CC BY
38
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2006. № 3
АКТУАЛЬНОСТЬ МЕТОДОЛОГИИ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
В конце 2005 г. проблемной группой «Воспроизводство и экономический рост» (руководитель — докт. экон. наук, заслуженный деятель науки, профессор В.Н. Черковец) кафедры политической экономии экономического факультета МГУ в связи с 120-летием выхода в свет II тома «Капитала» К. Маркса (1885 г.) было проведено расширенное заседание на тему: «Значение методологии анализа воспроизводства во II томе "Капитала" для разработки модели российской экономической системы в сопоставлении с микро- и макроэкономическими теориями».
Открывая заседание, В.Н. Черковец отметил, что в 2005 г. сошлись еще несколько юбилейных дат, связанных с темой настоящего заседания. 240 лет тому назад был опубликован (1766 г.) второй, известный современному читателю вариант знаменитой «Экономической таблицы» Ф. Кенэ, ставшей одним из источников разработанной во II томе «Капитала» теории воспроизводства в общественном масштабе. Исполнилось 185 лет со дня рождения и 110 лет со дня кончины Ф. Энгельса, подготовившего к печати и издавшего II том «Капитала» спустя два года после смерти его автора. В день рождения К. Маркса — 5 мая 1885 г. Энгельс подписал предисловие к этому тому, 135 лет прошло со дня рождения В.И. Ленина, написавшего ряд работ по проблематике третьего отдела II тома «Капитала», в частности реферат об опережающем росте производства средств производства (I подразделения материального производства) в условиях повышения органического строения капитала при замене ручного труда машинным и фундаментальный труд «Развитие капитализма в России». В отличие от I и III томов «Капитала» К. Маркса, сразу же после их выхода в свет подвергшихся ожесточенным нападкам, II том фактически выпал из числа объектов критики. Е. Бем-Баверк его «не заметил»; Й. Шумпетер, отождествляя позиции Маркса и Риккардо, заслугу Марксовой теории видел лишь в теории «экономической революции», в формационном подходе к анализу экономической истории, т.е. в социальной философии. М. Блауг, принципиально разделяя позицию Е. Бем-Баверка и Й. Шумпетера в их оценке экономической теории К. Маркса, II том также практически не рассматривал. В последней его монографии «Методология экономического анализа» нет даже упоминания о методологии Марксового анализа. В своей известной книге «Экономическая мысль в ретроспективе» (М., 1994) II том Блауг затронул лишь бегло и поверхностно, указывая только схемы воспроизводства из третьего отдела, в общем правильно их излагая и даже оценивая их влияние на Р. Харрода и Е. Домара, но тут же отвергая принимаемые Марксом исходные предпосылки анализа, обнаруживая тем самым непонимание роли абстракций в теоретическом анализе. (Не повезло в этом отношении и модели общего равновесия Л. Вальраса.) В то же время М. Блауг проигнорировал практическое и методологическое значение предложенных К. Марксом схем: не дал оценки опыта балансового планирования в СССР, не коснулся теории воспроизводства в советской
политической экономии, а также известной таблицы В. Леонтьева (input—output), ссылавшегося на идеи II тома «Капитала» (Вопросы экономики, 2004). Блауг вообще опустил проблему оборота капитала и не понял значения деления капитала на постоянный и переменный как отличного от деления на основной и оборотный.
Сегодня критики, среди них есть и отечественные, подходят к оценке «Капитала» К. Маркса, в том числе II тома, по-прежнему с тех же позиций. Поэтому нам следует разобраться в том, что есть методологически и теоретически ценного во II томе «Капитала», в какой мере живут его идеи, не только продолжающие исследование сущности капиталистических отношений, раскрытой в I томе этого труда, но и те, которые близки к современной хозяйственной практике. И здесь есть много таких областей, в анализе которых сталкиваются классический политэкономи-ческий подход с неоклассическими подходами. Здесь может возникнуть некоторое состязание в том, как насколько глубоко освещаются те или иные проблемы в неоклассике и в классической марксистской литературе. В статье «Карл Маркс», написанной в 1877 г. в связи с 10-летием выхода в свет I тома «Капитала», Энгельс отметил два самых важных открытия Маркса, сделанных в области социальной философии и политической экономии: материалистическое понимание истории (которое иногда ошибочно называют «экономическим материализмом») и теорию прибавочной стоимости. «На этих двух основаниях, — писал он, — зиждется современный, научный социализм. Во втором томе "Капитала" будут развиты дальше эти и другие, не менее важные открытия в области изучения капиталистической общественной системы, а вместе с тем будут подвергнуты коренному перевороту и те стороны политической экономии, которые не были еще затронуты в первом томе»1. В книге «"Капитал" и экономикс», опубликованной нашей проблемной группой в 1998 г., были частично освещены продвижения в названных Энгельсом областях2. Сегодня этот анализ надо продолжить.
