CC BY
128особое внимание, уделяя социокультурному контексту произошедшего, а также разъяснению вопроса, почему содеянное подсудимым следует считать социально вредным и недопустимым.
Литература и источники
1. Руководство для государственного обвинителя: Учебное пособие / под ред. докт. юрид. наук проф. Коршуновой 3-е испр. И доп. СПб.: Юридический центр, 2015. 821 с.
2. Исаенко В.Н. Методика поддержания государственного обвинения (понятие, принципы, содержание): монография. М.: Юрлитинформ, 2011. 176 с.
3. Бурковская В.А., Маркина Е.А., Мельник В.В., Решетова Н.Ю. Уголовное преследование терроризма. Монография. М.: Юрайт, 2008. 160 с.
4. Участие прокурора в рассмотрении уголовных дел районными судами, гарнизонными военными судами с участием присяжных заседателей: пособие / Н.Ю. Решетова, А.Н. Разинкина; Ген. прокуратура Рос. Федерации; Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации. М., 2017. 136 с.
5. Руководство для государственного обвинителя: Научно-практическое пособие / под ред. докт. юрид. наук проф. О.Н. Коршунровой. СПб.: Юридический центр, 2011. С. 56.
6. Михайлов В.В. Особенности предварительного следствия по уголовным делам, подсудным суду с участием присяжных заседателей // Криминалист. 2018. №2. С.36-38.
7. Александров А.С., Босов А.Е., Терехин В.В. Доказывание в суде присяжных: de dicto vs. de re // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 5(16). С.103.
8. Руководство для государственных обвинителей: криминалистический аспект деятельности. Учебное пособие / Бурданова В.С., Евдокимов С.Г., Иванов В.И., Кириллова Н.П., и др.; Под ред.: Коршунова О.Н. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. С. 83.
9. Теоретические основы использования психологических знаний в прокурорской деятельности: монография. / Под ред. О.Д. Ситковской. М., 2015. С.66.
10. Mitchell W.J.T. Four Fundamental Concepts of Image Science // Elkins J. (Ed.) Visual Literacy. NY.: Routletge, 2008. P. 15-16.
11. Фалилеев В.А. Демонстрационный характер формирования доказательств, представляемых суду присяжных // Законность.
2017. №8. С. 8-11.
12. Решетова Н.Ю. Формулирование вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями: проблемы и судебная практика // Проблемы применения уголовно-процессуального законодательства: Сборник научных трудов. М., 2009. С.79.
13. Бытко Ю.И. Понятия "вина" и "виновность" в нормах УК и УПК РФ // Известия вузов. Правоведение. 2011. №2. С. 71-74.
References and Sources
1. Rukovodstvo dlya gosudarstvennogo obvinitelya: Uchebnoe posobie / po red. dokt. yurid. nauk prof. Korshunrovoj., 3-e ispr. idop. SPb.: YUridicheskij centr, 2015. 821 s.
2. Isaenko V.N. Metodika podderzhaniya gosudarstvennogo obvineniya (ponyatie, principy, soderzhanie): monografiya. M.: Yurlitinform, 2011. 176 c
3. Burkovskaya V.A., Markina E.A., Mel'nik V.V., Reshetova N.YU. Ugolovnoe presledovanie terrorizma. Monografiya. M.: YUrajt, 2008. 160 s.
4. Uchastie prokurora v rassmotrenii ugolovnyh del rajonnymi sudami, garnizonnymi voennymi sudami s uchastiem prisyazhnyh zasedatelej: posobie / N.YU. Reshetova, A.N. Razinkina; Gen. prokuratura Ros. Federacii; Akad. Gen. prokuratury Ros. Federacii. M., 2017. 136 s.
5. Rukovodstvo dlya gosudarstvennogo obvinitelya: Nauchno-prakticheskoe posobie / pod red. dokt. yurid. nauk prof. O.N. Korshunrovoj. SPb.: Yuridicheskij centr, 2011. S. 56.
6. Mihajlov V.V. Osobennosti predvaritel'nogo sledstviya po ugolovnym delam, podsudnym sudu s uchastiem prisyazhnyh zasedatelej // Kriminalist.
2018. №2. S.36-38.
