CC BY
60
УДК 94(470.51) "17"
Николай Викторович Пислегин, к.и.н.
Владимир Сергеевич Чураков, к.и.н.
УИИЯЛ УрО РАН, г. Ижевск
Статья посвящена рассмотрению административно-территориальной структуры Удмуртского Прикамья по данным III ревизии. Описаны соотнесенные с территорией современной Удмуртской Республики и/или связанные с проживанием удмуртов части Осинской, Казанской, Сибирской и Ногайской дорог Уфимского уезда, Зюрейской дороги Казанского уезда и, в первую очередь, «удмуртские» части Арской дороги Казанского и Каринский стан Слободского уездов.
АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА УДМУРТСКОГО ПРИКАМЬЯ ПО ДАННЫМ III РЕВИЗИИ *
Вторая половина XVIII в. (от реформ Екатерины II к преобразованиям Павла I) стала эпохальной для местного административного районирования России. Произошедшие изменения значительно приблизили его к тому виду, в каком представляет дореволюционный период обычный выпускник нашей школы: губернии, состоящие из уездов, те, в свою очередь, - из волостей. Однако первоначально развитие шло естественным путем усложнения имеющейся, унаследованной еще от московской эпохи структуры, по мере роста численности населения. Наибольший вклад в историографию вопроса, на наш взгляд, внесли Н.Н. Романов, П.Н. Луппов и М.В. Гришкина. На современном этапе также появляются работы, отмечающие эволюцию административно-территориальной структуры рассматриваемого периода в рамках более значительных исторических отрезков [38; 35; 34; 37].
Анализируемые нами материалы содержат сведения об основной массе удмуртского народа и народов, живущих по соседству с ним, зачастую превосходя по численности (русские, татары, марийцы, бесермяне и др.). Сегодня, помимо Удмуртской Республики, такое соседство характерно для отдельных районов Кировской области, Татарстана, Пермского края и Башкортостана. В рассматриваемый период это относительно небольшие части Осинской, Казанской, Сибирской и Ногайской дорог Уфимского уезда, Зюрейской дороги Казанского уезда и, в основном, «удмуртские» части Арской дороги Казанского и Каринский стан Слободского уездов. Особенностью
последнего из них было деление на доли, которые, в свою очередь,
* _
Статья написана в рамках гранта РГНФ 15-11-18001 (тип: «а(р)») «Удмуртское Прикамье XVIII-XIX вв.: этно-сословная и демографическая характеристика в контексте поселенческой структуры».
подразделялись на концы, десятки и др., для других была характерна в основном сотенная система. Крупные массивы русского населения выделялись в волости. Ряд селений одновременно мог находиться в составе разных административных единиц. Объяснение этому простое: вплоть до конца XVIII в. отнесение населенных пунктов к той или иной администрации в значительной степени определялось принадлежностью ее населения. К примеру, с. Балезино по этим основаниям входило в состав структурных составных сразу трех долей: двух удмуртских и одной бесермянской. Собственно, по этой же причине далеко не всегда малые единицы местного районирования составляли единое территориальное пространство: отдельные их поселения вполне могли находиться внутри других единиц. Интересен также тот факт, что, согласно разным архивным источникам, принадлежность некоторых населенных пунктов той или иной малой административно-территориальной единице по Арской дороге Казанского уезда разнилась. Эта разница не выходила дальше принадлежности соседним единицам, разделившимся в предыдущую перепись. Подобное положение нами выявлено в сотнях Ермолая Иванова и Ивана Иванова (бывшая сотня Урекея Ларкина), Федора Емельянова и Ильи Богданова, Ильи Богданова и Азея Килеева (Ямметя Ильметева), Герасима Андреева и Ивана Егорова, Аита Юсупова и Герасима Андреева (Михаила Васильева). Целых 4 поселения из 28 сотни Якова Иванова, согласно другому источнику, находились в составе Михайловой сотни Тимофеева (бывшая сотня Байтула Васкеева), 3 населенных пункта из 56 сотни Тимофея Васильева подобным же образом были отмечены в сотне Сидора Емельянова, а 1 - сотне Андрея Иванова и, наоборот, 2 селения из 19 сотни Сидора Емельянова очутились в ведомстве Тимофея Васильева (бывшая Коникова сотня Мустаева) [см., например: 22, л. 85; 23, л. 23об.]. 2 деревни из 11 сотни Ивана Артемьева (Большой и Средний Кильмези) точно так же разнились в своей принадлежности по II ревизии: либо Кони Мустаева, либо Уры Токтамышева [17, л. 752; 6, л. 192.]. Достаточно часто имело место указание на принадлежность русского поселения только на момент более ранней ревизии, что, по всей видимости, отразило их выход из иноэтничной сотни. В частности, именно так (бывшая Тойкина сотня Абдулова Зюрейской дороги) показаны деревни Бактыган (Медвежье), Карлыган (Сабанчино), Шихазан (Янбахтина) и с. Никольское (Данилово) [24, л. 531-574]. Практически во время проведения ревизии или сразу после нее ряд из них, будучи приписан к заводам, получает отдельную от остальных крестьян административно-территориальную единицу, носящую уже не отыменное (по имени возглавляющего ее человека), а название по центральному селению (Даниловская волость, Азелинская, Тойминская, Шилкинская, Тавельская сотни и т.д.) [см. подробнее: 36].
