CC BY
0Научная статья УДК: 343.1
АДВОКАТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО МОДЕЛИ ЗАЩИТЫ В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Крылов Артем Александрович
Адвокатское бюро «Крыловы и партнеры», Москва, Россия
krylov@advokatkrylov.ru
Аннотация. В настоящей статье рассматриваются особенности деятельности по модели защиты. Иллюстрируются подходы ученых к такой деятельности в уголовно-исполнительном судопроизводстве. Проанализировав действие принципов уголовного процесса и судоустройства, автор приходит к выводу, что адвокату, оказывающему квалифицированную правовую помощь осужденному в рамках главы 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации по модели защиты, целесообразно приводить суду доводы, в том числе о необходимости толкования сомнений в пользу осужденного.
Ключевые слова: деятельность адвоката, уголовно-исполнительное судопроизводство, приговор, осужденный.
Для цитирования: Крылов А.А. Особенности адвокатской деятельности по модели защиты в уголовно-исполнительном судопроизводстве // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова. 2022. № 4(91). С. 128-133.
ADVOCACY BY THE PROTECTION MODEL IN CRIMINAL-EXECUTIVE PROCEEDINGS
Artem A. Krylov
Law office «Krylovs and partners», Moscow, Russia
krylov@advokatkrylov.ru
Abstract. This article discusses the features of the protection model. The approaches of scientists to such activities in criminal enforcement proceedings are illustrated. Having analyzed the operation of the principles of criminal procedure and the judicial system, the author comes to the conclusion that it is advisable for a lawyer providing qualified legal assistance to a convicted person within the framework of chapter 47 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation according to the defense model to give arguments to the court, including the need to interpret doubts in favor of the convicted person.
Keywords: activities of a lawyer, criminal-executive proceedings, sentence, convict.
For citation: Krylov A.A. Peculiarities of advocacy activity according to the defense model in penitentiary proceedings // Scientific Bulletin of the Oryol Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.V. Lukyanov. 2022. № 4(91). Р. 128-133.
Разнообразие вопросов, рассматриваемых и разрешаемых судом при исполнении приговора, перечень которых приведен в ст. 397, 398, 400, 446.5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), требует их классификации для более детального изучения и выявления особенностей адвокатской деятельности в уголовно-исполнительном судопроизводстве. В этих целях для нас наиболее пригодна классификация, предложенная А.В. Грищенко, выбравшим в качестве
ее критерия субъекта, правомочного инициировать рассмотрение и разрешение конкретного вопроса перед судом [1, с. 78-80].
Данная классификация позволяет выделить вопросы, поставленные перед судом учреждением или органом, исполняющим наказание (далее - орган, исполняющий наказание) [2, с. 71]. Необходимость их рассмотрения судом обусловлена реализацией органом, исполняющим наказание, пенитенциарной функции, с которой напрямую связана позиция органа, исполняющего наказание, по улучшению либо ухудшению положения осужденного [3, с. 40-41]. В настоящее время в юридической литературе продолжается дискуссия о том, каков процессуальный статус адвоката, оказывающего юридическую помощь осужденному в стадии исполнения приговора: является ли он защитником либо представителем [4, с. 74; 5, с. 74-79; 6, с. 33; 7, с. 29-30].
По мнению А.В. Беседина, процессуальная деятельность осужденного и его адвоката, противостоящих позиции органа, исполняющего наказание, будет являться защитой в ее материально-правовом смысле [8, с. 25]. На первый взгляд, возражения осужденного, не согласного с доводами представления органа, исполняющего наказание, направленного на ухудшение его положения, напоминают защиту, поскольку представляют собой несогласие с доводами органа, исполняющего наказание, доказательствами, приводимыми в их обоснование. Оказывая правовую помощь осужденному, адвокат поддерживает, защищает его материально-правовой интерес. Однако защиты в узком уголовно-процессуальном смысле в уголовно-исполнительном судопроизводстве нет, так как обвинение уже разрешено приговором. В то же время последствия ухудшения положения осужденного схожи по степени своего воздействия с наказанием, и в случае обращения в суд органа, исполняющего наказание, с соответствующим представлением он по вполне понятным причинам реализует свое право на защиту.