7. Aleksandrov A.S., Bosov A.E., Terekhin V.V. Dokazyvanie v sude prisyazhnyh: de dicto vs. de re // Biblioteka kriminalista. Nauchnyj zhurnal. 2014. № 5(16). S.103.
8. Rukovodstvo dlya gosudarstvennyh obvinitelej: kriminalisticheskij aspekt deyatel'nosti. Uchebnoe posobie / Burdanova V.S., Evdokimov S.G., Ivanov V.I., Kirillova N.P., i dr.; Pod red.: Korshunova O.N. SPb.: Yurid. centr Press, 2003. S. 83.
9. Teoreticheskie osnovy ispol'zovaniya psihologicheskih znanij v prokurorskoj deyatel'nosti: monografiya. / Pod red. O.D. Sitkovskoj. M., 2015. S.66.
10. Mitchell W.J.T. Four Fundamental Concepts of Image Science // Elkins J. (Ed.) Visual Literacy. NY.: Routletge, 2008. P. 15-16.
11. Falileev V.A. Demonstracionnyj harakter formirovaniya dokazatel'stv, predstavlyaemyh sudu prisyazhnyh // Zakonnost'. 2017. №8. S. 8-11.
12. Reshetova N.YU. Formulirovanie voprosov, podlezhashchih razresheniyu prisyazhnymi zasedatelyami: problemy i sudebnaya praktika // Problemy primeneniya ugolovno-processual'nogo zakonodatel'stva: Sbornik nauchnyh trudov. M., 2009. S.79.
13. Bytko YU.I. Ponyatiya "vina" i "vinovnost'" v normah UK i UPK RF // Izvestiya vuzov. Pravovedenie. 2011. №2. S. 71-74.
КУЛИК НИКОЛАИ ВАЛЕНТИНОВИЧ- кандидат юридических наук, доцент кафедры прокурорского надзора и участия прокурора в рассмотрении уголовных гражданских и арбитражных дел Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации (Kulik-n@mail.ru).
СПАСОВ МАКСИМ АЛЕКСАНДРОВИЧ- аспирант Санкт- Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации (sith.08@mail.ru).
KULIK, NIKOLAY V. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Prosecutorial Supervision and Participation of the Prosecutor in Criminal Civil and Arbitration Cases, St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of the Prosecutor's office of the Russian Federation (Kulik-n@mail.ru).
SPASOV, MAXIM A. - Ph.D. student, St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of the Prosecutor's office of the Russian Federation (sith.08@mail.ru).
УДК 343.13
ГАРАЕВА Т.Б.
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ ИНЫХ МЕР ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
ПРИНУЖДЕНИЯ
Ключевые слова: меры процессуального принуждения, права и свободы человека, иные меры уголовно-процессуального принуждения.
В статье рассматриваются вопросы, связанные с применением в уголовном судопроизводстве иных мер процессуального принуждения. Иные меры процессуального принуждения всегда применяются в отношении лиц, виновность которых судом либо не установлена, либо даже не презюмируется. Поэтому законность и соразмерность иных мер процессуального принуждения, достаточность оснований для их избрания, имеет важное значение для констатации их правомерности.
GARAEVA, T.B.
ACTUAL ISSUES OF APPLICATION OF OTHER MEASURES OF PROCEDURAL COERCION
Keywords: measures of procedural coercion, human rights and freedoms, other measures of criminal-processual coercion.
In the article considers the issues related to the usage of other measures of processual coercion in criminal proceedings. Other measures of procedural coercion are always applied to persons whose guilt is either not established by the court or is not even presumed. Therefore, the legality and proportionality of other measures of procedural coercion, the sufficiency of the bases for its election, is important for ascertaining its legality.
В правовой литературе государственное принуждение обоснованно признается неотъемлемым признаком государства и права. Уголовно-процессуальное принуждение является составной частью государственного принуждения, а потому обладает всеми его чертами [1, с. 261]. Однако мерам уголовно-процессуального принуждения присущи свои специфические признаки, суть которых сводится к реализации данных мер исключительно в сфере уголовно-процессуальных отношений. В уголовно-процессуальном смысле принуждение является вынужденной мерой, применяемой в совокупности с иными правовыми механизмами для реализации задач уголовного судопроизводства, обозначенных в ст.6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Столкновение интересов в уголовно-процессуальных отношениях возникает не только в связке следователь (дознаватель, судья) - обвиняемый (подозреваемый, подсудимый), но и с иными участниками уголовного процесса (свидетель, потерпевший, переводчик, эксперт и т.д.). Реализация следователем (дознавателем, судьей) властных функций может выражаться не только в принудительном обеспечении производства следственных и процессуальных действий, и избрании мер пресечения к обвиняемому (подозреваемому, подсудимому), но и применении иных мер процессуального принуждения в целях понуждения субъектов судопроизводства к выполнению своих обязанностей.