Дадим некоторую характеристику по отдельным административно -территориальным единицам, условно отнесенных нами к Удмуртскому
Прикамью. Юго-восточная и крайняя южная ее оконечности в рассматриваемый период входили в состав Уфимского уезда Оренбургской губернии. Предположительно в состав Осинской дороги входили Каракулинская («пригород» Каракулин) и Пьяноборская волости (деревени, по предыдущей ревизии также входившие в состав Каракулинской волости), населенные в подавляющем большинстве русскими дворцовыми крестьянами. Вслед за ними перечислен ряд поселений, населенных русскими (ясачные, дворовые, крепостные, монастырские уфимского Успенского монастыря, разночинцы, вольноотпущенники), «иноверцами» (татары, калмыки), крещеными и некрещеными марийцами-тептярями (часть их в команде старшины Юки Егорова), где далеко не всегда отмечена принадлежность глубже указания на Осинскую дорогу. В состав этой дороги входила тептярская команда Ураза Десятова, населенная некрещеными удмуртами (современное «пограничье» Башкортостана и Пермского края) [27, л. 133-268об.; 29, л. 1-294об.; 30, л. 59-197об.; 31, л. 483-607]. Незначительное число удмуртов отмечено в д. Мончаш команды Каникея Яшпохтина Сибирской дороги (удмурт-новокрещен Филипп Алексеев, «по-иноверчески Конанбай Болтаев», 46 лет, живущий в Красноуфимской крепости «в казаках») и д. Якуповой Ногайской дороги (9 некрещеных ревизских душ). Наконец, по Казанской дороге находились 3 удмуртских деревни (Белебей-Тамак, Урус-Тамак, Близ д. Урус-Тамак при речке Елангач-Булак), вероятно, возникшие после II ревизии, и 1 смешанная татаро-марийско-удмуртская д. Шуракова, существовавшая и в предыдущую ревизию (6 ревизских душ, в том числе 1 удмурт). Среди поселенцев Белебей-Тамака были выходцы из деревень Постол-Можга, Малая Бодья, Другая Пурга, По речке Тойме Арской дороги и д. Гординской Каринского стана, жители Урус-Тамака и Елангач-Булака переселились из деревень Большой Семена Головина и Сырьез Арской дороги. Как минимум, первая из них была основана на башкирской земле, приобретенной майором Николаем Максимовым [30, л. 169об., 174-174об.; 28, л. 15об.-22об., 38-42, 246-247].
По Зюрейской дороге Казанского уезда Казанской губернии небольшое число населенных пунктов располагалось на территории современных Киясовского и Каракулинского районов Удмуртской Республики. Это, например, с. Данилово (Никольское), д. Бактыган (Медвежье), д. Кырлыган (Сабанчино) и другие поселения русских приписных ясачных крестьян «бывшей Тойкиной сотни Абдулова», д. Ныргындыш (совр. Ныргында), д. Брыгынды (совр. Быргында) и прочие, населенные крещеными и некрещеными ясачными марийцами в сотне Кучума Мучукова. Удмурты по данной дороге жили в очень незначительном количестве, будучи в основном недавними переселенцами, например, в русские и татарские селения [24, л. 291-292, 513-574, 585-585об., 680-720; 8, л. 21-499; 9, л. 363-388, 403-425об.]. Вероятно также, что сотня Тои Абдулова (по преимуществу татарские
селения, включавшие современный Агрызский район Татарстана), разделившись на ряд новых сотен после II ревизии, оказалась в составе Арской и Зюрейской дорог. В последней также располагалась владельческая Терсинская волость, населенная татарами.
