CC BY
29DOI 10.47576/2712-7516_2022_6_8_756 УДК 343
АКТЫ ПЫТОК, ПРИМЕНЯЕМЫЕ ОПЕРАТИВНЫМИ СОТРУДНИКАМИ ПОЛИЦИИ: ПУТИ ВЫЯВЛЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ
ДОКАЗЫВАНИЯ
Журтов Астемир Билялович,
старший преподаватель кафедры огневой подготовки, Северо-Кавказский институт повышения квалификации (филиал) Краснодарского университета МВД России, г. Нальчик, Россия, e-mail: amv_1978@mail.ru
Статья посвящена проблемам выявления и доказывания совершения пыток и нанесения тяжких телесных повреждений оперативными сотрудниками. Отсутствие надлежащей криминализации пыток в качестве должностного преступления, что выливается в резкое сокращение возможности привлечения к ответственности лиц, их совершивших, невозможность организации адекватного статистического учета в судебной практике выступает в данном случае отягчающим обстоятельством. Проведен анализ существующих пробелов в законодательстве в данной сфере и предложены пути их устранения.
Ключевые слова: пытки; тяжкие телесные повреждения; оперативные сотрудники; доказывание.
UDC 343
ACTS OF TORTURE USED BY OPERATIONAL POLICE OFFICERS: WAYS TO DETECT AND PROBLEMS OF EVIDENCE
Zhurtov Astemir Bilyalovich,
Senior Lecturer, Department of Fire Training, North Caucasian Institute for Advanced Studies (branch) of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Nalchik, Russia, e-mail: amv_1978@mail.ru
The article is devoted to the problems of identifying and proving the commission of torture and infliction of grievous bodily harm by operational officers. The lack of proper criminalization of torture as an official crime, which results in a sharp reduction in the possibility of bringing to justice those who committed them, the impossibility of organizing adequate statistical records in judicial practice, acts in this case as an aggravating circumstance. The analysis of the existing gaps in the legislation in this area is carried out and ways to eliminate them are proposed.
Keywords: torture; serious bodily harm; operative employees; proof.
Одним из недопустимых нарушений основных прав человека являются пытки и другие формы жестокого, бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство обращения и наказания. Акты пыток в ряду преступлений против человечности занимают особые позиции, поскольку в правоохранительной практике возникают трудности в определении границ между жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство человека видом обращения и наказания и преднамеренным совершением пыток.
Однако во всех случаях необходимо помнить, что при осуществлении противодействия преступности нет места нарушению прав человека, которые подлежат защите в полной мере. В связи с этим направленность мер, предпринимаемых для предупреждения пыток, состоит в предотвращении жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания.
Запрет пыток содержится во многих международно-правовых и локальных актах. Под пытками следует понимать действие,
для которого характерны следующие признаки:
- совершается представителем государства, то есть должностным лицом или иным лицом, имеющим официальный статус;
- совершается с молчаливого согласия или по подстрекательству представителя государства;
- причиняет боль и страдание (физическое и (или) моральное);
- является незаконным.
Отсутствие надлежащей криминализации пыток в качестве должностного преступления детерминирует резкое сокращение возможности привлечения к ответственности лиц, их совершивших, а также невозможность организации адекватного статистического учета, что в судебной практике выступает в данном случае отягчающим обстоятельством. Во многих случаях акты пыток замаскированы под преднамеренное нанесение телесных повреждений или другие насильственные действия, а также превышение должностных полномочий, по причине чего статистика применения пыток носит латентный характер. Безнаказанность пыток также детерминирована тем, что само понятие «пытка» находится вне плоскости правового регулирования отечественного законодательства.
Международное право детерминирует право каждого человека не быть подвергнутыми пыткам в качестве абсолютного и неотъемлемого концепта, а его нарушение относится к преступлениям против человечности. Конституция РФ также закрепляет абсолютный запрет пыток (ч. 2 ст. 21), определяя его в полном соответствии с Всеобщей декларацией прав человека: «...никто не дол -жен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению и наказанию» [4]. Вообще главной идеей Конституции РФ является утверждение в качестве высшей ценности прав и свобод человека и гражданина и их охрана.
В российском законодательстве определение пыток появилось впервые в 2003 году, и до сих пор они так и не стали самостоятельным преступлением. Российское уголовное законодательство и сейчас не содержит самостоятельной нормы, которая регламентировала бы пытки. На сегодняшний день
применение пыток является лишь квалифицирующим признаком для других уголовных преступлений, в частности, для истязаний или для принуждения к даче показаний [5; 7].