Регулирование общественных отношений посредством различных социальных, в том числе правовых, норм, установленных государством, и направленных на подчинение воли отдельного индивида существующим правилам поведения, является неотъемлемым признаком любого социального образования. Учитывая, что соблюдение прав и законных интересов личности является одной из основных задач государства, характер и соотношение средств воздействия на поведение граждан, должны основываться на правовых потребностях и соответствовать его функциям.
Основными государственными методами, посредством которых реализуются функции государства, являются стимулирование, убеждение и принуждение. Г.Н. Ветрова, анализируя принуждение как элемент уголовно-процессуальной ответственности, высказывала позицию, что принуждение - это своего рода воздействие на волю лица для того, чтобы подчинить его поведение требованиям принуждающего [2, с. 19]. С.Н. Кожевников определял принуждение достаточно лаконично: «Принуждение означает утверждение роли властвующего вопреки воле подвластного» [3, с. 130].
Потребность в принудительных мерах возникает тогда, когда волю субъектов необходимо направить в соответствии с юридическим нормами, и иным способом добиться этой цели невозможно. Если же требования об обязанном поведении выполняются добровольно, то необходимость в принуждении отсутствует. Волевое поведение индивида, совпадающее с требуемым правом, может быть продиктовано побудительными мотивами, в которые не входит угроза принуждением за нарушение правовой нормы.
Меры государственного принуждения ограничивают права и свободы человека и гражданина, права и законные интересы юридических лиц, одновременно защищая эти права и интересы (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц,
132
обеспечения обороны страны и безопасности государства»).
В.С. Чистякова, анализируя государственное принуждение, полагает, что «оно ограничивает свободу человека, ставит его в такое положение, когда у него нет выбора, кроме варианта, предложенного (навязанного) властью. Тем не менее, это необходимый элемент в механизме правового регулирования. Принуждение представляет собой психологическое, материальное или физическое (насильственное) воздействие полномочных органов и должностных лиц государства на личность с целью заставить ее действовать по воле властвующего субъекта, в интересах государства» [4, с. 3].
Любое решение, принимаемое в рамках уголовно-процессуальной деятельности, должно соответствовать требованиям законности, обоснованности и целесообразности. Такое соответствие возможно обосновать только своего рода доказыванием фактических предпосылок его принятия. Это напрямую относится к принятию решения о применении меры принуждения.
Основанием для избрания меры принуждения является возможное посягательство на свидетеля или иных участников уголовного судопроизводства. В то же время оказать давление на потерпевшего, свидетеля и других лиц возможно посредством насилия или угроз, направленных на граждан, не являющихся участниками судопроизводства, например, высказывание угрозы по отношению к родственникам свидетеля или потерпевшего, или других лиц, чьи интересы дороги свидетелю или потерпевшему. Представляется, что определяющим должно стать не обладание лицом статуса участника уголовного судопроизводства, а эффективность воздействия, которое может привести к достижению обвиняемым (подозреваемым) цели понуждения изменения показаний, отказа от дачи показаний и т.д. Поэтому целесообразным внести в п.3 ч.1 ст.97 изменения, изложив ее в следующей редакции: «3) может угрожать участникам уголовного судопроизводства либо их близким, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу».
Есть основания отметить следующие:
1. Меры процессуального принуждения - это предусмотренные законом процессуальные средства воздействия на участников уголовного судопроизводства, применяемые в целях обеспечения их надлежащего поведения на досудебных и судебных стадиях уголовного процесса для достижения назначения уголовного процесса.
2. Критерии правомерности применения мер принуждения:
а) принудительное воздействие должно соответствовать действительной необходимостью, обусловленной обстоятельствами конкретного расследуемого события. Если такая необходимость отсутствует, то государство не должно продолжать защищать общественный интерес, так как частный интерес в охраняемом основным правом благе имеет перевес.
