CC BY
364
ственных кругах возобладал взгляд на них, как на капиталистическую форму хозяйствования.
26 февраля 1930 г на встрече с германским послом Г фон Дирксеном заместитель наркома иностранных дел М.М. Литвинов заявил: «... Наша заинтересованность в большинстве концессий значительно уменьшилась. Концессионеры принесли нам большие разочарования. Концессионный сектор индустриализации значительно отстает от наших собственных темпов строительства, и вместо положительного фактора получился отрицательный, замедляющий и тормозящий выполнение нашей пятилетки» [2. Т.УШ, с.249].
Стратегия ликвидации концессий была достаточно изощренной. Декретом СНК «Общие экономические и юридические условия концессий» от 23 ноября 1920 г. было предусмотрено, что «правительство РС.Ф.С.Р гарантирует концессионеру недопустимость одностороннего изменения какими-либо распоряжениями или декретами правительства условий концессионного договора» [14, с.122]. На деле же часто советские власти корректировали концессионные договоры.
В начале 1930 г Л. Марьясин писал в секретный отдел ЦК ВКП (б), что «с каждым годом эти договора будут делать все более ощутимым ущерб в нашем хозяйстве, а в частности нашему валютному балансу если немед -ленно не будут приняты меры к обезвреживанию этих договоров» [12]. Вопрос о целесообразности концессий обсуждался на заседаниях комиссий Политбюро ЦК ВКП (б). Все члены комиссии были единодушны в том, что с экономической точки зрения более выгодно ликвидировать все концессии целиком, но «вся беда в том, что международное положение приводит к тому, что мы имеем от этих ликвидаций концессий гораздо больше вреда, чем пользы. .Недопустимо игнорирование международной политики» [14, с.57].
В результате было принято решение «осторожно ликвидировать концессии, по преимуществу ... по добровольному соглашению» [14, с. 58].
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 8350. Оп. 3. Д. 259. Л. 23.
2. Документы внешней политики СССР (ДВП). Т. IV. М., 1960.
3. Иностранные концессии в СССР (1920 - 1930 гг): документы и материалы / под ред. М.М. Загорулько. М., 2005.
4. Иностранные концессии в сфере добычи и обработки руд цветных металлов в России и СССР (1920 - 1930 гг.): документы и материалы / под ред. А.А. Клишаса. М., 2005.
5. Ленин В.И. Биографическая хроника. Т. 8. М., 1977. С. 419.
6. Ленин В.И. Заседание коммунистической фракции ВЦСПС 11 апреля 1921 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 194.
7. Ленин В.И. О концессиях и о развитии капитализма // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43.
8. Ленин В.И. Собрание актива Московской организации РКП (б) 6 декабря 1920 г // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42.
9. Ленинский сборник XXIV. М., 1933.
10. КПСС в резолюциях и постановлениях Т. 2. М., 1970.
11. О концессиях. Декрет Совета Народных Комиссаров от 23 ноября 1920 г. Текст декрета. Объекты концессий. Карты. Пг, 1920. (Брошюра была дополнена статьями советских деятелей по этому вопросу и опубликована на немецком языке в журнале «Кивв^сИе Коггевропс1епЕ» 1921. № 1 - 2.)
12. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 113. Л. 171.
13. РГАЭ. Ф. 413. Оп. 11. Д. 129. Л. 10.
14. Хромов С.С. Иностранные концессии в СССР Исторический очерк. Документы: в 2 ч. М., 2006.
15. Шпотов Б.М. Взаимодействие иностранных компаний с советским государством в 1920 - 1930-х гг (культурные и организационные аспекты бизнеса) // История предпринимательства в России: Х1Х - начало ХХ вв.: мат. междунар. науч. конф. (Санкт-Петербург, 8 - 10 декабря 2006 г.). СПб., 2007. Вып. 3.
УДК 94(47) М.М. Есикова
АГРАРНЫЙ КРИЗИС конца XIX - начала XX века
Рассматривается аграрная политика правительства, изменения в демографическом положении и экологической ситуации деревни. Рассматриваются причины и следствия медленных агротехнологических изменений в сельском хозяйстве страны.
Ключевые слова: аграрная политика, демография, сельское хозяйство, экологическая ситуация.
