CC BY
42
ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ЛИТЕРАТУРА ХУП-ХУШ ВВ.
2020.04.006. ПАХСАРЬЯН Н.Т. АКТУАЛЬНОСТЬ ПЬЕРА КОР-НЕЛЯ. (Обзор).
Ключевые слова: драматургия классицизма; Корнель; Шекспир; барокко; романтизм; Гюго; Дюма; современный театр; трагедия; комедия; персонаж; маска.
Имя и сочинения классика французской драматургии XVII в. -Пьера Корнеля (1606-1684) - никогда не исчезали совсем из поля читательского и зрительского внимания. Однако начало третьего тысячелетия ознаменовалось всплеском исследовательского интереса к нему и заметным увеличением театральных постановок. Причиной тому стало не только празднование 400-летия со дня рождения драматурга, но прежде всего осознание «интереса, который может представлять и сегодня творчество Корнеля»1. Еще не так давно литературоведы отмечали практически полное отсутствие его имени и сочинений в критической рефлексии Р. Барта, отдавшего безусловное предпочтение творчеству Расина2, а значит - периферийное положение Корнеля в наиболее активной западной литературоведческой науке 1960-1990-х годов. Не так часто обращались к пьесам Корнеля в этот период и театральные режиссеры. В статье К. Бье 2007 г. с выразительным подзаголовком
1 Louvat-Molozay B. Corneille : 1606-2006 // Etudes : Revue de culture contemporaine. - 2006. - Vol. 405, N 9. - P. 220.
2 См. его известную работу «О Расине» : Barthes R. Sur Racine. - Paris, 1963. - 166 p.
«Трудное переваривание мертвых в конце ХХ века»1 автор отмечает, что в последней трети прошлого столетия Корнель по числу постановок уступал Расину и Мольеру, а кроме того, предпочтение отдавалось Корнелю, трактуемому в духе барокко: «...корнелевский национал-классицизм отправили на место, в музей XIX в., и предпочли ему живого Корнеля»2. Такая трактовка, по-видимому, одно из следствий переосмысления всей поэтики классицизма в период своеобразной «моды» на барокко.
Положение существенно изменилось с начала 2000-х годов, когда в 2004 г. журнал «Dix-septième siècle» опубликовал материалы международной научной конференции в Руане «Корнель после Корнеля» [3]. В них была прослежена судьба корнелевского наследия в XVIII столетии. Особый интерес представляют статьи, посвященные восприятию Корнеля Вольтером3. Карина Барбафье-ри, отметив двойственное отношение драматурга XVIII в. к «отцу трагического театра» XVII в., анализирует основные упреки Вольтера к Корнелю, собранные в его «Комментариях к Корнелю»: автор «Сида» и «Горация» видится Вольтеру чрезмерным резонером, плохо выбирающим сюжеты для своих пьес, пишущим тяжелым стилем [3, p. 605-616]. В этом еще нет расхождений с критикой, раздававшейся в адрес Корнеля и при его жизни. Однако новизна подхода Вольтера состоит в том, что в противовес общему мнению он считает галантным драматургом вовсе не Расина, а Корнеля: последний рисует исторических персонажей как влюбленных, их любовь воссоздана по законам галантности, они изъясняются галантным языком и т.д. Вольтер не верит высказываниям Корнеля против галантного стиля, отказывает ему в глубине драматического конфликта, в подлинной трагичности. И это, полагает К. Барба-фьери, определило довольно прохладное отношение к корнелев-ским трагедиям вплоть до конца XIX в.
1 Biet Chr. Représenter les «classiques» au théâtre ou La difficile manducation des morts à la fin du XXe siècle // Revue d'histoire littéraire de la France. - 2007. -Vol. 107, N. 2. - P. 383-400.
2 Ibid. - P. 391.
3 Bessire F. Voltaire éditeur de Corneille [3, p. 595-603]; Marchant S. Voltaire critique des disconvenances du style cornélien: du style tragique dans les Commentaires [3, p. 625-636]; Goldzink J. Le veux maître et le novice aux longues dents. Voltaire et Corneille en 1719 [3, p. 637-643].
