CC BY
4УДК 343.1 (075)
doi: 10.24412/1999-625X-2023-491-348-353 5.1.4 Уголовно-правовые науки
Актуальность доктринальной и юридико-технической проблемы нормативного регулирования деятельности прокурора и органов расследования по возвращенному судом уголовному делу
Татьяна Владимировна Куряхова
старший преподаватель кафедры уголовного процесса 1, И kuryahova@mail.ru 1 Омская академия МВД России (Омск, Россия)
Рассматриваются предмет деятельности и компетенция прокурора и органов расследования по уголовному делу, возвращенному судом для устранения нарушений закона, препятствующих его разрешению по существу. Констатируется наличие значительного пробела в регулировании расследования по возвращенному судом делу, предопределенного, с одной стороны, существенным увеличением по сравнению с первоначальным положением оснований для возвращения уголовного дела прокурору, в том числе предполагающих производство следственных действий, с другой — идеологической невозможностью признания данной деятельности дополнительным расследованием, осуществляемым в общем порядке. Делается вывод, что производство по возвращенному судом уголовному делу является специфическим (особым) досудебным производством, предмет, цель и отчасти порядок которого предопределяются содержанием судебного решения.
Ключевые слова: возвращение уголовного дела прокурору, дополнительное расследование, прокурор,
органы расследования, особое производство
Для цитирования: Куряхова Т. В. Актуальность доктринальной и юридико-технической проблемы нормативного регулирования деятельности прокурора и органов расследования по возвращенному судом уголовному делу // Научный вестник Омской академии МВД России. 2023. Т. 29, № 4(91). С. 348-353.
Relevance of Doctrinal and Juridical Technical Problem of Normative Regulation of the Activities performed by the Prosecutor and Investigative bodies concerning the Criminal Case Returned by the Court
Тatyana V. Kuryakhova
Senior Lecturer at the Chair of Criminal Procedure 1, И kuryahova@mail.ru 1 the Omsk Academy of the Russian Ministry of Internal Affairs (Omsk, Russia)
Under consideration are the subject of activity and competence of the prosecutor and investigative bodies in a criminal case returned by the court to eliminate violations of law that hinder its resolution substantively. It is stated that there is a significant gap in the regulation of the investigation of a case returned by the court, predetermined, on the one hand, by a substantial increase, compared to the original provision, in the grounds for returning a criminal case to the prosecutor, including those involving investigative actions, and, on the other hand, by the ideological impossibility of recognizing this activity as an additional investigation carried out in a general manner. It is concluded that the proceedings on a criminal case returned by the court are peculiar (special) pre-trial proceedings, the subject, purpose and, partially, the order of which are predetermined by the content of the court decision.
Keywords: return of the criminal case to the prosecutor, additional investigation, prosecutor, investigative bodies, special proceedings
Citation: Kuryakhova Т. V. Relevance of Doctrinal and Juridical Technical Problem of Normative Regulation of the Activities performed by the Prosecutor and Investigative bodies concerning the Criminal Case Returned by the Court. Scientific bulletin of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. Vol. 29, No 4(91). Pp. 348-353 (In Russ.).
Институт возвращения судом уголовного дела прокурору продолжает оставаться самым проблематичным в рамках действующего уголовно-процессуального законодательства. В большей степени это относится
к исполнению решения суда, т. е. деятельности прокурора и органов расследования по устранению выявленных препятствий для проведения судебного разбирательства, которая абсолютно не описана в законе.
© Куряхова Т. В., 2023
348
Сложившееся положение объясняется на общем уровне концептуальной несовместимостью отдельных принципиальных положений уголовного судопроизводства, провозглашающих состязательный тип уголовного процесса, и его реальной инфраструктуры, отражающей смешанную модель. О данной «концептуальной вилке развития» очень точно сказал Л. В. Головко: «Любые попытки „починки" деформированных уголовно-процессуальных механизмов немедленно сталкиваются с концептуальным несоответствием объявленным уголовно-принципиальным принципам. Характерный пример: позитивное постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г., исправляющее очень важную деформацию института возвращения уголовного дела судом прокурору, оказалось сложно реализовать на законодательном уровне именно в силу его „несоответствия" заложенной в УПК идеологии» [1, с. 76]. Добавим к этому, что, по нашему мнению, остается без надлежащего нормативного регулирования механизм исполнения решений суда о возвращении уголовного дела прокурору по всем предусмотренным законом основаниям, а не только в связи с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении.
