CC BY
163
А. Н. Хохлов
канд. ист. наук, Институт востоковедения РАН
А.М.ПОЗДНЕЕВ - ОСНОВАТЕЛЬ ВОСТОЧНОГО ИНСТИТУТА ВО ВЛАДИВОСТОКЕ
Оживившийся в последние годы XIX в. спор о том, какое направление в области востоковедения в России следует предпочесть - научное или практическое - отчасти был решен открытием в 1899 г. при поддержке министра финансов С.Ю.Витте Восточного института во Владивостоке. Его задача сводилась к подготовке практических кадров, владеющих восточными языками, для дипломатических, коммерческих, религиозных и военных учреждений. Тем не менее Восточный институт сыграл важную роль в развитии не только практического, но и научного востоковедения. АМПозднеев, первый руководитель института, отмечал, что его создатели с самого начала не сомневались в "двух, якобы различных явлениях - науке и практике", поскольку "наука и практика представляют собою лишь два различных метода", имеющих перед собой одну и ту же цель 1.
Алексей Матвеевич Позднеев (1851-1920), уроженец Орловщины, был наиболее талантливым и трудолюбивым учеником монголоведа К.Ф.Гол-стунского. О многогранности его исследовательского таланта свидетельствуют различные по содержанию и значению работы, построенные на основе изучения широкого круга письменных источников и фольклорных материалов. Из опубликованных им работ 17 представляют собой монографии. Будучи по натуре активным человеком, он неоднократно посещал Монголию, Бурятию и Калмыкию, благодаря чему прекрасно знал язык и быт монгольских народов, их историю, литературу и культуру. Свое первое путешествие в Монголию АМПозднеев совершил в составе экспедиции Г.Н.Потанина - сразу после окончания Петербургского университета в 1876 г. В течение двух лет он досконально изучал особенности кочевого быта и верований монголов, терпеливо собирая фольклорные материалы и редкие рукописи. Только для Восточной библиотеки Петербургского университета им было приобретено 157 монгольских рукописей и ксилографов. Привезенные из путешествия дневники и записи послужили ему достаточно надежной документальной базой для активной научной деятельности в последующие годы.
В 1883 г. АМПозднеев издал книгу "Монгольская летопись "Эрдэ-нийн арихэ", которую представил в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора наук. Газета "Восточное обозрение" 13 октября 1883 г. писала по поводу успешной защиты им диссертации. "В воскресенье, 9 октября в одной из университетских зал происходил диспут, замечательный как первый в России случай соискания степени доктора монгольской словесности... Официальные оппоненты - профессора И.И.Захаров и Н.И.Веселовский - отозвались о труде г.Позднеева как о весьма
важном приобретении для науки; возражения же их касались главным образом не существа изложенного, а того, что автор придает большое значение китайским источникам и сведениям. За сим возражали еще проф.Голстунский и, наконец, наш маститый синолог В.П.Васильев. Последний сделал несколько веских замечаний относительно самого издания текста и перевода, на которые диспутантам были даны не менее удачные ответы. Вообще диспут велся весьма оживленно". "За сим, - продолжала газета, - проф. Васильев сделал прекрасный общий очерк наших исследований о Монголии и монголах. Он говорил, что изучение языка монголов началось в России прежде изучения всех прочих языков Дальнего Востока; но с тех пор как оставил кафедру монгольского языка приобретший себе громкую известность проф. О.М.Ковалевский, Монголия явилась почти совсем забытою... Труды г.Позднеева, по замечанию проф.Васильева, вызвали теперь снова к жизни наши исследования, и потому факультет восточных языков не может не считать его своим истинным украшением" 3.
