CC BY
44
Научная статья УДК 34
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-4-201-208 NIION: 2003-0059-4/22-380 MOSURED: 77/27-003-2022-04-579
Актуальные проблемы уголовной ответственности за эвтаназию
Анна Александровна Семочкина1, Александра Алексеевна Вильмс2
1,2 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия
1 aniutaart@mail.ru
2 aleksandra.vilms@yandex.ru
Аннотация. Эвтаназия — намеренное ускорение наступления смерти неизлечимо больного с целью прекращения его страданий; явление страшное и остро прогрессирующее в современном мире. Поднимается проблема уголовной ответственности за эвтаназию.
Ключевые слова: жизнь человека, эвтаназия
Для цитирования: Семочкина А. А., Вильмс А. А. Актуальные проблемы уголовной ответственности за эвтаназию // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 4. С. 201-208. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-4-201-208.
Original article
Actual problems of criminal liability for euthanasia
Anna A. Semochkina1, Aleksandra A. Vilms2
1,2 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia
1 aniutaart@mail.ru
2 aleksandra.vilms@yandex.ru
Abstract. Euthanasia is the deliberate acceleration of the death of a terminally ill person in order to end his suffering. This phenomenon is terrible and acutely progressive in the modern world. Within the framework of this article, the author raises the problem of criminal liability for euthanasia. Keywords: human life, euthanasia
For citation: Semochkina A. A., Vilms A. A. Actual problems of criminal liability for euthanasia. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(4):201-208. (In Russ.). https://doi. org/10.24412/2073-0454-2022-4-201-208.
Жизнь - это, священный дар, который является непререкаемой и высшей ценностью. Процесс появления на свет, старения и физического умирания — естественный, поэтому человек имеет право как на достойную жизнь, так и на достойный уход из нее. Стремление к прекращению как своей, так и чужой жизни — противоестественно. Однако взгляды за «умирание с достоинством» в современном мире становятся все более популярными. Человек, будучи больным, теряет последнюю надежду на выздоровление и просит лишить себя жизни добровольно. В юридической, медицинской и религиозной литературе такое деяние называется эвтаназией.
Термин «эвтаназия» произошел от слияния прилагательного — благо, или эпического — «хороший, добрый, красивый, доблестный, благородный»; слова «thanatos», означающего «смерть».
В медицине понятие «эвтаназия» впервые было использовано в XVII веке Ф. Бэконом, под которым английский политик обозначал легкую, безболезненную смерть, осуществляемую врачом для облегчения страданий. Дословно данный термин был переведен как «благоумирание», однако стал означать не сколько сам факт наступления смерти, а форму ее причинения. В своих сочинениях Ф. Бэкон писал: «Я совершенно убежден, что долг врача состоит не только в том, что-
© CeMOHKHHa A. A., Bw^bMC A. A., 2022
бы восстанавливать здоровье, но и в том, чтобы облегчать страдания и мучения, причиняемые болезнями, и это не только тогда, когда такое облегчение боли как опасного симптома болезни может привести к выздоровлению, но даже и в том случае, когда уже не совершенно никакой надежды на спасение и можно лишь сделать смерть более легкой и спокойной» [6, с. 256]. В высказывании Ф. Бэкона явно выделены признаки, на основе которых среди различных действий медицинского работника можно точно определить, какие из них входят в понятие «эвтаназия». Во-первых, термин определен как «легкая и спокойная смерть», поскольку во время проводимых мероприятий потерпевшему не причиняются иные физические и нравственные страдания помимо испытываемых им вследствие протекающей болезни. Во-вторых, медицинский работник, осуществляющий эвтаназию, совершенно убежден в отсутствии эффективного лечения болезни.
Похожее определение понятия приведено в Большой медицинской энциклопедии, под которым понимают «намеренное ускорение наступления смерти неизлечимо больного с целью прекращения его страданий» [7]. Тем не менее, данная дефиниция, по мнению Капинус О. С., не позволяет полностью сформулировать и конкретизировать термин, так как в нем отсутствуют несколько важных уточнений, необходимых для полного определения понятия. Как отмечает Капинус О. С., в дефиниции «во-первых, не упоминается даже терминологически о просьбе больного; во-вторых, речь идет лишь об ускорении наступления смерти, которое не всегда может совпадать с ее фактическим наступлением» [11, с. 32].
