CC BY
102
УДК 392.11(470.67)
А. В. КОМАРОВ О КРОВНОЙ МЕСТИ В ДАГЕСТАНЕ
®2011 Абдурахманов А.Ш.
Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН
В статье комментируются взгляды крупного государственного чиновника Дагестанской области, автора широко известных работ по вопросам местного обычного права и этнического состава населения А. В. Комарова на некоторые вопросы института кровной мести.
The author of the article comments on A. V. Komarov’s views, the prominent state official lin Dagestan Region, the author of the well- known works on the aspects of the local customary law and the ethnic population structure on some problems of the vengeance institution.
Ключевые слова: обычай, месть, убийство, примирение, посредничество, родственники, община, опека.
Keywords: custom, revenge, murder, reconciliation, intermediary, relatives, community, guardianship.
В системе традиционных общественно-бытовых отношений народов Дагестана видное место занимал институт кровной мести -«обычай мщения за убийство, увечье, обиду или материальный ущерб, ... форма коллективной взаимозащиты, необходимая в условиях догосударственной жизни» [4. С. 83]. Известный исследователь
В. П. Егорова пишет: «На практике, в повседневном быту, рамки действия кровной мести (в Дагестане - авт.) были безграничны. Малейшее оскорбление (подчеркнуто нами -А.А.) влекло за собой убийство, а последнее - месть» [2. С. 46]. В какой-то степени это верно, но заявление очень сильное и крайне обобщенное. Чтобы убить человека и обречь себя и своих родственников на кровное преследование или заплатить родственникам убитого огромную сумму за право примирения с ними, нужны были веские основания.
Крупный государственный
чиновник в системе «военно-
народного» управления Дагестаном, знаток особенностей его традиционного общественного быта А. В. Комаров писал, что по дагестанским адатам кровомщению подлежало лицо, причинившее кому-либо смерть, будь то мужчина или женщина, малолетний,
сумасшедший, безумный, по случайности, неосторожности, а также владелец животного, причинившего кому-либо смерть [3. С. 23]. Автор пользовался источниками непосредственно с мест, такими, как своды местных адатов, материалы канцелярии начальника Дагестанской области и штаба командующего войсками, а также им же собранными сведениями, полученными путем личного опроса или в результате деловой переписки. Тем не менее отдельные неточности в материалах, излагаемых им в статье, имеются.
Кровная месть, по нашим полевым материалам [5. С. 11, 20, 53, 70 и др.], в Дагестане по отношению непосредственно к
несовершеннолетним не
применялась. В подобных случаях ответственность нес отец виновного, его старший брат, если таковых не было - дядя по отцу или вообще лицо, осуществляющее опеку над несовершеннолетним. Заплатив родственникам убитого полную сумму дията, установленную местными адатами, стороны
примирялись. Например, в начале XX в. подросток Абдул из рутульского сел. Борч,
забавлявшийся скатыванием
валунов по круче, попал одним из них в голову находившегося внизу односельчанина Саида, от чего последний скончался на месте. Отец Абдула быстро собрал необходимую для выплаты «цены крови» сумму и при посредстве уважаемых в селении лиц примирился с родственниками Саида. В сел. Куркли где-то в самом конце XIX в. некий Гасан, проходя мимо ссорящихся подростков, сделал замечание своему дальнему родственнику Омару, который бросался на своих обидчиков с камнем в руке. «Ты не мужчина, -сделал подростку выговор Гасан, -обидчиков надо бить кулаками и ногами!» Посчитав, что его публично тяжко оскорбили, Омар сбегал домой, достал отцовский кинжал, догнал Гасана и смертельно ранил его в спину. В течение месяца дело было улажено выплатой семьей Омара «цены крови» и примирением сторон.
Полевой этнографический
материал позволяет нам привести и другие случаи такого же рода. Однако дело не всегда заканчивалось скорым
организованным примирением.
В 20-30-х годах XIX в. подросток из сел. Хаджал-Махи Ильяс застал Гусейна, убийцу своего брата, с которым было совершено примирение, спящим в стогу и размозжил ему голову булыжником. Узнав об этом, брат Гусейна,
Магомедгаджи, ворвался в дом родителей убийцы, оттолкнул в сторону стоявшего на пороге Ильяса и нанес смертельную рану его отцу.
Итак, по сложившимся обычаям, мальчик или подросток-убийца как непосредственный кровник не воспринимался. Дело заканчивалось либо примирением враждующих семей после уплаты виновной стороной «цены крови», либо в качестве субъекта мести выступал ближайший взрослый родственник убитого.