М.М. Esikova
AGRARIAN CRISIS at the close of the XIX and at the beginning of the XX century
The article deals with the government agrarian policy, demographic and environmental changes in rural area. It describes causes and effects of creeping agrotechnological changes in agriculture.
The key words: agrarian policy, demography, agriculture, ecology situation.
В 1880-е гг кризис в очередной раз поразил сель- рально-Черноземный, Центрально-Промышленный райское хозяйство страны. Это утверждение в современ- оны и Среднее и Нижнее Поволжье. Во второй половине
ной науке становится одним из самых дискутируемых. Х1Х в. прирост населения постепенно ускорился. Есте-
Аграрный кризис был связан с целым рядом причин. ственный прирост населения составлял в 1861 - 1870 гг
В первую очередь в стране резко обострилась демогра- 11,2%; в 1871 - 1880 гг - 12,5%; в 1891 - 1900 гг- 13,9% [3,
фическая ситуация. Почти 4/5 населения империи про- с. 400]. Процесс этот продолжался до конца 1914 г
живало в европейской России. Самое большое число Отмена крепостного права, несомненно, способ-жителей в Центральной России приходилось на Цент- ствовала улучшению жизни крестьянства, что привело
к увеличению рождаемости и уменьшению смертности. Благоприятное влияние оказали также отсутствие длительных войн и сокращение сроков военной службы. Нельзя сбрасывать со счетов усиление торгово -экономических связей между различными регионами, что несколько ослабляло отрицательное влияние местных недородов. В пореформенный период медици -на добилась определенных успехов, что сократило удельный вес смертности. Достаточно сказать, что в пореформенное время в стране не наблюдалось столь сильных эпидемий чумы или холеры, как в ХVIII - первой половине Х!Х вв.
Демографический подъем 1880-х гг. к началу ХХ в. обернулся аграрным перенаселением, следствием которого явилось и крестьянское малоземелье, и избыток рабочих рук, и неспособность наличной земли прокормить своих едоков. В результате вся посевная площадь в крестьянских и помещичьих хозяйствах теоретически могла быть убрана в Воронежской губернии в 1890 г. 39,9% крестьян рабочего возраста, в 1900 г -32,6%; в Курской губернии соответственно 38,3% и 27,8%; в Орловской губернии - 38,8 и 28,8%; в Тамбов -ской губернии - 38,7% и 31,5% [4, с.35 - 36].
Города были не готовы принять избыточное сельское население. Структура занятий населения многих провинциальных городов показывает, что многие губернские и уездные центры не имели достаточного количества рабочих мест для переселившихся в города неквалифицированных и неграмотных крестьян. Поэтому наиболее массовыми для сельских переселенцев могли стать только профессии чернорабочих, частной и казенной прислуги, потребности в которых относительно числа готовых переселиться в город крестьян были невелики.
Советские историки убедительно доказали, что основная масса крестьянства постоянно недоедала. Так, на рубеже веков значительная часть сельского населения балансировала на грани недоедания. При норме в 5 тыс. калорий (с учетом большой степени расхода энергии при тяжелом физическом труде) в начале ХХ в. на одного едока в день приходилось в среднем 4,5 тыс. калорий, причем 84,7% из них были растительного происхождения (включая 62,9% хлебных), и лишь 15,3% калорий - от пищи животного происхождения. Более 70% всех расходов крестьянской семьи, шедшие на личное потребление, составляли расходы на питание [6, с. 128 - 129, 131]. Крестьянское хозяйство было маломощным. Однако причины этого виделись, как и многими современниками, только в недостатке земли. История показала ограниченность такой трактовки. Национализация земли и передача ее крестьянству в 1917 -1918 гг. отнюдь не решили проблему земельного голода. Это позволяет сделать вывод, что основная проблема лежала в другой плоскости - в использовании земли.