В настоящее время вопрос о легализации эвтаназии достаточно актуален, поскольку события, происходящие в современном мире, затрагивают правосознание населения России. Законодательством большинства зарубежных государств предусмотрен запрет на проведение данной процедуры. Тем не менее, нельзя сказать о полном отрицании данного комплекса мер, так как существует ряд стран, где эвтаназия не просто считается взвешенным и обдуманным решением, но и легализированным процессом.
На сегодняшний день к странам, допускающим осуществление эвтаназии, относятся — Бельгия, Нидерланды, Швейцария и другие. Поскольку Российская Федерация занимает одну из ведущих позиций в мировом рейтинге стран, все нововведения, касающиеся медицинских, юридических и религиозных проблем, не могут быть оставлены без внимания.
Помимо толкования понятия «эвтаназия» немаловажным является установление его уголовно-правовой характеристики в законодательстве Российской Федерации, так как не имеют смысла попытки понять суть деяния, используя только одно лишь понятие.
Для того чтобы определить квалификацию дея-
ния, содержащего признаки различных форм эвтаназии, необходимо рассмотреть наличие четырех элементов состава преступления.
Вопреки существованию запрета на проведение эвтаназии, предусмотренного ст. 45 Федерального закона от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и отсутствии в уголовном законодательстве отдельной статьи, предусматривающей наказание за ее совершение, осуществление данного деяния подлежит квалификации по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Кроме того, в виду наличия в убийстве наличия сострадания, при назначении наказания применяется положения п. «д», ч. 1. ст. 61 УК РФ как смягчающее обстоятельство при совершении преступления.
Рассуждая об убийстве, И. Я. Фойницкий отмечает, что оно «не перестает быть убийством, хотя оно было сделано с согласия убитого». Однако в тоже время не мог не согласиться с тем, что «между действующими по мотивам нравственным и безнравственным, социальным и антисоциальным лежит целая бездна, и, хотя бы они нарушали один и тот же уголовный закон, их состояния преступности далеко не одинаковы» [14, с. 256].
Как отмечалось ранее, эвтаназия квалифицируется как убийство, которое совершается по просьбе потерпевшего. Несмотря на наличие этого высказанного желания, осуществление данного деяния ни при каких обстоятельствах не означает освобождение от уголовной ответственности.
Наиболее проблемным из элементов состава преступления убийства в форме эвтаназии является определение объекта.
Под объектом преступления К. А. Амиянц понимает «то, на что посягает преступление, то есть, на что оно направлено, что оно нарушает и чему причиняет или может причинить вред» [5, с. 158]. Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ, является жизнь человека. В Декларации прав человека закреплено «право на жизнь» каждого человека [1, с. 4]. Конституция Российской Федерации также закрепляет данное право [2, с. 4398]. Однако ни один из этих нормативно-правовых актов не сохраняет за человеком «права на смерть». Из этого можно сделать вывод, одной из основных задач, стоящих и перед Декларации прав человека, и перед Конституцией Российской Федерацией, является сохранение «права на жизнь» как у тяжело больных людей, так и даже у совершенно неизлечимых, поскольку жизнь любого человека — высшая социальная ценность, на которую происходит посягательство как во время простого убийства, так и убийства в форме эвтаназии.
В концепции уголовного права различают такие виды объекта как родовой, видовой и непосредственный.
Под родовым или специальным объектом преступления понимают группу однородных или тождественных общественных отношений, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств. Кроме того, это мера разграничения, которая является основой разделения Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации на разделы с учетом схожести родовых объектов различных составов преступлений.
Родовым объектом убийства являются такие общественные отношения, которые обеспечивают естественные права и свободы любого человека. Анализируя данный объект и отождествляя его с родовым объектом эвтаназии, допустимо говорить об их совпадении.
Однако установление одного этого вида объекта указывает только на определенную группу общественных отношений и не позволяет свидетельствовать о конкретном общественном отношении, на которое совершено посягательство. Поэтому для правильной квалификации, в видах объекта выделены видовой и непосредственный объекты.
Видовой объект — та часть родового объекта, объединяющая более узкие группы отношений, отражающих один и тот же интерес участников этих отношений. То есть, видовой объект — совокупность общественных отношений одного вида, каждое из которых становится непосредственным объектом при совершении преступления, относящегося к данному виду.
