CC BY
419
УДК 72.01 КОРОТИЧ А. В.
Актуальные проблемы
современной концептуальной архитектуры России
Участие в ряде международных архитектурных симпозиумов и выставок позволило автору обозначить в статье наиболее острые проблемы, а также характерные особенности и тенденции развития сегодняшней российской концептуальной архитектуры. Своей статьей автор пытается привлечь внимание к указанным проблемам архитектурное общество.
Коротич
Андрей
Владимирович
доктор архитектуры, Заслуженный изобретатель России, зав.лабораторией УралНИИпроект РААСН
e-mail: avk-57@uniip.ru
Ключевые слова: архитектура, концепт, формообразование, поисковый характер, изобретение, моделирование, типология, методика, архитектурное общество.
KOROTICH A. V.
ACTUAL PROBLEMS OF MODERN CONCEPTUAL RUSSIA ARCHITECTURE
The author has participated in several international architectural symposiums and exhibitions. This allowed the author to indicate in the article the most acute problems, as well as the characteristics and development trends of Russian conceptual architecture. His article the author tries to draw attention to these problems of the architectural community.
Keywords: architecture, concept, shape, exploratory nature of the invention, modeling, types, methods, the architectural community.
Профессиональные приоритеты
Очевидное смещение акцента на исторические исследования, а также теоретические работы с явным историческим уклоном привели к явной диспропорции развития всей научно-практической базы российской архитектуры.
Это явление очень четко прослеживается в направленности и тематике диссертационных работ российских ученых-архитекторов: сегодня практически исчезли и не культивируются работы, имеющие новаторский, поисковый и прогностический характер.
В результате современная российская концептуальная архитектура абсолютно выпадает из контекста развития мирового креативного зодчества и довольствуется лишь использованием уже известных композиционных идей.
Имена-«бренды»
Сегодня налицо полное отсутствие ярких индивидуальностей — персон с собственным новаторским почерком, значимых в масштабах мирового зодчества, с которыми бы ассоциировалась современная российская архитектура, которые бы определяли ее сегодняшний облик и перспективы развития, являлись национальной гордостью.
Если, например, современная британская школа концептуального зодчества может навскидку отождествляться с яркими имиджевыми, всемирно известными фигурами Р. Роджерса и Н. Фостера, итальянская может быть представлена именами Р. Пиано и А. Росси, американская — Ф. Гери и Р. Мейера, испанская — именем С. Калатравы, французская — Ж. Нувеля, японская — К. Танге и К. Курокавы, то сегодняшнюю российскую архитектуру (а существует ли она?!) представлять решительно некому.
Весьма показателен следующий пример. На XXII конгрессе Международного Союза архитекторов в Стамбуле ведущие архитекторы-концептуалисты мира — З. Хадид, Х. Холляйн, Р. Кулха-ас, Р. Вентури, Ф. Маки, Г. Маркатт, М. Фуксас, П. Айзенман, М. Сафди, К. Йенг — выступали с программными докладами и презентацией творческих работ, представляя свои страны [1]. Российскую же архитектуру на стамбульском форуме, к всеобщему удивлению, представлял... историк-востоковед, директор Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге Михаил Пиотровский!
Увы, с тех пор ситуация практически не изменилась, что и обусловливает соответствующий имидж российского креативного зодчества в глазах мирового архитектурного сообщества.
© Коротич А. В., 2012
49
Российские бизнесмены-инвесторы, прекрасно понимающие коммерческую значимость раскрученных имен-«брендов», привлекают к проектированию и возведению наиболее значительных сооружений и комплексов в России (ММДЦ в Москве, Охта-центр в Санкт-Петербурге, Сити-центр в Екатеринбурге и др.) известных за-
рубежных архитекторов — мировых знаменитостей, отчасти справедливо полагая, что в сегодняшней российской архитектурной среде в принципе не может существовать одаренных концептуалистов мирового уровня. По их расхожему мнению, максимум, на что способны лучшие российские зодчие, — это лишь участие в адаптации зарубежных проектов применительно к местным градостроительным и климатическим условиям.
Почему в стране не возрождается «архитектурный авангард» — уникальное явление, прославившее российскую концептуальную архитектуру почти век назад и вызвавшее к жизни плеяду великих всемирно известных имен, таких как В. Татлин, И. Леонидов, К. Мельников, Н. Ладовский,
В. Кринский, братья А. и В. Веснины и др.?