В докладе «Вопросы метода исследования» докт. экон. наук Р.Т. Зяб-люк прежде всего заметила, что критика Й. Шумпетером К. Маркса была двоякого рода. Хотя он и критиковал теорию Маркса, но при этом писал, что это «теория будущего, для которой мы лишь накапливаем необходимый фактический материал». Очевидно, Й. Шумпетер понимал, что тем методом, которым располагает неоклассическая наука, эволюцию экономики отразить абсолютно невозможно. Любая наука в той или иной степени оперирует абстракциями. Но в неоклассике абстракции используются произвольно, принимаемые ею предпосылки никак не обосновываются. Такой подход сформирован применяемым в неоклассике математическим методом, использующим (вполне оправданно для математики) принцип «при прочих равных условиях». Но для экономической науки такой принцип неприемлем, потому что он позволяет произвольно создавать любую конструкцию, в том числе не соответствующую реальной действительности. Эту мысль Р.Т. Зяблюк проиллюстрировала исследованием закона убывающего плодородия почвы, кото-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 2 т. М., 1947. Т. 2. С. 156
2 «Капитал» и экономикс. М., 1998. С. 8—15.
рый выводится при принятой в неоклассике предпосылке о неизменности технологий. Но это ложная предпосылка, поскольку даже первобытные люди понимали, что почва постепенно истощается, и предпринимали меры к тому, чтобы восстановить ее плодородие.
Метод восхождения от абстрактного к конкретному К. Маркса радикально отличен от неоклассического метода абстракций «при прочих равных условиях». Этот метод предполагает обязательное двоякое обоснование предпосылок, и только таким путем выстраивается теория, адекватно отражающая действительность.
Говоря о методологии во II томе «Капитала», Р.Т. Зяблюк отметила, что К. Маркс применил диалектический метод, особенно в первом разделе «Кругооборот капитала», в его наиболее совершенном виде. Прежде всего он показал двойственность процесса обращения капитала, единство процесса производства и обращения, развертывание в обращении программы, заложенной в двойственном строении самого производства. Далее при анализе кругооборота капитала раскрыт процесс превращения противоположных сторон капитала друг в друга, — и это особенно важная сторона диалектики. Стоимость по своему содержанию однородна, во всех точках своего пространственного существования она равна самой себе. Что делает ее различной в начальном и конечном пунктах? То, что всякий раз она взаимодействует с разными потребительными стоимостями и, воплощаясь в них, становится другой. Эти превращения экономической материи отнюдь не иллюзорны. Они такого же рода, как превращение гусеницы в куколку, а куколки — в бабочку. Природа этих разных форм едина. Это способ существования и развития любой органической материи. Таким образом, двойственность структуры каждой экономической формы, превращение (возникновение, развитие) одной формы в другую невозможно отобразить методом неоклассического моделирования. В силу этого основная часть экономики и не попадает в сферу неоклассического исследования. Р.Т. Зяблюк обратила внимание также на то, что в первоначальном варианте II тома «Капитала» (а Маркс, как известно, продолжал редактировать его до 1880 г.) было не три, а четыре формы кругооборота, поскольку он выделил в особую форму превращение денег в факторы производства. Такая «конструкция» провоцирует ложное толкование капитала как одного из факторов производства, поскольку рынок труда в неоклассике вообще выделяется в отдельный рынок, не связанный с движением капитала. На самом же деле деньги на первой стадии превращаются не в товары особого рода, а в производительный капитал — средства производства и рабочую силу, который, с одной стороны, является превращенной формой денежного капитала, а с другой — функционирует на стадии производства. Это, по мнению Р.Т. Зяблюк, Маркс учел, выделив три стадии в движении капитала, три формы капитальной стоимости, три ее функции и три фигуры кругооборота капитала.
Принцип триадичности не является просто формальным, он есть выражение двойственной структуры, внутренней дифференциации любого целого, существующего в мире, — живой и неживой, биологической и экономической материи. Триадичность выражает простую форму движения, траекторию движения всего реального мира. Отсюда и кругооборот капитала у Маркса выглядит как идеальная триадичная фигура.
Фундаментальное различие между Марксом и неоклассикой определяется также различием методологии. Наследуя двухсотлетнее, начиная с У. Петти, исследование процессов общественного воспроизводства, высоко оценивая вклад Ф. Кенэ, К. Маркс завершает теорию воспроизводства классиков определением фундаментальных пропорций воспроизводства, нахождением принципа пропорциональности и формулированием этих пропорций применительно к рыночной капиталистической экономике. Неоклассика заменила этот подход принципом равновесия системы, видя двойственность экономики в наличии спроса и предложения, что не позволяет системе сдвинуться иначе, как только под влиянием внешних причин. Такой подход, далекий от реальной действительности, не позволяет, как заметил еще Й. Шумпетер, увидеть эволюцию, понять, какие силы выводят систему из равновесия, обусловливают ее развитие.
Различия между теорией К. Маркса и неоклассикой проявляются и в проблеме соотношения целого и частей, из которых оно состоит. У Маркса целое всегда больше, чем сумма составляющих его частей, поскольку предполагается взаимодействие частей в составе целого. А неоклассика, понимая, что целое больше, чем сумма его частей, не может его объяснить, поскольку пользуется методом агрегирования и апеллирует в основном к обыденному сознанию. Именно так сочленены в ней микро- и макроэкономика. Поскольку далее неоклассика превратила производство исключительно в технологию, она тем самым уничтожила, «закопала» диалектику и полностью исключила возможность понимания целого. Р.Т. Зяблюк подчеркнула, что пропорции общественного воспроизводства у К. Маркса не выводятся из индивидуальных капиталов, они решаются на уровне воспроизводства в целом. Неоклассика же идет противоположным путем, выводя пропорции в экономике в целом из тех решений, которые принимают некие «рациональные» потребители и производители. В то же время докладчик считает, что теорию воспроизводства К. Маркса необходимо дополнить исследованием вопроса о том, каким образом пропорции общественного капитала превращаются в пропорции индивидуального капитала. Здесь опыт неоклассики, пользующейся методом дифференцирования, методом определения предельных величин, может оказаться очень полезным. И тогда получился бы логически завершенный круг: от индивидуального капитала — к общественному капиталу и возвращение снова к индивидуальному капиталу, к исходному пункту анализа движения экономики, который вместе с тем не является его источником и причиной.
