CC BY
129
© А.В. Одинцов, 2008
УДК 316.334.2 ББК 60.561.2
АДМИНИСТРАТИВНЫЕ БАРЬЕРЫ КАК ИСТОЧНИК ВОЗНИКНОВЕНИЯ ТЕНЕВОЙ ЭКОНОМИКИ
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
А.В. Одинцов
Статья посвящена проблеме взаимосвязи таких социальных фактов, как административные барьеры и теневая экономика. Предлагается рассматривать административные барьеры в качестве коммуникационных тем во взаимодействии административного и предпринимательского сообществ. Исследование обыденных практик социального взаимодействия указанных акторов позволяет выявить закономерности возникновения такого явления, как «теневая экономика».
Ключевые слова: теневая экономика, экономическая социология, чиновники, административные барьеры, экономическая деятельность, коррупция.
Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса о существовании административных барьеров и их следствия для экономики Российской Федерации, необходимо охарактеризовать поле, в котором они существуют.
В ситуации, говоря языком И. Гофмана [3], «контроля над полем» взаимодействия указанных сообществ со стороны одного из них, а именно административного, вполне обоснованным будет говорить о властной коммуникации. Чиновничество осуществляет не только управление средой, в которой находится бизнес, но также имеет возможность воздействия посредством проверок, согласований, выдачи лицензий, что позволяет также говорить об определенной степени директивного воздействия, хотя после разрушения плановой экономики органы государственной власти несколько более ограничены в полномочиях.
Взаимодействие чиновник - предприниматель (или администраторы - предприниматели) должно пониматься в качестве властного взаимодействия, при этом в современном российском обществе обнаруживается ряд специфических черт этого явления.
Согласно концепции «силового предпринимательства» [2], развитой В.В. Волковым, государственные чиновники могут оказывать на предпринимателей воздействие двух основных типов, которые базируются на доступе чиновников к «силовому» ресурсу, состоящему в возможности задавать рамки экономической деятельности и в контроле за ней.
Во-первых, это воздействие чиновников в качестве наделенных государственным силовым ресурсом должностных лиц, что позволяет им выходить за рамки чисто служебных полномочий. В классификации «силового предпринимательства» Волков предлагает именовать этот способ воздействия «государственный незаконный». Именно подобный выход, состоящий в реализации «силы» вне рамок, заданных институционально, В.В. Волков предлагает именовать коррупцией.
Во-вторых, это воздействие чиновников на предпринимателей в качестве легитимных носителей государственных интересов, которые в классической научной традиции воспринимались в качестве консолидированных интересов общества в целом. В этом случае агентом «силового предпринимательства» является уже не отдельный чиновник или группа, а государство как институциональный агент.
При этом, несмотря на существенные различия, оба эти типа объединяет одна об-
щая черта. Оба они строятся на создании и поддержании административных барьеров.
Наиболее корректное определение административных барьеров дает П. Крючкова -сотрудник фонда «Бюро экономического анализа». Административные барьеры - это «формальные обязательные правила ведения хозяйственной деятельности на рынках товаров или услуг, устанавливаемые органами государственной власти и местного самоуправления, частные издержки от ведения которых для хозяйствующего субъекта, подпадающего под их действие, превышают частные выгоды от введения с учетом эффекта дохода» [5, с. 65]. Ситуация получения рентного дохода от монопольного владения административным ресурсом представляется классической ситуацией силового доминирования. В нашем исследовании мы ограничимся исследованием группы административных барьеров, социальные издержки от которых превышают социальные выгоды, то есть на группе социально неэффективных.
Благодаря тому что администраторы обладают возможностью оставаться единственно легитимной силой, устанавливающей «формальные обязательные правила», у агента предпринимательства остается лишь несколько возможностей противостоять контролю над полем со стороны чиновничества.
Одной из них является перераспределение административного ресурса отдельными предпринимателями и коммерческими структурами с целью получения конкурентных преимуществ на рынке. Именно последний способ позволяет исследователям включать в состав «коллективного актора административного барьера» не только «совокупность представителей чиновничества», а также и «представителей бизнеса, соединенных неформальными связями, представляющими для них ресурс их социального капитала» [1, с. 55].
Но главным образом это возможность выйти за рамки открытого, легитимного социального поля, в котором протекает указанное взаимодействие (прежде всего это использование методик ухода от налогообложения и «теневой рынок»). При этом нельзя утверждать, что власть чиновничества в «теневом рынке» ниже, чем в «легальной экономике».
В общем эту ситуацию описывает теория социальных систем Н. Лумана. «...функция генерализации такого коммуникативного средства, как власть, заключается именно в том, чтобы делать возможными эти обходные пути, не уничтожая при этом возможности идентификации кода власти и коммуникационных тем» [7, с. 25]. Административные барьеры остаются коммуникационной темой, а значит, и полномочия административного сообщества не исчезают, напротив, управление средой трансформируется в управление директивное, то есть переходит к конкретному чиновнику, который может позволить бизнесу существовать в «теневом режиме», а может наложить на него санкции.
