CC BY
202
УДК 159.95;159.922
АДАПТИВНЫЕ И ПРОГНОСТИЧЕСКИЕ СПОСОБНОСТИ В СТРУКТУРЕ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ И КОГНИТИВНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ЛИЧНОСТИ ВОЕННОСЛУЖАЩЕГО
С. В. Забегалина, А. В. Чигарькова
В статье представлены результаты эмпирического исследования адаптивных и прогностических способностей в структуре поведенческих и когнитивных особенностей личности военнослужащего.
Ключевые слова: адаптация, адаптивные и прогностические способности, поведенческие тенденции, стили саморегуляции, личность, прогнозирование, полезависимость-поленезависимость.
Специфика воинской деятельности и условий службы представляют особый интерес в изучении личности военнослужащего с точки зрения ее адаптивности и прогнозирования успешности деятельности. Говоря об адаптации, отметим, что факторы, оказывающие влияние на адаптацию к условиям военной службы, можно объединить в два блока: социальный и психологический. Социальный включает такие параметры, как возраст, социальное происхождение, уровень образования, специальность и т. д. Психологический — интеллект, направленность, личностный адаптационный потенциал, положение в группе. Без выраженных адаптивных способностей военнослужащего (как субъекта деятельности) нельзя предполагать о развитии его прогностических способностей.
В ситуации, когда военнослужащий первоначально попадает в новые для него условия социального контроля, осуществляемого воинским коллективом, высший уровень диспозиционной структуры его личности — общая направленность и система ценностных ориента-ций — остается вначале, как правило, без существенных изменений, так как высшие диспозиции наиболее устойчивы. Его адаптацию обеспечивают ситуативные социальные установки, т. е. готовность к оценке и действию в конкретных условиях иной микросреды. Ситуативные мотивы: готовность выполнить приказ, требование старшего; желание быстрее преодолеть возникшие трудности, установить контакты с новым окружением; избегание наказания и др. Воинская деятельность (как и любая другая) является полимотивированной, поэтому в процессе адаптации оказываются задействованными и высшие мотивы (чувство долга, патриотизма и т. п.), но их действие имеет стратегическое значение для поведения молодого солдата, тогда как ситуативные мотивы более подвижны, в силу чего обеспечивают тактику поведения в адаптивной ситуации. Источником формирования ситуативных установок — мотивов — является информация, полученная военнослужащим в новом коллективе, и его эмоциональное состояние
Военный психолог А. Г. Маклаков выделяет ряд психологических характеристик личности, которые отличаются относительной стабильностью и во многом определяют успешность адаптации в различных условиях деятельности:
1) нервно-психическая устойчивость, уровень развития которой обусловлен толерантностью к стрессу;
2) самооценка личности, являющаяся ядром саморегуляции и определяющая степень адекватности восприятия условий деятельности и своих возможностей;
3) ощущение социальной поддержки, связанное с чувством личной значимости для окружающих (личностная референтность);
4) особенность построения контактов с окружающими, характеризующая уровень конфликтности личности;
5) опыт социального общения, отражающий потребность в общении и свидетельствующий о возможности построения контактов с окружающими на основе имеющегося опыта;
6) моральная нормативность личности, характеризующая степень ориентации на существующие в обществе нормы и правила поведения;
7) ориентация на соблюдение требований коллектива (уровень групповой идентификации) 2.
Адаптивные и прогностические способности и потенциалы личности важны для деятельности военнослужащих, они могут рассматриваться через такую интегра-тивную характеристику, как «образ Я», которая, являясь структурной характеристикой самосознания, представляет устойчивое сквозное целостное психическое образование, включающее сознательные и бессознательные механизмы пассивной и активной адаптации человека к среде. «Я-Концепция» — константный компонент самосознания, определяющий общее отношение личности к себе, ее самочувствие, детерминирующий не только восприятие ею разных сторон собственной личности, но и окружающего мира.
Для изучения особенностей прогнозирования был выбран тест «Способность к прогнозированию» Л. А. Регуш. В методике «Адаптивность» (МЛО-АМ) А. Г. Маклакова и С. В. Чермянина диагностируются адаптивные способности, нервно-психическая устойчивость, моральная нормативность.
