CC BY
71
Михаил Борисович Конашев
доктор философских наук, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова Российской академии наук, Санкт-Петербург, Россия; e-mail: mbkonashev@mail.ru
Анна Александровна Федорова
кандидат социологических наук, младший научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова Российской академии наук, Санкт-Петербург, Россия; e-mail: An-f@list.ru
Академическая наука в контексте последней реформы РАН
УДК: 001.18
DOI: 10.24411/2079-0910-2021-11009
В 2019 г. исполнилось шесть лет с момента начала последней реформы Российской академии наук. На протяжении периода реформирования сотрудники РАН активно высказывались против изменений в структуре и деятельности академии. Однако на сегодняшний день в отечественной социологии науки практически отсутствуют исследования, посвященные одновременно итогам и перспективам реформы РАН 2013 г. В связи с этим в конце 2019 г. Научно-просветительским центром «Эволюция» Санкт-Петербургского союза ученых совместно с Санкт-Петербургским филиалом Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова Российской академии наук был проведен виртуальный анонимный анкетный опрос 267 сотрудников Российской академии наук, занимающих различные должности (как научные, так и административные) в институтах РАН по всей стране. Основной целью опроса было получение целостного среза мнений работников РАН относительно динамики изменения их финансового и правового положения в годы реформы, а также условий осуществления научной деятельности в стране. Структура анкеты и содержание ее вопросов позволили оценить степень вовлеченности ученых в процессы реформирования, их готовность к диалогу с властями по вопросам проведения новой реформы. Анализ результатов продемонстрировал высокую степень негативного отношения сотрудников РАН к реформе, выраженную в фиксируемых потерях ресурсов (в том числе уменьшении финансовой обеспеченности и повышении время— и трудозатрат на бюрократическую деятельность) и необходимость, по их мнению, «реформы самой реформы». Несмотря на рост видимых библиометрических показателей российских ученых на международной научной арене, большинство участников опроса оценили результаты реформы как негативные, а проведение новой реформы под руководством самих ученых признали единственным возможным выходом из ситуации.
Ключевые слова: реформа, РАН, ученые, академическая наука, сотрудники РАН.
© Конашев М.Б., Федорова А.А., 2021
Введение
Всего четыре года осталось до знаменательной даты в истории Российской академии наук — ее трехсотлетнего юбилея, который, без сомнения, будет отмечаться с присущим столь почетному возрасту размахом. За прошедшие 296 лет на долю РАН выпало множество испытаний и эпохальных вызовов, самым недавним из которых следует назвать реформу Академии 2013 г.
27 сентября 2019 г. исполнилось шесть лет со дня принятия Государственной думой Российской Федерации закона № 253-ФЗ «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Споры о реформе российской науки шли все эти шесть лет и продолжаются до сих пор, однако на основании публикаций ученых складывается впечатление о достаточно однозначном отношении научного сообщества к реформе, к тому, как она проводилась и к каким результатам привела. Еще в начале 2013 г., когда процесс реформирования находился на подготовительной стадии, в околонаучных СМИ1 (и даже в новостном блоке официального сайта РАН!2) впервые появились публикации и интервью, демонстрирующие растущий скептицизм ученых по отношению к грядущим изменениям. Завершающий этап принятия законодательной инициативы о реформировании РАН был воспринят частью академического сообщества как настоящая трагедия — в текстах аналитических статей новую реформу сравнивали с оккупацией3, а подписание закона о реформировании РАН ознаменовалось двухдневным «стоянием» ученых у стен Госдумы4.
В последующие годы динамика реформирования отразилась в многочисленных публицистических5 и обзорных научных статьях [Розов, 2015], основанных на анализе конкретных результатов реформы6 и экспертных мнениях отдельных членов РАН [Губарев, б. г.; Батурин, 2019].
Вместе с тем полномасштабные социологические исследования, целью которых было бы выяснение отношения ученых к реформе РАН, за единственным исключением, не проводились. Этим исключением стал опрос, проведенный только среди академиков, членов-корреспондентов и профессоров Российской академии наук, отношение которых к итогам реформ оценивалось по пятибалльной шкале, от «ис-
1 Все, кРАНты? // Информационное агентство «Росбалт» [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.rosbalt.ru/piter/2013/07/01/1147408.htmI (дата обращения: 08.07.2020).
2 Александр Асеев: «Блицкриг сорван, но расслабляться не стоит» // Официальный сайт Российской академии наук [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ras.ru/News/ ShowNews.aspx?ID=2e868eef-799e-4697-a27a-e3498218aa9e (дата обращения: 08.07.2020).
3 Великая академическая война // Русский репортер [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rusrep.ru/article/2013/07/02/ran/ (дата обращения: 08.07.2020).
4 Академия стоит под ударом // Полит.ру [Электронный ресурс]. Режим доступа: Ы^:// polit.ru/article/2013/09/19/two_days_near_duma/ (дата обращения: 08.07.2020).
5 Наука впала в хронический мораторий // Независимая газета [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.ng.ru/editoriaI/2014-12-11/2_red.htmI (дата обращения: 08.07.2020).
6 Российская академия наук: спустя шесть лет после приговора // Новости Сибирской науки [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.sib-science.info/ru/ras/ poIuraspad-25062019 (дата обращения: 08.07.2020).
