CC BY
49
УДК 930.85
Н.В. Синявина
кандидат культурологии, кафедра истории, теории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры; е-таЛ: [email protected]
АКСИОСФЕРА СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
В статье предпринимается попытка осмыслить аксиосферу современного российского общества, выявить ее константы. Исходным пунктом рассмотрения заявленной проблематики становятся сформулированные автором в начале статьи два вопроса о том, каким образом современное общество рассматривает ценность, возможно ли бытование общенациональной системы ценностей. Дабы ответить на них, необходимо проследить влияние массовой культуры на отдельную личность и социум в целом, указать на негативные результаты подобного воздействия (стремление к стандартизации, следование моде и пр.). Автор приходит к выводу, что современное общество состоит из индивидуалистов, потерявших способность к творческой самореализации, ориентировано на нивелирование гуманистического восприятия человека как субъекта. Данное обстоятельство приводит к трансформации традиционной системы ценностей, нарушению ее структуры. Автор анализирует аксиосферу русского / российского общества в предшествующие периоды (эпоха Древней Руси, время правления Петра I, Русское просвещение). Подчеркивается, что система ценностей в те эпохи имела четкие границы и структуру, указываются факторы, позволявшие удерживать ее в подобном состоянии и выявлять зонирование: центр - периферия. Например, в древнерусском обществе ядром аксиосферы выступал Бог и религиозные ценности, однако под влиянием реформ Петра I произошла секуляризация сознания, повлекшая вымещение религиозных ценностей из центра на периферию. Именно эти десакрализированные, секулярные элементы, сохранившиеся в сознании, под влиянием философии массовой культуры становятся основой для формирования квазирелигий. Ставится вопрос о том, насколько опасны / безопасны квазирелигии, каким образом возможно их сосуществование с ортодоксальными религиями. Отвечая на них, автор подчеркивает, что в современном обществе процесс возникновения квазирелигий вполне закономерен, учитывая воздействие массовой культуры, и их бытование возможно при условии, что декларируемая ими система ценностей не вступает в конфликт с общечеловеческими ценностями. Указывается на полирелигиозный и полиэтнический состав российского общества с момента возникновения государственности и до сегодняшнего дня, что способствовало формированию диалогических отношений между различными группами населения, однако бинарная структура отечественной культуры генерировала появление дихотомии «свой - чужой». Автор подчеркивает, что наличие подобной антиномии как одной из констант русской культуры поднимает в любой из ее историко-культурных периодов проблему идентичности (религиозной, национальной, этнической и пр.). Указанная проблематика
рассматривается в статье на примере российского общества рубежа ХХ-ХХ1 вв., пережившего в 1990-е гг. процесс маргинализации. В этот период произошло крушение СССР и советской идеологии, которая выступала смыслообразующим элементом мировосприятия и аксиосферы на протяжении многих десятилетий. Сегодня, когда происходит процесс становления новой системы ценностей, актуальными выступают понятия диалога и межкультурной коммуникации, качество которых зависит от понимания сторон, правильной интерпретации ими социокультурных кодов. Автор подчеркивает, что подобные трансформации аксиосферы происходили и в предшествующие периоды, поэтому следует воспринимать этот процесс как нечто закономерное. Делается вывод о том, что становящаяся сегодня аксиосфера может обрести четкую структуру и границы, однако на первый план должна выйти проблема интенциональности, которая задаст новый вектор развития российского общества.
Ключевые слова: аксиосфера; ценность; российское общество; массовая культура; центр - периферия; свой - чужой; идентичность; интенциональность.