Под видовым объектом основного состава убийства понимают те общественные отношения, которые направлены на охрану жизни и здоровья. Рассматривая схожесть родовых объектов убийства и эвтаназии, нельзя говорить о полном сходстве в видовых объектах. Так, в процессе совершения эвтаназии, как одной из разновидности убийства, видовым объектом признаются общественные отношения, обеспечивающие жизнь и здоровье неизлечимо больного человека, чья смерть неизбежна.
Непосредственным объектом признается тот конкретный вид общественных отношений, которому непосредственно причиняется вред от преступного деяния, то есть это то, на что конкретно направлено посягательство.
Непосредственным объектом убийства является сама жизнь человека. Говоря о непосредственном объекте эвтаназии, мнение правоведов разделилось. Например, О. С. Капинус понимает его как «возможность человека находиться в живом состоянии» [11, с. 179].
По мнению И. А. Гюлишановой, «потерпевший должен быть безнадежно больным или иным образом обреченным на смерть человеком, к тому же находящимся в беспомощном состоянии и испытывающим непереносимые страдания» [10, с. 52]. То есть автор связывает непосредственный объект с жизнью неиз-
лечимо больным или иным образом обреченным на смерть человеком, который находится в беспомощном состоянии и испытывает невыносимую боль. С ее точкой зрения согласны М. А. Горбатова, Н. И. Щипано-ва, которые обращают внимание на то, что «указание в нем на признак беспомощности является лишним, так как потерпевший не обязательно должен быть лишен возможности осознавать происходящее или оказывать сопротивление» [9, с. 23].
Анализируя результаты проведенного изучения, допустимо говорить о существенных отличиях непосредственных объектов убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и эвтаназии, ответственность за которую предусмотрена этой же статьей. То есть для квалификации убийства в форме эвтаназии обязательным признаком является неизлечимость потерпевшего. Несмотря на то, что наука и медицина постоянно развиваются, нельзя говорить о том, что все болезни имеют свое лекарство, которое полностью бы избавило человечество от существующего заболевания.
Не менее важной нерешенной проблемой является возможность предоставления права голоса родственникам в силу невозможности получить согласие от самого больного. Так, в виду его нахождения, например, в коме, просьба об умерщвлении, которая исходит от близких, не может свидетельствовать о наличии этого желания от самого потерпевшего. Об этом также нельзя утверждать, когда больной может понимать характера и значения совершаемых с ним действий. В таких случаях, по нашему мнению, оказание медицинской деятельности и умерщвление больного даже с целью облегчения его страданий, должно быть признано как квалифицированное убийство.
В теории уголовного права в вопросах, относящихся к объективным признакам любого предусмотренного уголовным законодательством преступления, помимо объекта, выделен также такой элемент состава, как объективна сторона.
Объективная сторона эвтаназии выражена, в большинстве случаев, с помощью активных действий. Тем не менее, на практике известны случаи, когда в качестве акта эвтаназии было признано бездействие лиц. То есть, говоря об объективной стороне нельзя не затронуть формы эвтаназии, ее активную и пассивную разновидности. В связи с этим возникает необходимость отграничения мотива эвтаназии и мотива совершения преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ. Различие составов преступлений явно выражено в диспозиции ранее названной нормы. Неоказание помощи больному будет признано уголовно наказуемым при отсутствии уважительных причин. Перечень этих причин прямо не указан. Их наличие или отсутствие устанавливается в каждом конкретном деле индивидуально. Опираясь на судебную практику, многие правоведы предпринимали попытки вы-
делить эти уважительные причины в определенную классификацию и определить наиболее возможные и важные обстоятельства совершения преступления, предусмотренные ст. 124 УК РФ. Например, Н. В. Щетинина признает одну из возможных классификаций уважительных причин по объективным и субъективным признакам и выделяет такие обстоятельства, как «обстоятельства природного и техногенного характера, общественно опасные действия людей, конкуренция обязанностей по оказанию помощи при наличии одновременных «опасностей», личные обстоятельства объективного и субъективного характера» [13, с. 143]. Однако среди приведенных примеров автор не упоминала о таком обстоятельстве, как наличие у больно -го неизлечимого заболевания. Поэтому, преследуя цель облегчения страданий потерпевшего путем действий, которые входят также в объективную сторону неоказания помощи больному, виновный по действующему уголовному законодательству совершает преступление, предусмотренное ст. 105 УК РФ, а не ст. 124 УК РФ.