Возникновение проблемной ситуации, связанной с неурегулированностью компетенции прокурора и органов расследования по уголовному делу, возвращенному из судебного производства. Как известно, институт возвращения судом уголовного дела прокурору является, по замыслу разработчиков УПК РФ, антиподом возвращения судом уголовного дела для дополнительного расследования. Возможность дополнительного расследования, т. е. свободного от каких-либо ограничений повторного уголовного преследования по событию и лицам, которые уже попали в поле зрения судебной власти, расценили как несовместимую с новыми ролью и назначением суда в состязательном процессе. Прозвучало, что суд не должен давать стороне обвинения второго шанса на восполнение доказательственной базы и уточнения выводов [2, с. 99-100; 3, с. 35].
В русле такой установки ст. 237 УПК РФ «Возвращение уголовного дела прокурору» в первоначальной редакции представляла собой сжатую возможность вернуть дело в досудебное производство
при наличии сугубо формальных нарушений, устранение которых не требовало привлечения органов расследования, по крайней мере, в законе об этом речь не шла. Судя по названиям предшествующего и нового институтов (возвращение дела для дополнительного расследования и возвращение дела прокурору), уголовное дело, по замыслу разработчиков нового законодательства, возвращается в досудебное производство не далее этапа, на котором реализуется компетенция прокурора. С такой установкой соотносились и основания судебного решения: они все были связаны с итоговым документом досудебного производства, технически и юридически возникающим после завершения расследования. Прежние отношения между судом, прокурором, органом расследования в рамках возвратного движения уголовного дела (когда дополнительное расследование осуществлялось в общем порядке) оказались аннулированными, а новые не заложены. Возник пробел во взаимоотношениях данных должностных лиц, который становился более объемным по мере качественного изменения и количественного роста оснований возвращения уголовного дела прокурору.
Действительно, в рамках матрицы «от суда — к прокурору» под влиянием Конституционного Суда РФ стали появляться новые основания возвращения уголовного дела, а значит, возникла потребность вернуть дело для устранения тех нарушений закона, которые не могли быть устранены без передачи дела следователю (дознавателю). Законодатель упорствовал в своем запрете на передачу уголовного дела от прокурора в орган расследования, что выразилось в дополняющих закон нормах, исключающих использование результатов следственных действий, если те оказывались на этом этапе фактически произведенными, а также объявляющих ничтожными процессуальные действия, проведенные по истечении пяти суток — законодательно закрепленного срока нахождения уголовного дела у прокурора 1 . Вскоре и эти ограничения как неконституционные были сняты: путь к движению уголовного дела из суда к органу расследования оказался открытым 2. Количество возвращенных прокурору уголовных дел выросло до показателей института судебного доследования 3. Самым распространенным основа-
1 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ. Здесь и далее, если не указано иное, доступ к нормативным правовым документам из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2 По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан: постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П ; О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 2 декабря 2008 г. № 226-ФЗ.
3 В 1997-1998 гг. судами общей юрисдикции для дополнительного расследования было возвращено от 34,2 тыс. до 42,8 тыс. уголовных дел [4, с. 22]. В 2003 г. в порядке ст. 237 УПК РФ возвращено 30 368 уголовных дел, в 2004 г. — 41 452, в 2005 г. — 39 885 уголовных дел. (Основные статистические показатели состояния судимости в России за 2003-2007 годы. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=2074 (дата обращения: 20.08.2023).
нием возвращения дел стал п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, который после истолкования Конституционным Судом РФ охватил существенные нарушения закона, устранимые путем производства следственных действий 4.
Восстановились ли прежние отношения между прокурором и органами расследования, а также их компетенция, которая ранее обеспечивала реализацию функции дополнительного расследования, а в настоящее время необходима для устранения выявленных судом нарушений? Анализируя возросший перечень оснований возвращения уголовного дела прокурору, многие исследователи (как противники, так и сторонники возрождения института дополнительного расследования) ответили утвердительно [4, с. 32; 5, с. 82-88; 6, с. 124-125; 7, с. 28-35]. Однако они игнорируют позицию Конституционного Суда РФ, согласно которой возвращение уголовного дела прокурору — это особый порядок движения уголовного дела, не тождественный возвращению его для производства дополнительного расследования. Высокий суд настаивает на том, что институт возвращения уголовного дела не восстановлен 5.
Пробел правового регулирования порядка производства по возвращенному из суда уголовному делу, казавшийся малым ввиду небольшого объема решений о возвращении дела, стал весьма значительным. Дела стали возвращаться в связи с потребностью устранения существенных нарушений закона, учета выявленных судом обстоятельств, обосновывающих применение закона о более тяжком преступлении, но внятных правил работы по ним, включая такие аспекты, как предмет и пределы уточняющего доказывания, нет. Альтернатива здесь может быть такой: либо полная свобода в рамках концепции дополнительного расследования, либо ограничения в компетенции и круге устанавливаемых обстоятельств. Но каковы параметры ограничений и кто и где их устанавливает?
