CC BY
40УДК 82-1/-9
Логинов Александр Анатольевич
Заведующий отделом «Дом-музей А. П. Чехова в Ялте» ГБУК РК «Крымский литературно-художественный
мемориальным музеи-заповедник»; Российская Федерация, Ялта, e-mail: loginov71alex@mail.ru
А. П. ЧЕХОВ И В. М. ВАСНЕЦОВ: ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ДВУХ ХУДОЖНИКОВ
Изучение творческого наследия А. П. Чехова всегда актуально, и именно поэтому научные сотрудники музея глубоко и последовательно изучают и биографию писателя, его окружение и его творчество. Неизменной в этом отношении остаётся ежедневная и кропотливая работа сотрудников музея по изучению уникальных артефактов и исторических документов, фотографий и писем, по каталогизации и систематизации фондов, а также занесению информации в электронный каталог Музейного фонда Российской Федерации. В данной статье сделан подробный анализ взаимоотношений двух художников — литератора и живописца — А. П. Чехова и В. М. Васнецова, — в том числе и происходивших на крымской земле. Особенное внимание уделено деталям их совместной поездки на Кавказ в 1900 году, исследование которой позволяет по-новому раскрыть информацию об отдельных музейных предметах в собрании Дома-музея А. П. Чехова в Ялте, а также атрибутировать ранее неизвестные материалы.
Ключевые слова: А. П. Чехов, В. М. Васнецов, творческое и личное взаимодействие, инновации, музейное пространство, новый импульс, новые формы работы.
A. P. CHEKHOV AND V. M. VASNETSOV: THE RELATIONSHIP BETWEEN
TWO ARTISTS
Abstract. The study of the creative heritage of A. P. Chekhov is always relevant and that is why the scientific staff of the museum deeply and consistently study the
Alexander A. Loginov
Head of the Department «Chekhov House Museum in Yalta» Crimean Literary and Artistic Memorial Museum-reserve;
Russian Federation, Yalta
biography of the writer, his environment and his work. In this regard, the daily and painstaking work on the study of unique artifacts and historical documents, photographs and letters, cataloging and systematization of funds, as well as entering information into the electronic catalog of the Museum Fund of the Russian Federation remains unchanged. This article presents a detailed analysis of the relationship between two artists, a writer and a painter — A. P. Chekhov and V. M. Vasnetsov, including those that took place on the Crimean land. Special attention is paid to the details of their joint trip to the Caucasus in 1900, the study of which makes it possible to reveal information about individual museum items in the collection of the Chekhov House Museum in Yalta in a new way, as well as to attribute previously unknown materials.
Key words: Chekhov A., Vasnetsov V., innovations, museum space, new impulse, new forms of work.
Для цитирования:
Логинов, А. А. А. П. Чехов и В. М. Васнецов: взаимоотношения двух художников // Гуманитарная парадигма. 2022. № 1 (20). С. 24-47.
Полна, полна чудес могучая природа! Дары свои обильно рассыпая, Причудливо она играет: бросит В забытом уголке цветок весенний, Задумчиво склонённый ландыш; Серебряной росой, росою брызнет, И дышит цветик неуловимым запахом весны, Тревожа взор и обонянье.
Каватина Царя Берендея из оперы «Снегурочка»
Как известно, рядом с Чеховым любая, казалось бы, обыденная мелочь обретает особенное значение. Именно по этой причине объектом нашего исследования стало как творческое наследие Антона Павловича, так и биография писателя в той её части, что касается окружения писателя, его взаимоотношений с близкими людьми и представителями искусства. Конечно, эти стороны личности Чехова уже изучалась исследователями (на эти вопросы уже пытались ответить Н. П. Андреева, С. Ф. Баранов, Г. Д. Гачева, Б. Н. Емельянова, Н. И. Кравцов, Д. Н. Медриша, Б. А. Навроцкий, В. Я. Пропп, Л. И. Путилова, Е. А. Терехова и др.), но они и сегодня остаются интересны и актуальны для наших современников. В центре внимания настоящего исследования взаимоотношения двух великих творцов - А. П. Чехова и В. М. Васнецова — внесших огромный вклад в
Гуманитарная парадигма № 1 (20), 2022
www.humparadigma.ru Перечень РИНЦ, Ulrich's Periodicals Directory,
НЭБ «eLIBRARY.RU», ЭБ «КиберЛенинка»
развитие мировой культуры, по-новому определивших пути развития русского искусства в сфере живописи и литературы.
Усилиями многих поколений сотрудников Дома-музея А. П. Чехова в Ялте Крымский литературно-художественный мемориальный музей-заповедник (в своём нынешнем структуре) стал крупнейшим средоточием архивного фонда А. П. Чехова и членов его семьи, получившего музейное и культурное значение с 1904 года. Собрание включает личный архив писателя, реликвии его родных, фонд предметов и интерьеров той эпохи. Более 33 700 различных документов, писем и фотографий, личных предметов, мебели, художественных произведений и, кроме того, мемориальных растений сада сохраняется в музее, доступно для осмотра и изучения.
Практически все предметы описаны и каталогизированы. Но возникают ситуации, когда уже изученный ранее объект хранения вызывает живейший интерес исследователей и при более пристальном внимании раскрывает новые грани своей истории. Появляется тонкая связующая нить ещё неведомое, но очень значимое для нашей истории. Так, показательной в этом смысле стала история трости, хранящейся в фондах Дома-музея А. П. Чехова в Ялте, принадлежавшая ранее художнику В. М. Васнецову - свидетель добрых отношений двух известных людей, великих художников — художника слова Антона Павловича Чехова и художника кисти Виктора Михайловича Васнецова. Так, сведения об этом предмете в инвентарной карточке первичного описания музейного фонда таковы: «Палка-трость коричневая, полированная, суковатая, с вмонтированным факсимиле «В. Васнецовъ» и 2 серебряными наконечниками. Принадлежала А. П. Чехову» — вот и всё. Однако эти сухие слова не передают того впечатления и того восхищения, которые возникают, когда берёшь в руки это подлинное произведение искусства. Сразу видно, что эта трость принадлежала непростому человеку.
Трость длиной 938 мм, диаметром в верхней части 19 мм, а в нижней — 13 мм. Изготовлена из твёрдой древесины, предположительно — целого ствола молодой ели. Предмет тщательно отполирован и пропитан специальной морилкой, в результате чего проявился насыщенный коричневый цвет. Вся поверхность трости покрыта небольшими сучковатыми выступами и впадинами, которые не повторяют друг друга, но создают общий симметричный рисунок — это не искусственная работа, а работа природы, обработанная рукой человека. Отчётливо проявлена структура дерева. Верхний и нижний концы трости оформлены двумя серебряными
и т* и
наконечниками-колпачками длиной по 15 мм. В верхней части, на расстоянии 110 мм от края, размещено художественное факсимиле Виктора Михайловича
Гуманитарная парадигма № 1 (20), 2022
www.humparadigma.ru Перечень РИНЦ, Ulrich's Periodicals Directory,
НЭБ «eLIBRARY.RU», ЭБ «КиберЛенинка»
Васнецова, изготовленное из серебра. Витиеватыми буквами, наискосок, почти по всей окружности трости выведено «В. Васнецовъ».
Трость с вензелем В. Васнецова. Подарена А. П. Чехову художником В.М. Васнецовым в
ноябре 1900 года в Москве.
Научно-фондовый отдел ГБУК РК «Крымский литературно-художественный мемориальный музей-
заповедник». Фото А. А. Сидоренко
Публикуется впервые.
