CC BY
0
ФИЛОСОФИЯ НАУКИ
УДК 167/168
ЛЕТОВ О.В.* АКТУАЛЬНЫЕ НАУКИ И ТЕХНИКИ (Обзор)
DOI: 10.31249/rphil/2024.02.05 ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ
Аннотация. Обзор посвящен актуальным проблемам философии науки и техники. Результаты прогресса нейронауки, в первую очередь социальной и культурной нейронауки, говорят в пользу не только возможности, но и потенциальной перспективности концептуального синтеза натурализма и антинатурализма в контексте когнитивных исследований. Незнание оказывается результатом познавательной деятельности, а не отсутствием этой деятельности, т.е. оно, как и знание, обусловлено познавательными процедурами. Техника - инструмент монологического воздействия человека на окружающий мир (и самого себя), позволяющий изменять его в собственных целях. Новое понимание этого инструментария позволяет выйти к иному мировоззрению, альтернативному классическому диалектическому.
Ключевые слова: натурализм; антинатурализм; трансцендентализм; априоризм; эпистемология незнания; наукоемкое незнание; неопределенность; производство незнания; техника; философия; диалог; человек; свобода; творчество.
LETOV O.V. Current problems of philosophy of science and technology (Review)
Abstract. The review is devoted to current problems in the philosophy of science and technology. The results of the progress of
* Летов Олег Владимирович - кандидат философских наук, старший научный сотрудник отдела философии Института научной информации по общественным наукам РАН; mramor59@mail.ru
neuroscience, primarily social and cultural neuroscience, speak in favor of not only the possibility, but also the potential prospects of a conceptual synthesis of naturalism and anti-naturalism in the context of cognitive research. Ignorance turns out to be the result of cognitive activity, and not the absence of this activity, i.e. it, like knowledge, is conditioned by cognitive procedures. Technology is a tool for a person's monological influence on the world around him (and himself), allowing him to change it for his own purposes. It is the opposite of a dialogical worldview aimed at understanding.
Keywords: naturalism; anti-naturalism; transcendentalism; aprio-rism; epistemology of ignorance; science-intensive ignorance; uncertainty; production of ignorance; technique; philosophy; dialogue; Human; Liberty; creation.
Для цитирования: Летов О.В. Актуальные проблемы философии науки и техники (обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3 : Философия. - 2024. - № 2. -С. 64-73. - DOI: 10.31249/rphil/2024.02.05
В.А. Бажанов (доктор философских наук, профессор, Ульяновский государственный университет) отмечает, что распространено мнение, согласно которому натурализм и антинатурализм, предполагающий идеи априоризма и трансцендентализма, несовместимы: принципы и установки этих двух влиятельных направлений в значительной степени противоречат друг другу. Допустимо говорить о концептуальной близости априоризма к антинатурализму в духе классического трансцендентализма, восходящему к И. Канту. Часто провозглашается, что последний и натурализм ведут ожесточенные бои за эпистемическое первенство, «противостоят друг другу», являются «дизъюнктивной парой». При этом антинатурализм (включая априоризм и трансцендентализм) находит своего естественного союзника в феноменологии, а натурализм в настоящее время мощно подпитывается со стороны бурно прогрессирующих когнитивных исследований.
Оппозиция натурализма и антинатурализма по-прежнему довольно четко выражена в области когнитивных исследований. Какие новые идеи могут способствовать их не только некоторому «сближению», а даже своего рода концептуальному синтезу? Или
же их противостояние способно трансформироваться в более умеренные формы, а то и вообще целиком и полностью исчезнуть, породив какое-то новое концептуальное образование? «Для социальных наук длительный период была характерна своего рода "биофобия": социальное должно быть понято через социальное, провозглашали и Э. Дюркгейм, и К. Маркс. Эта - антинатуралистическая по своей сути - установка доминировала в социальных и политических науках едва ли не все ХХ столетие» [1, с. 7].
Логический позитивизм, предлагая преимущественно дескриптивную картину реальности и строгий нормативизм научного дискурса, в своей интерпретации социальной реальности руководствовался натуралистическими принципами. Он настаивал на единстве научного знания и провозглашал эффективность общей для любых наук методологии, в фундаменте которой находились бы принципы и методы естественных наук. Однако скромные достижения логического позитивизма в области социального познания не смогли поколебать установки подавляющего большинства социальных философов. К тому же идея единой науки, провозглашенная неопозитивизмом в качестве стратегической, к середине ХХ в. потеряла свою актуальность, что в конечном счете сыграло на руку антинатурализму. Ни натурализованная эпистемология У.О. Куайна, ни эволюционная эпистемология К. Поппера, К. Лоренца и Г. Фоллмера сколько-нибудь радикально не изменили ситуацию.
