CC BY
19
Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 81 Tomsk State University Journal of History. 2023. № 81
Научная статья УДК 327
doi: 10.17223/19988613/81/13
Алармизм и десекьюритизация: ядерная программа Мьянмы Глеб Вячеславович Торопчин
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия; Новосибирский государственный технический университет, Новосибирск, Россия, [email protected]
Аннотация. Раскрывается эволюция общественного восприятия предполагаемой военной ядерной программы Мьянмы в 2000-2010-е гг. Теоретическую основу работы составляет концепция секьюритизации Копенгагенской школы международных отношений. Рассматриваются исторический контекст и международно-правовая база проблемы, дана соответствующая периодизация, проанализированы характерные черты этапов секьюритизации и де-секьюритизации. Постулируется и доказывается тезис о принадлежности Мьянмы к околопороговым государствам. Ключевые слова: ядерная программа Мьянмы, ядерное нераспространение, секьюритизация, десекьюритизация
Благодарности: Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 22-78-10118, https://rscf.ru/project/22-78-10118/
Для цитирования: Торопчин Г.В. Алармизм и десекьюритизация: ядерная программа Мьянмы // Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 81. С. 112-120. doi: 10.17223/19988613/81/13
Original article
Alarmism and Desecuritisation: Myanmar's Nuclear Programme
Gleb V. Toropchin
University of Tyumen, Tyumen, Russian Federation; Novosibirsk State Technical University, Novosibirsk, Russian Federation, [email protected]
Abstract. The goal of the paper is to analyse how the alleged military nuclear programme in the Republic of Myanmar and, most of all, its perception by the global community have been evolving over the previous two decades. The study is built on a number of sources including official documents of international law signed by Naypyidaw (e.g. NPT, CTBT, Bangkok Treaty, TPNW, IAEA's Additional Protocol and other agreements), as well as corresponding speech acts by politicians. The article also features a literature review based on the most representative pieces of related research by both Russian and international experts. The historical context of the issue and peculiarities of the nuclear fuel cycle in Myanmar are considered, while characteristic features of politisation, securitisation and desecuritisation are scrutinised as well. The principle of historicism made it possible to periodise the developments.
The securitisation theory, advocated by scholars of the Copenhagen IR school, most notably B. Buzan and O. Wsver, is the theoretical foundation of this work. Its key elements and terms, such as "regional security complex" and "securitising actor", are actively utilised in this article. It is demonstrated that both a broader (Asia-Pacific as a macroregional security supercomplex) and a narrower (Southeast Asian security subcomplex) understanding of the concept term is applicable. The mentioned theoretical framework serves to explain the motives behind attracting the world's attention to Naypyidaw's nuclear activities, interpreted in a specific manner, especially regarding Myanmar's close military ties with North Korea and Pakistan. In terms of methodological approaches, these include case studies and elements of discourse analysis. The author's findings show a direct connection between the process of Myanmar's democratic transition, which manifested itself in the 2010s, and the desecuritisation of its nuclear programme. Some parallels can be drawn between Myanmar's nuclear programme, on the one hand, and Iran or DPRK cases, on the other hand, but there are also some substantial differences. As such, one of the conclusions is that Myanmar is a typical representative of the so-called "near-threshold", or "subthreshold" states, i.e. probably possessing the political will to go nuclear but at the same time lacking critical nuclear materials and expertise to that end. Apart from that, recommendations on how to deepen further investigation under the circumstances of the 2021 shift of power in the country are given. Keywords: Myanmar's nuclear programme, nuclear nonproliferation, securitisation, desecuritisation
Acknowledgements: The reported study was funded by Russian Science Foundation according to the research project № 22-78-10118, https://rscf.ru/project/22-78-10118/
For citation: Toropchin, G.V. (2023) Alarmism and Desecuritisation: Myanmar's Nuclear Programme. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 81. pp. 112-120. doi: 10.17223/19988613/81/13
© Г.В. Торопчин, 2023
Введение
Объектом изучения в настоящей работе предстает ядерная программа Республики Союза Мьянмы, предметом же является эволюция отношения мирового сообщества к указанной проблеме. Цель исследования -выявление особенностей и трендов, характерных для политики рассматриваемого государства в ядерной сфере, а также флуктуаций отношения к этому вопросу международного сообщества. К задачам можно отнести рассмотрение состояния ядерного топливного цикла (ЯТЦ) Мьянмы, анализ международно-правовой базы участия государства в глобальном и региональном режимах ядерного нераспространения, проведение периодизации развития ядерной программы страны, выделение характерных этапов секьюритизации и десекьюритизации. Временные рамки исследования затрагивают прежде всего 2000-е и 2010-е гг., хотя для соблюдения принципа историзма и обеспечения связности повествования тематика рассматривается и в исторической ретроспективе (включая вторую половину XX в.)
Говоря об актуальности избранной тематики, стоит сказать, что этот аспект тесно сопряжен с недостаточной степенью изученности темы (подробнее см. следующий раздел). Неоспорима и политическая релевантность вопроса: буквально в прошедшем десятилетии некоторые члены международного сообщества относились к возможности разработки ядерной программы Мьянмой с известной долей подозрения, и причиной тому послужили опасения потенциального перевода мирной ядерной программы Мьянмы на военные рельсы. В целом ядерная программа Республики Союза Мьянмы представляет собой не до конца изученный, но показательный случай для исследований ядерного нераспространения в АТР, одной из наиболее важных с мирополитической точки зрения частей глобального пространства.
В данной работе проблематика ядерной программы Мьянмы рассматривается сквозь призму методологического подхода теории секьюритизации, разработанной в рамках Копенгагенской школы международных исследований. Теория предполагает наличие так называемого «комплекса региональной безопасности», в котором проблема актуализируется в определенных географических пределах. Для ситуации ядерной программы Мьянмы применим как макрорегиональный, так и субрегиональный подход - на более детальном уровне. В первом случае используется употребляемая самим Б. Бузаном идея азиатского «суперкомплекса» безопасности в масштабах всего Азиатско-Тихоокеанского региона. Во втором случае рамки сужаются до пределов субрегионального комплекса безопасности (либо регионального подкомплекса безопасности), ограниченного Юго-Восточной Азией. Помимо этого, теоретико-методологическую основу работы составляет применение приема case studies для раскрытия конкретных черт ситуации в отдельно взятой стране, а также отдельных элементов дискурс-анализа для определения того, как менялось отношение международного сообщества к указанной тематике.
