CC BY
34
ИСТОРИЯ
Вестник Омского университета, 2001. №3. С. 57-60.
© Омский государственный университет УДК 951(574).351.95
АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО КАЗАХСКОЙ СТЕПИ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В. (ОТКРЫТИЕ ВНЕШНИХ ОКРУГОВ)
Е.В. Безвиконная
Омский государственный университет, кафедра дореволюционной отечественной истории
644077, Омск пр.Мира 55A
Получена 11 апреля 2001 г.
The problem of administrative system of the steppe territory is considered to be investigated unsufficiently but just this is one of the mostimportant part of Russian policy the problem Middle Asia region.
Внедрение новой системы управления в области сибирских казахов в соответствии с «Уставом» 1822 г. должно было обеспечить укрепление позиций Российской империи в этом регионе, увеличить возможности для контроля за положением дел в степи. Руководствуясь данной целью, правительство и сибирская администрация обратили особое внимание на административно-территориальное устройство, отсутствие которого в крае затрудняло реализацию планов по дальнейшему проникновению российского государства в этот стратегически важный регион. В этой связи на первый план вышла проблема организации казахов, принявших российское подданство, но кочевавших за рекой Иртыш, т.е. за Сибирской линией (залинейных). В соответствии с Уставом о сибирских киргизах предполагалось включить их во внешние округа, которые должны были быть созданы на основе территориально-родового принципа, т.е. с учетом мест родовых кочевок казахов [1, с.417]. Принимая во внимание отсутствие необходимых военно-экономических ресурсов, достаточно слабое представление о реальном положении дел, российская администрация как на центральном, так и на местном уровнях выступала за постепенную реализацию «Устава» в степи, с учетом ситуации: «... к устроению на таком же положении внешних округов из сибирских киргизов ... приступить впредь по мере удобства, какие изысканы и представлены для сего лучшими, по предварительному рассмотрению касающиеся с обстоятельствам к ближайшему обозрению местных положений... а до того оставить залинейных киргизов на прежнем положении по местному удобству, под за-
висимостью и надзором ближайших на линии окружных начальств...» [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 127, Л. 105-106]. Для обеспечения большей эффективности новой системы управления в «Уставе» рекомендовалось организовывать округа лишь из тех волостей, казахи которых добровольно изъявили желание подчиняться новому порядку и приняли российское подданство [1, с.431]. Подобные предосторожности со стороны российской администрации были вызваны отсутствием необходимого военного контингента, способного контролировать ситуацию в степи. Подготовка к открытию внешних округов началась практически сразу после создания Омской области. Первоначально в кочевья всех крупных султанов и биев были разосланы копии Устава 1822 г., переведенные на казахский язык. Небольшие казачьи отряды во главе с чиновниками в сопровождении мулл из казанских татар были направлены в степь для обнародования ряда статей документа и привлечения казахов к принятию нового «Устава». Источниковые материалы [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 757] подтверждают точку зрения К.А. Жирен-чина о том, что казахи получили представление лишь о тех параграфах законодательного акта, которые декларировали права и выгоды населения, принимающего его [3, с. 18].
В ответ было получено согласие на введение новой системы со стороны султана Каракисет-ских волостей Газы Букеева, кочевавшего вблизи урочища Кар-Каралы и султана Киреевских волостей Губайдулы Валиханова, располагавшегося у Кокчетава [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 43]. Выбор именно этих волостей для организации административно-территориального деления
связан прежде всего с удобным геополитическим положением вблизи Сибирской линии, а также регулярными прошениями султанов. Но следует отметить, что обращения казахов к сибирской администрации были вызваны отнюдь не желанием войти в ее подчинение и упорядочить свой образ жизни, а стремлением укрепить свое положение в степи, обеспечить себе защиту от набегов соседних родов с помощью казачьих отрядов [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 419]. Свидетельством этого выступает поведение султана Губайдуллы Валиханова после создания в его волостях Кокчетавского внешнего приказа, направленное на организацию беспорядков в степи и неподчинения русским властям. Для того чтобы получить более определенное согласие со стороны султанов, генерал-губернатор Западной Сибири П.М. Капцевич вызвал их на Сибирскую линию для личных консультаций. В своем отношении Сибирскому комитету он подчеркнул: «В успехе сего предприятия совершенно я уверен, имея в виду согласие султанов Газы Букеева и Губайдуллы Валиханова принять во владениях их новый порядок управления...» [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 43]. Полную готовность содействовать данному мероприятию выразил Газа Букеев, который пробыл в г. Омске около 40 дней и смог подробно ознакомиться со статьями устава, переведенными на казахский язык. Аналогичным образом и Губайдулла Валиханов выразил свое одобрение новой системе управления в период своего пребывания в Петропавловске в феврале 1824 г. и личной встрече с генерал-губернатором.