Можно заключить, что Чехову подарок часто гулял с этой тростью по улицам Ялты, используя её, в первую очередь, как аксессуар в дополнение к своему образу. С этой тростью он и сфотографировался в салоне художественной фотографии «Юг» С. В. Дзюбы, помещавшейся на набережной в доме Овчинниковых. Эта фотография, снятая для стереоскопа, и по сей день хранится в архиве писателя и уже мы, поколение XXI века, рассматривая снимок посредством предназначенного для этого аппарата, можем увидеть писателя «живым» в объёме и пространстве ателье. Отчётливо видна на фотографии неровность и художественная «суковатость» васнецовской трости.
В первую очередь важно узнать, как попала эта трость к Антону Павловичу Чехову. Официально подтверждённых встреч Чехова и Васнецова не так уж и много. Но ещё задолго до первой личной их встречи Чехов познакомился с работами
Васнецова нравился — писатель
А. П. Чехов, Ялта, 1901 г. Фотомастерская «Юг» ГБУК РК «Крымский литературно-художественный мемориальный музей-заповедник»
Виктора Михайловича. В начале августа 1879 года молодой Чехов приезжает в Москву из Таганрога. Уже 6 числа он подаёт прошение на имя ректора Московского университета и 30 августа зачисляется на первый курс медицинского факультета. На первые московские годы студента-медика пришлись и учёба в университете, и репетиторство, и усиленное чтение специальной медицинской литературы, периодических изданий и... беллетристики. Чтобы заработать на жизнь, Чехов писал различную «мелочишку» для московских журналов «Стрекоза», «Будильник», «Развлечения», «Спутник», «Москва», «Зритель», «Свет и тени» и других. Создавал также различные шутки, небольшие рассказы, заметки, маленькие сценки, подписи к рисункам.
Сюжеты и типажи для своих рассказов Чехов брал на улицах Москвы, из своего таганрогского детства и случаев из жизни. Он заводил новых знакомых, ходил в театр, на концерты, посещал выставки. Старался по максимуму набраться впечатлений, идей и образов, чтобы впоследствии перенести всё на бумагу.
Брат Николай познакомил молодого студента-медика Чехова со своими однокурсниками художниками. Среди них были Шехтель, Левитан, Коровин, Янов, Симов. Яркий, остроумный, с отличным чувством юмора, АнтонЧехов был быстро принят в кругу будущих живописцев. Со своими новыми друзьями он ходит на гулянья, бывает в квартирах, которые они снимали, частенько посещает мастерские, где осматривает эскизы и этюды будущих выдающихся полотен, участвует в обсуждении работ.
Непременными являются и походы на выставки художников, участников Товарищества передвижников, которые практически ежегодно проходили в Москве. Наряду с полотнами других мастеров, Чехов осматривал и картины Васнецова. Именно здесь он впервые увидел картины «После побоища Игоря Святославовича с половцами» и «Алёнушка», «Ковер-самолет» и «Витязь на распутье», «Три царевны подземного царства», «Битва скифов со славянами» и другие. Стоит отметить, что работы Васнецова неоднозначно принимались зрителями и критиками. В прессе появлялись различные рассуждения о том, что творчество Васнецова не несёт идеи, в нём отсутствует жанровость и бытовой реализм. Многие журналисты задавались вопросом, нужны ли фантастическая сказочность, фольклоризм, былинные истории в период бурного развития технического прогресса и реализма? Все эти мнения впитывал и А. П. Чехов.
В первые три года московской жизни Чехов уже создал свыше 70 рассказов, юморесок, небольших заметок, а также повесть. С 1882 года он стал сотрудничать со столичным журналом «Осколки». Весной 1883 года
28
издатель «Осколков» Н. А. Лейкин предложил Чехову вести в своём журнале фельетонное обозрение «Осколки московской жизни» с выходом в печать два раза в месяц. В письме от 10 июня 1883 года издатель пишет А. П. Чехову: «Говорить надо обо всём выдающемся в Москве по части безобразий, вышучивать, бичевать, но ничего не хвалить и ни перед чем не умиляться» [5, с. 67]. А в письме от 18 февраля 1884 года Лейкин замечает «Ну-с, псевдоним Ваш под московским обозрением я переменил. Буду держать в тайне, что Вы обозрение пишете. Стреляйте только направо и налево и подстреливайте всех нещадно» [Там же, с. 83].
«Обозрение московской жизни» выходило в «Осколках» в 1883— 1885 годах. Чехов в точности выполнял заказ издателя: писал едко, невзирая на чины, коротко и смешно обо всех событиях и недостатках столицы. В фельетонах высмеивались различные события московской жизни, увеселительные гуляния представителей торговли и творческой богемы в московских ресторанах и садах, дачные балы, устраиваемые горожанами. Рассказывалось о бедственном положении животных в зоологическом саду, о разрушенных мостовых и тротуарах столичных улиц. С хлестким юмором описаны развлекательные салоны для представителей высшего света; адвокаты, берущие огромные гонорары за пустяковые дела и надувающие своих клиентов; профессиональные нищие, заполонившие улицы и не дающие прохода жителям; полицейские, берущие взятки либо сажавшие в кутузку простых людей; творцы безумных романов и пошлой живописи, не имеющие талантов. Жёстким словом Чехов обличал актеров, журналистов, торговцев, чиновников. В героях высмеивалась глупость, жадность, высокомерие, непомерное самомнение.
В номере «Осколков» от 23 июня 1884 года Чехов поместил фельетон и о работах Виктора Васнецова: «Я пугаю своих детей художником Васнецовым. Этого художника я отродясь не видел, но иначе не представляю себе его, как в виде привидения с зелёными, мутными глазами, с замогильным голосом и в белой хламиде. Замечательно то, что этого достаточно популярного художника никто никогда не видел. Что мешает думать, что он живёт на заброшенном кладбище, питается трупами младенцев и пьёт из черепа? Картины его вроде „Аленушки" и „Трёх царевен" подтверждают эту мысль о его страховидности. Они мутны, зелены, больничны и панихидны.
А его картина, которую он готовит для нашего Исторического музея, до того ужасна, что в могилах ворочаются кости всех живших от начала века до сегодня, и волосы седеют даже на половых щётках. Когда глядишь на неё, то чувствуешь мурашки не только на спине, но даже на пальто и сапогах. Картина эта изображает в сущности чепуху, но в этой чепухе надо понимать
отнюдь не чепуху, а нечто превыспреннее, обер-аллегорическое... Мертвец Васнецов думает изобразить несколько моментов из давно минувших дней „каменного периода". На что сдался Историческому музею васнецовский „каменный период", трудно понять. Думаю, что благодарное потомство пожмёт плечами, глядя на эту диковинную импровизацию.
Если даже сам Анучин (сочинениями коего пользовался художник) не может представить себе хотя бы приблизительно этот гипотетический период, то кольми паче Васнецову, не геологу и не археологу, следовало бы пообуздать свои нервы, наклонные ко всякого рода аллегориям. Начинил он свою картину всякой всячиной. Тут у него и голые женщины, и пещеры, и добывание огня через трение, и первый нумер „Сына отечества", и охота на мамонта, и бригадирский чин. Да простит ему Аллах эту мутную кашу! А, говорят, было время, когда г. Васнецов не занимался аллегориями и подавал надежды.» [14, Т. 16, с. 103].
