Александр Иванович юшков - летописец событий 1917 года Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ВОПРОСЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

УДК 930.2

АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЮШКОВ -ЛЕТОПИСЕЦ СОБЫТИЙ 1917 ГОДА

В.А. Волков

Статья посвящена интерпретации революционных событий 1917 года в оценке одного из современников, историка-археографа А.И. Юшкова, ставшего очевидцем происходивших потрясений, работая в Московской Казенной палате. Анализ дневниковых записей ученого, которые хранятся в его личном фонде в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки, позволяет проследить динамику отношения Юшкова к общественно-политическим переменам в марте - ноябре 1917 года, которое от восторженного постепенно переходило к испуганно-пессимистическому. Записи также содержат уникальные сведения о людях той эпохи, общественных настроениях Москвы.

Ключевые слова: Февральская революция, Октябрьская революция, А.И Юшков, В.О. Ключевский, археография, историк, дневники.

ALEXANDER YUSHKOV -THE CHRONICLER OF THE EVENTS OF 1917

V.A. Volkov

The article is devoted to the interpretation of the revolutionary events of 1917 as interpreted by one of the contemporaries, of the historian, of the archaeographer I. A. Yushkov, who witnessed the events of upheaval, working in the Moscow state chamber. The analysis of journal entries of the scientist, which are stored in his personal Fund in the Department of manuscripts of Russian state library, allows to trace the dynamics of the relationship of Yushkov to socio-political changes in

March and November 1917, which changed gradually from enthusiastic to scared and pessimistic. The records also contain unique information about the people of that era and the public mood in Moscow.

Key words: February revolution, October revolution, A. I. Yushkov, V.O. Klyuchevsky, archaeology, historian, diaries.

Автор исследованных дневниковых записей о революционных событиях в Москве Александр Иванович Юшков (1866-1932) - известный историк-археограф, ученик, а потом и друг В.О. Ключевского и его сына Бориса Васильевича. Известен он и

как библиофил, переводчик, литератор, поэт.

Его отцом был Иван Николаевич Юшков (1833-1877) - выпускник Тобольской семинарии, прославился как статистик и этнограф, редактор «Тобольских губернских ведомостей», секретарь Тобольского губернского статистического комитета. Именно он в апреле 1870 г. стал основателем первого в Сибири краеведческого музея (музей существует и сейчас под названием Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник), передав в его фонды, собранные им коллекции и личные документы (в том числе фотоматериалы), насчитывавшие 350 экспонатов. Любовь и интерес к истории Иван Юшков сумел передать сыновьям Александру и Пантелеймону. Окончив в 1883 г. Тобольскую гимназию, Александр, старший из сыновей Ивана Николаевича, отправился в Москву и продолжил свое образование в Московском университете. Поступив на историко-филологический факультет, он с особым интересом слушал там лекции маститого профессора Василия Осиповича Ключевского. Не просто слушал, но и фиксировал каждую его мысль, каждое его слово. Именно его конспекты будут воспроизведены в литографированном виде при издании книги «История сословий в России: Лекции орд. проф. В.О. Ключевского, [чит. в Моск. ун-те] I сем. 1886/7». ([Москва, 1887]. 196 с.). К счастью для Александра, великий историк приметил старательного и даровитого юношу и заступился за него после исключения из университета в декабре 1887 г. «за революционный образ мысли». Произошло это во время беспорядков, связанных с так называемой «Брызгаловской историей» 1[1]. Благодаря заступничеству учителя Александр Иванович не был исключен и выслан, как предлагал попечитель Московского учебного округа граф П.А. Капнист, в Харьков. По ходатайству Ключевского его восстановили в числе студентов, и он смог получить высшее образование. Однако неприязненное отношение к монархии (как видно из его дневников) А.И. Юшков не утратил и впоследствии. Открыто, впрочем, своей оппозиционности режиму он больше не демонстрировал.

