Адольф Мюнхенский и Иосиф великий политические «Святые» религиозных маргиналов Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ПРИМЕТЫ ВРЕМЕНИ

С Я, Фирсов

АДОЛЬФ МЮНХЕНСКИЙ И ИОСИФ ВЕЛИКИЙ — ПОЛИТИЧЕСКИЕ «СВЯТЫЕ» РЕЛИГИОЗНЫХ МАРГИНАЛОВ

Современное мифотворчество, основанное на свободной трактовке и вольной интерпретации трагических событий минувшего века, а равно и на их «церковном» осмыслении,— тема настолько религиоведческая, насколько и политологическая. Как правило, создатели новейших сказаний о былом — люди идеологически ангажированные, глубоко убежденные в том, что борьба за прошлое есть непременное условие успешного построения единственно приемлемого для них будущего. Удивительного здесь ничего нет: ведь для мифа характерна замена причинно-следственных связей прецедентом, когда происхождение предмета выдается за его сущность. Исследователи давно подметили: для тех, среди кого миф возникает и существует, он — «правда», потому что он — осмысление реально данной и «сейчас» длящейся действительности, принятое живущими задолго «до нас» людьми. Осмысление фактов «внешнего мира», или, если угодно, «мира сего», оказывается, таким образом, делом веры, не подлежащей проверке и не нуждающейся в ней. К исторической правде обращаются лишь в той мере, в какой она позволяет примирить убеждение-веру с фактами прошлого, не более того.

Но корректно ли рассматривать такую веру в конфессиональном отношении? Вопрос не столь очевиден, чтобы дать на него однозначный ответ. С одной стороны, большинство 143 тех, кто верит разного рода мифам (в том числе о «святых» Гитлере и Сталине), называют себя православными и заявляют о принадлежности к какой-либо конфессии,— либо к Русской Православной Церкви, либо к одной из многочисленных «альтернативных» религиозных групп (например, к Катакомбной Церкви Истинных Православных Христиан). Однако, с другой стороны, их вера в большей степени основывается на политико-идеологических доктринах, чем на православных канонах. Впрочем, важно не только это.

Современная исследовательница политического православия А. В. Митрофанова полагает, что ученые не смогут оценить реальных масштабов влияния этого самого «политического православия» и его возможностей по созданию политических коалиций до тех пор, пока будут идти по пути постоянного сравнения его идеологий с церковной доктриной. «Ведь не исключено,— полагает А. В. Митрофанова,— что именно те политические идеологии, которые дальше всего ушли от канонического православия, станут

234

Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2009. Том 10. Выпуск 2

в недалеком будущем основой консолидации православного мира»1. Предположение ученого звучит тем жестче, чем чаще в современной религиозной жизни приходится сталкиваться с плодами подобных далеких идеологических «путешествий».

Православный богослов А. И. Кырлежев еще в 1990-е годы обратил внимание на это явление, рассмотрев феномен «православной идеологии» и указав на извечную истину: всякая идеология есть антимышление, ибо она отрицает проблематичность человеческого существования. Православными идеологами, по его мнению, движет один основной момент: «...желание разрешить проблему соотношения Церкви и современного мира через резкое противопоставление первой (как некоторой “исторически постоянной”) — второму (как порождению безбожной исторической изменчивости)»2.

А. И. Кырлежев признает, что после того, как культура и Церковь разошлись, «культура сохранила и даже накопила свое собственное знание о Боге и знание Бога — и не только трагичное, не только отрицательное. Но православная идеология не признает ни этого факта, ни самого права иметь что-либо общее с Богом за пределами себя самое». Богослов убежден, что сама эта идеология вне-культурна, без-купътурна и анти-кулыпурна> так как «всякая идеология означает примат общего над частным, “идеологической структуры” — над воспринимающим субъектом, “системы представлений” — над живой и живущей личностью»3.

Таким образом, А. И. Кырлежев сугубо отрицательно относится к любым попыткам сконструировать «единую на потребу» православную идеологию, которая, как показывает наша жизнь, не в состоянии существовать без мифотворчества, которое к тому же постоянно стимулируется разного рода «патриотическими» силами, занимающимися поиском и вербовкой все новых и новых союзников. Для идеологических борцов важно не только поставить верующего в свои ряды, но и доказать, что сама вера (конечно, если вера «истинна») неизбежно приводит человека в эти ряды. Следовательно, «правильное» понимание прошлого и настоящего становится обязательной частью идеологического просвещения такого верующего, его политическим credo. Идеологическая «форма» полностью поглощает церковное «содержание», часто даже и определяет его.

За примерами далеко ходить не приходится, достаточно вспомнить рассуждения «ревнителей благочестия» о святости Иоанна Грозного и Григория Распутина. Дело дошло до того, что на проблему вынужден был обратить внимание Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. В обращении к клиру и приходским советам храмов Москвы на Епархиальном собрании 15 декабря 2001 года он однозначно отрицательно охарактеризовал церковное почитание грозного царя pi сибирского странника, справедливо заметив: «Кто из нормальных верующих захочет оставаться в Церкви, которая одинаково почитает убийц и мучеников, развратников и святых?»4. Замечание покойного первосвятителя, безусловно, следует учитывать как сигнал о новых опасностях, с которыми столкнулась в XXI веке Русская Церковь.

1 Митрофанова А. В. Политизация «православного мира».— М., 2004.— С. 14.

2 Кырлежев А. Феномен «православной идеологии» // Власть Церкви. Публицистические статьи: 1994-2000.— М., 2003.— С. 83.

3 Там же. С. 83-84.

4 См. подробнее: Обращение Святейшего Патриарха Московскогои всея Руси Алексия II ккли-ру и приходским советам храмов г. Москвы на Епархиальном собрании 15 декабря 2001 года.— М., 2002.—С. 33-34.

Указанные опасности не преодолены и до сего дня. Более того, рассуждения о «мученике Григории» и венценосном борце с «жидовствующими» и их пособниками лишь усилились, а «сонм» новых «праведников веры» с каждым годом только растет. Православные «боголюбцы», считающие себя сынами Православной Церкви и не желающие порывать связей с Московским Патриархатом, публично заявляют о поклонении новым «святым», по сути создавая некое подобие «национальной веры», которая только по недоразумению может называться православной. В этом смысле они оказываются удивительно похожими на верующих, всегда резко выступавшими против Московской Патриархии и клеймили ее сторонников уничижительной кличкой «сергиан» (т.е. аморальных сервилистов). Ничего странного в этом нет, скорее это закономерно. Ведь суть вопроса состоит в том, как подойти к оценке «патриотизма» и «государственности», чем наполнить эти понятия, сопрягаемые с «национальной верой».

Кроме того, не следует забывать и давно подмеченного учеными обстоятельства: хотя отечественные праворадикалы в основном и являются приверженцами православия, но приверженность эта нередко является «национальной версией христианства», понимаемой скорее как культурный ориентир. «Стереотип традиционного национализма — "если патриот,— значит православный”,— отмечал, к примеру, В. Лихачев,— очень часто эксплуатируется в сугубо практических целях»5. Спекулировать же на тему патриотизма в современной России привыкли совершенно разные политические силы, часто враждебные друг к другу. В кругах праворадикалов заявлять о своей православной («правильной») идентичности уже стало «хорошим тоном», демонстрацией верности традициям Святой Руси.

Для маргиналов, относящих себя к Московской Патриархии, государственность и Сталин — синонимы, для их противников, считающих себя подлинными и единственными наследниками дореволюционного православия, и, разумеется, враждебно настроенными к РПЦ, служба коммунистической государственности — величайший грех, а политическая и вооруженная борьба против такого греха (даже если она велась нацистами) — приветствуется (или, по крайней мере, не осуждается). Как мне представляется, данное обстоятельство позволяет нам в единой связке рассматривать вопрос о почитании религиозными маргиналами (в независимости от их юрисдикции) великих тиранов первой половины минувшего века — И. В. Сталина и А. Гитлера.

* * 54-

История «праведного» Адольфа Гитлера не нова. Она начинается еще в 1930-е годы и связана с русской эмиграцией крайне правого толка. У ее истоков с полным правом стоит фигура товарища обер-прокурора Святейшего Синода князя Н.Д. Жевахова. Человек экзальтированный, видевший в революции 1917 года успешное осуществление «жидо-масонского заговора», князь и на будущее России смотрел исключительно через призму борьбы с «силами зла», ради победы над которыми хороши были любые средства. После прихода к власти в Германии национал-социалистов, Жевахов, как и многие русские из его окружения, сделали ставку на Гитлера. В нем они видели «избавителя», понимавшего глубинную суть случившейся в России революции. Собственно, об этом

5 Лихачев В. Роль религии в идеологии и деятельности современных российских праворадикалов // Диа-Логос. 2000-2001. Альманах.— М., 2001.— С. 141.

Гитлер громогласно заявил еще в автобиографической книге «Моя борьба», ставшей «библией» нацистов. Причину поразивших современный ему мир социально-политических катаклизмов он видел, разумеется, в евреях, которые, «лишив народ идейных руководителей», хотели превратить его в рабов и закрепостить.

«Самым страшным примером в этом отношении,— писал Гитлер,— является Россия, где евреи в своей фанатической дикости погубили 30 миллионов человек, безжалостно перерезав одних и подвергнув бесчеловечным мукам голода других,— и все это только для того, чтобы обеспечить диктатуру над великим народом за небольшой кучкой еврейских литераторов и биржевых бандитов»6. В другом месте лидер национал-социалистов отметил, что «русский большевизм есть только новая, свойственная XX веку попытка евреев достигнуть мирового господства. В другие исторические периоды то же стремление евреев облекалось только в другую форму». А чтобы провести успешную борьбу против еврейских попыток болыневизировать мир, по его мнению, необходимо занять ясную позицию по отношению к Советской России, ибо «нельзя побороть дьявола с помощью Вельзевула» 7.

Все сказано предельно доходчиво и понятно. Враг определен, задачи по организации борьбы с ним поставлены. Эта доходчивость и определенность не могли не привлекать русских «правых», как и Гитлер убежденных во вредоносности «жидо-масонов». Именно эти «правые» оказали миру своеобразную «услугу», познакомив западного читателя с «Протоколами Сионских мудрецов». Князь Жевахов писал, что еще в 1922 году генерал Людендорф говорил ему: «Если бы Германия была раньше знакома с “Сионскими Протоколами”, то никакая война с Россией была бы невозможна... Было бы слишком бессмысленно содействовать такою войной осуществлению еврейских программ <.. .>»8. Дружба строится на ненависти к поработителям, в роли которых выступают «осуществившие» программу «Протоколов» большевики. Борьба с ними понимается как дело религиозное, а лидер этой борьбы неумолимой силой обстоятельств становится деятелем сакральным, «провиденциально» видевшим грядущее.

То, что «деятель» — не православный, да к тому же и сомнительный христианин молчаливо опускалось. Ведь обвинить в русской революции можно и христианскую Церковь в целом, так как ее пастыри не видели своей задачи в том, чтобы бороться с мировым еврейством. В результате «по неисповедимым путям Промысла Божия эту борьбу суждено было поднять мирянину Адольфу Гитлеру и притом в Германии,— стране свободной богословской мысли. Но именно в этом факте,— подчеркивал Жевахов,— и кроется залог успеха, ибо, связанная мертвящим талмудизмом, Православная и Римско-Католическая Церкви и не решились бы выступить открыто против еврейства, а первая же попытка в этом направлении со стороны их единичных представителей была бы объявлена еретичеством»9.

Слово произнесено, и это слово окажется в дальнейшем ключевым. На Гитлера делают ставку, не надеясь на то, что христианство самостоятельно справится с поставленной перед ним исторической задачей. Социальные демагоги оказались, как видим, востребованы теми силами, которые не уставали позиционировать себя как

6 Гитлер А. Моя борьба.— [Ашхабад], 1992.— С. 274.

7 Там же. С. 562, 563.