Неоклассический подход уничтожает основную идею классической политэкономии о труде (переменном капитале) как единственном источнике развития экономики. Поскольку движение от абстрактного к конкретному — это не линейное движение вперед, а движение по спирали, анализ воспроизводства должен быть завершен на уровне индивидуального капитала. В отличие от неоклассических представлений, основой всех упомянутых и иных дискуссионных современных проблем капитала является развитая Марксом теория о капитале как о средствах производства, как об одном из трех основных факторов производства. А появление таких новых понятий, как человеческий капитал, финансовый капитал и т.д., еще в большей степени «уводят» от понимания действительных процессов современной смешанной экономики.
В докладе «Теория кругооборота и оборота индивидуального капитала — методологический ключ анализа воспроизводства на микроуровне российской экономики» профессор, докт. экон. наук Ю.В. Тарануха (ИППК при МГУ) остановился прежде всего на идее непрерывности движения, единства производства и обращения, обусловленности одной фазы движения капитала — другой, развиваемой в первом отделе II тома «Капитала» К. Маркса. Некоторые условия непрерывности движения индивидуального капитала задаются извне, а другие — заложены внутри самого капитала (уровень его производственного аппарата, применяемые технологии, формы организации производства и формы контроля собственности и т.п.). И если внешними факторами задаются общие условия функционирования индивидуального капитала, самой предпринимательской деятельности, включая и инновационную деятельность, то, говоря о внутренних условиях, следует иметь в виду степень соответствия внутренней организации капитала задачам реализации предпринимательской функции. И кроме того, говоря об институциональных условиях, следует иметь в виду и те условия, которые формируются в процессе взаимодействия индивидуальных капиталов, на мезоуровне. У Маркса это проблема общественного капитала, перехода от индивидуального к общественному капиталу. Но, как считает Ю.В. Тарануха, взаимодействие прежде всего индивидуальных капиталов (организация внутриотраслевых рынков, равенство условий хозяйствования, степень развития инфраструктуры, интенсивности внутриотраслевой конкуренции и т.д.) играет определяющую роль.
Ю.В. Тарануха продемонстрировал возможность применения такого подхода к анализу условий, которые складывались в России с начала рыночных реформ. Логично начинать с изучения деятельности предприятий, с проблемы качества и дифференцирования продукции, уровня издержек производства, развития каналов сбыта, маркетинга и т.п. А с другой стороны, индивидуальный капитал, выходя на рынок, сталкивается с некоторыми внешними сложившимися или возникающими условиями — с динамикой спроса и степенью дифференциации спроса, интенсивностью конкуренции, уровнем развития рыночных структур. Понятно, что внутренние условия есть результат долгосрочного периода, а изменение внешних условий происходит в краткосрочном периоде.
Российские предприятия в условиях реформ, отметил Ю.В. Тарануха, столкнулись с тем, что одни условия не соответствовали другим и не содействовали предпринимательству. Сформировались такие внешние условия, при которых ни одно предприятие не могло осуществлять нормальную деятельность. Если предприятие сохраняло только 10% своего рынка из-за конкуренции прежде всего с иностранными товаропроизводителями, то оно не только не могло осуществлять нормальный кругооборот, но и просто сходило со сцены, как это произошло, например, с отечественным «Рубином», когда его место на российском рынке заняла фирма «Sony» и другие иностранные фирмы. При отсутствии условий для нормального кругооборота капитала многие предприятия находят выход в теневой сфере, что для многих является спасением, или в апеллировании к помощи местной административной власти. Если не вся перенесенная стоимость реализуется, то возникает сложность в осуществлении даже простого воспроизводства, не говоря уже о расширенном воспроизводст-
7 ВМУ, экономика, № 3
97
ве. Но если падают чистые инвестиции, то никакого реального сдвига в экономике нет, а индивидуальный капитал уходит из отрасли, из страны.
Ю.В. Тарануха подчеркнул, что одно из главных препятствий на пути развития российской экономики — та форма, в которой была осуществлена приватизация, и продолжение передела собственности в настоящее время.
Анализ кругооборота капитала К. Маркса, считает Ю.В. Тарануха, позволяет понять особенности и противоречия, болевые точки российской экономики, причины ухода экономики в тень и снижения инновационной активности. В числе этих причин то, что конкуренция на рынках России не вполне свободная, она не обеспечивает равенства условий для всех участников. Ю.В. Тарануха заметил также, что для российской экономики страшна не столько инфляция, как считают руководители российского общества, сколько отказ от продукции отечественных предприятий. Возникает парадокс: с ростом доходов населения спрос смещается в пользу импортной продукции и этим губится отечественная экономика. И решить эту проблему можно только сверху, как это делает, например, Китай, не позволяя ввозить в страну товары, которые успешно производятся отечественными производителями (например, обувь). В нашей стране практически отсутствует информация о качестве отечественной продукции, хотя в то же время известны и случаи, когда отечественные производители, уменьшая издержки производства, сознательно идут на снижение ее качества. Так, например, автопром в России специально заказывал Череповецкому металлургическому комбинату самые дешевые низкокачественные стали, чтобы уменьшить издержки производства. В России ежегодно производится 1,5—2% инновационного продукта (реально — 0,5%). Это значит, что для перевооружения производственного оборудования стране потребуется 75 лет.