Получение поддержки со стороны крупнейших султанов позволило администрации начать реализацию плана по непосредственной организации округов. Данный вопрос рассматривался 25 февраля 1824 г. в Санкт-Петербурге на заседании Сибирского комитета и получил поддержку [4, с. 18]. Особое внимание было уделено формированию штата чиновников и военных, которые должны были создавать новые округа. Руководство военными отрядами взяли на себя омский областной начальник полковник Броневский и председатель областного правления подполковник Григоровский, что говорит о несомненной значимости мероприятия. Чиновники, которые должны были занять должности заседателей в Окружных приказах, также достаточно опытные люди, знакомые с положением дел в степи. Среди них особого внимания заслуживают: коллежский асессор А. Путинцев и титулярный советник Бубенный. Первый на протяжении двух лет работы временного комитета по составлению киргизского закона (1823 -1825 гг.) был его активным участником и неоднократно посещал кочевья киргизов, составил совершенно уникальное
« Описание киргиз-кайсацких политических законов» [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 317. Л. 2-10]. Титулярный советник Бубенный также принимал участие в военно-торговых экспедициях не только в казахскую степь, но и в пределы китайской территории (поездка в г. Аксу) [2. Ф. 6. Оп. 1. Д. 1. Л. 1516]. Но следует отметить, что дальнейшая судьба его сложилась не столь удачно, так как после ревизии, проведенной в Кар-Каралинском приказе в 1826 - 1827 гг., он был снят с должности заседателя за нарушение своих обязанностей и переведен в Семипалатинский земский суд до завершения судебного разбирательства по делу [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 757. С. 83,116]. Кроме чиновников, в состав Приказов были определены топографы для проведения границ округов, лекари и толмачи из Азиатского училища. Для организации округов, выплаты жалования, закупки продовольствия, инструментов и зерна для посадки в общей сложности было выделено из Омского окружного казначейства по 24 тыс. 550 рублей на каждый округ[2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 20].
Командующим отрядами Броневскому и Гри-горовскому была дана инструкция о порядке продвижения войск в степи и принципах взаимоотношения с казахами (2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 30-38), из которой следует, что сибирская администрация, осознавая недостаточность своих вооруженных сил, стремилась действовать осторожно и не вызвать негативного отношения со стороны кочевников: «При прохождении мест, где расположены киргизские аулы, соблюдать всю регулярную стройность и тишину, идя справа рядами ... дабы порядком сим и величаво стройным и спокойным видом удивить и самые большие толпы киргиз и заставить уважать стройную малочисленность отряда ...» [2. Ф. 3. Оп. 1. Д.299. Л. 36]. Это понимали и руководители отрядов, о чем свидетельствует отношение С.Б. Броневского к титулярному советнику Бубеннову [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 138-139], в котором он рекомендовал отправить нескольких чиновников и четырех казаков с письмами к султану и биям Каракисетской волости с целью успокоить их и пригласить на Совет к урочищу Кар-Каралы 8 марта 1824 г. для избрания старшего султана и членов окружного Приказа. Аналогичные письма были отправлены к султану Губайдулле, а также к биям и старшинам ближайших волостей с просьбой прибыть к 25 марта 1824 г. в Кокчетав [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. С.165].
После завершения предварительной подготовки оба отряда в конце февраля 1824 г. выступили в степь. Один отряд из 300 конных казаков и артиллерийским орудием под командованием Бро-невского из Семиярска, а второй - в составе 200 казаков из Петропавловска во главе с Григоров-
Административно-территориальное устройство.
59
ским.