Отягчающим обстоятельством отсутствия самостоятельной нормы в уголовном законодательстве следует назвать отсутствие официальной статистики применения пыток, что затрудняет оценку масштабов явления и приводит к неадекватным и не соответствующим масштабам проблемы действиям по борьбе данным преступлением [1; 2; 5].
Обратим внимание, что на сегодняшний день в России сложилась иная практика применения и толкования указанных норм. В указанной сфере права человека нарушались и нарушаются. Ежегодно растет число обращений от людей, подвергнувшихся пыткам. Анализ официальных документов ООН, национальной и международной судебной практики, а также отчетов правозащитных общественных организаций подтверждает, что применение пыток и других форм жестокого обращения чаще всего происходит в ме -стах принудительного содержания людей.
В данном исследовании речь пойдет о должностных лицах, уполномоченных осуществлять оперативно-розыскную деятельность (оперативных сотрудниках), применяющих насилие с целью получения информации либо с целью принуждения к даче необходимых показаний.
В качестве проблем, отмечаемых учеными и практиками, наибольшая значимость отводится признательным показаниям. Признание вины способствует упрощенному судопроизводству, которое обоюдовыгодно обвинению и следствию. Ведь данное обстоятельство отменяет необходимость представлять доказательства. Следовательно, такая позиция может на первый взгляд показаться выгодной и обвиняемому, у которого независимо от обстоятельств конкретного дела, шансы на оправдание ничтожны и решающим аргументом выступает гарантия более мягкого приговора при упрощенном судопроизводстве. Однако на практике возникает прямопротивоположная ситуация -признание вины приговора не смягчает [3; 6; 8]. Соответственно, зная об этом заранее, обвиняемые не давали бы таких признаний. А люди, которые признавали вину и соглашались на особый порядок принятия судебного
решения, впоследствии сообщали, что сделали это под воздействием пыток.
Одним из возможных выходов из сложившейся ситуации многие ученые и практики называют изменение уголовно-процессуальной нормы таким образом, чтобы в качестве допустимых доказательств признавались только те показания подозреваемого или обвиняемого, которые свидетельствуют о его невиновности. В пользу принятия такого предложения говорит то обстоятельство, что пытки применяются не с целью получения информации, а с целью навязывания будущим подсудимым нужных показаний. Отсюда внесение указанных изменений в уголовно-процессуальное законодательство обусловит потерю смысла применения пыток.
Ранее предлагалось исключить пытки путем проведения первичного медицинского освидетельствования задержанного, помещенного в изолятор временного содержания (ИВС). Сегодня эта практика реализуется следующим путем: всех задержанные, доставляемые в ИВС, осматриваются фельдшером, и результаты первичного осмотра заносятся в соответствующий медицинский журнал (кстати, записи, произведенные в нем, согласно приказу МВД России доступны членам общественных наблюдательных комиссий). Следует понимать, что фиксация всех имеющихся телесных повреждений в интересах сотрудников ИВС, иначе при их обнаружении им придется доказывать отсутствие своей вины за внезапно обнаруженные телесные повреждения. Что же происходит на практике? Сотрудники ИВС очень часто отказываются принимать избитых заключенных, и у них нет обязанности фиксировать их состояние. В то же время оперативные сотрудники, которые привезли избитого подозреваемого, не обязаны помещать его в ИВС (они могут оставить его в отделе и нести за него ответственность вплоть до доставления в суд для избрания меры пресечения, что создает для них определенные неудобства) [2; 3; 5].
Вторая сложность объясняется тем, что при первичном медицинском осмотре задержанного присутствует оперативный сотрудник, и если побои были нанесены сотрудниками, маловероятно, что задержанный об этом заявит. Так, за имеющиеся телесные по -вреждения перед фельдшерами объясняют-
ся оперативные сотрудники, со слов которых фельдшеры зачастую не фиксируют никаких повреждений. Соответственно, в качестве предупредительных мер по выявлению пыток выступает эффективный контроль со стороны проверяющих и надзорных органов. Однако и здесь не все так очевидно, несмотря на то, что в России создан достаточно эффективный институт общественного контроля мест принудительного содержания -общественные наблюдательные комиссии. Они наделены правом без специального разрешения посещать места принудительного содержания. Долгое время указанные комиссии являлись источником информации о пытках, именно они получали от заключенных жалобы на применение пыток, и они пер -выми «били во все колокола» об обнаружении на теле заключенного следов пыток, до этого не замеченных сотрудниками учреждения [5; 7; 9]. Однако законодательство регламентирующее работу указанных комиссий, претерпело некоторые изменения: членам комиссии запретили обсуждать с заключенными иные вопросы, кроме соблюдения их прав в местах принудительного содержания, куда включены специальные помещения для содержания задержанных в отделах полиции, ИВС, следственные изоляторы и т.п. А между тем места, в которых происходят пытки до формального задержания, следственные кабинеты, подвалы, квартиры во время обыска, микроавтобусы, в этот перечень не входят, и обвиняемый рассказать о случаях пыток в указанных местах члену общественной наблюдательной комиссии не может, так как сотрудник обязан такой разговор прервать, и суды, чаще всего, признают такое прерывание законным [2; 3].