N. V. Sinyavina
PhD (CuLturaL studies), Department of history, theory of cuLture, ethics and aesthetics, facuLty GFS, Moscow State Institute of CuLture; e-maiL: [email protected]
AXIOSPHERE OF MODERN RUSSIAN SOCIETY: CULTURAL ANALYSIS
The articLe attempts to comprehend the axiosphere of modern Russian society and to reveaL its constants. The starting point for the research of the above mentioned probLem is formuLated by the author in two questions at the beginning of the articLe: how modern society considers the vaLue and if the existence of a nationaL system of vaLues is possibLe. In order to get answers to these questions, it is necessary to trace the impact of mass cuLture on the individuaL and society as a whoLe, to indicate the negative resuLts of such an impact (the desire for standardization, fashion, etc.). The author concLudes that modern society consists of individuaLists who have Lost their individuaLity (in other words, the abiLity to creative seLf-reaLization), focused on LeveLLing of the humanistic perception of a person as a subject. This situation Leads to the transformation of the traditionaL system of vaLues, vioLation of its structure. The author anaLyzes axiosphere of Russian / Russian society in the previous historicaL periods (the era of Ancient Rus' during the reign of Peter the Great, Russian EnLightenment). It is emphasized that the system of vaLues in those times had cLear boundaries and structure, the factors that aLLowed to keep it in this state and to identify zoning: center - periphery. For exampLe, in the ancient Russian society, the core of the axiosphere was God and reLigious vaLues, but under the infLuence of the reforms of Peter I there was a secuLarization of consciousness, which Led to the dispLacement of reLigious vaLues from the center to the periphery. It is these desacraLized, secuLar eLements, preserved in the mind, under the infLuence of the phiLosophy of mass cuLture which
became the basis for the formation of quasi-reLigions. The question comes up if quasi-reLigions are safe or dangerous, if their coexistence with Orthodox reLigions is possibLe. Responding to them, the author emphasizes that in modern society the process of quasi-reLigions is quite naturaL, given the impact of mass cuLture, and their existence is possibLe provided that the system of vaLues decLared by them does not contradict with universaL vaLues. Further, the articLe points to the poLyreLigious and poLyethnic composition of the Russian society from the moment of the emergence of statehood to the present day, which contributed to the formation of diaLogicaL reLations between different groups of the popuLation, but the binary structure of domestic cuLture generated the appearance of dichotomy "friend or foe". The author emphasizes that the presence of such antinomy as one of the constants of Russian cuLture actuaLizes the probLem of identity (reLigious, nationaL, ethnic, etc.) in any of its historicaL and cuLturaL periods. This probLem is considered in the articLe on the exampLe of the Russian society of the turn of the XX-XXI centuries, which survived the process of marginaLization in the 1990s. This period witnessed the coLLapse of the USSR and the Soviet ideoLogy, which was the sense-forming eLement of worLd perception and the axiosphere for many decades. Today, when the process of formation of a new system of vaLues takes pLace, the concepts of diaLogue and intercuLturaL communication, the quaLity of which depends on the understanding of the parties, their correct interpretation of socio-cuLturaL codes, are especiaLLy reLevant. The author emphasizes that simiLar transformations of the axiosphere occurred in the previous periods, so this process shouLd be perceived as something naturaL. In concLusion, it is that the axiosphere that is forming today can acquire a cLear structure and boundaries, but the probLem of intentionaLity, which wiLL set a new vector for the deveLopment of Russian society, shouLd come to the fore.
Key words: axiosphere; vaLue; Russian society; mass cuLture; center - periphery; own - aLien; identity; intentionaLity.
Сложность анализа и структурирования аксиосферы российского общества связана с ее специфической чертой - мозаичностью, в ней постоянно протекает процесс переформатирования, привнесения элементов аксиосистем различных этнических, религиозных и социально-политических групп, что приводит к ее морфологической трансформации. Кроме того, «на Россию трудно посмотреть извне. Вернее, посмотреть можно, но увидеть ее всю нельзя» [Гиренок 1998, с. 352].
Однако, говоря об аксиосфере, сразу необходимо ответить на два вопросы: что для современного общества выступает ценностью и можно ли говорить о существовании общероссийской аксиосферы?
Сегодня мы являемся свидетелями смены вида и направленности полагания ценностей, т. е. можно говорить не просто об обесценивании прежней аксиологии, а о потере ее актуальности для современного общества.