8 Жевахов Н. Д., князь. Сергей Александрович Нилу с (Род. 25 августа 1862 г.— 1 января 1930 г.). Краткий очерк жизни и деятельности.— Новый Сад, 1936.— С. 73.

9 Там же. С. 76.

силы православные, в политическом отношении (по старой, дореволюционной классификации,— «правые»). «Правых» православных не смущало то обстоятельство, что фашизм вышел из левых кругов и сохранял те же, что и у «левых», политические методы: в глазах юдофобов антисемитская риторика делала «погрешность происхождения» фашизма несущественным фактом (тем более что в 1920 — в начале 1930-х годов растущий международный антисемитизм оказался важным фактором международной обстановки, далеко не ограничиваясь крайне правыми течениями). «Неслыханный успех “Протоколов”, переведенных на многие языки, показывал,— отмечал М. С. Агурский,— насколько была широка вера в большевистскую революцию как еврейскую»10.

Доказательством сказанному могут служить признания «русского фашиста» (как он сам себя аттестовывал) В. В. Шульгина, сделанные им в опубликованной во второй половине 1920-х годов книге «Три столицы». В отношении тактики, по мнению Шульгина, фашизм (к тому времени утвердившийся в Италии) и коммунизм — два родные брата. Основателем русского фашизма автор называет П. А. Столыпина, и не подозревавшего (81с1) о том, что он фашист. «Столыпин сделал “ставку на сильных”,— писал Шульгин.— То есть он хотел опереться на энергичное, передовое, инициативное меньшинство. Это же сделал Ленин, опершись на партию коммунистов». Общее между фашизмом и коммунизмом, полагал политик, в свое время принимавший отречение императора Николая II, такое же, как у двух враждующих армий — стратегия, тактика, вооружение. «Но этим дело и кончается. Цели же, ради которых они воюют, диаметрально противоположны». Сказав это, Шульгин резюмировал: «В эмиграции весьма распространен взгляд, что нынешняя Россия есть страна еврейского фашизма» п. Безусловно, такой фашизм не может рассматриваться с позиций победившего в 1933 году германского национал-социализма, но прислушаться к данному Шульгиным определению стоит. Эмоциональные характеристики, если и не позволяют «объективно» судить о предмете обсуждения, тем не менее предоставляют возможность понять ход мысли думавших о нем современников (тем более что к определению фашизма и сравнению его с коммунизмом нам еще придется вернуться).

В любом случае, не подлежит сомнению тот факт, что после прихода к власти Адольфа Гитлера «правые» русские издания Германии чем дальше, тем больше стали публиковать материалы на «еврейские темы». Собственно гитлеровским органом на русском языке в эпоху Третьего Рейха была газета «Новое слово», в которой в 1933-1935 годах публиковались статьи некогда известного в России журналиста И. И. Колышко. Ценность национал-социализма Колышко видел «в том, что он представляет собой своего рода религиозную миссию, направленную против безбожного господства над миром евреев». Он был убежден в возможности такого же, как в Германии, развития событий и в России, «так как духовные силы народа мало изменились за последние годы». В нацистах журналист видел не еще одну антибольшевистскую силу для интервенции, а модель нового национализма. И хотя летом 1935 года статьи Колышко исчезли со страниц «Нового слова», все больше посвящавшего себя антисемитизму12, указание на религиозную миссию национал-социализма дало свои плоды. Политиче-

10 Агурский М. Идеология национал-большевизма.— Paris, 1980.— С. 195.

11 Шульшн В. В. Три столицы.— М., 1991.— С. 345, 347-348, 351.

12 Ганелин Р. Ш. Российское черносотенство и германский национал-социализм // Национальная правая прежде и теперь. Историко-социологические очерки.— СПб., 1992.— 4.1. Россия и Русское Зарубежье.— С. 147.

ская составляющая идеи завораживала русских «правых», даже если они не слишком зацикливались на «злокозненных евреях».

Разумеется, замена религиозных принципов идеологическими задачами обязательно приводит к абсолютизации того или иного политического лидера, в котором «верующие» хотят видеть (и видят) мессию, не равнодушного к материалистически понимаемым «вопросам духа», но дело не только в этом. Для Гитлера «вопросы духа» решались сугубо в контексте расовой теории, которая на практике коснулась не только евреев, но и славян. Однако наряду с «великим значением расы» лидер национал-социалистов придавал великое значение личности, не замечая того, что тонко подметил В. В. Шульгин. Схематическое восприятие русского большевизма заставляло Гитлера как священную мантру повторять идеологическую фразу о том, что «марксизм есть не что иное, как политика евреев, заключающаяся в том, чтобы добиться систематического уничтожения роли личности во всех областях человеческой жизни и заменить ее ролью “большинства”» 13. Однако в политической практике страны Советов все обстояло совсем не так: роль личности только возрастала, и культ Сталина был очевидным тому доказательством.

Таким образом, тоталитарные режимы, установленные на просторах двух бывших империй — Российской и Германской, были основаны на культе вождя — «личности». Но в СССР «личность» проповедовала не расовую теорию, как в Третьем Рейхе, а усиление классовой борьбы в обществе по мере строительства социализма. Классовую борьбу вела партия во главе со Сталиным. О духовном феномене сталинщины речь впереди, в данном случае важно отметить, что и вождь Советского Союза, и фюрер немецкой нации были озабочены построением такого общества, в котором роль лидера не только не оспаривалась бы ни кем, но и не могла бы быть оспорена в принципе. Среди тех, кто в Германии поддерживал нацистскую идеологию и почитал Гитлера как «народного вождя», безусловно, были русские «правые», объединявшиеся в Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ).

Показательно, что Архиерейский Синод РПЦЗ во главе с митрополитом Анастасием (Грибановским) летом 1938 года направили Гитлеру благодарственный адрес, отреагировав таким образом на поддержку нацистским правительством дела строительства в Берлине православного собора. «Лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости,— говорилось в адресе Гитлеру,— видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду. <.. .> Бог да укрепит Вас и германский народ в борьбе с враждебными силами, желающими гибели и нашего народа»14. Иерархи ничего не говорили о том, кто эти «враждебные силы», но для современников комментарий и не требовался, было ясно, кто «желал гибели» русскому народу.

Не случайно и нападение нацистов на Советский Союз в 1941 году было встречено иерархами и иереями РПЦЗ с воодушевлением и надеждой. Глава Германской епархии РПЦЗ архиепископ Серафим (Лядэ) в воззвании к пастве заявил о начале войны, картинно упомянув «карающий меч Божественного правосудия», обрушившийся на советскую власть. «Христолюбивый Вождь германского народа,— писал владыка,— призвал свое победоносное войско к новой борьбе против богоборцев, к той борьбе, которой мы давно жаждали — к освященной борьбе против богоборцев, палачей и насильников,

13 Гитлер А. Указ. соч. С. 374.

14 Благодарсгвенный Адрес Митрополита Анастасия А. Гитлеру. 12 июня 1938 г. // Русское Православие. Всероссийский вестник Истинных Православных Христиан.— 1999.— № 1 (15).— С. 11.

засевших в Московском Кремле... Воистину начался новый крестовый поход во имя спасения народов от антихристовой силы... Наконец-то наша вера оправдана!..»15 О таком же оправдании писал и архимандрит Иоанн (Шаховской), с восторгом указывая, что «кровавая операция свержения третьего интернационала поручается искусному, опытному в науке своей германскому хирургу», и не скрывая надежды на то, что «лето пришло. Близка русская Пасха»1б. Подобные заявления звучали и в дальнейшем. Гитлер представлялся великим освободителем русского народа.

Разумеется, после Второй мировой войны подобные высказывания звучать не могли, но с течением лет они, увы, не стали достоянием прошлого, предметом изучения «рокового заблуждения» антисталински или, шире, антибольшевистски настроенных представителей русской церковной эмиграции. Наоборот, после того как коммунистический режим в СССР пал, а сама страна — распалась, желание переоценить прошлое в среде борцов за «чистоту православия» в современной России привело к ревизии истории, а точнее, к желанию воспользоваться старыми эмигрантскими построениями для оправдания непримиримого отношения к Московской Патриархии. Новые «борцы», конечно же, не отказались и от прежних теорий о «жидо-масонском заговоре», используя, как некогда князь Жевахов, антисемитскую риторику, слабо (и не всегда) прикрываемую фразой о «мировом сионизме».

Классический пример сказанному — действия группы «архиепископа Готфско-го» Амвросия (фон Сиверса), представляющегося иерархом Катакомбной Церкви Истинных Православных Христиан (ИПХ). С середины 1990-х годов и до 2002 года «катакомбники» издавали свой вестник, выходивший под названием «Русское Православие», и пытались доказать, что именно они являются подлинными наследниками дореволюционной Российской Церкви. Среди помещаемых на страницах вестника материалов оказалась и подборка текстов иерархов, клириков и мирян РПЦЗ, выдержки из которых был 14 приведены выше. Для «катакомбников» Амвросия (фон Сиверса), постоянно указывающих на безблагодатность «сергиан», проклинающих ее священноначалие и клир Московской Патриархии, было необходимо показать и доказать, что они — правдолюбцы, пытающиеся воссоздать подлинную историю борьбы за веру, никогда не шедшие на соглашение с «сатанинской властью», как не шли на соглашение их духовные наставники — иерархи РПЦЗ 1920-1940-х годов.

В 1999 году специальный номер вестника «катакомбников», посвященный отношению РПЦЗ к Гитлеру и его действиям против Советского Союза, редакция открыла вступительной статьей с характерным подзаголовком: «О духовных перспективах немецкого национал-социализма». В этой статье открыто ставился вопрос о том, «почему же Св. Церковь свои лучшие надежды непосредственно связывала тогда с германским народом и его Богом благословенным Вождем Адольфом Гитлером?». Уже в самом вопросе все расставлено по своим местам и по сути дан ответ: ведь речь идет о Святой Церкви, к которой, разумеется, никак не относится Московская Патриархия, а лишь — открытые враги большевистского режима, а лидер национал-социалистов назван «Богом благословенным Вождем». Для пишущих это, очевидно: вопроса о том, кем был для русского православия Гитлер, не существует.

И тем не менее некоторые комментарии редакция дает. Называя Сталина «исполнителем воли Сатаны», авторы «Русского Православия» указывают, что во всем виноват

15 Из воззвания к пастве Архиепископа Серафима (Лядэ). Июнь 1941 г. // Там же. С. 12.

16 Иоанн (кн. Шаховской), архимандрит. Близок час // Там же. С. 12,13.

народ, ибо «в большинстве своем встал на защиту своих угнетателей (но отнюдь не Родины, как это пытаются нам внушить сергиане) и против Божия избранника Адольфа Гитлера и Богом благословенного немецкого народа, предназначенных исполнить волю Господню». Правда, здесь же авторы оговариваются, замечая, что «А. Гитлер и его ближайшие соратники, а также, видимо, германская армия, не достаточно ясно осознали свою духовную роль, а потому не исполнили своего предназначения, оказались недостойными своего высокого призвания, замышляя то, что было противно Богу, не угодно Ему»17. Короче говоря, Гитлер не исполнил призвания, а русский народ ему в этом не помог, тем самым наказав сам себя.

Искать логики в данном пассаже не следует, не в ней суть. Речь идет о другом: перед нами процесс пересмотра отношения к Гитлеру, который проводится на религиозной подкладке. Если в 1999 году «катакомбники» хотя и называли Гитлера «боговдохновенным Вождем», но не забывали и о его ошибках (не вполне осознавал свою духовную роль), то в дальнейшем акцент делается на другом: на мессианской задаче, которая выпала лидеру национал-социалистов. Уже в 2000 году редакция вестника «катакомбников» заявила, о том, что «Катакомбная Церковь всегда исповедовала и теперь исповедует, что Гитлер для ИПХ является богоизбранным вождем-помазан-ником, не только в политическом, но и в духовно-мистическом смысле, благие плоды дел которого ощутимы до сих пор. Посему ИПХ безусловно воздают ему некую честь, как своего рода “внешнему праведнику”, оставшемуся вне Церкви, за попытку освобождения земли русской от жидовско-большевистского нашествия — подобно тем почестям, которые воздавали древние иудеи Персидскому царю Киру за освобождение Народа Божьего різ Вавршонского плена»18.

