CC BY
378
Л. Донай АБХАЗИЯ
И ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ: ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ НЕПРИЗНАННЫХ ГОСУДАРСТВ. ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ С ПОЗИЦИЙ ЗАПАДА, ПОПЫТКА РЕДЕФИНИЦИИ ТЕРМИНА «ГОСУДАРСТВО»
Аннотация
В статье анализируется проблема функционирования непризнанных государств (признанных частично на международной арене) - на примере Абхазии и Южной Осетии. Частично представлены исторические предпосылки конфликтов, а также проблема расхождения точек зрения членов международного сообщества по вопросу признания новых государственных образований. Исследования явления международно-правового признания государства (особенно проблемы непризнанных государств) были затронуты в работах таких авторов как Р.Д. Слоэн, У.Т. Уорстер, Р. Рич, М. Фабри, А. Потырала, П. Осевич и др. В свою очередь проблема непризнанных, но функционирующих на постсоветском пространстве государств, была поднята в трудах польских ученых Р. Чахора, В. Гурецкого, А. Фурьера. Анализ проводится с использованием концепций конструктивизма для реде-финиции термина государство.
Ключевые слова:
государство, участник международных отношений, условия признания государства, Абхазия, Южная Осетия, конструктивизм.
L. Donaj
ABKHAZIA AND SOUTH OSSETIA: THE FUNCTIONING OF UNRECOGNIZED STATES. LOOK AT THE PROBLEM FROM THE WEST'S POSITION, ATTEMPTS REDEFINITION OF THE TERM «STATE»
Abstract
The article analyzes the problem of the functioning of unrecognized states (partially recognized in the international arena) - the example of Abkhazia and South Ossetia. Partially represented the historical back-ground of the conflicts, as well as the problem of divergence points of view of the international community to recognize the new state formations. Study the phenomenon of international legal recognition of the state (especially the problem of unrecognized states) have been affected in the works of authors such as R.D Sloane, U.T Worcester, R. Rich, M. Fabri, A. Potyrala, P. Osevich et al.
In turn, the problem of unrecognized but functioning post-Soviet states, was raised in the works of Polish scientists Chahora R., V. Gorecki, A. Furera. The analysis is performed using the concepts of constructivism for redefinition of the term state.
Key words :
state, participant of international relations, conditions for recognisng a state, Abkhazia, South Ossetia, constructivism.
Теория международных отношений располагает большим количеством разнообразных и несвязанных между собой концепций международного участника. Причины этого, ко всему прочему, в постоянном
развитии международной системы, а также в существовании негосударственных участников международных отношений [14, с. 43].
Понятие участника международных отношений (а тем самым общественных отношений, которые формируются вне границ государств и касаются отношений между различными субъектами международной жизни) очень часто используется в науке - в том числе польской - о международных отношениях. Согласно Радовану Вукадиновичу, участником можно назвать каждого носителя какой-либо активности, которая влияет на международные отношения в позитивном либо негативном смысле. Эта деятельность должна быть продолжительным, свободным, осознанным и запланированным действием, имеющим последствия, выходящие за границы одного государства. Под определением участие можно понимать также участие субъектов в определённой групповой активности, действие в кооперации с остальными субъектами, а также внесение собственного вклада в данную активность [14, с. 43].
Одна из классификаций участников международных делит их на государственные и негосударственные. Ко вторым относятся: народы; международные организации и движения; транснациональные участники (предприятия, фонды, церкви); субгосударственные участники (например, политические партии, общественные организации, физические лица) [14, с. 44].
Внимания заслуживает классификация, представленная Ю. Кукул-кой. Он различает два типа участников: субъектные и объектные. К числу субъектных относятся субъекты международного права и субъекты международных отношений. Критерием международно-правовой субъектности является правоспособность. В то время как критерием субъектности в международных отношениях является способность воздействия в рамках различного рода международных отношений. К субъектным участникам международных политических отношений относятся: государства, Святой Престол, международные и неправительственные международные организации. В свою очередь к объектным участникам международных отношений относятся явления и вещи, которые являются элементами систем международного влияния наряду с субъектными участниками, но используемые данными участниками согласно их интересам. В этом смысле участниками международных политических отношений являются технологические и культурные достижения, арсеналы опаснейшего оружия, между-
народное разделение труда, престиж стран и народов, международные мифы и стереотипы, полистратегические концепции и доктрины, важные источники ресурсов и энергии [14, с. 44].
Государства всё также относятся к основным участникам и субъектам международных политических отношений. Основой их функционирования являются политические системы, в границах которых они действуют, а также нормы международного права. Именно государства оказывают основное влияние на динамику и развитие международных отношений. Они создают, регулируют и детерминируют совокупность отношений в международных системах. Они обладают неизменным правом суверенных действий на международной арене, реализуя при этом различные формы своей международной активности, начиная от заключения международных договоров и заканчивая использованием средств мирного урегулирования споров [14, с. 44].
Хотя признание и не создаёт новой правовой ситуации и не является условием обретения государственности, новосозданные государственные организмы, однако добиваются международного признания. Потому как от признания зависит фактическое функционирование государства на международной арене. Без признания со стороны других стран государственный быт остаётся небытием (англ. non-entity) [17, с. 16; 20, с. 116].
Государство, которое не было признано, либо получило признание лишь со стороны ограниченного числа стран, с трудом реализует некоторые полномочия, полагающиеся ему на основании международного права, не принимает участия в международной жизни либо делает это в ограниченном масштабе. Государство, которое не получило международного признания, не может в полной мере реализовать, например, возможности участия в международных организациях (пример Китайской Республики на Тайване, которая на протяжении многих лет добивалась членства в Организации Объединённых Нации), права на заключение международных договоров (отказ получала Китайская Республика на Тайване, а также Южная Корея, а подписание представителями этих стран в 1970 году Венской конвенции о праве международных договоров, столкнулось с незамедлительными протестами со стороны стран восточного блока), права дипломатической миссии и консульства, а также иммунитет для представителей государства. С этой точки зрения необходимым стало определение условий, от выполнения которых будет
зависеть признание государства. Впервые условия признания государства были определены в 1825 году тогдашним министром иностранных дел Великобритании Дж. Каннингом. На признание могло рассчитывать лишь то государство, чьё правительство нотифицировало независимость нового государственного творения, осуществляло реальную власть в стране, характеризовалось стабильностью и целостностью, а также запрещало работорговлю [17, с. 16; 13, с. 6; 7, с. 134].
