CC BY
63
УДК 81'42
Цуциева М.Г.
Адаптивность языковой личности политика как ее прототипическая системная характеристика
В статье языковая личность политика анализируется как динамический системный дискурсивно-текстовый феномен, к прототипическим характеристикам которого относятся институциональность, абсолютный характер персуазивности речевой деятельности, медийность и адаптивность. Высокий уровень адаптивности языковой личности политика - это ключевой компенсаторный фактор, который определяет эффективность всего процесса осуществления коммуникативной деятельности политика, позволяющий оказывать влияние на системные компоненты политического дискурса и их субъектов и не подвергать себя воздействию с их стороны.
In this article linguistic personality of a politician is analyzed as a dynamic system discursive and textual phenomenon, prototypical characteristics of which include the following: the institutional character, the absolute nature of persuasively speech activity, media activity, adaptability. The high level of adaptability of linguistic identity of a politician is key compensatory factor that determines the efficiency of the whole process of communication activities of a politician that have impact on system components political discourse and their subjects, and not to expose them.
Ключевые слова: языковая личность, текст, дискурс, система, адаптивность.
Key words: linguistic personality, text, discourse, system, adaptability.
Антропоцентрическая тенденция является одной из наиболее масштабных и влиятельных в современном научном пространстве, что, с одной стороны, представляет собой частное проявление глобального процесса гуманизации наук, с другой - тенденции включения лингвистики во внешнюю по отношению к ней синергетическую парадигму естествознания. Современное онтологическое понимание антропоцентризма может быть связано с осознанием того, что язык, отражая объективную действительность через внутренний мир человека, трансформирует ее сообразно мотивам, целям деятельности и ценностным ориентациям личности как представителя определенной социальной и национальной общности [7, c. 161].
Новым содержанием наполняется также смысл категорий «субъект» и «объект». Они не противостоят друг другу, как в классической эпистемологии, а дополняют, доопределяют друг друга, взаимно конструируют. Для нового этапа развития науки характерно снятие «субъектно-объектного дуализма, в результате уходит со сцены науки «абсолютный наблюдатель», наступает эпоха диалога, происходит переход от статического структурно-ориентированного мышления к мышлению динамическому, ориентирован-
© Цуциева М.Г., 2014
ному на процесс. Слово «процесс» здесь является ключевым. Понимать нечто как сложное целое можно только процессуально. Самоорганизующееся целое создает себе части из элементов среды в процессе своего становления. Современная наука, ориентируясь на целостное, холистическое ми-мировидение, сопрягает познавательный опыт с эпистемологией соучастия, которая предполагает и новую онтологию, и новую этику. Парадигма сложного, формирующаяся на современном этапе развития науки, в которой выделяется теория сложности, а также феномен сложного мышления, наполняет понятие «сложность» новым смыслом [8; 9]. «Категория сложного», как пишет в своей новой монографии «Текст сквозь призму сложного» И.А. Щирова, «отражает сложность современного мира, которому принадлежат и текст, и человек» [10, с. 19].
Исследование сущности политической деятельности позволяет сделать вывод о том, что политика - это сложный многомерный феномен, проявляющийся в двух постоянно взаимодействующих измерениях: объективном и субъективном. Политическую деятельность можно рассматривать как процесс, в котором осуществляются субъект-объектные взаимопереходы. Речевое поведение языковой личности политика как субъекта политического дискурса представляет собой, с одной стороны, уникальный, сложившийся в течение жизни опыт личности, с другой стороны, языковая личность политика как синкретический феномен оказывается осложненной институциональным компонентом как институциональная языковая личность, совершающая свою дискурсивную деятельность в политическом (институциональном) дискурсе. Вслед за В.И. Карасиком, мы определяем институциональный дискурс как «статусно-ориентированное общение, т. е. речевое взаимодействие представителей социальных групп или институтов друг с другом, с людьми, реализующими свои статусно-ролевые возможности в рамках сложившихся общественных институтов, число которых определяется потребностями общества на конкретном этапе его развития» [4, с. 193].