Сочиняя этот материал, Чехов, вероятно, внутренне не соглашался сам с собой. Он дружил с художниками, посещал выставки и галереи, разбирался в живописи, однако вынужден был в точности исполнять заказ издателя — всё вышучивать и бичевать. В результате и появился этот фельетон, описывающий работы Васнецова в неприглядном виде.
Картины Васнецова, как законченные, так и начатые, Чехов мог видеть в мастерских художников, где он был частым гостем. А так как ему необходимы были постоянно новые темы для множественных публикаций («Осколки» выходили каждые две недели), то и полотна Виктора Михайловича попали под «раздачу» и были подвергнуты такой критике.
Более полно воспринимая художественное начало Васнецова и реализуя требования заказа Лейкина, Чехов уже 2 февраля 1885 года в «Осколках московской жизни» печатает материал, посвящённый созданию «Частной оперы» Саввы Мамонтова. Новый театр открылся премьерой оперы А. С. Даргомыжского «Русалка». Как всегда, в «Осколках», отмечая недостатки нового театра — и игру артистов, и огромные средства, пущенные на реализацию проекта, и неприспособленные под оперные постановки помещения — Чехов особо отмечает декорации спектакля: «.Всё поражает в новой опере, но ничто в ней так не поразительно, как количество ухлопанных на неё денег. Обстановка шикарная. Декорации, писанные гг. Васнецовым, Яновым, И. Левитаном, великолепны, костюмы, какие на казённой сцене и не снились, оркестр подобран умело и дирижируется очень сносно, но зато певцы и певицы — унеси ты моё горе! Случаются в жизни такие комбинации: есть желание курить, есть спички, есть гильзы, есть мундштук, но нет
главного — табаку! Так и в новой опере: есть всё, кроме певцов.» [14, Т. 16, с. 146].
Васнецов создал для оперы «Русалка» прекрасные декорации. По его эскизу было создано подводное царство. Художник придумал костюмы главных персонажей оперы — Русалки, Мельника, Князя и Княгини. Для декораций не стали вырезать деревья, как обычно это делалось в то время, а просто написали талантливые картины-задники сцены, на фоне которых разворачивалось зрелище. Васнецов вместе со своими коллегами «рылся» в образцах материй, выискивая специальный бархат для кафтана князя, парчу для сарафана княгини, подбирал редкие ткани для других персонажей. Результат этого увидел Чехов во время премьеры и вместе со всеми зрителями восхищался гениальным и талантливым оформлением спектакля. Скорее всего, тогда его и захватила «сказочная атмосфера» васнецовских полотен. Один из знакомых Антона Павловича, художник В. А. Симов, в своих воспоминаниях рассказывает, как «Антоша Чехонте» частенько забегал в декорационные мастерские, расположенные на 1-й Мещанской улице в Москве, где велась работа над декорациями и костюмами к премьерам спектаклей первой частной русской оперы Саввы Мамонтова. Наблюдательный и внимательный к мелочам, Чехов рассматривал эскизы и свежие полотна декораций, высказывал меткие и очень основательные замечания не как профессиональный живописец, а как простой человек с улицы, знающий и понимающий прекрасное, он обсуждал с авторами картин их творческие идеи и замыслы.
Так произошло ещё одно заочное знакомство Антона Чехова с Виктором Васнецовым.
В дальнейшем Чехов продолжал наблюдать за творчеством художника. В 1887 году, будучи в Санкт-Петербурге, Антон Павлович между деловыми и творческими встречами, находит время для посещения художественной выставки. В письме Ф. О. Шехтелю от 11 марта он пишет: «Академическая выставка плоха, но передвижная мне показалась прекрасной по богатству» [14, Т. 2, с. 38]. В 1888 году осматривал художественное собрание Третьяковской галереи, где выставлялись работы, в том числе и Васнецова [Там же, с. 240]. Регулярно посещает выставки художников-передвижников в Москве. На XVП-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок среди 186 представленных работ он любовался картиной В. М. Васнецова «Иван Царевич на сером волке», а на следующей XVШ-й выставке, где экспонировалось 124 картины, мог видеть полотно художника «Синяя Ифигения». В марте 1891 года Чехов во время очередного визита в Санкт-Петербург вместе с Д. В. Григоровичем посетил выставку художников-
передвижников, где наряду с Левитаном, Репиным, Коровиным, Поленовым, были представлены и работы Васнецова. В письме своей сестре Марии Павловне Чехов пишет: «.Был я на передвижной выставке. По выставке чичеронствовал мне Григорович, объясняя достоинства и недостатки всякой картины.» [14, Т. 4, с. 197].
Во время своих заграничных поездок, наряду с осмотром городов, исторических и природных достопримечательностей, храмов и памятников, различных встреч, писатель посещал и художественные салоны. Весной 1891 года Чехов пишет из Парижа: «.кстати сказать, русские художники гораздо серьезнее французских. В сравнении со здешними пейзажистами, которых я видел вчера, Левитан король.» [14, Т. 4, с. 197]. Осенью 1894 года писатель сообщает о выставке во Львове: «.Был я в Львове (Лемберге) на польской выставке и видел там патриотическую, но очень жидкую и ничтожную живопись.» [14, Т. 5, с. 320].
Посещал за границей и выставки Васнецова. Васнецов, также совершая заграничную поездку по Европе в 1885 году, осматривал шедевры западных художников, готовясь к грандиозной работе по росписи Собора Святого Владимира в Киеве. Он посетил Венецию, Флоренцию, Рим и Неаполь в Италии. В письме Е. Г. Мамонтовой от 28 мая 1885 года из Рима он писал: «.Кафедральный собор невозмутимо скучен внутри. Снаружи хоть и пестр, но без интереса. Был в монастыре, где видел Фра Беато Анджелико. Меня очень всё там тронуло. Вообще же Флоренция особенно не привлекла.» [3, с. 59].
Таким образом, Чехов и Васнецов восхищались шедеврами западных художников, но одновременно считали работы русских живописцев более
просветительской цели.
Летом 1897 года Чехов побывал в Третьяковской галерее ещё раз, где смотрел работы художника И. Э. Браза, который собирался писать портрет Чехова по заказу Третьякова [14, Т. 7, с. 16]. Там же он ознакомился и с новыми приобретениями владельца галереи, в числе которых были работы Васнецова «Распятый Иисус Христос» и «Страшный суд», созданные, как эскизы для росписи Владимирского собора в Киеве. В 1893 году Павел Михайлович Третьяков приобрёл в свою коллекцию целый блок подготовительных живописных и графических работ, исполненных для росписи собора. Среди них были и эти два упомянутые крупномасштабных произведения.
Васнецов же, в свою очередь, на протяжении десятилетия литературного творчества Чехова читал его рассказы в периодических изданиях и отдельных сборниках «В сумерках», «Пёстрые рассказы» и др. В разговорах с коллегами
душевными, , насыщенными теплотой и стремящимися к
выслушивал мнение о работах писателя. В личной библиотеке художника в его доме в Москве, ныне превращённом в мемориальный дом-музей, до сегодняшнего дня хранятся томики произведений Чехова, причём разрезанные и с подписью владельца, со следами выработки в уголках страниц, за которые берут при перелистывании. Таким образом, можно сделать вывод, что Васнецов не только приобрёл эти книги и прочитал, но и оставил у себя в библиотеке. О произведениях Чехова Васнецов говорил, что, несмотря на грустный и тоскливый тон иных его рассказов, от них всегда «веяло теплом, и они светились». А насчёт отношения Чехова к своему творчеству, художник отмечал, что его сказочные темы особенно глубоко Чехова не затрагивали.