Принимая во внимание территориальные изменения, которые произошли в Европе после 1989 года, а также необходимость унификации критериев признания и их приспособления к современности, 16 декабря 1991 года министры иностранных дел государств-членов Европейских сообществ, во время встречи в Брюсселе приняли Декларацию признания новых государств, образовавшихся в Восточной Европе и на территории Советского Союза. Разработка и принятие Декларации были связаны с территориальными изменениями, происходящими в Европе после 1989 года, и базировали на принципе самоопределения.
В Декларации приведены условия, которые должны быть выполнены, чтобы государство получило международно-правовое признание. Таким образом, на власть нового государства были возложены обязательства: 1. Уважение постановлений Устава ООН, Заключительного Акта СБСЕ, а также Парижской Хартии для Новой Европы; 2. Гарантирование прав национальных и этнических меньшинств согласно обязательствам, следующим из постановлений тогдашнего СБСЕ; 3. Гарантирование принципа нерушимости границ, которые могут быть изменены лишь в соответствии с совместными договорённостями, достигнутыми мирным путём; 4. Принятие решений требующих разоружения, нераспространения ядерного оружия, а также заключения соглашений по вопросам стабилизации и региональной безопасности; 5. Уважение принципа, требующего мирного урегулирования споров, с учётом споров, касающихся правопреемства [17, с. 16; 2].
Представители государств-членов Сообществ указали также, что не будут признавать творений, возникших в результате агрессии, а также, что перед принятием окончательного решения по вопросу признания будут приняты во внимание последствия, с которыми при этом могут столкнуться соседние государства. Эти критерии отражают не только принципы международного права (обязанность мирного урегулирования
международных споров, принцип нерушимости границ), являющиеся основой международного порядка, но также нормы ius cogens (защита прав человека, уважение принципа суверенного равенства государств, запрет применения силы и угрозы силой) [17, с. 17]. Несмотря на разработку критериев признания новых государств, всё также сложно однозначно определить, сходятся ли совершённые территориальные изменения с действующими правовыми нормами. На кону два принципа международного права: суверенитет государства и самоопределение народов. Международная общественность, по меньшей мере, в декларативной области, допускает возможность признания государства исключительно мирным путём [17, с. 17-18].
В 60-х годах XX века международная общественность повсеместно признавала государства, образовавшиеся в результате деколонизации, утверждая, что признание является последствием присуждения народам права самоопределения. В настоящее время, не вызывает сомнений признание, наступающее в ответ на решение общества, проживающего на данной территории, выраженное путём независимого референдума, как было в случае с Восточным Тимором. Однако на практике, решения относительно того, какое государство или территория имеет шанс получить международно-правовое признание, определяют политические взгляды. Признание государства не является вопросом, зависящим от права, оно зависит от политики [17, с. 18; 19, с. 36].
Впоследствии могут возникнуть три ситуации. В первой, все страны признают территорию государством. Вторая ситуация возникает в случае, когда международная общественность разделена - часть стран признаёт, а часть отказывается. С третьей ситуацией можно столкнуться в случае, когда все члены международной общественности согласованно отказываются признавать государство. С вышеупомянутой «второй ситуацией» мы сталкиваемся в случае с Абхазией и Южной Осетией.
Затрагивая тематику Абхазии и Южной Осетии, следовало бы подобающим образом представить несколько веков истории; однако нас -по причине темы публикации - больше всего будут интересовать события на переломе XX/XXI веков.
Абхазия располагается у Черного Моря, в северо-западной части Грузии. Территория: 8,6 тысяч км2. Население (по примерной оценке) -около 150-200 тысяч человек (примерно 35-45% абхазов; около 20%
грузин; приблизительно 20-35% армян; около 20% русских; примерно 20% других национальностей). Приблизительно 80% жителей имеют российское гражданство [24; 21].
В 1931-1991 годах, Абхазия формально являлась автономной республикой в составе Грузинской ССР. В 1992 году в одностороннем порядке она огласила разделение с Грузией; годом позднее благодаря значительной поддержке России, она выиграла войну за независимость. В результате войны, ко всему прочему были изгнаны около 250 тысяч этнических грузин [21].
Собственно говоря, до кризиса 2008 года Абхазия владела всеми атрибутами государства, кроме международно-правового признания. От
1993 года силой резолюции Совета Безопасности ООН в Абхазии функционировала насчитывающая примерно двести человек, наблюдательная миссия ООН (UNOMIG - United Nations Observer Mission in Georgia), От
1994 года в Абхазии действовали российские миротворческие силы (формально подчиняющиеся СНГ), в составе которых было до 3 тысяч человек. Мировые переговоры, проводимые с участием Абхазии, Грузии, России и ООН не привели к переломному моменту (главным спорным пунктом был статус Абхазии и возвращение грузинских беженцев во всю Республику) [21].
После принятия власти в 2003 году, команда грузинского президента М. Саакашвили предприняла ряд действий, направленных на решение конфликта. Это было и обещание автономии для Абхазии (далеко идущая культурная, экономическая автономия, например зона свободной торговли, должность вице-президента Грузии для абхаза, право вето в вопросах, касающихся Абхазии и т.п.) отвергнутое ею, и силовые действия (например, занятие в 2006 году высокогорного, стратегического Кодорского ущелья и инсталляция в нём находящегося до той поры в Тбилиси прогрузинского абхазского правительства в изгнании). В последние годы на абхазской границе многократно доходило до вооружённых инцидентов, в результате которых были задержаны и погибали как грузины, так и абхазы. В марте 2007 года, здания грузинской администрации в Кодори были обстреляны неизвестными (вероятнее всего российскими) вертолётами [21].
Ситуация значительно обострится весной 2008 года после издания деклараций президента Путина на тему легализации помощи, оказывае-
мой Россией Абхазии, а также принятия решений в пользу признания независимости Абхазии. В обстановке медийной и политической травли, направленной в сторону Грузии (в том числе «обнародование» планов грузинского вторжения в Абхазию), при декларациях о защите российских граждан (то есть абхазов) в случае агрессии, дошло до обстрела нескольких шпионских самолётов без экипажа (зарегистрирован обстрел российским истребителем); укрепления российских миротворческих сил до предельных границ (от 1,8 тыс. до 3 тыс.) и бесправного введения российских железнодорожных войск в Абхазию. Как абхазы, так и грузины концентрировали свои силы в регионе конфликта. События сопровождались острыми протестами со стороны Запада (США, ЕС, НАТО, государства-члены), действиями, направленными на снижение напряжения, визитами политиков, (в том числе визит Хавьера Соланы в Тбилиси и Сухуми, 6 июня 2008 года) [21].