ключительно положительно» до «крайне отрицательно», по ответам на три вопроса: «Как изменилось в целом за прошедшие шесть лет положение дел в российской науке?», «Как изменилось за последние шесть лет положение дел в той области российской науки, которой вы занимаетесь?» и «Как реформа РАН повлияла на состояние дел в вашей области науки за этот период?». Большинство опрошенных посчитали, что положение российской науки после реформы РАН 2013 г. в целом ухудшилось7.
Методы и оценка выборочной совокупности
Необходимость в заполнении когнитивных лакун, относящихся к восприятию произошедших перемен, послужила основной причиной для проведения нового, более детализированного исследования среза настроений и мнений в среде ученых РАН. В октябре 2019 г. Научно-просветительским центром «Эволюция» (НПЦ «Э») Санкт-Петербургского союза ученых совместно с Санкт-Петербургским филиалом Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова Российской академии наук был проведен дистанционный анонимный опрос, распространяемый среди научных сотрудников и административного персонала учреждений академии наук по всей стране. За 15 дней, с 5 по 20 октября в опросе приняли участие 267 человек, работающих в различных отделениях и научных центрах РАН. Участникам анкетного опроса предлагалось ответить на ряд вопросов, позволяющих получить представление:
• об исследовательской деятельности научных работников в период реформы (в том числе публикационной и экономической составляющей их работы);
• о восприятии динамики изменений прав отдельных субъектов академической науки;
• о настроениях российских ученых и их отношении к возможной коллективной деятельности в ходе реформирования Академии наук.
Репрезентативность полученных в ходе опроса данных напрямую связана с гетерогенностью совокупности респондентов. Несмотря на то что из-за ограничений анонимного интернет-опроса невозможно было в полной мере прогнозировать и моделировать выборку его участников, в итоговую совокупность респондентов вошли представители всех половозрастных групп и географических регионов страны (см. рис. 1).
Согласно данным блока личной информации, практически 2/3 опрошенных — 62,2% — оказались мужчинами в возрасте от 22 до 82 лет. В свою очередь, 37,8% ответов пришлось на женщин в возрасте от 21 до 87 лет. При этом доля молодых ученых (до 35 лет) составила немногим более четверти от всей совокупности респондентов — 26,6%.
7 Шесть лет реформы Российской академии наук: результаты и перспективы преобразований. Краткий аналитический отчет по результатам опроса академиков, членов-корреспондентов и профессоров РАН // Официальный сайт Российской академии наук [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=e9c833ea-d1dc-49ba-9e13-92540cd767b8&print=1 (дата обращения: 08.07.2020).
Половозрастное распределение респондентов
■ Женщина ■ Мужчина
Рис. 1. Половозрастное распределение респондентов в выборке (в абсолютных значениях) Fig. 1. Gender and age distribution of respondents in the sample (arithmetic value)
В тесной связи с отмеченными тенденциями половозрастного распределения нельзя не упомянуть критерий общего стажа работы в институтах РАН, более релевантный к тематике проведенного исследования. Как следует из полученных ответов, более 72,7% респондентов хорошо знакомы со спецификой научной деятельности в Академии наук, потому как проработали в своих учреждениях более 10 лет (см. рис. 2).
45 40 35 30 25 20 15 10
Стаж работы в РАН
1-5 лет
6-10 лет 11-20 лет 21-30лет
31-40
41-50
более 50
■ Мужчины ■ Женщины
Рис. 2. График распределения стажа работы участников опроса в учреждениях Академии
наук (в абсолютных значениях) Fig. 2. Diagram of the survey participants' employment history distribution in the institutions of the Academy of Sciences (arithmetic value)
Немаловажным свидетельством вовлеченности респондентов в академические структуры РАН стали также профессиональная принадлежность, ученая степень и звание. Так, 92,5% опрошенных занимают в своих учреждения РАН должности научных сотрудников (в том числе: 10% — м. н. с., 19,5% — н. с., 28,5 — с. н. с.,
21,3 — в. н. с., 13,5 — г. н. с.), а 7,5% занимаются административной деятельностью. 83,5% участников опроса имеют ученую степень (из них: 57,7% — кандидаты наук и 25,8 — доктора наук). Кроме того, 27,7% опрошенных обладают учеными званиями профессора или доцента. Дополнительным фактором высокой осведомленности респондентов о состоянии и условиях проведения научных исследований в обсуждаемых учреждениях является участие 43% опрошенных в различных научных общественных организациях.
Говоря о географии опроса (см. рис. 3), нельзя не отметить, что помимо крупных научных центров (Москвы, Санкт-Петербурга и Новосибирска) в опросе также оказались представлены ученые из более малочисленных регионов и городов (в том числе Вологды, Иркутска, Томска). К сожалению, почти не охваченным в опросе оказался дальневосточный регион, что, однако, отчасти компенсируется тем, что именно Приморье уже было рассмотрено в рамках исследования наших коллег в 2019 г. [Васильева, Сидоркина, 2018].
Рис. 3. География распределения выборки по городам РФ Fig. 3. Geographical distribution of the sample by cities of the Russian Federation
Эмпирические результаты
С точки зрения оценки эффективности результатов прошедшей реформы наиболее очевидными свидетельствами ее успехов или провалов выступают количественные показатели, на выявление которых был направлен первый смысловой блок интернет-анкеты. С помощью прямых закрытых вопросов нами были выявлены и проанализированы следующие критерии результативности реформирования РАН:
• публикационная активность;
• динамика мобильности членов Академии наук;
• финансовая обеспеченность исследований и изменения в доходах ученых.