Рассматривая эвтаназию с точки зрения конструкции состава преступления и опираясь на вывод, что в результате деяния обязательно должны наступить общественно опасные последствия в виде смерти потерпевшего, мы не можем говорить о формальности состава преступления. Более того, необходимым является доказательство о наличии причинно-следственной связи между деянием виновного, действием или бездействием, и смертью неизлечимо больного.
Помимо обязательных признаков материальных составов преступления, рассмотренных нами ранее, нельзя не рассмотреть дополнительные признаки объективной стороны, которые в ряде случаев выделены в многочисленных диспозициях статей уголовного законодательства и признаны обязательными наравне с общественно опасным деянием, общественно опасными последствиями и причинно-следственной связью.
В настоящее время под актом эвтаназии признается совершение деяния не только в медицинском учреждении, но и по месту проживания потерпевшего. Причем средства и орудия, используемые виновным, могут быть разнообразными. К примеру, по мнению М. А. Горбатовой и Н. И. Щипановой «смерть потерпевшему может быть причинена путем введения инъекций, ускоряющих процесс умирания, посредством отказа врача от лечения пациента или отключения аппаратов, поддерживающих его жизнедеятельность, и т. п.» [9, с. 26]. Не может идти речи об эвтаназии, когда наступление смерти потерпевшего происходит в результате побочных эффектов вводимого препарата, используемого лишь для уменьшения болей пациента, а не для облегчения его страданий путем умерщвления.
Говоря об активной эвтаназии, мы рассматриваем
случаи, когда перед пациентом стоит выбор: врач или же сам больной введут препарат в организм. Тем не менее, по мнению Т.иВ. Вавилкиной, необходимо отличать активную форму эвтаназии от убийства из милосердия, «то есть когда врач «при отсутствии просьбы безнадежно больного, видя его мучительные страдания, которые обязательно в скором времени приведут к смерти, и будучи не в силах их устранить, совершает деяние, в результате которого наступает смертельный исход» [8, с. 90]. Пассивная форма эвтаназии, в отличие от активной, предусматривает завершение всех процедур, необходимых для лечения.
Поскольку эвтаназии только в настоящее время стало уделяться достаточное количество внимания и в виду того, что данное деяние приравнено к убийству, полного перечня мероприятий, осуществляемых виновным во время эвтаназии, не существует. Поэтому все действия, направленные на умерщвление потерпевшего с его согласия, признаны деяниями, входящими в объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ.
Так, например, впервые об эвтаназии, как об одной из форм убийства, стало известно в России в 2004 году. Две несовершеннолетние девушки совершили убийство парализованной женщины по ее просьбе. При этом, в ходе проведенного расследования не удалось представить доказательств, о том, что потерпевшая испытывала непереносимые боли и страдания. Кроме того, опираясь на показания свидетелей, было установлено, что желание уйти из жизни потерпевшая высказывала неоднократно ввиду начавшейся депрессии. Выполнить просьбу согласилась Марта Шкер-манова, которой потерпевшая предложила забрать золотые украшения в обмен на совершение умерщвления. Вместе со своей знакомой, Кристиной Патри-ной, они совершили ряд действий, направленных на убийство: ввели в вены потерпевшей воздух, а затем, понимая безрезультатность, задушили парализованную женщину веревкой. При квалификации деяния несовершеннолетних как убийство, позиции стороны обвинения и стороны защиты о наличии отягчающих или смягчающих обстоятельств были различны. Так, сторона обвинения в лице прокурора, настаивала на том, что деяние было совершено из-за получения вознаграждения, то есть присутствовала корыстная цель. Однако сторона защиты доказала наличие мотива сострадания по отношению к потерпевшей. В результате «приговор был смягчен, потому что девушки активно сотрудничали со следствием» [17].