Ссылки на сегодняшние экономические трудности России являются несостоятельными: 1920—1930-е гг., когда возник и развился «архитектурный авангард», отнюдь не были для страны годами процветания и благоденствия — повсеместно царили послевоенная разруха, голод, бандитизм. Парадоксально, но именно в это тяжелое время получил мощное развитие слой новаторских виртуальных архитектурных концептов, так удививших мир [2, 3].
Феномен внезапного возникновения целого созвездия великих имен в самое трудное для страны время и столь же внезапное исчезновение движения вперед безусловно требует более глубокого аналитического осмысления, что позволит в итоге ответить на один из самых злобо-дневных вопросов: как поднять новую (вторую) волну «российского архитектурного авангарда» и вывести российское концептуальное зодчество на качественно новый уровень и передовые позиции в мире?
По результатам авторских исследований и опросов, сегодня на одного архитектора-концептуалиста, обладающего ярко выраженным формотворческим талантом, приходится 730.750 архитекторов-ученых (историков и теоретиков), имеющих выраженные аналитические / исследовательские способности.
Пора, наконец, понять, что яркий, самобытный индивидуальный формотворческий талант — чрезвычайная редкость; таковых в сегодняшней России — считанные единицы. Архитекторы-концептуалисты, наделенные таким талантом, нуждаются в признании, а также целенаправленном продвижении и всемерном поощрении своих работ.
Однако в настоящее время наблюдаются прямо противоположные тенденции: сознательное и откровенное игнорирование значимости международной «раскрутки» новых выдающихся личностей, а также попытки равномерно «размазать» индивидуальный творческий талант среди именитых членов «авторского коллектива» или «загнать» его под марку какого-либо учреждения.
Очевидно, что именно через возникновение звездных имен-«брендов», через культивирование самобытной «авторской архитектуры» возможно возрождение отечественной школы концептуального зодчества, известной и уважаемой во всем мире.
Специфика внутрипрофессио-нального развития
В ранее опубликованной работе [4] показано, что архитектура как область профессиональной деятельности по своей структуре является трехслойной. В соответствии с обозначенной автором трехслойной структурой зодчества любое создаваемое архитектурное произведение существует в трех ипостасях (Таблица 1).
Две первые ипостаси существуют на различных уровнях слоя виртуальных архитектурных концепций, проектов и изобретений.
Конечный продукт архитектурной деятельности, который может быть получен в круге внутрипрофессио-нальных вопросов, — это выполненный на концептуальной основе «проект».
Далее, для физического воплощения замысла «проекту» необходимо выйти за пределы этого слоя и начать продвигаться в слое практической реализации архитектурных решений, где конечным продуктом деятельности является постройка — «осуществленный объект».
Таблица 1
1. «Архитектурно-художественная Слой виртуальных архитектурных
концепция объекта» концепций, проектов и изобретений
I (виртуальная реальность)
2. «Проект»
І I
3. «Осуществленный объект» Слой практической реализации
архитектурных решений
(физическая реальность)
В этом и заключается коренное отличие архитектурной деятельности от «однослойных» специальностей и дисциплин, например, математики, философии, живописи, музыки, поэзии и др., где конечные практические результаты деятельности (научная теория, концепция или гипотеза, новая методика расчета, аналитически установленная закономерность, система экспериментальных данных, живописное, музыкальное или литературное произведение и др.) могут быть целиком получены в пределах соответствующей профессиональной области.
В сравнении с другими разновидностями искусств — музыкой, живописью, скульптурой и т. д. — архитектура имеет материальную базу, обладающуюколоссальнойстоимостью (в ряде случаев одни только строительные материалы здания стоят десятки миллионов долларов, а возведенный объект — более миллиарда). Поэтому в архитектуре скорость возникновения новых идей намного опережает их физическую реализацию.
Именно в сфере зодчества появился термин «бумажная архитектура», очень метко отражающий указанную выше особенность специальности (согласитесь, что термины «бумажная живопись» или «бумажная музыка» звучат нелепо — тут путь от замысла до его практической реализации на порядки короче!). Увы, по степени физической реализации замысла архитектура находится на последнем месте среди всех видов искусств. Если художник или скульптор могут позволить себе в порыве творческого вдохновения инициативно, без предварительного заказа и авансирования, физически реализовать свою идею — написать картину или изваять скульптуру, т. е. получить конечный практический результат деятельности, то архитектор не может инициативно построить, например, Миланский собор или Сиднейский Оперный театр.