В дальнейшем А.И. Юшков служил в Московском архиве Министерства финансов, преподавал историю в московских гимназиях, стал членом Общества истории и древностей российских при Московском университете. В 1895 г. Александр Иванович получил назначение на должность податного инспектора Бронницкого уезда

Московской губернии. Он растет в чинах, получает награды: орден Св. Станислава 3-й степени (1897 г.), орден Св. Анны 3-й степени (1903 г.), участвует в торжествах по случаю 300-летия Дома Романовых, широко отмечавшегося в 1913 г.

В то же время он продолжает работать над изучением русского средневековья. Не утраченную по сей день научную известность ему принесли опубликованные в 1898 г. «Акты XШ-XVM веков, представленные в Разрядный Приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества» (ч. 1, 1257-1613 гг.). Сборник был выпущен Императорским Обществом истории и древностей российских в 1898 г. И в наши дни ни один из исследователей, изучающих отечественную историю XШ-XVM вв., не может обойти эту выдающуюся публикацию исторических документов.

После смерти своего учителя и кумира В.О. Ключевского Александр Иванович взял на себя труд по переизданию и редактированию изданной прежде, во времена студенчества, его же записей литографированных лекций великого ученого под тем же названием «История сословий в России». Книга вышла сначала в 1913 г. в типографии Московского городского Арнольдо-Третьяковского училища глухонемых. Это издание предваряла вступительная статья, написанная А.И. Юшковым. В

1914 г. «Историю сословий» с этой же статьей Александра Ивановича напечатал в своей типографии известный предприниматель Павел Павлович Рябушинский. Сохраненные благодаря Юшкову лекции Ключевского переиздавались и впоследствии также с его ставшим каноническим предисловием. В последний раз «История сословий» была опубликована петербургским издательством Альфарет в 2016 г.

В предреволюционное время Александр Иванович жил и работал в Москве. В чине статского советника он служил в Московской Казенной палате. Стал начальником ее II отделения, проживая на Пречистенском бульваре (с 1924 г. - Гоголевском бульваре) в доме № 17. В этой должности Александр Иванович Юшков и встретил Февральскую, а потом и Октябрьскую революцию 1917 г.

А.И. Юшков в своем служебном кабинете

К счастью, сохранились дневниковые записи А.И. Юшкова. В них приведены наблюдения за происходившими событиями, очевидцами которых он был. Но особый интерес представляют его наблюдения в поворотный для нашей страны 1917 год. Причем они сопровождаются оценками и комментариями, заметно сменившимися с марта по ноябрь 1917 г. Первоначально его записи были исключительно восторженными, особенно после получения 1 марта сообщения, «что царь уже низложен и что власть в руках революционеров» и «в Москве всюду появились красные флаги и арестовывают полицию». Александр Иванович принял эти новости с восхищением. Некоторые его наблюдения жизненны и интересны. Приведем в качестве примера следующие его записи, относящиеся к февралю-апрелю 1917 года.

«27 февр[аля] 1917 г., понед[ельник]. <...> В Пб.2[2] творится что-то странное; там не выходят газеты.

28 февр[аля] 1917 г., вт[орник]. <...> В Пб. началось военное восстание3[3] против правительства и, по-видимому, успешное. Газета утром не получена; около 12 ч[асов] детей распустили из учебных заведений. После обеда ходил на Воскресенск[ую] и Красную площади; народ [собирался] кучками, читают революционные бюллетени. Огромнейшая толпа осаждает подъезд Городской думы, где проходит какое-то заседание...

