CC BY
99
Актуальные проблемы социального партнёрства в России: слово - профсоюзам
Actual problems of «social partnership» in Russia: let's give it up for labor unions
Калашников К.Н.
Старший научный сотрудник к.э.н., ФГБУН Вологодский научный центр Российской академии наук, г.Вологда e-mail: konstantino-84@mail. ru
Kalashnikov K.
Senior Researcher, Institute of Socio-Economic Development of Territories, Russian Academy of Sciences, Vologda, Russia e-mail: konstantino-84@mail.ru
Шаров В.В.
Директор ЧОУ Вологодской областной Федерации профсоюзов «Учебно-методический центр»
Sharov V.
Director of Educational and methodical center of the Vologda regional Federation of labor unions "Profexpert", Vologda, Russia e-mail: fakel1973@mail.ru
Аннотация.
В статье на материалах полуформализованных интервью с руководителями региональных профсоюзных организаций Вологодской области анализируются проблемы взаимодействия российских профсоюзов с органами власти, работодателями и трудовыми коллективами в рамках системы социального партнёрства. В качестве информационной базы исследования привлечены факты и нарративные элементы интервью, которые используются как аргументы в поддержку или, напротив, средства опровержения заявленных гипотез. Авторы доказывают, что функция контроля, которую должны выполнять профсоюзы, в действительности ослаблена, отсутствует стремление работодателей и органов власти к построению эффективной системы сотрудничества с опорой на взаимное доверие и профессиональный опыт. Однако ограничением реализации принципов социального партнёрства является и низкая активность самих работников, которые нередко воспринимают своё участие в профсоюзе как простую формальность.
Annotation.
The article analyzes the problems of interaction of Russian trade unions with authorities, employers and labor collectives within the framework of the social partnership system on the materials of semi-formalized interviews with the heads of regional trade Union organizations of the Volga region. The facts and narrative elements of the interview are used as the information base of the research, which are used as arguments in support or, on the contrary, as a means of refuting the stated hypotheses. The authors argue that the function of control, which should be performed by trade unions, is actually weakened, there is no desire of employers and authorities to build an effective system of cooperation based on mutual trust and professional experience. However, a limitation of the implementation of the principles of social partnership is the low activity of the workers themselves, who often perceive their participation in the trade Union as a mere formality.
Ключевые слова: социальное партнёрство, профсоюзы, работодатели, работники, контроль, интервью.
Key words: social partnership, labor unions, employers, workers, control, interview.
Введение. Роль профсоюзов в современной российской общественно-политической жизни представляет собой одну из наиболее сложных, дискуссионных и неисследованных тем. Ради справедливости надо сказать, что и во многих зарубежных странах эти проблемы стоят с не меньшей остротой. Данный в середине XX века
американским экономистом Дж. Гэлбрейтом прогноз о неизбежности ослабления профсоюзов, но с оговоркой об их сохранении и некоторой перестройке функций, в значительной степени оправдался [1]. Численность профсоюзных объединений действительно снижается, однако профсоюзы всё ещё играют важную роль на рынке труда [2;3]. Широта общественной и научной дискуссии простирается от идеи о пагубном влиянии профсоюзов на развитие экономики до безапелляционной апологетики профсоюзного движения. Однако в рамках социологического исследования нам важнее анализировать роль профсоюзов в терминах гражданской ассоциации и конфликта. Конфликт же следует понимать по Г. Зиммелю и Л. Козеру - как механизм формирования социальных связей [4]. На сегодняшний день мы имеем крайне ограниченные статистические данные о состоянии и развитии профсоюзных организаций в России, а широкая информационная база о достижениях и проблемах профсоюзов, собранная в периодической печати, всё ещё не получила достаточного и строгого осмысления. Несмотря на то, что в литературе встречаются весьма ценные исследования, посвящённые роли профсоюзных организаций, на наш взгляд, ряд важных аспектов трёхстороннего сотрудничества требует дальнейшего изучения [5-11]. Так, задавая самим себе следующие вопросы, мы поймём, что все они остаются по преимуществу открытыми. На какой «арене» идёт самая важная «борьба» за права работников? На каких этапах государственной политики профсоюзы принимают наиболее активное участие, и насколько сложившаяся ситуация соответствует желаемой? Какие проблемы деятельности профсоюзов зависят от объективных причин, а какие - от субъективных, деятельности самих профсоюзов? Важность ответов на эти актуальные вопросы и стимулировала данное исследование.