Поиск соответствующей клиентуры и инвесторов сегодня становится важным самостоятельным направлением сложного и разнопланового процесса создания произведений архитектуры и чуть ли не главным звеном работы современного архитектора.
Стоит «проекту» покинуть слой виртуальных архитектурных концепций с целью утверждения и дальнейшего практического воплощения, как на него сразу начинает влиять комплекс специфических, зачастую абсолютно не прогнозируемых и случайных факторов, сочетания которых напрямую определяют итоговый результат продвижения (давление
и происки конкурентов; неожиданные и неуместные корректировки архитектурного решения заказчи-ком-инвестором или чиновниками администрации; колебания экономической конъюнктуры, приводящие к изменению объемов финансирования объекта; смена политических лидеров и руководителей администраций, а следовательно, идеологических установок и экономических приоритетов; качество используемых подрядчиком строительных материалов, а также выполняемых строительно-монтажных и отделочных работ и др.).
Объективное рассмотрение архитектурных достоинств представляемых проектов зачастую подменяется иными, гораздо более значимыми аргументами (личные связи, часто родственные; негласные межкорпо-ративные договоренности, известность, взятки, шантаж, угрозы и пр.). В подобных ситуациях, когда архитектурные качества проекта не являются определяющими для его материального воплощения, зодчий с горечью понимает: на данной стадии от него мало что зависит. Лишь в единичных случаях «проект» воплощается без форс-мажорных ситуаций, искажений и помех.
Топ-архитекторы, преуспевшие на ниве практической реализации своих проектов, от прочих архитекторов отличаются отнюдь не уникальным художественным талантом, а как раз тем, что умеют прогнозировать сценарий продвижения проектов внутри слоя «практической реализации» и создавать круг необходимых связей. Это умение определяет характер и последовательность производимых ими действий и в итоге обусловливает результирующий успех в жесткой конкурентной борьбе. По характеру
и жесткости конкурентной борьбы архитектура является лидером среди прочих видов искусств.
Исследования автора позволяют однозначно утверждать, что именно слой виртуальных архитектурных концепций, проектов и изобретений является той «фабрикой», где генерируются новые проектные идеологии, создаются креативные виртуальные концепты, а также зарождаются изобретательские идеи, способные кардинально влиять на развитие практической архитектуры будущего.
Принципиальная специфика этого слоя заключается в том, что он развивается свободно и автономно, вне зависимости от сиюминутных потребностей практики, госзаказа, коммерческой конъюнктуры, административного давления и пр. Именно этот слой сейчас усиленно культивируют передовые архитектурные школы Запада и Востока; в России же его практически не существует.
Слой виртуальных концепций по определению должен намного опере-
жать развитие практической архитектуры и призван формировать идеологию художественных концепций и стилевых направлений задолго до их явного проявления и воплощения в жизнь.
Именно в виртуальных пространствах первоначально возникают шедевры мировой архитектуры; некоторым из них далее суждено воплотиться в физической реальности. Из общепризнанных ста шедевров советского архитектурного авангарда [3] семьдесят являются виртуальными, не нашедшими реального физического воплощения; однако при этом абсолютно заслуженного звания «шедевра» у них никто не отнимал.
В этом состоят смысл и миссия слоя виртуальных концепций, недооценка которого завела сегодняшнюю концептуальную архитектуру России в тупик.
Формообразование
Сегодня становится очевидным, что наиболее продуктивным направлени-
ем теории архитектуры, а также современной архитектурной типологии является «формообразование», включающее в свою сферу как актуальные научные исследования (аналитика), так и новейшие изобретательские поиски и находки, а также творческие проектные концепты (креатив).
Такая категория, как «формообразование», может иметь две различные трактовки, соответствующие двум уровням рассмотрения архитектурных форм.
1 Общетеоретический уровень — совокупность принципиальных подходов к моделированию различных архитектурных форм и обозначающих общую направленность их образования, преобразования и взаимодействия.
2 Практический (предметный) уровень — совокупность конкретных способов, приемов, технологий и методик топологического, геометрического и физического моделирования, преобразования и взаимодействия архитектурных форм
различных классов, в том числе для различных типов зданий, сооружений и их элементов.