По данным 1910 г, почти половина важнейших орудий земледелия являлась явно устаревшей: 43% - сохи, 5% - косули, 52% - плуги. По переписи 1912 г 31,5% крестьянских хозяйств были безлошадными [5, с. 244]. Действительные проблемы российского сельского хозяйства состояли в его технической слабости, низком уровне производительности труда и урожайности куль-
тур, продуктивности животноводства, в отсталой агротехнике. Производительность труда в сельском хозяйстве росла ежегодно на 1,5%, т.е. вровень с приростом населения, который обгонял увеличение посевной площади. Отставание (в 3 и более раза) в производстве на душу населения от европейских стран и пятикратная разница в урожайности были не результатом плохих климатических условий или абсолютного малоземелья, а преобладания натурального хозяйства и неправильной организации территории, принудительным севооборотом, экстенсивным производством, передельнообщинным землепользованием [8, с. 12]. Так, например, самой популярной зерновой культурой в России была озимая рожь. В начале ХХ в. по ее производству Россия занимала первое место в мире, но в основном за счет обширных площадей. Ежегодно под рожь отводили около 50% всех посевных земель. Однако ее урожайность в России сильно отставала от других стран. Так, в среднем за 1906 - 1910 гг. с одной десятины в Бельгии получали 147 пудов, в Германии - 113, Франции - 70, США - 68, а в России - лишь 46 пудов. Основными причинами низких урожаев ржи были следующие: недостаток питательных веществ в почве; низкое качество ее обработки; сильная засоренность полей и поздняя вспашка паров. Взмет пара крестьянами проводился во второй половине июня [10, с. 79].
Одной из важнейших социально-экономических и политических проблем в России в конце Х!Х - начале ХХ вв. было ухудшение экономического положения крестьянства. Истоки этого процесса лежали как в самом характере крестьянской реформы 1861 г., так и в по -следующих актах ее реализации. Разработчики реформы определили такие нормы надела, которые в перспективе не позволяли большинству крестьян расширять и улучшать свое хозяйство. Начиная с 1880-х гг. все отчетливее обнаруживалось крестьянское мало -земелье, обострявшееся в связи с ростом сельского населения. В результате земельный надел не обеспечивал прожиточного минимума для многих крестьянских дворов. Если ранее, имея достаточно земли, мужчина-пахарь мог прокормить себя и свою семью, то к концу Х!Х в. крестьянин европейской России уже не имел в своем распоряжении столько земли, сколько мог возделать.
Началась интенсивная распашка угодий. Большому количеству людей нужно было много пашни. Вполне естественно, казалось бы, увеличение пашни за счет других угодий, прежде всего за счет пастбищ, лугов, лесов. Между тем, по мнению многих специалистов (А.А. Кауфмана, А.В. Чаянова, А.Н. Челинцева и др.), для нормального функционирования трехпольного хозяй -ства необходимо было иметь площадь лугов и выгонов, по крайней мере равную пашне.
Усиленно распахивались целинные и залежные земли, вырубались леса, засыпались овраги. Удельный вес пашни, особенно в Центральном Черноземье, стал приближаться к запредельному показателю, сводя до минимума территории под лесами и кормовыми угодь -ями. Так, в Курской губернии в начале 1860-х гг. доля пашни составляла 67%, в 1881 г - 74,2%, в 1912 г -72,0%; в Тамбовской губернии - соответственно 60,0, 63,3 и 62%; в Воронежской губернии - 60,2, 69,0 и 68,0%
[12, с.126]. Уже тогда был поставлен вопрос о допустимом пределе распашки земли, за которым увеличение пашни могло отрицательно сказаться на дальнейшем развитии хозяйства. Сокращение лесов, выгонов, пастбищ способствовало эрозии почвы, заиливанию рек, являлось главной причиной изрезанности земель оврагами, нарушало систему севооборотов, вело к уменьшению поголовья скота. Используя естественное плодородие почв, хозяйствующее население не только увеличивало площадь пашни, но и не стремилось к использованию каких-либо новшеств в агротехнике , в организации сельскохозяйственного производства, не использовало возможности восстановления истощавшихся почв.
Развитие земледелия создало условия для размывания почв весенней водой и образования оврагов. Оба явления приняли нерегулируемый характер. Появление рытвин и оврагов происходило при вырубке и истреблении на склонах лесов, которые задерживали таяние снега и сток воды. Разрыхленная плодородная часть почвы, потеряв свое первоначальное строение, легко смывалась и уносилась водой, склоны оседали и разрушались, росла площадь песков. Земля покрылась сетью глубоких оврагов.
Другой сложной экологической проблемой, связанной с экстенсивным развитием земледелия, стала широкая вырубка лесов. Крестьяне, получившие к земельным наделам «продовольственный» лесной участок, стремились обратить его в пашню. В хозяйствах частных владельцев использование леса под пахотные земли происходило редко.