Стоит оговориться, что здесь и далее речь будет идти не обо всем объеме «теневой экономики», потому как многие исследователи склонны включать в это понятие также и занятие законодательно запрещенными видами деятельности (наркоторговля, торговля оружием, проституция и т. п.). Под теневой экономикой в нашем исследовании будет пониматься исключительно «скрытая теневая экономика», в которую, согласно В.Н. Мельникову и А.Г. Мовсесяну, следует включать:
1) преступления в сфере экономической деятельности;
2) экономику ухода от налогов;
3) коррупционную экономику [8, с. 22-23].
Подробнее рассмотрим составляющие
теневой экономики и их связь с административными барьерами.
Преступления в сфере экономической деятельности представляют собой не что иное, как стремление оградить собственный бизнес от огромного количества регистрационных и разрешительных процедур, налагаемых при входе на рынок государством. Конечно, нельзя утверждать, что эти государственные меры излишни - мы лишь констатируем факт. Нельзя также утверждать и то, что современные требования к участникам рынка упростились и стали более функциональны, чем в 90-е годы. К примеру, в Волгоградском регионе, согласно опросу Волгоградской торгово-промышленной палаты, предприниматели так оценивали сложность и количество затраченного времени на преодоление барьера разрешений и согласований. По
вопросу «оцените по пятибалльной шкале уровень сложности и количество времени, затраченного Вами для получения разрешений (согласований)» получены следующие результаты (средний балл):
1999 г ................................... 2,7
2000 г. .................................. 3,4
2001 г. .................................. 3,5
2002 г. .................................. 4,0
2003 г. .................................. 4,5
Судя по тому, что звучало на заседании Государственного совета РФ 27 марта 2008 г. [11], генеральный тренд в развитии данной ситуации все тот же.
Особое положение в российской экономике занимает практика ухода от налогов. Вплоть до вступления в силу Налогового кодекса РФ в 1998 г. законодательство побуждало «договариваться» налогоплательщиков и налоговых инспекторов (бизнесменов и администраторов). «...государственные налоговые инспекторы собирали то, что не могли не собирать, а хозяйствующие субъекты платили то, что не могли не платить. Использование налоговых ставок и процедур неизбежно наносило серьезный и даже непоправимый ущерб и фактически превратилось в наказание или способ давления на частный бизнес со стороны государства» [2, с. 306].
Нельзя сказать, что и здесь ситуация изменилась существенно. Согласно официальным данным Росстата объем заработной платы, выдаваемой «в конвертах», составляет 20 % ВВП России, что в абсолютном исчислении равняется примерно 50 млрд долл., а только установленное сокрытие налогов составили: автомобильный рынок -28 %, нефть и нефтепродукты - 26 %, цветные металлы - 8 %, товары народного потребления - 7 % [8, с. 284].
Ситуация перехода из легальной экономики в теневую представляет собой наглядный пример действенности административных барьеров. Возможность административных структур решать, в какой мере и какие требования применять к тому или иному хозяйствующему субъекту, - источник того, что принято называть коррупцией. Коррупционная экономика представляет собой ту часть теневой экономики страны, которая
связывает две предыдущие составляющие в единое целое.
Сложное и обладающее длительной историей развития и существования, это явление имеет в отечественной науке множество определений. Приведем некоторые из них.
В докладе, подготовленном по итогам совместной работы Совета по внешней и оборонной политике и Регионального общественного фонда ИНДЕМ, Г.А. Сатаров и М.И. Левин предлагают понимать «под коррупцией (в узком смысле слова) ситуацию, когда должностное лицо принимает противоправное решение (иногда решение, морально неприемлемое для общественного мнения), из которого извлекает выгоду некоторая вторая сторона... а само должностное лицо получает незаконное вознаграждение от этой стороны» [9]. В объем категории исследователи коррупции не включили нарушения полномочий, которые не влекут получение чиновником вознаграждения (связи, родственные отношения могут явиться причиной принятия «противоправного решения»), а также те факты, когда чиновник получает вознаграждение как раз за своевременное или за более быстрое исполнение своих законных обязанностей.
Ректор Высшей школы экономики Я. И. Кузьминов в «Тезисах о коррупции» [6] предлагает разделять категории «коррупция» и «взяточничество». В первом случае чиновник напрямую нарушает свои обязательства, во втором - фактически зарабатывает «лишние деньги» за исполнение собственных должностных обязанностей (к примеру, ускоряет течение необходимых процедур согласования на те или иные необходимые для занятия бизнесом разрешения).
В.В. Волков пытается дать коррупции объяснение в качестве системного явления. Коррупция понимается им как нарушение в поддержании структурных границ государства, которые отделяют его от «сферы частных интересов и персонифицированных отношений...» [2, с. 289-290].
Рабочим определением в рамках нашего исследования мы предлагаем считать следующее: коррупция - факт реализации индивидуальных (частных) интересов должностным лицом при исполнении обязанно-
стей государственной и муниципальной службы, вне зависимости от того, нарушает ли он государственные или муниципальные интересы или нет.