Для оценки выраженности поведенческих тенденций мы использовали «Лист прилагательных», переведенный на психосемантическую основу С. В. Забегалиной вариант методики Т. Лири, который представляет перечень характеристик, наличие или отсутствие которых, степень их выраженности следует оценить в баллах (от +3 до -3). Униполярный список прилагательных предлагается на одном бланке, на другом же отмечается вариант ответа. Была проведена проверка на ретестовую надежность (интервал в 14 дней), на конструктную валидность путем сопоставления с данными обследования по «Интерперсональному диагнозу» Т. Лири. Методика позволяет выбрать несколько шкал, в данном случае вводятся шкалы «Я сегодня» и «Я в будущем», чтобы проанализировать прогноз изменения своей личности (или неизменности личностных свойств) 3. Для оценки индивидуально-психологических особенностей личности военнослужащих был использован «16 ФЛО» Р. Кеттелла. Предлагаемый тест состоит из 105 вопросов — форма С — на каждой предлагается три варианта ответов (а, Ь, с) 4.
Для диагностики стилевых особенностей саморегуляции (как особенности поведения) мы использовали опросник В. И. Моросановой «Стиль саморегуляции», созданный в 1988 г. Утверждения опросника построены на типичных жизненных ситуациях, при этом они не имеют непосредственной связи со спецификой какой-либо профессиональной или учебной деятельности. Цель методики — диагностика развития индивидуальной саморегуляции и ее индивидуального профиля, включающего показатели планирования, моделирования, программирования, оценки результатов, а также показатели развития регуляторно-личностных свойств — гибкости и самостоятельности.
Опросник включает 46 утверждений, из которых составлено шесть шкал (по 9 утверждений в каждой), выделенных в соответствии с основными регуляторны-ми процессами планирования (Пл), моделирования (М), программирования (Пр), оценки результатов (Ор), а также регуляторно-личностными свойствами — гибкости (Г) и самостоятельности (С). Структура опросника такова, что ряд утверждений, характеризуя как регу-ляторный процесс, так и регуляторно-личностное качество, входят в состав сразу двух шкал. Весь опросник работает как единая шкала — «Общий уровень саморегуляции» (ОУ), отражая уровень сформированности индивидуальной системы саморегуляции произвольной активности человека.
Среди когнитивных (как самых информативных) рассматривались процессы восприятия и мышления. С помощью методики К. Готтшальдта (Gottschaldt Kurt Bruno) «Включенные фигуры» (иные названия, встречающиеся в психологической литературе — «Фигуры Готтшальдта», «Замаскированные фигуры») измеряется такой параметр, как полезависимость-поленезависимость (ПЗ-ПНЗ). Общим основанием индивидуальных различий в познавательной деятельности, устанавливаемых с помощью «ПЗ — ПНЗ», является степень свободы от внешних референтов, иначе говоря — степень ориентации человека при принятии решений на имеющееся знание, а не на внешние ориентиры, если они вступают в противоречие с его опытом. Испытуемым предлагается в тридцати замаскированных фигурах найти одну из пяти эталонных и указать ее. Сложные фигуры предъявляются по одной. Фиксируется время поиска каждой фигуры, учитываются ошибки.
Для выявления пластичности — ригидности мышления — мы использовали методику «Уровень пластичности — ригидности мыслительных процессов» А. Лачинса. Термин «ригидность» означает затрудненность (вплоть до полной неспособности) при изменении субъективной программы деятельности человека в условиях, объективно требующих ее перестройки. Пластичность (в отличие от ригидности) предполагает легкость такой перестройки. Различают три типа ригидности: когнитивную (познавательную), аффективную и мотивационную. Когнитивная связана с перестройкой восприятий и представлений в измененной ситуации и, как следствие, со своевременным и адекватным принятием решения.
Для эмпирической проверки гипотезы о взаимосвязи адаптивных и прогностических способностей с поведенческими и когнитивными особенностями личности использовались математические методы обработки данных: компьютерные программы с применением пакетов анализа «Excel» и «Statistica 6.0 for Windows», проведено описание, обобщение, систематизация и интерпретация полученных данных.