Степень изученности темы: краткий обзор литературы
Приходится признать, что проблематика мьянман-ской ядерной программы изучена недостаточно глубоко. Всплеск исследований по вопросу, в первую очередь в англоязычной литературе, относится к рубежу 2000-2010-х гг. (историографические причины появления подобного информационного повода затрагиваются ниже). Впрочем, отдельные публикации относятся еще к первой половине 2000-х гг., примером чему служит статья одного из немногих страноведов Э. Селта «Ядерная программа Мьянмы: мечта для местных или кошмар для региона?» [1], достаточно критически оценивающая в том числе экономический аспект обретения Мьянмой ядерных технологий. Ряд работ автора, в том числе касающихся ядерного фактора, был позднее опубликован в его книге [2]. Одним из наиболее активных исследователей тематики возможной конверсии мьянманской ядерной программы (т.е. перевода таковой на военные рельсы) можно назвать бывшего инспектора МАГАТЭ Р. Келли [3], который во многом поспособствовал привлечению внимания мировой общественности к проблеме на рубеже 2000-2010-х гг. Обращают на себя внимание и публикации членов Ассоциации по контролю над вооружениями, таких как П. Крейл [4] и П. Керр [5]. В коллективной монографии под редакцией Т. Оджилви-Уайт и Д. Санторо страна относится к группе «тихих распространителей» [6. Р. 281]. Что касается самих мьянманских авторов, Т. Тун указывает на разительные изменения в отношении мирового сообщества к ядерной программе Мьянмы, произошедшие с 2010 по 2013 г., связывая такой поворот с демократическими переменами в стране [7].
В российском экспертном сообществе тему так или иначе затрагивали некоторые авторы, фокусирующиеся как на ядерном нераспространении, так и на страно-вой проблематике. Один из разделов диссертации С.А. Ключанской посвящен исследованию ядерной программы Мьянмы [8]. Еще в одной публикации С.А. Ключанская останавливается более детально на понимании национальной безопасности мьянманскими элитами, оставляя открытым вопрос о реалистичности заявлений о создании Нейпьидо собственной военной ядерной программы [9]. А.В. Хлопков и Д.Н. Конухов, представляющие Центр энергетики и безопасности (Москва), достаточно подробно изучили в своей статье состояние ядерной программы страны на 2011 г. [10]. Отдельных упоминаний ядерная проблематика в контексте Мьянмы удостоена в работах специалиста по стране из МГИМО МИД РФ К.А. Ефремовой [11. С. 249-250]. Таким образом, приходится констатировать, что в отечественной научной литературе проблематика изучена если не слабо, то по крайней мере не до конца полно. Несмотря на достаточно сильные позиции отечественной востоковедческой школы, за последнее десятилетие было опубликовано не так много тематических работ даже обзорного характера, не говоря уже о глубоких исследованиях. Приходится признать, что выбранный пример при всей актуально-
сти остается, скорее, экзотическим сюжетом как в отечественной науке, так и в глобальном масштабе, потому требует несколько более пристального рассмотрения. Настоящая статья представляет собой попытку восполнить этот пробел хотя бы частично.
Ядерный топливный цикл
Республики Союз Мьянма
Без сколько-нибудь подробного рассмотрения состояния ЯТЦ страны достаточно сложно объективно судить о ее реальных возможностях в плане гражданской и военной ядерных программ. Традиционно полно и своевременно соответствующие данные с достаточной степенью достоверности обновляются в документах Всемирной ядерной ассоциации и МАГАТЭ. Первая относит Мьянму к числу так называемых перспективных (англ. emerging) ядерных государств, лишь рассматривающих возможности внедрения атомной отрасли [12]. Особенности сотрудничества Нейпьидо (ранее Янгона / Рангуна) и Международного агентства по атомной энергии с приведением связанных документов раскрыты подробнее в следующих разделах.
В первую очередь необходимо иметь в виду, что на территории Мьянмы было обнаружено несколько урановых месторождений, что важно с точки зрения начальной стадии ядерного топливного цикла. В условиях достаточно напряженной этноконфессиональной ситуации в государстве имеет значение, что многие из залежей находятся в зоне компактного проживания национальных меньшинств (в особенности качинов), в том числе и в штате Ракхайн, локации острого религиозно-этнического конфликта вокруг сообщества рохинджа [10. Р. 1]. Однако на деле большинство объектов находится лишь в стадии разведки, а мьянман-ский уран является побочным продуктом добычи золотой руды и по большей части экспортируется в КНР. Следует также сказать об отдельных установках, служащих для образовательных, медицинских, сельскохозяйственных и промышленных целей. Оперативная наработка значимых, критических количеств ядерных материалов на них представляется проблематичной.
Что касается других объектов ЯТЦ на территории страны, сведения о таковых (в частности, «секретных») во многом основываются на интервью эмигрантов, наиболее известным из которых является майор Сай Тейн Мин, обучавшийся в России. С его слов, неподалеку от г. Мандалай власти разместили целый ряд различных ядерных объектов. Как бы то ни было, надежных документальных подтверждений этим заявлениям предоставлено не было.
Помимо свидетельств людей, покинувших Мьянму, доказательная база предположений строится на анализе спутниковых изображений, как доступных в открытых источниках, так и приобретаемых институтами на коммерческой основе. В последнее время к таким исследованиям прибегают довольно авторитетные специалисты, к примеру по северокорейским ядерной и ракетной программам (например, Дж. Льюис из Мид-длберийского института международных исследований), и использование аналогичных методик для
Мьянмы не было бы невыполнимым с точки зрения технических возможностей. Сам Дж. Льюис также высказывал свои сомнения по поводу интенций мьянман-ских элит относительно получения ядерных вооружений [13]. Однако красноречив сам факт отсутствия обширных подтвержденных материалов, закрепляющих гипотезу о тайных незадекларированных ядерных объектах на территории страны (по крайней мере в последние годы). Примечательно, что эксперты Института науки и международной безопасности, включая вышеупомянутого Р. Келли, сходились на сомнительном характере подобных предположений [14].
Таким образом, можно сделать вывод о зачаточном характере существования объектов ядерного топливного цикла на территории Республики Союз Мьянма: ни одна из стадий ЯТЦ в стране не представлена в полноценном виде, что весьма существенно для проведения дальнейших логических построений в разрезе ядерной программы Нейпьидо.
Предыстория вопроса: XX в.
Для начала следует отметить, что внутренняя нестабильность традиционно рассматривается как фактор, осложняющий ситуацию в сфере безопасности в государстве. Особенность политического развития заключается в огромной роли армии (Тамадо) в общественно-политической жизни страны: Мьянма является региональным лидером по длительности правления военных [11. Р. 172]. Учитывая стратегическую важность ядерной отрасли для любого государства, неудивительно внимание страновых элит, включая руководство вооруженных сил, к оцениванию сопряженных с ядерным фактором возможностей и рисков.