Южная Осетия располагается на южных склонах Кавказа, который отделяет её от Северной Осетии (одной из автономных республик, входящих в состав Российской Федерации), на расстоянии около 40 км от Тбилиси. Территория: 3,9 тыс. квадратных км. Население - ок. 7090 тыс. жителей (в основном осетины: около 70-85% и грузины - 1020%). Большинство осетин имеет российское гражданство [24; 21].
Населяемая индоевропейскими (иранская группа) осетинами Осетия является историческим краем Грузии, до 1990 года она являлась автономной областью в составе Грузинской ССР. До советского периода она не располагала никакой формой независимости от Грузии (осетины являются прибывшим туда народом). В результате вооружённого конфликта 1990-1992 гг., при поддержке России она отвоевала независимость от Грузии. Согласно договорённостям о перемирии из Дагомыса (1992 год), под патронатом СБСЕ/ОБСЕ была создана Объединённая Контрольная Комиссия (Россия, Грузия, Южная Осетия и Северная Осетия), а также смешанные миротворческие силы (грузинско-российско-осетинские). В последние годы ОКК на практике не функционировала [21].
После 2003 года команда М. Саакашвили сконцентрировала свои действия, направленные для возобновления территориальной целостности страны, именно на Южной Осетии. В данном случае наиболее всего клеймили неэффективность мирных механизмов и российских медиаций, в данном случае была разработана новая модель урегулирования кон-
фликта при финансовой поддержке ЕС и акцептации ОБСЕ; здесь больше всего работалось над ослаблением авторитета сепаратистских властей, сокращению их экономических основ. Пиковым достижением был разлом среди сепаратистов и создание альтернативной, прогрузинской власти, имеющей поддержку в основном в грузинских деревнях (2006 год, во главе стал Д. Санакоев). Тбилиси последовательно, но безуспешно требовало включения Д. Санакоева, в качестве одной из сторон, в мировые переговоры нового формата. В то же время многократно дело доходило до инцидентов, арестов (в том числе российских солдат) и стычек (по подсчётам, несколько десятков человек погибло только в июле 2004 года) [21].
В последние месяцы - перед конфликтом в августе 2008 года -вокруг конфликта в Осетии царило относительное спокойствие, что было связано с концентрацией действий как грузинских, так и российских на абхазском конфликте. Однако 3-4 июля 2008 года дошло до обстрела осетинами конвоя с Дмитрием Санакоевым (ранены трое телохранителей), а также до обстрела постов полиции сепаратистов (погибло двое полицейских) [21; 27].
Что касается вышеперечисленных государств (государств? ...) -уже 18 октября 2006 года парламент Абхазии обратился с просьбой к международному сообществу о начале процесса признания Республики Абхазии. 12 ноября 2006 года в Южной Осетии прошёл референдум по вопросам будущего статуса. Как предполагалось, референдум закончился успехом требующих независимости. В обоих случаях международная общественность отказалась осуществить признание [18, с. 28; 3].
Как было ранее упомянуто, существенным для провозглашения независимости Абхазии и Южной Осетии, был вооружённый конфликт между военными силами Грузии и сепаратистскими войсками Южной Осетии, Абхазии и России, который прогремел ночью с 7 на 8 августа 2008 года (длился до 16 августа, закончился поражением грузинских войск; политическим успехом России; увеличением области автономии Южной Осетии и Абхазии). Здесь нет необходимости в подробном анализе этого конфликта, однако можно привести постановления Рапорта, созданного независимой международной комиссией, созванной для изучения конфликта в Грузии (созванной на основании решения Совета Европейского союза от 2 декабря 2008 года), состоящая из европейских экспертов в
области воинского дела, права и истории (во главе была Х. Тальявини из Швейцарии; данный рапорт был спонсирован ЕС и опубликован 30 сентября 2009 года). Рапорт осуществляет заключение, которое утверждает, что война началась в результате атаки Грузии, которая противоречила международному праву. Далее в рапорте утверждается, что грузинской атаке предшествовали месяцы провокаций и обе стороны нарушили в тот момент международное право. «Артиллерийский обстрел Цхинвали (столицы Южной Осетии) грузинскими вооружёнными силами в ночь с 7 на 8 августа 2008 года, стал началом вооружённого конфликта широкого масштаба», гласит рапорт. Далее следует: «Возникает вопрос, было ли данное применение силы (...) обоснованно в понимании международного права. Так вот не было». Далее в рапорте говорится, что упрёки Грузии относительно того, что имело место широкого масштаба российское милитаристское вторжение на территорию Южной Осетии перед началом войны, не могло быть «достаточным основанием», хотя рапорт признаёт, что данный факт противоречив по отношению к международному праву. «Более того, продолженные после заключения соглашений о прекращении огня, разрушительные действия, ничем не оправданы» [23; 6].
Упомянутый российско-грузинский конфликт августа 2008 года привёл к разногласиям на международной арене. Сначала власти РФ и Никарагуа, ссылаясь на новую правовую ситуацию, признали два, по их мнению, независимых государства. Эти решения столкнулись с незамедлительным протестом со стороны правительства Грузии, а также с острым сопротивлением других стран, в том числе США (было указано, что данное признание противоречит резолюциям Совета Безопасности ООН) и организаций - ЕС (подчёркивалось, что данное решение не может быть акцептировано в свете принципов независимости, суверенности и территориальной целостности) [18, с. 28; 5].
В настоящее время, международные организации (ЕС, ООН, Совет Европы, т.д.) признают Абхазию составляющей частью Грузии и уговаривают обе стороны решить конфликт мирным путём. Сепаратистское правительство Абхазии в свою очередь принимает тот факт, что она является независимым государством [30; 2].
На сегодняшний день Россия всё также имеет широкое политическое и военное влияние во власти республики, фактически являясь га-
рантом её существования. Особенно видно это было во время недавних событий, когда в мае 2014 года в Сухуми разразились многотысячные протесты против администрации, обвиняемой оппозицией в коррупции и доведению страны до экономического провала. Россия непосредственно вовлеклась в урегулирование конфликта, присылая в Сухуми советника президента В. Путина В. Суркова. После ухода президента А. Анкваба, Сурков поприветствовал с удовольствием «мирное решение кризиса». В то же время В. Сурков заверил в «полной финансовой и военной» поддержке Абхазию, что означает, что сепаратисты всё также будут зависимы от дотаций России, как главного источника содержания и от российских солдат в случае вероятной - хотя на данный момент мало правдоподобной - конфронтации с Грузией. «Россия продолжает поддерживать братскую Абхазию по всем направлениям. Мы активно работаем с исполняющим обязанности президента, парламентом, изменённым правительством» - написал Сурков, который в кремлёвской администрации отвечает за отношения с Абхазией и другой сепаратистской республикой на территории Грузии, Южной Осетией [31].