Но и на этом деятели ИПХ не остановрілрісь, в конце концов пррізнав А. Гитлера святым и даже озаботившись созданием его иконописного образа. Так, в начале третьего тысячелетия завершился процесс «канонизации» одного різ самых страшных тиранов XX века. Безусловно, подобная «канонизация» — дело не столько религиозное, сколько политическое, в значительной степени вызванное глубокрімрі срімпатиями вы-разрітеля взглядов «катакомбнріков» Амвросия (фон Сивере) к национал-социализму. Еще в 1999 году он официально заявил, что придержріваетея теокрашческріх воззрений, пояснрів, что в полрітрічєском плане это есть нацрюнал-социализм (т. е. народно-обще-ственный строй). «Ни большеврізм, ни монархизм, ни охлократрпо мы не пррінимаем Р1 Ріми гнушаемся»,— подчеркнул «архиепископ», указав, что политргческие симпатрш его прріверженцев распространяются только на Русскую Национальную Партрпо, «різ бывшего кадрового состава РНЕ»19.

С 2001 года Амвросрій стал духовником Русского Православного Национал-Соцрха-листрічєского Двріжєнрія (РПНСД) и одновременно, с 2006 года — духовнріком Партии Защиты Россршской Констрітуции «Русь» (ПЗРК «Русь»). В апреле 2007 года он провел на Красной площади молебен, где прочрітал так называемую «Заклинательную молріт-ву» протрів «демона ВИЛа» (Владимира Ильича Ленрша), за что был задержан на короткое время милріцией. Политріческая ангажированность «архріепископа Готфского» проявилась и в том, что он состоріт членом Опрргчного братства во рімя преподобного

17 Будем надеяться... О духовных перспективах немецкого национал-социализма // Там же. С. 2.

18 По поводу публикации «ВЕРТОГРАД-информ'а» // Там же. 2000. № 4 (21). С. 32.

19 Вопросы архиепископу Готфскому Амвросию Свято-Дмитровской катакомбной общины ИПХ // Там же. 1999.— № 3 (17).— С. 33.

Иосифа Волоцкого, объединяющего священников и мирян как официальной РПЦ, так и «катакомбников». Таким образом, политическое единомыслие у православных маргиналов оказывается важнее канонических принципов.

Само Братство — некий идеологический клуб, входящие в который должны придерживаться строго определенных политических принципов борьбы «с предтечами Антихриста». Соратником Братства может стать только принадлежащий к «Богоблагословенной» белой расе православный, хотя при условии «европейского происхождения», в частном порядке, допускается прием и лиц католического и протестантского исповедания. В «Опричной грамоте» специально указывается, что Братство «неуклонно придерживается начал Исконного Православия, но в отношении церковно-юрисдикционных вопросов принципиально находится НАД ними. В сей связи соратникам БРАТСТВА благословляется окормляться в любой из “официальных церквей” (будь то Московский Патриархат, Киевский Патриархат, Константинопольский Патриархат и т.д.). “Кийждо в звании, в немже призван бысть, в том да пребывает” (1 Кор. 7,20). Впрочем, ежели имеется где крепкая община или общины “альтернативного Православия” (РПЦЗ (В), РПАЦ, РИПЦ, КЦИПХ и проч.), то равным образом благословляется соратникам БРАТСТВА, по слову Апостола, “лучшим воспользоваться” (1 Кор. 7, 21)»20.

Итак, расовая и национальная идентификация оказываются главным условием для того, чтобы состояться в качестве «опричника». А идеология Братства — безусловно национал-социалистическая, в духе А. Гитлера. То, что в России подобная идеология приобретает адептов, не должно удивлять, поскольку в условиях резкой смены парадигм мышления, изменения ориентиров и утраты прежних идеалов, «национальная правая» всегда предлагает и обещает наведение порядка в будущем. Можно ли назвать это фашизмом? Если под этим словом понимать идеологию германского на-ционал-социализма, то безусловно. Тогда невозможно не согласиться с современным исследователем, считающим, что «фашизм — это альтернативная религия», которая «предлагает альтернативу не только существующему строю, но и существующей системе ценностей»21. А если это так, то Гитлер вполне может «канонизироваться» и считаться святым подобной альтернативной религии.

Логическое обоснование подобной канонизации найдено и его следует увязывать с религиозно окрашенным национализмом, который связан с эсхатологией, апокалипти-кой и хилиастическими надеждами. Подчеркнувший эти особенности русского фашизма

В. Илюшенко не случайно указал, что хотя «демонстративная ориентация большинства русских нацистов на православие способна, конечно, ввести в заблуждение», не следует забывать укорененности фашизма в дохристианский и дехристианизированной культуре. «Это разновидность неоязычества, требующего кровавых жертвоприношений»22. Следовательно, культ «святого» Гитлера — это культ «языческий», как бы его «благовест-ники» себя не позиционировали. «Святой» Гитлер оказывается центральной фигурой новой нацистской мифологии, где имманентные расовые ценности играют большую роль, чем ценности трансцендентные. Проблема заключается как раз в том, что такие «земные» этнические ценности воспринимаются маргиналами в качестве традицион-

20 http://iosif-volotsky.livejournal.com/14148.Мт1#сиМ1.

21 Илюшенко В. Русский фашизм и религия // Диа-Логос. Религия и общество.— 1998-99.— М., 1999.— С. 169.

22 Там же.

ных, к ним же относится и православие, «которое для наших отечественных нацистов не столько религия, сколько религиозно окрашенная идеология»23.

Воскрешение «традиционализма» вполне закономерно оказалось связано с разрушением старых советских принципов и идеалов, но сводить все только к разрушению прежде бывшего будет неверно. Новые проблемы молодой России, освободившейся от марксистско-ленинской идеологии, достаточно быстро привели к тому, что коммунистическое прошлое снова стали подвергать ревизии, акцентируя внимание не на его преступлениях и ошибках, а на государственнической идее которой якобы только и служил «советский проект». Основы фашистской мифологии — возрождение проекта коллективного спасения через революционное возвращение к истокам — оказываются востребованными теми, кто неизменно заявляет о своей борьбе с «фашистской идеологией» и не устает подчеркивать непреходящее значение победы советского народа во Второй мировой войне, называя Гитлера величайшим преступником XX века. Эти же люди, не важно — новые монархисты или коммунисты, в подавляющем большинстве заявляют о своей поддержке Русской Православной Церкви, великолепно владея «патриотической» фразеологией. Однако прежде, чем рассмотреть феномен современных государственников, среди которых существует влиятельная группа почитателей «святого» Сталина, вернемся вновь к вопросу о том, что такое фашизм и насколько корректно использовать данное слово, говоря о современных идеологических течениях «правого» толка.

Советские энциклопедические издания определяли фашизм как политическое течение, возникшее в период общего кризиса капитализма и выражавшее интересы наиболее агрессивных и реакционных сил империалистической буржуазии. Фашизм у власти,— писали советские пропагандисты,— это «открыто террористическая диктатура, направленная на подавление всех демократических свобод и прогрессивных общественных движений. Идеология фашизма — воинствующий антикоммунизм, расизм, шовинизм, насилие, культ вождя, тотальная власть государства, всеобщий контроль над личностью, милитаризация всех сфер жизни общества, агрессия»24.

Настоящее определение, с некоторыми коррективами, вполне подходит для того, чтобы охарактеризовать существовавшую в СССР сталинскую модель. Стоит лишь изменить фразу о «воинствующем антикоммунизме» на «воинствующий антиимпериализм» (или «антикапитализм»), а слова «расизм» и «шовинизм» заменить на утверждение о господстве идеологии «диктатуры пролетариата» и тезис об усилении классовой борьбы по мере приближения к бесклассовому обществу. Сущностные совпадения в определении удивления не вызывают, заставляя вновь вспомнить утверждение

В. В. Шульгина о русском фашизме. Одноименные заряды отталкиваются, как известно из школьного курса физики. Аналогичное явление можно, полагаю, наблюдать и при сопоставлении сталинского коммунизма и германского национал-социализма (хотя больший интерес представляет не констатация факта, а содержимое «зарядов»).

Противоречивость, эклектичность сталинского марксизма для внимательных наблюдателей не являлась тайной и при жизни «вождя всех времен», как не являлись тайной существовавшие расхождения между большевистской теорией и практикой. Собственно говоря, практические нужды и определяли теоретические обоснования деяний сталинского руководства, но никак не наоборот. Это сказалось и на отношении вождя

23 Там же.

24 Фашизм // Краткий политический словарь.— М., 1983.— С. 338.

к Русской Православной Церкви после 1941 года. Для нас данное обстоятельство тем более интересно, что в последнее время о религиозности Сталина и связанных с ней его действиях во время Великой Отечественной войны появились и активно распространяются многочисленные небылицы. О них еще придется вспомнить, но сейчас хотелось бы отметить иное: классический коммунизм всегда был враждебен религии. Марксизм отрицает основную идею любой религии: мир, в котором мы живем, не единственный.

Философ и политолог Р.Н. Редлих, ученик И. А. Ильина, еще в конце 1940-х годов отметил, что теория современного коммунизма (т.е. коммунизма сталинского толка) покоится на двух взаимоисключающих утверждениях. Согласно первому, кроме этого мира, познаваемого и в принципе, и в мельчайших деталях, состоящего из материи как из единого начала и развивающегося на основе причинности, ничего нет и быть не может. Человек — его часть и подчинен всем законам этого мира. Разумеется, мир — поле «классовой борьбы» (а государство — орудие, при помощи которого господствующий класс эксплуатирует и угнетает все остальные). На основе законов мировой эволюции на арену выступил новый класс-мессия — пролетариат, который в интересах абсолютного большинства человечества должен совершить Мировую Революцию. Революция явится «скачком из царства необходимости в царство свободы».

«Научные элементы марксизма, стремящиеся автоматически вывести торжество социализма из материалистической философии и эволюционной теории,— писал Редлих,— сами по себе отнюдь не исключают веры в то, что это торжество действительно грядет; напротив, они скорее способствуют укреплению этой веры»25. Это второе утверждение — вера в торжество социализма уже не выводится из материалистически понимаемого детерминизма и гностицизма. К тому же в СССР был человек, стоявший над теорией и практикой, предписывавший миру его законы — Иосиф Сталин. «Он тот, для кого недействительна никакая теория, кто сам творил и теорию и практику, кто занимал поэтому совсем особое положение среди прочих человеческих существ, положение, которое весьма точно выражается термином Достоевского “человекобог:»2б.

Определение явно взято не из церковного словаря, однозначно характеризующего «человекобожие» как «идолопоклонство». При жизни называвшийся официальной советской пропагандой «величайшим гением человечества», никак не пресекавший «народную инициативу» по сооружению себе памятников и обелисков, Сталин способствовал формированию не только культа вождя, но и его «государственническому» обоснованию. Большевистская теория, чем дальше, тем больше отрывалась от своих марксистских корней, целиком завися от единственного ее интерпретатора и живого классика. Но, как справедливо отмечал Р.Н. Редлих, «догматическое, а в некоторой зачаточной форме и культовое начало в сталинизме не следует рассматривать как начало религиозное». Во-первых — потому, что оно направлено не на небесные, а на земные предметы, и, во-вторых — потому, что принимая культ Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, компартии и подобных фикций за религию, «то нужно принять за правду по меньшей мере фикцию “морально-политического единства советского народа” и считать, что этот народ в любой момент способен поверить всему тому, во что партийное руководство найдет целесообразным, чтобы он верил»27.

25 Редлих Р. Сталинщина как духовный феномен. (Очерки болыневизмоведения. Книга 1).— Frankfurt / Main, 1971.— С. 29-30.

26 Там же. С. 30-31.

27 Там же. С. 35-36.