Истоки проблемы относятся еще к 1950-м гг. В 1955 г. был создан Центр атомной энергетики Союза Мьянма [15], а в 1957 г. государство вступило в ряды членов МАГАТЭ. Однако существенные действия с точки зрения участия в режиме ядерного нераспространения страна предприняла в 1990-е гг. В 1992 г. Мьянма вошла в список государств-членов ДНЯО как государство, не обладающее ядерным оружием. Подобное событие не слишком выбивается из общей картины, учитывая присоединение к ДНЯО таких держав, как Франция или КНР, в этот период времени. В 1995 г. Мьянма обязалась также обеспечить гарантии МАГАТЭ, подписав один из базовых типовых документов, ЮТСГЯС/153, а также Протокол о малых количествах, учитывая незначительные масштабы деятельности в ядерной сфере. Интересно, что с тех пор агентство не фиксировало серьезных нарушений обязательств Мьянмы по отчетности перед ним.
В то же время состоялась и своеобразная реинтеграция государства в Движение неприсоединения, откуда страна выходила еще в период «холодной войны» [16], но вернулась в него в 1992 г. Известна консолидированная позиция членов Движения по ядерной проблематике, которая состоит в активном апеллировании к разоружению членов «ядерного клуба».
Также Мьянма 15 декабря 1995 г. подписала Договор о создании зоны, свободной от ядерного оружия,
в Юго-Восточной Азии (Бангкокский договор). Ратификация Договора Мьянмой относится к 17 июля 1996 г., и уже в 1997 г. он вступил в силу. При этом страна активно участвует в форматах АСЕАН, посвященных сотрудничеству по имплементации положений Банг-кокского договора. На 25 ноября 1996 г. пришлось подписание Мьянмой Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний [17], ратификация Договора произошла лишь через 20 лет. При этом страна не входит в число 44 государств с набором продвинутых ядерных технологий (ратификация документа этими участниками нужна для вступления его в силу).
Следовательно, можно утверждать, что важнейшие международно-правовые документы, составляющие основу современного режима ядерного нераспространения, подписаны Мьянмой еще в XX в., и факт присоединения государства к этому процессу подтверждает стремление к включенности в обозначенный режим и мировое сообщество.
Политизация и секьюритизация: 2000-е гг.
К 2000 г. относится обращение Мьянмы в МАГАТЭ о помощи в поставке исследовательского ядерного реактора, и принципиальное согласие было получено на условиях обеспечения ядерной безопасности. В 20012002 гг. была достигнута договоренность об экспорте реактора бассейнового типа мощностью 10 МВт со стороны Российской Федерации [18], при этом симптоматично, что изначально США не были против заявленного сотрудничества России и Мьянмы в ядерной сфере. Для того чтобы оценить уровень готовности государства к внедрению «мирного атома», осенью 2001 г. Мьянму посетила делегация МАГАТЭ. Несмотря на выводы о неготовности Мьянмы поддерживать требуемый уровень безопасности, эксперты пришли к заключению, что конструкция российского исследовательского реактора не позволит Мьянме нарабатывать оружейный плутоний. Проблема во многом заключалась в отсутствии квалифицированных кадров, но она решалась в том числе за счет отправки студентов для обучения в российские вузы, в частности НИЯУ МИФИ. Впрочем, в прессе уже были растиражированы сообщения о приглашении в страну двух пакистанских специалистов, которые могли бы способствовать созданию военной ядерной программы Мьянмы [19]. Любопытно, что среди источников в этом случае назывались в первую очередь индийские СМИ [20].
Если говорить о декларации интенций самими официальными лицами страны, в 2004 г. представитель Мьянмы на полях Генеральной Ассамблеи ООН утверждал о необходимости помощи странам в развитии ядерных технологий, делая акцент на сотрудничестве государства в этой области с МАГАТЭ [21]. В этом же году правительство Мьянмы подтвердило отсутствие намерений по созданию ядерных вооружений. Относительно прорывным для мьянманской мирной ядерной программы мог стать 2007 год, который был отмечен подписанием соглашения с ГК «Росатом» о строительстве в Мьянме центра ядерных исследований и ряда других объектов, в том числе лаборатории
по переработке радиоактивных отходов. Однако дальше декларирования намерений дело не пошло, что А.А. Симония связывает с несколькими причинами [22], среди которых как особенности внутриполитического развития, так и сильное внешнее давление, фактически побуждающее страну отказаться от реализации права на мирное использование энергии атома (согласно ст. IV ДНЯО). К 2009 г. относится подписание Мьянмой рамочной программы с МАГАТЭ [12].
Начало политизации мьянманской проблематики относится еще к первой половине 2000-х гг. Согласно теории секьюритизации, специфическим маркером такого процесса предстают речевые акты. В 2005 г. госсекретарь США К. Райс отнесла страну к «оплотам тирании», при этом данное высказывание было расценено как расширение понимания термина «ось зла» [23]. Говоря об экспертном дискурсе, в англоязычных статьях в отношении Мьянмы прочно укрепилось словосочетание pariah state [18]. Подобная стигматизация, иногда называемая «изгоизацией» [24], применение отрицательно окрашенных определений в официальных нарративах являются чертой процесса секьюритизации. Даже использование американскими политиками названия «Бирма», негативно оцениваемого в самой стране в качестве отсылки к колониальному прошлому, может быть достаточно показательным.
Наиболее отчетливо процесс политизации именно ядерной составляющей проблемы проявился на рубеже 2000-2010-х гг. Этот этап был связан с активными публикациями в западных СМИ по вопросу о возможном переводе ядерной программы Мьянмы на военные рельсы. Так, в 2009 г. в The Sydney Morning Herald была опубликована работа профессора Центра оборонных исследований Австралийского национального университета Д. Болла и журналиста Ф. Торнтона «Ядерные секреты Бирмы» [25]. В ней, ссылаясь на свои интервью с мьянманскими диссидентами, выехавшими из страны, авторы доказывали стремление Мьянмы сосредоточиться на развитии ядерной промышленности в военных целях; статья при этом вызвала достаточно широкий общественный резонанс. Характерно также и то, что основным источником информации выступили перебежчики, что позволяет провести определенные параллели с иранской ядерной программой [26]. Впрочем, тут же напрашивается сравнение с северокорейским «кейсом»: для сообщества ко-рееведов характерно весьма критическое отношение к свидетельствам северокорейских диссидентов, пересекших границу с Югом [27].
Вскоре был опубликован ряд докладов других авторитетных специалистов (в частности, инспектора МАГАТЭ Р. Келли), согласно которым мировое сообщество должно было обратить свое внимание на ядерную программу Мьянмы в связи с опасениями ее конверсии [28]. В частности, особый акцент делался на связи Нейпьидо и Пхеньяна в стратегических сферах, не исключая ядерную область, обмены по военной линии. В западных публикациях также говорилось о совместных с Пхеньяном разработках ракет типа Scud как потенциального средства доставки ядерного оружия [29].
Особенное внимание авторы подобных работ обращали на экономические отношения Мьянмы, в частности связи с компаниями, которые продавали Мьянме некоторые детали и технологии двойного назначения даже под санкциями. Известная амбивалентность состояла в приобретении Мьянмой определенных составных частей, которые могут использоваться в центрифугах для обогащения урана. Впрочем, эти же детали были применимы и в ракетной программе [29]. С этой точки зрения очевидны параллели с пакистанским сценарием, в котором разветвленная международная сеть А.К. Хана на протяжении десятилетий обеспечивала приток ключевых материалов для создания ЯВУ. Связи Мьянмы с Пакистаном стали одним из лейтмотивов публицистики рассматриваемого периода по теме, пусть и, возможно, в меньшей степени, чем с КНДР.