Для онтологического натурализма реальность видится состоящей из естественных объектов, их свойств и отношений между ними; никакие сверхъестественные сущности или образования здесь не допускаются. Принято выделять две разновидности онтологического натурализма - редукционный и нередукционный. Первый настаивает на том, что все объекты суть объекты физического мира, которые доступны эмпирическому исследованию. Вторая разновидность к такого рода объектам добавляет признание существования и объектов, которые не редуцируются к физической онтологии и представляют собой образования более высокого порядка, например социальные классы или разум человека. Эти образования не могут быть описаны, подобно объектам физического мира, в терминах, принятых в физике. Для методологического натурализма вопросы философского содержания решаются
при помощи апелляции к методам эмпирических наук; существование априорного философского знания или предпосылок не допускается; высказывается сомнение в наличии особых, специальных, свойственных лишь философии, методов и приемов исследования.
Представители антинатурализма (например в лице А. Ма-кинтайра или П. Уинча, а ранее Г. Риккерта), напротив, выступали против нормативной роли естественных наук и не допускали «натурализации» социальных областей знания. Антинатуралисты настаивают на независимости философии и других социально-гуманитарных областей знания и их методов от («остальной») науки. Номологические представления относительно социальной реальности работают слабо; здесь царствуют герменевтические методы, позволяющие не столько объяснять смысл социальной динамики, сколько понимать его. Если натурализм доминирует в англоамериканской философии, то антинатурализм в большей степени типичен для континентальной философии.
В контексте развития современной нейробиологии антинатурализм испытывает очевидные трудности концептуального порядка. Попытки обойти такого рода трудности побудили известного исследователя в области информационных технологий Л. Фло-риди высказать идею не-натурализма. В эпоху триумфа такой технологии, показывающей прогресс конструктивных решений, эпистемология должна иметь приоритет над онтологией: ненатурализм, понимаемый в качестве реального конструкционизма, является сегодня наиболее сильным стимулом развития. Однако мы считаем, что наиболее перспективным подходом в контексте когнитивных исследований является синтез натурализма и антинатурализма. Подобная стратегия может быть реализована посредством введения представлений о трансцендентальном натурализме, трансцендентализации натурализма и натурализации трансцендентализма.
Таким образом, В.А. Бажанов приходит к выводу, что результаты прогресса нейронауки, в первую очередь социальной и культурной нейронауки, говорят в пользу не только возможности, но и потенциальной перспективности концептуального синтеза натурализма и антинатурализма.
А.М. Дорожкин (доктор философских наук, профессор, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского) и А.В. Голубинская (кандидат философских наук, доцент, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского) указывают, что словосочетание «эпистемология незнания» довольно плотно вошло в ряд современных западных исследований, но, собственно, сочетает оно несочетаемое и потому является не антитезой, а оксюмороном. На сегодняшний день общепринятого смысла у этого сочетания так и не сформировалось. Как направление исследований эпистемология незнания формируется не столько в виде обобщающих фундаментальных предположений о гносеологических свойствах незнания, сколько в виде быстро растущего набора специфических кейс-стади. Одной из целей настоящей работы является попытка придания отмеченному словосочетанию понятийную нагрузку. Для этого прежде всего необходимо рассмотреть вопрос о смысле понятия незнания, а затем обосновать возможность гармоничного сочетания понятий «незнание» и «эпистемология».
«Если отталкиваться от наиболее распространенного, ставшего повседневным понимания незнания, то оно толкуется от отрицания: незнание - это все, что не является знанием» [2, с. 80]. Толкование по остаточному принципу, выводимое из дефиниций знания, в первую очередь требует ясного понимания, что такое знание. Знание есть результат познавательной деятельности, который может оцениваться как истинный или ложный, допускает эмпирическую или практическую проверку, может быть логически или фактически обоснован. Самый распространенный подход к толкованию незнания - это отрицание первой части такого определения: незнание - это отсутствие результата познавательной деятельности. Однако если это отсутствие, то эпистемология незнания предлагает изучать то, чего по умолчанию нет, и это один аспект анализа, в определенной мере сводящийся к парменидов-скому варианту рассуждения: такого просто быть не может, хотя бы потому, что субъект заявляет о наличии такой формы незнания.