По Арской дороге наиболее четко прослежена тенденция к отделению упорствующих в официальной принадлежности традиционным верованиям от основной массы принявших крещение: отдельные документы периодически не отмечают по-прежнему проживающих в том или ином населенном пункте язычников, более того, в составе дороги оформляются 3 относительно небольшие, полностью языческие удмуртские сотни: Азея Килеева, Аита Юсупова и Камая Ямаева, большая часть населенных пунктов удмуртов, традиционно остававшихся мононациональными, по крайней мере, формально стала полностью крещеной. По преимуществу удмуртские по составу административные единицы представим в виде таблицы:_
№ Сотня на момент III ревизии Сотня по II ревизии Преимущественный этносословный состав
1. Ивана Иванова Урекея Ларкина Удмурты ясачные крещеные и некрещеные
2. Ермолая Иванова Удмурты ясачные крещеные и некрещеные Татары ясачные старокрещеные (?) (1 селение)
3. Гаврила Степанова Тотоя Усеева Удмурты ясачные крещеные и некрещеные
4. Петра Васильева Удмурты ясачные крещеные и некрещеные
5. Федора Емельянова Ямметя Ильметева Удмурты ясачные крещеные и некрещеные Татары ясачные старокрещеные (1 селение)
6. Ильи Богданова Удмурты ясачные крещеные и некрещеные Мари ясачные крещеные и некрещеные (часть еще неразделенной д. Гондырево) Русские ясачные
7. Азея Килеева Удмурты ясачные некрещеные
8. Данила Тимофеева Удмурты ясачные старокрещеные
9. Ивана Федорова Татары ясачные старокрещеные Русские ясачные приписные
10. Герасима Андреева Михаила Васильева Удмурты ясачные крещеные и некрещеные
Татары ясачные некрещеные и крещеные
11. Аита Юсупова Михаила Васильева Удмурты ясачные некрещеные
12. Ивана Егорова Михаила Васильева Удмурты ясачные крещеные и некрещеные Мари ясачные крещеные
13. Якова Иванова Байтула Васкеева Удмурты ясачные крещеные и некрещеные Русские ясачные приписные
14. Тимофея Васильева Кони Мустаева Русские ясачные и черносош. Удмурты ясачные крещеные и некрещеные
15. Сидора Емельянова Удмурты ясачные крещеные и некрещеные Русские ясачные
16. Андрея Иванова Удмурты ясачные крещеные и некрещеные
17. Ивана Артемьева Мари ясачные крещеные и некрещеные
18. Уры Токтамышева Удмурты ясачные крещеные Русские ясачные
19. Камая Ямаева Удмурты ясачные некрещеные
20. Максима Иванова Федора Степанова Татары ясачные крещеные и старокрещеные Удмурты ясачные крещеные и старокрещеные
21. Савелия Игнатьева Савелия Семенова Татары ясачные старокрещеные Удмурты ясачные крещеные
Представленная таблица вполне наглядно показывает развитие и усложнение местного административно-территориального деления в рамках существующей системы. Создается впечатление, что особенно сильно дробились сотни, располагавшиеся в значительнейшей степени на территории современной Удмуртии.
Расположенные по Арской дороге заводы (Бемышевский, Пыжманский медеплавильные, Камбарский, Рождественский, Ижевский, Воткинский железоделательные и др.) появились между II и III ревизиями и, как и отдельные дворянские поместья, имели собственное административное управление, естественно не включенное в состав сотен или волостей. Их населяли различные категории крепостного населения (русские и, в значительно меньшей степени, из «пленников» башкиры, калмыки, также, возможно, иные представители народов, проживавших южнее рассматриваемого региона). Дворовые люди подобного этнического происхождения также в незначительном количестве фиксировались среди
русского и кряшенского населения. Церковные (монастырские, архиерейские и др.) крестьяне по III ревизии уже находились в ведомстве Коллегии экономии. Наиболее значительный массив экономических крестьян (русских), бывших подведомственных вятского Успенского Трифонова монастыря, включал старые и вновь возникающие поселения в низовьях р. Вятки. В последующем их ближайшие потомки массово переселялись на территорию современной Удмуртии вместе с другими русскими крестьянами, чьи селения в XVIII в. по преимуществу располагались вокруг массива удмуртских. Крупнейший массив русского населения непосредственно на территории современной республики проживал в Сарапульской дворцовой и 3 сотнях Сивинской (в основном ясачные крестьяне) волостей [11, л. 465-482об.; 12, л. 915-946об.; 13, л. 1-688; 14, л. 403-1091об.; 15, л. 1-536об.; 16, л. 1-835; 17, л. 338-1060об.; 18, л. 1-973; 19, л. 1-624об.; 20, л. 1-463; 21, л. 1-595; 22, л. 1-645об.; 23, л. 1-97; 29, л. 1-294об.; 31, л. 483-607; 32, л. 167-204об.; 2, л. 1-206об.; 3, л. 3-553; 4, л. 1-562; 5, л. 13-536об.; 6, л. 1-505; 7, л. 1-683; 10, л. 2-894об.].