Первым был официально открыт Каркара-линский внешний округ - 7 апреля 1824 г. Процедура избрания старшего султана и заседателей из казахов, мероприятия, ее сопровождающие, стали основой для создания образца при организации других внешних округов. В связи с этим следует обратить на нее больше внимания, тем более что должного освещения в исследовательской литературе и воспоминаниях она не нашла.
Ко дню открытия Приказа в Каркаралинское урочище прибыли султаны, бии, старшины Ка-ракисетских волостей в числе 23 человек, приглашенные специальными посланиями от имени С.Б. Броневского. Особое внимание было уделено тем из них, которые «известны верностью и усердием к стороне российской и пекущиеся о благе вам подчиненного народа...» [2. Ф.1. Оп.1. Д.299. Л. 148]. Кроме того, присутствовали представители соседних казахских родов, в частности, старший султан Букеевского рода Батыр Букеев, но они не имели права голоса на выборах. Участниками собрания были также уполномоченные от народа - около 500 человек, чиновники и военные с российской стороны во главе с С.Б. Бронев-ским. В результате голосования старшим султаном Каркаралинского приказа единогласно был избран султан Чор-Каракисетской волости Тур-сун Чингисов, внук покойного хана Букея, а заместителем - бии Ульжебай Уртавов и Жамам-бай Нуралин. После избрания они принесли присягу на верность службы Государю Императору. Важно отметить, что на следующий день такую же присягу принесли все бии, султаны и почетные казахи, которые избирали членов Приказа. Вероятно, речь идет о присяге на Коране в присутствии российских чиновников, которую традиционно приносили при принятии казахов в подданство. Это замечание подтверждается данными К.К. Абуева, который, описывая церемонию открытия Кокчетавского окружного приказа, отмечает присутствие Корана и мулл во время принятия присяги [4, с. 22]. Но автор, несомненно, преувеличивает их роль и значение для казахского населения, отмечая значительное влияние старейшин-аксакалов.
Завершением официальных мероприятий было открытие Окружного приказа, расположившегося в специально отведенном для него домике. Казахи были ознакомлены с некоторыми статьями Устава о сибирских киргизах, переведенными на казахский язык.
Обязательной частью церемонии являлись праздники и угощения для султанов и простого народа, на которые были выделены значительные денежные средства. Их присутствие было связано с желанием российской администрации
следовать традициям и обычаям кочевников для того, чтобы получить их поддержку и доверие [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 222-235].
На торжественном открытии Окружного Приказа отсутствовали некоторые султаны, и прежде всего самый влиятельный султан Каракисетских волостей Газа Букеев. На основании разговоров с казахами омский начальник С.Б. Броневский выяснил, что «неприбытие его есть следствие раздоров с братьями ...» [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 224].
Отсутствие определенных координат не позволяет дать четкое описание территории Кар-каралинского внешнего округа, так как данные рапортов военных включают лишь перечисление волостей, вошедших в его состав, но они не являются статичными образованиями. Несколько более точные ориентиры даются в записках иностранного путешественника - доктора Мейера, посетившего казахскую степь в 1826 г.: «Округ Кар-Каралы принадлежит к Омской области и простирается к югу от Иртыша до Семиярска и Барнаула на 600 верст в длину и почти столько же в ширину. Но границы его еще не означены с точностью ...» [5, с. 183]. М.Красовский отмечает местоположение округа к северу от озера Балхаш [6, с. 104], но на карте, приложенной к работе, границы его отмечены более определенно. Северной границей является озеро Кара-Сор и река Агни Су, южной - озеро Балхаш, западная граница совершенно аморфна и представляет собой неопределенную ломаную линию, с востока территория граничит с горами Чинсцот тау 1. Лишь впоследствии после создания других округов появились более определенные границы.
Для обеспечения выполнения обязанностей окружного Приказа по поддержанию порядка и благосостояния среди казахского народа при нем постоянно находилась внутренняя стража из 250 человек линейных казаков под командованием сотника Карбышева.