После проведения теста «Способность к прогнозированию» Л. А. Регуш были получены следующие результаты: высокий и средний уровень способности к прогнозированию в целом составил 89% (высокий уровень прогностических способностей выявлен у 13 военнослужащих, средний у 36), низкий 6 (11%), что говорит о хорошо развитых качествах мышления, связанных с прогнозированием (по Л. А. Регуш) — аналитичность, глубина, гибкость, перспективность, доказательность.
Поведенческие тенденции соответствуют субшкалам (или октантам) в следующем виде: властный-лиди-рующий — I тенденция, субшкала «Авторитарность»; независимый-доминирующий — II тенденция, субшкала «Эгоистичность»; прямолинейный-агрессивный — III тенденция, субшкала «Агрессивность»; недоверчивый-скептический — IV тенденция, субшкала «Подозрительность»; покорный-застенчивый — V тенденция, субшкала «Подчиненность»; зависимый-послушный — VIтенденция, субшкала «Зависимость»; сотрудничающий-конвенциональный — VII тенденция, субшкала «Дружелюбие»; ответственный-великодушный — VIII тенденция, субшкала «Альтруистичность».
По данным методики «Лист прилагательных» были выявлены значимые связи между поведенческими тенденциями, результаты приведены в таблице 1.
Таким образом, между поведенческими тенденциями существуют устойчивые значимые связи, в частности, между такими маскулинными тенденциями, как «авторитарность», «эгоистичность», «агрессивность».
Таблица 1. Результаты корреляционного анализа поведенческих тенденций
№ Поведенческие тенденции
I II III IV V VI VII VIII
I х
II 0,60 х
III 0,47 0,52 х
IV 0,16 0,25 0,46 х
V 0,17 0,28 0,15 0,48 х
VI 0,34 0,31 0,28 0,41 0,75 х
VII 0,66 0,55 0,33 0,03 0,41 0,55 х
VIII 0,63 0,41 0,27 -0,10 0,24 0,43 0,79 х
Примечания. I — авторитарность, II — эгоистичность, III — агрессивность, IV — подозрительность V — подчиненность, VI — зависимость, VII — дружелюбие, VIII — альтруистичность.
Здесь и далее полужиром выделены значимые коэффициенты корреляции при р < 0,05.
Таблица 2. Результаты корреляционного анализа поведенческих тенденций между «Я-сегодня» и «Я-будущее»
Авторитарность I 0,71
Эгоистичность II 0,65
Агрессивность III 0,83
Поведенческие Подозрительность IV 0,89
тенденции Подчиненность V 0,91
Зависимость VI 0,78
Дружелюбие VII 0,80
Альтруистичность VIII 0,86
Кроме вполне предсказуемых связей, например, между «альтруизмом» и «дружелюбием» (0,79), можно увидеть взаимосвязь между «авторитарностью» и «дружелюбием» (0,66), «авторитарностью» и «альтруизмом» (0,63), «эгоистичность» и «агрессивность» также значимо коррелируют как с «дружелюбием», так и с «альтруизмом». Объясняется это тем, что маскулинные и фе-минные качества (при примерно одинаковой выраженности) уравновешивают друг друга, делая личность адаптивной, позволяя применять конкретные качества в нужной ситуации.
Из таблицы 2 видно, что корреляция между «Я-сегодня» и «Я-будущее» по всем поведенческим тенденциям выше 0,5 — это высокий уровень, а в некоторых случаях выше 0,8 — очень сильная корреляция. Другими словами, военнослужащие-контрактники прогнозируют небольшое изменение своих поведенческих тенденций, т. е. считают себя сформировавшейся личностью со сложившимися чертами.
Корреляционный анализ связей поведенческих тенденций с показателями методики Кеттелла позволил обнаружить, что такие качества, как независимость и доминантность (субшкала эгоистичности) связаны с прогностическими способностями: на выборке из 55 респондентов коэффициент составил 0,27. Тенденция II — независимость-доминантность — закономерно коррелирует с показателями по Кеттеллу (где название шкалы отражает уже разнополюсные показатели), т. е. шкалы Е — уступчивость-доминантность — 0,30 и шкалы I — жесткость-чувствительность (0,36), что опять подтверждает данные, полученные отдельно по методике «Лист прилагательных».