В этой связи имеются достаточные основания позиционировать процессуальную деятельность адвоката, возражающего против представления органа, исполняющего наказание, адвокатской деятельностью по модели защиты, которая предполагает наличие у осужденного и адвоката процессуального оппонента, инициировавшего судебное разбирательство, в качестве которого выступает представитель органа, исполняющего наказание, требующий ухудшения положение осужденного, от чего последний вынужден защищаться. Вместе с тем разрешение многих вопросов, инициируемых перед судом органом, исполняющим наказание, может привести к улучшению положения осужденного. В таком случае интересы осужденного и органа, исполняющего наказание, будут совпадать: осужденный стремится к оптимизации своего положения по сравнению с текущим и соглашается с представлением органа, исполняющего наказание. Адвокат же поддерживает материально-правовой интерес первого.
Но даже в этих случаях деятельность адвоката осуществляется по модели защиты. В обоснование нашей позиции можно привести следующий пример. Вне зависимости от стратегии защиты, реализуемой в ходе основного производства по уголовному делу (будь то отрицание обвинения и возражение государственному обвинителю либо, напротив, согласие с предъявленным обвинением и деятельность, направленная на минимизацию наказания), в любом случае обвиняемый, адвокат будут именоваться стороной защиты и осуществлять ее. Поэтому деятельность адвоката, оказывающего правовую помощь осужденному при рассмотрении и разрешении судом представления органа, исполняющего наказание, как в случае возражения такому представлению, так и при согласии с ним можно именовать осуществляемой по модели защиты.
Адвокатская деятельность по модели защиты производится и в случае обращения органа, исполняющего наказание, например, с представлением об отмене условного осуждения (ч. 4 ст. 190 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации), и при его обращении с представлением о замене неотбытой части наказания более мягким видом в отношении положительно характеризующегося осужденного (ч. 3.1 ст. 175
вышеназванного Кодекса). Процесс сбора и представления в суд доказательств при осуществлении деятельности по модели защиты обладает определенными особенностями. Согласно Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» срок ответа органов и организаций на запрос адвоката о представлении необходимых ему материалов составляет 30 дней. Данный фактор с учетом требования об извещении осужденного о судебном заседании в 14-суточный срок может значительно затруднить либо сделать невозможным реализацию адвокатом и его доверителем - осужденным, права на представление доказательств в обоснование своей позиции в случае, если такие доказательства необходимо получить у третьих лиц.
В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 24.1 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 20.12.2011 г. № 21 (в ред. постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 декабря 2018 г. № 43)1, осужденному (адвокату) должна быть предоставлена возможность (а значит и необходимое время) ознакомления с материалами, представленными в суд.
Снижением риска нарушения права осужденного на справедливое судебное разбирательство, вызванного вышеизложенными причинами, могло бы стать законодательное закрепление обязанности доказывания на орган, исполняющий наказание, и закрепление правила о толковании возникающих у суда сомнений в пользу осужденного. В этой связи А.В. Беседин справедливо утверждает: «Если речь идет о доказывании соответствия или несоответствия тех или иных действий осужденного требованиям закона, то должны быть гарантии полноты всесторонности и объективности этого процесса, исключающие возможность переложения соответствующей обязанности на осужденного» [8, с. 72]. Такой же позиции применительно к делам об условно-досрочном освобождении придерживается и В.А. Виноградов [9, с. 38-40 ].