Выделяют следующие четыре тезиса, показывающие тесную взаимосвязь незнания и знания. Именно это является первичным обоснованием эпистемологического характера проблемы. Первый тезис широко известен в истории философии и науки и гласит, что
незнание может выступать условием знания. Второй тезис защищает обратную связь: незнание реализуется через знание. Третий и четвертый тезисы обращены к состояниям, сочетающим в себе свойства знания и незнания: первое может иметь признаки второго, а второе - признаки первого.
Утверждение о том, что отсутствие знания о чем-либо является указателем познавательного творчества, вряд ли требует дополнительных обсуждений. Н. Кузанский, предложивший систему «науки незнания», предлагает такое описание: «незнание отвергает, наука ^Ш;е1%епйа) сочетает; а знающее незнание объединяет все способы, позволяющие достичь истины» [цит. по: 2, с. 80]. В ХХ в. ученое незнание сменяется научным, и меняется не только термин: в отличие от доктрины ученого незнания Н. Кузанского, ориентированного на принятие границ знания и стремления научиться «не знать мудро», незнание представляется условием реализации знания.
Подразумевая нечто близкое, Р. Мертон использует понятие «определенное незнание» (т.е. незнание, которое определено): это явное признание того, что еще не известно, но должно быть известно, чтобы заложить основу для еще большего знания. Резюмируя опыты о незнании от эмпириков Нового времени до К. Поппе-ра, он заключает, что наука развивается в основном на способах замены невежества знанием, при этом мало внимания уделяется формированию полезного вида невежества. Полезное незнание -это как раз незнание «определенное». Механика научного развития по Р. Мертону такова: рост знаний и понимания в области исследования влечет за собой рост и определенного невежества, новое осознание того, что еще не известно или не понято, и обоснование того, что это стоит знать.
Теория познания М. Полани - это эпистемология «неявного знания», суть которого в том, что существуют неконцептуальные формы передачи знания, например посредством демонстрации, подражания, где логико-вербальные формы играют второстепенную роль. Основным содержанием концепции неявного знания выступает положение о существовании двух типов знания - основного, или явного, вербально эксплицируемого и периферического, неявного, скрытого. Явное знание может быть сформулировано, кодифицировано и зарегистрировано; как таковое его можно
легко передать другим. Под выражением «неявное знание» подразумевают все богатство знаний, которыми обладает человеческий разум, которые используются для совершения действий, но которые субъект не может вербализовать или может объяснить невнятно и с большими усилиями. Оно трактуется не как не формализуемый избыток, а как необходимое основание знания. Если рассматривать процесс знания в целом, то оба эти знания относятся друг к другу как дополнительные, а процесс познания есть процесс перехода неявного знания в явное, эксплицированное, но остаток неявного не исчезает, а по мере познания вновь возобновляется.
А.М. Дорожкин и А.В. Голубинская приходят к следующим выводам. Смысл понятия «незнание» не охватывается простым отсутствием знания, и такой подход ведет к путанице (например «знание есть условие отсутствия знания» или «знание с признаками отсутствия знания»). Главный вывод, следующий из анализа этих четырех тезисов, заключается в том, что незнание оказывается результатом познавательной деятельности, а не отсутствием этой деятельности, т.е. оно как и знание обусловлено познавательными процедурами. Оппозиция двух главных терминов данного исследования, знания и незнания, теперь выглядит неуверенно, их отношение правильнее описать как диалектическое. Наиболее значимым словом здесь нам кажется именно «отношение». Незнание -это относительное и даже оценочное явление. Этим самым отношением во всех случаях является сопоставление двух «информационных миров», будь то индивидуальные знания разных субъектов или ретроспективные и актуальные знания одного субъекта; внутри этих «миров» - знания, которые определены или кажутся таковыми, с суждениями, которые характеризуются неопределенностью. Первый пункт выражает социальный смысл незнания, а последний - эпистемологический. Поскольку о втором уже сказано ранее, добавим краткий комментарий о социальном смысле. О функциональности незнания в социальных отношениях говорит то, как оно становится предметом общественной оценки.
Н.В. Попкова (доктор философских наук, доцент, ФГБОУ ВО «Брянский государственный технический университет») подчеркивает, что стремление человека освободиться от внешних ограничений реализуется с помощью техники - материальной и нематериальной. С самого начала философского анализа техники
ведется спор: увеличивает техника свободу и творческий потенциал человека или уменьшает. Философия диалога исследует противоположное техническому отношение к миру. Техника - это противоположность диалогу: монолог человека, согласно собственной воле преобразующего природу и других людей (которые преобразуют его самого). «Техническим является отношение человека к миру, основанное на стремлении переделать его в целях приспособления к своим желаниям: это отношение противоположно готовности переделать себя для приспособления к миру, характерной для традиционных обществ и для биологических видов в целом» [3, с. 79]. Оба отношения к миру - технологическое и личностное, монолог и диалог - оправданы необходимостью и должны занимать свое место в жизни, но сегодня технологическое отношение вытесняет личностное. Техника увеличивает творческий потенциал человека как активного деятеля в пассивной среде, поэтому она не увеличивает его свободу: техника - это свобода монолога.