С общим уровнем саморегуляции связаны такие поведенческие тенденции, как властный-лидирующий (тенденция I) и недоверчивый-скептический (тенденция IV) — коэффициент 0,29 в обоих случаях. Моделирование как стиль саморегуляции связан со следующими поведенческими тенденциями: властный-лидирующий (I тенденция) — 0,34, сотрудничающий-конвенциональный (VII тенденция) — 0,41, ответственный-великодушный (VIII тенденция) — 0,35. Оценка результата значимо коррелирует с субшкалой подчиненности — 0,27. Самостоятельность (по методике В. И. Моросановой) связана с тенденцией недоверчивый-скептический, что вполне объ-
яснимо склонностью людей, привыкших к самостоятельным решениям, подвергать сомнению точки зрения и выводы других.
По методике «16 ФЛО» Р. Кеттелла наиболее информативными оказались факторы Е, I, Q 4.
Фактор Е (уступчивость-доминантность) значимо коррелирует с тенденцией властный-лидирующий (0,52), независимый-доминирующий (0,30), сотрудничающий-конвенциональный (0,47), ответственный-великодушный (0,49), что подтверждает наши предположения о взаимосвязи маскулинных и феминных качеств личности, об уравновешивании их друг другом в целях успешной адаптации к различным ситуациям. Фактор I связан со второй и седьмой тенденциями «Листа прилагательных» (0,36 и 0,32 соответственно), т. е. жесткость-чувствительность соотносится с тенденцией независимый-доминирующий и ответственный-великодушный одновременно. Фактор Q 4 — расслабленность-напряженность — значимо коррелирует с тенденцией сотрудничающий-конвенциональный (0,30) и ответственный-великодушный (0,29). Это значит, что энергичность, определенный уровень возбуждения, напряжения, нетерпеливость, избыток побуждений, не находящих разрядки, способствуют установлению контактов с другими людьми, отзывчивости на просьбы и т. д. Такие люди легки на подъем, предпочитают действовать, а не ждать. Низкие показатели по фактору Q 4 говорят о флегматичности, вялости, лени, расслабленности, недостаточной мотивации, не вполне оправданной удовлетворенности, это будет затруднять сотрудничество и демотивировать при оказании помощи.
В ходе исследования нами были получены следующие результаты по методике К. Готтшальдта: 47% военнослужащих полезависимы, они больше полагаются на внешние обстоятельства, зависят от их изменений, социально ориентированы. Около 53% военнослужащих поленезависимы, у них есть возможность преодолевать влияние внешних референтов, они основываются на анализе деталей и удерживают цель в ходе выполнения деятельности. Интересно, что фактор «полезависимость-поленезависимость» значимо коррелирует с такой поведенческой тенденцией, как ответственный-великодушный (0,34). Общим звеном является способность к постоянному удержанию цели, к тому, чтобы видеть ситуацию целиком, быстро отсекать ненужные варианты.
Способность к прогнозированию находит положительную корреляцию с когнитивным стилем полезависимость-поленезависимость (0,29; р < 0,05), чем выше способность к прогнозированию, тем больше военнослужащие будут обладать когнитивным стилем «поленезависимость». Это может объясняться тем, что военнослужащие с поленезависимым когнитивным стилем используют объективный (вследствие отделен-ности восприятия от эмоций), беспристрастный подход к проблемам, т. е. наблюдается хорошая критичность мышления.
После проведения методики «Гибкость мышления» А. Лачинса было выявлено, что 84% военнослужащих
обладают пластичностью мышления: легкость перестройки с одной задачи на выполнение другой; 16% военнослужащих обладают ригидностью мышления, это означает затрудненность (вплоть до полной неспособности) при изменении мыслимой программы деятельности человека в условиях, объективно требующих ее перестройки. Пластичность-ригидность мышления связана со способностью прогнозировать — обнаружена значимая корреляция 0,30 (уровень значимости 5%, как и во всех предыдущих случаях). Чем пластичнее мышление у военнослужащих, тем выше способность к прогнозированию. Поскольку коэффициент корреляции не отражает направленность указанной зависимости, то в равной мере можно утверждать и иное: наличие высокой способности к прогнозированию способствует беглости и гибкости мышления. Военнослужащие с пластичным мышлением способны легко предвидеть события, при необходимости быстро перестроить программу действий под новую задачу.
После обработки данных по методике «Стиль саморегуляции» В. И. Моросановой полученные результаты изложены в таблице 3.
