Ага Хан IV: я верю в основополагающие человеческие ценности, на которых зиждется развитие (Интервью духовного лидера исмаилитов корреспонденту журнала)

Плеханов Сергей Николаевич

Ага Хан IV:

"Я ВЕРЮ В ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ, НА КОТОРЫХ ЗИЖДЕТСЯ РАЗВИТИЕ"

(Интервью духовного лидера исмаилитов корреспонденту журнала)

После обретения самостоятельности бывшими советскими республиками Россия не перестала быть многоконфессиональным государством. В ней и сейчас представлены основные религии планеты, в том числе ислам, хорошо известный в стране. Но есть и такие его формы, которые менее знакомы россиянам. В частности, исмаилиты - одна из ветвей шиитского1 ислама. Число их в нынешней России невелико, но во всём мире насчитывается несколько миллионов последователей этого вероучения. Духовный лидер исмаилитов Ага Хан IV не имеет равных по продолжительности своего правления.

Он принял руководство общиной в июле 1957 года, ещё будучи студентом Гарвардского университета. Его предшественник, дед нынешнего имама Ага Хан III, был весьма заметной политической фигурой. В частности, он был председателем Лиги Наций в тревожные годы перед Второй мировой войной.

Несмотря на то, что Ага Хан IV возглавляет не государство, а религиозную общину, он считается одним из видных лидеров современного мира. Его регулярно

1 Шииты, название которых происходит от арабского шиа Али - партия Али, считают, что сокровенный смысл Корана основоположник ислама открыл только Али, ставшему первым имамом (духовным главой) мусульман. Только через прямых потомков Али и его жены Фатимы, дочери Пророка, передается Знание. Примерно десятая часть из почти миллиарда мусульман, живущих по всему миру, относится к шиитам. Исмаилиты считают главу своей общины - имама - прямым потомком пророка в сорок девятом поколении.

принимают главы великих держав, к его мнению прислушиваются в ООН и в самых влиятельных международных организациях. Не в последнюю очередь это связано и с тем, что имам исмаилитов возглавляет крупнейшую неправительственную организацию - Организацию Ага Хана по развитию (ОАХР), включающую много подразделений, действующих в области экономики, здравоохранения, образования, культуры. Полем её деятельности является "третий мир". По объёмам предоставляемой помощи она уступает только ООН.

Влияние ислама и в прошлом, и сегодня во многом обеспечила привлекательность идей социальной справедливости, пронизывающих учение пророка Мухаммеда. Помощь бедным и слабым, возведённая в ранг религиозной добродетели, и ставшая, согласно мусульманскому праву, обязанностью каждого верующего, во многом определила устойчивость исламских обществ. Это вполне относится и к исмаилитам. Но есть и отличие от основной массы исповедников ислама - последователи Ага-Хана создали систему социальной поддержки, которая мало напоминает традиционные для Востока институты, а имеет аналоги скорее в протестантских общинах Запада. Впрочем, это, возможно, закономерное явление -ведь исмаилитов иной раз именуют протестантами ислама...

Интервью с духовным лидером исмаилитов состоялось в резиденции имама имении Эглемон, расположенном в нескольких километрах от Шантийи (Франция). В старинном парке, занимающем территорию пять гектаров, находятся дом Ага-Хана и офис, в котором размещается его секретариат. Атмосфера благородного покоя и респектабельности сказывается во всём: движения персонала лишены суетливости, разговоры в кабинетах неторопливы и обстоятельны. На лицах - сдержанные улыбки. Листья, опадающие с лип и вязов, медленно кружат, словно присматривая место, куда можно приземлиться, дабы не обременить садовника...

Столь же неторопливо протекала и наша беседа, затронувшая множество вопросов современной жизни, в том числе положение исмаилитов в нашей стране.

- Что вы знали, Ваше Высочество, об исмаилитах на территории Советского Союза до 1991 года? Вы поддерживали контакты с ними?