В 1899 году в залах Санкт-Петербургской академии художеств состоялась персональная выставка работ Виктора Михайловича Васнецова. На выставку художник дал 38 своих работ. Среди них были недавно законченные картины «Богатыри» и «Битва славян с кочевниками», «Снегурочка — дитя Мороза и Весны» и «Три девицы под окном пряли поздно вечерком», «Гусляры-слепцы», «Гамаюн», «Сирин и Алконост», эскизы к опере Н. А. Римского-Корсакова «Снегурочка», рисунки «Пимен», «Песня про купца Калашникова», эскиз росписи «Пир каменного века», несколько портретов.
Выставка вызвала огромный интерес у публики. В газетах и журналах тотчас появились десятки материалов как критикующих, так и восхваляющих работы художника. Однако практически все они сходились в одном, что Васнецов — это ярчайшее проявление самобытного русского таланта.
Так, в «Петербургской газете» от 5 февраля 1899 года, № 35 говорилось: «.Открывшаяся вчера в залах Академии художеств выставка картин Васнецова заключает в себе большинство произведений, написанных художником на сюжеты из древнего русского эпоса. В числе новейших полотен являются „Богатыри". Эта картина задумана художником лет 25 тому назад, ещё в то время, когда в Академии царил мертвый дух отчужденности искусства от жизни и когда молодой живописец искал новых начал. „Богатыри" Васнецова — одно из выдающихся произведений живописи. В этой картине чувствуется мощь русского народа; здесь всё: и природа, и кони, и люди — живут сказочною жизнью и невольно заставляют зрителя перенестись в отдаленные времена богатырского эпоса» [3, с. 165].
В журнале «Мир божий» за март 1899 года С. Маковский пишет: «Виктор Михайлович Васнецов — художник настолько могучий и своеобразный, что каждое новое его произведение является происшествием для той части русского общества, которое интересуется искусством. Недавно все говорили об образах Васнецова в Киевском соборе Святого Владимира, в
33
настоящее время общее внимание сосредоточено на последней большой его картине „Богатыри". ... Когда он не стеснен рамками действительности, и перед ним, как таинственное сновидение, открывается волшебный мир, мир былинной старины или народной веры, сколько находчивости и смелой красоты в его образах, какою вещею правдой веет от них! Вообще, можно сказать, что русская сказка, нашедшая давным-давно своих поэтов, нашла, наконец, в лице Васнецова своего художника» [3, с. 170]. Следовательно, не случайным было заочное знакомство Чехова и Васнецова. Они одинаково ценили и русскую историю, и русскую культуру, и русский фольклор как её ядро. Е. А. Терехова отмечает, что «фольклорный материал в виде примет, поверий нередко встречается в ранних рассказах Чехова и выполняет различные функции: в одних случаях фольклорные реминисценции дают толчок для развития сюжета, создают комическую ситуацию („Не судьба"), в других — помогают создать народнопоэтические образы („Рано"). В рассказах „Драма на охоте", „Мёртвое тело", „На пути", „Именины", „Соседи" Чехов, опираясь на поверья и приметы народнопоэтического календаря, создаёт картины русской природы, передаёт нюансы психологического состояния героев (рассказ „Мёртвое тело"). Предваряя персональную выставку Васнецова, в 1899 году вышел в свет первый номер журнала «Мир искусств», в котором была размещена большая статья С. П. Дягилева о творчестве художника с репродукциями его работ. Чехов, проживая в Ялте, приобрёл этот выпуск журнала для сестры и, должно быть, внимательно изучил данную статью. Материал ему так понравился, что он написал А. С. Суворину с просьбой: «Если продаются фотографии или вообще снимки с последних картин Васнецова, то велите выслать мне их наложенным платежом» [14, Т, 8, с. 112]. Также он заказал и репродукции с картин Васнецова «Витязь на распутье», «Богатыри» и «Птица Гамаюн» для городской библиотеки своего родного Таганрога.
Не дожидаясь запрошенных фотографий, Чехов большими ножницами (об этом свидетельствует характер реза), которые находились в
Гелиография с картины В. М. Васнецова «Богатыри» (Вырезка из журнала «Мир искусств», №1, 1899 г.). Экспонируется в рабочем кабинете писателя в Доме-
музее А. П. Чехова в Ялте. ГБУК РК «Крымский литературно-художественный мемориальный музей-заповедник». Фото А. А. Сидоренко
его кабинете, аккуратно вырезал художественную вставку в журнале с гелиографией картины «Богатыри», наклеил её на светлый картон и повесил на стену своего рабочего кабинета, прямо над столом с правой стороны. Вырезка из журнала «Мир искусств» размером 24,5х32,8 см в паспарту с окантовкой под стекло и по сей день висит над столом А. П. Чехова в его мемориальном кабинете и включена в основной фонд музея (Д-МЧ КП985), как и журнал, из которого она была изъята, что находится в личной библиотеке сестры Марии Павловны, внесён в её личный каталог и отмечен владельческим штампом и надписью «М. П. Чеховой» (Д-МЧ КП 848/298).
Антон Павлович внимательно следил за работой Васнецова, чувствуя многие внутренние психологические ниточки, связывающие их, людей искусства. Они оба подсознательно стремились к встрече. Их влекла друг к другу родственность душ, яркая самобытность, возвышенность чувств, любовь к природе и людям, широта и мощность талантов. Вскоре два замечательных художника познакомились лично. Это случилось весной 1900 года в Ялте.
Виктор Михайлович Васнецов с дочерью Татьяной приехал в Ялту, чтобы навестить лечившегося от туберкулеза сына Алексея. Будучи на южном берегу Крыма, живописец осмотрел великолепные дворцы и парки, первые музеи и природные достопримечательности. Как творец, он восхищался главной грядой Крымских гор и необъятной ширью Чёрного моря. В Ливадии он осмотрел скромную, но изящную Крестовоздвиженскую церковь семьи Романовых, совершил прогулку по Царской тропе, а также предпринял восхождение на гору Ай-Петри. Все свои впечатления он красочно описывал в письмах к своей матери А. В. Васнецовой.
В то время отдыхающие и лечащиеся в Ялте представители интеллигенции, писатели, артисты, художники собирались у московского врача Леонида Средина, снимавшего квартиру у художника же Григория Ярцева в трехэтажном особняке на Гимназической улице, что на Дарсане (ныне — ул. Войкова). Частым гостем Срединых был и А. П. Чехов. Ольга Леонардовна Книппер вспоминала, что к Срединым он относился с симпатией. У них было всегда так просто и радушно, и всё, что бывало в Ялте из мира артистического, литературного и музыкального, все эти люди всегда посещали Срединых.
На просторном балконе, с которого открывался чудесный вид на море, город и окружавшие его горы, семья Срединых устраивала для гостей регулярные дружеские чаепития. За столом радушных хозяев собирались писатели, музыканты, художники, артисты. В один из таких вечеров доктор Леонид Средин и познакомил Антона Павловича Чехова с Виктором Михайловичем Васнецовым.
Писатель и художник сразу прониклись симпатией друг к другу. Как становится ясно из воспоминаний родственников, они быстро сошлись — вели продолжительные разговоры, прогуливались по улицам Ялты, обменивались мнениями, все больше сближаясь друг с другом. Несколько раз Васнецов посещал и Белую дачу писателя, и видел его будущий сад «вечной весны». Отсутствие обширного документального наследия этих встреч позволяет полагать, что лично обсуждалось многое, и вскоре произошли события, позволяющие утверждать, что знакомство Чехова и Васнецова действительно быстро переросло в искреннюю дружбу.