Похожим образом дела обстоят и с Южной Осетией - в сентябре 2008 года Россия подписала с Абхазией и Южной Осетией международные договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. Договоры, заключённые на 10 лет (с возможностью их продления), предусматривают, в числе прочего, взаимную военную помощь в случае посторонней агрессии, а также совместную охрану границ. Данные договоры были ратифицированы парламентами стран их подписавшими [4].
Почему именно Абхазия и Южная Осетия своими декларациями независимости вызвали такое замешательство? Где можно найти истоки такого волнения? Ведь ранее эти «творения» итак функционировали как пара-страны? Таким образом, данное изменение - по сути лишь названия - так много всего меняет?
По мнению М. Юсина («Известия») начало такого оборота событий следует искать в референдуме независимости в Черногории в мае 2006 года. Первыми политиками, которые прокомментировали результаты голосования, были лидеры Абхазии и Приднестровья (президент Приднестровья Игорь Смирнов заявил 31 мая 2006 года, что до конца сентября проведёт референдум по вопросу независимости). Однако, как утверждает М. Юсин, европейцы и американцы готовы признать независи-
мость Черногории, говоря, что это исключительный случай и аналогии с другими «сепаратистскими регионами» не имеют ничего общего с действительностью [25].
После Черногории пришла очередь Косово, и именно вопрос Косово был для многих непосредственным очагом конфликта между Россией и Грузией, или, может, стоит смотреть на данный вопрос как на конфликт на линии РФ - Запад. Вопрос ... где во всём это место для такого торжественного акта, как признание нового государства? ...
«Война и гуманитарная катастрофа в сецессионной грузинской провинции Южная Осетия является непосредственным последствием одностороннего провозглашения независимости Косово» - заявил 11 августа 2008 года сербский вице-министр по вопросам Косово и Метохии О. Иванович. Если бы не было косовского прецедента и признания се-цессии части территории Сербии самыми крупными странами мира, в том числе США, не разразилась бы война в Южной Осетии - утверждал министр Иванович в интервью для сербской газеты «Блиц». Согласно белградскому политику пример Косово был непосредственной инспирацией для сопротивляющегося территориальной целостности Грузии сепаратизма Южной Осетии и Абхазии. О. Иванович обратил также своё внимание на схожесть политической тактики Грузии по отношению к Южной Осетии и Сербии по отношению к Косово в 1999 году. Чтобы получить контроль над охваченными сепаратистским ирредентизмом территориями, обе страны решились, согласно международному праву, на начало военных действий. «В настоящее время в ООН, также как в случае с Косово, мы столкнёмся с политикой двойных стандартов. Страны, которые решили поддержать независимое Косово, в настоящее время судорожно готовят аргументы, что это был исключительный и неповторимый случай. Однако это абсолютная бессмыслица. Если однажды было нарушено международное право и произошло надругательство над правом суверенности, а также территориальной целостности государств-членов ООН, как произошло в случае с Косово, тогда легко признать, что односторонние и сепаратистские решения будут рецептом и в других ситуациях» - объяснял представитель сербского правительства. Вице-министр по вопросам Косово и Метохии напоминал также, что руководство Южной Осетии с ее сепаратистским президентом Э. Кокойты старается изображать ситуацию в Грузии в худших красках, чем это дела-
лось в случае политики Сербии по отношению к Косово. «Фундаментом, на котором Косово получило независимость, был субъективизм главных факторов международной политики в оценке фактического состояния вещей, неуважительное отношение к международному праву, а также философия двойных политических стандартов» - подытожил свою точку зрения министр О. Иванович [26].
Не принимая во внимание позиции России по косовскому вопросу, Запад - сознательно или нет - унизил власти Кремля, в некоторой степени принуждая принять радикальные решения. Неизвестным, вплоть до 7 августа 2008 года, оставалось лишь то, когда и каким образом Российская Федерация ответит Западу. Существуют/существовало несколько регионов Евразии, где Россия в выбранное собой время и произвольным способом может отреагировать на политику Запада и предпринять действия, поражающие его политические и/либо экономические интересы. К таким местам тогда следовало причислить, прежде всего, Украину, а также Закавказье. Выбор российских властей в то время пал на последний регион, потому как именно там Россия имеет наилучшие возможности для того, чтобы положить начало процессам, непосредственно ударяющим по Западу. На данной территории интересы западных стран, в том числе США, а также России пересекаются очень давно, при этом, в последнее время, данное соперничество укрепилось, главным образом из-за растущего мирового спроса на энергетические ресурсы. Более того, некоторые страны данного региона (Грузия, Азербайджан) - воспринимаемые РФ как «исторически» принадлежащие к российской сфере геополитического влияния - начали на протяжении уже нескольких лет, проявлять решительно прозападные тенденции в международной политике. Россия никогда не одобрит такой ситуации; потому как это может повлечь за собой реальную перспективу потери геополитического контроля над Закавказьем, фактически являющимся своего рода «мягкой нижней частью живота» как таковой России. Кроме того, окончательное вступление Азербайджана и Грузии - ключевых стран данного региона -в орбиту влияния Запада, означало бы потерю перспективы получения Россией полного контроля над ведущими туда маршрутами транспортировки энергетических ресурсов из региона Каспийского моря в Европу. Российские средства влияния на ситуацию на Закавказье, таким образом, были предумышленно запущены русскими властями в ответ на
предшествующую недооценку Западом её позиции по отношению к ситуации на Балканах. Однако это не меняет того, что агрессивное действие России по отношению Грузии вписывается в более широкую международную стратегию, первые симптомы которой появились уже несколько лет тому назад. Главной целью этой стратегии является укрепление международной позиции России и возвращения ей статуса сильной глобальной державы и значения сравнимого с США. Для достижения этой стратегической цели, Российская Федерация заострила риторику и методы действия в международной среде, занимая конфронтационную позицию по отношению к большинству стран Запада и их международной активности [22; 29].