Авторы статьи провели ряд полуформализованных интервью с руководителями вологодских профсоюзных организаций. В частных устных беседах длительностью в 1,5 часа обсуждались проблемы профсоюзного движения в России, перспективы и преграды на пути его дальнейшего развития. В интервью поднимались не отраслевые проблемы как таковые, а вопросы о том, какую роль и место занимают профсоюзы в общественно-политическом процессе современной России. Интервьюируемым было предложено опираться на реальные примеры из опыта профсоюзной работы, приводимые в качестве наглядных иллюстраций к характеру и качеству взаимодействия профсоюзов с органами власти, работниками и работодателями. В тексте статьи, подтверждая или стараясь опровергнуть те или иные положения, мы будем опираться на цитаты интервьюируемых руководителей. Но начать следует с общетеоретических основ исследования.
I. Профсоюзы как контролёр работодателей и органов власти: общие положения. Деятельность профсоюзов представляет значительный интерес прежде всего с позиций теории фирмы. Цель профсоюзов -выявить отлынивание, уклонение («shirk») работодателей от выполнения своих обязательств перед работником. «Профсоюзы, чем бы они ни занимались, действуют как контролёры со стороны работников» [12]. Однако если проверить «правильно ли выплачивается зарплата и в хорошей ли валюте» - просто, то некоторые формы деятельности (например, условные выплаты) нанимателей измерить значительно сложнее, и именно в них «отлынивание» выражено в наибольшей степени. При этом сохраняются и все классические сложности контроля низкоспецифичной деятельности с большими объемами [13]. Мониторинг выполнения нанимателем своих обязанностей перед трудовыми коллективами осложнено как отсутствием чётких и надёжных критериев (даже контроль заработной платы связан с известными трудностями), так и малой доступностью информации, поиск и обработка которой требуют значительных усилий даже со стороны компетентного контролёра. Тем не менее, работник скорее предпочтёт передать функции контроля квалифицированному представителю профсоюза, нежели будет тратить собственное время и силы на изучение поведения работодателя. Вместе с тем работник может контролировать деятельность профсоюза в части целесообразности расходования аккумулируемых
средств, например, соизмеряя свой ежегодный вклад в виде членских взносов и получаемые выгоды, например, в виде финансовой помощи, бонусов и льгот. С одной стороны, такой мониторинг понятен с точки зрения человеческой природы, которую представители неоклассической экономической школы определили, как стремление к максимизации полезности, с другой стороны, это противоречит принципу солидарности (платят все
- получают нуждающиеся) и является деструктивной антисоциальной практикой. К тому же работник, являющийся членом профсоюза, игнорирует производимые им нематериальные блага, которые сложно выразить в денежном эквиваленте, среди них - защита или лоббирование интересов работников в рамках социального партнёрства, борьба за безопасные и достойные условия труда.
Контроль деятельности работодателей и органов исполнительной власти сохраняется и в масштабах отраслей. В деятельности профсоюзов весьма очевидно то, что А.О. Хиршман называл опцией «голос»: профсоюзы могут осуществлять контроль деятельности органов власти, препятствуя им выходу за рамки установленных полномочий [14]. Профсоюзы следят за тем, чтобы гарантии, данные работнику государством и работодателем, в должной мере исполнялись. Они могут участвовать и в обсуждении этих гарантий на этапе их формализации (например, в процессе обсуждения бюджета на год). Разумеется, говорить о жёстком контроле здесь не приходится, трёхсторонние и двухсторонние комиссии, приступая к обсуждению отраслевого соглашения и коллективного договора, занимаются скорее «цивилизованными торгами». Скажем, профсоюзы выдвигают требования об индексации заработной платы работников, власти и работодатели же пытаются убедить их в том, что таких возможностей у них нет в силу объективных причин, например, сложной финансовой ситуации в отрасли. Достигнутый в итоге компромисс не удовлетворяет в полной мере ни одну из сторон, но в отсутствии политики взаимных уступок ситуация с социально-трудовыми правами трудящихся была бы значительно драматичнее.