Среди иных примеров можно назвать японские, южнокорейские, индийские и даже европейские компании. Одной из проблем для них стали ограничения, наложенные на Мьянму в связи с различными санкциями, включая так называемые автономные. На рубеже XX и XXI вв. индийская фирма Bharat Electronics продавала в Мьянму ряд специфических материалов [30]. В середине 2000-х гг. германская Daimler-MotorenGesellschaft (DMG) по лицензии правительства ФРГ поставляла в Мьянму оборудование, которое может быть использовано в атомной промышленности. В 2006 г. Республика Корея планировала поставить Мьянме конструкцию исследовательского реактора, которая впоследствии использовалась в австралийском исследовательском реакторе OPAL.
Отдельным поводом для критических оценок стали затронутые российско-мьянманские связи в ядерной отрасли. Опасения по поводу сотрудничества РФ и Мьянмы в ядерной сфере высказывались даже в прессе Индонезии, партнера Мьянмы по АСЕАН [31]. На деле в случае с российско-мьянманской ядерной сделкой остро стояли вопросы о платежеспособности азиатской страны, совершенствовании ядерной культуры и наличии обученных профессионалов для обслуживания ядерной отрасли Мьянмы.
В начале 2010-х гг. ярко проявился переход проблематики с уровня экспертного сообщества на официальный в рамках процесса политизации. Согласно заявлению администрации Б. Обамы эпохи первого президентского срока, ядерная программа Мьянмы по-прежнему продолжала «вызывать беспокойство» [13]. Тематика разработок Нейпьидо в ядерной области освещалась и в документах Госдепартамента США. В частности, в одном из отчетов 2012 г. говорилось о том, что озабоченность по поводу ядерной программы страны снята лишь «частично» [32].
Как следствие, подобные политизация и секьюри-тизация вопроса привели к тому, что МИД Мьянмы в 2010 г. декларировал отказ от строительства или импорта даже исследовательского реактора из-за «недопонимания», которое может возникнуть у международного сообщества, и эта позиция была подтверждена представителями страны на Генеральной конференции МАГАТЭ [Ibid.].
Демократизация и десекьюритизация: 2010-е гг.
Указанные события отнюдь не случайным образом наложились и на этап кардинальных внутриполитических изменений, который пришелся на время после принятия компромиссной Конституции 2008 г. Постепенно начался период демократического транзита страны: была освобождена из-под домашнего ареста Аун Сан Суу Чжи, а в 2010 г. проведены первые за два десятилетия всеобщие выборы.
Помимо вышеупомянутых высказываний руководства страны, дезавуировавших намерения Нейпьидо получить доступ к технологиям исследовательского ядерного реактора, в 2012 г. министр обороны генерал-лейтенант Хла Мин заявил на форуме Shangri-La Dialogue, что Мьянма сохранила НИОКР в ядерной области [33], подчеркнув исключительно мирный характер программы.
В подтверждение своих намерений в 2013 г. Мьянма подписала Дополнительный протокол с МАГАТЭ на основе модельного соглашения INFCIRC/540, предусматривающий возможность проведения интрузивных инспекций без уведомления.
В 2014 г. Мьянма вновь эксплицитно артикулировала планы на исследовательский реактор [34], но, что примечательно, не последовало столь же бурной реакции мирового сообщества в условиях запущенного процесса демтранзита. В июне 2015 г. Российская Федерация (в лице гендиректора ГК «Росатом» С.В. Кириенко) и Мьянма (представленная министром науки и технологий Ко Ко У) подписали Меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству в области использования атомной энергии в мирных целях [35]. В 2016 г. глава ГК «Росатом» С.В. Кириенко утверждал, что Мьянма являет собой одну из потенциальных стран для будущего атомной энергетики в Юго-Восточной Азии [36]. Сообщения об учреждении совместного российско-мьянманского органа в ядерной сфере появились в июне 2016 г.
21 сентября 2016 г. произошла ратификация страной Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, при этом исполнительный секретарь ОДВЗЯИ Л. Зербо отметил, что До Аун Сан Суу Чжи стала первым нобелевским лауреатом, представившим ратификационную грамоту по этому Договору [17]. Этот ход позволил стране закрепить свой имидж добропорядочного актора с точки зрения ядерного нераспространения. Более того, 27 сентября 2018 г. страна подписала Договор о запрещении ядерного оружия, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 7 июля 2017 г. Несмотря на то, что страна пока так и не ратифицировала Договор, факт подписания стал одной из важных вех для Мьянмы с точки зрения ядерного фактора. Представители страны регулярно высказывалась за цели и идеалы, на которых базируется документ, на полях Генеральной Ассамблеи ООН. В целом, несмотря на относительную монолитность позиции АСЕАН в отношении ДЗЯО, примечательно, что единственной страной, воздержавшейся при голосовании за Договор, стала не Мьянма, а Сингапур. Официально это связано с тем, что некоторые из предложений
города-государства не были учтены в процессе подготовки ДЗЯО.
Возвращаясь к анализу дискурса, в 2010-е гг., в особенности начиная с 2012-2013 гг., можно зафиксировать изменение общей направленности публикаций по теме. В некоторых из них признавалось, что Мьянма на деле была весьма далека от создания собственной ядерной программы [37]. Более того, впоследствии в отдельных статьях наблюдался, скорее, комплиментарный тон: в них Мьянма удостоилась определения «ролевая модель» [38]. В то же время, по состоянию на конец 2010-х гг. , планы Мьянмы по развитию собственной ядерной программы оставались весьма туманными [39], так как комплекс серьезнейших внутренних проблем не позволял вернуться к вопросу о НИОКР в ядерной сфере.
Значительный сдвиг во внутриполитической жизни государства произошел в начале февраля 2021 г., с задержанием и смещением с должностей президента Вин Мьина и государственного советника (по совместительству также министра иностранных дел) До Аун Сан Су Чжи. Власть вернулась в руки военных, и государство возглавил старший генерал Мин Аун Хлайн. Представители Мьянмы при ООН, не все из которых поддержали смену власти у себя на родине, по-прежнему активно выступают за любые инициативы, связанные с ядерным разоружением [40]. Такая неодинаковость позиций внутри мьянманской элиты, безусловно, осложняет не только дальнейшие перспективы развития атомной отрасли страны, но и консолидированное позиционирование государства на международной арене по вопросам, связанным с ядерным фактором.