Активный процесс урбанизации и специфические особенности бытования массовой культуры привели к деформации и нивелированию этносоциокультурного своеобразия личности, стремлению стандартизировать представления о мире и ценностях. Однако парадокс заключается в том, что массовый человек продолжает оставаться индивидуалистом. Можно говорить о возникновении в современном обществе феномена индивидуалиста без индивидуальности, «индивидуализма как деиндивидуализации» [Самохвалова 2007, с. 444]. Более того, массовая психология «сознательно культивируется, поскольку современное общество нуждается в максимально одинаковых, схожих людях, одинаково удобных и на рынке власти, и на рынке потребления» [Са-мохвалова 2007, с. 444]. Это приводит к изменению отношения к человеку как субъекту, поскольку начинают цениться не его способности, достоинства и результаты его деятельности, а уровень спроса на них, т. е. «индивид распадается на функции» [Ясперс 2008, с. 39]. Результатом подобного подхода становится утрата человеком собственной личности, неспособность к индивидуализации, или творческой реализации, своей жизни и превращение ее в товар, а из всего функционального многообразия культуре отводится лишь сфера развлечений. Абсолютизация именно этого аспекта культуры понятна:
- во-первых, массовый человек действительно нуждается в подобной психологической разрядке, поскольку ускоренный темп жизни, многочисленные информационные потоки, которые он не всегда способен осмыслить, сложность социально-политической ситуации приводят к постоянному стрессовому состоянию;
- во-вторых, система жизненных идеалов, ценностей, вкуса массового человека снижена, она ориентируется на модели поведения, предлагаемые масскультом, где главный императив - следование стандартам и моде.
Таким образом, «эту культуру вполне можно было бы определить, пользуясь современным языком, культурой - light» [Самохвалова 2007, с. 456], где смещаются ценностные и смысловые акценты, деформируется иерархическая система аксиосферы, что приводит к нарушению и нивелированию традиционной системы ценностей (добро, любовь, милосердие). Духовное становление личности невозможно без индивидуализации, массовая же культура предлагает лишь следовать и подражать уже имеющимся образцам.
Другими словами, если представить аксиосферу в виде схемы, где присутствуют центр и периферия, то в предшествующие периоды русской истории проследить указанное зонирование было достаточно легко. Вплоть до XVII в. на Руси ядром этой системы был Бог, религиозные ценности и нормы, выступавшие смыслообразующими и помогавшие интегрировать в социокультурное пространство постоянно разрастающегося государства новые этнические группы.
После реформ Петра I можно констатировать существование в России модернизированной и традиционной субкультур, каждая из которых обладала специфической системой ценностей, мировоззренческой и поведенческой моделью. В связи с этим следует говорить о расколотости русского общества, а следовательно, и о возникновении двух аксиосфер. Однако идея служения государству, постулируемая Петром I и идеологами его времени, выстраивала вертикальность в организации социокультурного пространства и четкую иерархичность аксиосферы России первой трети XVIII в. Идеи просветительства, пришедшие с Запада, стали неотъемлемой частью преобразованной Петром I дворянской культуры, выступили как одно из ее оснований. Идеал Святой Руси, присущий допетровской эпохе и нашедший воплощение в идеологеме Москва - Третий Рим, которая обозначила «вектор будущего исторического развития» [Бо-ханов 2005, с. 97], не мог исчезнуть окончательно в результате реформ Петра I, он лишь трансформировался под влиянием процесса обмирщения и привел к десакрализации власти.
Другими словами, структура секулярного сознания, формирование которого в России относится к началу XVIII в., и сегодня содержит религиозные элементы, перемещающиеся из центра аксиосферы на периферию и обратно. В кризисные моменты особенно возрастает потребность человека в обретении цельности, осознании своего места в мире, преодолении межличностной отчужденности, что заставляет обратиться к религии, ибо она генерирует объективно-ценностные представления. Именно из элементов, которые некогда были частью религиозного сознания, и возникают квазирелигиозные системы. «Се-куляризм в смысле технической цивилизации приготовил путь (зачастую, правда, лишь для небольших групп в высших слоях общества) квазирелигиям, незамедлительно явившимся в качестве альтернативы как старым традициям, так и просто безразличию религиям» [Тиллих
1995, с. 403]. Сегодня многие сосредоточили внимание на оккультизме, неоязычестве, восточном мистицизме и т. п. Модными стали предсказания астрологов, магов, экстрасенсов. Все эти явления выступают неотъемлемой частью массовой культуры.