II. Профсоюзы и работодатели. Главной проблемой в реализации вектора взаимодействия «профсоюзы
- работодатели» является слабое правовое поле. Нарушение трудового кодекса в современной России приняло поистине угрожающий характер, а отношения между работодателями и работниками всё больше напоминают конфронтацию. Об этом говорил и председатель Федерации независимых профсоюзов России М.В. Шмаков на IX съезде Федерации Независимых Профсоюзов России (далее ФНПР): «В период роста доходы предприятия тратятся на дивиденды и приобретение новых активов, а зарплата индексируется в размере чуть выше инфляции. В лучшем случае. В период спада экономить начинают на фонде оплаты труда, перекладывая заботу об уволенных на плечи государства. Даже если завтра производительность труда в стране увеличится в два раза, это никак не изменит модель поведения работодателя» [15]. Технократический и даже жестокий подход к собственным работникам особенно отчётливо виден в фактах, демонстрирующих непонимание или даже нежелание понять работодателем всю сложность, ценность и глубину производимой подчинёнными работы. Так, руководители железнодорожных предприятий говорят о необходимости сократить заработную плату электромонтёров, работающих на железнодорожных путях, мотивируя это тем, что в других сферах экономики аналогичные специалисты зарабатывают почти в 2 раза меньше. Они забывают, что и условия труда, опасность для здоровья и жизни на железных дорогах несравнимо выше. Другой пример - отмечаемое в области сокращение доплат «за вредность» медицинских работников. Новая система специальной оценки условий труда, принятая Министерством труда, лишает работников, в частности водителей городского автотранспорта, многих привычных для них привилегий. Можно продолжать это ряд примеров, но самые распространённые и ожесточённые столкновения профсоюзов и работодателей сегодня происходят по поводу индексации заработных плат. Например, на предприятиях электроэнергетики, согласно отраслевому тарифному соглашению, индексация
заработной платы должна осуществляться раз в полугодие в размере инфляции. Работодатели, зная, что к концу года действие текущего коллективного договора истекает, погружают взаимодействие с профсоюзами в бюрократическую трясину (составление протокола разногласий, одобрение совета директоров и т.д.). Это требует времени. В итоге коллективный договор утрачивает силу, и, проиграв борьбу, профсоюзные активисты слышат нечто подобное (из интервью): «...поймите, мы бы и рады пойти вам на встречу. И дело даже не в деньгах. Но у нас есть своё начальство. Нам говорят: от того, как вы справитесь с профсоюзом, будет зависеть, будете вы на должности или нет. Вот и всё.»
Иногда профсоюзы вынуждены идти работодателям на уступки, нарушая рекомендации Министерств, ЦК профсоюза, даже договорённостей, достигнутых на уровне федерального отраслевого соглашения. К примеру, в организациях агропромышленного комплекса работодатели не вступают в конфронтацию с профсоюзами, а выдвигают предложение «повременить» с индексацией заработной платы в силу сложной социально-экономической ситуации в стране. Так, в 2016 году после длительных переговоров не удалось прийти к подписанию гарантии индексировать уровень заработной платы работников в соответствии с ростом индекса потребительских цен. Более того, только в 2016 году впервые в трёхстороннем соглашении было зафиксировано требование, чтобы уровень минимальной заработной платы работников АПК соответствовал прожиточному минимуму. Однако, по мнению руководителя областной профсоюзной организации работников АПК, компромисс с работодателями в отстаивании достойного уровня заработной платы оправдывается риском «получить высокую зарплату и после этого лишиться рабочего места, потому что предприятие может попросту обанкротиться».
Нередко происходит сращивание профсоюзного и административного центров: генеральный директор рассматривает профсоюзную организацию как дополнительный инструмент влияния на коллектив, причём он сам может назначать председателя профсоюзной ячейки. Несмотря на широкий охват профсоюзного членства, о гражданской позиции наёмных работников и профсоюзного актива здесь не может идти и речи. Отсутствие желания консолидировать усилия в защите прав и банальный страх перед работодателем превращают профсоюз в шаткую конструкцию, которую очень легко дестабилизировать и попросту искоренить. Руководство предприятия может открыто говорить работникам о том, что первичную профсоюзную организацию на предприятии создавать они «запрещают» или просто «не рекомендуют». И дело не только в «подозрительном» отношении к профсоюзам, но и в элементарной некомпетентности: работодатели по-прежнему не осознают, что взаимодействие с профсоюзными организациями - это норма цивилизованной жизни. Работодатель смотрит на профсоюзы как на помеху и не готов увидеть в их лице равного себе партнёра, а правило делопроизводства, согласно которому работодатель и профсоюз являются равноправными сторонами, для него не более чем ритуальный момент.
Несмотря на то, что работодатель в частном секторе может действовать более свободно, чем в общественном, и тот и другой должны подчиняться закону. Однако то, что западные социологи и политологи называют «rule of low» (верховенство закона, равенство перед законом), в России остаётся предметом мечтаний. Права работников, даже утверждённые главными документами - трехсторонним соглашением и коллективным договором - нарушаются с лёгкостью и безнаказанностью. Коллективный договор, регламентирующий взаимоотношения между двумя сторонами трудовых отношений - работодателями и работниками, существует во многих организациях, пусть и статьи 21 и 22 ТК РФ предусматривают право, а не обязанность работника и работодателя его заключать. Теоретически являясь эффективным инструментом защиты прав трудящихся, коллективный договор далеко не всегда используется в таком качестве. Наиболее распространённой проблемой
является отношение к нему как к простой формальности. Имеются факты, заключения коллективного договора не с профсоюзной, а с «иной организацией», что законодательно разрешено и не является препятствием для регистрации в департаменте труда и занятости. Между тем руководители уверены, что право подписания коллективного договора должно быть предоставлено только организации, имеющей не менее половины членства, каковой чаще всего является лишь профсоюз. Встречаются и попросту возмутительные случаи, когда руководство создаёт «профсоюз» для решения своекорыстных задач и «перекачивания» денег.