Существо решения суда о возвращении уголовного дела прокурору. В поисках ответа обратим внимание на существо и содержание решения суда о возвращении уголовного дела прокурору, имея в виду рабочую гипотезу, согласно которой предмет досудебного производства после возвращения уголовного дела прокурору и пределы полномочий должностных лиц предопределяются (устанавлива-
ются) судом с учетом конкретной ситуации. Иными словами, проверим правильность суждения, что постановление суда о возвращении дела прокурору как правоприменительный акт определяет конкретную программу деятельности органов расследования, которая индивидуальна применительно к конкретному уголовному делу.
Постановление суда о возвращении уголовного дела прокурору относится к промежуточным судебным решениям (пп. 531-533 ст. 5 УПК РФ), что сомнений у специалистов не вызывает [8, с. 5; 9, с. 47; 10, с. 75]. Как и все промежуточные решения, данное постановление направлено на обеспечение законности и обоснованности итогового решения.
Постановление имеет традиционную структуру: вводную, описательно-мотивировочную и резолютивную части. Как и многие другие промежуточные решения, законодатель подробно не расписывает содержание постановления, полагаясь на достаточность общих требований, что разумно. Известно, что описательно-мотивировочная часть постановления должна содержать изложение обстоятельств и доводы в пользу принимаемого решения, т. е. предопределяется резолютивной частью. Естественно, что, возвращая уголовное дело в связи с выявленным существенным нарушением закона, суд указывает, в чем оно состоит, и предписывает устранить. Достаточно просто, поскольку они конкретны и не связаны с оценкой содеянного, описываются в документе препятствия к рассмотрению дела в виде невручения копии обвинительного заключения, неполного ознакомления с материалами уголовного дела, наличия оснований для соединения уголовных дел и некоторые другие. Предписание суда определяет содержание деятельности по устранению препятствия. При устранении нарушения могут быть произведены любые действия и приняты любые решения, однако строго нацеленные на устранение обозначенного судом препятствия к рассмотрению уголовного дела. Здесь проявляется отличие от дополнительного расследования, состоящее не в том, что не могут быть произведены следственные действия, а в том, что задано их назначение. Орган расследования под надзором прокурора устраняет обозначенное препятствие, и не более того. В рамках исполнения такого задания (устранение конкретного нарушения процеду-
4 Применение данного нормативного предписания выросло с 22,8 тыс. случаев в 2003 г. до 38,9 тыс. в 2004 г. [4, с. 32].
5 См., напр.: По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 УПК РФ в связи с жалобой гр-на Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда : постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. № 16-П ; По делу о проверке конституционности положений частей 3-7 статьи 109 и части 3 статьи 237 УПК РФ в связи с жалобой гр. С. В. Махина : постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2015 г. № 23-П ; Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Гренко А. И., Дмитриева Н. В. и Левкина А. С. на нарушение их конституционных прав частями 2 и 3 статьи 109 и частью 3 статьи 237 УПК РФ : определение Конституционного Суда РФ 4 октября 2012 г. № 1852-О ;
Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. Белькова О. В. на нарушение его конституционных прав частью 3 статьи 237 УПК РФ : определение Конституционного Суда РФ от 1 ноября 2012 г. № 2001-0.
ры) могут появиться новые сведения, которые допустимо использовать в доказывании, однако при условии, что их получение не было прямой целью 6. Переквалификация содеянного, вменение дополнительных преступных действий и последствий не допускаются.
Сложнее определиться с содержанием предписания суда в тех случаях, когда препятствие для рассмотрения уголовного дела заключается в неправильной уголовно-правовой оценке содеянного, точнее, в необоснованном применении закона о менее тяжком преступлении. В постановлении Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. № 16-П 7, по нашему мнению, обозначены две ситуации, когда суд вправе вернуть уголовное дело не для дополнительного расследования, а для применения закона о более тяжком преступлении. Первая ситуация: в итоговом документе расследования очевидно неправильно применен уголовный закон, например, фактические обстоятельства содеянного описаны как разбой, но квалифицированы как грабеж. Вторая ситуация: суд в судебном заседании непосредственно установил обстоятельства, требующие применения закона о более строгой ответственности.
В данных ситуациях (к сожалению, не очень последовательно реализованных в п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ) проблемной точкой становится мотивировка возвращения уголовного дела прокурору, поскольку при некорректном описании выявленных обстоятельств сохраняется опасность предрешения вопроса о виновности подсудимого. Желая предотвратить такие последствия, законодатель посвятил содержанию постановления суда о возвращении уголовного дела по данному основанию самостоятельную часть 13 ст. 237 УПК РФ.