б) в процессе применения принудительного воздействия должно обеспечиваться достижение его целей. Если мера уголовно-процессуального принуждения наносит вред охраняемым законом прав и свобод человека и гражданина, она подлежит безусловной отмене. О причинении такого вреда может свидетельствовать необоснованность избрания меры принуждения.
в) соразмерность продолжительности действий мер уголовно-процессуального принуждения в рамках уголовно-процессуальных сроков должна соответствовать целям, задачам и назначению уголовно-процессуального судопроизводства.
3. Основания применения мер процессуального принуждения должны соответствовать уголовно-правовым и уголовно-процессуальным требованиям, а соответственно, могут быть разделены на материально-правовые и процессуально-правовые. Материально-правовое основание означает, что лицо, на которого направлено принудительное воздействие, наделено процессуальным статусом субъекта, в отношении которого возможно применение мер принуждения. Возможное или предполагаемое невыполнение данным субъектом своих процессуальных обязанностей образует процессуально-правовое основание применения мер принуждения. При принятии решения о применении той или иной меры принуждения, властный субъект обязан учитывать эти основания в совокупности.
4. Принципиально общим основанием принуждения следует считать нормативно обоснованные жизненные обстоятельства (юридические факты), свидетельствующие о неподчинении требованиям права и влекущие необходимость использования юридических
принудительных мер. Юридическими фактами, являющимися основаниями применения принуждения, могут считаться только предусмотренные законом неправомерные действия субъекта или реально обоснованная возможность их совершения.
5. В целях единообразного порядка применения мер принуждения, полагаем целесообразным дополнить ст.111 УПК РФ «Основания применения иных мер процессуального принуждения» частью третьей следующего содержания: «О применении иной меры процессуального принуждения дознаватель, следователь или судья выносит постановление, а суд
- определение, содержащее указание на основания для избрания этой меры».
6. В целях обеспечения прав и законных интересов лиц, на которых может быть направлено противоправное воздействие со стороны обвиняемого (подозреваемого) в целях воспрепятствования нормальному порядку судопроизводства, предлагаем внести в п.3 ч.1 ст.97 изменения, изложив ее в следующей редакции: «3) может угрожать участникам уголовного судопроизводства либо их близким, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу».
Есть основания обратить внимание и на различие в процессуальном характере иных мер процессуального принуждения. Обязательство о явке и временное отстранение от должности носят превентивный (предупредительный) характер, а привод, денежное взыскание и наложение ареста на имущество выступают как меры уголовно-процессуальной ответственности за ненадлежащее поведение.
Применение иных мер процессуального принуждения направлено на достижение следующих целей:
1. Обеспечение своевременности производства следственных, судебных и процессуальных действий - обязательство о явке, привод.
Неявка по вызову следователя и отсутствие пояснений о причинах неявки может стать основанием для привода любого субъекта, указанных в ч.1 ст.113 УПК РФ (подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего, свидетеля и лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве). Так, по уголовному делу, возбужденному СО ОМВД России по Александровскому району Ставропольского края по ч.1 ст.158 УК РФ, в качестве свидетеля вызван гр. Соболев Александр Николаевич, который для производства следственных действий не являлся. В постановлении о приводе следователь указал: «Соболев Александр Николаевич, 1 июля 2016 года в 12 часов 06 минуты был оповещен с помощью вручения нарочно повестки
следователем на допрос в качестве свидетеля по уголовному делу №...... на 18 июля 2016 года
к 10.30 часам. В указанный в повестке срок Соболев А.Н. не явился. Причину неявки не пояснил...».
Переходя к анализу оснований и условий применения иных мер процессуального принуждения, следует подчеркнуть, что их наличие при избрании конкретной меры является залогом законности и обоснованности принятого об этом правоприменительного решения. Условия применения иных мер принуждения должны являться определенной гарантией неприменения к лицу излишнего ограничения на свободу и неприкосновенность.
Еще одним условием правомерности применения иных мер процессуального принуждения является соблюдение процессуального порядка их избрания.