Подобное замещение происходит лишь в том случае, когда утрачивается первоначальный смысл истинной религиозности, она перестает быть частью ядра аксиосферы и впоследствии заменяется не просто похожим с ней элементом, а качественно тождественным ему явлением, которое приводит к трансформации всей системы ценностей в целом. Для верующего человека Бог есть абсолютная ценность, Он представляет собой предельность. В квазирелигиях предметом высшего интереса может выступать любая идея, некий освященный предмет и т. п. Итак, возникающие сегодня квазирелигии пытаются дать ответы на вопросы о смысле человеческой жизни и мироустройстве. В связи с этим возникает несколько вопросов: насколько опасны или безопасны квазирелигии? Каково их дальнейшее сосуществование с ортодоксальными религиями?
Поскольку предельный интерес человека может лежать и в сфере секулярного, то квазирелигии имеют право на существование при условии, что их аксиосфера не противоречит общечеловеческим ценностям. В случае нарушения данного положения адептов и само течение следует идентифицировать как секту.
Отвечая на второй вопрос, необходимо подчеркнуть, что Россия изначально формировалась как государство полиэтническое, а позже и полирелигиозное (вхождение в ее состав народов, исповедавших ислам, буддизм, иудаизм), поэтому в ее политике в большей или меньшей степени прослеживалась ориентированность на толерантность и культурно-религиозный релятивизм. В России различные этнические и религиозные группы стремятся выстраивать диалог, однако для отечественной культуры, с присущей ей бинарностью структуры, актуальной по-прежнему остается дихотомия «свой - чужой».
На данной антиномии необходимо задержаться, поскольку ее влияние прослеживается в формировании аксиосферы различных общественно-политических и религиозных групп. В постсоветское время появилась возможность познакомиться с жизнью западного мира. Но данное обстоятельство в контексте крушения СССР и связанной с ним идеологии привело к нарушению идентификации бывшего
советского человека. Более того, следует говорить о маргинализации (т. е. трансформации социального положения человека или группы в силу резкого изменения социокультурных и политико-экономических аспектов) в 1990-е гг. постсоветского общества в целом, что привело к утрате прежнего социокультурного статуса и коммуникативных социокультурных кодов, трансформации аксиосферы. В этот период общество оказалось на границе исчезнувшего СССР и становящейся Новой России, что актуализирует одну из главных проблем того времени - поиск национальной идентичности.
Если в советское время процесс национальной идентификации был связан, помимо идеологической основы, с мобилизацией образа врага (капиталистические государства, «враги народа»), с закреплением в общественном сознании через СМИ исходящей от него угрозы, то в середине 1990-х гг., ориентированных на приобщение к ценностям и нормам западного мира, происходит трансформация и нивелирование этого образа. Как результат, начинают возникать границы внутри российского общества, что привело к появлению и абсолютизации «своих» и «чужих», поскольку в данной ситуации возможность осознать себя появляется лишь в соотнесении с другой, иной группой, отличающейся по политическим взглядам, ценностным приоритетам, уровню образования, материальному положению и т. д.
Ситуация в современной России, против которой введены санкции, породившие известную изоляцию, благоприятствует формированию новой национальной и культурной идентичности, основой которой будет ориентация на диалог, выстраиваемый как с другими государствами, так и между различными общественными группами. Однако поведение западных лидеров и общественно-политических организаций не всегда укладывается в рамки дипломатии, что подталкивает к формированию у российской общественности негативного образа Запада. С другой стороны, как уже отмечалось, актуализация образа врага ускоряет процесс идентификации.
Можно ли возможность декларировать свою идентичность рассматривать как ценность? Да, если под ценностью понимать некий феномен, набор смыслов, значимых для определенного круга лиц. Тем более что потребность в единении, ощущении себя частью некой группы или общества есть базовая потребность человека, т. е. умение выстраивать диалог, коммуникацию с представителем иной группы,
должно стать одной из базовых ценностей становящейся аксиосферы. В контексте сказанного особую актуальность представляет проблема понимания и знания. Дефиниция «понимание» в современной гуманитарной сфере рассматривается и как метод познания, и как результат коммуникативного акта, под которым имеют в виду и межличностное общение, и интерпретацию иных, отличных от твоих, культурных традиций и норм. Для понимания огромное значение имеет знание, выступающее основой для возникновения диалога.