Уголовный процесс характеризуется наличием более сильной стороны в правоотношениях по разрешению уголовно-правового конфликта. Так, презумпция невиновности обычно возлагает одностороннее бремя доказывания виновности на обвинителя, поскольку по своим возможностям сторона защиты, как правило, фактически слабее стороны публичного уголовного преследования, за которой стоит вся организационная и материальная мощь государства2. А по утверждению Т.В. Исаковой, в процессуальном споре одна сторона - государство, в лице его органов уголовного преследования, априори находится в более выигрышном положении, нежели другая [10, с. 23-26].
Уголовно-исполнительное судопроизводство также характеризуются наличием более сильной стороны в правоотношениях, возникающих при рассмотрении и разрешении судом вопросов исполнения приговора. Именно в распоряжении органа, исполняющего наказание находятся материалы, которые могут являться доказательствами (в качестве иных документов, предусмотренных ст. 73 УПК РФ) при рассмотрении судом представления и разрешении поставленного в нем вопроса. По нашему мнению, не только бремя доказывания обстоятельств, положенных в основу представления контролирующего органа, возлагается на такой орган, но и к его процессуальной деятельности должны применяться более строгие стандарты доказывания.
Один из принципов судебной защиты осужденных сформулирован в абз. 2 п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.2011 № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора». Верховный Суд Российской Федерации разъяснил: «Применительно к реализации осужденными права на судебную защиту уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство не содержит каких-либо изъятий или ограничений и не допускает
1 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 20 декабря 2011 г. № 21 // Рос. газ. 2011. 30 дек.; 2018. 26 дек.
2 Юридическая истина в уголовном процессе [Электронный ресурс]: URL: https://nwb.rgup.ru/rimg/files/sbomic_05_2018_28_11_2018n_%D0%9C.pdf (Дата обращения 23.06.2022).
понижения уровня гарантий права на судебную защиту для осужденных при разрешении судом вопросов, связанных с исполнением приговора».
Закреплённый же в ст. 49 Конституции Российской Федерации принцип презумпции невиновности гарантирует необходимость толкования неустранимых сомнений в виновности лица в пользу обвиняемого. Статья 14 УПК РФ, конкретизируя принцип презумпции невиновности в уголовном процессе, дополняет положения Конституции нормами о том, что бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения, и о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Вместе с тем в уголовно-исполнительном судопроизводстве виновность осужденного в совершении преступления уже подтверждена вступившим в законную силу приговором. Судом поставлена точка в вопросе распределения бремени доказывания между обвинением и стороной защиты; констатировано, что разрешен вопрос о виновности обвиняемого на основании доказательств, а не предположений.
По мнению О.В. Воронина, для уголовно-процессуальной деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, характерно отсутствие типичных для прочих уголовно-процессуальных производств институтов, в частности, не действуют некоторые принципы уголовного процесса [3, с. 16-18]. М.А. Дрягин утверждает, что «в стадии исполнения приговора вопросы, связанные с (не) виновностью осужденного, не разрешаются. Презумпция невиновности в стадии исполнения приговора не находит своего применения» [11, с. 123]. О невозможности полномасштабной реализации принципов уголовного процесса после окончательного разрешения вопроса о виновности пишет и С.С. Безруков [12, с. 130-135].
Другой точки зрения придерживается А.В. Беседин, по мнению которого в стадии исполнения приговора принцип презумпции невиновности действует в форме презумпции правопорядочности осужденного [12, с. 53, с. 65-72].
О.В. Левченко и А.А. Камардина считают, что в число принципов, реализуемых в стадии исполнения приговора, входит и принцип презумпции невиновности [13, с. 47]. Авторы полагают, что реализация принципа презумпции невиновности при производстве по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, выражается в том, что: 1) осужденный (оправданный) не обязан доказывать обстоятельства, на которые ссылается прокурор или орган, исполняющий наказание, при рассмотрении и разрешении соответствующего вопроса, связанного с исполнением приговора в суде; 2) все сомнения, возникшие у суда при рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора, толкуются в пользу осужденного (оправданного); 3) решение суда, вынесенное при рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора, не может быть основано на предположениях; 4) решение суда, вынесенное при рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора, может быть основано только на тех обстоятельствах, которые исследованы в судебном заседании [13, с. 78-81].