Следовательно, если видно, что «признание страны» трактуется как - по крайней мере в оговорённых случаях - скорее инструмент укрепления своей (здесь: российской позиции), следует задать вопрос: не нужно ли в XXI веке уйти от «чопорных» (а итак по-разному интерпретируемых) правил? Как считает профессор А. Потырала, международно-правовое признание государства, несмотря на то, что не создаёт новой правой ситуации, а лишь подтверждает появление нового субъекта на международной арене, очень важно с точки зрения фактической возможности использования полномочий присуждённых государству в соответствии с международным правом. Признание не создаёт права, а делает возможным их реализацию. Невзирая на указание чётких критериев, от которых зависит признание, на практике оно часто является политически мотивированным. Тем самым наступает преждевременное признание (когда, несмотря на отсутствие выполнения критериев, члены международной общественности осуществляют признание) либо запоздалое (когда, несмотря на выполнение критериев, международная общественность отказывается признавать). Обе ситуации неблагоприятно влияют на состояние международных отношений, приводя к их дестабилизации. С одной стороны, желательно было бы использовать исключительно коллективное признание, осуществлённое международными организациями. С другой стороны, чем более многочисленна организация, тем меньше вероятность того, что будет достигнуто соглашение в вопросе признания. Таким образом, может показаться, что наиболее правильным является отступление от чёткого признания в пользу подразумеваемого, принимающего форму
установки дипломатических отношений либо заключения двустороннего международного договора [18, с. 30; 15, с. 249-275].
В исторической перспективе первым и основным участником международных отношений является государство. Так как с Вестфальского Трактата 1648 года начала формироваться современная модель международной системы, в которой центральным персонажем стали структуры, отвечающие современному пониманию сущности и идеи государства. Ими были: Испания, Германия, Франция, Швеция и Венеция. Их определителем была территория, а также власть, выводящаяся из династического наследования. Данное положение дел сохранялось до XVIII века, т.е. до момента появления идеи национального государства. Такое изменение государственности означало процесс переноса суверенности от персоны (монарх), так характерной для средневековья, на конкретную общественную группу, выделение которой из ряда абстрактных сообществ, стало возможным благодаря образовавшемуся чувству осознания групповой идентификации, существующим этническим связям и т.п. Данной группой является народ. Таким образом, в структуре международной системы появляется новое качество. Было/до сих пор является ею государство, воспринимаемое от того момента как единство трёх элементов: территории, народа и власти. Государство стало устойчивым и самым важным участником международных отношений и мировой политики [10, с. 113].
Однако появление государства в международной системе не происходит механически. Это исторический процесс, не поддающийся правовым регуляциям, хотя сам факт появления на мировой сцене не является для международного права безразличным явлением. Его появление становится возможным тогда, когда идея государства и государственности глубоко посеяна в сознании данного общества. Для того, чтобы существовать государству необходима международная среда. Поэтому также важным элементом процесса создания и развития государства является укрепление данного факта в сознании других стран. Так как международная среда часто является жизненным фоном его развития. В процессе становления государства реакция международной общественности или отдельных стран имеет большое значение. Отсутствие апробации для новообразовавшегося государства ставит его вне, либо в стороне от международной среды своего непосредственного окружения. Это, несомненно, утрудняет либо делает невозможным его нормальное
функционирование в международной системе. Примером из новейшей истории является процесс становления государства Израиль или приход палестинцев к государственности либо драма курдов, которые с огромной детерминацией стремятся к созданию собственного государства. Однако в новейшей истории международных отношений можно указать страны, которые были приняты в международное сообщество, несмотря на то, что не выполнили всех необходимых критериев государственности (так называемые in statu nascendi - в состоянии зарождения). Таким государством является, например Индия, принимающая участие в учредительной конференции ООН в Сан-Франциско, прежде чем в 1947 году она обрела полную независимость [10, с. 114].
Поднятая проблема непосредственно связана с признанием данной геополитической единицы государством. Международным правом еще не были разработаны и охвачены в чёткие правовые нормы условия или черты, позволяющие механически признать какое-либо общество государством [8, с. 153-156; 10, с. 114]. Этот факт, несомненно, ставит новое государство в ситуацию зависимости от уже существующих и признанных международно-правовых субъектов, а также ограничивает свободу его действий. Потому как лишь признанное государство имеет шанс на аутентичное существование в международной системе и использование в полной мере прав, которые ему полагаются. В то время как непризнанное государство, несмотря на то, что располагает фактической правоспособностью и готовностью сосуществовать с другими, не в состоянии выполнять какие-либо функции на международной арене. Отсутствие признания в данной ситуации означает негативную оценку его способности принятия суверенных решений в заграничной политике. Не признаваемое государство находится в подвешенном состоянии в международно-правовой среде, политической, экономической и культурной. Не имея возможности выполнять свои основные функции и обязательства по отношению к народу, оно может даже потерять свою привлекательность [10, с. 114].
Проблема признания государства нашла отражение в судебной практике Международного Суда (МС), который 22 июля 2010 года выдал консультативное заключение по вопросу согласованности с международным правом односторонней декларации независимости Косово. Процесс в МС проводился по заявлению сербского правительства, в октябре
2008 года был одобрен Генеральной Ассамблеей ООН. Задачей Суда была оценка, соответствует ли односторонняя декларация независимости Косово, провозглашённая парламентом в Приштине 17 февраля 2008 года, международному праву. В сумме десяти, с учётом несогласия четверых, судей МС, декларация самоуправленческих косовских властей не была признана несоответствующей международному праву. Столкновение двух основных его принципов, т.е. права самоопределения народов, а также уважения территориальной целостности, разделила международную общественность, оценивающую законность декларации Косово. Главной частью нравоучительного изречения консультативного заключения МС, является вывод, что в международном праве нет правил, запрещающих провозглашать независимость, поэтому Суд не мог вынести решения о незаконности такого одностороннего акта. Потому как такого рода декларация является фактическим событием, которое для оказания последствий нуждается в кумулятивном появлении всех факторов, определяющих государственную субъектность. По этой причине МС не оценил законности самой независимости Косово, потому как, если даже принять принципы концепции конститутивного порядка, согласно которой законность государства зависит от его признания другими субъектами международного права, само признание является политическим актом [1; 28; 16, с. 33-45].
В консультативном заключении МС само объявление независимости не может не соответствовать международному праву, которое не предусматривает такого общего запрета. Суд припомнил, что значительная часть международной общественности - также стран, которые поддержали сербскую позицию в процессе - именно таким образом получили независимость. Субъектность государства и способность участия в международных отношениях, решает признание другими странами, которое является актом политического характера. До сегодняшнего дня более 100 стран входящих в состав ООН, признали независимость Косово. Следует ожидать, что впоследствии выдачи консультативного заключения МС, очередные страны в ближайшее время установят дипломатические отношения с правительством в Приштине. Хоть консультативное заключение МС не является общеобязательным, но его значение выходит далеко за рамки конкретного случая с Косово. В политическом значении оно будет служить оценке похожих ситуаций в других регионах мира. Таким обра-
зом, оно укрепит сепаратистские тенденции, а также аргументы права самоопределения народов до этого времени непризнанных, в том числе упомянутой ранее Южной Осетии и Абхазии [1; 28; 16, с. 33-45].