Согласно существующим исследованиям [Иванова, 2011], публикационная активность представителей академических кругов с каждым годом возрастает за счет распространения индексов цитирования и количественных показателей внутри реферативных баз данных. Годовые и квартальные отчеты всех институтов РАН
на настоящий момент неизменно содержат такие строки, как «Количество публикаций/цитирований в РИНЦ» и, конечно же, «Количество публикаций/цитирований в Scopus/WoS». Именно эти критерии выступают основанием для оценки результативности научной деятельности, выполнения государственных заданий и, как следствие, премирования. Учитывая все это, в анкету были включены вопросы, позволяющие определить текущий уровень публикационной активности представителей Академии наук (см. рис. 4).
В общей сложности участники опроса отметили, что за шесть лет реформы ими было опубликовано более 11,5 тыс. статей. Это позволяет говорить о среднем показателе в 7,3 статьи в год на человека.
Количество статей за 6 лет реформы
S\
^^^ I Мене!
•ыГ
От Идо 20 16%
От 21 до 30 17%
Рис. 4. Показатели публикационной активности респондентов (в процентах от общего числа участников опроса) Fig. 4. Parameters of respondents' publication activity (%)
Из них: 69% пришлось на статьи в отечественных изданиях и более чем вполовину меньше (31%) — на статьи в зарубежных журналах, индексируемых в базах WoS и Scopus. Нельзя не отметить, что в ответах на вопрос о связи публикационной активности с критериями отчетности лишь 40,9% опрошенных заявили о том, что публикуют статьи по причинам, не связанным с введением соответствующих показателей отчетности в Академии наук. Немногим более четверти респондентов (25,2%) отметили, что ежегодно они публикуют от одной до двух статей, написанных исключительно ради требований отчетности. 12,7% респондентов признались, что ради обязательных показателей в отчетах по государственным заданиям они пишут более половины своих статей.
Вместе с тем, говоря об обобщенных показателях, нельзя не отметить существующие различия между публикационной активностью участников опроса с различными учеными степенями и должностями. Так, для кандидатов наук как наиболее обширной части респондентов средний показатель публикаций составляет четыре статьи в базе РИНЦ и 1,5 статьи в международных реферативных базах в год. В свою очередь, у докторов наук эти показатели более чем в два раза выше — восемь статей РИНЦ и четыре статьи WoS или Scopus в год.
Сходная ситуация наблюдается и в том, что касается публикационной активности научных работников, занимающих различные должности в институтах и других подразделениях Академии наук. Как можно заметить при анализе данных в таблице 1, существует очевидная связь между должностями участников опросов и показателями их публикационной активности. Более того, так называемых внутренних публикаций уже недостаточно для отчетов представителей всех должностей, а потому для соблюдения контрактных обязательств старшие, ведущие и главные научные сотрудники вынуждены все чаще публиковаться за рубежом.
Табл. 1. Усредненные показатели публикационной активности респондентов по категориям сотрудников институтов РАН (среднее количество за год)
Table 1. Average parameters of respondents' publication activity by categories of employees of RAS institutes (average number for the year)
Публикации в зарубежных журналах (среднее за год) Публикации в отечественных журналах (среднее за год)
Главный научный сотрудник 5,3 10,6
Ведущий научный сотрудник 2,1 6,2
Старший научный сотрудник 2,0 4,7
Научный сотрудник 0,9 2,7
Младший научный сотрудник 0,9 1,0
Переходя к проблеме внутриакадемической мобильности в годы реформы РАН, следует в первую очередь разграничить кратковременную и длительную научную миграцию. Несмотря на то что лишь 13,9% респондентов получили за последние шесть лет возможность временно работать в зарубежных научных учреждениях, 53,6% опрошенных смогли посетить зарубежные конференции хотя бы один раз за время проведения реформы РАН. Вполовину больше (79,7% ответивших) смогли выехать на внутрироссийские конференции за тот же период времени. При этом если российские конференции участникам опроса удавалось посещать в среднем раз в год, то средний показатель по очному участию в зарубежных конференциях составил примерно один раз в три года. Более того, как следует из представленной диаграммы, 35,8% всех поездок осуществлялось респондентами за свой счет, без привлечения средств грантов и дотаций от принимающей стороны (см. рис. 5).
В подобных условиях вполне прогнозируемым оказывается тот факт, что, по мнению лишь 9% респондентов, проведение реформы РАН привело к увеличению финансовых возможностей выезда за рубеж и только 12% опрошенных считают, что реформа послужила причиной для увеличения финансирования научных поездок в пределах страны.
Оценивая последствия реформы, участники опроса в большинстве случаев отмечали также иные причины ухудшения положения ученых в Академии наук. Согласно полученным данным, 73,4% от общего числа респондентов получали отечественные и/или зарубежные гранты в период с 2013 по 2019 г. (см. табл. 2). В 46% случаев получение иностранных грантов было непосредственно связано с работой респондентов за рубежом в описываемый период времени.