Языковая личность политика, осуществляя дискурсивную деятельность, актуализируется в пространстве политического дискурса, т. е. в среде. Среда не просто пассивный «фон» для языка и мышления, но и активный участник процессов их развития, оказывающий влияние на реализацию дискурсивных действий через ряд средовых параметров биофизической, социальной и культурной природы. Актуализация языковой личности политика - это реализация системных прототипических характеристик, которая происходит в процессе осуществления языковой личностью дискурсивной и текстовой деятельности. К прототипическим системным характеристикам языковой личности политика мы относим следующие: институциональность, абсолютный характер персуазивности речевой деятельности политика, медийность и, наконец, адаптивность. Рассмотрим данную характеристику подробнее.
Адаптивность - в широком смысле характеризуется соответствием результата деятельности индивидуума принятой ранее цели, неадаптивность -расхождением, а точнее, противоположностью результата и цели. Говоря об «активности», «адаптивной направленности», мы имеем в виду не только процессы приспособления индивида к природной среде, но и процессы адаптации к социальной среде в виде выполнения предъявляемых со стороны общества требований, ожиданий, норм, соблюдение которых гарантирует «полноценность» субъекта как члена общества. Изучая процесс и результат адаптации, следует иметь в виду также процессы «самоприспособления», например подчинение, саморегуляцию [1; 2; 6; 11].
Исследователи (М.И. Бобнева, О.С. Виханский, А.Н. Занковский и др.) определяют процесс адаптации как вхождение человека в систему внутри-групповых отношений, выработку образцов мышления и поведения, которые отражают систему ценностей и норм данной группы, приобретение, закрепление и развитие умений и навыков межличностного общения в этом коллективе. Постоянно меняющиеся условия современной политической действительности, необходимость интеграции как во внутри -, так и во внешнеполитическое пространство современного общества для осуществления эффективной коммуникации требуют адаптивного поведения языковой личности политика как потенциала ее самоактуализации [3].
Поведение языковой личности - это результат непрерывного взаимодействия между индивидом и дискурсивными ситуациями, в которые он включен и в которых осуществляется его самоактуализация. С личностной стороны существенными являются когнитивные и мотивационные факторы, со стороны ситуации - то психологическое значение, которое ситуация имеет для индивида.
Адаптационные процессы языковой личности политика в политическом дискурсе можно рассматривать, с одной стороны, как непрерывные, сопровождающие весь период политической деятельности личности, а, с другой стороны, можно говорить о кризисных периодах в ходе профессионального роста политика, когда в точке бифуркации политику необходимо выбрать наиболее оптимальную дискурсивную стратегию действий в измененной ситуации, что обеспечит в дальнейшем эффективную коммуникацию и достижение поставленной цели.
Языковая личность политика как отдельная целостная адаптивная система соотносится с другой адаптивной системой - политическим дискурсом, состоящим из нескольких относительно самостоятельных подсистем -дискурса СМИ, дискурса избирателей, дискурса посредников. Таким образом, на наш взгляд, можно говорить о том, что адаптивность языковой личности политика имеет лучевой, многоуровневый характер. В процессе актуализации системных свойств своей языковой личности при осуществлении речевой деятельности в пространстве политического дискурса политик адаптируется как к компонентам самой системы этого дискурса, так и к субъектам дискурса (другим политикам, избирателям, журналистам и т.д.);
далее: к речевым жанрам, которые соответствуют (которые оптимальны) конкретной коммуникативной ситуации политического дискурса, например, ситуации предвыборных дебатов и т.д. Высокий уровень адаптивности языковой личности политика - это ключевой компенсаторный фактор, который определяет эффективность всего процесса осуществления коммуникативной политической деятельности политика, позволяющий оказывать влияние на системные компоненты политического дискурса и их субъектов и не подвергать себя воздействию с их стороны.