Можно ли говорить о существовании общероссийской аксиосфе-ры? Современное общество представляет собой новый тип организации, поэтому его функционирование осуществляется иначе, чем в предшествовавший период. Современная российская действительность настолько многопланова, разнообразна и инвариантна, что выявить в ней четкую структуру, отдельные ее сегменты, части чрезвычайно трудно. Здесь важным моментом выступает взаимосвязь ценности и ее целеполагания. М. Хайдеггер отмечал, что «ценность имеет место только в том или ином ценностном бытии» [Хайдеггер 1993, с. 71]. Таким образом, ценность имеет вес только в контексте актуально ценностного бытия, ее витальность коррелирует с определенной целью, т. е. только потребности и интересы группы актуализируют нечто, превращая это в ценность.
Можно констатировать, что неотъемлемой частью аксиосферы российского общества выступают и идея справедливости, и стремление к счастью, и восприятие жизни человека и семьи как ценности. Но стоит отметить, что идея справедливости не всегда видится как граница и предел индивидуального произвола или эгоизма, требующая уважения прав другого, а счастье как полнота удовлетворенностью жизни. Значимость же человеческой жизни тоже потеряла в «весе», о чем свидетельствует рост преступлений против человеческой личности. Особое беспокойство вызывают участившиеся случаи самоубийств, осуществленные благодаря особым интернет-группам. Именно нивелирование ценности человеческой жизни и влияние секулярного сознания приводит к отождествлению «Я» и Бога, провоцирующего у человека убежденность в возможность самостоятельного решения вопроса о прекращении своего земного существования. Однако нечто подобное уже происходило в России в начале ХХ в., когда во многих городах появились клубы самоубийц,
членами которых были, как правило, молодые люди. В начале 1910-х г. по стране прокатилась волна самоубийств, реакцией на которую стала серия научных и художественных публикаций, призывавших молодое поколение остановиться.
Среди положительных моментов трансформации системы ценностей, происходящей сегодня, следует отметить и уход в прошлое ее идеологически ориентированного характера и абсолютизацию социальности, для которой характерно пренебрежение к интересам отдельного человека. Отсутствие самокритики внутри советской системы привело к выхолащиванию смысла из официальной идеологии и перерождению ее в механицизм. Кроме этого, складывающаяся аксиосфера включает свободу выбора, который возможен лишь при условии наличия альтернатив. Однако необходимо помнить, что мера свободы человека коррелирует с мерой его ответственности.
Итак, сложность и противоречивость ситуации, в которой происходит становление новой аксиосферы, не является чем-то экстраординарным: во-первых, в истории человечества подобная ситуация случалась неоднократно, во-вторых, аксиосфера есть феномен сложный и многосторонний, но благодаря актуальности, входящих в нее ценностей, можно обнаружить особый ракурс видения переходной эпохи, современниками которой мы являемся. Трансформация картины мира неизбежно приводит в движение каждый из ее элементов, что позволяет увидеть аксиосферу в ситуации интенционального сбоя, а ее структура и смысловое наполнение дает возможность наметить контуры становящейся картины мира.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Боханов А. Н. Русская идея. От Владимира Святого до наших дней. М. : Вече,
2005. 400 с. : ил. (Великая Россия). Гиренок Ф. Патология русского ума. Картография дословности. М. : Аграф, 1998. 416 с.
Cамохвалова В. И. Творчество: божественный дар; космический принцип;
родовая идентичность человека: М. : РУДН, 2007. 538 с. Тиллих П. Избранное: теология культуры. М. : Юрист, 1995. 479 с. (Лики культуры).
Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления : пер. с нем. М. : Республика, 1993. 447 с. (Мыслители XX в.) Ясперс К., Бодрийар Ж. Призрак толпы М. : Алгоритм, 2008. 272 с.