Во второй половине Х!Х в. стали сокращаться пастбищные угодья (особенно в центральной части страны): усилилась распашка суходольных лугов, уничтожались пойменные и долинные луга. Ежегодное засевание всей пахотной земли, даже очень плодородной, неизбежно приводило к ее истощению. Приостановить этот гибельный для сельского хозяйства процесс можно было путем внесения в почву достаточного количества удобрений, путем глубокой вспашки и организации многопольных севооборотов. Настоятельная необходимость в проведении указанных мероприятий осознавалась отдельными современниками. Применение естественных удобрений в Нечерноземных районах началось еще до реформы 1861 г.; в некоторых местах установился обычай устраивать помочи по вывозу навоза на поля. Вопрос о применении удобрений встал в 1880-х гг. и в Черноземье. Однако это новое для здешних мест дело наталкивалось на хозяйственный консерватизм и предрассудки. Продвижение удобрений в южные и восточные районы от Нечерноземья шло медленно и трудно. Увеличивалась значимость аграрнонаучного знания в деле преодоления архаичности крестьянского сельскохозяйственного производства.
К сказанному следует добавить, что временное владение землей воспитывало самые хищнические приемы эксплуатации земли. Все сводилось к тому, чтобы вспахать как можно больше земли. Причем нерасчетливой распашкой уничтожались кормовые угодья, а те, что оставались, были лишены всякого ухода, и необходимое для успешного хозяйствования соотношение кормовой и пахотной земли нарушалось в угрожающей
прогрессии. В результате хищнических приемов ведения хозяйства в составе надела с каждым годом увеличивалась площадь неудобных земель в виде заболоченных или заброшенных лугов, истощенных и обратившихся в пустыри пашен, разделенных оврагами.
Неустойчивость земельно-правовых отношений оказывала большое влияние на моральное состояние крестьян. Бесправное положение в сфере самых важных жизненных интересов принижало личность, убивало ее инициативу Правовые условия сковывали предприимчивость крестьян; понятия обычного права о собственности, вознаграждения за труд и прочее противоречили существовавшим нормам гражданского права. Введенный в 1880 - 1890-е гг. целый ряд законов еще более сковывал развитие рыночных отношений.
Принудительность всех основных работ сельскохозяйственного цикла в общине, затруднявшая проявление личной инициативы, блокировавшая попытки интенсификации производства; иллюзорность попыток справедливого распределения надельного земельного фонда и податного бремени, ведшая к чересполосице, узкополосице, мелкополосице, дальноземелью, отказу от улучшенной обработки и удобрения почв; свойственная общине односторонняя ориентация на экстенсивное зерновое хозяйство, имевшая следствием предельную распаханность земли и поглощение малопродуктивными наделами лесов, лугов, выгонов, других угодий; своеобразие «крестьянского правопорядка», базировавшегося на зыбком фундаменте обычного права и воспитывавшего у членов сельских обществ пренебрежительное отношение к закону и собственности, -таков далеко не полный перечень аргументов противников крестьянской поземельной общины, влияние которых на власть росло по мере выявления несоответствия общинного землевладения потребностям процесса модернизации.
Одну из основных причин упадка сельского хозяйства и общественность и сами крестьяне видели в отсутствии законодательной базы для хозяйственной деятельности крестьянства. Без коренных изменений в этой области невозможно было проявление хозяйствен -ной инициативы. Мысль о предоставлении всему крестьянству полных (и равных) прав гражданства поддерживалась всеми социальными группами.
Идея о раскрепощении личности крестьянина была тесно связана с проблемой создания оптимальных правовых форм землевладения. Речь шла прежде всего о судьбах общины, сковывавшей, по мнению многих, предприимчивость крестьян. Критика общины в основном сводилась к тому что переделы вынуждали крестьян максимально использовать «производительные» силы земли при полном отсутствии забот о поддержании ее плодородия, а затруднительность выхода из общины обостряла проблему малоземелья.
Все это самым отрицательным образом сказывалось на состоянии сельского хозяйства. Государственные чиновники и земские деятели признавали, что «... полевая надельная земля не дает даже достаточного пропитания средней крестьянской семье и ее рабочему скоту»; по их мнению, «основное зло нашей деревенской жизни надо искать не в малоземелье, а в низком уровне крестьянского хозяйства»; « ... центр тя-
жести вопроса заключается не в недостатке имеющейся у крестьян земли, а в хищническом характере крестьянского хозяйства, придерживающегося первобытных приемов сельскохозяйственной культуры» [1, с. 8; 11, с. 34]. По мнению П.А. Гейдена, «... одним наделением крестьян землей нельзя подорвать в корне те причины, которые обуславливали современное обеднение деревни. Через 15 - 20 лет после наделения, благодаря естественному приросту населения, земли будет все равно мало, и тогда снова придется поднять вопрос о малоземелье» [7, с. 127].