III. Профсоюзы и работники. Доверие к профсоюзу как социальному институту в России выражено слабо. Об этом свидетельствуют и данные социологических опросов ВЦИОМ, и результаты мониторинга общественного мнения, проводимого ИСЭРТ РАН в Вологодской области. Удельный вес населения, выражающего недоверие к профсоюзам всё же уравновешивается той его частью, которая это доверие сохраняет. Особым недоверием профсоюзы пользуются на селе, где лишь 19% жителей им доверяют, тогда как в крупных городах эта доля достигает 33%. Вместе с тем весьма симптоматично, что для большей части опрошенных (41%) сформулировать своё отношение к профсоюзам и вовсе затруднительно. Это свидетельствует как о низкой осведомлённости граждан в вопросах деятельности этих, казалось бы, близких к человеку и широко распространённых общественных организациях, так и, вероятно, об их дисфункциональности.
Современный российский работник, особенно воспитанный в советский период, искренне ждёт от работодателя и государства заботы о своём благополучии, поэтому ему крайне сложно и даже неудобно заявлять о собственных правах и отстаивать свои интересы (из интервью): «Даже если на предприятии возникает сильный профсоюзный лидер, вокруг него формируется поле напряженности, он воспринимается как смутьян, нарушитель порядка»; «.. .они (работники - Прим. авт.) и зарплату свою не посмотрят. Начислили - получили, ну и - слава богу. Много таких людей. Это такой менталитет. Для них любые конфликты и разбирательства - смерти подобны»).
Вместе с тем в сознании людей сложился завышенный уровень ожиданий к возможностям профсоюзов, тогда как в современных условиях «советские» профсоюзные функции выполнять становится всё труднее: стоимость проезда в места отдыха и санаторно-профилактических услуг чрезвычайно высока, а содержать огромные материальные фонды (например, лагеря и санатории) - задача просто непосильная.
Руководители профсоюзов утверждают, что в узком составе активистов и функционеров, не опираясь на поддержку трудовых коллективов, они не могут успешно добиваться защиты интересов каждого работника. Сами же работники часто воспринимают профсоюз как группу «нанятых» ими активистов, которые, собирая членские взносы, обязаны решать их актуальные проблемы. Весьма распространёно «потребительское» отношение к профсоюзу. Так, интервьюируемыми описываются случаи, когда работник не просто ставит собственные интересы выше коллективных, что в норме свойственно человеческой природе, но и отказывается воспринимать роль коллективных усилий в собственном успехе. Весьма красноречивым представляется пример из работы профсоюза работников лесного комплекса. Когда профсоюз обнаружил, что заработная плата рабочих, имеющих повременную оплату труда, существенно отстаёт от зарплаты рабочих-сдельщиков, которые имеют больше возможностей зарабатывать, он предпринял все усилия для исправления ситуации. Однако после получения первой более высокой заработной платы практически половина этих рабочих вышли из профсоюза, уже не желая «делиться» с ним взносами из нового заработка. Таким образом, работники оценивают деятельность профсоюза с позиций затрат и выгод, забывая, что в основе профсоюзной деятельности лежит принцип солидарности. Принимая во внимание обе упомянутые выше проблемы, отметим, что большая часть членов трудовых коллективов проявляет пассивность, а некоторая активная часть работников не упускает выгод от своего членства
в профсоюзной организации (из интервью: «...есть разные люди. Вот плохо человеку, но он никогда ничего не будет просить. А другому - плохо или хорошо, он будет просить материальную помощь. "Я знаю, что я заплатил, я должен что-то вернуть". Не важно, какое у него материально положение».