В своей книге «Виктор Васнецов» Владислав Бахревский описывает момент, когда у Чехова, Васнецова и Горького возникла идея совместной поездки на Кавказ.
«Пили чай у Чехова.
— Я в детстве, в Вятке-то нашей все корабли рисовал, — говорил Виктор Михайлович. Он сидел к морю спиной, смотрел на горы.
— А я ведь тоже обмирал по морю, — признался Алексей Максимович.
— Сейчас вы объявите, что у каждого русского душа — это место, где обитают сирены. Скажу вам сразу, я как вырос, так тотчас ушёл от моря и поскорее и подальше.
—Нет, — возразил Васнецов, ему было жалко Чехова, — нет, я не о море хотел сказать. Верно, в детстве мечтал. Но вот здесь, у моря, меня в горы потянуло. Какой вид с Ай-Петри!
— Коли тянет в горы, чего же этой тяге противиться? — вкрадчиво спросил Алексей Максимович.
— Это вы о чём?
— Да о том! В горы так уж в горы! Едемте на Кавказ. И Чехова с собой прихватим.
— А я возьму да и поеду.
— Как у Жюля Верна! — воскликнул Васнецов и встал от возбуждения.
И Горький встал, и Чехов. И оказалось, что они все трое — ровня друг
другу.
— Я всюду каланча, — удивился Виктор Михайлович, — ас вами — человек и человек.
— Васнецов, друг ты наш! — сиял рыжеусой улыбкой Алексей Максимович. — Да как ты не догадаешься. Вот они — три богатыря-то. Вот они голубчики.
— А не худоваты? — спросил серьезно Чехов, разглядывая Васнецова и Горького.
Они поехали-таки на Кавказ: Чехов, Горький, Средин, Алексин и Васнецов.» [1, с. 194].
Спонтанное предложение Горького было принято, и практически на следующий день, 29 мая 1900 года, путешественники выехали из Ялты. В своём письме сестра писателя, Мария Павловна Чехова, пишет О. Л. Книппер: «Вчера проводили Антошу на Кавказ. Он поехал в компании со Срединым, Горьким, Алексиным и Васнецовым, художником. Они сговорились насчёт этой поездки как-то быстро, быстро и собрались. Маршрут их следования: Новороссийск, Владикавказ, Военно-Грузинская дорога, Тифлис, Батум и обратно Ялта. Уехал Антон больше от того, что нагрянули, совершенно неожиданно, не предупредивши, родственники — Миша с женой, ребёнком и нянькой. Шумно и неинтересно» [9, Т. 1, с. 43].
В последний день мая путешественники добрались до Владикавказа, а оттуда по Военно-Грузинской дороге направились в Мцхет. Погода не благоприятствовала путешествию. Всё время лил дождь, облака закрывали величественные виды кавказских гор и ущелий, было грязно, сыро и слякотно. Реки разливались, и дороги постоянно размывало, приходилось сидеть на постоялых дворах в ожидании возможности проезда. «Компания моя, как тебе уже известно, отборная: Чехов, Горький, Средин, Алексин и до Новороссийска — Александр Александрович Рязанцев, — писал Васнецов жене 31 мая 1900 года. — Погода немного попортилась, и мы не совсем уверены, что Кавказ к нам будет благосклонен и покажется во всем величии и великолепии» [2, с. 175].
На станции Млетах горными потоками была повреждена дорога, и пришлось семь часов ждать возможности проезда, а в другом месте река Арагви затопила проезд, и пришлось несколько часов ждать, пока понизится уровень воды. Время ожидания проводили в придорожных дуканах в разговорах и беседах. Посещали рынки и лавки местных торговцев. В экспозиции Дома-музея В. М. Васнецова в Москве хранится перемётная сума, привезённая живописцем из этого путешествия на Кавказ. Примечательно, что такое же изделие кавказских мастеров, как сувенир, привёз в Ялту и А. П. Чехов. Это выяснилось в 2021 году. Сходный, в сравнении с сумой Васнецова, характер работы, переплетений, покроя сумы, геометрия её рисунка, стилистика выделки нити и ткачества её элементов позволяют однозначно атрибутировать предмет, долгое время хранившийся в музее без углублённого изучения, как «хурджин» или сума перемётная в стиле, характерном для области Мцхета, и датировать её 1900 годом. Местное население использовало подобные сумы для перевозки скарба на вьючных животных. Таким образом, в собрании Дома-музея А. П. Чехова выявлен ещё
один предмет, связанный с историей знакомства писателя с В. М. Васнецовым, живой свидетель их поездки на Кавказ.
Степан Семенович Кондурушкин в 1908 году на острове Капри записал воспоминания Максима Горького об этой поездке (рукопись хранится в архиве А. М. Горького в Институте мировой литературы и искусства в Москве): «Случай, как Горький, Чехов, Алексин и Васнецов путешествовали по Кавказу.
Нет лошадей. Подходит русский мужичок и говорит:
— Есть лошади, только одна хромает.
— Но на ней можно ехать-то?
— Можно!
Поехали. Тихо. Раздражение. Ответ мужика:
— В гору таперича, а вот под гору шибко поедем.
Перевалили. Поехали. Обернулся мужик, остановил лошадей, говорит:
— Ну на эндакой лошади не дое-э-э-дишь. Нет.
Сидели три часа. Он ездил за другой лошадью, верхом на хромой. Сидели, не смотрели друг на друга» [4].
В это же время в Грузии находилась и ведущая актриса Московского художественного театра, будущая супруга А. П. Чехова Ольга Леонардовна Книппер. О погоде на Кавказе она писала Марии Павловне Чеховой в письме от 3 июня 1900 года: «Холодно, холодно, холодно. Ни Казбека, ни гор — все облака, туманы, и всюду вода, вода. В номере уютно шипит самовар. Пьём по 6 стаканов с вином. Гуляли, завязли по полноги, вымокли, выпачкались. Мама свалилась в ручей. Наши спутницы милы — грузиночки Тархановы — племянницы кн. Казбека. Младшая на курсах в Питере. Ходили осматривать дом кн. Казбеков. Завтра выезжаем в 4 ч. И к вечеру будем в Тифлисе. Я простужена, а душа холодна» [9, Т. 1, с. 46].
В письме А. П. Чехову из Владикавказа Ольга Леонардовна пишет: «Дивный, роскошный Юг! Греет южное солнце, воздух напоен ароматами. не верьте мне — дождь как из ведра, со страхом помышляем о путешествии по Военно-грузинской дороге. Всё здесь потонуло от ливней. Застрянем,
Переметная сумка — «хурджин», привезенная А. П. Чеховым из поездки на
Кавказ в 1901 году. Научно-фондовый отдел ГБУК РК «Крымский литературно-художественный мемориальный музей-заповедник». Фото А. А. Сидоренко
Публикуется впервые
наверное. Едем в большой коляске, ещё две спутницы-армяночки с нами. Будем страдать вместе. Мама в отчаянии — первый раз на Кавказе и ничего не видит, ведь обидно» (от 3 июня 1900 года) [9, Т. 1, с. 66].