Почти все военнослужащие предпочитают такой стиль саморегуляции, как моделирование, что говорит о сформировавшейся потребности продумывать способы своих действий и поведения для достижения намеченных целей, о детализированности и развернутости разрабатываемых программ. Программы подбираются самостоятельно, они гибко изменяются в новых обстоятельствах и устойчивы в ситуации помех. При несоответствии полученных результатов целям производится коррекция программы действий до получения приемлемого для военнослужащего результата. Именно моделирование, как мы имели возможность убедиться, имеет значимые взаимосвязи с поведенческими тенденциями «властный-лидирующий», «сотрудничающий-конвенциональный» и «ответственный-великодушный». Шкала подчиняе-мости коррелирует с оценкой результата, видимо показывая уровень принятия результата как такового, характеризует подчинение итогу деятельности.
Положительная взаимосвязь была обнаружена между способностью к прогнозированию и стилями саморегуляции: планированием и моделированием (коэффициент корреляции 0,28 и 0,27 соответственно; р < 0,05). При развитии таких сторон мышления, как аналитичность, глубина, гибкость, перспективность, доказательность, можно обратить внимание, что у военнослужащих формируется потребность в осознанном планировании деятельности, планы в этом случае реалистичны, детализированы, иерархичны и устойчивы, а цели деятельности выдвигаются самостоятельно. Они способны
Таблица 3. Распределение военносл
выделять значимые условия достижения целей как в текущей ситуации, так и в перспективном будущем, что проявляется в соответствии программ действий планам деятельности, в соответствии получаемых результатов принятым целям.
По методике «Адаптивность» (МЛО-АМ) А. Г. Ма-клакова и С. В. Чермянина были получены следующие результаты: личностно-адаптационный потенциал низкий — 5 человек (9%), средний — 18 (33%), высокий — 32 (58%); нервно-психическая устойчивость низкая — 0 человек, средняя — 44 (80%), высокая — 11 (20%); склонность к суицидальному риску низкая у всех (100%); коммуникативные способности средние — 35 (64%), высокие — 20 (36%); моральная нормативность низкая у двоих (3,6%), средняя — у 37 человек (67,3%), высокая — у 16 (29,1%).
Таким образом, большинство военнослужащих обладают высоким или средним уровнем адаптивных способностей, что свидетельствует о быстрой адаптации к новым условиям деятельности, о легкой и адекватной ориентации в ситуации, быстрой выработке стратегии своего поведения. Фактор М (мечтательность) по методике Р. Кеттелла значимо коррелирует с показателями личностно-адаптационного потенциала (0,27) и нервно-психической устойчивости (0,26). При этом фактор М отрицательно коррелирует с такой стратегией саморегуляции, как планирование, по методике В. И. Моро-сановой. Это означает, что для адаптации военнослужащего более значимы практичность, возможность четко планировать свою деятельность, чем развитое воображение. Иначе человек с высокими показателями по фактору М характеризуется как углубленный в себя, беспомощный в практических делах, не исключены истерические аномалии, в коллективе он инициирует конфликты, не обусловленные обстоятельствами.
Почти у всех военнослужащих хорошая нервно-психическая устойчивость и низкая склонность к суицидальному риску, что говорит о высокой поведенческой регуляции, высокой адекватной самооценке и реальном восприятии действительности.
Таким образом, данные, полученные после проведения эмпирического исследования, позволяют судить о связи адаптивных и прогностических способностей с поведенческими и когнитивными особенностями личности.
Психологические особенности военнослужащих, связанные с адаптивными и прогностическими способностями, при их развитии повышают эффективность и работоспособность профессионалов в особых условиях деятельности, с помощью оптимальной адаптации, планирования и прогнозирования своих действий и ситуаций. В настоящее время одной из важных задач является повышение результативности формирования высоко-
кащих по стилям саморегуляции, %
Степень выраженности стиля Планирование Моделирование Программирование Оценка результатов Гибкость Общий уровень
Низкая 9,1 0 3,6 5,5 16,4 7,3
Средняя 40,0 38,0 74,6 40,0 61,8 34,5
Высокая 50,9 62 21,8 54,5 21,8 58,2
Шилова И. М. Психологическое сопровождение студента в процессе профессионального обучения.