Вывод из доклада Ю.В. Таранухи состоит в том, что теория Маркса во многом помогает понять причины кризиса современной российской экономической и социальной систем. Что же касается неоклассики, то она может проиллюстрировать экономические процессы, но не объяснить то, что происходит сегодня, и тем более то, что будет происходить завтра.
В связи с докладом Ю.В. Таранухи В.Н. Черковец поставил перед всеми участниками обсуждения проблем II тома «Капитала» вопросы:
1. Известно, что именно кругооборот денежного капитала выражает цель капиталистического предпринимательства. А какой фигурой могла бы быть сейчас выражена особенность движения индивидуального российского капитала?
2. Почему фигуры кругооборота капитала не отмечаются и не исследуются неоклассикой, хотя другие фигуры движения (модель «доходов— расходов» и др.) ею рассматриваются?
Кандидат экон. наук С.А. Губанов (журнал «Экономист», зам. отв. редактора) в своем выступлении подчеркнул, что все, что сделано по проблеме воспроизводства К. Марксом, сохраняет свою безусловную ценность и для анализа современного капитализма. Это прежде всего классические схемы воспроизводства, хотя они и модифицируются применительно к разным стадиям развития капитализма. Чтобы подтвердить эвристический потенциал Марксовой теории воспроизводства, Губано-
вым был осуществлен пересчет межотраслевого баланса с помощью реальных цифр. Этот пересчет показал, что лимитирующих факторов к применению схем воспроизводства К. Маркса нет.
На основе теории воспроизводства К. Маркса докладчик попытался определить, при каких условиях индивидуальные капиталы могут достигать максимальной скорости оборота. Оказалось, что это возможно только тогда, когда осуществляется вертикальное интегрирование, при котором внутрикорпорационная прибыль равна нулю. Известно, что с 1961 г. в советской экономике от каждого предприятия стали требовать прибыль. Однако чем выше рентабельность промежуточных звеньев, тем ниже рентабельность конечного производства. Результатом такой экономической политики стала деиндустриализация страны, обусловившая кризис экономики СССР.
Что касается научно обоснованной политики доходов, то сегодня ее разрабатывать и реализовывать некому, а между тем она крайне актуальна.
Тема доклада доцента, канд. экон. наук А.М. Беляновой — «Вопросы эффективности воспроизводства общественного капитала». Она напомнила, что работа над II томом велась К. Марксом длительный период, начиная с рукописей 1857—1859 гг. и до 1880 г. В рукописи 1857 г. обращение рассматривается К. Марксом в его единстве с производством; подчеркивается роль обращения в самовозрастании капитала. Во II томе Маркс показывает то новое, что вносит обращение в определение стоимости и прибавочной стоимости. Здесь рассматривается проблема перехода капитала из сферы производства в сферу обращения как необходимый момент жизни капитала и его сохранения и возрастания. Уже здесь непрерывность выступает как условие эффективного использования капитала, показаны противоречия этого перехода и те пределы, которые создаются обращением для процесса производства, для эффективного использования капитала. Очень важный момент влияния обращения на производство, на создание стоимости и ее увеличение — проблема издержек обращения, времени обращения, скорости обращения капитала и ее воздействие на возрастание капитала.
Маркс работал над проблемами II тома «Капитала» практически до конца жизни, хотя эта работа осталась незаконченной. Незадолго до смерти он просил Ф. Энгельса что-то сделать с этим томом. В одном из писем Ф. Энгельс писал, что если бы не столь большая масса американского и русского материала, который изучал Маркс, он давно закончил бы этот том. Степень незавершенности работы над вторым томом оказалась неожиданной для самого Энгельса.
А.М. Белянова остановилась главным образом на проблеме эффективности, заметив, что понятия «эффективность» во II томе «Капитала» нет. Фактически речь идет как раз о тех условиях, которыми эффективность обеспечивается и на микро- и на макроуровне. В первом отделе II тома «Капитала» рассматривается непрерывность движения капитальной стоимости как важнейшее условие обеспечения эффективности индивидуального капитала. Проблема смены форм капитала также может рассматриваться в качестве такого условия, как и проблема времени нахождения капитала в разных формах. Такова же и проблема роли денежного капитала в осуществлении воспроизводства, в связи с которой А.М. Белянова обратила внимание на замечание К. Маркса о том, что капиталистичес-
кий способ производства может достигнуть высокого развития только в той стране, в которой есть достаточное количество денежного капитала (на этот момент, как правило, не обращают достаточного внимания).
Все это позволяет лучше понять процессы, которые происходили и в настоящее время происходят в современной российской экономике как на микро-, так и на макроуровне (проблема неплатежей в 90-е гг., полное разбалансирование экономики в связи с либерализацией цен и т.д.). Такие явления, как неплатежи, взаимозачеты, бартер, не позволяли осуществлять даже простое воспроизводство. И выживание предприятий происходило в основном за счет «проедания» амортизационных фондов, основного капитала и так называемой «социалки». В результате на сегодняшний день имеет место 50%-й износ основного капитала в промышленности, увеличение срока службы оборудования до 20 лет. В этих явлениях нашло подтверждение положение К. Маркса о том, что индивидуальное воспроизводство представляет собой органическую часть общественного воспроизводства. Оно зависит не только от индивидуальных условий хозяйствования отдельных предприятий, но и определяется общим состоянием экономики и проводимой в стране экономической политики, ее целевыми ориентирами.