В судебной практике разрешения дел об эвтаназии, есть случаи, в которых суд признавал наличие такого смягчающего обстоятельства как мотив сострадания. Согласно Приговору № 2-52/2011 от 2 сентября 2011 г. по делу № 2-52/2011 Курганского областного суда «Лобов В. Г. совершил убийство М. заведомо для
него находящейся в беспомощном состоянии при следующих обстоятельствах. 9 января 2011 года с 17 до 20 часов 30 минут Лобов, находясь в квартире №.. дома №.. по улице в селе района области, из сострадания к тяжело больной М., выполняя ее просьбу о лишении жизни, осознавая, что в силу состояния здоровья она не способна оказать ему сопротивление, с целью убийства сдавил ее шею шнуром, причинив угрожающую жизни странгуляционную борозду, лишил возможности дышать, отчего она скончалась на месте происшествия» [16]. К выводу о виновности Лобова в убийстве М. суд пришел на основании совокупности следующих доказательств. В ходе предварительного расследования Лобов показал, что его супруга страдала тяжелым онкологическим заболеванием. В конце 2010 года состояние здоровья М. ухудшилось, сопровождалось сильными болями, она практически не принимала пищу. 8 января 2011 года соседи принесли супругу домой, так как она не могла передвигаться. Вечером 9 января 2011 года М. сказала ему: «Придуши меня, я уже не могу мучиться от боли». Чтобы прекратить страдания жены, накинул на ее шею ремень и задушил. После этого сообщил соседям о смерти супруги. Суд находит доказанным, что убийство М. подсудимый совершил по мотиву сострадания, выполняя ее просьбу о лишении жизни. Признать Лобова Владимира Григорьевича виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ и, применяя положения ст. 64 УК РФ, назначить ему 4 (четыре) года лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
Вместе с тем, несмотря на наличие тождественности убийства и эвтаназии, многие правоведы выделяют принципиальные отличия деяний. По данному факту наиболее полное мнение, на наш взгляд, высказал Н. Е. Алёнкин, который видит разницу в следующем: «принципиальное отличие убийства по просьбе потерпевшего от иных видов убийства (в том числе от любого предусмотренного в настоящее время привилегированного вида убийства) заключается в том, что оно лишено насильственного характера. Любое другое убийство, будучи насильственным преступлением, совершается против воли потерпевшего (или независимо от нее). В случае же убийства по просьбе потерпевшего воля самого «потерпевшего» направлена на уход из жизни, более того, он просит об этом исполнителя, что охватывается умыслом последнего». То есть, в случае совершения эвтаназии нельзя говорить ни о причинении вреда против или помимо его воли, ни о принудительном воздействии.
Помимо объективных признаков для признания деяния преступлением необходимо наличие его субъективных признаков. Субъективная сторона любого преступления представлена в виде вины, выраженная умысла или неосторожности.
Анализ эвтаназии как преступления показал, что субъективная сторона в ней выражена умышленной формой вины и направлена на лишение жизни неизлечимо больного потерпевшего. Однако, продолжая выделять отличительные признаки убийства и эвтаназии, мы не можем говорить о полной схожести. Несомненно, умысел, как в первом, так и во втором акте направлен на умерщвление человека. Однако убийство предполагает совершения деяния в форме как прямого, так и косвенного умысла. О наличии в акте эвтаназии косвенного умысла говорить невозможно в силу того, что этот вид предполагает осознание виновным общественной опасности совершаемого деяния, предвидения возможности наступления общественно опасных последствий и не желание, но сознательное допущение этих последствий либо безразличное отношение к ним. При совершении эвтаназии виновный предвидит возможность того, что его действия причинят смерть другому человеку и желает наступления смерти в силу сострадания к его неизлечимому и приносящему страдания состоянию, а не сознательно допускает наступление смерти или безразлично к этому относится.
Такие факультативные признаки субъективной стороны как мотив и цель в данном преступлении переходят в разряд обязательных и играют важную роль для правильной квалификации содеянного. Мотивом признается чувство сострадания к неизлечимо больному, а целью — прекратить страдания неизлечимо больного человека.
Осуществление эвтаназии не может быть основано на иных мотивах и целях. В связи с этим исключена возможность привлечения к уголовной ответственности за данное преступление, совершенное с корыстной целью, например, умерщвление жертвы по ее просьбе для получения вознаграждения за последующую трансплантацию органов. Например, Н. С. Таганцев говорил, что «нельзя поставить на одну доску с убийцей из корысти или мести солдата, заколовшего на поле битвы своего смертельно раненного товарища по его просьбе, чтобы избавить его от дальнейших мучений, доктора, прекратившего мучительную агонию умирающего и т. п.» [12, с. 300].