Распределение поездок участников опроса на конфереции за 6 лет (в процентах от числа поездок)
34,9
По России Зарубежные
■ За свой счет ■ За счет грантов ■ За счет принимающей стороны
Рис. 5. Распределение источников финансирования кратковременных научных командировок сотрудников (в расчете от суммарного числа поездок) Fig. 5. Distribution of funding sources for employees' short-term research trips (based on the total number of trips)
Табл. 2. Матрица грантовой обеспеченности среди участников опроса
(в процентах от суммарного количества респондентов) Table 2. The matrix of grant sufficiency among the survey participants (%)
Зарубежные гранты
Получали Не получали
Отечественные гранты Получали 10,5% 60,3%
Не получали 2,6% 27%
Вместе с тем лишь 39% респондентов оценили полученные ими гранты как существенный дополнительный источник финансирования, в то время как оставшиеся 61% опрошенных отметили, что имеющиеся у них гранты не стали существенной прибавкой к их зарплатам. Более того, примерно десятая часть всех ответов (12,4%) содержала указания на то, что гранты изначально не рассматриваются получателями в качестве средства увеличения собственных доходов в связи с тем, что их едва хватает на исследования, а в некоторых случаях не хватает даже на это. Важным показателем при этом является не только содержание ответов респондентов, но также выбранная ими формулировка: так, часть ответивших открыто иронизировали по поводу постановки вопроса, указывая на отсутствие «свободных денег» в современной российской науке.
В целом лишь 15,7% от общего числа респондентов посчитали, что в ходе проведения реформы финансирование их исследований было увеличено. Оставшиеся 84,3% респондентов отрицательно ответили на вопрос об увеличении финансирования проектов в годы реформы, при этом каждый восьмой из них дал на этот вопрос развернутый ответ, где отдельно упоминалось значительное уменьшение объемов финансирования научных изысканий, проводимых сотрудниками РАН.
В частности, говоря о динамике изменений заработной платы в своих учреждениях, 37,1% участников опроса отметили номинальное увеличение своей зарплаты
(которое, согласно некоторым ответам, не превысило темпы инфляции), а 12,7% указали на увеличение объемов средств, предназначенных для экспедиций и покупки рабочего оборудования.
Вместе с тем, по мнению участников опроса, даже частичное увеличение заработной платы на местах полностью нивелируется уменьшением времени на проведение исследований в связи с ростом объемов бюрократических процедур (см. рис. 6).
У вас появилось больше времени на проведение исследования?
Да Нет
96%
Рис. 6. Распределение ответов на вопрос о динамике изменения свободного времени на проведение исследования в годы реформы (в процентах от общего числа опрошенных) Fig. 6. Responses to the question about the changes in time limits for conducting research
during the reform years (%)
Подводя определенный итог динамике количественных показателей своей трудовой деятельности в период реформирования РАН, подавляющее число респондентов отозвались о ее результатах негативно, при этом средний балл оценки реформы по пятибалльной шкале составил 1,9 балла (см. рис. 7).
Оцените результат реформы РАН
Рис. 7. Оценка результатов реформы РАН участниками опроса по шкале от 1 до 5, где 1 — наиболее негативная оценка и 5 — наиболее позитивная (в процентах от числа респондентов) Fig. 7. Appraisal of results of the RAS reform by the survey participants on a scale from 1 to 5, where 1 is the most negative and 5 is the most positive (%)
Контент-анализ открытого вопроса «Как Вы оцениваете влияние реформы РАН на Вашу исследовательскую деятельность?» продемонстрировал поразительное единодушие участников опроса. Так, только два человека (менее 1%!) из всей выборки обозначили положительную оценку произошедших изменений. Еще четверо респондентов обозначили свое отношение к реформе как нейтральное. Несмотря на то что анкеты были заполнены представителями различных учреждений РАН с зачастую диаметрально противоположным опытом работы в Академии наук, их пространные ответы, содержавшие и эмоционально окрашенные оценки, были во многом схожи между собой.
Среди наиболее часто упоминаемых негативных сторон реформы респондентами были отмечены следующие кластеры проблем (см. табл. 3).
Табл. 3. Наиболее часто упоминаемые негативные стороны реформы (в расчете от общего числа ответов при условии возможности многозначного ответа)
Table 3. The most frequently mentioned negative aspects of the reform (based on the total number of responses, provided that a multi-valued response is possible)
«Бумажная» волокита и отчеты, бюрократизация науки 68,2%
Неадекватная оценка научной деятельности с помощью количественных показателей публикационной активности и цитирования 45,7%
Отсутствие финансирования полевых исследований и неудовлетворительное материальное обеспечение (в том числе проведение исследований за свой счет) 42,7%
Отсутствие управленцев «от науки» 17,2%
Нестабильность системы, приводящая к неуверенности в будущем 6,4%
Отсутствие внимания к специфике отдельных научных отраслей при реформировании РАН 6,4%
Сокращение числа международных и междисциплинарных проектов 5,6%
Как можно заметить исходя из количественной характеристики ответов в каждой категории, описанные проблемы не являются специфическими для каких-либо конкретных институтов и учреждений РАН. Напротив, они, очевидно, являются общими и типичными, отражающими саму суть реформы.
Немалый интерес для исследователей, работающих в русле социальной психологии, по нашему мнению, могли бы представлять и формулировки отдельных высказываний, явственно отражающих срезы настроений и мнений в выборке респондентов. Несмотря на то что все они являются выражением субъективного мнения и личного опыта респондентов, на наш взгляд, именно подобные высказывания выступают своеобразными «лакмусовыми бумажками» возникших в ходе реформы и существующих по сей день точек напряженности в академической сфере:
Примеры эмоционально-окрашенных высказываний:
«Наука как фабрика информационного шума».