Редлих полагал, что коммунистическая религия есть культ догматизированных фикций и сама по себе эмоционально пуста28. Фикции же, в отличие от мифов, предписываются властью, а не возникают в народе, подчеркивал философ, не отрицавший и бытовавших в советской стране идеологических мифологем. Не случайно, он условно разделял и мифы, и фикции на две большие категории: положительные, трактовавшие о величии Сталина и преимуществах социалистической системы; и отрицательные, разоблачающие и клеймящие все, что не нравилось Сталину29. «Гений всех времен» потому и канонизировал Суворова, Кутузова, Нахимова (разумеется, не «церковно», а политически, введя их в пантеон всенародно почитаемых героев), чтобы, полагал Редлих, «идее социальной правды и человечности противопоставить идею великой империи»30.

И хотя, по его мнению, «советский человек не особо пленился этой идеей», диагноз, поставленный философом советской политической системе, нельзя не признать точным. И. В. Сталин во второй половине своего правления, особенно после окончания Второй мировой войны, больше внимания уделял не абстрактным рассуждениям об интернационализме и торжестве (в далеком или недалеком будущем) всемирной социалистической революции, а строительству и идеологическому обоснованию империи. Настоящая идея вполне естественно оказалась востребованной уже в наши дни, когда распад Советского Союза и слабость новой России стали свершившимся фактом. Поиск врагов — далеких и близких— не заставил себя долго ждать, а ностальгия по ушедшей великой державе облеклась в единственно возможные в подобных обстоятельствах «государственнические» одежды.

Крупной политической силой, которая не замедлила объявить себя наследницей великих советских традиций, стала Коммунистическая партия Российской Федерации, лидеры которой отказались от основных постулатов марксизма — воинствующего атеизма и антиклерикализма, пролетарского интернационализма и классового подхода (существующих лишь на словах). По мнению современных ученых, эти постулаты заменили квазиправославные ценности — «духовность, соборность, национальная самобытность — в специфической зюгановской трактовке, сочетающей агрессивный шовинизм с остатками былых коммунистических догм»31. Действительно, для лидера КПРФ Г. А. Зюганова И. В. Сталин — личность не только принадлежащая истории, но и востребованная современностью. Показательно, что в 2008 году он даже выпустил об этом книгу32. Но для решения поставленной в настоящей работе задачи это не имеет принципиального значения.

Важнее отметить то, что коммунисты рассматривают Сталина лишь как великого «государственника», воссоздавшего грандиозную империю (выражаясь в терминах «архиепископа» ИПХ Амвросия — народно-общественный строй). Говоря о таком Сталине, разумеется, лучше вспоминать об экономических достижениях, чем об их цене, о «теплых отношениях» с Русской Церковью (после 1943 года), чем об анти-церковной политике 1920-1930-х годов. Логичными и естественными оказываются также и рассуждения о том, как вождь боролся с «мировым сионизмом», тем самым

28 Там же. С. 45.

2у Там же. С. 69,70.

30 Там же. С. 22-5.

31 Ипюшенко В. Указ. соч.— С. 164.

32 См.: Зюганов Г. А. Сталин и современность,— М.: Молодая гвардия, 2008.

недвусмысленно намекая на то, кто был реальным врагом народа. Таким образом продолжается традиция ревизии советской истории, «оклеветанной» в послесталинские годы и особенно в период перестройки и ельцинского правления. Здесь у коммунистов много союзников, в том числе в церковной и околоцерковной среде. Их восторги и славословия в адрес «гения», таким образом, оказываются востребованными в политическом отношении.

За примерами далеко ходить не надо. Стоит вспомнить историю с петербургским клириком — игуменом Евстафием (Жаковым), до недавнего времени являвшимся настоятелем храма Святой Равноапостольной Княгини Ольги в Стрельне. Всесторонне образованный священнослужитель, имеющий диплом кандидата философских наук, отец Евстафий никогда и не скрывал своих политических взглядов. Еще летом 2001 года в интервью корреспонденту «Нового Петербурга» он откровенно заявил о глубоком почитании Сталина, противостоявшим «всемирной русофобии, которая и сегодня направлена на то, чтобы уничтожить русский народ и завладеть его территорией»33. Для петербургского клирика И. В. Сталин — великий вождь народа, вобравший в себя православие последнего русского самодержца и его власть (как императора), сумев вывести страну на путь, идя по которому Россия может стать истинной православной монархией.

Так незатейливо отец Евстафий соединил сталинизм и романовскую монархию, поставив между ними знак равенства. Разумеется, не скрыл он и своего отношения к вопросу об антисемитизме Сталина, указав, что вопрос этот не стоит и обсуждения. «Надо говорить о том,— поучал священнослужитель,— что Сталин — это человек, который не дал состояться заговору всемирного масонства, заговору выродков еврейского народа, которые приехали в эту огромную страну и подумали, что они могут здесь делать все что угодно»34.

Как видим, ничего нового рясоносный почитатель Сталина не придумал, всё традиционно: заговору против России противостоит красный мессия, чутко реагировавший на «мистические импульсы», дававшиеся ему в годы Великой Отечественной войны и, конечно вовремя, возродивший из небытия Русскую Православную Церковь. Что же касается трагедии 1920-1930-х годов, то и здесь все ясно — сам народ был виноват в случившемся, так как равнодушно относился к низверганию церковных святых и осквернению мощей. Посему народ и должен был быть наказан. Бог — великий Педагог, и произошедшее в стране за два послереволюционных десятилетия нужно рассматривать как педагогический прием для «воспитания» народа. Соответственно, антицерковные действия Сталина в 1920-1930-е годы — попущены Самим Богом.

Таким образом, объяснение найдено, Сталин «оправдан». По большому счету отец Евстафий ничего нового не сказал, продолжив идти по старой «государственнической» колее. В самом деле: еще в 1993 году трудами насельниц Свято-Троицкого Ново-Голутвина женского монастыря было издано «Сказание о житии блаженной старицы Матроны», в котором содержалась апокрифическая информация о встрече осенью 1941 года Сталина и старицы, которая якобы и предсказала вождю грядущую победу над немецкими захватчиками. По легенде, Матрона высказала предположение о том, что Бог помилует Сталина, ибо он сам пленник — «Кагановича и всех Тех»35. И хотя в дальнейшем, когда

33 Евстафий, иеромонах. «Смертная казнь — помощь душе преступника» // Новый Петербурга.—

2001. 28 июня.— № 26 (493).— С. 4.

34 Там же.

35 Сказание о житии блаженной старицы Матроны.— М., 1993.— С. 26,113-114.

писалось житие старицы, информация «Сказания» о «помиловании» вождя в него не вошла, легенда проросла новыми подробностями. Апокриф о встрече вождя и блаженной Матроны в 2008 году был даже изложен на страницах газеты «Завтра». Автор материала, ничего не утверждая, все-таки допускает возможность подобной встречи. «Если все-таки признать,— пишет он,— что Сталин, вынужденно переболев большевистским язычеством, исцелился и возвратился к своей исконной Православной Вере, то его визит к матушке Матроне выглядит поступком не менее естественным, чем посещение князем Димитрием Иоанновичем Сергия Радонежского накануне Куликовской битвы»Зб.

В последние годы легенда о встрече вождя и Матроны оказалась проиллюстрирована специфической иконой, на которой старица изображалась благословляющей Сталина. Вождь, разумеется, был без нимба, но само появление его на иконе выглядело вызывающе. Осенью 2008 года разразился скандал: тот самый отец Евстафий, который в 2001 году позиционировал себя как «православного сталиниста», вывесил эту икону в своем храме37. Правда, вскоре он был вынужден покинуть пост настоятеля в Стрельне, а икону из храма удалили, но это не привело к изменению отношения в «подвиг)?» Сталина в среде тех, кто и раньше считал его великим государственником и праведником.

Среди наиболее активных проповедников и популяризаторов таких взглядов — А. А. Проханов, главный редактор газеты государства Российского «Завтра». На страницах этой газеты всегда публиковались материалы, в которых давалась восторженная оценка деяний И. В. Сталина, но в последние годы стала проводиться мысль и о том, что «гений всех времен» — настоящий святой. В 2003 году А. А. Проханов опубликовал статью-сказ под характерным названием «Проповедь Победы», в которой рассказал, что в Москве появился проповедник, указывающий современникам, что «если бы не Победа, земная ось перегнулась, и земля пошла бы крутиться в другую сторону, но Россия ось распрямила, и опять солнце к земле подходит с Востока». Проповедник учил, что «красные герои», отдавшие жизнь за Победу — святые, даже если и не были крещены в Церкви, так как крестились кровью, в боях за Родину.

«Не сейчас, так позже церковь причислит их к лику святых, и будет в Волоколамске построен Храм Великомучеников, за Победу души свои положивших. В этом храме будет двадцать восемь лампад — по числу гвардейцев-панфиловцев. Будут иконы с лампадами, возжженными перед ликами Талалихина и Гастелло, Зои Космодемьянской и Александра Матросова, всех, кто мученически погиб в Краснодоне, а также генерала Карбышева и Якова Джугашвили». Те же, кто погубил советскую страну и ныне за Победу прячутся, легко узнаются по вопросу: кто генералиссимус Победы, ведь они ни за что не назовут Сталина. «Еще говорит проповедник, что Победа — это и дело, и время, и учение, и Дух Живой, и Россия Земная, и Россия Небесная, и Рай, который тоже — Россия». Разумеется, Победа множит своих святых и по сей день, святыми являются и баррикадники Дома Советов 1993 года, и убитый на Чеченской войне солдат Евгений Родионов, и погибшие моряки «Курска». Им уже написана икона. За Победой и Гагарин в космос летал, многое из рассказанного и поведав этому неизвестному московскому проповеднику38.

36 Рябинин Ю. Воля и вера // Завтра. Газета государства Российского.— 2008. 5 марта. — № 10 (746).—С. 3.

37 http://wvw.gazeta.spb.ru/94308-0/

38 Проханов А. Проповедь Победы // Завтра. Газета государства Российского.— 2003. 6 мая.—№ 19 (494).—С. 1.

Сказка, как известно, всегда служит научению слушающего, несет в себе определенный моральный императив. Что несет переданная А. А. Прохановым сказка, понять не трудно. Он озабочен сакрализацией советского проекта, понимаемого им в первую очередь как проекта государственнического, который не прерывал, а продолжал имперское строительство исторической России. Следовательно, эта Россия никогда «не терялась», не уничтожалась в революционное лихолетье 1917 года. Сталин же был олицетворением этой новой/старой России, свершителем титанического подвига укрепления и отстаивания ее от напастей и врагов — внутренних и внешних. Трудно не признать в этом советском титане святого, полностью раскрывшего себя как отца народа в трагический период Великой Отечественной войны.

Поэтому невозможно не сказать о последовательности А. А. Проханова, который в конце концов откровенно и недвусмысленно заявил: «Победа — Религия, Сталин — святой». Более того, главный редактор «Завтра» подчеркнул, что «Победа в Великой Отечественной войне должна быть приравнена к сотворению Адама, избавлению земной жизни в ковчеге Ноя, пришествию на землю Христа». Тогда «белое» царство и «красный» период, по его мнению, соединились, «сплавились» воедино, а государственная машина стала «вместилищем духа». Говоря все это, А. А. Проханов не забывал напоминать читателям, что эта религия не противоречит Христу и «хлеб насущный» для всех будущих русских поколений, «Столп утверждения истины». После подобных заявлений уже не может поражать заявление о том, что генералиссимус Сталин — святой, чье имя просияет среди спасителей России и мира39.

В представлении сторонников прохановских построений, отказ от признания «искупительной» жертвы русского/советского народа и, следовательно, от признания святости И.В. Сталина символизирует чуть ли не историческую измену, предание забвению или даже поругание славного имперского прошлого Родины. Символ победы замещает символизируемое, в нашем случае — победу в Великой Отечественной войне. Ничего нового здесь нет, опять неудачное повторение прошлого; перефразируя поэта, можно следующим образом выразить основную «религиозную» мысль А. А. Проханова: я говорю Сталин — подразумеваю народ, говорю народ — думаю о Сталине. В 2008 году эта мысль получила очередное подтверждение в новой статье А. А. Проханова, называвшейся «Душа — христианка, народ — сталинист».