Выводы
Внутриполитические изменения в Мьянме в начале 2010-х гг. нашли свое отражение в повороте не только и не столько в политике государства в ядерной сфере, сколько в резком по историческим меркам изменении дискурса. Рассматривая сдвиг в отношении мирового сообщества к намерению Мьянмы воздвигнуть ядерный реактор в 2000-х гг., с одной стороны, и середине 2010-х гг. - с другой, можно констатировать, что проблема постепенно перетекла из плоскости ядерного нераспространения в область мирного использования атомной энергии. На деле те же личности, которые на рубеже 2000-2010-х гг. связывались в СМИ и экспертной публицистике с созданием военной ядерной программы, оставались у власти еще довольно долгое время. Яркими примерами являются фигуры президента Тейна Сенна и генерал-лейтенанта Хла Мина. При этом существенное отличие от ситуации с КНДР заключается в отсутствии у руководства Мьянмы намерения декларировать разработку ЯО, даже если исходить из посылки о стремлении Нейпьидо военизировать свою ядерную программу.
В то же время ограниченность реально принятых международным сообществом мер против именно ядерной программы Мьянмы (санкционный режим, резолюции СБ ООН и т.п.) и отсутствие громких высказываний со стороны политиков ведущих стран по
этому поводу позволяют утверждать, что процесс секьюритизации остался по большей части на этапе политизации. Это может быть подтверждено наличием характерных признаков данного этапа, по Б. Бузану и О. Веверу: широком освещением проблемы в мировых СМИ, привлечением авторитетных экспертов к обсуждению проблемы, конструктивистским характером подобных заявлений. Говоря об экспликации некоторых несовпадений стадий демократизации и десекью-ритизации, можно предположить, что реагирование международного сообщества на события в Мьянме шло с определенным временным лагом.
В то же время состояние ЯТЦ Мьянмы не позволяет объективно отнести ее к пороговым государствам. С учетом отсутствия реальных научно-технических возможностей, определенных ограничений на международную торгово-экономическую деятельность Мьянма, скорее, представляет собой классический случай околопороговой державы. Ключевым компонентом этой дефиниции в случае Нейпьидо является отсутствие соответствующего know-how для создания военной ядерной программы. Принимая во внимание необходимость обеспечения национальной безопасности как стандартную мотивацию для обретения ядерного оружия, следует задаться вопросом о потенциальных угрозах для суверенитета Мьянмы (вероятно, теория режимов могла бы помочь пролить свет на этот сюжет).
К числу актуальных на данный момент вопросов относится ратификация соответствующих соглашений, от Дополнительного протокола до ДЗЯО: на данный момент Мьянма ограничивается лишь их подписанием. Однако стоит оговориться, что такая ситуация -далеко не уникальная для «нераспространенческого» ландшафта в глобальном измерении - не служит сама по себе свидетельством намерений правительства немедленно обрести ядерное оружие. Более уместной будет интерпретация названных проблем как не относящихся к числу первоочередных для официального Нейпьидо, сосредоточенного на внутриполитических сложностях.
События начала 2021 г. дают основания предполагать, что возвращение руководства Мьянмы к вопросу о налаживании собственной ядерной программы могло бы вновь вызвать подозрения экспертных кругов по поводу намерений страны. В условиях относительной изоляции мьянманских элит при сохранении активного экономического сотрудничества с Китаем в рамках совокупности проектов «Один пояс - один путь», или «Инициатива пояса и пути», и военно-технической кооперации с Россией сотрудничество в ядерной сфере становится довольно проблематичным [41]. Помимо этого, с учетом обострившегося противостояния внутри мьянманского общества пристальное внимание специалистов приковано к предотвращению других видов ОМУ (химического и биологического оружия).
Что касается перспектив дальнейшего изучения темы, плодотворным направлением видится синтез достижений как исследователей-востоковедов со свободным владением бирманским языком (для обеспечения более четкого понимания внутриполитических тонкостей), так и специалистов в области ядерного нерас-
пространения (с целью профессионального разбора состояния мьянманского ЯТЦ и исполнения Нейпьидо гарантий МАГАТЭ). В отношении дескриптивных методик видится необходимым более подробное описание событий второй половины 2010-х гг., возможно, еще недостаточно освещенных в литературе ввиду их недавнего характера. Целесообразным представляется проведение ситуационного анализа с учетом комплексного, системного характера проблем, характерных для
политической жизни Мьянмы в последние годы (возврат от демтранзита к правлению военных, этнокон-фессиональный конфликт вокруг рохинджа, накаление геополитической обстановки в Юго-Восточной Азии в условиях интенсификации американско-китайского противостояния и пр.) Наконец, политическое портре-тирование позволило бы прояснить роль отдельных фигур (в частности, Ко Ко У, Сай Тейн Вин и др.) в развитии мьянманской ядерной программы.
Список источников
1. Selth A. Burma's Nuclear Program: Domestic Dream or Regional Nightmare? // AQ: Australian Quarterly. 2004. Vol. 76 (2). P. 14-18. doi:
10.2307/20638244
2. Selth A. Interpreting Myanmar: A Decade of Analysis. 1st ed. Acton : ANU Press, 2020. doi: 10.2307/j.ctv1d5nm3z
3. Kelley R. Burma nuclear program highlights the need for a standing UN technical body // Bulletin of the Atomic Scientists. 2010. Vol. 66, is. 6.
P. 67-76. doi: 10.1177/0096340210387045
4. Crail P. Report Alleges Secret Myanmar Nuclear Work // Arms Control Association. URL: https://www.armscontrol.org/act/2010_07/MyanmarReport
(accessed: 10.12.2021).
5. Kerr P. Russia, Burma Sign Nuclear Agreement // Arms Control Association. URL: https://www.armscontrol.org/act/2007-06/russia-burma-sign-
nuclear-agreement (accessed: 10.12.2021).
6. Slaying the Nuclear Dragon: Disarmament Dynamics in the Twenty-first Century // ed. by T. Ogilvie-White, D. Santoro. Athens, GA : University of
Georgia Press, 2012. 360 p.
7. Tun T. Myanmar and the Nuclear Option // Asia's Energy Trends and Developments / ed. by M. Hong, A. Lugg. Singapore: WSPC, 2013. Vol. 1:
Innovations and Alternative Energy Supplies. P. 269-274. doi: 10.1142/9789814425582_0015
8. Ключанская С.А. Проблема нераспространения ядерного оружия в Юго-Восточной Азии: середина 90-х гг. XX в. - первое десятилетие
XXI в. : дис. ... канд. ист. наук : 07.00.03. Томск, 2012. 259 с.
9. Ключанская С.А. Угроза вторжения как фактор внешней политики Мьянмы // Вестник Томского государственного университета. История.
2012. № 363. С. 103-106.
10. Khlopkov A., Konukhov D. Russia, Myanmar and Nuclear Technologies // Center for Energy and Security Studies. 2011. June 29. URL: http://ceness-russia.org/data/doc/MyanmarENG.pdf (accessed: 10.12.2021).