«Наукой надо заниматься в свободное от работы время».
«Министерство стимулирует рост "пустых статей"».
«Все хорошее, что можно было свершить, не свершилось, все разрушительное, чего нельзя было допустить, произошло».
«Реформа погубила РАН».
«Институты РАН превратились в ширму — название, зарплата, стол и стул».
«Современное состояние науки — это результат работы армии полуграмотных жадных чиновников, которые на науку с высоты птичьего полета что-нибудь да отпускают».
По состоянию на конец 2019 г. большинство участников опроса отметили, что их взгляды на реформу РАН либо претерпели изменения к худшему, либо остались неизменно отрицательными. Совпадение негативной оценки (1—2 балла) по вопросу «оценка реформы РАН» с ответом «оценка осталась неизменной с 2013 г.» составил 95,9% (см. рис. 8).
Рис. 8. Распределение ответов на вопрос о динамике изменений оценки реформы РАН (в процентах от общего числа респондентов) Fig. 8. Answers to the question about the dynamics of changes in the appraisal of the RAS reform (%)
При этом, опираясь на собственный опыт проведения научных исследований в годы реформы РАН, только 6% участников опроса смотрят в будущее с оптимизмом (см. рис. 9).
Опишите трансформацию Вашей оценки в период с 2013 года по настоящее время
■ Оценка изменилась к лучшему
■ Оценка изменилась к худшему
Оценка не изменилась
Как вы оцениваете будущее реформы РАН?
66,7
■ Положительно
■ Нейтрально Отрицательно
Рис. 9. Распределение ответов на вопрос о будущем реформы РАН
(в процентах от общего числа респондентов) Fig. 9. Answers to the question about the future of the RAS reform (%)
Во многом негативные прогнозы относительно будущего реформы РАН связаны в ответах участников опроса с критерием оценки прав субъектов науки (см. рис. 10).
На Ваш взгляд, увеличились ли права отдельных субъектов в ходе реформы РАН?
Ваши права
Права Министерства науки и высшего образования
Права научного сообщества I
_
Права профсоюзов Права научных коллективов Права администрации институтов РАН Права ученого совета
0% 10% 20% 30% 40% 50% 60% 7(Ж 80% 90% 100% ■ Да, увеличились ■ Нет, остались без изменений ■ Нет, права уменьшились
Рис. 10. Распределение ответов на вопрос о динамике прав отдельных субъектов реформы (в расчете от общего числа респондентов) Fig. 10. Answers to the question about the dynamics of the rights of individual reform' subjects (calculated from the total number of respondents)
Показательно, что ни один респондент, пессимистично воспринимающий будущее реформы, не посчитал, что в ходе ее проведения были расширены его собственные права или права научного сообщества в целом (см. табл. 4).
Табл. 4. Матрица ответов на вопрос о правах ученых сопоставлении с оценкой будущего реформы РАН (в расчете от общего числа ответов) Table 4. Answers to the question about the rights of scientists in comparison with the appraisal of the RAS reform future (calculated from the total number of answers)
На ваш взгляд, увеличились ли ваши права в ходе реформы РАН? На ваш взгляд, увеличились ли права научного сообщества в ходе реформы РАН?
Да, увеличились Нет, остались без изменений Нет, права уменьшились Да, увеличились Нет, остались без изменений Нет, права уменьшились
Как вы оцениваете будущее реформы РАН? Нейтрально 2,6% 22,1% 2,6% 1,1% 14,6% 11,6%
Отрицательно 0,0% 32,6% 34,2% 0,0% 16,5% 50,2%
Положительно 1,5% 3,7% 0,7% 0,4% 4,9% 0,7%
Исходя из данных таблицы, представляется обоснованным вывод о том, что немалая часть опрошенных сотрудников РАН воспринимают собственное положение как стабильно ухудшающееся. Такое восприятие прямо соотносится с ответами на вопрос об оценке результатов реформы, где среди наиболее популярных вариантов
присутствовал смысловой кластер ответов «Негативная оценка нестабильности системы, приводящая к неуверенности в будущем».
Помимо уже отмеченного, отрицательная оценка происходящего прямо связывается в сознании респондентов с увеличением прав Министерства науки и высшего образования и частично администрации институтов Академии наук. Отвечая на блок вопросов об основных виновниках неудачи реформы и субъектах, причастных к ее отдельным успехам, участники опроса, в большинстве своем, посчитали ответственными за отрицательные (по их мнению) последствия реформы тех, кто инициировал и проводил реформирование — правительство (включая Министерство образования и науки), президента РФ, а также руководство Академии наук. Отметим, что в сравнении с этими субъектами роль администрации институтов РАН была оценена учеными менее негативно. Нельзя не отметить также, что лишь 12,7% опрошенных отметили в качестве субъектов, ответственных за ход и последствия реформы, самих ученых. Примечательно, что 10,1% из них в своем ответе выбрали все шесть возможных вариантов, констатируя тем самым, что ответственность лежит на всех участниках процесса реформирования (см. рис. 11).
Кто, по Вашему мнению, несет ответственность за негативные результаты реформы?