Подытоживая предыдущие размышления, нужно также задуматься над изменяющейся ролью государства в современном мире. Страны, как и прежде, являются основными единицами организации мира, а на протяжении столетий, собственно говоря, они были единственными участниками международных отношений. Их роль в международных отношениях, всё также является доминирующей [11, с. 88], хотя, несомненно, видны симптомы ослабления.
В настоящее время всё чётче прослеживаются процессы эволюции традиционной роли государства в международных отношениях. Предпосылки этих изменений можно рассматривать в трёх основных измерениях: субъектном, объектном и пространственном. В субъектном измерении государства являются всё также наиболее значимыми, но меньшинством среди международных участников. Число приблизительно 200 стран является ничтожным по сравнению с почти несколькими десятками тысяч транснациональных корпораций, среди которых самые крупные достигают оборотов, а зачастую даже доходов, превышающих бюджеты, если не национальный доход многих стран. Еще более высокие диспропорции были замечены по отношению к сложному для точного охвата, реальному числу международных неправительственных организаций (МНПО), приблизительные данные, в отношении численности которых колеблются в границах от миллиона до нескольких миллионов подобного рода организаций в мире. Отношения между отдельными странами могут иметь различные формы (от сотрудничества, через нейтральность и до соперничества и конфликтов) и проходить на различных уровнях (от локального, через государственный и до глобального) [11, с. 88-89].
Но общей чертой действий неправительственных участников, не считая разницы, которая их разделяет, является постоянное стремление к расширению области своей автономии по отношению к странам. В объектном измерении, в свою очередь, наблюдается тенденция по ограничению или даже выводу государства из многих областей, рассматриваемых до той поры как основные домены его активности, такие как: экономическая политика, денежная, общественная или образовательная. Таким образом, во многих случаях, мы сталкиваемся не только со
снижением значения функции государства - от контрольной до регулирующей, но также с избавлением или передачей полномочий, в этой области другим внутренним или международным участникам. Дополнительно государство потеряло монополию на законное использование силы, как на своей территории, так и заграницей [11, с. 89]. Также как перестало быть монополистом в проведении чрезвычайно сложных и дорогостоящих научных исследований, а также в освоении космоса. К сложностям приводит и изменение территориального измерения функционирования государства в международных отношениях. К концепции пространства в её традиционном понимании, в виде земли, затем морей и океанов от начала XX века стали причислять также воздушное пространство, а со второй его половины также космическое пространство. Над так понимаемым пространством государство старалось всегда сохранить определённую форму контроля, применяя соответствующие инструменты. Сегодня, когда следует также учитывать ещё и параметры киберпространства, реальные возможности осуществления контроля над всем пространством кажутся всё более ограниченными, а используемые инструменты - малоэффективными [11, с. 89-90].
Государство, являясь специфической формой организации общественной жизни, старается подстраиваться под изменения, происходящие внутри него и в международной среде. Это влечёт за собой ряд последствий, одним из которых является эволюция прежней модели национального территориального государства, называемая иначе вестфальской, в направлении новой модели. Это приводит к важным изменениям во многих областях деятельности государства. Следует также принять, что эволюция роли и модели государства означает важный перелом в функционировании международных отношений в прежней форме. Это конец определённой эпохи, конец вестфальской системы, беспрерывно существующей от XVII века, в которой существование суверенных государств было основным условием для её основания и функционирования. Это также начало новой системы, форму которой мы до сих пор не в состоянии чётко определить и предвидеть [11, с. 90].
На фоне вышеизложенных выводов, стоит задуматься, не следовало бы переделать и само содержание термина государства, а также признания им «чего-то» (особенно, хоть мы и стараемся этого не замечать -следующими в «очереди», после непризнанных государств могут быть ...
государства, функционирующие в киберпространстве). Правильной в этом смысле является точка зрения конструктивистов, например Александра Вендта, для которых агенты (в данном случае государства) могут влиять на «содержание» этой структуры (в данном случае международная система, а по сути - международная анархия) тем как они себя ведут [12, с. 183-285]. Государства, пожалуй, не являются узниками анархичной структуры системы государств. Не только не существует ни одной системы стран, не зависящей от практики отдельных государств, но также нет государств независящих от принципов, согласно которым страны признают друг друга. Государства формируются благодаря взаимным реляциями, а делая это, создают также международную анархию, которая определяет отношения между ними. Подытоживая, политический мир, в том числе международные отношения, полностью созданы и установлены людьми. Вне этой человеческой деятельности либо независимо от неё, не существует ни одного общественного явления [9, с. 274275]. Из конструктивистской методологии международных отношений вытекают важные последствия. Если «анархия является тем, что делают её государства», то в мировой политике нет ничего неизбежного и неизменного. Нет ничего, что установлено раз и навсегда, ничего надёжного. Всё интерсубъективно, следовательно - ненадёжно. Всё проходит. Существующая система является творением государств и если государства изменят свои концепции на тему того, чем они являются, каковы их интересы, чего они хотят и т.д., то соответствующим образом изменится ситуация, потому как она зависит от решений и действий государств. Страны могли бы, например, принимать решения относительно ограничения своего суверенитета и даже отказа от него [9, с. 275].
Подчеркнём, это означает, что суверенность, государство и т.д. не «даются раз и навсегда». Отсюда также критика конструктивистами реалистов, которые обожествляют такие понятия, как государство, интерес или могущество. Для реалистов эти элементы даны объективно и независимо от человеческого сознания, в то время как конструктивисты указывают на их общественное начало. Интересы государств следуют из их отождествления, а оно исторически и культурно переменчиво [9, с. 269-276].
Как указывает проф. А. Потырала, если функционирование так называемых государств станет фактом, это может привести к постепенному изменению точек зрения членов международной общественности,
проявляющемся в осуществлении актов признания, а тем самым ослабится значение принципа, предписывающего уважение территориальной целостности других государств [15, с. 271-272].
Однако последствием этого может быть - как уже говорилось ранее - полная замена восприятия государства. Во-первых, следовало бы предположить, что данное «творение» является государством, если выполняет функции государства. Во-вторых, государством мы будем в случае (на примере...организаций? ...) добровольного, намеренного корпоративного актёра, функционирующего согласно определённым принципам и правилам, а созданного определёнными единицами, с целью реализации определённых - здесь и сейчас - целей.