Вспоминая рейтинговое голосование, проведенное государственным телевидением в связи с проведением шоу «Имя России», Проханов заявил о безусловной победе Сталина, с гордостью отметив, что «наш народ исповедует религию государства», что государственная идея — «символ веры», за который русские всегда умирали. Откровеннее не скажешь: Проханов поставил в прямую зависимость ностальгию по Сталину и «религию государства». Как здесь не вспомнить высказывание А. Гитлера о действительном идеализме, который «есть не что иное, как подчинение интересов и всей жизни отдельного лица интересам и всей жизни общества»!40 А ведь под обществом фюрер понимал государство. Пророк религии Победы против собственной воли оказался банальным идеологическим эпигоном того, победу над кем он всегда рассматривал как высшее достижение сталинизма. Но подобная «мелочь» вряд ли могла бы смутить патриотического «богостроителя», для него важно любыми способами доказать, что Сталин — положительный герой отечественной истории, не диктатор, а монарх, «тайный правопреемник Романовской династии».

39 Проханов А. Победа — религия, Сталин — святой // Там же. 2004. 5 мая.— № 19 (546).— С. 1.

40 Гитлер А. Указ. соч. С. 251.

«Мистическая Победа, соединившая Сталина с небом,— пишет Проханов,— “помазала” его на державное царствование. Недаром он встречался со Святейшим Патриархом Алексеем (Симанским — С. Ф.) и спрашивал, возможен ли тайный чин венчания на царство». Так появляется очередной апокриф о вопросе, якобы заданном Сталиным главе РПЦ о чине венчания. Но на этой сенсационной констатации А. А. Проханов не останавливается, заявляя своим читателям, что красный вождь, как и последний российский император, был предан, оставлен ближайшими соратниками и жестоко убит. Соответственно, протягивается «мистическая нить», соединяющая «белого» и «красного» помазанников. Что же дальше?

И на этот вопрос у А. А. Проханова есть связный ответ: «Сегодня хранителем “имперской лампады” является не царь, и не вождь, а народ» (выделено мной.— С. Ф.). Осталось только дождаться того дня, «когда народное шествие понесет рядом две иконы — Царя-Страстотерпца и Вождя-Победителя»41. Получается, что автор и его единомышленники воспринимают народ (который «всегда прав») как коллективного носителя и хранителя странным образом сформулированного теократического принципа, при этом искусственно соединяя российский имперский монархизм и сталинский большевизм, разумеется, на национальной подкладке. Народ становится коллективным «помазанником», осуществляющим «высшую волю», несмотря на все козни врагов-русофобов. А. А. Проханов, совершенно очевидно, является сторонником народно-общественного строя, который его непримиримые оппоненты справа (или слева?) — маргиналы образца «архиепископа» Амвросия (фон Сиверса) называют национал-социалистическим и связывают с явлением «русского Гитлера». В который раз круг замыкается.

Впрочем, необходимо признать, что А. А. Проханов, в отличие от большинства своих единомышленников, не может характеризоваться воинствующим антисемитом (или «антисионистом»). Для большинства же апологетов Сталина это — один из краеугольных камней, на которых держится их политическая конструкция. Гениальность Сталина, его вйдение будущего, апологеты в большинстве своем связывают с борьбой большевистского лидера с «мировым сионизмом» — «главным врагом» России в прошлом и настоящем. Показательно, что в 1999 году прокоммунистическая газета «Досье гласности», наравне с апологетическими материалами, посвященными генералу А. М. Макашову, поместила воспоминания А. М. Коллонтай (ранее опубликованные в № 8 журнала «Диалог» за 1998 год), в которых Сталин предстает настоящим «провидцем». Публикация так и называется: «Он был провидцем».

Согласно помещенным в «Досье» материалам, беседуя в ноябре 1939 года с полпредом СССР в Швеции А. М. Коллонтай, вождь рассказал ей о грядущих нестроениях, о том, что многие дела коммунистической партии и народа будут извращены и оплеваны, а «сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя,— замечал Сталин,— тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний. Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР — в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России». Далее вождь говорил о национализме, который «поднимет голову», о появлении внутри наций множества «вождей-пигмеев»,

41 Проханов А. Душа — христианка, народ — сталинист // Завтра. Газета государства Российского,— 2008. 16 июля.— № 2-9 (765).— С. 1.

о том, что «особенно взбудоражится Восток» и возникнут противоречия с Западом. Однако новые поколения поднимут знамя своих отцов и дедов «и отдадут нам должное сполна»42.

Безусловно, необходимо учитывать время подобных публикаций, не забывая и о политической направленности публикаторов, в 1990-е годы неустанно выступавших с нападками на российскую государственную власть. Тогда И. В. Сталин неизменно противопоставлялся современным руководителям во главе с Б.Н. Ельциным. Но интересно не только это. Важно отметить, как вовремя появились в печати и стали популяризироваться всяческие сказания о мудром Сталине, стилистически похожие на истории о монахе Авеле-прорицателе, которые, к слову сказать, получили особое распространение в церковной и околоцерковной маргинальной среде в то же время. «Еврейская» тема и там не оказалась обойденной, Авель «предсказал императору Павлу I, что Россию в дальнейшем постигнет “грядущее иго55 — безбожное (жидовское)43. Сказочно-лубочное изложение, в духе прохановского сказа об объявившемся в Москве проповеднике Победы, вполне вписывается в общий контекст маргинального ожидания скорейшего изменения политического бытия, подаваемого, конечно, в религиозной апокалиптическо-хилиастической форме. Жанр требует следования определенным правилам, одним из которых является обязательное описание как козней хитроумных врагов, так и неизбежной победы в борьбе с ними. Новые «святые» в данном случае оказываются необходимы. Парадоксальным образом Сталин становится таким же мифологическим персонажем, как, в частности, и Авель-прорицатель, также в своем прошлом «обеспокоенный» неизбежно плохим грядущим.

Для православных маргиналов Сталин более всего — государственник, выступающий против «м1рового зла», олицетворяемого сионизмом. Вполне естественно поэтому, что его религиозные почитатели, выпустившие даже сборник «О Богоданном Вожде Русского Народа Иосифе Великом», открыли его апокрифической фразой самого вождя, «заявившего» некогда: «Я никогда не был революционером, вся моя жизнь — непре-кращающаяся борьба с сионизмом, цель которого — установление нового мирового порядка. Противостоять их планам сможет только Империя. Не будет ее — погибнет Россия, погибнет мир... Хватит утопий! Ничего лучше Монархии придумать невозможно, а значит, не нужно. От Единовластия нам никуда не уйти!»44. Получается, что борец с сионизмом не может быть революционером, он только охранитель нормальной жизни своего народа. Охранить же народ можно лишь в условиях единовластия, не принципиально — имперского или советского. Сионизм, получается, «враг на перспективу», враг, использующий инструменты разрушения монархических устройств, т. е. использующий принципы демократии.

Мысль не свежа. Она получила отражение в «Протоколах Сионских мудрецов» и была хорошо усвоена другим «мессией» XX века — Адольфом Гитлером. Последний, заявляя в «Моей борьбе» о лицемерии и лжи сионизма, доказывающего необходимость образования самостоятельного еврейского государства в Палестине, подчеркивал, что оно «нужно евреям вовсе не для того, чтобы там действительно жить, а только для того, чтобы создать себе там известную базу, не подчиненную какому бы то ни было

42 Он был провидцем // Досье гласности.— 1999.— № 2.— С. 12.

43 См.: Житие преподобного Авеля прорицателя.— М., 1995.— С 39.

44 http://www.ic-xc-nika.ru/texts/Alexandrov_M/Sborniki/Stalin_Iosif_Vissarionovich/Veclinaia. ратаі_!о8ііи_5іа1іпи_оІ_ЇІи88кодо_]ЯаґосІа.1гіт1#_Тос210785709

контролю других государств, с тем, чтобы оттуда можно было еще более невозбранно продолжать политику мирового мошенничества»45.

Нет сомнений, что приписавшие И. В. Сталину слова о мировом сионизме, желающем установления нового мирового порядка, оценивали бы его иначе, чем «мировое мошенничество». Таким образом, главный противник Гитлера, боровшийся против него и его «нового мирового порядка» в годы Великой Отечественной войны, оказывается стратегическим единомышленником лидера германских национал-социалистов по части негативного восприятия сионизма.

К жупелу сионизма нам еще придется обращаться в связи с разговором о восприятии современными маргиналами «Протоколов Сионских мудрецов». Сейчас же хочется отметить, что составители сборника «О Богоданном Вожде» не забыли включить в него сюжет об исторических параллелях между Сталиным и двумя древними царями — Навуходоносором и Киром. Первый разрушил Иерусалим и покарал Богоносный Народ, заставив всех преклониться перед могуществом вавилонского владыки. Второй, отпустивший иудеев из вавилонского плена, именуется Божиим избранником. Примеры из Священного Писания выбраны не случайно, намек на Сталина очевиден. Сталинисты и в этом случае идут вслед за катакомбниками — почитателями Адольфа Гитлера (или катакомбники за сталинистами, разобрать трудно). Нам уже приходилось писать о том, как поклонники фюрера сравнивали его с царем Киром и называли «богоизбранным вождем-помазанником»\ Комментировать здесь нечего, можно только вспомнить фразу из Книги Экклезиаста: «...и возвращается ветер на круги свои» (Эккл 1:6).

Но составители сталинского сборника пошли дальше, решив объяснить «божественное» величие советского диктатора с помощью произвольно откомментированного и выборочно процитированного евангельского текста и огульно обозвав всех несогласных с ними фарисеями, про которых «Дух Святый устами Предтечи и Крестителя Господня Иоанна» сказал: «порождения ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева за осуждение и хулу [на Богом данного Российского Вождя Иосифа Сталина]? Сотворите же достойный плод Покаяния, [ибо]46 уже и секира [грядущего Царя-По-бедителя] при корне дерева лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф 3:7-10; выделено мной. — С. Ф.)47. Царь-Победитель, под которым, видимо, понимается грядущий Помазанник, оказывается, накажет за гнев и хулу на Сталина. На столь сильный богословский ход трудно найти вразумительный аргумент, как трудно доказать неправоту человека, утверждающего, что он изрекает истину, только потому, что говорить неправды — не может.

Согласно представлениям мифотворцев, Сталин осуществил четыре крупнейших «богоугодных» дела, за что ему вовеки должен быть благодарен русский народ. Во-первых— его руками народ и был спасен от истребления «внутренним врагом», под которым понимаются все «слуги сатаны», начиная от «ленинской гвардии» и заканчивая «клятвопреступным духовенством», интеллигенцией, офицерством и финансовыми магнатами. Во-вторых — его руками народ был спасен от истребления во время войны

45 Гитлер А. Указ. соч. С. 272.

46 Далее текст обрывается: составители выбросили из цитаты 9-й стих: «и не думайте говорить в себе: “отец у нас Авраам”; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф 2:9).

47 http://www.ic-xc-nika.ru/texts/Alexandrov_M/Sborniki/Stalin_Iosif_Vissarionovich/Vechnaia_ ратаЫо$йи_51а1ти_о1_11и88кодо_№гс^а.Мт1#_Тос210785709

с гитлеровской Германией. В-третьих — «руками И. В. Сталина Господь спас Русский Народ от истребления порабощенной каббалистами Америки». И в-четвертых — руками Сталина Бог сохранил жизнь грядущему русскому Царю-Победителю антихриста48. Последнее замечание особенно характерно, ведь маргиналы, почитающие Сталина как святого, верят в то, что в 1950-е годы этот Царь-Победитель и родился, а «каббалисты» в белых халатах, стремясь его извести, начали уничтожать младенцев мужского пола. Так оправдывается и объясняется пресловутое «дело врачей», последний мифологизированный «подвиг» советского полубога, в котором медики выступают коллективным Иродом.

