. (In Russ.).
2. Pavlov Kh.P. Logical conclusions from investigative versions. Bulletin of the Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation, 2012, no. 4, рр. 48-58. (In Russ.).
3. Strogovich M.S. Log ics. Moscow, State Publishing House of Political Literature, 1949. 364 p. (In Russ.).
4. Starchenko A.A. Logic in forensic research. Moscow, Gosyurizdat Publ., 1958. 124 p. (In Russ.).
5. Kirillov V.I., Starchenko A.A. Logic. Moscow, Vysshaya shkola Publ., 1987. 271 p. (In Russ.).
6. Kornakova S.V. The logic of criminal procedural proof. Legal Science and Law Enforcement Practice, 2014, no. 2 (28), pp. 101-106. (In Russ.).
7. Povarnin S.I. Dispute. On the theory and practice of the dispute. Logic and rhetoric. Minsk, Tetra Systems Publ., 1997. 624 p. (In Russ.).
8. Blazhevich N.V. History and Philosophy of Science. Tyumen, Tyumen Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 2008. 184 p. (In Russ.).
9. Artsishevsky G.V. Putting forward and checking investigative versions. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1978. 104 p. (In Russ.).
10. Blazhevich N.V. Logic in investigative practice. In 2 parts. Part 1. Tyumen, Tyumen Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 2002. 102 p. (In Russ.).
11. Blazhevich N.V. Logic for Investigators. Tyumen, Tyumen Advanced Training Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, 2013. 317 p. (In Russ.).
12. Larin A.M. From the investigative version to the truth. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1976. 197 p. (In Russ.).
13. Katkova V.V. The logic of building a version in the process of investigating crimes in places of deprivation of liberty: a theoretical aspect. Bulletin of the Saratov Institute of Law, 2011, no. 1, pp. 35-40. (In Russ.).
14. Tolstolutsky V.Yu. Change of the forensic paradigm due to the introduction of information technologies as a result. Bulletin of the Volga State Academy of Water Transport, 2012, issue 33, pp. 35-39. (In Russ.).