1 марта 1917 г. ср[еда]. Газеты не вышли <...> [На службе] довольно смелые разговоры о волнениях в Петербурге, получающей (так в тексте. - В.В.) характер революции. Получены известия, что царь уже низложен и что власть в руках революционеров. В Москве всюду появились красные флаги и арестовывают полицию. Слышно, что войска всюду передаются на сторону народа. Трамваи не ходят. По слухам, взяли арсенал и манеж. После обеда с В[арварой]4[4] пошли по Воздвиженке, встретили Стефановского5[5]; на углу читали бюллетень революции, где говорится об успешном восстании против царя войск и о предстоящем низвержении последнего. Были у Арбат[ских] вор[от], где барышни читают народу вслух "бюллетени революции"; полиции нет, но и беспорядков никаких нет, хотя толпы народа огромные. Потом прошли на площадь против Манежа, где студенч[еская] столовая; там масса автомобилей, на них солдаты со студентами. У всех деловой, сосредоточенный вид; в петлицах красные бантики, на штыках -красные флажки. Вот когда наша-то взяла! Опять слухи, что все московские войска беспрекословно перешли на сторону народа. Передают, что и ком[андующий] войск[ами] Мрозовский6[6], и градонач[альник] Шебеко7[7], арестованы. Встретили у Манежа Мелентьева8[8]. Уже стемнело. Вдруг несколько выстрелов. Толпа метнулась; мы с В. - на Моховую, в сторону Знаменки. Однако, оказалось, что это -какой-то солдат вздумал салютовать и всех перепугал. Потом мы быстро по Воздвиженке вернулись домой и у ворот Палаты опять встретились с Мелентьевым, который страшно испугался выстрелов и тоже, как говорится, "положил ноги на плечи" <.>

2 марта 1917 г. ч[е]т[верг]. <...> Утром вышли газеты, из коих уже определенно видно, что Николай II cвержен с престола. Сей день, его же сотворил Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь!»9[9] «Праздников праздник и торжество есть торжеств!» 10[10]. Не думал я, что придётся дожить до такого дня. И радостно ещё то, что не только Николай II, но и вообще монархия, по-видимому, низвержена <.>

3 марта 1917 г. п[я]т[ница]. Изложен журнал Общего присутствия о присоединении Казённой Палаты к новому правительству. Ирония и злобствования Стрекалова11[11]. Просидели мы долго. По Воздвиженке шествие с красным флагом; требование демократической республики. Никуда не выходил. Жадно читаю газеты. Помещено искажённое сведение о нашем постановлении, в коем мы представлены контрреволюционерами (так в тексте - В.В.). Подозреваю в этом Тихотского12[12].

4 марта, с[у]б[бота]. Утром возбуждён вопрос, оставлять ли на стенах царские портреты. По просьбе Перелешина13[13] рылся в законах; выходит, что и в прежние-то времена иметь портрет на стене царствующего государя не было обязательным правилом; в прежние времена, когда олеографии не было, а художники были редки, завести такой портрет во многих местах представило бы непреодолимые технические трудности. В Учр[еждениях] Губ[ерний] ничего определённого не нашёл. Неудовольствие Стр[екалова] на Мелентьева (инициатора вопроса о портретах принадлежит ему, так как он, имея непосредственное соприкосновение с публикой, мог первый пострадать от могущего произойти какого-н[и]б[удь] инцидента со стороны какого-н[и]б[удь] усердного «республиканца») и гнусное ораторство против нового строя; защита Николашки. Портретов снимать не велел. Тихотский был. Беседа с Буцевичем. Вечером у всенощной в нашей Крестовоздвиженской церкви. Вынос креста и новая формула в Тропаре «Спаси, Господи, люди твоя». П.И. Мартынов и П. Пав. Покровский14[14] доставили материалы по оценке Ширмеровского завода15[15]. Вечером длинная же политическая беседа с этим же Мартыновым по телефону. К удивлению, он стоит за конституционную монархию, хотя раньше был социалистом и даже «пострадал» (кажется, в Костромской губ[ернии]).