Некоторые типы архитектурных форм как объекты практического формообразования (возможные примеры): волнистые сводчатые и купольные оболочки; геодезические оболочки различного очертания; складчатые системы, трансформируемые из плоскости; трубчатые оболочки высотных зданий; решетчатые зонтичные оболочки («опора + покрытие»); звукорассеивающие гиперболические экраны и решетчатые структуры в зальных интерьерах и др.
Совершенно очевидно, что для талантливого архитектора-концеп-туалиста, обладающего широким диапазоном средств формообразования/моделирования новых форм, не существует типологических барьеров: он скажет свое веское «новое слово» и в высотной архитектуре, и в сфере малоэтажного жилья, и в области малых архитектурных форм, а также в сложной отрасли промышленных сооружений и интерьеров. В любой сфере архитектуры он сможет предложить новое, своеобразное и удивительное. Постоянно расширяемый диапазон средств формообразования, которыми он владеет и изобретает, исключает многократное использование тождественных приемов и форм, а следовательно, определяет стилистическое разнообразие предложенных архитектурных решений.
Среди отечественных школ архитектурного формообразования особо следует отметить Лабораторию архитектурной бионики ЦНИИТИА (ныне НИИТАГ), которую долгие годы возглавлял Ю. С. Лебедев и аспирантом которого имел честь быть автор данной статьи. Лаборатория являлась научной и творческой «кухней», где концентрировались и координировались исследования по всем актуальным направлениям архитектурного формообразования, регулярно проводились международные выставки и научные симпозиумы, издавались каталоги творческих работ.
В 1980-е гг. лаборатория имела большую международную известность и была местом интенсивных и регулярных научно-творческих контактов ученых и архитекторов различных зарубежных стран, а также союзных республик. Институт легких конструкций, Штутгарт, Германия; Политехнический институт, Братислава, Чехословакия; Литовский художественный институт, ЛенЗНИ-ИЭП, КиевЗНИИЭП, ЛИСИ, МИСИ, МАрхИ, КиевИСИ, КазИСИ, ГИСИ, МНИИТЭП, ЦНИИСК, ЦНИИЭПжи-
лища, ЦНИИПроектстальконструк-ция, ЕрПИ — вот далеко не полный перечень институтов, лаборатории и кафедры которых проводили актуальные научные исследования, разрабатывали методики и предлагали изобретательские разработки в сфере архитектурного формообразования.
Однако с распадом СССР и последовавшим в 1990-е гг. резким сокращением общего количества, масштабности и финансирования научно-исследовательских, проектных и опытно-конструкторских работ деятельность обозначенных выше лабораторий, кафедр, бюро и студий постепенно сошла на нет.
В результате сегодня «формообразование» в России является областью инициативных научных исследований и формотворческих поисков отдельных разрозненных энтузиастов — архитекторов, геометров, дизайнеров, конструкторов.
Заключение
Критическая ситуация, в которой сегодня оказалась российская концептуальная архитектура, представляет собой результат одновременного взаимодействия нескольких факторов, главные из которых:
• очевидный дисбаланс в сторону исторических и историко-теоретических научных работ;
• практически полное отсутствие новаторских, поисковых и прогностических работ;
• абсолютное игнорирование значимости появления и «раскрутки» новых персональных «брендов» и «авторской архитектуры»;
• игнорирование специфики внутри-профессионального развития;
• отсутствие специальных работ и направлений, развивающих научные и творческие основы предметного «формообразования». Насколько быстро будет найден
выход из создавшегося положения? Это зависит о того, когда, наконец, широкая архитектурная общественность (включая лица, наделенные значительными властными полномочиями) осознает актуальность изложенных выше проблем и каким образом отреагирует на них.
Список использованной литературы
1 22nd UIA Congress-Istanbul 2005 // UIA newsletter (English edition). 2005. № 3 (May — June). P. 5.
2 Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда : в 2 кн. Кн. 1 : Проблемы формообразования. Мастера и течения/под ред. Н. М. Гинзбурга. М., 1996.
3 Хан-Магомедов С. О. Сто шедевров советского архитектурного авангарда. М., 2005.
Коротич А. В. Теоретическая модель современной архитектуры // Академический вестник Урал-НИИпроект РААСН. 2010. № 1.
С. 24—27.
Иллюстрации
Новые архитектурно-художественные концепты — высотные комплексы и здания общественного назначения, разработанные для стран Юго-Восточной и Средней Азии, а также Ближнего Востока.
Авторы: А. В. Коротич, М. А. Коротич, И. А. Коротич. Права авторов защищены.