Однако при анализе предложенной О.В. Левченко и А.А. Камардиной трактовки содержания принципа «презумпции невиновности» в уголовно-исполнительном судопроизводстве допустимо, на наш взгляд, сделать следующую оговорку. Такая трактовка содержания принципа презумпции невиновности применительно к уголовно-исполнительному судопроизводству придает ему судоустройственный характер и представляет собой фактическое описание принципов судоустройства, а именно: возложение бремени доказывания на более сильную сторону в правоотношении; повышение стандарта доказывания для такой стороны и толкование в этой связи сомнений в пользу осужденного; недопустимость основывать судебный акт на предположениях и непосредственность судебного разбирательства. Таким образом, в уголовно-исполнительном судопроизводстве действуют принципы судоустройства с особенностями, обусловленными его статусом как «особого производства»
[13, с. 87-137]. Недопустимость же понижения уровня гарантий права осужденного на судебную защиту означает, что все сомнения при рассмотрении представления органа, исполняющего наказание, должны толковаться судом в пользу осужденного [9, с. 38-40].
Например, недостаточная обоснованность представления органа, исполняющего наказание, направленного против интересов осужденного, порождающая у суда сомнения, должна влечь за собой отказ в удовлетворении требований и не ухудшить положение осужденного. А в случае если орган, исполняющий наказание, обращается в суд с представлением об улучшении положения осужденного, неустранимые сомнения должны толковаться в пользу осужденного и оптимизировать его положение.
К сожалению, сформулированные нами в статье положения не нашли нормативного закрепления. Соответствующих разъяснений Верховного Суда Российской Федерации для правоприменительной практики в рассмотренной части также пока нет. Однако все ранее сказанное не исключает возможность адвокату, осуществляющему свою деятельность в уголовно-исполнительном судопроизводстве по модели защиты, приводить суду доводы о распределении бремени доказывания, о повышенном стандарте доказывания для органа, исполняющего наказание, и, как следствие, о необходимости толкования сомнений в пользу осужденного.
1. Грищенко А.В. Институт исполнения приговора в уголовном судопроизводстве: дисс. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2006. 228 с.
2. Крылов А.А. Особенности оказания правовой помощи осужденному, задержанному за уклонение от отбывания наказания // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2018. № 2 (85). С. 71-79.
3. Воронин О.В. Исполнение приговора по УПК РФ: Учебное пособие. Томск: Изд-во НТЛ, 2006. 139 с.
4. Гришин А.В., Волкова В.Р. Участие защитника в уголовном судопроизводстве // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова. 2021. № 2(87). С. 70-76.
5. Конин В.В., Суханкина Л.И. Право осужденного на квалифицированную юридическую помощь в стадии исполнения приговора с возложением расходов на бюджет // Современное право 2020. № 2. С. 74-79.
6. Калиновский К.Б. Обеспечение судом права обвиняемого на юридическую помощь в стадиях после вступления приговора в силу // Уголовный процесс. 2015. № 2. С. 33-39;
7. Пупышева Л.А. Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора : автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. Омск, 2022. 39 с.
8. Беседин А.В. Защита в стадии исполнения приговора: дисс. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1995. 187 с.
9. Виноградов В.А. Распределение бремени доказывания при рассмотрении и разрешении вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания в уголовном процессе России // Российская юстиция. 2019. № 12. С. 38-40.
10. Исакова Т.В. Состязательность российского уголовного процесса как структурообразующее начало конфликтной деятельности участников уголовного судопроизводства // Администратор суда. 2018. № 1. С. 23-26.
11. Дрягин М.А. Презумпция невиновности в российском уголовном судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2004. 210 с.