Главная претензия профсоюзных лидеров в адрес работников касается инертности последних. Ресурсы профсоюзов крайне ограничены, значительная доля профсоюзного актива - это «неосвобождённые» сотрудники, поэтому без инициативы самих работников сложно добиться удовлетворительных результатов. Если опираться на понимание роли профсоюза как контролёра, о чём говорилось выше, получается, что она в российских профсоюзах ослаблена, поскольку сам работник должен следить за соблюдением своих социально -трудовых прав. Значение профсоюза в таком случае сводится к восстановлению справедливости. Отметим, что граждане вступают во взаимодействие с профсоюзами крайне неохотно. Давно притчей во языцех стало правило: прежде чем отстаивать свои трудовые права, нужно сперва уволиться (из интервью: «.жалобы, которые доходят до адресата, - это жалобы уволенных или тех, кто собирается увольняться, или относятся к случаям, когда работник доведён до крайности»). Причинами этого руководители профсоюзов практически единодушно называют пассивность и страх. К примеру, только страх лишиться работы препятствует российским женщинам, работающим в сельской местности, отстаивать своё право на сокращённый рабочий день, поэтому данная привилегия ими практически не используется (речь идёт о п. 1.3. постановления ВС РСФСР от 1 ноября 1990 г. № 298/3-1 «О неотложных мерах по улучшению положения женщин, семьи, охраны материнства и детства на селе предусмотрено, что с 1 января 1991 г.).
Сами руководители профсоюзов считают эти опасения совершенно оправданными. Так, в интервью прозвучал пример из практики профсоюзной работы в сфере железнодорожного сообщения, когда стремление защитить права операторов-вагонников на законный режим работы ещё более усугубило ситуацию: работодатель не только не прислушался к требованиям профсоюза, но принял решение вовсе сократить их ставки, обосновав это формально разумными соображениями.
IV. Профсоюзы и власть. Несмотря на то, что значительная часть информационного обмена между властью и профсоюзами представляет собой рутинную бюрократическую переписку, профсоюзы всё же могут действовать как «трамплин»: представители профсоюзных организаций часто присутствуют на согласовании бюджета в законодательных органах власти, регулярно сотрудничают с представителями исполнительной власти в рамках мероприятий самого разного формата. К этому можно добавить участие профсоюзов в деятельности рабочих групп, ВНФ. Это действительно даёт «повод и возможность о чём-то сказать, поговорить, обозначить проблему». Но в какой степени предложения профсоюзов реализуются на практике?
С одной стороны, власти заинтересованы в том, чтобы профсоюзы играли свою роль в стабилизации производства, в повышении производительности труда, в проведении профессиональных конкурсов. С другой стороны, они часто не соблюдают договорённости с профсоюзом, причём это отмечается в таких ключевых аспектах деятельности, как уровень заработной платы и минимального размера оплаты труда, организация санитарно-курортного лечения, содействие программам отдыха и оздоровления работников и их семей. Вот как охарактеризовала взаимодействие власти и профсоюзов одна из руководителей профсоюзных организаций (из интервью): «Реального взаимодействия с профсоюзами я не вижу... Реальной защиты нет, реального воздействия на власть у нас нет. Власть не стесняется прямо показывать пренебрежение и "неучёт" нашего мнения». Руководители областных профсоюзных организаций выражают недовольство тем, что власть не допускает в отношении деятельности профсоюзов никаких финансовых послаблений, не предоставляет им льготной стоимости земли, услуг ЖКХ, поставок для детских лагерей (из интервью: «.относится как к бизнесу, а
профсоюз - это не бизнес»). Главным поводом для обид становится то, что власть не выполняет своих обещаний (например, индексировать заработную плату), чем нарушает базовую неформальную договорённость с профсоюзами - соблюдать принятые на себя обязательства в обмен на помощь с их стороны в нивелировании социальной напряжённости в трудовых коллективах, профилактике забастовок и в целом в поддержании стабильности.
Хотя широко распространена практика, когда, благодаря действиям представителей профсоюзов, законодательная власть получает возможность узнать о важных нюансах «на местах» («.профсоюзы как никто другой знают проблемы людей, поэтому им очень важно выступать с законодательной инициативой»), в целом влияние профсоюзов, скажем, на принятие бюджета невелико («Бюджет формирует власть. Мы косвенно можем на неё влиять, но мы не обладаем полной информацией о возможностях бюджета. Даже если мы привнесём свои предложения, в лучшем случае нам ответят на вопросы на публичных слушаниях. А бюджет всё равно примут и утвердят.»). Впрочем, массу законотворческих инициатив, разрабатываемых в лоне профсоюзной работы, власть приписывает себе. Иными словами, органы власти готовы сотрудничать с профсоюзами лишь в той степени, в какой это сотрудничество будет соответствовать их интересам.
Вместе с тем профсоюзам сегодня крайне сложно полагаться на формализованные процедуры выработки решений. Взаимоотношения профсоюзов с властью, по мнению руководителей, носят скорее декларативный, нежели конструктивный, характер. Продолжающаяся дискуссия по поводу повышения пенсионного возраста после принятия решения о её нецелесообразности на уровне трёхсторонней комиссии - характерный тому пример. Такие инструменты коммуникации с властью, как сбор подписей и продвижение инициатив через общественную палату, также не отличается эффективностью: «.все эти инициативы - тухнут на моменте. Проголосовали, экспертное сообщество обсудило и решили, что это нецелесообразно. Дали инструмент - мы им пользуемся. По крайней мере, чтобы совесть была чиста .»).