квалифицированного и надежного кадрового состава, отвечающего современным требованиям государства и общества, в том числе это касается и совершенствования профессиональной подготовки личного состава 5.
В целях совершенствования военно-профессиональной подготовки военнослужащих, на наш взгляд, целесообразно использовать такие теоретические и практические модели обучения, которые способствуют развитию прогностических способностей военнослужащих. Для успешной реализации этой задачи необходимое условие — включение в образовательный процесс методов обучения, способствующих интеграции эмоционального, когнитивного и поведенческого компонентов прогностических способностей. Динамично и эффективно на интеграцию указанных компонентов может повлиять использование задач на развитие показателей внимания, восприятия и мышления.
1 Сиваш О. Н. Личностные характеристики летного состава с разной профессиональной квалификацией (в практике клинико-психологической экспертизы) // Психологический журнал. 2009. № 2. С. 55-68.
2 Маклаков А. Г. Военная педагогика и психология. СПб., 2007. 480 с.
3 Забегалина С. В. Психолого-акмеологические основы прогнозирования адаптации студентов и курсантов вузов. Ульяновск, 2010. 358 с. ; Забегалина С. В. Интуитивное мышление и прогностические способности, выявленные в ходе подготовки к деятельности в особых условиях // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2010. № 2. С. 11-15.
4 URL: http://psylab.info/ (дата обращения: 24.02.2015).
5 Крук В. М., Караваев А. Ф. Совершенствование психологической работы с личным составом в системе морально-психологического обеспечения оперативно-служебной деятельности: актуальные вопросы и пути решения (обзор материалов научно-практической конференции) // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2014. № 1(56). С. 75.
УДК 159
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ СТУДЕНТА В ПРОЦЕССЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ
И. М. Шилова
В статье рассматривается понятие психологического сопровождения, его сущностные характеристики, содержание психологического сопровождения на этапах профессионального обучения и воспитания. Рассмотрены подходы к разработке программ психологического сопровождения обучающихся на основе использования проектной технологии.
Ключевые слова: психологическое сопровождение, студенческий возраст, этап адаптации, этап интенсификации, этап идентификации, проект.
В последние десятилетия в системе образования России усилиями ученых и практиков сложилась особая культура поддержки и помощи развивающейся личности — психологическое сопровождение.
К современному специалисту, к процессу его профессиональной подготовки выдвигаются новые требования. Модернизацией российского образования обусловлена необходимость освоения технологий, формирующих конкурентоспособную, компетентную, гибкую, творческую личность, являющуюся активным субъектом, познающим и преобразующим действительность и себя, способную действовать целенаправленно. Профессиональное образование призвано создать условия для максимальной реализации профессионально-психологического потенциала личности. Вопросы личностного развития обучающегося и психологического сопровождения его профессионального становления являются ключевыми в практике работы высших учебных заведений.
В настоящее время сопровождение — особая форма осуществления пролонгированной социальной и психологической помощи. В отличие от коррекции, оно предполагает не исправление недостатков и переделку, а поиск скрытых ресурсов развития человека, опору на собственные возможности. Ю. В. Слюсарев обозначал сопровождение как недирективную форму оказания здоровым людям психологической помощи, направленной «не просто на укрепление или достройку, а на развитие и саморазвитие самосознания личности» 1.
Студенческий возраст, по утверждению Б. Г. Ананьева 2, является сензитивным периодом для развития основных социогенных потенций человека. Высшее образование оказывает огромное влияние на психику индивида, развитие его личности. За время обучения в вузе (при наличии благоприятных условий) у человека происходит развитие всех уровней психики. Они формируют склад мышления, который характеризует профессиональную направленность личности.
Психологическое сопровождение на этапе профессионального обучения и воспитания предполагает создание условий для профессионального становления личности, оказания своевременной помощи и поддержки, а при необходимости — и осуществления коррекции профессионального образования и развития 3.
В качестве основных характеристик психологического сопровождения выступают его процессуальность, пролонгированность, недирективность, реалистичность, особые отношения между участниками данного процесса. Для обеспечения реалистичности и успешного функционирования данного механизма необходимо учитывать ряд условий: организационные, информационные, кадровые, мотивационные, нормативно-правовые, научно-методические и материально-технические. Принципами психологического сопровождения явля-