Здесь же приводятся тропарь и кондак «Святому Богоданному Вождю Русского Народа, “стальному императору” Иосифу Великому (Сталину)», в которых обыгрываются названные выше «богоугодные» дела советского диктатора. Они столь характерны, что их стоит привести целиком. Итак,

«Тропарь Иосифу Великому, глас 4-й

Богомъ данный Вождю Богоизбраннаго Народа Русского, / Силою Власти Свыше отъ Бога обличенный/ по образу Царскому былъ еси Премудре Иосифе;/ въ Истен-ней ВН5рт& сокровенный подвйжниче,/ ветхозаветному Иосифу вь новомъ Египте уподобргоыйся,/ Народ Божий под игом жидов сущий за1щт*вый и сохранивый/ Щитъ и Ограждеше Народа нашего (Державу Российскую) восстановйвый и укрепйвый; / и темъ Народ Иаков и Наследие Израиль отъ истребления (жидами) сохранивый, / Царя-победителя отъ волковъ въ халатахъ белыхъ заищтйвый/ самъ же мученическую кончину отъ жидовъ приемый,/ того ради моли о насъ Христа Бога/ Стальной императоре Великий Иосифе, / Богом данный Вождь Россшския Земли.

Кондак, глас 4-й

О Святой Праведный Велйкш Иосифе, / Богоданный Вождю Богоизбраннаго Народа Русскаго, / Державу нашу из пепла возсоздавый / и Русскш Родъ всемирной славою венчавый; / врази Руси мечемъ сокрушивый и победивый/ жидовъ многихъ въ Отчизне нашей истиребйвый,/ предателей Бога, Царя и Россш праведной казни предавый/ народы Россшсюя жезломъ железнымъ упасший. / Восстани нын^ огненнымъ духомъ твоймъ/купно съ Богов^нчанныя Цари и добропоб^дные Архистратиги,/ и вся Святыя Россшск1я Земли; / да Силою Русского Креста въ Разумъ Истины да приидемъ, / и Благое иго Царской Власти Христа Царя на себе восприймемъ/ ненавистное иго жидовское съ себя скйнемъ/ и ве^хъ враговъ Божихъ и рода людскаго со Христомъ (со Христом Господом под водительством Его Помазанника — Христа Господня) повергнемъ»49.

Я сознательно оставил орфографию приведенных текстов, чтобы лишний раз показать любовь маргиналов к стилизации, практически всегда неуместной и топорной. Разумеется, столь «творческий» подход к периоду второй половины 1920 — начала 1950-х годов и лично к И.В. Сталину, проявленный составителями сборника «О богоданном вожде», свойственен не многим поклонникам генералиссимуса. Но магистральную линию развития взглядов на Сталина и сталинизм составители определили

48 Там же.

49 Там же.

верно. Это линия безусловной апологетики сталинского периода, через призму которого современные почитатели вождя пытаются смотреть на настоящее и рассуждать о будущем. Наиболее последовательным проводником «магистральной линии» еще со второй половины 1990-х годов стала газета «Русь Православная», регулярно писавшая о самодержавной монархии как идеале государственного устройства и всячески поддерживавшая идею «православного сталинизма».

Рассуждения о «православном сталинизме» объединяли как клириков РПЦ, негативно относившихся к принципам «демократии» и политическому устройству посткоммунистической России, так и коммунистов, придерживавшихся крайне националистических взглядов, убежденных в том, что в 1930-х годах Сталин разгромил «банду русоненавистников», сплотив вокруг себя группу русских коммунистов — Куйбышева, Жданова, Жукова и других50. Старые песни о главном, как видим, звучат не переставая: опять борьба с врагами русского народа, сплочение русских сил, гимн государственной силе. Что же касается репрессий, то и этот вопрос не остается у «православных сталинистов» без ответа. По мнению публициста «Руси Православной» Георгия Александрова, высказанному еще в 1998 году, «объективная оценка роли Иосифа Сталина в русской истории вовсе не оскорбляет память российских новомучеников и исповедников. Мученики были и в эпоху императора Константина, сделавшего в итоге христианство официальной религией Римской империи, крестившегося лишь на смертном одре и тем не менее прославленного Церковью в сонме угодников Божиих наравне с Апостолами Христовыми»51.

Заявление характерное, но не шокирующее: для исповедующих религию поклонения государству не слишком важно, сколько жертв принесено на алтарь «держав-ности»; волевой импульс сталинизма куда важнее. Сталинский государственный национализм эклектично соединяется с «православным вероучением» (под которым видится преимущественно внешняя «симфоническая» традиция). Отсюда и призывы к сохранению исторической преемственности, понимаемой как соединение социальных достижений советской эпохи и духовных сокровищ православия. Это соединение обыкновенно и получает наименование «православного сталинизма», который по мысли новоявленных сталинистов спасет Россию «от окончательного порабощения»52. Вопрос «от порабощения кому?» для этих людей не существует, ответ на него давно получен. Это «демократические инсинуаторы» и современные последователи «ереси жидовствующих»53.

Среди тех, кто внимательно следил за развивавшимся в 1990-е годы процессом «религиозного переосмысления» роли Сталина в истории страны, был и лидер КПРФ Г. А. Зюганов, к тому времени получивший ученую степень доктора философских наук. В поисках идеологических союзников он обратил свой взор на Русскую Православную Церковь, вынужденно признав, что реализация Советского Проекта, в основе которого лежала жажда справедливости, была омрачена «безумием богоборчества и идеологическим догматизмом». Церковь для Г. А. Зюганова — один

50 Монахи воин. Беседа генерала Альберта Макашова с игуменом Алексием (Просвириным) // Русь Православная.— 1999.— № 1 (19).— С. 4.

51 Александров Г. «Православный сталинизм» как факт русской истории // Русь Православная,— 1998.— № 7 (13).— С. 3.

52 Там же.

53 Цветков Вл. К вопросу о «православном сталинизме» // Там же. 1998.— № 10 (16).— С. 3.

из главных гарантов национального единства, защитник народных святынь, хранитель и проводник вечных ценностей православной духовности и христианского патриотизма54, т. е. по большому счету — религиозно-этническая сила. Христианская Церковь, где, по слову апостола Павла, нет ни эллина, ни иудея, воспринимается национальной по преимуществу величиной. Борьба за этнос, за народ, несмотря на порой звучащую «интернациональную» лексику, для Г. А. Зюганова — приоритетна. А где есть борьба, там есть и враг. У Г. А. Зюганова и тех, кто называет себя «православными сталинистами», почитает Сталина в качестве святого, есть общие противники, о которых нам уже не раз приходилось упоминать. Это — «сионисты». Без объяснения роли «вездесущих сионистов», как мне кажется, невозможно понять побудительные причины, заставляющие «православных сталинистов» видеть в своем кумире «святого» и «мученика». В сталинской мифологии, как, пожалуй, и в гитлеровской, борьба с «силами зла», олицетворяемого «сионистами», занимает одно из центральных мест. О сионизме говорят и церковные, и коммунистические деятели, называющие себя «патриотами».

Классическое определение сионизма еще в начале XX века было дано на страницах «Еврейской энциклопедии», указывавшей, что сионизм есть организованное еврейское движение, имеющее целью экономическое и культурное возрождение еврейского народа в Палестине. Первые основатели политического сионизма исходили из факта антисемитизма как отрицательного момента в еврейской жизни. Кроме того, теория сионизма развивалась под сильным влиянием извне, а именно под влиянием пробуждения национального самосознания у других народов современного им мира55. Таким образом, зарождение в конце XIX века сионистского движения следует рассматривать в общеевропейском контексте, не абсолютизируя сионизм и не пытаясь дать ему «религиозно-политическую» оценку. В конце концов, в практической политике любое серьезное действие всегда приводит к противодействию испытывающих давление сил.

Революция 1917 года, проходившая под лозунгами интернационализма и братства всех народов, не привела, однако, к глобальному изменению самосознания народов, в том числе русского и еврейского. В стране «победившего социализма» антисемитизм победить не удалось, доказательством чему, к слову, и стала сталинская послевоенная политика. Красный диктатор, которого современные «патриоты» поминают как борца с «русоненавистниками» (т. е. большевистскими лидерами-евреями — Л. Д. Троцким, Г.Е. Зиновьевым, Л. Б. Каменевым и иже с ними), разыграл старую карту казенного шовинизма. В дальнейшем столь явно коммунистические вожди СССР ее уже не разыгрывали, но заявления о «международном сионизме» были в ходу у партийных идеологов вплоть до перестройки. Так, в политическом словаре, изданном в период краткого правления Ю.В. Андропова, международный сионизм характеризовался как «наиболее реакционная форма еврейского буржуазного национализма, господствующая в государстве Израиль и многих еврейских общинах капиталистических стран. Сионистская идеология называлась идеологией антикоммунизма, антисоветизма и воинствующего расизма; указывалось на его осуждение (в 1975 году) Генеральной Ассамблеей ООН5б.

54 Зюганов Г. Поможем друг другу // Там же. 1998.— № 12 (18).— С. 4.

55 Сионизм // Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе в прошлом и настоящем.— СПб., 6/т.— Т. XIV.— Стб. 330, 333 и др.

56 Международный сионизм // Краткий политический словарь.— М., 1983.— С. 189-190.

О причинах этого осуждения можно говорить отдельно, в нашем случае важно отметить акцент, который делался на политические составляющие сионизма — выступления против коммунистической идеологии и советского строя. Негативно характеризовалась и сионистская идея о всемирной еврейской нации, выводимая из иудаистических представлений о богоизбранничестве, а также пропаганда всеобщности и вечности антисемитизма. Подобные взгляды формировали и официальную советскую политику в отношении сионизма — политику не столько изучения этого явления, сколько его шельмования и вульгаризации. Яркой иллюстрацией подобного вульгарного подхода к проблеме можно считать книгу А.З. Романенко «О классовой сущности сионизма», в которой был дан обзор существовавшей на эту тему литературы. Книга А. 3. Романенко стала последней в СССР официальной работой о сионизме и лишь поэтому представляет научный интерес.

Монографию открывает введение научного редактора (историка КПСС П. Ф. Ме-телькова), прочитав которое становится ясно, как автор видит проблему. Разумеется, не обошлось без штампов: сионизм назван ударным отрядом империализма, крайней разновидностью расизма, идеологией и политикой еврейской буржуазии. Но гораздо интереснее иное: П. Ф. Метельков уверяет читателей, что автор книги показывает: «...создание сионистского государства в Палестине — не единственная цель международного сионизма, стремящегося к захвату все более крупных сфер эксплуатации. Действия еврейской буржуазии по всемерному укреплению своих позиций в США, Западной Европе, Латинской Америке, Африке, в других регионах земного шара, во многих странах, в том числе в ЮАР,— продолжал научный редактор,— выдают подлинные намерения международного сионизма, выступающего в качестве союзника нееврейской буржуазии, но в то же время преследующего узкоэгоистические цели, давно вынашивающего собственные глобальные планы» (выделено мной. — С. Ф.)57

Переводя произнесенную П. Ф. Метельковым фразу на политический язык современных религиозных и националистически настроенных маргиналов, это значит — «вынашивающего планы мирового господства» (иначе как понять прилагательное «глобальные»?). Советский читатель, знакомый с тем, что подобные планы вынашивал и пытался реализовать Гитлер, должен был с самого начала обратить внимание на возможную опасность, нависающую над социалистическим миром и конкретно над ним, живущим в этом интернациональном мире.

Однако задумавшись над опасностью, читатель так и не получал ответа на вопрос, как ее избежать. Об этом он должен был думать самостоятельно. А.З. Романенко лишь «обозревал» «классовую сущность» в изложении советских марксистов, открывая книгу, в соответствии с установившейся в СССР традицией, указаниями классиков марксизма. Впрочем, здесь не все было гладко: работа Карла Маркса, с которой автор начал изложение материала, была написана в середине XIX века и посвящалась не сионизму, а еврейскому вопросу. Романенко, судя по всему, данное обстоятельство не настораживало. Ему важнее было процитировать пассаж о том, что «эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства»58, не особо утруждая себя размышлениями, почему и в связи с чем Маркс, в условиях разрушавшейся в Европе кагальной системы, писал о еврействе.

