CC BY
56
вами, т.е. выйти из состояния «почти бойкота», который является следствием активных отношений Турции с Израилем. Это обстоятельство чрезвычайно выгодно для Анкары, которая уже сделала заявление в поддержку арабских стран в их конфликте с Израилем. Одновременно Турция ожидает от арабов поддержки ее политики в отношении курдов. В свою очередь Сирия становится мостом для Турции в ее отношениях с арабскими государствами. Для Анкары открывается возможность начать диалог с арабами, не оглядываясь на османское прошлое. Однако никаких территориальных уступок Анкара делать не будет. В Дамаске это хорошо понимают, но есть и свои причины, не позволяющие включать вопрос об утраченной территории в повестку дня переговоров. Незаживающей раной для Дамаска остается утрата Голанских высот, которые являются стратегической высотой, позволяющей Израилю контролировать территорию Сирии буквально до Дамаска. В этой связи зарубежные наблюдатели высказывают предположение, что Анкара окажет посреднические услуги в переговорах Сирии и Израиля по спорной территории. В свою очередь, Сирия отказалась от поддержки курдских оппозиционеров, которые до недавнего времени именно в Сирии находили убежище.
Арабская пресса отмечала, что «улучшение сирийско-турецких отношений имеет большое значение для изменения политического климата в регионе. Очевидно, что решение о возобновлении контактов с Дамаском было принято Анкарой без оглядки на Вашингтон». В июне 2007 г., когда Б. Асад, президент Сирии, был вновь избран на семилетний срок, в его речи была высказана озабоченность в связи с состоянием сирийской экономики, но одновременно выражена надежда на выход из политической изоляции, навязанной Сирии Западом. В этой связи партнерские отношения с Турцией приобретают приоритетный смысл.
Статья написана специально для бюллетеня «Россия и мусульманский мир».
А. Саватеев,
политолог (Институт Африки РАН) АФРИКА: ИСЛАМСКИМ ФАКТОР ВО ВЛАСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ
Существенной особенностью эволюции властных отношений в Африке южнее Сахары стал выход ислама на политическую аре-
136
ну. Это выразилось в официальном принятии части шариата в качестве законодательной и судебно-правовой базы на уровне административно-территориальных единиц в некоторых странах, а иногда и в общегосударственном масштабе. Также наметилась тенденция к неформальному превращению мусульманских институтов в инструмент политической власти. Светские институты и нормы постепенно вытеснялись из ее сферы. Ислам в большей мере, чем другие религиозные системы, служит базой правовых норм. Они закреплены в шариате, представляющем собой комплекс предписаний, которые определяют убеждения, формируют нравственные и религиозные ценности мусульман, являются источниками норм, регулирующих поведение верующих. Мусульманское право, в частности, обосновывает в качестве основополагающей в исламе идею создания государства, строящегося на религиозных принципах, т.е. исламской теократии. Не случайно сразу после исламской революции в Иране в 1979 г. один из сенегальских последователей идей аятоллы Хомейни, известный религиозный деятель А.К. Ньясс призвал создать в Сенегале исламскую республику. Теократия, т.е. сосредоточение в руках религиозного лидера духовной и политической власти, как раз является идеалом исламского общественного и политического устройства. Но в реальности у тех же суннитов современное государство возглавляет эмир - воплощающий власть политическую, административную, как, например, в Сокотском халифате (существовал на севере Нигерии в XII в. - Ред.), тогда как богословы следят за соответствием властных решений законам, установленным Аллахом. Идеальное исламское государство фактически существовало только в сознании уле-мов, в исторической действительности его никогда не было, если не считать относительно краткого периода правления аятоллы Хо-мейни в Иране, да и то в условиях шиитского ислама.