11. Ефремова К.А. Армия в современной Мьянме // Армии на современном Востоке / под ред. Д.В. Стрельцова. М. : Аспект Пресс, 2018. С. 228-255.
12. Emerging Nuclear Energy Countries // World Nuclear Association. URL: https://world-nuclear.org/information-library/country-profiles/others/ emerging-nuclear-energy-countries.aspx (accessed: 10.12.2021).
13. Lewis J. Does Burma Still Have Nuclear Dreams? // Foreign Policy. 2012. Nov. 16. URL: http://foreignpolicy.com/2012/11/16/does-burma-still-have-nuclear-dreams/ (accessed: 10.12.2021).
14. Albright D., Brannan P., Kelley R., Scheel Stricker A. Burma: A Nuclear Wannabe; Suspicious Links to North Korea; High-Tech Procurements and Enigmatic Facilities // Institute for Science and International Security. 2010. Jan. 28. URL: https://isis-online.org/isis-reports/detail/burma-a-nuclear-wanabee-suspicious-links-to-north-korea-high-tech-procureme/33 (accessed: 10.12.2021).
15. The Republic of the Union of Myanmar National Report : for the 7th Review Meeting of the Convention on Nuclear Safety. March / April 2017 // International Atomic Energy Agency. URL: https://www.iaea.org/sites/default/files/myanmar_nr-7th-rm.pdf (accessed: 10.12.2021).
16. Misra K.P. Burma's farewell to the nonaligned movement // Asian Affairs. 1981. Vol. 12, is. 1. P. 49-56. doi: 10.1080/03068378108730012
17.Myanmar ratifies the Comprehensive Nuclear-Test-Ban Treaty : Press Release // CTBTO Preparatory Commission. 2016. 22 Sep. URL: https://www.ctbto.org/press-centre/press-releases/2016/press-release-myanmar-ratifies-the-comprehensive-nuclear-test-ban-treaty/ (accessed: 10.12.2021).
18. Федченко В.И. Мьянма как новая цель ядерного экспорта России // Вопросы безопасности. 2002. Т. 6, № 11. С. 15-28.
19. Иванов А. Мьянма станет ядерной державой // КоммерсантЪ. 2002. 25 янв. URL: https://www.kommersant.ru/doc/307353 (дата обращения: 10.12.2021).
20. Лебедева Н.Б. Треугольник «Индия-Мьянма-Китай» (проблемы и компромиссы взаимодействия) // ЮВА: актуальные проблемы развития. 2010. № 15. С. 46-78.
21. Генеральная конференция МАГАТЭ. Сорок восьмая (2004 год) очередная сессия. Пленарное заседание. Протокол восьмого заседания // International Atomic Energy Agency. URL: https://www.iaea.org/sites/default/files/gc/gc48or-8_rus.pdf (дата обращения: 10.12.2021).
22. Симония А.А. Новые приоритеты во внешней политике Мьянмы // ЮВА: актуальные проблемы развития. 2007. № 10. С. 375-391.
23. Axis of evil: Rice adds four more states // The Irish Times. 2005. Jan 20. URL: https://www.irishtimes.com/news/axis-of-evil-rice-adds-four-more-states-1.407741 (accessed: 10.12.2021).
24. Кожевникова А.Д., Круть В.Г. Феномен Мьянмы как «государства-изгоя» // Актуальные проблемы современных международных отношений. 2016. № 7. С. 151-158.
25. Ball D., Thornton P. Burma's Nuclear Secrets // The Sydney Morning Herald. 2009. Aug. 1. URL: http://www.smh.com.au/world/burmax2019s-nuclear-secrets-20090731-e4fv.html (accessed: 10.12.2021).
26. ШМШШШИШШ%// ^ШШШШШ. 2010^6^23 0. URL: http://www.ahscb.com/page/1/2010-06/23/13/2010062313_pdf.pdf (дата обращения: 10.12.2021).
27. Асмолов К.В. Так называемые «карьерные перебежчики» из КНДР: проблема достоверности показаний // XXX Международный конгресс по источниковедению и историографии стран Азии и Африки : к 150-летию академика В.В. Бартольда (1869-1930). С.-Петербург, 1921 июня 2019 г.
28. Kelley R.E., Fowle A. Nuclear Related Activities in Burma // The Washington Post. 2010. 25 May. URL: http://www.washingtonpost.com/wp-srv/world/documents/060410.pdf (accessed: 10.12.2021).
29. Albright D., Brannan P., Kelley R., Scheel Stricker A. The North Korea-Myanmar Relationship: A Technical Perspective // Bulletin of the Atomic Scientists. 2010. Vol. 66, is. 3. P. 19-29. doi: 10.2968/066003003
30. Butler B., Doherty B. Australia's Future Fund invested in weapons manufacturers that have sold arms to Myanmar military // The Guardian. 2021. 28 Nov. URL: https://www.theguardian.com/australia-news/2021/nov/29/australias-future-fund-invested-in-weapons-manufacturers-that-have-sold-arms-to-myanmar-military (accessed: 10.12.2021).
31. Budianto L. Will Myanmar follow North Korea's way? // The Jakarta Post. 2009. June 2. URL: http://www.thejakartapost.com/news/2009/ 06/02/will-myanmar-follow-north-korea039s-way.html (accessed: 10.12.2021).
32. 2012 Adherence to and Compliance with Arms Control, Nonproliferation, and Disarmament Agreements and Commitments // U.S. Department of State. URL: https://2009-2017.state.goV/t/avc/rls/rpt/197085.htm (accessed: 10.12.2021).
33. Myanmar Abandons Nuclear Research: Defense Minister // Reuters. 2012. June 2. URL: https://www.reuters.com/article/us-asia-security-myanmar/myanmar-abandons-nuclear-research-defense-minister-idUSBRE85105320120602 (accessed: 10.12.2021).
34. Myanmar // The Nuclear Threat Initiative. URL: https://www.nti.org/countries/myanmar/ (accessed: 10.12.2021).
35. Россия и Мьянма подписали Меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству в области использования атомной энергии в мирных целях // Атомэнергомаш. 2015. 18 июня. URL: http://www.aem-group.ru/mediacenter/industry/rossiya-i-myanma-podpisali-memorandum-o-vzaimoponimanii-po-sotrudnichestvu-v-oblasti-ispolzovaniya-atomnoj-energii-v-mirnyix-czelyax.html (дата обращения: 10.12.2021).
36. Сергей Кириенко: РФ - первая, кто реально построил АЭС по «постфукусимским» требованиям // ТАСС. 2016. 18 июня. URL: http://tass.ru/pmef-2016/article/3380671 (дата обращения: 10.12.2021).
37. Hanham M. Obama's Historic Visit to Myanmar and the Shadow of North Korea // 38 North. 2013. Jan. 8. URL: https://www.38north.org/ 2013/01/mhanham010813/ (accessed: 10.12.2021).