Довольно резкая рецензия Н.И.Веселовского на новое исследование АМПозднеева не повлияла, однако, на ход его дальнейших работ. Свидетельство тому - появившаяся в 1887 г. монография "Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношением сего последнего к народу". Целью этого труда было описание современного автору монгольского ламаизма и выяснение его особой роли в жизни монголов. Никто не смог так предельно точно передать их духовный мир с помощью живых зарисовок своеобразного быта немногочисленных монастырей, разбросанных мелкими одинокими островами по огромному морю сыпучих песков и гор. Благодаря острой наблюдательности и бойкому перу АМПозднеева, в канву подробнейших и, как правило, достоверных сведений об устройстве и деятельности различных монастырей органично вписался быт монгольского духовенства с многообразными буддийскими обрядами и храмовыми богослужениями.
Выход в свет этой книги вызвал оживленный обмен мнениями. Об этом позволяют судить пять рецензий. Хотя их авторы (В.П.Васильев, И.П.Минаев и др.) по-разному оценивали те или иные разделы 4, они непременно сходились в том, что только такой дотошный исследователь, как А.М.Позднеев, мог нарисовать столь правдивую до мелочей картину жизни и быта буддийского духовенства в Монголии. Этот монументальный труд не утратил своей ценности и в наши дни, помогая уяснению сущности многих реалий безвозвратно ушедшего прошлого, сохраняющих важное значение в нынешней Монголии.
О необычайной творческой активности АМПозднеева говорит, например, тот факт, что с 1880 по 1890 г. им было опубликовано более 50 научных работ, причем одновременно с этим он редактировал монгольские переводы христианской литературы, (в т.ч. для британского Библейского общества), принимал деятельное участие в работе различных научных обществ. Не оставлял он научно-педагогическую деятельность в Петербургском университете. Так, в 1883 г. для нужд университетского преподавания им были изданы литографическим способом "Официальные бумаги монгольского гражданского и уголовного делопроизводства", а позднее, в 1900 г., он опубликовал "Монгольскую хрестоматию для первоначального преподавания".
Во время посещения станов приволжских калмыков А.М.Позднеев, собирая материал об их быте, записал большое количество сказок, по-
словиц, поговорок. Одновременно он занимался поисками редких рукописей, в том числе на ойратском "ясном письме". Многие из найденных в этих поездках текстов вошли в изданную им в 1892 г. "Калмыцкую хрестоматию", а также в сборник "Калмыцкие народные сказки" (1896 г.) На их основе им же был составлен ойратско-русский словарь. Пребывание ученого в калмыцких степях ознаменовалось сенсационным открытием: ему удалось найти записки калмыцкого паломника База-бакши о путешествии в Тибет. Как оказалось, эти записки в то время являли собой редкий жанр литературы, существовавшей у калмыков и бурят. В переводе АМПозднеева они были опубликованы в 1897 г. отдельной книгой "Сказание о хождении в тибетскую страну мало-дэрбэтского Ба-за-бакши".
Важную роль в научно-исследовательской работе А.М.Позднеева сыграло путешествие в Монголию с апреля 1892 г. до октября 1893 г. За полтора года, проведенных в постоянных разъездах по Северной и Внутренней Монголии, ему удалось собрать необычайно богатый материал, которому мог позавидовать любой путешественник-исследователь. На его основе АМПозднеев предполагал издать подробное описание Монголии в семи больших томах. Первые два тома отводились им под публикацию дневников своего путешествия, третий - под описание административного устройства и современного политико-экономического строя Монголии. В четвертом томе АМПозднеев надеялся дать развернутую характеристику монгольского ламаизма, в пятом - материалы по этнографии и фольклору. И, наконец, седьмой том должно было занять исследование по генеалогии владетельных князей с анализом их роли в политической жизни монгольского государства и общества. Однако ученому удалось написать только три первых тома, а издать лишь два . Вошедшие в них дневниковые записи дают яркую картину жизни и быта монголов конца XIX столетия, причем настолько точную и правдивую, что приходится горько сожалеть, что грандиозный замысел трудолюбивого исследователя остался нереализованным. Этому отчасти помешало его активное включение в работу по созданию Восточного института во Владивостоке, руководство которым сразу было поручено ему 6.
К этому времени АМПозднеев слыл не только авторитетным востоковедом, но и известным в мире путешественником, о чем может свидетельствовать, например, его избрание почетным членом Нидерландского географического общества 7.