Публикация материалов корнелевских конференций, происходивших в Руанском университете, регулярно продолжалась и далее. В 2006 г. вышел сборник «Корнель у романтиков» [4]. В противовес традиционному представлению о противостоянии романтизма, в частности - романтической драматургии, ведшей в 1820-1830-х годах «битву за романтизм», классицистическому театру, авторы статей анализируют парадоксальные на первый взгляд схождения драматургов-романтиков с Корнелем. Так, Барбара Т. Купер полагает, что А. Дюма, дебютируя в театре «Одеон» пьесой «Кристина, или Стокгольм, Фонтенбло и Рим» (1830) видел в драматурге XVII в. собственное «альтер эго» [4, р. 20], а в своей статье того же года называл его «гигантом драматургии». Интерес к Корнелю не иссяк у Дюма и тогда, когда он оставил драматургию; его эссе «Корнель и "Сид"» (1856), его «Мемуары» (18521854) - тому свидетельство. Анна Юберфельд анализирует своеобразное «возрождение» Корнеля в первой половине XIX в.: его трагедии много раз ставятся на сценах театров, драматургом восхищается не только Наполеон, асссоциировавший себя с героями «Цинны», но и Гюго, отдавший дань Корнелю в «Предисловии к "Кромвелю"» и в пьесах «Эрнани» и «Марион Делорм» [4, р. 149163]. Роксана Мартен полагает, что для В. Гюго-драматурга Корнель стал моделью [4, р. 133-146]. Мартина Же [4, р. 215-227] обращает внимание на то, что в течение всего XIX в. в школьную программу входило изучение четырех пьес Корнеля - «Сид», «Гораций», «Цинна» и «Полиевкт» [4, р. 216], их число увеличилось к концу века, о драматургии Корнеля уважительно писала критика романтической эпохи, а Э. Фаге даже утверждал, что «Французские романтики, столь яростно нападавшие на Расина и Буало, а также Вольтера, никогда не нападали на Корнеля, чувствуя, что, по сути, он - из них»1. А. де Виньи, Т. Готье, А. де Мюссе и др. обращаются к опыту Корнеля и творчески взаимодействуют с ним.
В 2012 г. новая конференция в Руане рассматривает проблему театральной практики времен Корнеля и ее особенностей в ХХ-ХХ1 вв. [6]. Видя в создателе «Сида» и «Горация» «первого современного автора» [6, р. 29-40], А. Вьяла одновременно предо-
1 Faguet E. La petite histoire de la littérature française. - Paris : Georges Crès et Cie, 1913. - P. 163.
стерегает как от архаизации Корнеля, так и от чрезмерной модернизации его. Он полагает, что Корнель - один из первых и немногих писателей XVII в., которые утверждали прежде всего эстетическую функцию литературы, и в этом он близок сегодняшним представлениям и одновременно дистанцирован от них, провоцируя дискуссию о смысле современности (modernité). Постановки корнелевских пьес в ХХ столетии, особенно в его первой половине, были трудны, поскольку и актерам, и зрителям язык персонажей казался чрезмерно пафосным, а конфликты - далекими от забот тогдашних зрителей. Только в 1940 г., во время немецкой оккупации Франции, Жак Купо открыл социально-историческую актуальность трагедии «Сид». Политическое измерение драматургии Корнеля осталось важным и в послевоенные годы - особенно в постановках Ж. Вилара, однако к 1960-м годам интерес к классику утихает, а в 1980-1990-х годах вспыхивает вновь, смещаясь от «Сида», «Горация», «Цинны», известных и высоко ценимых сочинений, к менее известным, причем не только к трагедиям, но и к комедиям1. Отказавшись от «археологического», «антикварного» подхода к драматургии Корнеля, постановщики открыли в ней новые и живые черты.
Нетривиальность подхода к творчеству Корнеля проявили и историки литературы. Обратившись к изучению системы действующих лиц в корнелевских пьесах, участники конференции «Герои или персонажи? Действующие лица в театре Пьера Корне-ля» [1] дифференцировали понятия «герой» и «персонаж», чтобы точнее определить специфику «героического» в его драматургии. В этом аспекте, замечает С. Нанси, весьма сложным оказывается образ Химены («Сид»): она - героиня, однако некоторые современники не воспринимали ее как таковую, подчеркивали скандальность образа (Химена продолжает любить убийцу своего отца -Сида и собирается стать его женой), видели в ней только персонаж, театральную маску [1, p. 147-156], осуждали автора за отсутствие морали. Ж.-П. Рeнгэр, сделав сопоставительный анализ персонажа-болтуна Доранта в пьесе «Лжец» и героя «Сида» Родриго, обнаружил в комическом персонаже «бароккизацию», а в главном
1 См. об этом: Prost B. Mettre en scène l'oeuvre de Corneille au XX siècle : célébrer, éduquer, explorer // Pratiques de Corneille. - Mont-Saint-Aignan, 2012. -P. 149-163.