Шариат как свод мусульманских морально-правовых, политических, социальных, бытовых и прочих предписаний, указаний, запретов, изложенных в Коране и Сунне Пророка Мухаммада, не имеет аналога в других религиозных правовых комплексах. В ряде исламизированных стран именно в шариате видят главный источник законодательства, ниспосланный Аллахом и потому неоспоримый. Шариат было бы ошибочно отождествлять с мусульманским правом. Он включает более широкий круг вопросов: в нем затрагиваются как религиозные, так и светские проблемы. В рамках шариата воедино сведены предписания, регулирующие нормы морали
137
и этики, мусульманские обряды и праздники, хозяйственную жизнь, политические отношения и пр. В шариате подробно излагаются запрещенные, одобряемые, дозволенные и порицаемые поступки, описываются запреты и меры наказания за нарушение предписываемых норм. С точки зрения исторической науки и социологии шариат можно понимать как общее учение об исламском образе жизни, как всеохватывающий комплекс предписаний, обязательных для исполнения правоверными. В них в первую очередь затрагиваются вопросы религиозно-теологического порядка и этики, которые определяют внутренний мир, религиозное сознание и убеждения мусульманина. Внешние же их проявления, т.е. поведение, поступки человека регламентируются не самими положениями шариата, а определенными, конкретизированными в ал-фикхе -собственно мусульманском праве - нормами юриспруденции. Именно в ал-фикхе достаточно расплывчатые положения шариата принимают практический, действенный характер, становятся строго регламентируемыми правилами поведения. Подчеркивая всепроникающий, универсальный характер шариата, который служит орудием религиозного контроля практически всех сторон жизни мусульман, петербургский исламовед И.П. Петрушевский писал: «Влияние религии на общественную и частную жизнь, даже на быт в мусульманских странах было значительно сильнее, нежели в христианском мире или на Дальнем Востоке, где государственное, уголовное и гражданское право не зависело от религии и церкви и где законы издавались светской властью». Принципиальное отличие исламского мира от других цивилизационных систем состоит в том, что он с момента возникновения этой религии в VII в. и вплоть до распространения «европейских» законов фактически не знал других законодательных норм. В то же время в остальных мировых религиях возникавшие религиозно-правовые системы никогда не заменяли в полном объеме существовавшие параллельно светские юридические нормы, которые со временем становились господствующими.
Вопрос о введении шариата (в первую очередь семейного законодательства) в качестве официальной правовой системы возник на рубеже ХХ-ХХ! вв. в таких африканских государствах, как Нигерия, Нигер, Гамбия, Сенегал, Сомали. Здесь следует подчеркнуть, что этот феномен был результатом массового волеизъявления и настроения. На общегосударственном уровне утверждение шариата зачастую получает негативную оценку. В Нигере и Сенегале
138
правительства испытывали сильнейшее давление со стороны адептов политического ислама, добивавшихся превращения религиозного предписания мусульман в закон, обязательный для всех граждан, вне зависимости от их конфессиональ-ной принадлежности. Таким образом, речь шла об отказе от конституционного принципа светского характера государства (который был провозглашен во всех странах Африки южнее Сахары в период достижения независимости) и утрате влияния многих политических институтов европейского типа. При этом значительная часть населения стран Тропической Африки стала идентифицировать себя с исламской цивилизацией, во всяком случае - с ее религиозно-правовыми ценностями. Столкновение двух систем права - светского (прозападного) и исламского - стало отражением противостояния двух различных, в значительной мере несовпадающих, а порой и противоречащих друг другу социокультурных систем.
В конце XX в. руководители нигерийских штатов Нигер, Со-кото и Кано объявили о принятии законов об исламизации правовой системы. К концу 2002 г. число штатов нигерийской федерации, принявших шариатский уголовный кодекс, достигло 12. Прежде всего исламские законы распространялись на уголовное право и сферу семейных отношений. В ноябре 2001 г. в штате Ка-дуна действовали уже 70 шариатских судов. Необходимо отметить, что в исламских районах последователи других религий для решения своих проблем могли обращаться в светские государственные суды, которые продолжали там функционировать. Законодательные преобразования на Севере Нигерии опирались на общественное мнение: многие жители Севера искренне полагают, что эффективно бороться с коррупцией, растущей преступностью, безнравственностью и утратой традиционных религиозно-культурных ценностей можно только с помощью суровых наказаний, предусмотренных исламскими законами. Введение новой правовой системы вызвало резкие протесты христианской части населения Нигерии, в первую очередь в северных штатах. В феврале и мае 2000 г. в штате Кадуна погибли более тысячи человек в результате религиозных столкновений, спровоцированных известиями о введении в официальную практику норм шариата. Лидеры христианских общин штата Борно осудили закон о вступлении в силу шариатских законов. Взаимное недоверие, подозрительность и вражда между христианами и мусульманами, казалось, пошедшие на спад после гражданской войны 1966-1970 гг., вспыхнули в Нигерии с
139
новой силой. Несколько тысяч христиан - выпускников университетов Юга - отказались от распределения на работу в северные штаты, всерьез опасаясь телесных наказаний, которые могли быть на них наложены в соответствии с мусульманскими законами за проступки, укладывавшиеся в нормы светского права. Дополнительные основания для недовольства имелись у женщин: на Севере им пришлось бы отказаться от брюк и коротких юбок (поскольку они там уже были запрещены), им нужно было привыкать пользоваться отдельным транспортом для женщин, а девушкам-педагогам -преподавать только в школах для девочек.