Открытие первого на Дальнем Востоке высшего учебного заведения было с энтузиазмом встречено российской общественностью. Представители более 40 делегаций на торжественном акте по этому случаю прочли приветственные адреса. Институтом было получено свыше 80 телеграмм, в том числе от Петербургского, Московского, Казанского, Варшавского, Харьковского университетов и других вузов, а также от Российского географического общества и многих других научных и общественных организаций 8."Факультет восточных языков, - говорилось в телеграмме декана Восточного факультета Петербургского университета В.Р.Розена, - шлет новому рассаднику просвещения на далекой окраине свой горячий привет. Факультет с гордостью вспоминает, что его питомцам выпала завидная доля быть пионерами русской науки на крайнем Востоке, и я уверен, что Восточный институт с честью исполнит возложенную на него великую задачу" 9. Оценивая открытие Восточного института как светлый праздник русского востоковедения, профессора и
преподаватели специальных классов Лазаревского института в Москве в телеграмме (за подписью В.Миллера) желали дальневосточным коллегам "блестящего роста их научным насаждениям близ границ древней культуры Востока" 10.
Приветственные телеграммы также прислали известные в странах Дальнего Востока представители российских торговых фирм (например А.Д.Старцев из Тяньцзиня), руководители некоторых учебных заведений Китая (в частности Пекинского университета) ". Новое учебное заведение находилось в ведении Министерства народного просвещения, но важными функциями контроля за его деятельностью обладал Приамурский генерал-губернатор.
Первые трудности, выпавшие на долю создателей Восточного института, были связаны прежде всего с устройством его помещений и территории - подготовкой учебных аудиторий и студенческого общежития, укладкой плиточного тротуара вдоль фасада главного здания и покрытием булыжником внутреннего двора, прокладкой водопровода и производством различных строительных работ. Эти хозяйственные работы по благоустройству зданий института и его территории помогли сплотить молодой коллектив преподавателей. Об этом можно судить, например, по встрече Нового года на пороге XX столетия. "Встреча Нового года,
- писал АМПозднеев 1 января 1900 г. Н.И.Гродекову, - прошла у меня семейно. После всенощной я пригласил к себе гг.профессоров и студентов интерната. Пили чай, угощались- сладостями и фруктами; в числе проживающих в интернате семинаристов оказались трое играющих на рояле..., которым я мог предоставить свой инструмент. За ужином, в 12 часов, все перекрестились, затем была предложена общая поздравительная здравица с пожеланием блага и счастия русскому царю, всей великой России вообще и отсутствующим у каждого его семейным в частности... Спели несколько песен и закончили свое празднование русским гимном" 12.
После решения ряда неотложных хозяйственных и бытовых проблем руководитель Института сосредоточил внимание на подборе преподавательских кадров и наборе слушателей. Чтобы создать костяк преподавательских кадров, АМЛозднеев пригласил во Владивосток группу молодых востоковедов-энтузиастов, получивших образование в стенах Петербургского университета. Сообщая о том, что парадный подъезд украсился древними китайскими статуями львов (ши-цзы), подаренными местными властями Маньчжурии генералу Н.М.Чичагову, А.М.Позднеев осенью 1900 г. писал Н.И.Гродекову: "Число преподавателей института возросло до 17 и приготовляются к занятию профессорских кафедр при институте двое. Состав слушателей увеличился возвышением числа откомандированных офицеров с 4 до 10 на каждом курсе, или, что то же, с 16 до 40 в общем составе институтских слушателей. Такое определение будет значительно содействовать успехам государства, которому еще долгое время придется иметь на Востоке чисто военное управление, не говоря уже о необходимости иметь хорошо подготовленных военно-политических агентов". "Всего к началу учебного года в институте, - сообщал А.М.Позднеев, - было 82 слушателя, в том числе студентов 50, вольнослушателей 14 и офицеров 18. Поступило на 1-й курс 37, из коих 8 получили среднее образование в духовных семинариях, а остальные из светских учебных заведений. Освобождено от платы за слушание лекций - 6; казенных стипендиатов на III курсе 44 на II - 10, на I - 3, а всего 17" 13.