Если обратимся к нормам обычного права, зафиксированным в сборнике адатов шамхальства Тарковского и ханства
Мехтулинского, обнаружим: «За
убийство несовершеннолетнего или взрослого, совершенного
здравомыслящим
несовершеннолетним..., убийца и родственники его присуждаются по адату ко всем тем наказаниям, коим подвергаются убийцы
совершеннолетние здравомыслящие» [7. С. 192]. В
наших полевых материалах такого не выявлено. Полагаем, что цитируемое нами положение - это результат редакции А. В. Комаровым названного сборника, который был им составлен и подготовлен к
изданию в начале 50-х годов XIX в. Такая редакция нужна была,
думается, по причине того, что лицо, жаждущее убить своего врага,
нередко поручало это
несовершеннолетнему сыну,
племяннику, зная, что в этом случае примириться с родственниками
убитого, выплатив им «цену крови», будет сравнительно легко. Отсюда, надо полагать, и соответствующая редакция, ставящая малолетних и взрослых в одни и те же условия в вопросе об ответственности за
содеянное.
Не принималась в расчет, согласно нашим полевым материалам, как непосредственный субъект мести и убийца-женщина.
Кровному преследованию в таких случаях подвергался ее муж, отец, взрослый сын, брат.
В конце XIX в. в ссоре с односельчанином Мирзой Айша из сел. Кудияб-Росо нанесла ему удар серпом по шее, от чего мужчина через несколько дней скончался. В ответ на это старший брат Мирзы убил сына Айши Магомеда.
Примерно в те же годы Марьям из сел. Андрейаул в ссоре ударила подростка-односельчанина Гасана булыжником по голове, от чего тот скончался на месте. Узнав об этом, отец Гасана тут же выстрелом из ружья убил брата Марьям Ахмеда.
Девушка из сел. Губден, находясь в своей комнате, выстрелом из ружья случайно попала в голову односельчанина Расула, работавшего на крыше своего дома, расположенного на противоположной стороне улицы. Несмотря на усилия местных властей и авторитетных членов джамаата закончить дело примирением сторон и готовность виновной стороны выплатить алум немедленно и в полном объеме, сын Расула через 2-3 дня, встретив за селением брата девушки, ударом кинжала убил его.
Иначе говоря, в общественнобытовой практике народов Дагестана женщина-убийца мести не подлежала, вместо нее кровному преследованию подвергался ее муж или ближайший родственник.
Не находим подтверждения и положению А. В. Комарова о кровомщении непосредственно
сумасшедшему или безумному, что противоречит не только имеющемуся полевому материалу, но и обычноправовым нормам, в том числе и редактированным указанным исследователем. Формально, как и в предыдущих случаях, кровному преследованию подвергался кровный родственник или опекун больного человека. Однако на практике дело заканчивалось примирением сторон с
обязательной выплатой
искупительных платежей.
В адатах шамхальства
Тарковского и ханства Мехтулинского говорится: «Если безумные или
сумасшедшие причиняют вред обществу, то опекун и попечитель их обязан против этого принимать меры предосторожности. В случае же убийства, совершенного подобным безумцем или сумасшедшим,
взимается пеня с родственников ближайшего опекуна безумного или сумасшедшего в пользу наследников убитого, а сам он, ближайший
опекун, изгоняется из селения под именем кровного врага, пока простят его наследники убитого. Если же безумный или сумасшедший, никогда не замеченный в нанесении чем-либо вреда другим, будучи раздражен здравомыслящим,
схватит оружие и убьет его,
здравомыслящего, то кровь последнего считается
безвозмездною, и с безумного или сумасшедшего за такое убийство ничего не взыскивается ни по адату, ни по шариату» [7. С. 191-192].
Убийство по случайности или неосторожности по дагестанским обычаям и обычноправовым нормам заканчивалось чаще всего примирением сторон, хотя акт кровомщения как такового в таких случаях иногда и предусматривался. По адатам Андийского округа, например, нечаянное,
непреднамеренное убийство
кровного преследования не вызывало. Виновный должен был дать родственникам убитого быка, материю на саван и заплатить в пользу общества штраф - 12 руб. [6.
С. 16]. В адатах шамхальства
Тарковского и ханства Мехтулинского есть такое положение: «За
неосторожное смертоубийство
взыскивается. обычно такая же пеня, как и за умышленное, сам же убийца изгоняется из селения.; если до прощения убьют его, то смерть его считается возмездием.
Но виновные в убийстве этого рода по большей части при посредничестве почетных людей скорее получают прощение». И далее: «За случайное
смертоубийство, виновный и его родня хотя подлежат кровной мести и взысканиям. но при посредничестве почетных людей еще скорее получают прощение, нежели за убийство неосторожное» [7. С. 188-189]. Адаты общества Каралал предусматривают в этом случае несколько иной подход к делу. Размер дията здесь
предусматривается как и за умышленное убийство - 200 руб., но убийца с 50-ю родственниками-соприсяжниками дает очистительную клятву в том, что убийство было нечаянным. В этом случае убивший кровником не объявляется и в канлы не высылается [1. С. 16-17].