I Вариант 1
Правительство Госдума РФ Президент РФ Руководство РАН Руководство Сами ученые
РФ институтов
Рис. 11. Оценка зон ответственности за негативные результаты реформы (в абсолютных значениях при условии множественного ответа) Fig. 11. Identification of areas of responsibility for the reform's negative results (based on the total number of responses, provided that a multi-valued response is possible)
Напротив, описывая причины некоторых успехов реформы, участники опроса в первую очередь отмечали в позитивном ключе деятельность самих ученых (65,6% ответов) и решения руководства отдельных институтов (32,6%) (см. рис. 12).
В целом анализ комплекса ответов по проблемам оценки участников и результатов реформы свидетельствует о высоком уровне критических настроений в научном сообществе.
Поэтому представляется актуальным конкретный детальный анализ ключевых аспектов критических оценок реформы и контрпредложений, выдвинутых участниками опроса. Согласно полученным ответам, на конец 2019 г. 85,4% опрошенных считали необходимым проведение новой реформы. Вместе с тем 65,5% респондентов отметили, что научное сообщество недостаточно активно отреагировало на введение реформы и ее последствия. Подобное мнение было подтверждено и рядом статистических данных:
Кому, по вашему мнению, российская наука обязана за успехи реформЫ?
Вариант 1
150
Правительству РФ
Госдуме РФ
Самим ученым
Рис. 12. Оценка зон ответственности за позитивные результаты реформы (в абсолютных
значениях при условии множественного ответа) Fig. 12. Identification of areas of responsibility for the reform's positive results (based on the total number of responses, provided that a multi-valued response is possible)
• 66,3% опрошенных никаким образом не участвовали в публичном обсуждении реформы до момента ее начала;
• немногим более четверти опрошенных (27,3%) участвовали в митингах против реформы, еще вчетверо меньше (7,2%) писали и публиковали статьи с критикой реформы, только 10,1% респондентов выступали на конференциях с докладами о ходе реформы, в том числе о негативных сторонах и промежуточных итогах реформы;
• 8,2% имели прямое отношение к созданию петиций по отмене реформы РАН, однако подписали ее менее половины опрошенных — 41,2%.
Частично причины подобной инертности среди научного сообщества были выявлены в ходе анализа ответа на открытый вопрос: «Каково ваше отношение к публичной критике реформ и формам ее выражения?» (см. рис. 13).
Отношение респондентов к публичной критике реформ и формам ее выражения
Не ответили 24%
Критика нужна
38%
Критика бесполезна 33%
Рис. 13. Отношение респондентов к публичной критике (в процентах от общего числа ответов) Fig. 13. Respondents' attitude to public criticism (%)
Как следует из приведенной диаграммы, в среднем только 38% опрошенных полагают, что открытая публичная критика выступает необходимым и действенным механизмом решения проблем в деле реформирования Академии наук. В то же время ровно столько же участников опроса негативно относятся к критике, считая ее бесполезной или даже вредной. Чуть менее четверти участников опроса предпочли не отвечать на этот вопрос, что может свидетельствовать как о неопределенности их позиции, так и о возможном действии эффекта социальной желательности и/или конформности.
В результате контент-анализа этого вопроса были выделены следующие варианты ответов (см. рис. 14).
Критика В любой форме (21,4%)
нужна
Только критика с конкретными предложениями (16,5%)
Критика Власти на нее не реагируют (20,2%)
бесполезна
Проблемы науки не могут быть решены только внутренними ресурсами (12,4%)
Критика На индивидуальном уровне (может повлиять на
опасна финансирование и положение ученых) (3,4%)
На коллективном уровне (маскирует проблемы) (1,9%)
Рис. 14. Наиболее распространенные варианты открытых ответов по проблеме критики реформы РАН (в процентах от числа респондентов при условии возможности многозначного ответа) Fig. 14. The most common variants of open responses to the problem of RAS reform criticism (based on the total number of responses, provided that a multi-valued response is possible)
Как можно заметить в связи с распределением соотношения ответов в различных кластерах, немалый пессимизм ученых связан с отсутствием обратной связи от Министерства образования и иных властных структур, равно как и с отсутствием комплексного подхода к реформированию науки в России. Кроме того, наличие значимого процента респондентов, опасающихся предполагаемых репрессий по отношению к критикам реформы, служит важным индикатором точек напряженности и наличия серьезных проблем в области управления наукой. В данном случае показательной является ошибка атрибуции, согласно которой Министерству науки и высшего образования РФ приписываются такие черты, как «глухота к голосам ученых» и «мстительность». Характерно, что даже в блоках анкеты, не связанных непосредственно с критикой реформы, некоторые респонденты активно «зашифровывали» свои ответы или отказывались отвечать на конкретные вопросы, воспринимая, видимо, некоторые из них как «излишние» и даже провокативные.
Подводя итог анализа оценочных суждений участников опроса относительно отношения научного сообщества к реформе и ее будущему, можно отметить умеренный оптимизм в оценке роли ученых, в том числе относительно необходимости
их борьбы за отмену проходящей реформы и проведение новых институциональных изменений в российской науке, в частности инициированных самими учеными (см. рис. 15).