Методологии анализа воспроизводства общественного капитала во II томе «Капитала» был посвящен доклад доцента, канд. экон. наук Р.П. Малахиновой.
Общественный капитал, отметила она, возникает во взаимодействии частных капиталов. Кругообороты индивидуальных капиталов, переплетаясь, образуют движение общественного капитала. Мост от воспроизводства индивидуального капитала к общественному воспроизводству перекидывает кругооборот товарного капитала, поскольку рядом своих особенностей он обращает внимание на необходимость определенных пропорций общественного воспроизводства.
В экономической литературе превращение товарного капитала в денежный для всех индивидуальных капиталов получило наименование проблемы реализации годового общественного продукта. Но отсюда отнюдь не следует, что сущность общественного воспроизводства сводится к реализации совокупного общественного продукта. Важно обратить внимание на то, что общественный продукт выступает не просто в форме товара, а в форме товарного капитала. Это дает возможность К. Марксу представить общественное воспроизводство не только как процесс непрерывного возобновления годовой товарной массы, но и как процесс воспроизводства капиталистических отношений. Марксовы схемы реализации годового общественного продукта безупречны. Они позволяют вскрыть все основные балансовые пропорции общественного воспроизводства в единстве материально-вещественного содержания и социально-экономической формы. Их научность признана всеми ветвями экономической теории и в то же время научность трудовой теории стоимости признается далеко не всеми и не всегда.
Считается, заметила Р.П. Малахинова, что догма Смита решила ту же теоретическую трудность, что учение Маркса о двойственном характере труда. Между тем догма Смита ничего не решила, и только здравый смысл бухгалтеров на микроуровне и статистиков на макроуровне заставляет учитывать амортизационные отчисления в расчетах.
Говоря о трудностях, которые возникают при рассмотрении общественного воспроизводства, Р.П. Малахинова подчеркнула значение анализа именно простого воспроизводства. На этом уровне абстракции могут быть решены наиболее сложные теоретические проблемы воспроизводства общественного капитала. Двойственный характер труда, двойственный характер капиталистического производства, двойственность его результата — создание новой стоимости и сохранение старой стоимости — выявлены в I томе «Капитала». На макроуровне они проявляются в существовании двух форм годового результата общественного производства — совокупного общественного продукта и национального дохода. Последний определен как стоимостная форма части годового продукта. Тем самым решена проблема связи продукта и дохода.
Проведенное К. Марксом различие между производительным потреблением продукта, в котором создается новая стоимость и сохраняется старая стоимость, и личным потреблением продукта, в котором стоимость исчезает, позволило ему решить вопрос о капитале и доходе в обществе. Марксовы определения капитала и дохода являются логическими категориями и в то же время отражают экономическую реальность капиталистического воспроизводства в единстве его двух фаз — производства и обращения при примате производства. Наблюдаются акты обмена, но производится и уничтожается, измеряется и агрегируется стоимость, которая в обращении не создается, а проявляется. Тем самым решается теоретическая проблема увязки производства и доходов (последние, как известно, являются формами распределения). Именно схемы простого воспроизводства иллюстрируют, каким образом в процессе общественного воспроизводства в обмене между двумя его подразделениями капитал остается капиталом, а доход — доходом для общества.
В заключение Р.П. Малахинова отметила, что проблемы воспроизводства общественного капитала имеют не только методологическое и теоретическое значение (проблемы экономического цикла, инфляции и др.), но также и практический, статистический интерес. Она подчеркнула, что только воспроизводственный подход к анализу трансформирующейся российской экономики может объяснить, почему отечественная экономика не может переварить нефтедоллары, а российское общество не воспроизводит само себя.
В связи с докладом Р.П. Малахиновой В.Н. Черковец поднял вопрос: какое определение общественного капитала использовано К. Марксом во II томе? У Маркса общественный капитал — это переплетение и взаимодействие индивидуальных капиталов. Отсюда для него главное — проблема пропорций в экономике, обеспечивающих при прочих равных условиях реализацию совокупного общественного продукта как при простом, так и при расширенном воспроизводстве. В силу этого анализ воспроизводства общественного капитала ведется на основе третьей фигуры кругооборота, а именно кругооборота товарного капитала, осложненного с самого начала созданной ранее прибавочной стоимостью. В учебниках «Экономикс» применяется иная фигура кругооборота в общественном (макроэкономическом) масштабе, а именно кругооборота ресурсов, продуктов (валового национального продукта) и доходов, где в разных вариантах связываются четыре субъекта — домохозяйства, предприятия, рынок продуктов и рынок средств производства.
В современный учебник по политической экономии вполне могли бы вписаться и схемы движения совокупного общественного продукта К. Маркса, и схемы кругооборота, представленные в учебниках «Экономикс». Кроме того, следует иметь в виду, что в III томе «Капитала» (глава 27) предложено понятие общественного капитала и в другом смысле: объединенного, совместного, ассоциированного капитала.