Рассматривая политический дискурс как среду, в которой путем осуществления дискурсивной деятельности актуализируется языковая личность политика, заметим, что по нашему мнению, его можно представить в виде поликодового дискурсивного политического пространства социального взаимодействия субъектов, реализуемого как вербальными, так и невербальными (например, визуальными) средствами и характеризуемого интердискурсивностью, которая проявляется во взаимодействии различных сегментов (подсистем) политического дискурса: дискурса профессиональных политиков, дискурса СМИ, дискурса избирателей и дискурса посредников, в основе которых - речевая система, в которой различные типы речевых субъектов связаны между собой, образуя совокупное «взаимосодействие» (К.П. Анохин), порождающее эффект взаимоусиления сегментов и обеспечивающее функционирование дискурсивной системы политики. Осуществляя соответствующие действия, политик как основной субъект политического дискурса порождает множество текстов различных жанров (приветственные речи, указы, плакаты, тексты интервью на ТВ и др.).
Таким образом, языковая личность политика представляет собой дискурсивно-текстовый феномен, в котором через разные тексты с разной степенью интенсивности актуализируются типологические (надындивидуальные и индивидуальные) черты. Изучение подобных текстов как «следов дискурса» позволяет рассматривать языковую личность политика как динамический феномен, что выражается с одной стороны, во взаимодействии трех уровней структуры языковой личности, предложенных Ю.Н. Карауловым: вербально-семантического уровня, когнитивного, и прагматического [5]. С другой стороны, рассматривая языковую личность как динамический феномен, мы предлагаем представить ее структуру в виде функциональной системной модели, представляющей совокупность взаимодействующих в его речевом дискурсе системных прототипических характеристик, дискурсивных стратегий и тактик. В ряду стратегий и тактик можно выделить как универсальные (персуазивная), отличающие речевую деятельность политика от речевой деятельности других типов языковой личности, и накладывающие своей спецификой ограничения на данную языковую личность, так и индивидуальные стратегии и тактики. Это связано со сложным переплетением в политической деятельности человека объективных и субъективных факторов, в том числе названных выше.
Итак, рассматривая с лингвистических позиций актуализацию системных прототипических характеристик языковой личности политика, заметим, что изучение биологических, социальных и других сторон феномена личности может стать и становится отдельным самостоятельным направлением исследования, однако для нас это имеет дополняющий характер, поскольку языковая личность как сложное явление требует учета междисциплинарного аспекта при ее изучении. В нашем же исследовании, изучая языковую личность политика с точки зрения лингвистики, мы рассматриваем ее с позиций деятельностного (функционального) подхода как сложный динамический дискурсивно-текстовый феномен.
Список литературы
1. Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляции поведения. - М.: Наука, 1978. -
312 с.
2. Занковский А.Н. Психология лидерства: от поведенческой модели к культурно-ценностной парадигме. - М.: Институт психологии, 2011. - 294 с.
3. Занковский А.Н. Организационная психология. Учеб. пособие для вузов / Рос. акад. наук, Моск. психол.-социал. ин-т. - М.: Флинта, 2000. - 647 с.
4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.
5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - 6-е изд. - М.: ЛКИ, 2007. -
261 с.
6. Магнуссон Д. Ситуационный анализ. Эмпирические исследования соотношений выходов и ситуаций // Психологический журнал. - 1983. - № 2. - С. 94 -102.
7. Мандрикова Г.М. Интерпретация антропоцентризма в современной лингвистике / Антропология языка. The Antropology of Language: сб. статей / отв. ред. С Р. Омельченко. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2012. - Вып. 2. - С. 149-166.
8. Черникова И.В., Черникова Д.В. Когнитивные аспекты сложности // Вестник Томского государственного ун-та. Философия. Социология. Политология. - 2012. -Вып. № 4 - Вып. 1(20). - С. 91-101.
9. Черникова И.В., Черникова Д.В. Сложность как способ бытия саморазвивающихся систем // Синергетическая парадигма. Синергетика инновационной сложности. -М., 2011. - С. 194-210.
10. Щирова И. А. Текст сквозь призму сложного. - СПб.: Политехника-сервис, 2013. - 216 с.
11. Endler N., Magnusson D. Interactional Psychology and Personality. - New York, 1976. - P. 11-21.