Связь технической деятельности с творческим, креативным потенциалом человека неоднократно отмечалась философами -хотя и относили ее, как правило, к низшему уровню потребностей, видя в технике средство улучшить материальную сторону жизни. Техника - всюду, где человек преобразует стихии - природные, социальные, инстинктивные; всюду, где люди улучшают реальность, преодолевая ограничения и реализуя собственные цели. Таким образом, технический прогресс имеет тот же источник, что и прогресс социальный и культурный, - становление идей свободы и творческого потенциала человека.
Философия техники предлагает всё новые концепции, раскрывающие сущность техники. Каждая из этих концепций помогает понять новые ракурсы технической деятельности человека, а значит - приближает понимание процессов в техногенном обществе. «Прагматическая сторона техники, ее преобразующее воздействие на природу и организм человека достаточно хорошо изучены, также выявлена характерная для современного общества экспансия технической рациональности» [3, с. 81]. Но воздействие жизни в техногенном мире на становление личности требует дальнейшего раскрытия, поскольку анализ техники в качестве духовного явления, определяющего меру свободы человека, необходим при поиске путей гуманизации общества.
Философия диалога противопоставила два вида отношения к миру: личностное и объективирующее. Объективирующее отношение воплощается в технической деятельности: хотя основатели философии диалога не ставили анализ техники своей целью, но этот вывод логически неизбежен. Диалог как взаимодействие и взаимопонимание субъектов противопоставляется монологу - под-страиванию иного под собственную сетку координат: монолог -это попытка изменить «Другого», связанная с техническим взглядом на мир. Техника и есть практическая реализация монолога -попытка изменить окружающее (или окружающих) согласно своим представлениям. Она дает человеку возможность по своему желанию изменять мир и самого себя.
Техническая деятельность человека оценивается как логичное продолжение преобразовательной активности живых существ, вызванной борьбой за существование, с одной стороны, и как выражение личной активности отдельного человека, отличающееся от общесоциальной в меру его индивидуализации, - с другой стороны. Обе причины технической деятельности признаются необходимыми и потому оцениваются положительно, хотя злоупотребление ими возможно и вызывается непродуманностью действий человека.
Рассмотрение природы техники с помощью принципов философии диалога приводит к следующим выводам. Техника - инструмент монологического воздействия человека на окружающий мир (и самого себя), позволяющий изменять его в собственных целях. Она противоположна диалогическому мировоззрению, направленному на понимание. Монологическое отношение к миру присуще всему живому, поэтому техника - неизбежный спутник человека, его помощник в борьбе за существование. Ее воздействие становится негативным, когда технологическое - монологическое - отношение к миру начинает господствовать над иными типами мировоззрения. К сожалению, технический прогресс сопровождается экспансией технической рациональности и ростом уверенности человека в том, что всё можно изменить. Свобода человека - явление многоплановое; технический прогресс ведет одновременно к ее возрастанию (благодаря совершенствованию технического инструментария для достижения поставленных целей) и уменьшению (из-за утраты представлений об иных способах взаи-
модействия с миром, кроме технологической переделки). Какой из факторов перевесит, зависит от принципов функционирования социума: если человек сам становится объектом для воздействующих на него социальных технологий, то технический прогресс ведет к уменьшению свободы подавляющего большинства людей (за исключением тех, кто эти технологии разрабатывает и ими оперирует). Свобода монолога становится достоянием узкой группы людей, но виновата в этом не техника - она лишь обнаруживает социальную по своему существу проблему, а философия техники помогает выявить ее.
Список литературы
1. Бажанов В.А. Возможен ли синтез натурализма и антинатурализма? // Эпистемология и философия науки. - 2023. - Т. 60, № 3. - С. 6-16.
2. Дорожкин А.М., Голубинская А.В. Незнание как эпистемологическая проблема // Эпистемология и философия науки. - 2023. - Т. 60, № 3. - С. 77-90.
3. Попкова Н.В. Философский анализ техники и философия диалога // Философия науки и техники. - Москва, 2023. - Т. 28, № 1. - С. 79-90.