5 марта 1917 г., в[о]с[кресенье]. Утром [был] Цветков 16[16], разговор о политике. Он, как и я, тоже республиканец. Смеялись, что ещё в последний раз не решались говорить [об этом] открыто... Политическая беседа по т[еле]ф[ону] с Б. Вас. Ключевским 17[17]. Читал все газеты, накупили их сегодня. По общему впечатлению, кажется, выгорит всё-таки республика! Давай-то Бог. Конституционная монархия -жалкий анахронизм, да и уж очень насолили своими глупостями Александр III и Николай II. - Никуда не выходил.

<...>

7 марта, вт[орник]. .Длинные разговоры с Егоровой, Тихотским и Добровым18[18], особенно со вторым - разговоры чисто политические. Тихотский уверяет, что будет республика. Представил Тихонова 19[19] в столоначальники. Ни вчера, ни сегодня Стрекалова не видно. Прогулялся; студенты - милиционеры с ружьями на уличных постах.

8 марта 1917 г., ср[еда]. Морозно. По газетам, Николая и Александру решено арестовать. На Кисловке, в отделении Казённой Палаты, какой-то штабс-капитан изрубил шашкой царский портрет. Беседы со Стефановским, Мелентьевым и Мендлиным20[20] про отношения б[ывшей] императрицы Александры с Распутиным. Газетные сообщения о пребывании Керенского в Москве. Весь вечер провела у нас Вера Иосаф[овна] Козлинская21[21] и без умолку болтала. Революционерка и чает падения Стрекалова.

10 марта 1917 г., п[я]т[ница]. Бывший царь и Александра арестованы. <.> В газете «Вечерняя Почта» рассказ про дьяка Еремея Утина, задушенного при ц[аре] Михаиле Фёдоровиче за то, что находил его боярским ставленником.

11 марта 1917 г., с[у]б[бота]. .Николай Николаевич, вел. кн., отзывается с фронта. Виделся с Печковским22[22]; видел комиссара при нашей Казённой Палате прис[яжного] пов[еренного] Бор. Лопухина (однорукого)23[23]. Дов[ольно]

безобидный старичок, но обидно, что к Казённой Палате всё-таки приставили какого-то надзирателя. Невыносимо, конечно, положение Стр[екалова], но он его вполне заслужил, да сам же и вызвал.

12 марта, в[о]с[кресенье]. В «Русск[их] Вед[омостях]» известие, что царя не выпустят. Демонстрация уличная; очень торжественно, трогательно и порядок полный. Песни, полковая музыка; день солнечный. Выходили и мы и все дети <...> Вечером с В. были на Красной площади, Никольской, в Китайском проезде; толпы, некоторые высказываются против войны.

13 марта 1917 г., п[оне]д[ельник]. <...> Слухи о победе на Западном фронте над немцами. Беседа со Стефановским. Вечером из нашей передней, которую дети, уйдя в Каз[ённую] Палату, оставили за собой незапертой, украли шубку у Ани Аквиляновой, занимающейся с Любой наверху. Мать её приводила милиционеров, до глухой ночи составляли протокол, я лёг спать, не дождавшись конца. Один милиционер - студент, уходя, забыл у нас своё ружье, уже после вернулся или мы ему напомнили. - В «Вечернем Курьере» напечатано о капиталах б[ывшего] царя Николая Романова. Сочинена мною «Песня уличных мальчуганов».

14 марта 1917 г., вт[орник] ... Был Н.А. Рябов - впервые после переворота. В 4 ч. 15 м. подали автомобиль; полусумасшедший полковник с дамой влез почти насильно у подъезда Казённой Палаты и просил довезти до Лубянск[ой] площади, что я и исполнил. Заседание продолжалось до 9 ч. вечера.

15 марта, ср[еда]. На сегодняшнее очередное заседание «Особого Правления», бывающее вообще в моём служебном кабинете, пришёл один Никитинский24[24], а Мамонтов25[25] не был. Беседа о продовольствии. Три дня как не видим белого хлеба, сегодня добыли лишь 3 белых хлеба. Прогуливался по Моховой и Волхонке.» [1, л. 22-23].