Таким образом, подытожим: каждый человек наделен правом не быть подвергнутым пыткам в качестве абсолютного и неотъемлемого концепта, а его нарушение относится к преступлениям против человечности. Анализ норм закона в контексте применения пыток оперативными сотрудниками четко показывает чрезмерную роль признаний, недостаточную регламентацию вопросов реабилитации лиц с телесными повреждениями, доставленных в изоляторы временного содержания, а также негативные изменения, которые произошли в нормах закона, регулирующего вопросы общественного контроля.
Приоритет признанию вины большей частью отдается по причине упрощенного судопроизводства, когда отменяется необходимость представлять доказательства. Считается, что такая позиция выгодна и обвиняемому, у которого обстоятельства дела свидетель-
ствуют о ничтожных шансах на оправдание, и решающим аргументом выступает гарантия более мягкого приговора. Однако признание вины приговора не смягчает, и если бы обвиняемые знали об этом заранее, то и признаний они не давали бы.
Список литературы_
1. Аснис А.Я. Пытки: проблемы толкования и пути совершенствования уголовного законодательства // Пробелы в российском законодательстве. 2019. № 6. С. 85-94.
2. Журтов А.Б. Особенности криминализации уголовно-правового запрета на применение пыток // Пробелы в российском законодательстве. 2019. № 6. С. 132-134.
3. Журтов А.Б. К вопросу дефиниции понятия «пытка» в современном мире // Евразийский юридический журнал. 2020. № 9(148). С. 394-395.
4. Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания: Федеральный закон от 10.06.2008 № 76-ФЗ. URL: https://base.garant.ru/12160914/ (дата обращения: 03.06.2022).
5. Романовский ПБ. Запрет пыток в современном конституционном праве // Наука. Общество. Государство. 2019. Т. 7. № 2 (26). С. 112-118.
6. Раимбердиев И.Р., Орозов Ж.Ж., Шевченко А.В. Международные рекомендации, направленные на предупреждение пыток // Modern Science. 2020. № 4-4. С. 148-151.
7. Раимбердиев И.Р., Орозов Ж.Ж., Шевченко А.В. Детерминанты применения пыток // Modern Science. 2020. № 4-4. С. 151-155.
8. Сорокин ГВ. Значение признания вины в российском уголовном судопроизводстве // Baikal Research Journal. 2016. Т. 7. № 5. С. 22.
9. Теплицкая Я.И. Применение насилия оперативными сотрудниками с целью принуждения к даче показаний, пытки: проблемы выявления и доказывания // Скиф. Вопросы студенческой науки. 2020. № 5-2 (45). С. 303-307.
References_
1. Asms A.Ya. Tortures: problems of interpretation and ways to improve criminal legislation. Gaps in Russian legislation. 2019. No. 6. pp. 85-94.
2. Zhurtov A.B. Features of criminalization of the criminal law prohibition on the use of torture. Gaps in Russian legislation. 2019. No. 6. pp. 132-134.
3. Zhurtov A.B. On the definition of the concept of "torture" in the modern world. Eurasian Legal Journal. 2020. No. 9(148). pp. 394-395.
4. On public control over ensuring human rights in places of forced detention and on assistance to persons in places of forced detention: Federal Law No. 76-FZ of 10.06.2008. URL: https://base .garant.ru/12160914 / (date of address: 03.06.2022).
5. Romanovsky G.B. Prohibition of torture in modern constitutional law. Nauka. Society. State. 2019. Vol. 7. No. 2 (26). pp. 112-118.
6. Raimberdiev I.R., Orozov Zh.Zh., Shevchenko A.V. International recommendations aimed at preventing torture. Modern Science. 2020. No. 4-4. pp. 148-151.
7. Raimberdiev I.R., Orozov Zh.Zh., Shevchenko A.V. Determinants of the use of torture. Modern Science. 2020. No. 4-4. pp. 151-155.
8. Sorokin G.V. The significance of the admission of guilt in Russian criminal proceedings. Baikal Research Journal. 2016. Vol. 7. No. 5. p. 22.
9. Teplitskaya Ya.I. The use of violence by operational officers in order to compel testimony, torture: problems of detection and proof. Skif. Questions of student science. 2020. No. 5-2 (45). pp. 303-307.