действующем лице трагедии - метаморфозу, превращающую рядового рыцаря в героя. При этом и Дорант, и Родриго оказываются изъяты из семейного круга, подвергаются испытаниям и оба платят: один - за свою ложь, другой - за свой героизм [1, р. 21-33]. Наташа Исраэль, обращаясь к сопоставлению «Горация» Корнеля и «Кориолана» Шекспира, задается вопросом о том, как меняется «политическое тело» в обеих трагедиях и какую роль в его переструктуризации играет главный герой [1, р. 159-185]. Автор статьи полагает, что при всей контрастности и одновременно - дополнительности фигур заглавных персонажей они до сих пор интересны современным читателям и зрителям, поскольку связаны общей рефлексией над возможностью связи политики и человечности.
Новый сборник по материалам конференции 2014 г. - «Присвоение Корнеля» - был опубликован в электронном виде в марте 2020 г. [5]. Его название редактор и составитель Мириам Дюфур-Мэтр разъяснила во введении: если предшествующие сборники оперировали термином «рецепция», то на этот раз ученых привлекла проблема, как и почему Корнеля в разные эпохи делали «своим», «присваивали» его себе. Авторы статей изучают, в каком аспекте оказывается «своим» Корнель для английского зрителя1 и для американского студенчества2, для кинематографа3 и музыкального театра4, что усваивают и «присваивают» в корнелевской
1 Carlin C. L'illusion comique sur la scène du monde anglophone, entre traduction et «adaptation libre» // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen.fr/ceredi/index.php?id=819
2 Bilis H. Corneille aux Etats-Unis, ou quel «auteur classique» pour les campus américains? // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen.fr/ceredi/index.php?id=847
3 Laurin C. L'illusion comique, «entre Platon et Hollywood»? Du théâtre du monde au cinéma du monde: autour du film de Illusion de M.A. Goorjian // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen.fr/ceredi/index.php?id=821; Charrié N. Le rêve d'une réappropriation: Otton sur les écrans // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen. fr/ ceredi/ index.php?id= 825
4 Nancy S. Le Cid de Massenet, Gallet, d'Ennery et Blau: ube appropriation amoureuse // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen.fr/ceredi/index.php?id=829
драматургии историки литературы XIX в.1 и т.д. Ученых волнует вопрос о том, насколько эффективным для понимания творчества писателя является подобное «присвоение», попытка решать злободневные вопросы нашей эпохи посредством интерпретации драматургии Корнеля.
Особенно важными представляются открывающие сборник две статьи, посвященные трагедии «Полиевкт»2, проблематика которой оказалась чрезвычайно созвучна современной историко-политической и социокультурной ситуации. В вышедшей в 2014 г. монографии М. Дюфур-Мэтр «Милосердие и снисхождение: Исследование "Цинны" и "Полиевкта" Пьера Корнеля» [2] также шла речь о том, что, по сути, обе эти трагедии адресованы нам, поскольку речь идет об остро стоящей сегодня проблеме легитимности преступления и о милосердии к тем, кто его совершает. В силу умелого соединения драматургом политического и религиозного аспектов, он превращает пьесу «Полиевкт», обычно трактуемую как религиозная трагедия, в трагедию одновременно политическую, а пьесу о политическом заговоре времен римской античности в христианскую трагедию. М. Дюфур-Мэтр замечает также, что «Корнель всегда ставит такие вопросы, которые театр, как кажется, не может показать, даже пренебрегая благопристойностью» [2, р. 13]. В статье С. Ледда «Полиевкт, или Как поставить на сцене насилие» [5] речь идет о том, как сегодняшнее прочтение корнелевской пьесы оказывается погруженным в актуальный политический контекст.