57 Метельков П.Ф. Сионизм —ударный отряд империалистической реакции // Романенко А. 3. О классовой сущности сионизма. Историографический обзор литературы.— Л., 1986.— С. 9.

58 Романенко А. 3. Указ. соч. С. 15.

Всю работу Романенко разбирать излишне, она не лучше и не хуже остальных опусов на эту тему, но параграф, посвященный взаимоотношениям сионизма и фашизма отметить необходимо. Автор солидаризируется с теми произведениями советских исследователей, в которых «союз сионистов и гитлеровцев» рассматривается «как один из аспектов многоплановой и сложной проблемы взаимоотношений двух разновидностей империалистической реакции»59. Для Романенко очевидно, что лидеры сионизма вступили в сговор с фашистскими лидерами,— не случайно он цитирует минского исследователя В. А. Семенюка, в своей книге, изданной в 1976 году, утверждавшего факт усиления нацистской машины благодаря действиям сионистов60.

Развитие утверждений Семенника и Романенко пришлось уже на наше время, когда идеи исторического ревизионизма оказались востребованы маргинальными адептами «монархической государственности», понимаемой в духе «со искуп ител ь но го » подвига последнего русского венценосца, «мученика» Григория Нового (Распутина), «святого» Сталина и т. п. измышлений. Об этом речь пойдет чуть позже. Сейчас стоит отметить, что почитатели Сталина из КПРФ всегда дистанцируются от таких «исследователей», но тем не менее никогда не забывают о сионизме как таковом, вслед за своими предшественниками считая его реальной опасностью.

Так, Г. А. Зюганов в 2002 году опубликовал в газете «Завтра» статью с громким претенциозным названием — «О национальной гордости патриотов»,— вызывающим в памяти статью В. И. Ленина «О национальной гордости великороссов». Однако и по духу, и по сути — это две совершенно разные работы. Бескомпромиссный социал-демократ, во время неудачной для русского оружия Первой мировой войны (в декабре 1914 года) Ленин доказывал, что «экономическое процветание и быстрое развитие Великороссии требует освобождения страны от насилия великороссов над другими народами», а интерес «национальной гордости великороссов совпадает с социалистическим интересом великорусских (и всех иных) пролетариев»б1, т. е. и с интересами пролетариев Германии! Его национальная гордость — интернационалистична настолько, что он вовсе не стремится демонстрировать собственную заинтересованность в победе России.

Зюгановская статья о другом. Ленинская прямолинейность, антиклерикализм, ненависть к своему рабскому прошлому для лидера КПРФ невозможны, хотя он все-таки прибегает к цитированию ленинской фразы о «социалистическом интересе» пролетариев. Рассуждая на тему национальной гордости, Г. А. Зюганов пытается показать, сколь жертвенным именно для русского народа был XX век, что коммунистическая партия «всегда выступала выразителем народных, следовательно, и национальных, государственных, интересов России». Полагая, что после прихода большевиков к власти «патриотические задачи национально-государственных интересов страны совпадали с задачами социалистических преобразований», Г. А. Зюганов соединяет патриотизм и социализм, отстаивание которого выглядит тем колоритней, что показано на фоне «антирусской истерии троцкистов». Подчеркивание роли Сталина, критика «катастройки» и эпохи Ельцина также вполне оправданы в устах лидера КПРФ. Но все это не ново.

59 Там же. С. 114.

60 «К счастью,— писал Семенюк,— их преступным планам, направленным на то, чтобы расколоть антигитлеровскую коалицию, удержать продвижение советских армий и спасти фашистский режим от окончательного разгрома, не суждено было осуществиться» (Цит. по: Там же).

61 Ленин В. И. О национальной гордости великороссов //Ленин В. И. Сочинения,— М.; Л, 1929.— Т. XVIII.— С. 82,83.

Интереснее то, что последний раздел статьи Г. А. Зюганов посвятил ни чему-ни-будь, а именно сионизму, указав на неправомерность смешения вопроса о сионизме как политическом явлении и еврейского вопроса. Не давая ответа на законное недоумение — а что же тогда еврейский вопрос? — Зюганов повторяет зады старых советских учебников, подчеркивая: «Сионизм реально проявил себя как одна из разновидностей теории и практики наиболее агрессивных империалистических кругов, добивающихся мирового господства». Что это за круги — совершенно непонятно, тем более что борьба с сионизмом не есть борьба с еврейским народом или государством Израиль! С кем же бороться, с абстракцией, непрестанно, вот уже более столетия стремящейся поглотить мир?! Ответа нет. Но есть «сочувствие» к евреям, ибо «распространение сионистской идеологии в еврейской среде есть ни в коем случае не вина, а беда еврейского народа».

И хотя беда — не вина, «наш народ не слепой. Он не может не видеть того, что сионизация государственной власти России была одной из причин нынешнего катастрофического состояния страны, массового обнищания и вымирания ее населения. Он не может закрывать глаза на агрессивную разрушительную роль сионистского капитала в развале экономики России и расхищении ее общенародного достояния. Он справедливо задается вопросом, как могло произойти такое, что ключевые позиции в ряде отраслей экономики захвачены в ходе приватизации преимущественно представителями одной национальности. Он видит, что в руках тех же лиц сосредоточен контроль над большинством электронных средств массовой информации, ведущих разрушительную борьбу против нашего Отечества, нравственности, языка, культуры, верований»62. Персонально никто не назван, но, как говорили древние,— sapienti sat. К тому же ничего не сказано о том, завершился ли период «сионизации» государственной власти. Отечество, давно уже не социалистическое, опять в опасности, враг коварен и жесток, озабочен единственной целью — окончательно уничтожить Россию, очернив при этом бескорыстных «патриотов»! Это ли не питательная среда для возникновения (или реанимации) старых «теорий заговора», позволяющих, схематизируя историю прошлого, изрекать банальные истины о дне сегодняшнем.

Конечно, Г. А. Зюганов не идет так далеко, как некоторые его единомышленники из рядов «патриотических сил», от разговоров о сионизме переходящих непосредственно к «анализу» «Протоколов Сионских мудрецов» и популяризации идей ревизионизма. Но объяснения этому — скорее политические, чем идейные. Большинство сторонников «сионистской версии» развития новейшей истории — маргиналы, а Г. А. Зюганов — крупный общественный деятель и даже доктор философских наук. Хотя, по сути, данное обстоятельство ничего не меняет.

Лишнее доказательство сказанному— работа О. А. Платонова, давнего борца с «масонами» и почитателя «старца» Григория Распутина, посвященная изучению Сионских протоколов. Автор пытается доказать, в духе советских «антисионистских» книг и статей, связь Сионских протоколов и фашизма, не выходя за круг популярной в правых кругах глобальной темы «жидо-масонского заговора». Для О. А. Платонова очевидно, что правоту протоколов, имея за плечами опыт XX века, оспаривать невозможно, что протоколы — единственный документ, точно раскрывающий смысл произошедшего в минувшем столетии. Поэтому популярность протоколов для него — естественна и не удивительна.

62 Зюганов Г. О национальной гордости патриотов // Завтра. Газета государства Российского.—

2002. 3 сентября.— № 36 (459).— С. 3.

В самом деле: эти материалы были изданы почти на всех языках мира сотни раз, по объему массовых тиражей уступая только Библии и сочинениям В. И. Ленина63.

С последним утверждением не поспоришь, XX век, действительно, оказался исключительно восприимчив к Сионским протоколам. Данное обстоятельство давно подмечено и проверено. Однако об истинности протоколов все это свидетельствовать не может,— просто документ появился в то время, когда традиционный европейский мир, не исключая Российскую империю, стоял на пороге глобальных изменений, не только экономического, но и социально-психологического порядка. Пережив Первую мировую войну, наблюдая развитие русской революции и обрушение великих империй, многие современники тех лет искали (и находили) ответ на вопрос о случившемся в действиях неких «злокозненных» сил, осуществлявших тайные планы по завоеванию всего мира. «Протоколы Сионских мудрецов» доходчиво объясняли происхождение «мирового зла», используя старую как мир теорию заговора. По верному утверждению

С. Дудакова, «литература, построенная на мифо-идеологическом фундаменте борьбы “одного народа со всеми”, обречена не только на “тавтологию” представлений и тем, но и на “дурную бесконечность” фабул и сюжетов, отражающих в каждом элементе всеобщие “свойства и явления”»64.

Но в нашем случае важнее обратить внимание даже не на это, ибо верящему в заговор доказать его реальность не представляет труда65. Важнее отметить, что история «Протоколов» некоторыми современными церковными маргиналами связывается с историей идеологических установок германского национал-социализма, причем последний сопрягается с сионизмом. Для маргиналов никакой ошибки в подобной постановке вопроса нет. Их логика очевидна: есть христианское понимание избранничества как обязанности служить ближнему, а есть понимание «талмудического иудаизма» и фашизма, воспринимающих избранничество как право господствовать над людьми. «Неудивительно,— пишет, к примеру, О. А. Платонов,— что многие идеологические установки фашизма являлись переложением древних расовых идей Талмуда, буквально повторяя мысли и положения Сионских протоколов»66.

Сделав подобное заявление, Платонов идет дальше, смело утверждая, что для иудейских вождей еврейский народ был только материалом в исполнении их планов по отрезанию «больных и засохших ветвей». Соответственно, и геноцид еврейского народа, по Платонову, осуществлял не только Гитлер, но и иудейские вожди — X. Вейцман, Д. Бен-Гурион и другие, что свидетельствовало об объединявшей сионистов и нацистов общей идеологии Сионских протоколов, делавших «любой народ объектом человеконенавистнических манипуляций и чудовищных расовых чисток». Гитлер ставится на одну доску с Д. Бен-Гурионом, и оба объявляются «братьями по духу», превращавшими «свои народы в материал для осуществления бредовых избраннических идей»67.

63 Платонов О. Загадка Сионских протоколов.— М., 2008.— С. 8.

64 Дудаков С. История одного мифа. Очерки русской литературы Х1Х-ХХ вв.— М., 1993. — С. 232.

65 Платонов, к примеру, «предполагает», что Сионские протоколы были «составлены в среде наиболее радикальных иудейско-талмудических и масонских лидеров и отражали ж тайные чаяния о мировой власти и политические установки в отношении неевреев» (Платонов О. Указ. соч. С. 149). Предположение вполне традиционное для маргиналов, называющих себя «православными патриотами», и при объяснении русской истории XX в. вовсю использующих теорию «жидо-масонского заговора».

66 Там же. С. 530.

67 Там же. С. 536,542.

Так «модернистски» О. А. Платонов подошел к изложению постулата (еще советского образца) о связи сионизма с фашизмом. «Модернизм», действительно, имеет место: в частности, лидеры сионистского движения названы «иудейскими вождями», т. е. религиозными лидерами, кровожадно желающими утверждения еврейского господства за счет уничтожения (по Платонову,— «чистки») еврейского народа и союза с самым безжалостным врагом еврейства! Получается, современный «знаток» Сионских протоколов не знает (или не хочет учитывать) той очевидной истины, что сионизм первой половины XX века — сугубо политическое, а не религиозное течение — со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе и невозможностью считать X. Вейцмана и Д. Бен-Гуриона «иудейскими вождями». Платонов не желает также анализировать безусловно положительного отношения к «Протоколам» лидера германских национал-социалистов, еще в «Моей борьбе» заявившего об опасности «сионизации» и призывавшего активно бороться с ней. Как же и почему Гитлер «поступился принципами»? У Платонова ответа мы не найдем. Главное для него — доказать, что сионизм тождественен фашизму и что фашизм вышел именно из сионизма.