12. Безруков С.С. Принципы уголовного процесса: дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 2016. 513 с.
13. Левченко О.В., Камардина А.А. Реализация принципов уголовного судопроизводства судом в стадии исполнения приговора: монография. М.: Юрлитинформ, 2013. 192 с.
1. Grishhenko A.V. Institut ispolneniya prigovora v ugolovnom sudoproizvodstve: diss. ... kand. yurid. nauk. Vladimir, 2006. 228 s.
2. Kry'lov A.A. Osobennosti okazaniya pravovoj pomoshhi osuzhdennomu, zaderzhannomu za uklonenie ot otby'vaniya nakazaniya // Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii. 2018. № 2 (85). S. 71-79.
3. Voronin O.V. Ispolnenie prigovora po UPK RF: Uchebnoe posobie. Tomsk: Izd-vo NTL, 2006. 139 s.
4. Grishin A.V., Volkova V.R. Uchastie zashhitnika v ugolovnom sudoproizvodstve // Nauchny'j vestnik Orlovskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii imeni V.V. Luk'-yanova. 2021. № 2(87). S. 70-76.
5. Konin V.V., Suxankina L.I. Pravo osuzhdennogo na kvalificirovannuyu yuridiche-skuyu pomoshh' v stadii ispolneniya prigovora s vozlozheniem rasxodov na byudzhet // Sovremennoe pravo 2020. № 2. S. 74-79.
6. Kalinovskij K.B. Obespechenie sudom prava obvinyaemogo na yuridicheskuyu pomoshh' v stadiyax posle vstupleniya prigovora v silu // Ugolovny'j process. 2015. № 2. S. 33-39;
7. Pupy'sheva L.A. Proizvodstvo po rassmotreniyu i razresheniyu voprosov, svyazanny'x s ispolneniem prigovora : avtoref. diss. ... dokt. yurid. nauk. Omsk, 2022. 39 s.
8. Besedin A.V. Zashhita v stadii ispolneniya prigovora: diss. ... kand. yurid. nauk. Sa-ratov, 1995. 187 s.
9. Vinogradov V.A. Raspredelenie bremeni dokazy'vaniya pri rassmotrenii i razreshe-nii voprosa ob uslovno-dosrochnom osvobozhdenii ot otby'vaniya nakazaniya v ugolovnom processe Rossii // Rossijskaya yusticiya. 2019. № 12. S. 38-40.
10. Isakova T.V. Sostyazatel'nost' rossijskogo ugolovnogo processa kak strukturoob-razuyushhee nachalo konfliktnoj deyatel'nosti uchastnikov ugolovnogo sudoproizvod-stva // Administrator suda. 2018. № 1. S. 23-26.
11. Dryagin M.A. Prezumpciya nevinovnosti v rossijskom ugolovnom sudoproiz-vodstve: dis. ... kand. yurid. nauk. Irkutsk, 2004. 210 s.
12. Bezrukov S.S. Principy' ugolovnogo processa: diss. ... d-ra yurid. nauk. M., 2016. 513 s.
13. Levchenko O.V., Kamardina A.A. Realizaciya principov ugolovnogo sudoproizvod-stva sudom v stadii ispolneniya prigovora: monografiya. M.: Yurlitinform, 2013. 192 s.
Информация об авторе
Крылов Артем Александрович. Адвокатское бюро «Крыловы и партнеры» 119002 г. Москва, ул. Арбат, д. 54/2, стр. 1, оф. 236
Information about the author
Krylov Artem Alexandrovich.
Law office «Krylovs and partners»
119002 Moscow, st. Arbat, d. 54/2, building 1, of. 236
Статья поступила в редакцию 05.07.2022; одобрена после рецензирования 07.11.2022; принята к публикации 07.12.2022.
The article was submitted july 5, 2022; approved after reviewing november 7, 2022; accepted to the writing of the article for publication december 1, 2022.