В законе регламентировано, что суд обязан указать обстоятельства, являющиеся основанием переквалификации содеянного на норму о более тяжком преступлении. С этим мы полностью согласны, поскольку органы расследования должны понимать, что имеет в виду суд. Однако далее законодатель сформулировал два запрета по поводу сведений, указываемых в постановлении: во-первых, «указывать статью Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой деяние подлежит новой квалификации», во-вторых, «делать выводы об оценке доказательств, о виновности обвиняемого». Последний тезис является аксиомой: суд не должен предрешать свои выводы. Но полагаем,
что суд вправе и обязан обозначить признаки состава преступления, которые вытекают из фактических обстоятельств, описанных органами расследования или исследованных в судебном заседании. Конечно, сделать это нужно не в утвердительной форме. С задачей удостовериться в правильной квалификации преступления судьи сталкиваются при избрании меры пресечения и научились оценивать содеянное без выхода за пределы компетенции на этом этапе судопроизводства.
В литературе справедливо отмечено, что судебное решение для выполнения своей регулятивно-правовой роли должно содержать два обязательных компонента: констатирующий и властно-распорядительный. Без первого компонента решение суда представляет собой произвольное веление, не подкрепленное силой права и убедительностью факта [11, с. 438-439].
Отказ от традиционной формы (словесной или буквенно-цифровой) отражения квалификации ставит прокурора и органы расследования перед необходимостью самостоятельно определиться с ней. Но ведь это признаки дополнительного расследования, которое возникает, как только органы расследования начинают свободно устанавливать круг исследуемых обстоятельств и давать им оценку. Поэтому запрет указывать в постановлении суда статью Кодекса — это поверхностное реагирование на ситуацию, без попытки выстроить механизм устранения нарушения закона.
В условиях «концептуальной вилки развития» (когда и так плохо, и по-другому нельзя) законодатель должен руководствоваться конституционно значимыми целями института возвращения уголовного дела прокурору, сложившегося в ходе эволюции, а не частным вопросом, например, как бы суд ни высказался категорично об оценке деяния, который может быть снят разъяснениями. Ситуация непростая, но надо выбирать приоритет, которым, по нашему мнению, выступает упорядочение инициируемой судом новой досудебной деятельности. Две обозначенные безусловные ценности — судейская корректность и программа деятельности органов расследования — все-таки несоизмеримы. Сколько бы Конституционный Суд РФ ни говорил об отличии развиваемого им института возвращения уголовного дела прокурору от института дополнительного расследования, без программирования повторной расследовательской деятельности грань между ними стирается. В усло-
6 Например, уголовное дело возвращено прокурору в целях повторения процедуры предъявления обвинения в присутствии защитника. Отказывающийся от дачи показаний обвиняемый при повторном предъявлении обвинения может дать подробные пояснения о своем участии в преступлении.
7 По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 УПК РФ в связи с жалобой гр-на Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда: постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. № 16-П.
виях, когда такое программирование затруднено или даже невозможно на законодательном уровне, оно должно предопределяться содержанием судебного решения.
Таким образом, выдвинутая нами гипотеза о предопределенности характера и пределов деятельности прокурора и органов расследования по возвращенному судом уголовному делу содержанием постановления суда, к сожалению, не может быть подкреплена предписаниями закона, однако на док-тринальном уровне остается, на наш взгляд, единственно правильной.
Игнорирование регулирующей роли постановления суда приводит либо к размыванию института возвращения уголовного дела прокурору, либо к формальным нарушениям, аннулирующим результаты длительного судебного производства. Так, кассационная инстанция отменила приговор и последующие судебные решения на том основании, что по делу, первый раз возвращенному судом прокурору ввиду существенного нарушения закона, органом преследования изменена квалификация с п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ на ч. 4 данной статьи, и дополнительно предъявлено обвинение по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ. Кассационная инстанция справедливо мотивировала свое решение тем, что уголовное дело возвращалось не по п. 6, а по п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ и органы расследования не имели права изменить квалификацию содеянного 8.
Деятельность прокурора и органов расследования по уголовному делу, возвращенному судом в порядке и по основаниям, предусмотренным ст. 237 УПК РФ, как особое производство в рамках досудебного производства. Определяющая роль судебного решения о возвращении уголовного дела прокурору в очерчивании пределов компетенции органов расследования рельефно высвечивается через анализ сущности досудебной деятельности по возвращенному делу. Специфика ее столь велика, что, на наш взгляд, позволяет говорить об особом производстве в рамках стадии предварительного расследования.