Например, согласно Приговору Фроловского городского суда Волгоградской области от 02 ноября 2017 г., вынесенного по делу № 1-116/2017, в отношении Ершова Сергея Николаевича, по обвинению в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 105 УК РФ, был вынесен обвинительный приговор. Ершов С.Н. совершил убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, при следующих обстоятельствах: «Ершов С.Н. находился в домовладении, совместно с матерью своей сожительницы, которая страдала заболеваниями ног и позвоночника, длительное время испытывая силь-
ные боли. Потерпевшая, не имея возможности продолжать терпеть боли вследствие имеющихся у нее заболеваний, обратилась к Ершову С. Н. с просьбой о лишении ее жизни. В этот момент у Ершова С. Н., испытывающего сострадание к мучениям женщины, возник преступный умысел, направленный на убийство. Реализуя задуманное, Ершов С. Н. осознавая общественную опасность своих преступных действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде причинения смерти и желая этого, находясь в помещении зальной комнаты домовладения, умышленно и целенаправленно, подошел к потерпевшей, лежащей на диване на спине, своими двумя руками обхватил шею потерпевшей, которая является жизненно важным органом и с силой стал сдавливать руки, перекрыв тем самым потерпевшей доступ кислорода в легкие. Предвидя, что в результате своих противоправных действий в виде умышленного сдавливания своими руками шеи женщины, наступит смерть последней, Ершов С. Н. с силой продолжал сдавливать шею потерпевшей до момента, пока потерпевшая не перестала подавать признаки жизни, чем причинил телесные повреждения. Мотивом совершения преступления явилось чувство сострадания к потерпевшей и просьба о лишении её жизни, о чём подсудимый Ершов С. Н. стабильно пояснял в ходе предварительно следствия, а также подтверждено показаниями свидетеля о том, что потерпевшая неоднократно говорила, что устала жить, хочет поскорей умереть, так как ей надоело жить «овощем». Несмотря на то, что показаниями потерпевших, свидетелей о том, что потерпевшая была жизнерадостным человеком и не желала умирать, суд принимает за основу показания о том, что она страдала от физических болей и хотела умереть» [15]. Поэтому одним из обстоятельств, смягчающих наказание виновному, суд признал в соответствии с п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ, совершение преступления по мотиву сострадания.
Однако возникновение умысла на совершение эвтаназии может возникнуть в результате ошибочного суждения виновного о желании потерпевшего умереть, хотя в действительности просьбы не было или она исходила от лица, не осознающего последствий своего решения, либо требование было выражено в форме согласия на предложение субъекта совершить умерщвление.
Субъект эвтаназии также имеет не менее важные отличия от субъекта убийства. Субъект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, является физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14-летнего возраста. При этом, лицами, которые совершают непосредственно эвтаназию, признаются определенный круг лиц. К ним относятся медицинский или социальный работник, родственник или знакомое лицо, осведомленное
о тяжелой неизлечимой болезни и страданиях, связанных с этой болезнью. Анализируя возможность совершения действий, предусмотренных объективной стороной эвтаназии, лицами, не относящимися к медицинским работникам, необходимо понимать, что если умерщвление совершается лицом, не имеющим медицинского образования, то может ли оно утверждать точно о таких вещах как: возможно ли прекратить страдания больного, не причиняя ему смерти, а также излечимость или неизлечимость заболевания. Поэтому в данном случае считаем необходимым рассматривать совершенное деяние как простое убийство, а не «избавление человека от страданий» путем его умерщвления.
Говоря о субъективных признаках эвтаназии, нельзя не сказать о ее субъекте, которым является лицо, достигшее 16-летнего возраста. В качестве специального субъекта следует выделить медицинского работника.
Согласно ст. 45 Федерального закона от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» именно медицинским работником запрещается осуществление эвтаназии. Поэтому для правильного определения субъекта преступления необходимо определить: кто является медицинским работником. Статья 2 Федерального закона от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определяет медицинского работника как «физическое лицо, которое имеет медицинское или иное образование, работает в медицинской организации и в трудовые (должностные) обязанности которого входит осуществление медицинской деятельности, либо физическое лицо, которое является индивидуальным предпринимателем, непосредственно осуществляющим медицинскую деятельность» [3]. Анализ наличия прямого запрета на совершение эвтаназии и существующих взглядов к её легализации в зарубежном законодательстве обосновывает логичность введения в УК РФ отдельной нормы за указанное деяние.