- Мой дед имел контакты с общиной исмаилитов в вашей стране, но они были единичными. Постоянные связи отсутствовали, и не было никакой возможности для какой-либо деятельности. Это был довольно закрытый мир - тогдашний СССР. Я возглавил исмаилитское сообщество в 1957 году, во времена "холодной войны", которая оказывала очень серьёзное влияние и на те страны в Азии и Африке, где проживали последователи одной из ветвей шиитского ислама - исмаилиты. Так что контакты с советскими исмаилитами были редкими, случайными, совсем не такими регулярными, как сейчас.

- А каково было ваше первое впечатление от исмаилитов - памирских таджиков, когда вы встретились с ними после распада Советского Союза? Вас что-то удивило?

- Да, многое. В первую очередь огромная разница между уровнем образования и экономическим положением населения в регионе. Впечатляло качество

профессиональной подготовки людей в этой общине и во всей Средней Азии. Ничего подобного не было в большей части Азии и Африки. И в то же самое время среднеазиатские страны переживали экономические трудности. Там действовали мощнейшие центробежные силы, их было необходимо понять и принять во внимание. Ситуация была полна неизвестности, были моменты, с которыми нам не приходилось раньше иметь дело. К тому же в то время в Таджикистане шла гражданская война.

- Вы ощутили разницу в менталитете памирских исмаилитов и их соседей-единоверцев в афганском Бадахшане, в северных районах Пакистана? И как отличались общественные отношения в этих регионах?

- О, да. У недавних граждан СССР был совершенно иной менталитет. В первую очередь благодаря высокому уровню образования населения. В истории человечества образование всегда являлось своего рода трамплином развития, а у этих людей было хорошее образование, благодаря чему существовала возможность выхода из трудной ситуации, но с учётом новых, а не старых, привычных обстоятельств. Этими новыми реалиями были свободная рыночная экономика и ухудшение криминальной обстановки (очень насущный вопрос для того времени), отношения с другими общинами и с государственными структурами - ведь все эти государства только-только получили независимость. Их правительства были совсем молоды, а лидеры, которые их возглавляли, подчас были без опыта государственного управления. Так что нам приходилось сталкиваться со многими неизвестными факторами.

- Расскажите, пожалуйста, о принципах, на которых изначально строилась деятельность ОАХР на территории бывших советских республик?

- Первым делом нам пришлось заняться вопросами, связанными со снижением качества жизни в этом регионе. И самой сложной проблемой было обеспечение продовольствием, потому что в то время катастрофически не хватало продуктов питания. В Восточном Таджикистане люди находились на грани гибели от голода. На протяжении долгого времени мы занимались поставкой гуманитарной помощи. Поскольку инфраструктура, прежде всего дороги, пребывали в ужасающем состоянии, мы были вынуждены круглый год подвозить продовольствие через Кыргызстан. Это была первоочередная задача, я бы назвал её неотложной, потому что сама ситуация была чрезвычайной. На следующем этапе мы попытались создать новые возможности для экономических перемен, в частности, путём изменения отношения к земле (освоение новых культур), изменения отношения к собственности, повышения ответственности за урожай и доходы. И, конечно, не обходили вниманием и вопросы, касающиеся образования и здравоохранения. Было очевидно, что произошел настоящий крах экономической системы в целом, а когда рушится экономика, вместе с ней рушится и всё остальное. Потому нам было необходимо рассматривать разные подходы, мы старались определить приоритеты и разобраться, какие изменения необходимы. Таким образом, начинать действовать пришлось в кризисной ситуации.

- Как вы оцениваете положение в Афганистане, особенно с точки зрения исмаилитов? Можно ли говорить, что обстановка там сейчас успокоилась, или нет?

- Да, сейчас там относительно спокойно, но ситуация в стране остаётся очень трудной. Действуют такие центробежные силы, что условия разнятся от провинции к провинции, от одной этнической группы к другой. Положение хрупкое. Экономику подрывает наркобизнес. Конфликт с талибами продолжается. Всё очень и очень непросто, и я обеспокоен. Я думаю, все обеспокоены.