В Мцхете путешественники осмотрели собор, побродили по улицам села, ознакомились с монастырями. 3 июня прибыли в Тифлис и остановились в Северной гостинице. Проводником по городу для компании стал А. М. Горький, который начинал свою литературную деятельность в Тифлисе и где у него было множество друзей и знакомых.
В письме своей матери от 3 июня 1900 года В. М. Васнецов рассказывает о всех перипетиях своего путешествия: о сильных дождях, которые мешают видеть красоту и величие гор, о неисправностях дороги и долгих многочасовых ожиданиях, о горных обвалах и ревущих в скальных пропастях водных потоках. Однако Чехов преисполнен оптимизма от предпринятого путешествия и доволен полученными впечатлениями. Он пишет: «Несмотря на неполную удачу путешествия, я всё-таки поражён и той частичкой прекрасного, что удалось увидеть. .Вообще, несмотря на неполную удачу, я рад, что хоть частию Кавказ видел» [3, с. 117].
Местные газеты «Тифлисский листок» и «Иверия» сообщали, что выдающиеся русские писатели Антон Павлович Чехов и Максим Горький в настоящее время находятся в Тифлисе. Они остановились в «Северных номерах». Там же остановился художник Васнецов.
Путников занимал осмотр достопримечательностей грузинской столицы, встречи с писателями, художниками, деятелями культуры и искусства, беседы с жителями, а также традиционные застолья в верийском саду-ресторане — об этом свидетельствуют журналист Георгий Туманов и балетмейстер Александр Алексидзе (Сонгулашвили). «Грузины-интеллигенты, бывшие на этом обеде», чествовали гостей как «великих деятелей русского искусства», танцовщицы «демонстрировали своё искусство», поднимались громкие тосты [11].
А вечерами и ночами велись долгие задушевные беседы. К сожалению, не сохранилось воспоминаний об этих разговорах, но можно с уверенностью сказать, что обсуждались темы актуальные, волновавшие всех. Путешественники проявляли интерес к общественным и политическим вопросам, обменивались мнениями о народном просвещении. Должно быть, много говорили о месте художника в мире и о способах донесения искусства до простого человека. Конечно, велись долгие беседы о писательском труде и его особенностях, литературе и литературной критике, обсуждались произведениях современных авторов. Уделялось место и живописи. Отдельно затрагивалась и тема театра, рассматривалось право актёров на
самостоятельное прочтение пьес, о технике драматургического творчества, об отношениях драматурга и театра. Так, в результате тесного каждодневного общения, совместного преодоления трудностей поездки, а также общности взглядов взаимоотношения двух художников постепенно перерастали в настоящую дружбу.
Пробыв в Тифлисе около недели Чехов, Горький, Васнецов, Средин и Алексин выехали в Батуми. Тогда в поезде Чехов встретился с О. Л. Книппер, и они вместе ехали несколько часов до станции Михайлово, где она пересела на поезд до Боржоми.
Побывав в Батуме, путешественники 13 июня 1900 года на пароходе вернулись в Ялту, а вскоре разъехались. Несмотря на непогоду, Васнецов и Чехов остались довольны поездкой. Они увидели и страшные пропасти, и бурные реки, и снежные вершины гор, испытали дорогу и завели знакомства со многими интересными людьми своего времени, набрались ярких впечатлений. После этого путешествия Васнецов и Чехов стали хорошими друзьями. Вернувшись в Москву, Виктор Михайлович, на волне ярких воспоминаний от путешествия, а особенно от тёплой компании, которая его сопровождала, направил 11 июня 1900 года в Ялту приветственную телеграмму своим новым друзьям, которая гласила: «От всей души благодарю, обнимаю моих незабвенных милых спутников Чехова, Средина, Горького, Алексина. Наше дружеское путешествие останется навек памятным. Душой и сердцем. Ваш Васнецов».
Перед отъездом из Ялты Васнецов заручился обещанием Чехова посетить его дом в Москве и побывать в мастерской. В своей записной книжке Чехов сделал запись московского адреса Васнецова: «5 [4-ая Мещанская, Ново-Троицкий пер. (Новопроектированный пер.) д. Васнецова]» [14, с. 122].
В октябре 1900 года А. М. Горький пишет Чехову из Нижнего Новгорода: «Я только что воротился из Москвы, где бегал целую неделю, наслаждаясь лицезрением всяческих диковин вроде Снегурочки и Васнецова, Смерти Грозного и Шаляпина, Мамонтова Саввы и Крандиевской. Очень устал, обалдел и — рад, что воротился в свой Нижний. Снегурочкой — очарован. Ол[ьга] Леон[ардовна] — идеальный Лель. Недурна в этой роли и Андреева, но Ол[ьга] Леон[ардовна] — восторг! Милая, солнечная, сказочная — и как она хорошо поёт! Музыка в Снегурочке до слёз хороша — простая, наивная, настоящая русская. Господи, как всё это было славно! Как сон, как сказка! Великолепен царь Берендей — Качалов, молодой парень, обладающий редкостным голосом по красоте и гибкости. Хороши обе Снегурки, и Лилина и Мундт. Ох, я много мог бы написать о этом славном театре, в котором даже плотники любят искусство больше и бескорыстнее, чем
многие из русских „известных литераторов". Для меня театр, Васнецов и сумасшедшая семья Книппер — дали ужасно много радости, но я боюсь, что вам, мой хороший, любимый вы мой человек, от моей радости будет ещё грустнее.
Васнецов — кланяется вам. Все больше я люблю и уважаю этого огромного поэта. Его Баян — грандиозная вещь. А сколько у него ещё живых, красивых, мощных сюжетов для картин! Желаю ему бессмертия» [6].
И в ялтинском доме А. П. Чехова, в комнате Ольги Леонардовны и теперь одни из центральных фотографий те, где О. Л. Книппер запечатлена в роли добродушного пастушка Леля в постановке Снегурочки К. С. Станиславского — нам остаётся сожалеть, что она не сделала запись на фонограф своего исполнения этой роли.
Той же осенью Чехов приезжает в Москву и 2 ноября, вместе с Горьким, который специально для этого приехал из Нижнего Новгорода, наконец, посещает мастерскую художника. Васнецов с радостью принял дорогих гостей, познакомил со своей супругой и детьми, показал дом. На первом этаже располагались столовая, гостиная, а также скромно обставленные комнаты жены, дочери и четырёх сыновей. На втором этаже, куда вела деревянная витая лестница, расположилась большая просторная и светлая мастерская с высокими, шестиметровыми потолками. Гости с удовольствием осмотрели этюды и наброски к известным — теперь хрестоматийным — произведениям русского искусства, среди которых «Сирин и Алконост», «Царь Иван Грозный», «Богатыри», «Снегурочка», «Баян», а также картины живописного цикла «Поэма семи сказок».
Друзья долго сидели у Васнецова — у абрамцевской печи пили чай, разговаривали, делились своими мыслями и идеями. Вероятно, обсуждали и волнующие каждого темы, такие как значение для художника убеждений, принципы творчества, рассуждали о природе таланта, о назначении литературы, литературных неудачах и новаторстве, о традициях в искусстве, о значении писателя и художника для русского общества — однако здесь всегда есть риск мифотворчества. Всё что обсуждали друзья тогда, осталось между ними, но, мы знаем, во многом Чехов и Васнецов сходились, приходили к общему мнению даже в спорных вопросах.