Естественно это не будет ни краткосрочный процесс (невозможно представить, что современные страны одобрят такого рода понимание), ни процесс, охватывающий всю планету. Однако, вполне обоснованно, что статическое восприятие государств, как трёхэлементных организмов не выдержит «испытания временем».
Литература
1. Ассо^апсе with International Law of the Unilateral Dedaration of Independence in Resped: of Kosovo. Advisory opinion of 22 July 2010, I.C.J. Reports, The Hague 2010.
2. Акт о государственной независимости Республики Абхазия. URL: http://www.abkhaziagov.org/state/sovereignty/independence (дата обращения 16.07.2014).
3 . Dedaration on the Guidelines on the Reragnition of the New States in Eastern Europe and in the Soviet Union - 16 December 1991. URL: http://207.57.19.226/journal/Vol4/No1/art6.html (дата обращения 16.07.2014).
4 . Договор «О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия». URL: http://www.mid.ru/bdomp/spd_md.nsf/0/37003123B3A14D6C44257D09002777 AE (дата обращения 16.07.2014).
5. Extraordinary European Coundl, Presidency Conlussions, Brussels 1.09.2008. 12594/08. URL: http://www.consilium.europa.eu/ueDocs/cms_Data/ docs/pressData/en/ec/102545.pdf (дата обращения 16.07.2014).
6. Independent International Fact-Finding Mission on the Conflict in Georgia - September 2009. URL: http://news.bbc.co.Uk/2/shared/bsp/hi/pdfs/ 30_09_09_iiffmgc_report.pdf (дата обращения 16.07.2014).
7. Bierzanek R., Symonides J., Prawo mi^dzynarodowe publiczne. War-szawa, 1994.
8. Goralczyk W. Prawo mi^dzynarodowe publiczne w zarysie. Warszawa,
1989.
9 . Jackson R., S0rensen G., Wprowadzenie do stosunkow mi^dzynaro-dowych: teorie i kierunki badawcze. Krakow, 2006.
10. tos-Nowak T. Wst^p do teorii stosunkow mi^dzynarodowych. Poznan,
1999.
11. Mi^dzynarodowe stosunki polityczne / M. Pietras. Lublin, 2006.
12. Wendt A. Spoteczna teoria stosunkow mi^dzynarodowych. Warszawa,
2008.
13. Zarys prawa mi^dzynarodowego / M. Muszkat. Warszawa, 1956.
14. Czachor Z. Uczestnicy stosunkow mi^dzynarodowych // Stosunki mi^dzynarodowe / W. Malendowski, Cz. Mojsiewicz. Wroclaw, 2000.
15. Potyrata A. Dziatania zewn^trzne Unii Europejskiej wobec panstw nieuznawanych // Przegl^d Zachodni. 2013. №1.
16. Potyrata A. Niepodlegtosc Kosowa w swietle opinii doradczej Mi^dzy-narodowego Trybunatu Sprawiedliwosci // Srodkowoeuropejskie Studia Polityczne. 2010. №3.
17. Potyrata A. Unia Europejska wobec nowych tworow panstwowych (casus Kosowa, Abchazji i Osetii potudniowej) // Srodkowoeuropejskie Studia Polityczne. 2010. №1.
18. Potyrata A. Uznanie mi^dzynarodowe panstwa - uwagi teoretyczne // Wspotpraca - Rywalizacja - Walka. Studia przypadkow z zakresu wspotczesnych stosunkow mi^dzynarodowych / A. Potyrata. Poznan, 2008.
19. Rich R. Recognition of States: the Collapse of Yugoslavia and the Soviet Union // European Journal of International Law. 1993. №4-1.
20. Sloane R.D. The Changing Face of Recognition in International Law: A Case Study of Tibet // Emory International Law Review. 2002. №16.
21. Bartuzi W. Petczynska-Nat^cz K., Strachota K., Falkowski M., Gorecki W. Abchazja, Osetia Potudniowa, Gorski Karabach: rozmrozone konflikty pomi^dzy Rosj3. a Zachodem // Raport Specjalny OSW. URL:
http://www.osw.waw.pl/sites/default/files/raport_kkpd.pdf (дата обращения 16.07.2014).
22. Friedman G. Kosovar Independence and the Russian Reaction. URL: http://www.stratfor.com/weekly/kos-
ovar_independence_and_russian_reaction#axzz37d0l6BJj (дата обращения 16.07.2014).
23. Georgia „started unjustified war". URL: http://news.bbc.co.uk/2/hi/ europe/8281990.stm (дата обращения 16.07.2014).
24. Georgia. URL: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/gg.html (дата обращения 16.07.2014).
25. Jusin M. Parada niepodlegtosci. Izwiestija-Forum. URL: http:// www.tygodnikforum.pl (дата обращения 12.01.2009).
26 Kobeszko t. Wojna w Gruzji skutkiem secesji Kosowa. URL: http://www.psz.pl/index2.php?option=com_content&do_pdf=1&id = 12613 (дата обращения 16.07.2014).
27. Konflikty zbrojne na obszarze postradzieckim. Stan obecny, perspek-tywy uregulowania. Konsekwencje, „Prace OSW" - 2003 - 9, под редакцией: A. tabuszewska. URL: http://www.osw.waw.pl/sites/default/files/prace_9.pdf (дата обращения 16.07.2014).
28. Kownacki R., Zornaczuk T. Opinia doradcza MTS w sprawie deklaracji niepodlegtosci Kosowa. Biuletyn PISM. 108(716). URL: http://www.pism.pl/files/?id_plik=894 (дата обращения 16.07.2014).
29. Ottowski T. Geopolityczne aspekty konfliktu gruzinsko-rosyjskiego. URL: http://www.psz.pl/tekst-13475/Tomasz-Otlowski-Geopolityczne-aspekty-konfliktu-gruzinsko-rosyjskiego (дата обращения 16.07.2014).
30. Parlament Europejski stwierdzit (3 lata po wojnie rosyjsko-gruzinskiej), ze Rosja okupuje czçsc Gruzji!. URL: http://www.portal.arcana.pl/Parlament-europejski-stwierdzil-3-lata-po-wojnie-rosyjsko-gruzinskiej-ze-rosja-okupuje-czesc-gruzji,1813.html (дата обращения 16.07.2014).
31. Prezydent ust^pit ze stanowiska. „Rosja kontynuuje wspôtpracç z brat-ni^ Abchazj^". URL: http://www.tvn24.pl/wiadomosci-ze-swiata,2/prezydent-ustapil-ze-stanowiska-rosja-kontynuuje-wspolprace-z-bratnia-abchazja,434848.html (дата обращения 16.07.2014).