Согласно опросу [4, с. 16], проведенному Консультационным центром Торговопромышленной палаты РФ - «Агентством исследования и развития» - среди предпринимателей среднего и мелкого бизнеса в
2000 г., на вопрос «Сталкивалось ли ваше предприятие в процессе своей хозяйственной деятельности с одним или несколькими из следующих явлений» были даны следующие ответы: 45 % сталкивалось с заказными проверками уполномоченных органов, 33,8 % - с вымогательством чиновников, 19,1 % - с неправомерными действиями силовых структур, 11,5 % - с подкупленными судьями.
В современной России, несмотря на официальную политику борьбы с коррупцией, ситуация в отношении противоправных действий чиновников во взаимоотношениях с предпринимательским сообществом крайне сложна. По данным Rand Corporation, в 2001-2002 гг. чиновники брали взятки в 90 % случаев выдачи экспортно-импортных лицензий, 85 % - выделении телефонных линий, 80 % - ускоренного пересечения границы и неофициальной аренды помещений, 75 % - доступа кредитов в банках с преимущественной долей государства в уставном капитале и разрешений пожарной инспекции [10]. Эти данные являются подтверждением того, что властные полномочия чиновников возрастают, а это непременно вызывает еще большую необходимость в «неформальном» взаимодействии бизнеса с административным сообществом 1.
Коррупция представляется нам перенесением коммуникативных тем (административных барьеров) в сферу, не регулируемую юридическими нормами и предписаниями, но только административным этосом и личными отношениями. Причем такая перемена не сказывается ни на том, что взаимодействие продолжает оставаться властным, ни на теме административные барьеры. Именно суперрегулирование, лишающее в сущности предпринимателей возможности сопротивляться ему, и есть основная причина роста теневой
экономики. «В условиях доминирования и даже гегемонии государства рынок в России чаще, чем в других странах, вынужден был уходить в тень» [8, с. 260].
Уже в СССР с середины 80-х гг. доля теневого рынка составила примерно 15-20 % ВВП [там же, с. 261], а на данный момент «ее размеры колеблются вокруг 45 % ВВП» [там же, с. 266]. Программа удвоения ВВП страны, поставленная еще в первый президентский срок В.В. Путиным, в сущности должна была представлять собой совокупность мер по переводу теневого рынка в официальный. Учитывая статистику, приведенную
B.Н. Мельниковым и А.Г. Мовсесяном, они провалились, теневая экономика сохраняется на прежнем уровне.
Возможно, действия нового политического руководства страны изменят ситуацию, и объемы теневой экономики существенным образом сократятся, конечно, если не принимать во внимание ставшего классикой «третьего закона Паркинсона», а также то, что разрушение административных барьеров существенным образом противоречит идее укрепления вертикали власти, которую претворял в жизнь предыдущий Президент России.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 По данным доклада Transparency Agency Россия в списке стран, в которых проводится исследование коррупционных тенденций, с 90-го места в 2004 г. спустилась на 126-е место в 2005 году.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аудан, А. Административные барьеры в экономике: задачи деблокирования / А. Аудан, П. Крючкова // Вопросы экономики. - 2001. - N° 5. -
C. 55.
2. Волков, В. В. Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ / В. В. Волков. -М. : Изд-во ГУ ВШЭ, 2005. - 350 с.
3. Гофман, И. Представление себя другими в повседневной жизни / И. Гофман. - М. : Канон-пресс-Ц, 2000. - 304 с.
4. Исследование результатов опроса российских предпринимателей. - М. : «Агентство исследований и развития ТПП РФ», 2000.
5. Крючкова, П. Снятие административных барьеров в экономике (условия и возможности глобальной институциональной трансформации) / П. Крючкова // Вопросы экономики. - 2003. - N° 11.
6. Кузьминов, Я. И. Тезисы о коррупции / Кузь-минов. - Режим доступа: http:// www.hse.ru/science/ reports/kuzm9910/1.htm.
7. Луман, Н. Власть / Н. Луман. - М. : Праксис,
2001.
8. Мельников, В. Н. Противодействие легализации незаконных доходов / В. Н. Мельников, А. Г. Мов-сесян. - М. : МЦФЭР, 2007.
9. Сатаров, Г. А. Россия или коррупция: кто кого? / Г. А. Сатаров, М. И. Левин // Российская газета. - 1998. - 19 февр.
10. http://www.birshtein.md/book_txt/3/book3_ 20b.htm.
11. http://www.rost.ru/medvedev/report-27-03-1.htm.
ADMINISTRATIVE BARRIERS AS A SOURCE OF SHADOW ECONOMY APPEARING IN MODERN RUSSIA
A. V. Odintsov
The article considers correlation of social factors, such as administrative barriers and shadow economics. The author suggests studying these administrative barriers as communication issues in interaction of administrative and business communities. Researching everyday practice of social interaction of these factors the author establishes the laws of «shadow economics» developing.
Key words: shadow economy, economic sociology, officials, administrative barriers, economic activity, corruption.