Единственной иной мерой процессуального принуждения, не требующей вынесения постановления, является обязательство о явке, которое представляет собой письменные документ, в котором лицо выражает намерение своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, а в случае перемены места жительства незамедлительно сообщать об этом. Кроме этого, лицу разъясняются последствия нарушения обязательства, о чем делается соответствующая отметка в обязательстве.
По объему ограничений обязательно о явке фактически приравнивается к мере пресечения
- подписке о невыезде, которая, как известно, применяется исключительно по соответствующему постановлению. В этой связи И.Д. Гайнов отмечает: «Нельзя забывать о том, что обязательство о явке распространяется и на потерпевших, свидетелей, т.е. лиц, которые не подвергаются уголовному преследованию. К таким участникам уголовного судопроизводства рассматриваемая мера принуждения должна применяться особенно осторожно. Требование закона о необходимости
выносить мотивированное постановление при отобрании подписки о явке у названных лиц надлежит рассматривать как существенную гарантию законности и обоснованности таких решений» [5, с. 157].
Есть основания предусмотреть уголовно-процессуальным законодательством требования о вынесении постановления при избрании обязательства о явке.
Следует отметить, что использование законодательной дефиниции «Иные меры процессуального принуждения» свойственно уголовно-процессуальному законодательству Беларуси, Казахстана, Киргизии, Молдовы, Таджикистана и Туркменистана.
Законодательство Армении и Азербайджана объединяет рассматриваемые виды принудительного воздействия термином «Другие меры процессуального принуждения», а грузинский законодатель - «Другие процессуальные действия».
Криминально-процессуальный кодекс Украины, не дифференцируя в нашем понимании задержание подозреваемого, меры пресечения, а также отдельные следственные действия и иные меры процессуального принуждения, обозначил их как «Меры обеспечения уголовного производства и основания их применения».
Законодатель Узбекистана отказался от объединения рассматриваемых мер в обособленную группу, выделив последовательно главы «Отстранение от должности» (гр.29) и «Приводы» (гл.30).
Не едины законодатели обозначенных государств в системе иных мер процессуального принуждения. Наиболее схожий с отечественным, перечень иных мер процессуального принуждения содержится в УПК Беларуси, УПК Казахстана, УПК Таджикистана и УПК Туркменистана. В Беларуси данный перечень добавлен «Временным ограничением права на выезд из Республики Беларусь», а в Казахстане «Запретом на приближение».
В каждом из названных государств, предусмотрен привод как «принудительное доставление лица в орган, осуществляющий уголовный процесс» (ст.153 УПК Армении, ст.178 УПК Азербайджана, ст.130 УПК Беларусь, ст.149 УПК Грузии, ст.157 УПК Казахстана, ст.117 УПК Киргизии, ст.199 УПК Молдовы, ст.115 УПК Таджикистана, ст. 166 УПК Туркменистана, глава 30 УПК Узбекистана, ст.140 УПК Украины).
Что касается других мер процессуального принуждения, то, как отмечалось выше, их система неодинакова. Например, в Армении, наряду с приводом, регламентировано временное прекращение занятия должности. В Азербайджане система принудительных мер, применяемых для производства процессуальных действий, достаточно объемна, и включает в себя, в соответствии со статьями 176 и 177 Уголовно-процессуального кодекса Азербайджанской Республики: наложение ареста на имущество, перехват переговоров, проводимых по телефону и иным устройствам, эксгумацию, осмотр, обыск и выемку в месте жительства, служебных или производственных помещениях и др.
В Грузии - «Обязательность явки, привод» (ст.149 УПК), «Наложение ареста на имущество» (ст.151 УПК), «Освобождение обвиняемого от должности (работы)» (ст.159 УПК), «Освобождение от должности (отстранение от осуществления должностных полномочий) некоторых лиц» (ст.162 УПК), «Приостановление действия паспорта, нейтрального проездного документа гражданина Грузии обвиняемого (осужденного)» (ст.163 УПК).
Украинский законодатель в ст.131 УПК перечислил следующие виды мер обеспечения уголовного производства: вызов следователем, прокурором, судебный вызов и привод; наложение денежного взыскания; временное ограничение в пользовании специальным правом; отстранение от должности; временное отстранение судьи от осуществления правосудия; временный доступ к вещам и документам; временное изъятие имущества; арест имущества; задержание лица; меры пресечения.