Особенно сложно отстаивать позиции по пунктам, которые уже закреплены законодательно («Когда власть ссылается на закон, получается, что мы выступаем против закона. Мы вынуждены давать "задний ход"») или является элементом государственной политики, например, оптимизация учреждений в здравоохранении и образовании. В этих условиях профсоюзам остаётся лишь контролировать соблюдение прав работников при сокращении, но бороться против самой идеологии, текущей государственной политики они не в силах.
Руководители профсоюзных организаций признаются в том, что многие актуальные и острые вопросы приходится решать, причём не без успеха, через обращение непосредственно к председателю Законодательного собрания, поскольку «процедурный механизм» (в сотрудничестве с органами исполнительной власти) часто не срабатывает. В целом при априори сильных предпосылках профсоюзы обладают ограниченными возможностями влиять на принятие решений, причём на всех уровнях взаимодействия с властью, начиная с высшего. Не случайно некоторые профсоюзные организации стремятся «внедрить» своих представителей в законодательные органы власти, продвигают их депутатами сельских поселений, районных представительных органов, чтобы более успешно лоббировать интересы работников.
Но почему российские профсоюзы не слишком успешно справляются с защитой работников? Из беседы с профсоюзными лидерами следует, что главная проблема состоит в отсутствии зрелой и прозрачной нормативно-правовой базы и недобросовестном исполнении Закона. Так, очевидные нарушения трудового кодекса находят в заявлениях работодателей, казалось бы, разумные основания: «.в течение десятилетий юристы совершенствовали свои навыки искать "крючки" и "слабые места" в законодательстве, оттачивали умение с выгодой для заинтересованных лиц трактовать законодательные акты, начиная с налогового
законодательства. Они достигли в этих делах весьма заметных успехов. Сегодня вам юрист без зазрения совести скажет: это уже устарело, а здесь вы просто неправильно понимаете трудовой кодекс. Помимо того, что там есть противоречия и двусмысленности прямо в тексте, там ещё значительное поле для свободы интерпретаций. И попробуй это оспорь!..». Имеется множество примеров того, когда по одному и тому же делу имелись разные решения судов, поэтому в юридической защите работников на сегодняшний день нет практики, на которую можно было бы полностью опереться.
V. Сила «первички». Стало традицией говорить о первичных организациях как об оплоте профсоюзов. Действительно, практически все интервьюируемые согласились с тем, что доля работников, вступивших в профсоюз, может рассматриваться как критерий эффективности работы руководителя «первички». Однако широта охвата профсоюзного членства не исключает соблазна ограничить деятельность вторичными и третичными функциями - проведением культурно-массовых и оздоровительных мероприятий, поздравлениями сотрудников с праздниками и т.д., в результате защита трудовых прав работников отходит на второй план или вовсе не ведётся. Вспомним как американский политолог, профессор Гарвардского университета Р. Патнэм указывал на различие между объединениями с активным участием их членов и «членскими организациями», в которые деятельность сводится к соблюдению формальностей и оплате взносов.
Несмотря на то, что все руководители говорят о сильных первичных организациях как о залоге успеха в борьбе за права трудящихся, речь идёт скорее о желаемом, чем о действительном. Слишком часто на практике деятельность первичных профсоюзных организаций сводится к ряду банальных вещей наподобие распространения билетов на концерты с их частичной оплатой. Руководитель профсоюзной ячейки не меньше, чем рядовые работники, боится конфликта с руководителем организации, а в этих условиях ни о какой защите не может идти и речи. Зафиксированы случаи сращивания профсоюзного актива и руководства организации, когда руководитель первичной профсоюзной организации не пускает на предприятие представителей трудовой инспекции, пришедших осуществлять проверку по жалобе, выкрикивая: «Здесь я отвечаю за соблюдение трудового законодательства и прав работников!» Конечно, подобная профсоюзная ячейка - это не более чем «ширма» и профанация, и цели её создания далеки от защиты трудовых прав персонала. Как ни парадоксально, именно в подобных случаях часто возникают и реализуются риски нарушения прав работников при видимом (по количеству членов профсоюза) благополучии. Отраслевые и региональные профсоюзы при этом с большой неохотой вмешиваются в происходящее беззаконие (например, выхолащивание колдоговоров), поскольку не хотят терять широкую доходную базу. Высокие доходы крупных «первичек», получаемые за счёт значительных членских сборов, становятся своего рода «индульгенцией», оправдывающей в глазах ФНПР их недобросовестную деятельность в защите прав трудящихся.