Впрочем, только этой констатацией дело не ограничивается. Платонов вспоминает новых ревизионистов, заявляя, что и после войны иудейские вожди решились на обман, указав на б миллионов погибших евреев. Для него цифра погибших преувеличена примерно в 10 раз и «является плодом иудейско-талмудического мифотворчества». Холокост для Платонова — миф, оскорбляющий человечество, так как представляет еврейский народ главной жертвой войны, «которую развязал наиболее последовательный выразитель имперских идей западной, иудейско-масонской цивилизации, маньяк и человеконенавистник (и не только в отношении евреев) Адольф Гитлер»б8. В данном случае Платонов, как и все, разделяющие мнение о «надуманности» Холокоста (в том числе и сторонники «святости» Гитлера типа «архиепископа» ИПХ Амвросия), основывает свои утверждения на работах западных ученых-ревизионистов, прежде всего на книге Юргена Графа «Великая ложь XX века».

Книга этого швейцарского историка в 1990-х годах была переведена на русский язык и получила безусловное одобрение среди отечественных маргиналов совершенно разного толка, объединенных, однако же, верой в вездесущность стремящихся к мировому господству сионистов. В предисловии к монографии Ю. Графа ее переводчик —

С. Воронцов не случайно подчеркнул, что сионисты «прекрасно понимают — правда о холокосте сильнейшим образом подрывает их бесчеловечное иго, с такими усилиями вновь навязанное русскому народу»б9. Таким образом, для современных «пользователей» ревизионизма важным оказывается не поиск исторической правды о погибших в годы Второй мировой войны (о чем при случае маргиналы любят рассуждать), а доказательство давно усвоенной ими «истины» о сионизме.

Заявления русских сторонников ревизионизма о Холокосте удивительным образом сопрягаются с замечаниями современных почитателей И. В. Сталина о ГУЛАГе. В самом деле: если, как говорят ревизионисты, в нацистской Германии не было систематической политики истребления, а в лагерях умирали (и евреи, и неевреи) только от эпидемий и лишений/0, то почему большевистское руководство должно было уничтожать миллионы

68 Там же. С. 542, 543.

69 Воронцов С. «От переводчика» // Граф Ю. Великая ложь XX века. Миф о геноциде евреев в период II Мировой войны.— СПб., 1997.— С. 5.

70 Граф Ю. Указ. соч. С. 167.

человек и устраивать лагеря смерти? Ревизия никогда не бывает «однобокой». Обращение к статистике помогло. К примеру, бывший председатель КГБ СССР В. А. Крючков в интервью 2004 года напомнил, что с 1931 по 1953 год к уголовной ответственности в Советском Союзе привлекалось 3 миллиона человек, из которых около 800 тысяч расстреляли. По мнению Крючкова, на Западе массовых репрессий было гораздо больше71. Не вдаваясь в подробности, можно заметить, что в это число не вошли миллионы погибших от спровоцированного властями голода, насильственных массовых переселений, невольных участников коммунистических строек и т. п. Но это не важно, ведь «по статистике» получается, что в СССР ежегодно расстреливали около 25 тысяч человек из почти 94 тысяч привлеченных к ответственности! Немного!

Подобные расчеты в последнее время активно используются с самыми разными целями, но всегда прикрываются благородными указаниями на восстановление исторической истины. Некоторые публицисты глумливо замечают, что понять правду трудно тем, кто во времена демократии отравился «недоброкачественной духовной пищей типа “Архипелаг ГУЛАГ”, “Колымские рассказы” и прочей бредятиной»72. Странно ли все это, нужно ли доказывать обратное борцам за «истину»? Полагаю, что нет. Важнее понять их основную идею. А она заключается в стремлении так изложить прошлое, чтобы возможно лучше было манипулировать настоящим и формировать у новых поколений такие представления о будущем, которые отвечали бы идеологическим установкам проводников новых/старых идей.

Пример сказанному — скандал, разразившийся весной 2009 года, после выхода в свет учебного пособия Санкт-Петербургского университета МВД. Пособие называлось «История отечественного государства и права. 1985-1991 гг.». Автор его, профессор университета, в духе борцов за «истину», о которых нам уже приходилось говорить, углубляясь в советский период, называет Л. Д. Троцкого «прямым резидентом сионистских кругов в России», пишет об убийстве сионистами И. В. Сталина, аттестует М. С. Горбачева как еврея, все сделавшего «во имя нашего Бога Моисея»/3. Учебник из продажи изъяли, но дело, разумеется, не в нем. Все это — симптомы социальной болезни, переживаемой ныне Россией. Исторический миф оказывается политическим оружием в руках умелых манипуляторов и демагогов, прекрасно усвоивших мысль Талейрана о том, что история есть политика, опрокинутая в прошлое. Но можно ли назвать «опрокинутое прошлое» перспективной для страны политикой?

Вопрос риторический.

«Святые» Гитлер и Сталин — лишь пример по теме современного мифотворчества, в котором история является тем «крюком», на который «нанизываются» всевозможные апокрифы и тенденциозно поданные факты. Ностальгия по государственному «величию», неизменно вырождающаяся у борцов за «истину» в культ героев, это величие олицетворяющих, в православной среде тем более опасна, что заставляет оценивать былое в системе произвольно выбранных религиозных координат. «Свои» святые в такой системе столь же необходимы, как и олицетворяющие зло враги. Даже находясь на принципиально разных позициях, маргинальные сторонники «святости» лидера германских национал-социалистов и адепты «праведного» Иосифа Сталина пользуют -

71 Бондаренко А. Ю., Ефимов Н. Н. Утаенные страницы советской истории,— М., 2008.— С. 375.

72 http://wvw.proza.ru/2006/08/29-199

73 См.: Дрожжин В. А. История отечественного государства и права. 1985-1991 гг. Учебное пособие.— СПб., 2009.

ся одними и теми же историческими примерами и социальными лекалами, не всегда успевая задуматься над необходимостью следить за аргументами противоположной стороны. Объединяет их гораздо больше, чем разъединяет. Они непримиримы к противнику, усматриваемому и теми, и другими в набившем оскомину международном сионизме. Они оправдывают или не замечают ту кровь, которую пролили их «праведники», никогда не заостряя внимания на вопросе о соотношении цены, уплаченной за достигнутую «цель» и самой «целью». Это и есть главная проблема, разрешить которую в рамках «патриотического» дискурса никак не удается. Как здесь не вспомнить А. И. Солженицына, с горечью однажды отметившего: «Ведь мы уважаем Больших Злодеев. Мы поклоняемся Большим Убийцам»74.

ЛИТЕРАТУРА

1. Агурский М. Идеология национал-большевизма.— Paris, 1980.

2. Александров Г. «Православный сталинизм» как факт русской истории // Русь Православная.— 1998.— № 7 (13).

3. Благодарственный Адрес Митрополита Анастасия А. Гитлеру. 12 июня 1938 г. // Русское Православие. Всероссийский вестник Истинных Православных Христиан.— 1999.— № 1 (15).

4. Бондаренко А.Ю., Ефимов Н. Н. Утаенные страницы советской истории.— М., 2008.

5. Будем надеяться... О духовных перспективах немецкого национал-социализма // Русское Православие. Всероссийский вестник Истинных Православных Христиан.— 1999.— № 1 (15).

6. Вопросы архиепископу Готфскому Амвросию Свято-Дмитровской катакомбной общины ИПХ // Русское Православие. Всероссийский вестник Истинных Православных Христиан.— 1999.—№3 (17).

7. Воронцов С. «От переводчика» // Граф Ю. Великая ложь XX века. Миф о геноциде евреев в период II Мировой войны.— СПб., 1997.

8. Ганелин Р.Ш. Российское черносотенство и германский национал-социализм // Национальная правая прежде и теперь. Историко-социологические очерки.— СПб., 1992.— Ч. I. Россия и Русское Зарубежье.

9. Гитлер А. Моя борьба.— [Ашхабад], 1992.

10. Дрожжин В. А. История отечественного государства и права. 1985-1991 гг. Учебное пособие.— СПб., 2009.

11. Дудаков С. История одного мифа. Очерки русской литературы XIX-XX вв.— М., 1993.

12. Евстафий, иеромонах. «Смертная казнь — помощь душе преступника» // Новый Петербурга.— 2001. 28 июня.— № 26 (493).

13. Жевахов Н. Д., князь. Сергей Александрович Нилус (Род. 25 августа 1862 г.— 1 января 1930 г.). Краткий очерк жизни и деятельности.— Новый Сад, 1936.

14. Житие преподобного Авеля-прорицателя.— М., 1995.

15. Зюганов Г. О национальной гордости патриотов // Завтра. Газета государства Российского.— 2002. 3 сентября.— № 36 (459).

16. Зюганов Г. Поможем друг другу // Русь Православная.— 1998.— № 12 (18).

17. Зюганов Г. А. Сталин и современность.— М.: Молодая гвардия, 2008.

18. Из воззвания к пастве Архиепископа Серафима (Лядэ). Июнь 1941 г. // Русское Православие. Всероссийский вестник Истинных Православных Христиан.— 1999.— № 1 (15).

74 Солженщын А. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования,— М., 1990.— Т. 3,— С. 267.

19. Илюшенко В. Русский фашизм и религия // Диа-Логос. Религия и общество. 1998-99.— М., 1999.

20. Иоанн (кн. Шаховской), архимандрит. Близок час // Русское Православие. Всероссийский вестник Истинных Православных Христиан.— 1999.— № 1 (15).

21. Кырлежев А. Феномен «православной идеологии» // Власть Церкви. Публицистические статьи: 1994 - 2000.— М., 2003.

2-2. Ленин В. И. О национальной гордости великороссов // Ленин В. И. Сочинения.— М.; Л., 1929.-Т. XVIII.

2-3. Лихачев В. Роль религии в идеологии и деятельности современных российских праворадикалов // Диа-Логос. 2000-2001. Альманах.— М., 2001.

24. Международный сионизм // Краткий политический словарь.— М., 1983.

2-5. Метельков П. Ф. Сионизм — ударный отряд империалистической реакции // Романенко А.З. О классовой сущности сионизма. Историографический обзор литературы.— Л., 1986.

26. Митрофанова А.В. Политизация «православного мира».— М., 2004.

27. Монах и воин. Беседа генерала Альберта Макашова с игуменом Алексием (Просвириным) // Русь Православная.— 1999.— № 1 (19).

28. Он был провидцем // Досье гласности.— 1999.— № 2.

29. Платонов О. Загадка Сионских протоколов.— М., 2008.

30. Проханов А. Душа — христианка, народ — сталинист // Завтра. Газета государства Российского.— 2008.16 июля.— № 29 (765).

31. Проханов А. Проповедь Победы // Завтра. Газета государства Российского.— 2003.

6 мая.— № 19 (494).

32. Редлих Р. Сталинщина как духовный феномен. (Очерки большевизмоведения. Книга 1).— Frankfurt/Main, 1971.

33. Рябинин Ю. Воля и вера // Завтра. Газета государства Российского.— 2008. 5 марта.— № 10 (746).

34. Сионизм // Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе в прошлом и настоящем.- СПб., б/г. Т. XIV.

35. Сказание о житии блаженной старицы Матроны.— М., 1993.

36. Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II к клиру и приходским советам храмов г. Москвы на Епархиальном собрании 15 декабря 2001 года.— М., 2002.

37. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования.— М., 1990.— Т. 3.

38. Фашизм // Краткий политический словарь.— М., 1983.

39. Цветков Вл. К вопросу о «православном сталинизме» // Русь Православная.— 1998.— №10(16).

40. Шульгин В. В. Три столицы.— М., 1991.

41. URL: http://iosif-volotsky.liYejournal.eom/14148.html#cutidl (дата обращения 27.04.09).

42. URL: http://www.gazeta.spb.ru/94308-0/^aTa обращения 05.04.09).

43. URL: http://www.ic-xc-nika.ru/texts/Alexandrov_M/Sborniki/Stalin_Iosif_Vissarionovich/ Vechnaia_pamat_Iosifu_Stalinu_ot_Russkogo_Naroda.html#_Тос210785709 (дата обращения 08.05.09).

44. URL: http://www.proza.ru/2006/08/2-9-199 (дата обращения 07.05.09).