Анализируя народную психологию в целом и интерпретации в массовом сознании причин кризиса традиционного социально-экономического уклада в частности, историк О.А. Сухова пришла к выводу, что эти психологические реакции формировали основу про-тестных настроений и проявлений массовой социальной агрессии. Вера российской деревни в то, что причиной всех крестьянских бед является малоземелье, господствовала в крестьянском сознании и на рубеже столетий, и позднее, что, в свою очередь, свидетельствовало о достаточном укоренении подобных представлений [9, с. 52 - 53].
При обсуждении вопроса о причинах оскудения деревни наряду с малоземельем ставился вопрос о непросвещенности крестьянина и его неумении вести свое хозяйство по указаниям сельскохозяйственной науки. При определении минимального количества земли, при котором возможно рациональное хозяйство, и сравнении затем размеров такого «нормального» или «идеального» участка с действительной площадью земли, имевшейся в распоряжении крестьянина, становился очевидным вывод о том, что существовавшие размеры крестьянского землевладения были недостаточными. «Крестьянин, если его участок слишком мал, - говорил по этому поводу председатель уездной земской управы Тамбовской губернии А.А. Астафьев, - должен был заменить своей собственной рабочей силой все улучшенные орудия труда, так как своих собственных работников нужно кормить, а при покупке улучшенных орудий деньги бы пришлось отдавать другим. Достаточная обеспеченность землей при наших народнохозяйственных условиях должна была определяться не требованиями агрокультуры, а потребностями крестьянской семьи» [2].
Малоземелье объявлялось фактором относительным, и выход из сложившегося ситуации виделся в ин-
тенсификации полеводства, в переходе к многополью, усовершенствованным земледельческим орудиям и т.д. «Бесспорно, - говорил граф В.В. Шереметев, - население численно возрастало, но приемы хозяйства оставались прежними, так же, как и раньше, значительная часть пахотных полей оставалась под паром, поэтому выходом из настоящего тяжелого положения могло бы быть общее поднятие культуры, а не прирезка к надельным землям новых владений» [2. Л.42].
Итак, все возможности экстенсивного развития были исчерпаны. Сложившиеся новые условия настоятельно требовали изменять традиционные формы земледелия, переходить к более интенсивным. Иными словами, на повестку дня была поставлена задача модернизации крестьянского хозяйства. В связи с этим важную роль играло оказание крестьянам разнообразной агрономической помощи.
1. Бржеский Н.П. Очерки аграрного быта. Земледельчес-кий центр и его оскудение. СПб., 1908.
2. Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф. 4. Оп. 1. Д. 710. Л. 41 об.
3. Население России в ХХ веке. Исторические очерки. М., 2000. Т. 1. 1900 - 1939.
4. Перепелицын А.В., Фурсов В.Н. Крестьянское хозяйство центрально-черноземных губерний России в пореформенный период. Воронеж, 2005.
5. Плимак Е.Г., Пантин И.К. Драма российских реформ и революций (сравнительно-политический анализ). М., 2000.
6. Привалова Т.В. Питание российского крестьянства на рубеже веков // Крестьяноведение. Теория. История. Современность: ежегодник. М., 1997.
7. Риттих А.А. Крестьянский правопорядок. СПб., 1904.
8. Рогалина Н.Л. Аграрный кризис в российской деревне начала ХХ века // Вопросы истории. 2004. № 7.
9. Сухова О.А. «Общинная революция» в России: социальная психология и поведение крестьянства в первые десятилетия ХХ века (по материалам Среднего Поволжья). Пенза, 2007.
10. Традиционный опыт природопользования в России. М., 1998.
11. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. СПб., 1903. Т. 16. Тамбовская губерния.
12. Яцунский В.К. Изменения в размещении земледелия в Европейской России с конца ХVIII в. до Первой мировой войны // Вопросы истории сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России: сб. ст. М., 1961.