Административное разделение округа на волости, аулы, на основании решения генерал-губернатора [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 299. Л. 236-238] было решено отложить на неопределенное время: пока не будут созданы объективные предпосылки для эффективной организации новой системы. Используя данные за 1835 г. [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1240], можно сделать вывод о том, что окончательное разделение округа еще не было осуществлено. Главной причиной подобной нерешительности администрации была реакция на открытие округов некоторых казахских султанов (Касы-ма Аблайхамова, Губайдуллы Валиханова и др.), которые выражали беспокойство, неудовольствие
-^Название гор неразборчиво.
новым порядком управления [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 36. Л. 371]. По этой же причине внешние округа на основании п. 128 Устава о сибирских киргизах освобождались от уплаты податей на 5 лет [1, с. 423]. Но впоследствии решением Сибирского комитета от 1830 г. [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 36. Л. 485] льгота была продлена до 8 лет.
Дальнейшее усиление напряженности в степи заставило П.М. Капцевича в своем отчете за 1825 г. и отношении в Сибирский комитет [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 36 Л. 371] настаивать на прекращении открытия остальных внешних округов на неопределенное время.
Аналогичный сценарий сопровождал открытие Кокчетавского окружного Приказа, которое состоялось 29 апреля 1824 г. На собрании почетных казахских султанов, старшин, биев в присутствии подполковника Григоровского, командира 3-го казачьего полка Лукина и чиновников старшим султаном был избран Губайдулла Валиха-нов, а заседателями Приказа старшина Джилгар Байтокин и старшина Мусет Яныбеков.
На основании архивных материалов возможно определить местоположение Окружного приказа - у озера Чат-Капа «... при урочище Чать, у Кокчетавских гор в юго-западной стороне не далее 60 верст» [2. Ф. 3. Оп. 1. Д. 536. С. 6]. Но исследователь К.К. Абуев подвергает сомнению эти данные и считает необходимым в качестве ориентира брать лишь озеро Копа, но не урочище Чать (Шат), означающее «межгорье» [4, с. 23]. Впоследствии Приказ был перенесен на левый берег реки Большой Чаглинки (решение Омского областного Совета от 5 июня 1825 г.) по объективным причинам, связаным с неблагоприятным климатом и отсутствием удобных земель.
Положение в Кокчетавском округе значительно осложнилось мятежными действиями султана Сортая, направленными на дестабилизацию положения в степи. Для обеспечения безопасного функционирования Кокчетавского окружного Приказа было решено довести численность казачьих отрядов до 300 человек. Достаточно жесткая позиция подполковника Григоровского в отношении мятежника и его сторонников вызывает совершенное неприятие К.К. Абуева, считающего, что ему следовало постараться убедить население, найти с ним общий язык, а не идти на прямую конфронтацию [4, с. 21]. Следует обратить внимание на отсутствие возможности у администрации пойти по пути убеждений и переговоров в условиях нестабильной обстановки в степи. Отказ от мирного решения вопроса был вызван также тем, что единой власти в регионе не существовало, поэтому любые попытки в этом направлении были обречены на провал. И, наконец, создание новой системы управления неизбежно
вызвало бы волну недовольства и сопротивления и от того, насколько четкой была позиция российской администрации, зависел успех всего мероприятия.
Дальнейшее развитие событий показало, что введение новой системы административно-территориального разделения в степи столкнулось с серьезными препятствиями, вызванными отсутствием необходимого военного контингента, межродовыми конфликтами и напряженностью во взаимоотношениях сибирской администрации с казахскими султанами и биями. Реализация российской политики становилась невозможной без вооруженного вмешательства и наведения порядка в степном крае.
[1] Полное собрание законов Российской империи. Т. 38 (ч. 1). № 29127. СПб., 1830.
[2] Государственный архив Омской области.
[3] Жиренчин К.А. Политическое развитие Казахстана в Х1Х-начале XX вв. Алматы: «Жети жар-гы», 1996. - 352с.
[4] Абуев К.К. Кокшетау. Исторические очерки. Кок-шетау, 1997. - 293 с.
[5] Живописное путешествие по Азии / Сост. М. Эй-рис. М.: Типография Н. Степанова. Т. 1. - 600 с.
[6] Материалы для географии и статистики России. Область сибирских киргизов / Сост. М. Красов-ский. СПб., 1868. Т. 1. -427с.