38. Chandran N. Nuclear Nonproliferation: Lessons from Myanmar. How this country went from nuclear problem child to role model // CNBC. 2017. March 29. URL: https://www.cnbc.com/2017/03/28/nuclear-nonproliferation-lessons-from-myanmar.html (accessed: 10.12.2021).
39. Золотухин И.Н., Цзя Су Ян. Развитие ядерной энергетики в Юго-Восточной Азии: история, тенденции, перспективы // Ойкумена. Регионоведческие исследования. 2018. № 4 (47). С. 145-157.
40. Delegates Highlight Disarmament Crisis Marked by Proliferating Weapons of Mass Destruction, Illicit Small Arms Trade, as First Committee Continues Debate // United Nations. URL: https://www.un.org/press/en/2021/gadis3670.doc.htm (accessed: 10.12.2021).
41. Bukh A. Moscow's interests in Myanmar are fuelled by rivalry with the West // East Asia Forum. 2021. 4 May. URL: https://www.eastasiaforum.org/2021/05/04/moscows-interests-in-myanmar-are-fuelled-by-rivalry-with-the-west/ (accessed: 10.12.2021).
References
1. Selth, A. (2004) Burma's Nuclear Program: Domestic Dream or Regional Nightmare? AQ: Australian Quarterly. 76(2). pp. 14-18. DOI:
10.2307/20638244
2. Selth, A. (2020) Interpreting Myanmar: A Decade of Analysis. 1st ed. Acton: ANU Press. DOI: 10.2307/j.ctv1d5nm3z
3. Kelley, R. (2010) Burma nuclear program highlights the need for a standing UN technical body. Bulletin of the Atomic Scientists. 66(6). pp. 67-76.
DOI: 10.1177/0096340210387045
4. Crail, P. (2010) Report Alleges Secret Myanmar Nuclear Work. [Online] Available from: https://www.armscontrol.org/act/2010_07/MyanmarReport
(Accessed: 10th December 2021).
5. Kerr, P. (2007) Russia, Burma Sign Nuclear Agreement. [Online] Available from: https://www.armscontrol.org/act/2007-06/russia-burma-sign-
nuclear-agreement (Accessed: 10th December 2021).
6. Ogilvie-White, T. & Santoro, D. (2012) Slaying the Nuclear Dragon: Disarmament Dynamics in the Twenty-First Century. Athens, GA: University
of Georgia Press.
7. Tun, T. (2013) Myanmar and the Nuclear Option. In: Hong, M. & Lugg, A. (eds) Asia's Energy Trends and Developments. Vol. 1. Singapore: WSPC.
pp. 269-274. DOI: 10.1142/9789814425582_0015
8. Klyuchanskaya, S.A. (2012a) Problema nerasprostraneniya yadernogo oruzhiya v Yugo-Vostochnoy Azii: seredina 90-kh gg. XX v. — pervoe desya-
tiletie XXI v. [The problem of non-proliferation of nuclear weapons in Southeast Asia: mid-1990s - first decade of the 21st century]. History Cand. Diss. Tomsk.
9. Klyuchanskaya, S.A. (2012b) Ugroza vtorzheniya kak faktor vneshney politiki M'yanmy [A threat of invasion as a factor in Myanmar's foreign
policy]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya — Tomsk State University Journal of History. 363. pp. 103-106.
10. Khlopkov, A. & Konukhov, D. (2011) Russia, Myanmar and Nuclear Technologies. Center for Energy and Security Studies. 29th June. [Online] Available from: http://ceness-russia.org/data/doc/MyanmarENG.pdf (Accessed: 10th December 2021).
11. Efremova, K.A. (2018) Armiya v sovremennoy M'yanme [The army in modern Myanmar]. In: Streltsov, D.V. (ed.) Armii na sovremennom Vostoke [Armies in the Modern East]. Moscow: Aspekt Press. pp. 228-255.
12. World Nuclear Association. (n.d.) Emerging Nuclear Energy Countries. [Online] Available from: https://world-nuclear.org/information-library/country-profiles/others/ emerging-nuclear-energy-countries.aspx (Accessed: 10th December 2021).
13. Lewis, J. (2012) Does Burma Still Have Nuclear Dreams? Foreign Policy. 16th November. [Online] Available from: http://foreignpolicy.com/ 2012/11/16/does-burma-still-have-nuclear-dreams/ (Accessed: 10th December 2021).
14. Albright, D., Brannan, P., Kelley, R. & Scheel Stricker, A. (2010) Burma: A Nuclear Wannabe; Suspicious Links to North Korea; High-Tech Procurements and Enigmatic Facilities. Institute for Science and International Security. 28th January. [Online] Available from: https://isis-online.org/isis-reports/detail/burma-a-nuclear-wanabee-suspicious-links-to-north-korea-high-tech-procureme/33 (Accessed: 10th December 2021).
15. International Atomic Energy Agency. (2017) The Republic of the Union of Myanmar National Report: for the 7th Review Meeting of the Convention on Nuclear Safety. March / April. [Online] Available from: https://www.iaea.org/sites/default/files/myanmar_nr-7th-rm.pdf (Accessed: 10th December 2021).
16. Misra, K.P. (1981) Burma's farewell to the nonaligned movement. Asian Affairs. 12(1). pp. 49-56. DOI: 10.1080/03068378108730012
17. CTBTO Preparatory Commission. (2016) Myanmar ratifies the Comprehensive Nuclear-Test-Ban Treaty: Press Release. 22nd September. [Online] Available from: https://www.ctbto.org/press-centre/press-releases/2016/press-release-myanmar-ratifies-the-comprehensive-nuclear-test-ban-treaty/ (Accessed: 10th December 2021).
18. Fedchenko, V.I. (2002) M'yanma kak novaya tsel' yadernogo eksporta Rossii [Myanmar as a new target for Russia's nuclear export]. Voprosy bezopasnosti. 6(11). pp. 15-28.
19. Ivanov, A. (2002) M'yanma stanet yadernoy derzhavoy [Myanmar will become a nuclear power]. Kommersant"". 25th January. [Online] Available from: https://www.kommersant.ru/doc/307353 (Accessed: 10th December 2021).
20. Lebedeva, N.B. (2010) Treugol'nik "Indiya-M'yanma-Kitay" (problemy i kompromissy vzaimodeystviya) [Triangle "India-Myanmar-China" (Problems and Compromises of Interaction)]. YuVA: aktual'nyeproblemy razvitiya. 15. pp. 46-78.
21. International Atomic Energy Agency. (2004) General'naya konferentsiya MAGATE. Sorok vos'maya (2004 god) ocherednaya sessiya. Plenarnoe zasedanie. Protokol vos'mogo zasedaniya [IAEA General Conference. Forty-eighth (2004) regular session. Plenary session. Minutes of the eighth meeting]. [Online] Available from: https://www.iaea.org/sites/default/files/gc/gc48or-8_rus.pdf (Accessed: 10th December 2021).