- После смены политического режима в Афганистане в 2001 году ОАХР реализует ряд обширных программ. Как ваша организация борется с наркотической угрозой в этой стране?

- Это очень сложная проблема, и я не думаю, что найдётся одно- единственное решение. Но считаю, что для начала надо задаться вопросом: почему люди живут в мире, насыщенном наркотиками? Мне кажется, дело в нестабильности, в страхе и неведении о будущем, необходимости любым способом заработать на жизнь, и всё это надо изменить. А для этого необходимо создать условия, при которых человек обретёт уверенность в будущем своих детей, своих внуков, будет располагать экономическими возможностями. Тогда он сможет позаботиться о себе, о своём образовании, медицинском обслуживании, достойном уровне жизни.

Лишь изменив само общество, а не просто запретив наркотики, можно устранить угрозу. Нужны кардинальные, постоянные перемены, чтобы люди поверили в них. Всё это означает смену экономической и социальной обстановки, реформу образовательного процесса. Другими словами, необходимо создать ощущение будущего. Если нет ощущения будущего, в сознании людей ничего не изменится, потому что они не бросят наркотики, чтобы заменить их какой-то пустотой. Наркотики - это реакция на трудную ситуацию в экономике и сфере безопасности.

- В советском Бадахшане в 1920-е годы наркотики были большой проблемой. Но по прошествии нескольких десятилетий их повсеместно перестали употреблять. Этот пример говорит, что успех возможен.

- Совершенно верно. То же самое произошло на севере Пакистана. Но для этого нужно время.

- Вы учредили архитектурную премию, которая является крупнейшей премией такого рода в современном мире и ставит своей задачей поощрять развитие традиций исламской цивилизации применительно к зодчеству. Что вы могли бы сказать о влиянии премии Ага Хана на архитектурные тенденции в современном мире. Вы ощущаете это влияние?

- В этом и заключалась наша цель - оказать влияние. Сложилось положение, в какой-то степени схожее с кризисной ситуацией в сфере человеческого развития. Архитектура - это единственная трёхмерная форма искусства. Она оказывает воздействие на жизнь всех людей, от самых бедных до самых богатых. Мы стали свидетелями исчезновения вековых традиций. Символика, тра-

диционные строительные материалы, человеческие ресурсы - всё это было отодвинуто в сторону. И тогда мы решили помочь возвращению традиционных ценностей и привнести их в новую архитектуру исламского мира, но так, чтобы нас не воспринимали лишь как сторонников прошлого. Мы хотели быть в состоянии оказать влияние на будущее. И сегодня я считаю, что посредством учреждения нашей премии, параллельно с реализацией сопутствующих программ подготовки специалистов Гарвардского университета и Массачусетского технологического института, программы поддержки исторических городов мы значительно расширили эту сферу деятельности. Я вижу процесс перемен. Что касается эффективности наших усилий, ответ должен быть таким: оценку дадут потомки.

- Я бывал во многих мусульманских странах. Но далеко не во всех сохраняются традиции исламского зодчества. Взять, к примеру, Дубай. Попадая туда думаешь: что это? Может быть, Нью-Йорк, а может, Шанхай?

- Мне кажется, этот вопрос скорее касается экономической сферы, а не культурной среды. Именно это надо принимать во внимание при оценке того, что происходит в Дубае и в других регионах Персидского залива, где наблюдается высокий уровень благосостояния, где есть возможность делать то, чего другие не могут или не в состоянии себе позволить. В Дубае тоже имеется хорошая архитектура, там не всё так уж плохо. На мой взгляд, это скорее вопрос планирования, нежели самой архитектуры, планирования использования ресурсов. Но главное, тут есть цель, есть сильное желание создать среду, в которой люди могут добиться экономического прогресса.