Сегодня над профсоюзами нависла угроза централизации финансирования, которая будет означать возврат к советской модели. Напомним, что в советский период действовал центральный орган профессиональных союзов, осуществлявший руководство деятельностью всех профсоюзных организаций в Советском Союзе - ВЦСПС, имевший свои органы в областях и центральные отраслевые комитеты в Москве, они тоже территориально представительствовали в органе ВЦСПС. В то время финансовые сборы «с мест» аккумулировались в централизованных фондах ВЦСПС и затем распределялись по территориальным органам на основе сметного принципа. Эта структура разрушилась после 1990 года, и «новая» ФНПР была создана на обломках былой системы. Позднее она стала принимать в свой состав организации на добровольной основе. Но областные федерации были образованы стихийно, ни юридически, ни фактически уже не являлись структурными подразделениями ФНПР: председатели территориальных органов отраслевых профсоюзов договаривались о
создании органа, который бы на уровне территорий взаимодействовал с властью, и становились их учредителями. Эти образования существовали в относительно автономном режиме до недавнего времени. Параллельно все эти годы ФНПР набрала силы и сегодня начала вести иную политику. Были внесены изменения в устав, в результате чего областные федерации стали структурными подразделениями ФНПР, а это означает потерю самостоятельности и собственности. И дело не только в потере доходов, в первую очередь такая централизация приведёт к тому, что в результате этой политики профсоюзы потеряют массу «первичек».
VI. Сфера компетенции профсоюзов. Как стало понятно из серии интервью, выбор модели профсоюзной работы зависит от того, в какой степени в ней будет задействован советский опыт, когда функции профсоюзов были чрезвычайно широки, охватывая сферы, казалось бы, относящиеся скорее к компетенции органов исполнительной власти. Это оздоровление детей, распределение бесплатного жилья, исследование материальной жизни семей - огромный пласт работы, которую профсоюзные активисты выполняли практически бесплатно. Если в советский период эти социальные функции, как и некоторые другие, поручались профсоюзам, то сегодня их исполняют органы социального страхования и защиты. В то же время принципы, лежащие в основе профсоюзной деятельности в развитых капиталистических странах (солидарные действия, борьба, забастовки, митинги, демонстрации), охватывают исключительно функции защиты работающих граждан. Сегодня деятельность российских профсоюзов отражает тот пёстрый конгломерат элементов и институтов социалистического, капиталистического, демократического, патриархального и пр. укладов, какой присутствует в российской социально-экономической и политической жизни. В сознании людей также сложился своего рода идеологический «винегрет»: с одной стороны, они осведомлены о том, что в классическом западноевропейском варианте значение профсоюзов сводится к отстаиванию достойной заработной платы и условий труда работников, однако, с другой стороны, не имея ни знаний, ни навыков, ни смелости в защите собственных трудовых прав, они всё же ждут от профсоюза тех «социалистических» бонусов, которые, кажется, сегодня должны воспринимаются как анахронизмы.
Другой важный нюанс в амплуа профсоюзов - предел конфликтности с властью, действия которой, будучи часто непопулярными, тем не менее, могут отражать объективную необходимость. К примеру, когда правительство Японии осознанно пошло на сворачивание устаревшей и лежавшей бременем на плечах налогоплательщиков угольной отрасли, его не смутило обстоятельство, что много людей в результате потеряло работу. Должны ли профсоюзы проявлять податливость приводимым государством «доводам разума»? И действительно, если говорить об общих интересах и интересах отдельных групп людей, организаций и отраслей, то между ними могут быть противоречия. Какую позицию должен занимать профсоюз? Должен ли он защищать «своих» до конца, невзирая на разумные аргументы с другой стороны? Практически все руководители, давшие интервью, были единодушны в восприятии профсоюзной деятельности как защите социально-трудовых прав работников в самом широком смысле этого термина. Приведём один пример из жизни. После запуска нового газового энергоблока на Череповецкой ГРЭСС работодатель на уровне Министерства энергетики, принял решение закрыть три старых угольных энергоблока, что потребовало бы увольнения около 700 работников. Проект, с одной стороны, имел строгое техническое обоснование, поскольку выведение устаревших мощностей повышало показатели энергоэффективности, но, с другой стороны, его реализация обернулась бы серьёзной социальной проблемой, и люди рисковали потерять работу. Руководители профсоюзной организации вместе с властью обратились в Минэнерго с просьбой пересмотреть принятое решение, и были услышаны. Во всяком случае, власть начала рассматривать альтернативные, менее болезненные для жителей посёлка, варианты решения проблемы (например, модернизацию мощностей). Приведённый пример является весьма яркой
иллюстрацией того, насколько широко могут простираться действия профсоюзов, выходя далеко за стандартные рамки контроля уровня заработной платы.