Затем уже, ближе к осени, по мере усиления опасности прихода к власти большевиков, оценки мемуариста становятся по-настоящему испуганно-пессимистическими. На выборах в районные думы А.И. Юшков и его близкие голосовали за Партию народной свободы (кадетов) № 1. В то же время выступление генерала Л.Г. Корнилова отмечено Юшковым как событие менее важное, чем составление оценочной описи его библиотеки.

Но захват власти ленинцами Александра Ивановича очень встревожил. События, происходившие в Москве и в России осенью 1917 г., мемуариста явно удручали и

были отмечены им, хотя и не так подробно, как свершившиеся в феврале-марте этого года.

Приведем достаточно характерный фрагмент дневниковых записей Александра Юшкова, относящихся уже к ноябрю, когда отгремели бои в Москве, предварявшие захват власти в городе большевистским Советом. Он написал:

«5/18 ноября, воскресенье. Порошил небольшой снег. Грустное раздумье о судьбе России и нашей, в частности. Все более и более возмущаюсь б[ольше]виками, как представлю себе их дело. Прогулка к Никит[ским] вор[отам]; ужасн[ые] разрушения. Бедная Москва! Бедные ея граждане! <...> Газета "Вперед" страшно слепо напечат[ана]. (25 к[опеек], № 1). Громит большевиков. Кажется, мало кто радуется их кровавой победе и их надругательству над самыми элементарными правами людей» [2, л. 145 об. - 224].

* * *

Дневниковые записи Юшкова хранятся в его личном фонде в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ. Ф. 351). Записи по 16 июля включительно переписаны набело в тетрадь. После 16 июля они представляют собой мало разборчивые заметки на оборотных листах отрывного календаря. Однако именно в них содержатся уникальные сведения о событиях, происходивших в Москве во время Октябрьского переворота 1917 г., событиях, приведших к большим жертвам и значительным разрушениям. В случившемся автор явно увидел предвестие будущих тяжелых проблем в жизни России.

В дальнейшем А.И. Юшков смирился с произошедшим, вел частную жизнь, занимаясь чистой исторической наукой - в фондах ОР сохранилась его работа «В защиту юлианского календаря. Историко-космографическое исследование», написанная в 1923 г. [3, 4]. Но не только ею. Он продолжал заниматься поэтическим творчеством, переводческой деятельностью, фольклористикой. Некоторые литературные произведения Александра Ивановича опубликовал его внук Э.Ю. Элькинд. В том числе и лучшее произведение Юшкова - его поэма «Сказ о блаженном», посвященная знаменитому юродивому Василию Блаженному [5].

Список литературы

1. ОР РГБ. Ф. 351. К. 7. Ед. хр. 4. Л. 22 - 23.

2. ОР РГБ. Ф. 351. К. 7. Ед. хр. 6. Л. 145 об. - 224.

3. ОР РГБ. Ф. 351. К. 5. Ед. хр. 2.

4. Каменцева Е.И. О неопубликованной книге А.И. Юшкова «В защиту юлианского календаря» // Отечественные архивы. 1996. № 5. С. 46-53.

5. Юшков А.И. «Сказ о блаженном» // Мир библиографии. 2011. № 2. С. 70-77.

References

1. OR RGB. F. 351. K. 7. Ed. hr. 4. L. 22 - 23.

2. OR RGB. F. 351. K. 7. Ed. hr. 6. L. 145 ob. - 224.

3. OR RGB. F. 351. K. 5. Ed. hr. 2.

4. Kamenceva E.I. O neopublikovannoj knige A.I. YUshkova «V zashchitu yulianskogo kalen-darya» // Otechestvennye arhivy. 1996. № 5. S. 46-53.

5. YUshkov A.I. «Skaz o blazhennom» // Mir bibliografii. 2011. № 2. S. 70-77.