В этом случае речь идет о превращении капитала из индивидуально-частной в общую (совместную или долевую — на юридическом языке), коллективную, точнее, частноколлективную собственность. Она сохраняет, по Марксу, свой капиталистический характер, поскольку зиждется на отношении капитала и наемного труда, но в ней на основе концентрации и централизации капитала происходит постепенный, эволюционный процесс «упразднения капитала как частной собственности». Такой капитал приобретает некоторые черты «переходной», промежуточной формы на историческом пути к непосредственно общественной форме существования средств производства. Одним из видов такой формы становится акционерный капитал как совместная собственность акционер -ного общества.
Конечно, эти идеи II и III томов «Капитала» являются научным потенциалом для современной политической экономии, которая могла бы продвинуть их с учетом реальных изменений в развитии капиталистической системы.
Доктор экон. наук A.B. Сорокин выступил с докладом на тему «Действительный кругооборот капитала как теоретическая основа маркетинга и логистики». Он подошел к оценке теоретического и методологического значения II тома «Капитала» с точки зрения тех процессов, с которыми сегодня сталкивается реальная экономика, действительное производство и обращение капитала.
A.B. Сорокин отметил, что неоклассика в определенной мере унаследовала классический подход к анализу экономики, поскольку она исходит из нейтральности денег и относительности цен. Но в то же время, рассматривая экономику в статике, она далека от анализа процесса кругооборота капитала, и в этом ее ограниченность. Рассматривая эту проблему, A.B. Сорокин обратил внимание на то, что условием непрерывности движения капитала является нахождение капитала во всех трех формах, одновременность трех фигур кругооборота капитала. И ускорение возрастания капитальной стоимости зависит от сокращения как времени производства, так и времени обращения, сокращения чистых издержек обращения и оптимизации дополнительных издержек. Однако на практике большое значение имеет тот факт, что функции капитала на разных стадиях его движения разделены: капиталист-собственник может не быть функционирующим капиталистом, отдельные самостоятельные организации занимаются наймом рабочей силы, специализированным торговым капиталом осуществляется реализация продукта и т.д. В современных условиях значительное развитие получил маркетинг — вид деятельности, направленной на удовлетворение нужд и потребностей посредством обмена. Почти одновременно с теорией маркетинга, заметил A.B. Сорокин, возникла «логистика», широко применяемая в бизнесе с конца 70-х гг. A.B. Сорокин подробно рассмотрел возможности применения логистики в экономике, формы и содержание этого явления. В
широком смысле логистика — это наука об управлении материальными потоками, а в узком смысле — инструментарий интегрированного управления материальными и связанными с ними информационными, финансовыми потоками. По мнению А. В. Сорокина, анализ вышеназванных процессов показывает, что реальной теоретической основой маркетинга и логистики является теория действительного кругооборота капитала К. Маркса, единство кругооборотов денежного, товарного и производительного капиталов, «хотя разработчики об этом не подозревают». В то же время А.В. Сорокин отметил, что далеко не весь теоретический потенциал II тома «Капитала» используется маркетингом и логистикой, поскольку финансовые потоки, система найма рабочей силы и т.д. рассматриваются ими лишь как сопутствующие, что говорит о возможности дальнейшей, в том числе и политэкономической, разработки маркетинга—логистики на основе теории кругооборота капитала К. Маркса.
В своем выступлении докт. экон. наук профессор Н.В. Сычев (Институт экономики РАН), выразив полное одобрение доклада Р.Т. Зяб-люк, в то же время не согласился с тем, что в «Экономикс» не присутствует принцип двойственности. Прежде всего он сослался на А. Маршалла, заложившего основы неоклассики, выделение им закона спроса и закона предложения как присутствующих всюду, хотя это и двойственность иного рода.
Было бы полезно также обсудить, считает Н.В. Сычев, что нового появилось в неоклассике после Маршалла, и ответить на этот вопрос не так-то просто. Без определенного фундамента (а им, безусловно, является теория А. Маршалла) неоклассики нет. И в то же время в ней появляется что-то новое, а что-то опускается, какие-то проблемы меняются местами. Например, непонятно, почему проблема денег обсуждается в одном из учебников «Экономикс» только в главе 14, хотя все предыдущее рассматривается на уровне цен? Множество других теоретических вопросов возникает в связи с изучением II тома «Капитала» К. Маркса.
Доцент, канд. экон. наук В.А. Бирюков сделал доклад на тему «Учение об органическом строении капитала и современное воспроизводство». Проблема органического строения капитала и закона его роста с развитием капитализма действительно является одной из центральных в теории К. Маркса, во многом определяющей формулирование им выводов относительно исторической тенденции и судьбы развития капиталистического способа производства. Эта проблема последовательно разворачивается на протяжении всех трех томов «Капитала». В.А. Бирюков рассмотрел особенности действия закона роста органического строения капитала как проблемы воспроизводства в современных развитых странах Запада.
В.А. Бирюков выделил восемь фундаментальных положений, вытекающих из теории роста органического строения капитала с развитием капитализма. Рост органического строения капитала является, во-первых, ведущей формой проявления технического прогресса и роста производительности труда в эпоху крупного машинного производства; во-вторых, он использован как основание выведения капиталистического закона народонаселения, объяснения феномена возникновения, формирования резервной армии труда; в-третьих, он есть основание выведения одной из форм всеобщего закона капиталистического накопления; в-чет-
вертых, он есть основание объяснения неизбежности увеличения в структуре стоимости капиталистически произведенного товара доли прошлого труда (отсюда закономерное изменение структуры капиталистического производства и валового общественного продукта в пользу первого подразделения); в-пятых, это одно из оснований объяснения цены производства и превращения стоимости в цену производства; в-шестых, он является основанием возникновения и объяснения тенденции к понижению нормы прибыли; в-седьмых, используется для объяснения природы и механизма десятилетнего цикла промышленного капитала; в-восьмых, является обоснованием абсолютной ренты.