References
1. Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence in Respect of Kosovo. Advisory opinion of 22 July 2010, I.C.J. Reports, The Hague 2010.
2. Akt o gosudarstvennoi nezavisimosti Respubliki Abkhaziya. URL: http://www.abkhaziagov.org/state/sovereignty/independence (data obrashcheniya 16.07.2014)
3. Declaration on the Guidelines on the Recognition of the New States in Eastern Europe and in the Soviet Union - 16 December 1991. URL: http://207.57.19.226/journal/Vol4/No1/art6.html (data obrashcheniya 16.07.2014).
4. Dogovor «O druzhbe, sotrudnichestve i vzaimnoi pomoshchi mez-hdu Rossiiskoi Federatsiei i Respublikoi Yuzhnaya Osetiya». URL: http://www.mid.ru/bdomp/spd_md.nsf/0/37003123B3A14D6C44257D0900 2777AE (data obrashcheniya 16.07.2014).
5. Extraordinary European Council, Presidency Conlussions. Brussels 1.09.2008. 12594/08. URL: http://www.consilium.europa.eu/ueDocs/cms_Data/ docs/pressData/en/ec/102545.pdf (data obrashcheniya 16.07.2014).
6. Independent International Fact-Finding Mission on the Conflict in Georgia - September 2009. URL: http://news.bbc.co.uk/2Zshared/bsp/hi/pdfs/ 30_09_09_iiffmgc_report.pdf (data obrashcheniya 16.07.2014).
7. Bierzanek R., Symonides J. Prawo mi^dzynarodowe publiczne. Warszawa, 1994.
8. Goralczyk W. Prawo mi^dzynarodowe publiczne w zarysie. Warszawa, 1989.
9. Jackson R., S0rensen G. Wprowadzenie do stosunkow mi^dzynaro-dowych: teorie i kierunki badawcze. Krakow, 2006.
10. tos-Nowak T. Wst^p do teorii stosunkow mi^dzynarodowych. Poznan, 1999.
11. Mi^dzynarodowe stosunki polityczne. M. Pietras. Lublin, 2006.
12. Wendt A. Spoteczna teoria stosunkow mi^dzynarodowych. War-szawa, 2008.
13. Zarys prawa mi^dzynarodowego. M. Muszkat. Warszawa, 1956.
14. Czachor Z. Uczestnicy stosunkow mi^dzynarodowych. Stosunki mi^dzynarodowe. W. Malendowski, Cz. Mojsiewicz. Wroclaw, 2000.
15. Potyrala A. Dzialania zewn^trzne Unii Europejskiej wobec panstw nieuznawanych. Przegl^d Zachodni. 2013. №1.
16. Potyrata A. Niepodlegtosc Kosowa w swietle opinii doradczej Mi^dzynarodowego Trybunatu Sprawiedliwosci. Srodkowoeuropejskie Studia Poli-tyczne. 2010. №3.
17. Potyrata A. Unia Europejska wobec nowych tworow panstwowych (casus Kosowa, Abchazji i Osetii potudniowej). Srodkowoeuropejskie Studia Poli-tyczne. 2010. №1.
18. Potyrata A., Uznanie mi^dzynarodowe panstwa - uwagi teore-tyczne. Wspotpraca - Rywalizacja - Walka. Studia przypadkow z zakresu wspotczesnych stosunkow mi^dzynarodowych. A. Potyrata. Poznan, 2008.
19. Rich R. Recognition of States: the Collapse of Yugoslavia and the Soviet Union. European Journal of International Law. 1993. №4-1.
20. Sloane R.D., The Changing Face of Recognition in International Law: A Case Study of Tibet. Emory International Law Review. 2002. №16.
21. Bartuzi W. Petczynska-Nat^cz K., Strachota K., Falkowski M., Gorecki W. Abchazja, Osetia Potudniowa, Gorski Karabach: rozmrozone konflikty pomi^dzy Rosj^ a Zachodem. Raport Specjalny OSW. URL: http://www.osw.waw.pl/sites/default/files/raport_kkpd.pdf (data obrashcheniya 16.07.2014).
22. Friedman G. Kosovar Independence and the Russian Reaction. URL: http://www.stratfor.com/weekly/kos-ovar_independence_and_ rus-sian_reaction#axzz37d0l6BJj (data obrashcheniya 16.07.2014).
23. Georgia „started unjustified war". URL: http://news.bbc.co.uk/2/ hi/europe/8281990.stm (data obrashcheniya 16.07.2014).
24. Georgia. URL: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/gg.html (data obrashcheniya 16.07.2014).
25. Jusin M. Parada niepodlegtosci. Izwiestija-Forum. URL: http:// www.tygodnikforum.pl (data obrashcheniya 12.01.2009).
26 Kobeszko t. Wojna w Gruzji skutkiem secesji Kosowa. URL: http://www.psz.pl/index2.php?option=com_content&do_pdf=1&id = 12613 (data obrashcheniya 16.07.2014).
27. Konflikty zbrojne na obszarze postradzieckim. Stan obecny, per-spektywy uregulowania. Konsekwencje, „Prace OSW" - 2003 - 9, pod re-daktsiei: A. tabuszewska. URL: http://www.osw.waw.pl/sites/default/files/ prace_9.pdf (data obrashcheniya 16.07.2014).
28. Kownacki R., Zornaczuk T. Opinia doradcza MTS w sprawie dek-laracji niepodlegtosci Kosowa. Biuletyn PISM. 108(716). URL: http://www.pism.pl/files/?id_plik=894 (data obrashcheniya 16.07.2014).
29. Ottowski T. Geopolityczne aspekty konfliktu gruzinsko-rosyjskiego. URL: http://www.psz.pl/tekst-13475/Tomasz-Otlowski-Geopolityczne-aspekty-konfliktu-gruzinsko-rosyjskiego (data obrashcheniya 16.07.2014).
30. Parlament Europejski stwierdzit (3 lata po wojnie rosyjsko-gruzinskiej), ze Rosja okupuje czçsc Gruzji!. URL: http://www.portal.arcana.pl/Parlament-europejski-stwierdzil-3-lata-po-wojnie-rosyjsko-gruzinskiej-ze-rosja-okupuje-czesc-gruzji,1813.html (data obrashcheniya 1б.07.2014).
31. Prezydent ust^pit ze stanowiska. „Rosja kontynuuje wspôtpracç z bratni^ Abchazj^". URL: http://www.tvn24.pl/wiadomosci-ze-swiata,2/prezydent-ustapil-ze-stanowiska-rosja-kontynuuje-wspolprace-z-bratnia-abchazja,434848.html (data obrashcheniya 16.07.2014).