Руководители южных, в основном населенных христианами, штатов заявили об антиконституционности актов о введении шариата и потребовали от федерального правительства прекратить практику направления выпускников вузов в мусульманские штаты, а молодых мусульман Севера - в южные штаты. «Конституция Нигерии выше любого другого закона», - заявили лидеры Юга. Они предложили провести общенациональную конференцию для выработки новой модели сосуществования конфессиональных общин и этнических групп, заверив в своей приверженности политическому решению обостряющейся конфессиональной ситуации. Создавалась реальная угроза если не раскола, то отчуждения между северной, мусульманской и южной, в основном христианской, частями, страны. Правительство стало на сторону северных штатов. Правда, возмущение губернаторов-христиан заставило руководство страны в конце июля 2000 г. подчеркнуть безусловное верховенство Конституции Нигерии над правовыми актами, утвержденными в отдельных штатах. Некоторые исследователи полагали, что выжидательная позиция руководства была продиктована опасениями, что постановление Верховного суда могло бы спровоцировать еще большую волну насилия. Нигерийские и зарубежные политологи не без основания опасались, что, если вопрос о введении шариата не найдет должного разрешения в официальном законодательстве, то страна вступит в новую полосу потрясений.
Размежевание по конфессиональному признаку стало еще очевиднее, когда некоторые южане заявили о намерении «взять под полный контроль свои... природные ресурсы». Это решение, которое поддержали шесть из девяти штатов - производителей нефти, находящиеся в южной части Нигерии, было оглашено 31 июля 2000 г. Сторонники «экономических методов давления» на Север и федеральное правительство исходили из общепринятых светских
140
(прозападных по своей сути) представлений о политической игре и лоббировании своих интересов. По существующим федеральным законам право собственности на природные ресурсы Нигерии принадлежит федеральному правительству. Именно нефть дает национальному бюджету свыше 90% всех валютных поступлений. Предпринятый губернаторами Юга шаг мог заставить правительство воздействовать на штаты, осуществлявшие правовые реформы религиозного содержания, которые шли вразрез с Конституцией и не учитывали интересы сторонников других вероисповеданий. Реализация намерения южан привела бы к переходу львиной доли поступлений от экспорта нефти под контроль южных штатов и, очевидно, снова поставила бы Нигерию на грань распада. Конфронтация между мусульманской и христианской общинами страны не помешала Нигерии войти в состав так называемой «исламской восьмерки». Эта группа государств состоит из наиболее крупных мусульманских стран - Египта, Бангладеш, Индонезии, Ирана, Малайзии, Пакистана и Турции.
В тех африканских странах, где доля мусульманского населения явно преобладает, а в обществе нет исторически сложившегося этноконфессионального противостояния, введение шариата (или его элементов) протекает спокойнее. Однако без трений не обходится и здесь. К числу таких стран относится Сомали; приверженцы ислама здесь составляют практически 100% населения. После длительного периода распада сомалийского государства, последовавшего за свержением в 1991 г. М.С. Барре, и фактического раздела страны между враждующими полевыми командирами в 1998 г. начали возрождаться институты политической власти. Особую роль среди них играли шариатские суды. По мнению местных шейхов и части населения, шариатские суды оказались едва ли не единственным средством, способным вырвать страну из состояния хаоса, учиненного соперничавшими племенными и уголовными кланами, а также формированиями боевиков-наемников. Суды, учрежденные в Могадишо и ряде других городов страны, располагали вооруженными исполнителями, которые, получив жалобу от местных жителей, арестовывали подозреваемых и доставляли их в суд. Шариатские суды в Сомали начали объединяться, создав Союз исламских судов (СИС). При нем были учреждены силовые структуры в виде вооруженных подразделений и отрядов полиции, которые при поддержке населения приступили к нейтрализации полевых командиров и восстановлению элементарного порядка. СИС
141
постепенно приобретал новые функции, превращаясь в своего рода орган государственной власти. Помимо охраны правопорядка и обороны шариатские суды были вынуждены брать на себя работу по восстановлению городской инфраструктуры, налаживанию коммунального хозяйства, развитию контактов с внешним миром. Деятельность СИС вышла далеко за рамки исполнения судебных приговоров и включила ряд функций исполнительной и законодательной власти, причем в масштабах значительной части страны. Соперничество между СИС и официальным переходным федеральным правительством (ПФП) в итоге привело к силовому противостоянию.