В современной постановке «Полиевкта», осуществленной знаменитым французским режиссером Брижит Жак-Важман в Театре Аббатис в Париже осенью 2016 г., явственно была продемонстрирована злободневность «Полиевкта». На актуализацию клас-
1 Bury M. Le Corneille des historiens de la littérature au XIX siècle // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen.fr/ ceredi/index.php?id=834
2 Ledda S. Polyeucte, ou comment mettre en scène la violence? // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen.fr/ceredi/ index.php?id=810 ; Merlin-Kajmant H. Comment déterminer ce qui est «religion» en littérature? Réflexions à partir du cas de Polyeucte de Corneille // Appropriations de Corneille. - Rouen, 2020. - URL: http://publis-shs.univ-rouen.fr/ceredi/index. php?id=811
сической трагедии режиссера натолкнули действия ИГИЛ в Ираке и Сирии (разрушение античных статуй в Мосуле, храмов Пальмиры), а также жестокий теракт, произошедший осенью 2015 г. в концертном зале Батаклан в Париже. Б. Жак-Важман представила корнелевскую пьесу как спектакль о современном религиозном фанатизме, убрав некоторые монологи, добавив вместо них слова Ницше об опасной заразительности фанатизма и мученичества. Однако, как справедливо пишет С. Ледда, в утверждении, будто «Полиевкт» - жестокая пьеса, а ее главный герой воплощает насилие, нет ничего оригинального и мало верного. Он приводит давнюю, не без иронии сказанную фразу Ж. Леметра: «Классические трагедии нам настолько известны, что мы более не находим в них интереса, если только не обнаружим в них такие вещи, которых, возможно, в них и не было»1. Ведь персонаж-мученик в театре XVII в. - отнюдь не террорист, для него нет ничего более чуждого, чем идея покушения на жизнь другого человека. Элен Мерлен-Кажман («Как определить, что такое "религия" в литературе? Размышления на примере "Полиевкта" Корнеля» [5]) признается, что до 11 сентября 2001 г. (т.е. до террористического акта «Аль-Каиды», захватившей пассажирские самолеты и направившей их на деловой центр Нью-Йорка) трагедия «Полиевкт» казалось ей скучной. Но с тех пор она изменила свое мнение, поскольку эта пьеса позволила ей яснее увидеть, что трактовка «Полиевкта», подчиненная идее разоблачения джихадизма, умаляет и эстетические, и идейные достоинства корнелевской трагедии. Желание осудить терроризм и религиозный фанатизм с помощью текста Корнеля приводит к неразличению огромного расстояния между религиозностью Полиевкта (и его друга Неарка), которые никого не убили, и джихадистами, беспощадными к жизням других. Смысл христианского мученичества, как он предстает в пьесе Корнеля, состоит в принесении в жертву только себя самого. По-лиевкт не жертвует жизнями других людей для собственного спасения, его готовность умереть не тождественна готовности убивать. Это коренным образом отличается от жестокого стремления уничтожать другие жизни во имя того, что фанатик считает истиной.
1 Lemaître J. Impressions du théâtre. - Paris : Lecène et Odin, 1890. - P. 29.
Список литературы
1. Герои или персонажи? Действующие лица в театре Пьера Корнеля.
Héros ou personnages? Le personnel du théatre de Pierre Corneille / Sous la dir. de M. Dufour-Maître. - Mont-Saint-Aignan : Presses univ. de Rouen et de Havre, 2013. - 373 p.
2. Дюфур-Мэтр М. Милосердие и снисхождение : Исследование «Цинны» и «Полиевкта» Пьера Корнеля.
Dufour-Maître M. La clémence et la grâce : Etude de Cinna et de Polyeucte de Pierre Corneille. - Mont-Saint-Aignan : Presses univ.de Rouen et de Havre, 2014. -192 p.
3. Корнель после Корнеля.
Corneille après Corneille, 1684-1791 // Dix-septième siècle. - 2004. - Vol. 225, N 4. - 224 p.
4. Корнель у романтиков.
Corneille des Romantiques. - Mont-Saint-Aignan : Presses univ. de Rouen et du Havre, 2006. - 292 p.
5. Присвоение Корнеля.
Appropriations de Corneille / sous la dir. de M. Dufour-Maître. - Rouen : Centre d'Études et de Recherches Éditer / Interpréter, 2020. - URL: http://ceredi.labos.univ-rouen.fr/public/?appropriations-de-corneille.html. - («Actes de colloques et journées d'études» ; N 24).
6. Театральные практики Корнеля.
Pratiques de Corneille / sous la dir. de M. Dufour-Maître. - Mont-Saint-Aignan : Presses univ. de Rouen et de Havre, 2012. - 812 p.
ЛИТЕРАТУРА ХГХ в. Русская литература
2020.04.007. МИЛЛИОНЩИКОВА Т.М. ДЕМОНЫ И БЕСЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ЛЕРМОНТОВА И ГОГОЛЯ. (Обзор).
Ключевые слова: Н.В. Гоголь; М.Ю. Лермонтов; русская народная демонология; романтизм; байронизм; мифология; образ черта; образ Сатаны.
Фантастические образы фольклорной демонологии и главный ее персонаж - черт предстают в виде реальных действующих лиц в произведениях А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского. «После Гоголя сначала Достоевский вводит черта (и "бесов") в качестве полноценных литературных персонажей, затем Ф. Сологуб, А. Белый, наконец, М. Булгаков», -