Именно в тот день, 2 ноября, Васнецов и подарил Чехову на память уникальную трость ручной, предположительно, абрамцевской работы, как будто полученную из сказочного берендеевского царства, и свою фотографию. Вернувшись в Ялту, Антон Павлович разместил фотографию своего друга в уникальном веере-подставке в кабинете Белой дачи, а в этом веере писатель выставлял фотографии только самых близких и дорогих ему людей, среди
Гуманитарная парадигма № 1 (20), 2022
www.humparadigma.ru Перечень РИНЦ, Ulrich's Periodicals Directory,
НЭБ «eLIBRARY.RU», ЭБ «КиберЛенинка»
которых оказался и Виктор Михайлович Васнецов. Эта фотография и сейчас находится в мемориальном рабочем кабинете писателя, внесена в основной фонд и является подтверждением тех самых дружеских отношений, сложившихся между Чеховым и Васнецовым.
Фотопортрет В. М. Васнецова. Веер с фотографиями близких друзей А. П. Чехова (В. М. Васнецов во втором ряду первый справа).
Экспонируется в рабочем кабинете писателя в Доме-музее А.П. Чехова в Ялте. ГБУК РК «Крымский литературно-художественный мемориальный музей-заповедник».
Фото А. А. Сидоренко
После упомянутой встречи Чехов и Васнецов продолжали изредка встречаться. Когда Чехов бывал в Москве, то всегда старался навещать своего друга. Васнецов также, бывая в Крыму, посещал Белую дачу писателя. Подтверждением этому может служить этюд «Улица в Аутке», написанный художником в 1903 году и выставленный сегодня в основной экспозиции васнецовского зала Третьяковской галереи. Место, с которого открывается ракурс этюда, расположено буквально в двухстах метрах от дома А. П. Чехова, в районе пересечения нынешних улиц Халтурина и Кирова в современной Ялте.
Также регулярно Чехов получал приглашения на выставки, где выставлялись работы Васнецова. Так, 27 декабря 1902 года в залах Строгановского художественного училища в Москве открылась выставка 36 художников. Впечатлениями от этой выставке в письме Чехову от 28 декабря 1902 года поделилась О. Л. Книппер: «Выставка очень интересная, пойду хорошенько её смотреть. Очень многое уже продано. Мне и тебе ещё прислали приглашение на выставку. Твоё я переслала тебе» [9 Т. 2, с. 102]. В ответном письме от 3 января 1903 года Чехов сообщает, что «Почётный билет на
выставку получил.» [Там же, с. 110]. Сегодня это приглашение хранится в архиве писателя.
Так что же объединяло двух великих людей — художника и писателя?
Не только болезнь А. П. Чехова и Алексея — сына В. М. Васнецова, и не только общее происхождение — небогатая семья из глубинки России. А в первую очередь любовь к миру, к окружающей природе, к людям. Высокое чувство понимания красоты, умение видеть и чувствовать эту красоту и умение выразить её на бумаге в виде рассказов и пьес или на холсте посредством зримых образов.
Итак, можно выделить несколько главных черт характеров Чехова и Васнецова, которые объединяли их, делали этих двух великих людей именно художниками — фигурами мирового значения в культурном пространстве.
Во-первых, показывать, а не рассказывать — вот основной принцип работ Чехова и Васнецова. В своих работах они показывают как настоящую, так и фантастическую историю. Замысел своих работ Чехов черпал из окружающей жизни, рассказов друзей, событий, которые сам переживал. Васнецов также брал сюжеты из жизни, но из древней истории Российского государства, из сказок и былин русского народа. Работы обоих художников наполнены такими сильными чувствами и настроением, что невозможно просто выделять в них технику, рассматривать и разбирать их пристально, считая количество строк, обороты речи, количество мазков и цветовых решений. Эти произведения необходимо охватывать целиком, погружаться в них и проникаться каждой клеточкой тела, чтобы понять их скрытый смысл и власть. Недаром и сегодня в залах галерей, где выставлены картины Васнецова, всегда много зрителей, а пьесы Чехова являются вторыми в мире по количеству постановок после Шекспира. Все это подтверждает, что они востребованы в современном мире, актуальны и затрагивают тонкие чувства наших современников.
Проследим: в письме Суворину от 30 мая 1888 года Чехов писал, что художник должен быть не судьей своих персонажей и того, о чём говорят они, а только беспристрастным свидетелем. «Я слышал беспорядочный, ничего не решающий разговор двух русских людей о пессимизме и должен передать этот разговор в том самом виде, в каком слышал, а делать оценку ему будут присяжные, т. е. читатели. Моё дело только в том, чтобы быть талантливым, т. е. уметь отличить важные показания от неважных, уметь освещать фигуры и говорить их языком» [14, Т. 2, с. 280].
Его мнение разделял и Васнецов. В письме В. В. Стасову от 20 сентября 1898 года он говорил: «Противоположения жанра и истории в душе моей не было, а, стало быть, и перелома или какой-либо переходной борьбы во мне не
43
происходило. Я всегда был убежден, что в жанровых и исторических картинах, статуях и вообще в каких бы то ни было произведениях искусства — образа, звуки, слова — в сказке, песне, былине, драме и прочее, — сказывается весь цельный облик народа, внутренний и внешний, его прошлое и настоящее, а может быть, и будущее» [3, с. 117].
Во-вторых, Чехов и Васнецов обладали таким необходимым для творца даром, как высшая степень восприимчивости окружающего мира и явлений, происходящих вокруг. Мастера сочетали в себе громадную наблюдательность и невероятную художественную память, пропускали события и явления через себя. Талант этих двух великих художников в том и заключался, чтобы не оставить это в себе, а выплеснуть на бумагу или холст. Выплеснуть так, чтобы получилось настоящее произведение искусства.
Высказывая в 1892 году своё мнение о современных писателях и художниках, Чехов писал Суворину: «В наших произведениях нет именно алкоголя, который бы пьянил и порабощал. Скажите по совести, кто из моих сверстников, т.е. людей в возрасте 30-45 лет дал миру хотя одну каплю алкоголя?... Разве картины Репина или Шишкина кружили Вам голову? Мило, талантливо. Вы восхищаетесь и в то же время никак не можете забыть, что вам хочется курить. Мы пишем жизнь такою, какая она есть, а дальше — ни тпру ни ну. Дальше хоть плетями стегайте. У нас нет ни ближайших, ни отдаленных целей, и в нашей душе хоть шаром покати. Кто ничего не хочет, ни на что не надеется и ничего не боится, тот не может быть художником» [14, Т. 5, с. 132].
Этого же постулата придерживался и Васнецов: «А главный тезис моей веры таков: мы тогда только внесем свою лепту в сокровищницу всемирного искусства, когда все силы свои устремим к развитию своего родного Русского искусства, т. е. когда, с возможным для нас совершенством и полнотой, изобразим и выразим красоту, мощь и смысл наших родных образов — нашей Русской природы и человека — нашей настоящей жизни, нашего прошлого и сумеем в своём, истинно национальном, отразить высокое, переходящее» [3, с. 119]. Также Васнецов писал: «.Слава Богу, нам дано для любви и утешения Искусство, только тогда и живешь во всю полноту, когда им увлекаешься.» [Там же, с. 97].
В-третьих, Чехова и Васнецова в их творчестве объединяла высокая трудоспособность и особое внимание к деталям. Васнецов на своих полотнах детально прорабатывал элементы одежды, орнаменты и узоры, особое внимание обращал на соответствие предметов эпохе, прорисовке черт лица, показывающих характер героя. Все эти элементы передавали особый дух и эмоциональную окраску картины. Так и Чехов, также детально, двумя-тремя
фразами, выписывал характер героев, природу, окружающее пространство, где происходит действие произведения.