22. Simoniya, A.A. (2007) Novye prioritety vo vneshney politike M'yanmy [New priorities in Myanmar's foreign policy]. YuVA: aktual'nye problemy razvitiya. 10. pp. 375-391.
23. The Irish Times. (2005) Axis of evil: Rice adds four more states. 20th January. [Online] Available from: https://www.irishtimes.com/news/axis-of-evil-rice-adds-four-more-states-1.407741 (Accessed: 10th December 2021).
24. Kozhevnikova, A.D. & Krut, V.G. (2016) Fenomen M'yanmy kak "gosudarstva-izgoya" [The phenomenon of Myanmar as a "rogue state"]. Aktual'nye problemy sovremennykh mezhdunarodnykh otnosheniy. 7. pp. 151-158.
25. Ball, D. & Thornton, P. (2019) Burma's Nuclear Secrets. The Sydney Morning Herald. 1st August. [Online] Available from: http://www.smh.com.au/world/burmax2019s-nuclear-secrets-20090731-e4fv.html (Accessed: 10th December 2021).
26. (2010) ^6^23 0. [Online] Available from: http://www.ahscb.com/page/1/2010-06/23/13/2010062313_pdf.pdf (Accessed: 10th December 2021).
27. Asmolov, K.V. (2019) Tak nazyvaemye "kar'ernye perebezhchiki" iz KNDR: problema dostovernosti pokazaniy [The so-called "career defectors" from the DPRK: The problem of the credibility of testimony]. XXXMezhdunarodnyy kongress po istochnikovedeniyu i istoriografii stran Azii i Afriki [30rd International Congress on History Philology and Historiography of Asian and African Countries]. St. Petersburg, June 19-21, 2019.
28. Kelley, R.E. & Fowle, A. (2010) Nuclear Related Activities in Burma. The Washington Post. 25th May. [Online] Available from: http://www.washingtonpost.com/wp-srv/world/documents/060410.pdf (Accessed: 10th December 2021).
29. Albright, D., Brannan, P., Kelley, R. & Scheel Stricker, A. (2010) The North Korea-Myanmar Relationship: A Technical Perspective. Bulletin of the Atomic Scientists. 66(3). pp. 19-29. DOI: 10.2968/066003003
30. Butler, B. & Doherty, B. (2021) Australia's Future Fund invested in weapons manufacturers that have sold arms to Myanmar military. The Guardian. 28th November. [Online] Available from: https://www.theguardian.com/australia-news/2021/nov/29/australias-future-fund-invested-in-weapons-manufacturers-that-have-sold-arms-to-myanmar-military (Accessed: 10th December 2021).
31. Budianto, L. (2009) Will Myanmar follow North Korea's way? The Jakarta Post. 2nd June. [Online] Available from: http://www.thejakartapost.com/news/2009/ 06/02/will-myanmar-follow-north-korea039s-way.html (Accessed: 10th December 2021).
32. U.S. Department of State. (2012) Adherence to and Compliance with Arms Control, Nonproliferation, and Disarmament Agreements and Commitments. [Online] Available from: https://2009-2017.state.gov/t/avc/rls/rpt/197085.htm (Accessed: 10th December 2021).
33. Reuters. (2012) Myanmar Abandons Nuclear Research: Defense Minister. 2nd June. [Online] Available from: https://www.reuters.com/article/us-asia-security-myanmar/myanmar-abandons-nuclear-research-defense-minister-idUSBRE85105320120602 (Accessed: 10th December 2021).
34. The Nuclear Threat Initiative. (n.d.) Myanmar. [Online] Available from: https://www.nti.org/countries/myanmar/ (Accessed: 10th December 2021).
35. Atomenergomash. (2015) Rossiya i M'yanma podpisali Memorandum o vzaimoponimanii po sotrudnichestvu v oblasti ispol'zovaniya atomnoy energii v mirnykh tselyakh [Russia and Myanmar signed a Memorandum of Understanding on cooperation in the field of peaceful use of atomic energy]. 18th June. [Online] Available from: http://www.aem-group.ru/mediacenter/industry/rossiya-i-myanma-podpisali-memorandum-o-vzaimoponimanii-po-sotrudnichestvu-v-oblasti-ispolzovaniya-atomnoj-energii-v-mirnyix-czelyax.html (Accessed: 10th December 2021).
36. Kirienko, S. (2016) RF - pervaya, kto real'no postroil AES po "postfukusimskim" trebovaniyam [Russia is the first to actually build a nuclear power plant according to "post-Fukushima" requirements]. TASS. 18th June. [Online] Available from: http://tass.ru/pmef-2016/article/3380671 (Accessed: 10th December 2021).
37. Hanham, M. (2013) Obama's Historic Visit to Myanmar and the Shadow of North Korea. 38 North. 8th January. 8. [Online] Available from: https://www.38north.org/ 2013/01/mhanham010813/ (Accessed: 10th December 2021).
38. Chandran, N. (2017) Nuclear Nonproliferation: Lessons from Myanmar. How this country went from nuclear problem child to role model. CNBC. 29th March. [Online] Available from: https://www.cnbc.com/2017/03/28/nuclear-nonproliferation-lessons-from-myanmar.html (Accessed: 10th December 2021).
39. Zolotukhin, I.N. & Jia Su Yang. (2018) Razvitie yadernoy energetiki v Yugo-Vostochnoy Azii: istoriya, tendentsii, perspektivy [Development of nuclear power in Southeast Asia: History, trends, prospects]. Oykumena. Regionovedcheskie issledovaniya. 4(47). pp. 145-157.
40. United Nations. (2021) Delegates Highlight Disarmament Crisis Marked by Proliferating Weapons of Mass Destruction, Illicit Small Arms Trade, as First Committee Continues Debate. [Online] Available from: https://www.un.org/press/en/2021/gadis3670.doc.htm (Accessed: 10th December 2021).
41. Bukh, A. (2021) Moscow's interests in Myanmar are fuelled by rivalry with the West. East Asia Forum. 4th May. [Online] Available from: https://www.eastasiaforum.org/2021/05/04/moscows-interests-in-myanmar-are-fuelled-by-rivalry-with-the-west/ (Accessed: 10th December 2021).
Сведения об авторе:
Торопчин Глеб Вячеславович - кандидат исторических наук, научный сотрудник Института социально-гуманитарных наук Тюменского государственного университета (Тюмень, Россия); доцент факультета гуманитарного образования Новосибирского государственного технического университета (Новосибирск, Россия). E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Toropchin Gleb V. - Candidate of Historical Sciences, Research Fellow, Institute of Social Sciences and Humanities, University of Tyumen (Tyumen, Russian Federation); Associate Professor, Faculty of Humanities, Novosibirsk State Technical University (Novosibirsk, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 12.12.2021; принята к публикации 09.01.2023 The article was submitted 12.12.2021; accepted for publication 09.01.2023