Общим для всех государств является основание применения анализируемых принудительных мер - обеспечение предусмотренного законом порядка предварительного расследования (уголовного преследования) и судебного разбирательства и надлежащее исполнение приговора. Что касается условий применения, то они различны в зависимости от организации расследования (например, Украина и Казахстан отказались от стадии возбуждения уголовного дела, а, следовательно, наличие свойственного российскому законодательству и ряду других государств возбужденного уголовного дела, для этих стран нехарактерно).
Схожесть законодательных текстов прослеживается в отсутствии прямого указания на основания применения иных мер процессуального принуждения. Как и в уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации основания подразумевается через обозначенные цели, на что было обращено внимание ранее. Только в законодательстве Азербайджанской Республики, в статье 176, есть упоминание оснований: «При выявлении обстоятельств, препятствующих получению доказательств, орган, осуществляющий уголовный процесс, помимо мер процессуального принуждения.... может применить другие принудительные меры для производства процессуальных действий. ».
Представляется, что включение в текст закона указания на основания применения иных мер процессуального принуждения будет способствовать единообразному пониманию их предназначения и совершенствованию правоприменительный практики. Соотношение целей, оснований и условий применения иных мер уголовно-процессуального принуждения представляет собой взаимосвязь целесообразности принятия решения о применении той или иной меры (иной меры уголовно-процессуального принуждения), наличия оснований применения конкретной меры и непременное соблюдение условий, обозначенных в нормативно-правовых нормах.
Таким образом, в качестве выводов целесообразно отметить следующее.
1. Иные меры процессуального принуждения - это предусмотренные законом меры ограничительного характера (гл.14 УПК), применяемые в целях недопущения либо преодоления противодействия расследованию или судебному разбирательству, а также обеспечения надлежащего исполнения приговора, к обозначенным в законе субъектам уголовно-процессуальных отношений при точном и неуклонном соблюдении условий их применения.
2. Целями применения иных мер процессуального принуждения является:
- обеспечение своевременности производства следственных, судебных и процессуальных действий (обязательство о явке, привод);
- обеспечение исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества (наложение ареста на имущество);
- обеспечение надлежащего поведения участников уголовно-процессуальных отношений (денежное взыскание);
- пресечение преступной деятельности обвиняемого или подозреваемого (временное отстранение от должности).
3. Основаниями применения иных мер процессуального принуждения является:
- проявление противодействия расследованию или судебному разбирательству;
- необходимость надлежащего исполнения приговора.
4. Условия применения иных мер процессуального принуждения:
- факт возбуждения уголовного дела;
- принимать решение о применении рассматриваемых мер принуждения вправе исключительно лицо, в производстве которого находится уголовное дело;
- применяться иные меры процессуального принуждения могут исключительно в отношении лиц, обозначенных в законе, и допустивших нарушение существующего порядка расследования или судебного разбирательства;
- соблюдение процессуального порядка их избрания.
5. В целях совершенствования уголовно-процессуального закона и правоприменительной практики предлагается внести изменения в действующее уголовно-процессуальное законодательство:
- часть первую статьи 111 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации есть основание изложить в следующей редакции:
«В целях недопущения либо преодоления противодействия расследованию или судебному разбирательству, а также обеспечения надлежащего исполнения приговора дознаватель, следователь или суд вправе применить к подозреваемому или обвиняемому следующие меры процессуального принуждения:
1) обязательство о явке;
2) привод;
3) временное отстранение от должности;
4) наложение ареста на имущество».
- дополнить статью 111 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации частью четвертой следующего содержания:
«В случаях невыполнения обязательств, принятых в соответствии со ст. 103 и ст.105 настоящего кодекса, поручитель и лица, которым несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый был отдан под присмотр, могут быть подвергнуты денежному взысканию. При наличии оснований, предусмотренных ч.3 ст.333 УПК РФ, денежное взыскание может быть возложено на присяжного заседателя».
Литература и источники
1. Корнуков В.М. К понятию мер процессуального принуждения в советском уголовном процессе // Ученые записки Саратов. юрид. ин-та. Вып. XIX. Ч.1. Саратов, 1970.
2. Ветрова Г.Н. Уголовно-процессуальная ответственность. Дис. ...канд. юрид. наук. М., 1981.