По мнению А. П. Чехова, «описание природы должно быть прежде всего картинно, чтобы читатель, прочитав и закрыв глаза, сразу мог бы вообразить себе изображаемый пейзаж.» [14, Т. 6, с. 46] и «в описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина» [Там же, Т. 1, с. 241].
Чехов и Васнецов постоянно стремились улучшить, доработать свои произведения. Чехов постоянно редактировал свои тексты, правил корректуры, исправлял и сокращал, стремясь достичь совершенства насколько это было возможно. Так и Васнецов, прежде чем создать картину, делал десятки набросков и эскизов, расставлял фигуры и предметы, формируя и компонуя сюжет, выписывал цветовые формы картины, чтобы более полно зритель мог проникнуть и прочувствовать замысел художника.
В-четвертых, оба были максималисты и не терпели халтуры, недоделанности и недосказанности как в своих работах, так и во взаимоотношениях между людьми. То же не терпели и у других.
Если проанализировать высказывания Чехова и Васнецова, то можно вывести несколько основных постулатов, которыми они руководствовались в своей жизни. Они считали, что личная порядочность убедительнее всех слухов и сплетен, а искренность и доброжелательность охраняют от злобы и ненависти, в результате чего можно легко сосуществовать со всеми. Достаточно держаться самостоятельно, всегда оставаться самим собой, быть внутренне независимым. Не позволять себе унижаться перед богатством и деньгами или деньгам унижать себя. Не поддаваться искушению известностью, золотом, лестью, но примиряться с неизбежным, с тем, что от них не зависело. Однако допускается и игнорирование устоявшихся правил, если они косны, приветствуются попытки привнести или создать нечто новое, неведомое и красивое.
В своей книге «Чехов. Жизнь отдельного человека» А. П. Кузичева пишет, что Антон Павлович набросал кодекс воспитанного человека. Это
чистосердечие, отвращение ко лжи, чувство собственного достоинства, нравственная и физическая чистоплотность» [8, с. 264]. Всё это в полной мере относится и к Виктору Михайловичу Васнецову. Оба хотели быть свободными художниками, ненавидели ложь и насилие во всех их проявлениях.
Ещё одной чертой, которая объединяла Чехова и Васнецова, была благотворительная деятельность. По мере сил и возможностей помогали они строить школы и храмы, собирали книги для библиотек, устраивали судьбы
«уважение к чужой личности и чужой , сострадательность,
сторонних людей, ходатайствовали перед различными инстанциями о помощи бедным и голодающим, больным и нуждающимся. «Помощь бедствующим, нуждающимся, ожидающим или испрашивающим поддержку — особая сторона жизни Чехова. Скрытая от посторонних глаз, она частично отразилась в его письмах, а более всего — в письмах к нему. Это содействие было разнообразным. Например, исполнение „литературных" просьб: посмотреть рукопись, замолвить слово перед редакторами, похлопотать об увеличении гонорара, дать отзыв. Не меньшим был поток житейских просьб: помочь деньгами, оказать протекцию, достать место, дать взаймы» [8, с. 277].
Создавая свои произведения, Чехов и Васнецов проникались мыслями и чувствами своих героев, переживали сюжеты, образы, мысли, состояние природы. Этим чувством они полностью проникались, впитывали и пропускали его через себя. Все это беспокоило и волновало до тех пор, пока не воплощалось на бумаге или холсте. Именно это — талантливо рассказать и показать — и было главным даром двух художников. Показать так, чтобы у читателя или зрителя захватывало дух и хотелось погружаться в судьбу героев, в сюжет, чувствовать природу искусства всё глубже и глубже.
Свои дружеские отношения, глубокое уважение и понимание друг друга Чехов и Васнецов пронесли до конца своих дней. И когда А. П. Чехов ушёл из жизни, для Виктора Михайловича это стало настоящей утратой. В письме А. П. Ланговому в 1904 году Васнецов писал о друге: «Не на войне, а сражён наш милый, незабвенный Антон Павлович Чехов! Вечный покой его светлой, тихой, хотя и тоскующей душе! Бог таких любит и принимает к себе. По своей необычайной скромностион напоминает мне Павла Михайловича Третьякова, такого же светлого человека» [3, с. 156].
В семье Васнецовых бережно хранили память о Антоне Павловиче Чехове. Вспоминали о совместных беседах, встречах у него на Белой даче в Ялте и в доме Васнецовых в Москве, хранили куртку-«чехов^», которую Антон Павлович носил в совместной поездке на Кавказ, а также предметы, связанные с его именем.
Сестра писателя Мария Павловна Чехова не менее бережно хранила артефакты, связанные с Васнецовым. Благодаря еq до нас дошли трость, подаренная Чехову Васнецовым, фотография художника, журналы о нём и репродукции его картин, которые заняли достойное место в фондах музея. А теперь нами атрибутирована и привезённая Чеховым из поездки с Васнецовым на Кавказ перемётная сума 1900 года.
Хранящиеся в музеях, архивах и личных коллекциях исторические предметы и документы, связанные с этими двумя великими художниками,
еще изучены не все. Они готовы преподнести сюрпризы и обеспечить открытия своим исследователям, раскрыть новые факты и проложить связи с другими историческими личностями и событиями.
Литература
1. Бахревский, В. А. Виктор Васнецов. М. : Молодая гвардия, 1989.
368 с.
2. Васнецов, В. М. Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников / Сост. Н. А. Ярославцева. М. : Искусство, 1987. 496 с.
3. Васнецов, В. М. Письма. Новые материалы / Авт.-сост. Л. Короткина, СПб. : АРС, 2004. 320 с.
4. Воспоминания А. М. Горького о поездке на Кавказ. Записал С. С. Кондурушкин : рукопись / / Институте мировой литературы и искусства. Архив А. М. Горького. МоГ 6 33/1 №71640.
5. Гитович, Н. И. Летопись жизни и творчества А. П. Чехова. М. : Государственное изд-во Художественной литературы, 1955. 880 с.
6. Горький, М. и Чехов А. Статьи, высказывания. - М. : Государственное изд-во Художественной литературы, 1951. 286 с.
7. Евстратова, Е. Н. Виктор Васнецов. М. : Терра-Книжный клуб, 2004.
286 с.
8. Кузичева, А. Чехов. Жизнь «отдельного человека». М. : Молодая гвардия, 2010. 844 с.
9. Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер : в 2 т. / Под ред. З. П. Удальцовой. М. : Искусство, 2004.
10. Переписка М. П. Чеховой и О. Л. Книппер : в 2 т. / Подгот. текста, сост., комм. З. П. Удальцовой. М. : НЛО, 2017.
11. Письмо А. Г. Алексидзе А. М. Горькому от 23 мая 1932 года // Институт мировой литературы и искусства. Архив А. М. Горького. КГ-ДИ 141.
12. Подорольский, А. Н. Чехов и художники. М. : СамПолиграфист, 2013. 223 с.
13. Терехова, Е. А. Творчество А. П. Чехова и народная культура. М. : Терра-Книжный клуб, 2004. 286 с.
14. Чехов, А. П. Полное собрание сочинений и писем : в 30 т. М. : Наука, 1974-1983.
15. Чехов. Литературное наследство: Т. 68 / Под ред. И. И. Анисимова, А. С. Бушмина, В. В. Виноградова и др. М. : Изд-во АН СССР, М., 1960. 974 с.