Прошлое и будущее реформы РАН:оценки ученых
О 50 100 150 200
Ученые сделали все, что могли, чтобы не допустить проведение реформы
Еще можно и нужно бороться за отмену реформы
Можно и нужно бороться за проведение другой реформы
Проект другой реформы должен быть подготовлен Правительством РФ совместно с учеными с учетом результатов правительственной реформы
Проект этой другой реформы должен быть
подготовлен с учетом результатов правительственной реформы только самими учеными
■ Согласен ■ Не согласен
Рис. 15. Оценки результатов и перспектив реформы (в абсолютных значениях) Fig. 15. Evaluation of the results and prospects of the reform (arithmetic value)
Учитывая тот факт, что, согласно результатам опроса, многие его участники посчитали собственные действия, равно как и действия коллег, во многих смыслах «недостаточными», более половины (55,1%) опрошенных готовы принять более активное участие в обсуждении и проведении новой реформы Академии наук. Иначе говоря, на вопрос, поставленный одним из коллег: «Не реформировать ли реформу?», большинство ученых дали положительный ответ и готовы стать субъектом такого реформирования (см. табл. 5).
Табл. 5. Матрица ответов о готовности ученых участвовать в создании и реализации новой реформы РАН (в расчете от общего числа ответов) Table 5. Matrix of responses on the willingness of scientists o participate in the creation and implementation of a new RAS reform calculated (from the total number of responses)
Готовы ли Вы лично участвовать в разработке и обсуждении проекта другой реформы науки?
Да Нет
Готовы ли Вы лично вместе с коллегами добиваться принятия и реализации проекта другой реформы науки? Да 55,1% 13,5%
Нет 9,4% 22,1%
Выводы
Подводя итоги проведенного анкетного опроса, следует признать, что он послужил еще одним подтверждением негативной оценки учеными результатов проведенной реформы РАН. По мнению большинства участников опроса, вне зависимости от их должностей, стажа и институциональной принадлежности, произошедшие изменения не пошли на пользу научной деятельности. Несмотря на очевидный рост количественных показателей публикационной активности, подобный подход к оценке научных достижений связывается в представлениях ученых с повышением бюрократизации.
Как следует из полученных данных, опрошенные сотрудники Академии наук имеют вполне четкие основания для недовольства результатами реформы: научная деятельность членов РАН за годы реформы не стала более высокооплачиваемой, возможности научной миграции все так же завязаны на ресурсы грантов и личные средства ученых, а время на осуществление исследовательских проектов заметно сократилось за счет появления новых бюрократических процедур. Редкие ответы, выбивающиеся из этого тренда, только становятся дополнительным его подтверждением.
Вместе с тем проведенная реформа, по мнению респондентов, послужила показательным примером результатов относительного бездействия научного сообщества в том, что касалось обсуждения и осуществления реформирования. Большинство участников опроса посчитали свои шаги по противодействию реформе недостаточными, а потому готовы более активно бороться за создание нового проекта реформы РАН. Обретенная учеными за последние годы готовность к диалогу с властными структурами, отстаиванию собственных прав и убеждений в целом, на наш взгляд, выступает наиболее важным позитивным результатом реформирования.
Источники
Академия стоит под ударом // Полит.ру [Электронный ресурс]. Режим доступа: ШрБ:// polit.ru/article/2013/09/19/two_days_near_duma/ (дата обращения: 08.07.2020).
Александр Асеев: «Блицкриг сорван, но расслабляться не стоит» // Официальный сайт Российской академии наук [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ras.ru/News/ ShowNews.aspx?ID=2e868eef-799e-4697-a27a-e3498218aa9e (дата обращения: 08.07.2020).
Великая академическая война // Русский репортер [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rusrep.ru/article/2013/07/02/ran/ (дата обращения: 08.07.2020).
Владимир Губарев: В России ученых заменили чиновниками // Официальный сайт Российской академии наук [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ras.ru/ news/shownews.aspx?id=786a3ec0-8bb8-4fd1-bfae-c7053ae19335&print=1 (дата обращения: 08.07.2020).
Все, кРАНты? // Информационное агентство «Росбалт» [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.rosbalt.ru/piter/2013/07/01/1147408.html (дата обращения: 08.07.2020).
Наука впала в хронический мораторий // Независимая газета [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.ng.ru/editorial/2014-12-11/2_red.html (дата обращения: 08.07.2020).
Российская академия наук: спустя шесть лет после приговора // Новости Сибирской науки [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.sib-science.info/ru/ras/poluraspad-25062019 (дата обращения: 08.07.2020).
Шесть лет реформы Российской академии наук: результаты и перспективы преобразований. Краткий аналитический отчет по результатам опроса академиков, членов-корреспондентов и профессоров РАН // Официальный сайт Российской академии наук [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=e9c833ea-d1dc-49ba-9e13-92540еа7б7Ь8&ргМ=1 (дата обращения: 08.07.2020).
Литература
Батурин Ю.М. Основы теории реформирования науки. Неправительственный доклад // Наука та наукознавство. 2019. № 2. С. 119—129.
Васильева Е.В., Сидоркина А.С. Ученые Приморья о реформировании РАН // Социология науки и технологий. 2018. Т. 9. № 3. С. 68—79.
Иванова Е.А. Использование показателей публикационной активности ученых в практике управления наукой (обзор обсуждаемых проблем) // Социология науки и технологий. 2011. № 4. С. 61-72.