По существующей структуре административно-территориального деления состояние Каринского стана Слободского уезда уже традиционно было разнообразнее и сложнее, чем у ранее рассмотренных подразделений. По данным III ревизии здесь существовало более 30 различных сторон, их «деревень», «починков», волостей, концов и десятков, фиксирующихся, теперь формально, в составе существовавших еще в начале века долей (Татарская и Бесермянская доли, помимо ответвлений, фиксировались также и отдельно). В дальнейшем усложнение продолжилось. Сам термин «Каринский стан», по всей видимости, уже не употреблялся, сохраняясь только в названиях тех малых единиц, которые располагались ближе других к некогда их центру (Каринская татарская доля, Каринская бесермянская доля, Лекомская сторона Каринской бесермянской доли, единицы каринских Первой и Второй долей). Как можно догадаться, татары и бесермяне (ясачные и служилые, некрещеные и крещеные) явственно преобладали в «титульных» надобщинных образованиях. Возможно, уже в этот период татарская д. Кестым по каким-то в настоящий момент неизвестным нам причинам входила в состав сотни Мухамета Уразаева Алатской дороги Казанского уезда. По крайней мере, так обстоит дело согласно материалам IV ревизии (1782 г.), данными которой (а также II ревизии 1744 г.) мы вынуждены пользоваться для уточнения имеющихся по III ревизии «белых пятен». Как и в случае с Арской дорогой, наиболее интенсивное дробление малых административно-территориальных единиц, по всей видимости, происходило на той части стана, которая в наши дни удмуртская.
Подавляющей частью населения остальных административных единиц стана, охватывавшего значительную часть севера и центральной территории современной Удмуртии, являлись ясачные удмурты-новокрещены. Основной массив русского населения располагался западнее, в том числе в волостях, сформированных на территории Каринского стана. Вместе с тем, по данным II
и IV ревизий, для ряда удмуртских поселений (например, д. Брюшинская Еловской стороны Верхочепецкой удмуртской нижней доли во II ревизию или д. Котныровская Нижней сотни Глазовской стороны Верхочепецкой верхней доли согласно IV) уже было характерно наличие относительно небольшого числа русских жителей (черносошных крестьян). Крайний север нынешней Удмуртской Республики продолжал заселяться русскими черносошными крестьянами Николаевского и Екатеринского приходов Зюздинской волости. Некоторая их часть принадлежала к обрусевшим либо обрусевающим коми-пермякам, память об этом сохранялась среди потомков даже в начале XX в. [35, с. 20-26; 25, л. 1-1156об.; 26, л. 4-512об.; 1, л. 255-381; 33, л. 384-384об.].
Подводя некоторые итоги, заметим, что административное районирование Прикамья, зафиксированное в сказках III ревизии, в значительной степени несло в себе элементы сложившейся еще в московский период российской истории системы. В основной своей массе малые административно-территориальные единицы были достаточно однородны по своему этносословному и конфессиональному составу. Вместе с тем предпосылки будущего национального разнообразия мы можем видеть уже в эту, без сомнения, интересную не только для центра, но и регионов эпоху.
Источники и литература
1. Государственный архив Кировской области. Ф. 583. Оп. 600. Д. 47.
2. Национальный архив Республики Татарстан (далее НА РТ). Ф. 3
Оп. 2. Д. 429.
3. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 431.
4. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 432.
5. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 434.
6. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 435.
7. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 437.
8. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 441.
9. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 441а.
10. НА РТ. Ф. 3. Оп. 2. Д. 443.
11. Российский государственный архив древних актов (далее РГАДА)
Ф. 350. Оп. 2. Д. 1084.
12. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1138.
13. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1179.
14. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1181.
15. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1183.
16. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1186.
17. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1188.
18. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1189.
19. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1190.
20. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1191.
21. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1192.
22. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1193.
23. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1195.
24. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1204.
25. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3190.
26. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3198.
27. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3791.
28. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3796.
29. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3799.
30. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3800.
31. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3805.
32. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3806.
33. Центральный государственный архив Удмуртской Республики. Ф. 94. Оп. 1. Д. 68.
34. Гришкина М.В. Численность и расселение удмуртов в XVIII веке // Вопросы этнографии Удмуртии. Ижевск, 1976. С. 95-133.
35. Луппов П.Н. Удмуртские «доли» в XVII и XVIII веках (Территориальная изолированность северных удмуртов) // Ученые записки Удмуртского научно-исследовательского института при СМ УАССР. Ижевск, 1941. Вып. 9. С. 9-27.
36. Пислегин Н.В., Чураков В.С. Первые жители Ижевска // Ижевск: история, повседневность, образы: сборник статей. Ижевск, 2014. С. 38-43.
37. Пислегин Н.В., Чураков В.С. Эволюция административно-территориальной структуры Удмуртского Прикамья до начала XX века // История государства и права. 2014. № 16. С. 8-13.
38. Романов Н.Н. Статистический очерк постепенного увеличения населения всех уездов Вятской губернии в последнее столетие // Столетие Вятской губернии. Вятка, 1881. Т. 2. С. 739-818.