Вступив в вооруженный конфликт с переходным федеральным правительством, в состав которого вошли и полевые командиры, части СИС в первой половине 2006 г. потеснили правительственную армию и в июле полностью овладели столицей страны. Однако подразделения правительства при поддержке войск Эфиопии, вмешавшейся в гражданскую войну, заставили военные формирования СИС отступить на юг, оставив Могадишо. Однако боевые действия на этом не закончились. Власти самопровозглашенной автономной области Пунталенд, расположенной на северо-востоке страны, по рекомендации местных исламских лидеров ввели вслед за другими провинциями законы шариата. Местные политики считали, что президент самопровозглашенного Пун-таленда М.А. Мусе принял решение, «которое сплачивает народ». Противостояние между переходным правительством и исламскими судами вполне можно расценивать как столкновение между политической системой западного типа и исламской системой власти, в которой правомочия лидера возникают в силу общепризнанности его благочестия, знания исламских норм общежития и догматики, а также являемой им справедливости. Эта борьба официальной бюрократической власти в лице правительства и стоявших за ним сил против СИС, открыто заявлявшего о своей приверженности исламскому закону, вышла за рамки обычной гражданской войны и несла на себе отпечаток столкновения различных цивилизационных составляющих. 29 декабря 2000 г. о намерении ввести шариат в правовую систему страны объявил президент Гамбии Я. Джамме. Правда, выступая перед религиозными лидерами страны по случаю завершения месяца Рамадан, он счел необходимым предупредить собравшихся о недопустимости использования религии в политических целях.
142
Политическая верхушка Нигера (страны, где мусульмане составляют более 90% населения) вопреки давлению духовных лиц сопротивляется введению законов шариата. «Мы не желаем, чтобы нам создавали проблемы, как это происходит в других странах», -заявил по этому поводу президент М. Танджа в июне 2000 г. Принятая в результате референдума в июле 1999 г. новая Конституция Нигера «уважает и защищает все вероисповедания и предусматривает, что никакая религия не может посягать на политическую власть или вмешиваться в дела государства». Тем не менее конституция предусматривает, что при вступлении в должность президент и премьер-министр обязаны присягать на Коране. Однако религиозные лидеры Нигера продолжают настаивать на необходимости введения исламского законодательства. По мнению одного из них, шейха А. Хассуми, переход к мусульманской правовой системе не должен вызвать массовые волнения (как в ряде штатов Нигерии), поскольку здесь все жители исповедуют ислам. На введении судов шариата настаивают и мусульмане Эфиопии, доля которых в 7578 млн. населении страны в настоящее время составляет от 33 до 50%. Просьбу об этом в парламент государства направил съезд мусульман Эфиопии, состоявшийся в октябре 1999 г. Поскольку Конституция 1994 г. признает правовой статус религиозных судов, есть основания полагать, что законодательный орган Эфиопии в конечном счете одобрит ходатайство приверженцев ислама. Предполагается, что шариатские суды будут рассматривать дела, касающиеся семейных отношений и вопросов наследования, в тех случаях, когда на этом настаивают и истцы, и ответчики.
« Современная Африка: Метаморфозы политической власти», М., 2009 г., с. 310-316.
Наталья Нырова, кандидат юрид. наук (г. Хабаровск) ИНТЕГРАЦИЯ С ИСЛАМСКИМ ПРАВОМ: БИЗНЕС ПО ШАРИАТУ?
Определенное экономическое и научно-техническое отставание исламского мира грозит замыканием в себе, поиском особого пути социально-экономического развития, противостоянием так называемому «западному пути развития цивилизации». Все это способно привести только к усилению религиозного экстремизма.
143