- Как ни странно, в немалой степени архитектурный облик страны зависит от личности лидера. Например, султан Омана Кабус бин Саид говорит: "Терпеть не могу здания из стекла и бетона". Поэтому в Омане нет небоскребов. Там развиваются исламские архитектурные традиции.

- Я считаю, Оман - это один из тех регионов Залива, где сохранились уникальные архитектурные традиции. И султан Кабус защищает эти традиции, причём защищает очень разумно и мудро. Но однажды цены на недвижимость могут достигнуть такого уровня, что для получения прибыли застройщикам придётся двигаться вверх. Потому что существует тесная экономическая связь между стоимостью земли и тем, что вам приходится на ней возводить, чтобы добиться экономической эффективности.

- В Гарварде вы изучали исламское искусство и архитектуру, но тогда на Западе немногие хорошо знали мусульманский мир. Есть ли сейчас какие-то изменения в отношении Запада к исламу по сравнению с тем временем - вы ощущаете их?

- Не думаю, что я могу говорить о Западе в целом.

- Это прежде всего Европа и Соединённые Штаты.

- Между ними большая разница. Позиция Европы по отношению к исламскому миру отличается от позиции Соединённых Штатов. Во-первых, налицо

громадная нехватка знаний об исламском мире. Я считаю, в области культуры, образования и религии Запад - продукт иудейской и христианской традиции, а интерес к исламскому миру и знания о нём там попросту отсутствовали. Если посмотреть на известные западные университеты - я говорю о Европе, Соединённых Штатах и Канаде, - то увидим, что в те времена, когда все они возникли, то были, по сути, не просто образовательные учреждения, они представляли собой также и религиозные общественные институты. А представление о нас, как сообществе народов, о нашей культуре попросту отсутствовали на протяжении очень многих лет. На мой взгляд, сегодня пришло осознание этого пробела. Осознание того, что существует огромная информационная пропасть в понимании мусульманских народов, культуры ислама, истории этой части мира. Вопрос в том, какая на это последует реакция. Пока она запаздывает. Так что нам предстоит огромная работа. Помимо этого, большая часть нашего мира пытается постичь формы правления, с которыми она не была знакома прежде. Западная демократия непривычна для большинства развивающихся стран, хотя традиция обсуждений и консультаций существовала издавна. Принцип шура (совещательность), начиная со времен Пророка, был основой системы правления, но совсем другое дело, когда пытаются привнести природу совещательного органа того времени в современный государственный механизм.

Я не верю, что демократия должна иметь только одну форму. Полагаю, что демократия столь же разнообразна, как и само общество, и нам необходимо набраться терпения и мудрости и позволить людям самостоятельно определить свой собственный путь. Если посмотрим на развивающиеся страны - в скольких из них сегодня конституционность терпит провал? Это ужасно!

- Возможна ли комбинация духовных принципов ислама и капиталистической, буржуазной морали? И какова в этой связи позиция исмаилитов?

- Что касается первой части вопроса: и да, и нет. Ислам допускает накопление личного богатства, если это делается в рамках нравственности. Однако ислам не приемлет алчность, то есть стремление к богатству исключительно в личных целях. Исламская позиция по этому поводу очень ясная - если Аллах благословил тебя и наделил богатством, возьми себе необходимое для достойной жизни, и верни обществу то, что сверх твоих потребностей. Таким образом, мы отвечаем и да, и нет. Личное богатство допускается, его неправедное использование - нет. В этом отличие ислама от многих других религий. Таким образом, речь идет о нравственном измерении в использовании материального благосостояния.

- В этой связи закономерно задать вопрос о глобализации. Угрожает ли она сущности исмаилитского сообщества? Что ждет исмаилитскую общину в будущем?