Розов Н.С. Критика реформы РАН учеными и базовые ценности российской науки // Эпистемология и философия науки. 2015. № 4. С. 180-192.
The Impact of the Recent RAS Reform on Academic Science in Russia
Mikhail B. Konashev
S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology of the Russian Academy of Sciences, St Petersburg Branch, St Petersburg, Russia; e-mail: mbkonashev@mail.ru
Anna A. Fedorova
S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology of the Russian Academy of Sciences, St Petersburg Branch, St Petersburg, Russia; e-mail: an-f@list.ru
In 2019, it was six years since the last reform of the Russian Academy of Sciences (RAS) began. During the reform period, RAS employees actively spoke out against changes in its structure and operation. However, to date, the Russian sociology of science has practically no research on both the results and prospects of the reform of the Russian Academy of Sciences in 2013. In this regard, at the end of 2019, the scientific and educational center "Evolution" of the St Petersburg Union of scientists, together with the St Petersburg branch of S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology, conducted a virtual anonymous questionnaire survey of 267 employees of the Russian Academy of Sciences who hold various positions (both scientific and administrative) in RAS institutes across the country. The main goal of the survey was to get a complete cross-section of the opinions of RAS
employees regarding the dynamics of changes in their financial and legal status during the reform years, as well as the conditions for scientific activities in the country. The structure of the questionnaire and its content allowed to assess the degree of scientists' involvement in the reform processes, as well as their readiness to engage in a dialogue with the authorities on the implementation of the new reform. The results showed a highly negative attitude of RAS employees towards the reform, expressed in the notable shortage of resources (including reduced financial security and increased time and labor costs for bureaucratic activities) and the need for a new reform. Despite the growth in bibliometric indicators of Russian scientists in the international scientific journals, the majority of survey participants considered the results of reform highly negative, and see the implementation of a new reform under the leadership of scientists themselves as the only possible way out of the situation.
Keywords: RAS' reform, scientists, academia, employees of the Russian Academy of Sciences.
References
Akademiya stoitpod udarom [The Academy is under attack]. (2013, September 13). Available at: https://polit.ru/article/2013/09/19/two_days_near_duma/ (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
Aleksandr Aseev: "Blitskrig sorvan, no rasslablyat'sya ne stoit" [Alexander Aseev: "The blitzkrieg is thwarted, but you should not relax"] (2013, July 11). Available at: http://www.ras.ru/News/ ShowNews.aspx?ID=2e868eef-799e-4697-a27a-e3498218aa9e (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
Baturin, Yu. (2019). Osnovy teorii reformirovaniya nauki. Nepravitel'stvennyy doklad [Fundamentals of the theory of science reform. Non-governmental report]. Nauka ta naukoznavstvo, no. 2, 119-129 (in Russian)
Ivanova, E. (2011). Ispol'zovaniye pokazateley publikatsionnoy aktivnosti uchenykh v praktike upravleniya naukoy (obzor obsuzhdaemykh problem) [Use of indicators of publication activity of scientists in the practice of science management (review of discussed problems)]. Sotsiologiya nauki i tekhnologiy, no. 4, 61-72 (in Russian).
Nauka vpala v khronicheskiy moratoriy [Science has fallen into a chronic moratorium] (2014, December 11). Available at: https://www.ng.ru/editorial/2014-12-11/2_red.html (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
Rossiyskaya akademiya nauk: spustiya shest' let posle prigovora [Russian Academy of Sciences: six years after the verdict] (2019, June 26). Available at: http://www.sib-science.info/ru/ras/ poluraspad-25062019 (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
Rozov, N. (2015). Kritika reformy ran uchenymi i bazovye tsennosti rossiyskoy nauki [Criticism of the RAS reform by scientists and the basic values of Russian science]. Epistemologiya ifilosofiya nauki, no. 4, 180-192 (in Russian).
Shest' let reformy Rossiyskoy akademii nauk: rezul'taty i perspektivy preobrazovaniy. Kratkiy analiticheskiy otchet po rezul'tatam oprosa akademikov, chlenov-korrespondentov i professorov RAN [Six years of reform of the Russian Academy of Sciences: results and prospects of transformations Brief analytical report on the results of a survey of academicians, corresponding members and professors of the Russian Academy of Sciences] (2019, October 1). Available at: http://www.ras.ru/ news/shownews.aspx?id=e9c833ea-d1dc-49ba-9e13-92540cd767b8 (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
Vasil'yeva, E., Sidorkina, A. (2020). Uchenyye Primor'ya o reformirovanii RAN [Scientists of Primorye about reforming the Russian Academy of Sciences]. Sotsiologiya nauki i tekhnologiy, 9 (3), 68-79 (in Russian)
Velikaya akademicheskaya voyna [Great academic war] (2013, July 02). Available at: http://www. rusrep.ru/article/2013/07/02/ran/ (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
Vladimir Gubarev: VRossiiuchenykhzamenilichinovnikami [Vladimir Gubarev: In Russia, scientists were replaced by officials] (2015, March 12). Available at: http://www.ras.ru/news/shownews. aspx?id=786a3ec0-8bb8-4fd1-bfae-c7053ae19335 (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
Vse, kRANty? [That's it, we are cRAShed?] (2013, July 08). Available at: https://www.rosbalt.ru/ piter/2013/07/01/1147408.html (date accessed: 07.07.2020) (in Russian).