Таким образом, основываясь на исследовании (изучении) нормы, закрепленной в ч. 1 ст. 105 УК РФ, предусматривающей ответственность за совершение как простого убийства, так и эвтаназии, а также на существующие между ними сходные и различные признаки, мы пришли к следующим выводам:
Родовым объектом преступления эвтаназии признаются общественные отношения, которые обеспечивают естественные права и свободы любого человека.
Видовым объектом преступления эвтаназии признаются общественные отношения, обеспечивающие жизнь и здоровье неизлечимо больного человека, чья смерть неизбежна.
Непосредственным объектом преступления эвтаназии является жизнь неизлечимо больного человека.
Объективная сторона предусматривает деяние (действие или бездействие), направленное на прекращение жизни безнадежно больного; преступное последствие (причинение смерти); причинная связь между деянием (действием или бездействием) и наступлением смерти потерпевшего, означающая, что смерть с внутренней закономерностью должна вытекать из действий (бездействия) виновного, т.е. быть необходимым, а не случайным их последствием. Наличие этих трех признаков говорит о материальной конструкции состава преступления.
Субъективная сторона выражена умышленной формой вины и направлена на лишение жизни неизлечимо больного потерпевшего. При этом, в отличие от убийства, отсутствие возможности совершения преступления с косвенным умыслом предусматривает наличие только прямого умысла, поскольку виновный предвидит возможность того, что его действия причинят смерть другому человеку и желает наступления смерти в силу сострадания к его неизлечимому и приносящему страдания состоянию, а не сознательно допускает наступление смерти или безразлично к этому относится.
Субъект — лицо, достигшее 16-летнего возраста, имеющее медицинское или иное образование, работающее в медицинской организации и в трудовые (должностные) обязанности которого входит осуществление медицинской деятельности, либо физическое лицо, которое является индивидуальным предпринимателем, непосредственно осуществляющим медицинскую деятельность.
Список источников
1. Всеобщая декларация прав человека: принята и провозглашена Генеральной Ассамблеей ООН 10 дек. 1948 г. // Российская газета. 1998. 10 декабря.
2. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 г.) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 г. № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 г. № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 г. № 2-ФКЗ, от 01.07.2020 г. № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 01.07.2020, № 31, ст. 4398.
3. Федеральный закон от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ (ред. от 02.07.2021) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2021).
4. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 04.03.2022).
5. Амиянц К. А. Проблемы определения объекта преступления в уголовном праве / К. А. Амиянц // Татищевские чтения : актуальные проблемы науки и практики: Мате-
риалы XIV Международной научно-практической конференции. В 4-х томах, Тольятти, 20-21 апреля 2017 года. Тольятти : Волжский университет имени В.Н. Татищева (институт), 2017. С. 158-162.
6. Бэкон Ф. Соч. : в 2 т. Т. 1. М., 1977.
7. Большая Медицинская Энциклопедия (БМЭ) / под редакцией Петровского Б. В. 3-е изд. Ы^://бмэ.орг/^ех^р/ЭЙТАНАЗИЯ.
8. Вавилкина Т. В. К вопросу об эвтаназии в законодательстве зарубежных стран // Наука. Общество. Государство. 2014. № 4(8). С. 90-97.
9. Горбатова М. А. Ответственность за убийство из сострадания : некоторые вопросы теории и практики / М. А. Горбатова, Н. И. Щипанова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия : Право. 2019. Т. 19. № 3. С. 22-27.
10. Гюлишанова И. А. Уголовно-правовой статус потерпевшего при эвтаназии // Законность. 2011. № 3. С. 52-55.
11. Капинус О. С. Эвтаназия как социально-правовое явление. Монография. М. : Издат. дом «Буквовед», 2006. 400 с.
12. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902.
13. Щетинина Н. В. Неоказание помощи больному : уголовно-правовая характеристика и вопросы квалификации // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2019. № 1 (81). С. 143-149.
14. Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. М., 2000. 464 с. URL: https:// rusneb.ru/catalog/000199_000009_000751964/ (дата обращения: 31.01.2022).
15. Приговор Фроловского городского суда Волгоградской области от 02 ноября 2017 г., вынесенного по делу № 1-116/2017. URL: https://frolvol.sudrf.ru/modules. php?name=sud_delo&srv_num=1&name_ op = doc&number = 31240091&delo_ id=1540006&new=0&text_number=1 (дата обращения: 15.01.2022).