3. Кожевников С.Н. Понятие принуждения как социальной категории. Итоги научно-исследовательской деятельности за 1970 год. Свердловск, 1971.
4. Чистякова B.C. Законность и обоснованность применения мер уголовно-процессуального принуждения. М., 1978.
5. Гайнов И.Д. Механизм реализации мер уголовно-процессуального принуждения: сравнительно-правовое исследование: Дис. .канд. юрид. наук. М., 2010.
References and Sources
1. Kornukov V.M. K ponyatiyu mer processual'nogo prinuzhdeniya v sovetskom ugolovnom processe // Uchenye zapiski Saratov. yurid. in-ta. Vyp. XIX. CH.1. Saratov, 1970.
2. Vetrova G.N. Ugolovno-processual'naya otvetstvennost'. Dis. ...kand. yurid. nauk. M., 1981.
3. Kozhevnikov S.N. Ponyatie prinuzhdeniya kak social'noj kategorii. Itogi nauchno-issledovatel'skoj deyatel'nosti za 1970 god. Sverdlovsk, 1971.
4. Chistyakova B.C. Zakonnost' i obosnovannost' primeneniya mer ugolovno-processual'nogo prinuzhdeniya. M., 1978.
5. Gajnov I.D. Mekhanizm realizacii mer ugolovno-processual'nogo prinuzhdeniya: sravnitel'no-pravovoe issledovanie: Dis. .kand. yurid. nauk. M., 2010.
ГАРАЕВА ТАТЬЯНА БОРИСОВНА - преподаватель, кафедра общеправовых дисциплин, Владивостокский филиал Дальневосточного юридического института МВД России (juliameln@mail.ru).
GARAEVA, TATYANA B. - Lecturer, Department of General Law Disciplines, Vladivostok Branch of the Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia (juliameln@mail.ru).
УДК 346.2
ШАПСУГОВА М.Д. КРЕСТЬЯНСКОЕ (ФЕРМЕРСКОЕ) ХОЗЯЙСТВО И ЛИЧНОЕ ПОДСОБНОЕ ХОЗЯЙСТВО: ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО И САМОЗАНЯТОСТЬ
Ключевые слова: крестьянское (фермерское) хозяйство, личное подсобное хозяйство, самозанятость, граждане, предпринимательство, предпринимательское право.
В статье исследуется соотношение правового статуса крестьянских (фермерских) хозяйств и личных подсобных хозяйств, как форм ведения деятельности в сфере сельского хозяйства. Автор признает не вполне удачным законодательный подход, в соответствии с которым крестьянские (фермерские) хозяйства утратили признак семейно-родственных отношений. Также рассмотрена модель личного подсобного хозяйства на предмет соответствия ее формально-юридическим и экономическим признакам самозанятости. Отмечается, что с экономической же точки зрения, ведение подсобного хозяйства является классической формой самозанятости. Однако говорить о самозанятости, как экономической категории, в сфере деятельности личных подсобных хозяйств можно, прежде всего, в части реализации (не являющейся предпринимательской деятельностью) гражданами, ведущими личное подсобное хозяйство, сельскохозяйственной продукции, произведенной и переработанной при ведении личного подсобного хозяйства.
SHAPSUGOVA, M.D. PEASANT (FARM) ECONOMY AND PERSONAL SUBSIDIARY FARMING: ENTREPRENEURSHIP AND SELF-EMPLOYMENT
Keywords: peasant (farm) economy, personal subsidiary farming, self-employment, citizens, entrepreneurship, entrepreneurial law
In the article researched the correlation between the legal status of peasant (farm) economy and personal subsidiary farming as forms of activity in the sphere of agriculture. The author acknowledges that the legislative approach, according to which peasant (farmer) households have lost the sign of family-kinship, is not entirely successful. Also it considered the model of personal subsidiary farming for its conformity to the formal-legal and economic signs of self-employment. It is noted that, from an economic point of view, the management of a subsidiary farm is a classic form of self-employment. However, it is possible to speak about self-employment as an economic category in the field of activity of personal subsidiary farming, first of all, in terms of the sale (not being entrepreneurial activity) by citizens conducting private subsidiary farming of agricultural products produced and processed in the process of conducting private subsidiary farming.