Когда человек умирал от ран, нанесенных ему домашним
животным, то его хозяин не нес ответственности, если предупредил односельчан о злом нраве принадлежащего ему животного. Если такое животное находилось во дворе, то хозяин был обязан предупредить об этом входящего; если он этого не сделал, то нес за случившееся ответственность и должен был похоронить погибшего за свой счет. Эти положения изложены в адатах шамхальства Тарковского и ханства
Мехтулинского. Здесь же мы читаем уточнение редактора и составителя сборника адатов: «Все депутаты, приглашенные из селений Карабудахкент, Губден, Тарки, Эрпели, Мехтули, Бамматулы и др., возразили, что хозяин не обязан отвечать за повреждения, предупредит ли он входящего или нет» [1. С. 199-200].
Наши полевые материалы не подтверждают положения А. В. Комарова об ответственности хозяина животного, нанесшего кому-либо смертельные раны. Общие
рассуждения здесь такие: взрослый человек должен остерегаться животных, ожидать с их стороны проявления норова, агрессии и внушить то же своим детям. Чаще всего при подобного рода
инцидентах хозяин животного и его родственники несли какие-то
расходы по похоронам погибшего, а уважаемые люди и местная администрация примиряла стороны. Приведем примеры.
Конь гергебильца Абдурахмана лягнул девочку-подростка, дочь Магомед-Загира, от чего она через 23 дня скончалась. Местные уважаемые представители старшего поколения примирили родственников Магомед-Загира и Абдурахмана, а последние взяли на себя все расходы по похоронам девочки.
В сел. Бежта бык Дибира смертельно ранил Гусейна, сына Магомеда. На протяжении 9-10 дней родственники Дибира несли расходы по лечению Гусейна, снабжали его семью мясом, маслом, медом и др., просили не держать на них зла, изъявляли готовность удовлетворить все пожелания или требования пострадавшей стороны. После смерти Гусейна все расходы по похоронам взяли на себя родственники Дибира, вплоть до установления надгробной стелы.
В сел. Нижний Дженгутай собаки Султана загрызли до смерти Султана из сел. Муслим-аул, приехавшего по торговым делам. Вскоре прибывшим разъяренным родственникам
погибшего в количестве 20-25 человек местные старейшины, духовные лица и уважаемые старики смогли объяснить, что в случившемся есть вина и самого покойного, спешившегося с коня и ногайкой разгонявшего окружавших его псов, что было подтверждено клятвенными заверениями
нескольких очевидцев. После этого родственники хозяина собак взяли на себя все расходы по похоронам и поминкам погибшего, поставили на
его могиле надгробие. Вскоре обе стороны были примирены.
Жительницу сел. Шовкра Уммукусум, зашедшую к соседке Миасат, насмерть забодала корова последней. Родственники Миасат приняли самое активное участие в расходах по похоронам Уммукусум, и стараниями группы наиболее авторитетных мужчин селения стороны были примирены.
Иначе говоря, смерть человека в результате агрессии животных не вызывала кровного преследования их хозяев. Чаще всего дело заканчивалось активным участием хозяина животного в расходах по похоронам и поминкам погибшего и примирением обеих сторон.
Таким образом, положения, выдвинутые А. В. Комаровым, согласно которым по адатам народов Дагестана кровомщение
распространялось на все случаи убийства, в том числе и на женщин, малолетних, малоумных,
сумасшедших, совершенных
нечаянно, по неосторожности, а также и на хозяина животного, смертельно ранившего кого-либо, не совсем верны, во всяком случае для XIX - начала XX вв. В каждом из этих случаев пострадавшей стороной по адату формально месть
предусматривалась, но на практике, в повседневной жизни дело в подавляющем большинстве случаев заканчивалось примирением сторон на тех или иных условиях.
Примечания
1. Адаты общества Каралал. Махачкала, 2006. 2. Егорова В. П. Быт сельского населения Дагестана во второй половине XIX - начале XX вв.: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Махачкала, 1974. 3. Комаров А. В. Адаты и судопроизводство по ним // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. 1. 4. Месть кровная // Свод этнографических понятий и терминов: Социальные отношения и соционормативная культура. М., 1986. 5. Обычай кровной мести в Дагестане. XIX - нач. XX вв. (Гунибский, Хунзахский, Ботлихский, Цунтинский, Цумадинский, Хасавюртовский, Бабаюртовский, Лакский, Кулинский, Акушинский, Левашинский, Кайтагский р-ны РД). Махачкала, 2007-2010 // Рукоп. фонд Института ИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 5. Оп. 1. Д. 870. 6. Сборник адатов, существующих между жителями Андийского округа // Из истории права народов Дагестана: Материалы и документы. Махачкала, 1986. 7. Сборники адатов шамхальства Тарковского и ханства Мехтулинского // Памятники обычного права Дагестана XVII—XIX вв.: Архивные материалы. М., 1965.
Статья поступила в редакцию 25.09.2011 г.