- Глобализация угрожает любой самобытности, неповторимости любой общины, не только исмаилитской. Я считаю, что это очень серьёзный вопрос сегодняшнего дня. Мне лично не нравится идея исчезновения индивидуальности и своеобразия. Это составляющая общества, она добавляет ему ценности, поэтому её нужно оберегать и поддерживать. С другой стороны, когда самобыт-

ность становится источником конфликта, возникают проблемы. Поэтому для меня важной задачей является внести свой вклад в создание плюралистических обществ, в которых приветствуются индивидуальность и своеобразие, но не до такой степени, чтобы они могли становиться источником конфликта. Именно поэтому мы создаем Всемирный центр плюрализма в Канаде, чтобы возвысить ценность плюрализма. Поскольку в разных частях земного шара плюрализм понимается совершенно по-разному, поэтому нам предстоит очень длинный путь, но пройти его необходимо. Даже внутри исмаилитской общины существует множество особенностей; нет единой идентичности. Есть множество идентич-ностей - исторические, этнические, языковые, и даже в какой-то степени и в религиозной практике.

- Исмаилитская община разбросана по всему миру. Вероятно, для неё ещё труднее сохранять свою индивидуальность и своеобразие? Легко сохранять самобытность, сидя в горах Афганистана. Но когда вы живёте в Ванкувере, Лондоне, Чикаго, в чём заключается общая идентичность? Этих людей объединяет только религия?

- Нет, не только религия. Объединяет людей то, как отправляются религиозные обряды, наличие общей системы ценностей. Это очень важно, потому что в исламе система ценностей накладывает отпечаток на образ жизни общества. Она имеет решающее значение.

- Что вас беспокоит в современном мире?

- Злоупотребление свободой.

- И всё?

- Злоупотребление свободой ведёт к распущенности. Я изучал историю, и один из её уроков заключается в том, что общество может развалиться, когда начинает проявляться беспечность в отношении любого аспекта жизни, будь то богатство, социальные отношения или другие аспекты бытия. И это меня беспокоит. Это можно наблюдать и в общественной нравственности, и в стиле общения, и в понимании прав отдельной личности, вообще везде.

- У нас есть мировая экономика, но нет мирового сообщества. Что вы думаете насчёт идеи мирового правительства? Как вы представляете себе новый мировой порядок?

- Я думаю, в первую очередь нам надо взяться за бедность. На мой взгляд, она представляет собой один из самых опасных глобальных факторов на сегодняшний день, ибо влечёт за собой многообразные и очень серьёзные последствия. Бедность - один из главнейших вопросов, которым я уделяю повышенное внимание. Далее меня заботит качество управления, потому что и в этом отношении отсутствуют равные условия в развитых и развивающихся странах. Я вижу нестабильность в управленческих процессах и провалы демократии. Я вижу забвение принципа совещательности в политике. Тревожит практика пустых и бессмысленных опросов и голосований. Если вы обращаетесь за мнением населения относительно конституции, когда это самое население не понимает

разницы между различными формами правления, в чём смысл подобной акции? Так что задач хватает. Вы спросили про мировое правительство. У меня есть сомнения на этот счёт, мы живём в мире, который полон различий, и, на мой взгляд, нам нужны правительства, способные действовать эффективно в нужное время и в нужном месте. Здесь не существует единых рецептов. Порядок - это совсем другое дело, и здесь, на мой взгляд, ООН остаётся важным форумом. Ничто не совершенно, и ООН в том числе, но тем не менее это важный форум.

- Если взять за образец Европейский Союз, как вы думаете, возможно ли объединить мир ислама по примеру Европы? Весь исламский мир или его части.

- Исламский мир пока ещё не имеет единого мнения относительно форм правления. В некоторых странах мы наблюдаем светское правительство, в некоторых - теократические режимы. Я бы сказал, что есть страны, с которыми западный мир может добиться лучшего понимания, а есть страны, с которыми Запад не добьётся понимания вообще. Поэтому я не вижу перспективы масштабного слияния. В исламском мире нет особого согласия и в разных других вопросах, таких как экономика. Я рассматриваю происходящее в нём скорее как процесс поиска.

- Вероятно, нужны новые идеи. Как вы полагаете, возможна ли новая нравственная революция в мире? Поначалу в Европе или в исламском мире, а затем и по всему миру?