16. Приговор № 2-52/2011 от 2 сентября 2011 г. по делу № 2-52/2011 Курганского областного суда. URL: https://sudact.ru/regular/doc/ uf9YS8E1biN1/ (дата обращения: 15.01.2022).
17. URL: https://polit.ru/article/2004/12/07/ prigovorevtan/ (дата обращения: 15.01.2022).
References
1. Universal Declaration of Human Rights : adopted and proclaimed by the UN General Assembly on December 10, 1948 // Rossiyskaya Gazeta. 1998. December 10.
2. Constitution of the Russian Federation (adopted by popular vote on 12.12.1993) (subject to amendments made by the Laws of the Russian Federation on Amendments to the Constitution of the Russian Federation of 30.12.2008 № 6-FKZ, of 30.12.2008 № 7-FKZ, of 05.02.2014 № 2-FKZ, of 01.07.2020 № 11-FKZ) // Collection of Legislation of the Russian Federation, 01.07.2020, № 31, Art. 4398.
3. Federal Law № 323-FZ of 21.11.2011 (as amended on 02.07.2021) «On the basics of protecting the health of citizens in the Russian Federation» (with amendments and additions, ent. effective from 01.10.2021).
4. Criminal Code of the Russian Federation of 13.06.1996 № 63-FZ (as amended on 04.03.2022).
5. Amiyants K. A. Problems of determining the object of a crime in criminal law / K. A. Amiyants // Tatishchev readings : actual problems of science and practice : Materials of the XIV International Scientific and Practical Conference. In 4 volumes, Togliatti, April 20-21, 2017. Togliatti : Volzhsky University named after V.N. Tatishchev (Institute), 2017. P. 158-162.
6. Bacon F. Soch. : In 2 vol. t. 1. M., 1977.
7. Great Medical Encyclopedia (BME) / edited by B. V. Petrovsky, 3rd edition. https://6мэ.орг/index. php/3HTAHA3R3.
8. Vavilkina T. V. On the issue of euthanasia in the legislation of foreign countries // Nauka. Society. State. 2014. № 4(8). P. 90-97.
9. Gorbatova M. A. Responsibility for murder out of compassion : some questions of theory and practice / M. A. Gorbatova, N. I. Shchipanova //
Bulletin of the South Ural State University. Series : Pravo. 2019. Vol. 19. № 3. P. 22-27.
10. Gulishanova I. A. The criminal-legal status of the victim during euthanasia // Legality. 2011. № 3. P. 52-55.
11. Kapinus O. S. Euthanasia as a social and legal phenomenon. Monograph. M. : Izdat. house «Letterist», 2006. 400 p.
12. Tagantsev N. S. Russian criminal law. Part of the general. Vol. 1. St. Petersburg., 1902.
13. Shchetinina N. V. Failure to help a patient: criminal-legal characteristics and qualification issues // Bulletin of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. № 1 (81). P. 143-149.
14. Foynitsky I. Ya. The doctrine of punishment in connection with prison studies. M., 2000. 464 p. URL: https://rusneb.ru/catal og/000199_000009_000751964/ (accessed: 31.01.2022).
15. Verdict of the Frolovsky City Court of the Volgograd region of November 02, 2017, issued in case № 1-116/2017. URL: https://frolvol.sudrf.ru/modules. php?name=sud_delo&srv_num=1&name_ op = doc&number = 31240091&delo_ id=1540006&new=0&text_number=1 (accessed: 15.01.2022).
16. Verdict № 2-52/2011 of September 2, 2011 in case № 2-52/2011 of the Kurgan Regional Court. URL: https://sudact.ru/regular/doc/uf9YS8E1biN1/ (accessed: 15.01.2022).
17. URL: https://polit.ru/article/2004/12/07/ prigovorevtan/ (accessed: 15.01.2022).
Информация об авторах
А. А. Семочкина — доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук;
А.А. Вильмс — курсант 3 курса Международно-правового факультета Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя.
Information about the authors
A. A. Semochkina — Associate Professor of the Department of Criminal Law of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences;
A. A. Vilms — 3rd year Cadet of the International Law Faculty of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot'.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 29.03.2022; одобрена после рецензирования 20.05.2022; принята к публикации 23.06.2022.
The article was submitted 29.03.2022; approved after reviewing 20.05.2022; accepted for publication 23.06.2022.