Фактическое отождествление органического, стоимостного и ценового строения капитала, считает В.А. Бирюков, позволило Марксу системно и убедительно объяснить целый спектр важных, существенных и в то же время конкретных, видимых черт современного ему капитализма. Но возникает вопрос: сохранила ли свою познавательную силу эта сторона Марксовой теории? Рассмотрев закон роста органического строения капитала с развитием капитализма применительно ко всем восьми отмеченным докладчиком положениям, вытекающим из действия названного закона, В.А. Бирюков приходит к выводу о том, что хотя в современной западной экономике ничто прямо не опровергает истинности сформулированного Марксом закона, в то же время некоторые модификации его проявления за последние полтора столетия очевидны. В их числе: отсутствие долговременной тенденции неуклонного возрастания величины незанятого населения; уменьшение доли переменного капитала во всем национальном капитале; отсутствие опережения доли первого подразделения общественного производства по отношению ко второму, несмотря на непрерывное ускорение научно-технического прогресса; сужение сферы рынков свободной конкуренции, не позволяющее понять закономерности изменения ценовой структуры общественного воспроизводства; невозможность с помощью статистики определить трудноуловимую тенденцию понижения нормы прибыли, незначительность доли абсолютной ренты в общей массе прибавочной стоимости и др.
Из сказанного ранее, по мнению В.А. Бирюкова, вытекает, что в анализе роли современного органического строения капитала и его изменений следует учитывать разные структурные уровни этого понятия, применяя также показатели ценового строения капитала, в котором участвует более широкий спектр факторов, что отнюдь не означает отказа от Марк-совой методологии, скорее напротив, свидетельствует о развитии теории на основе той же методологии. В этом случае, заключает В.А. Бирюков, влияние органического строения капитала как адекватного отражения технического строения на всю систему экономических отношений является лишь «частным случаем» относительно другого, который фиксируется, улавливается ценовым строением капитала. Никакого теоретического противоречия здесь нет. Методология анализа Марксом строения капитала оказывается верной и в настоящее время, но требует определенной конкретизации и дополнения.
В.Н. Черковец дополнил В.А. Бирюкова, отметив, что Маркс, как известно, различает три вида строения капитала — техническое, стоимостное и органическое. Последнее является тем синтетическим случаем стоимостного строения, который точно соответствует техническому стро-
ению, строго воспроизводит его динамику, и поэтому на определенной ступени абстрактно-теоретического анализа они отождествляются. Цена же в этом анализе (согласно его предпосылкам) совпадает со стоимостью; поэтому ценовое строение как особая конкретно-эмпирическая форма в нем не учитывается.
Доцент, канд. экон. наук Л.М. Ипполитов в докладе «Дискуссия 90-х гг. XIX в. о проблеме рынков в России в свете идей II тома "Капитала" К. Маркса и ее значение для анализа современного экономического развития» отметил, что в декабре того же 1885 г. вышел в свет русский перевод II тома «Капитала», выполненный Н. Даниэльсоном. Это событие оказало огромное влияние на общественное движение в России, на формирование школ и направлений русской экономической мысли.
Изложенная К. Марксом в третьем отделе II тома теория воспроизводства общественного капитала стала методологической основой дискуссии о рынках при капитализме в русской экономической литературе 90-х гг. XIX в. Эта дискуссия проходила в два этапа. Основное содержание первого этапа (первая половина 1890-х гг.) заключалось в полемике между экономистами — теоретиками народничества (В. Воронцов, Н. Да-ниэльсон) и тогдашними русскими марксистами (В.И. Ленин, П. Струве, М. Туган-Барановский). В центре внимания участников дискуссии оказались, во-первых, теоретические проблемы рынка как элемента общественного воспроизводства при капитализме и, во-вторых, практические вопросы становления капиталистического способа производства в экономике пореформенной России, оценка степени его необходимости, возможности и интенсивности в конкретно-исторических условиях российской социально-экономической жизни. Теоретики русского марксизма в противовес народникам доказывали неизбежность вступления России на путь капиталистического развития, рассматривали капитализм как средство подъема производительных сил и повышения культурного уровня страны.
Содержание второго этапа дискуссии определялось в основном полемикой внутри лагеря марксистских политэкономов. На этом этапе предметом дискуссии стала марксистская теория общественного воспроизводства из II тома «Капитала«, в распространении идей которой главную роль играли: работа С. Булгакова «О рынках при капиталистическом производстве» (1897), инициировавшая продолжение дискуссии, статьи В.И. Ленина 1897—1899 гг. и его книга «Развитие капитализма в России» (1899).
Л.М. Ипполитов высказал сомнение в правомерности утвердившегося в историко-экономической литературе изображения хода дискуссии как борьбы Ленина против «легального марксизма». Каждый из участников полемики занимал собственные позиции в трактовке и защите теории реализации К. Маркса и практических выводов из нее. Лишь в ходе самой дискуссии происходило разделение русских марксистов на «ортодоксальных» и «критических». Значение дискуссии имело несколько аспектов. Теоретически-методологический аспект состоит в том, что она позволила уточнить понимание и дополнить марксистскую теорию воспроизводства в таких вопросах, как:
— сущность проблемы реализации общественного продукта;
— соотношение абстрактной теории и конкретного механизма капиталистического воспроизводства;
— значение «третьих лиц» и роль внешнего рынка в процессе воспроизводства;
— необходимость и возможность перехода отстающих в экономическом развитии стран в режим капиталистического воспроизводства;
— соотношение внутренних и внешних факторов развития национальной экономики на этапе становления капиталистического способа производства и др.