Заключение. Во взаимодействии профсоюзов с работодателями и государством имеется внушительный список проблем. Среди них - отсутствие у работодателей и представителей власти навыков и даже стремления выстроить систему социального партнёрства с опорой на взаимное доверие и профессиональный опыт. На практике и работодатели, и органы власти нередко игнорируют мнения профсоюзов, относясь к их роли в выработке решений и формировании социально-экономической политики лишь как к процедурному моменту. Власть, видя преимущества, которые она может получить в сотрудничестве с профсоюзами (стабилизация обстановки в трудовых коллективах, проведение культурно-массовых и профессиональных мероприятий, использование разработанных методических и нормативно-правовых материалов), старается сохранить связь с ними, однако, в свою очередь, не стремится выполнить ранее данные им гарантии. Причины перечисленных проблем кроются как в очевидных пробелах в законодательстве, например, в отсутствии реальной ответственности со стороны органов власти и работодателей в выполнении собственных обязательств (часто в качестве оправдания звучит трудно оспариваемый аргумент - «нет денег»), так и в отсутствии принципов верховенства права, состоящих в равенстве всех перед законом и неотвратимости его действия. В результате мы видим игнорирование не только трудового кодекса, но и коллективных договоров. Работники, являясь в теории главной «силой» профсоюзов, чаще всего проявляют слабость и безволие, полагая, что профсоюзных актив обязан защищать их права и отстаивать их интересы, тогда как сами они не готовы брать инициативу. Вместе с тем они являются и заложниками сложившейся ситуации, поскольку любая гражданская активность, и имеются многочисленные примеры этого, может стоить им рабочего места. Лучше иметь несправедливую оплату труда, чем вообще никакой, - решают они. Тем не менее, глядя на эмблему ФНПР, мы видим не кулак, не щит и меч, а крепкое рукопожатие, окружённое тремя высокими словами - «Единство», «Солидарность», «Справедливость». Остаётся вопросом, перейдут ли эти принципы из области благих пожеланий в сферу реальной жизни.
Список используемой литературы:
1. Гэлбрейт, Дж. К. Новое индустриальное общество = The New Industrial State (1967). - АСТ, 2004. - 608
с.
2. Карелина М.В. Региональные профсоюзы в социальном диалоге // Социологические исследования. -2005. - №3. - C. 62-70.
3. Калашников К. Н., Шаров В. В. Трудовые отношения в России: между партнерством и конфронтацией // Социологические исследования. 2017. - № 4. - С. - 73-81.
4. Козер Л. А. Функции социального конфликта. - М. : Идея-Пресс, Дом интеллектуал. книги, 2000. -
205 с.
5. Выход из лабиринта социально-трудовых отношений. Интервью рук-ля инф.-ред. отд. Федерации профсоюзов Красноярского края//Профсоюзный журнал. - 2016. - №04. - С.4.
6. Настольная книга профсоюзного активиста // Справочник председателя профкома. - 2015. - №05. - 80
с.
7. Шмаков М. «Там, где слышат разум, мы будем разумными. Там, понимают силу. Мы будем сильными!»//Солидарность. - 2017. - №09. - С.1.
8. Золотов А.В. Развитие профсоюзного движения России. Нижний Новгород: Издательство ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2011.
9. Низамутдинова Э. Р., Рабцевич А. А. Перспективы развития профсоюзного движения в России // Гуманитарные научные исследования. - 2015. - № 2 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2015/02/9608
10. Бизюков П. В. Как защищают трудовые права в России: коллективные трудовые протесты и их роль в регулировании трудовых отношений. Центр социально-трудовых прав, 2011. - 128 с.
11. Дементьева И. Н. Протестный потенциал в регионе в контексте проблемы национальной безопасности // Проблемы развития территории. - 2015. - № 3. - С. 115-126.
12. Алчян А., Демсец Г. Производство, стоимость информации и экономическая организация // Вехи экономической мысли. - СПб: Экономическая школа, 2003.
13. Woolcock М., Pritchett L. Solutions When the Solution is the Problem: Arraying the Disarray in Development // World Development. 2004. 32(2): 191-212.
14. Хиршман, А.О. Выход, голос и верность. - М. : Новое издательство Москва, 2009. - 156 с.
15. IX съезд ФНПР завершил работу. Официальный сайт Федерации независимых профсоюзов России. URL: http://www.fnpr.ru/n7241/10417.html (дата обращения: 22.08.2018).