Основным отличием выступает цель деятельности. Базовое предварительное расследование, равно как и дополнительное расследование в рамках ранее существовавшего института, направлено на всестороннее, полное и объективное исследование всех обстоятельств дела и привлечение всех причастных лиц к уголовной ответственности. Несмотря на возможные предписания суда, касающиеся недостатков расследования, общие обязательные параметры деятельности не были заданы. Дополнительное расследование могло быть полностью автономным от взгляда суда на материалы дела. Современная же до-
полнительная деятельность после поступления уголовного дела из суда ведется исключительно в целях устранения возникших препятствий для проведения судебного разбирательства и принятия итогового решения.
Получив уголовное дело, прокурор не восстанавливает всю полноту распоряжения обвинением. В рамках концепции института возвращения уголовного дела прокурору он приобретает обязанность обеспечить реализацию воли суда путем личных действий или привлечения следователей, дознавателей. Прокурор, по логике, должен иметь право, вне зависимости от вида органа расследования, давать обязательные указания по исполнению предписаний суда. Отношения между ним и следователем (дознавателем) изменяются до такой степени, что не рассматриваются сквозь призму процессуальной самостоятельности органов расследования, поскольку свободного поиска истины здесь нет.
Коль скоро новое производство приобретает черты прокурорского расследования (именно прокурор выступает адресатом суда), целесообразно прокурору предоставить право продления установленного срока исполнения постановления суда.
Осознание другой сущности рассматриваемого досудебного производства позволяет решительнее модифицировать его применительно к целям сопровождения судебной деятельности после состоявшегося возвращения уголовного дела прокурору. Так, вполне уместна корректировка этапа окончания расследования и передачи уголовного дела в суд, который в настоящее время нормативно тот же, что и при первичном направлении уголовного дела в суд.
Изложенное можно подытожить следующими положениями.
1. Нормативное развитие оснований возвращения судом уголовного дела прокурору не сопровождается уточнением и конкретизацией деятельности прокурора и органов расследования по устранению выявленных нарушений закона, которые нередко действуют в режиме дополнительного расследования, что искажает существо института, основанного на ст. 237 УПК РФ.
2. Постановление суда о возвращении уголовного дела прокурору представляет собой классическое промежуточное решение, специфика которого в том, что конечная цель (обеспечение законности и обоснованности итогового решения) опосредуется привлечением органов преследования к устранению препятствий к разрешению дела. Поскольку возвращение уголовного дела прокурору предполагает продолжение судебного производства, постановление суда должно исполняться в строгом соответствии
8 Кассационное определение Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 26 января 2023 г. № 77-487/2023. URL: https://8kas.sudrf.ru (дата обращения: 20.08.2023).
с его содержанием, без права свободного собирания доказательств и распоряжения обвинением.
3. Деятельность прокурора и органов расследования по устранению выявленных судом и предписанных к устранению нарушений закона, препят-
ствующих рассмотрению и разрешению дела по существу, в силу особенностей, касающихся заданного судом ограниченного предмета деятельности, представляет собой особое производство в рамках стадии предварительного расследования.
Список источников
1. Головко Л. В. О проблемах российского уголовного процесса // Вестник юридического факультета Южного федерального университета. 2014. № 1.
2. Петрухин И. Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России : в 2 ч. М., 2005. Ч. 2
3. Шейфер С. А. Уголовный процесс как наука. Роль науки в развитии уголовно-процессуального права // Уголовно-процессуальное право. Актуальные проблемы теории и практики : учебник для магистров / под ред. В. А. Лазаревой, А. А. Тарасова. М., 2012.
4. Гаврилов Д. Б. Возвращение уголовного дела для дополнительного расследования и устранения препятствий его рассмотрения судом : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
5. Александров А. С., Лапатников М. В. Восстановление института уголовного дела прокурору // Уголовное право. 2013. № 6.
6. Тришева А. А. Возвращение уголовного дела прокурору в российском уголовном процессе : монография. М., 2017.
7. Колоколов Н. А. Долгожданный возврат к доследованию // Уголовный процесс. 2013. № 11.
8. Азаров В. А., Константинова В. А. Промежуточные решения суда первой инстанции при осуществлении правосудия по уголовным делам : монография. М., 2013.
9. Константинова В. А. Понятие и классификация промежуточных решений суда первой инстанции в уголовном процессе : учеб. пособие. Омск, 2017.
10. Червоткин А. С. Промежуточные судебные решения в уголовном судопроизводстве : монография. М., 2021.
11. Бурмагин С. В. Судебные производства и решения в системе уголовного правосудия : монография. М., 2021.