Историко-экономический аспект состоял в том, что фактически дискуссия предвосхитила полемику о сущности и устойчивости макроэкономического развития при полной занятости ресурсов между кейнсианским и неоклассическим направлениями мировой экономической мысли XX в.
Труды участников дискуссии явились серьезным вкладом в обоснование марксистской теории простого и расширенного воспроизводства. Результаты дискуссии доказали возможность и плодотворность построения концепции перехода аграрных и аграрно-индустриальных стран к рыночной экономике на основе этой теории.
Изучение дискуссии и ее результатов имеет практическое значение для разработки принципов экономической политики государства, направленной на построение эффективной смешанной экономики в современных условиях с учетом исторического опыта конца XIX — начала XX в. Решающую роль в этом процессе должны играть внутренние факторы социально-экономического развития, внутренний рынок, тогда как внешнеэкономические факторы могут только дополнять их. Поэтому в целях обеспечения социально-экономического прогресса необходимо переориентировать «поле развития» с внешнего на внутренний рынок, дифференцировать структуру национальной экономики России.
В.Н. Черковец, заключая состоявшееся обсуждение, напомнил о таком интересном факте из литературы 90-х гг. XIX в., когда В.И. Ленин выступил в печати в защиту будущего противника марксизма С.Н. Булгакова от критики М.И. Тугана-Барановского как раз по вопросу интерпретации схем воспроизводства во II томе «Капитала».
Подводя итог состоявшемуся обсуждению, В.Н. Черковец обратил внимание на последний (запоздалый) залп критиков теории «самого Маркса» и всего марксизма, прозвучавший недавно на экономическом факультете МГУ со страниц хрестоматийного пятитомного издания «Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков» (М., 2005. Т. 1. С. 26). Речь идет о теоретическом «кризисе», из которого, как полагают авторы, так и не выбрался основоположник и в котором перманентно пребывает его учение, если даже не брать во внимание его «сталинизиро-ванное» продолжение. Приговор, конечно, суровый, и, поскольку нет оговорок, он относится и к экономической части марксистской теории. Но каковы аргументы и факты? Они таковы, что кроме удивления ничего другого вызвать не могут. В самом деле, что касается Маркса, то его кризис мотивируется двумя «примерами». Во-первых, Маркс дал ошибочное определение сущности человека, сославшись на «совокупность производственных отношений», что якобы опровергнуто всей историей и мировой художественной литературой. Однако в «Тезисах о Фейербахе» Маркс указывал не на производственные отношения, а на совокупность
общественных отношений, что далеко не одно и то же, о чем хорошо знали даже студенты экономического факультета добакалавриатского времени. Во-вторых, «пример» кризисной безысходности Маркса состоит, по мнению авторов, в том, что «муки родов буржуазного общества» он ошибочно принял за «симптомы его агонии», приводящей его к гибели. Маркс, конечно же, отражал факты окружавшей его реальной действительности. Однако историческую обреченность капитализма он связывал в исходном пункте не с обнищанием трудящихся (хотя и сегодня проблема бедности и социального неравенства остается одной из центральных для капиталистического мира), а с растущим обобществлением производства и ростом производительности общественного труда, что является исторической миссией самого капитализма. На этом факте базируется научная прогнозная составляющая теории перехода общества к социализму. С этой теорией можно не соглашаться, но причем здесь апелляция к фактам раннего капитализма? Что касается «исторически повторяющихся» кризисов марксизма и «пяти признаков», свидетельствующих, по мнению авторов издания, о кризисе всей его теории, то на самом деле они оказываются показателями совсем иного характера. Можно ли вообще назвать признаками кризиса любой, не только марксистской, теории, например, «отказ от устаревших положений» или ее «общее ускорение в эволюции и развитии»?! Скорее, наоборот: лучшей аттестации любой теории, способной преодолевать гносеологические барьеры, возникающие в связи с новыми, ранее не известными явлениями жизни, в том числе экономической, и постоянно совершенствующейся на базе своих парадигмальных оснований, наверно, и не придумаешь.
Кстати, во втором томе «Мировой экономической мысли» автор главы «К. Маркс Ф. Энгельс — основоположники политической экономии рабочего класса» ставит принципиально иные акценты, характеризуя марксистскую теорию в определении ею тенденций исторического развития капитализма: «Хотя исторический процесс развивался не всегда в тех конкретных формах, которые представлялись Марксу и Энгельсу наиболее вероятными, разработанное ими экономическое учение и сегодня является важным инструментом познания сложной и противоречивой капиталистической экономики, особенно исторических тенденций ее развития». Автор приводит слова Дж. Сороса: «Маркс и Энгельс 150 лет назад дали очень хороший анализ капиталистической системы, который, я должен сказать, в чем-то даже лучше, чем теория равновесия классической экономической науки» (с. 442). Можно думать, что эти слова известного капиталиста-финансиста весьма уместны при подведении итогов нашего обсуждения и поучительны для бывших марксистов и неомарксистов.
З.А. Грандберг