- Да, я думаю, это возможно. Но она должна исходить из того, что я бы назвал общечеловеческой этикой. Мораль современного общества по большей части берёт своё начало в религии, а не в народной нравственности, будь то в иудео-христианском мире или мире мусульманском. А мы должны проникнуться системой ценностей, приемлемой для всех, независимо от их веры или её отсутствия, независимо от расы и языка. Я верю в основополагающие человеческие ценности, на которых зиждется развитие. Думаю, они уже появились на горизонте.

- Но вы пока не можете определить новые нравственные принципы?

- Нет, почему же, это именно то, что я называю общечеловеческими ценностями. Это и есть те самые новые принципы, но, как я уже говорил раннее, если мы миримся с злоупотреблением свободой в этой новой системе ценностей, то она перестает быть таковой, потому что одни общества примут её, а другие будут сопротивляться.

- Если говорить о рождении новой нравственности, нельзя не вспомнить о "зелёном" движении. Что вы думаете о нём?

- Замечательное движение.

- Оно имеет большую поддержку в Европе, в Северной и Южной Америке. Но не в странах "третьего мира". Почему? Ведь опасностей этого рода в странах "третьего мира" гораздо больше, чем в Америке. Например, в Индии очень тяжёлая ситуация с загрязнением окружающей среды.

- Да, это верно, в странах "третьего мира" неблагоприятная экологическая ситуация, но в развитых странах она ещё хуже. Потому что там гораздо больше развита промышленность. Я думаю, что здесь проблема находится на стыке вопросов окружающей среды и стоимости исправления ошибок, допущенных в прошлом. Стоимость исправления прошлых ошибок очень высока, и бедным странам приходится очень туго.

- Вам не кажется, что Европа стала менее толерантной в последние годы, особенно после событий 11 сентября 2001 года?

- Я бы сказал иначе. Если мы вспомним Европу 1945 года, сразу после Второй мировой войны, мы увидим, что на тот момент Европа не испытывала влияния стран "третьего мира". Тогда не было существующей сегодня проблемы массовой иммиграции. Не было миллионов мусульман, и того положения, когда ислам неожиданно стал второй по значимости религией во многих из европейских стран. На мой взгляд, сегодня мы наблюдаем трудности приспособления общества к этим новым переменам. Если общество адаптируется успешно, значит, перемена вполне положительная. Канада - прекрасный тому пример, она добилась значительных успехов в этом направление. Есть другие примеры, где общество адаптировалось гораздо менее удачно, поэтому я не думаю, что здесь речь идёт о толерантности, это скорее вопрос умения предвидеть проблему. Здесь нужен разумный подход. Проблемы будут всегда. В чём они будут выражаться? Какие действия можно предпринять, чтобы избежать их возникновения? Если браться за них, после того как они превратились в проблему, будет уже поздно, всё будет намного сложнее, труднее, дороже, возникнет гораздо больше конфликтных ситуаций и так далее. Посмотрите, что происходит в Европе в связи с объединением со странами Восточной Европы. Настоящая проблема. Так что речь не может идти только о мусульманских меньшинствах.

- Каковы ваши планы относительно России? Сейчас в нашей стране около 30 тысяч исмаилитов, это большая община.

- У нас прекрасные отношения с российским правительством. Совсем недавно нам разрешили открыть российское отделение Фонда Ага Хана, так что теперь у нас есть необходимая институциональная основа для сотрудничества с Россией. Разумеется, здесь нужен реалистичный подход. Средство межнационального общения в Средней Азии - это русский язык. Это положение изменится, но нескоро. И мы стремимся наладить сотрудничество, где это возможно. Я думаю, русский останется весьма значимым языком, но он будет связан с определённой возрастной группой. Полагаю, старшие поколения продолжат говорить на русском; для людей, которые получили образование на русском, это их язык, их культура.

Похожие темы научных работ по философии, этике, религиоведению , автор научной работы — Плеханов Сергей Николаевич