Довольно малочисленным было китайско-японское отделение. С 1903 по 1908 гг. выпуск японистов не превышал 2-3 чел., а в 1904 г. из-за русско-японской войны выпуска вообще не было '4. Немногочисленным было и китайско-корейское отделение. Так, в 1904 г. на китайско-корейском отделении обучалось 11 чел., на китайско-японском - 13, на китайско-монгольском - 13, на китайско-маньчжурском - 42 чел.'5. В 1907 г. на всех курсах китайско-маньчжурского отделения (обычно самого многочисленного в институте) было 55 студентов, а на китайско-корейском
- только 3 ш. Столь неравномерное распределение учащихся по отделениям чаще всего зависело от практических потребностей, определявшихся международной обстановкой на Дальнем Востоке и прежде всего интересами правительственных кругов России в отношении той или иной страны. Так, в период восстания ихэтуаней в 1898-1901 гг. особенно требовались китаисты. Об этом говорил, например, директор института АМПозднеев. "Чтобы деятельность наша на Дальнем Востоке могла распределяться количественно пропорционально, - подчеркивал он, - мы должны иметь китаистов в 9 раз больше, чем японистов, и по крайней мере в 30 раз больше, чем знатоков корейского языка 11.
Потребность в знатоках восточных языков остро чувствовалась даже на русском Дальнем Востоке. Здесь проживало значительное количество китайцев и корейцев (торговцев, отходников и эмигрантов-переселенцев) 18 и гораздо меньше японцев, к услугам которых нередко приходилось обращаться местным властям. Приамурский генерал-губернатор СДухов-ской, обратившись к российскому посланнику в Токио Р.Р.Розену с просьбой периодически высылать ему в Хабаровск выдержки из японских газет, касающихся России и особенно Приамурского края (в русском переводе), в письме от 31 октября 1891 г. мотивировал ее следующим образом: "Здесь почти, невозможно найти интеллигентного японца, которому я мог бы поручить составление переводов японских газет, а из состоящего в моем распоряжении служебного персонала никто японского языка не знает" (подчеркнуто нами. -А.Х.) 1 .
Драматические события, связанные с вводом российских войск на территорию Маньчжурии - после обстрела цинской артиллерией Благовещенска (на Амуре) и других недружественных акций со стороны цин-ских властей - не могли не повлиять на регулярный ход занятий со студентами, т.к. некоторые преподаватели (А.В.Рудаков и др.) были откомандированы в распоряжение военной администрации 20. "Отсутствие проф. Рудакова, - сообщал 8 марта 1901 г. АМПозднеев Н.И.Гродекову,
- сказалось довольно сильно, т.к. студенты первое полугодие совершенно не слушали его лекций, да и приезд его не доставил нам радости. Уже больше месяца лежит он, несчастный, без движения, в постели, - только кричит и стонет; единственное облегчение болей получает только тогда, когда сидит в горячей ванне. Спальвин тоже хворает, но это, кажется, прямо от усталости и напряжения нервов. Читают они с Подставиным первый год, каждую лекцию приходится готовить самому, прежде чем читать в аудитории, а число лекций между тем является чуть ли не двойным...
Перевод описания Гириньской провинции, присланного Вашим Прев-вом, принял на себя проф. Рудаков, но как справится он с этим делом при своей болезни, право, не знаю" 2\
Стабилизация обстановки в Маньчжурии и Северном Китае позволила руководителю Восточного института более активно взяться за ре-
шение неотложных задач, связанных с учебным процессом. Особенно неблагоприятно на преподавании восточных языков сказывались отсутствие учебных пособий и нехватка педагогического опыта у молодых преподавателей. Об этом не раз писал директор института вышестоящему начальству. "Институтский устав указывал этому учреждению, - писал АМПозднеев Н.И.Гродекову 9 октября 1902 г. о Восточном институте, -быть первым в России учебным заведением, преследующим практические цели в изучении Востока, однако пособий для сего у нас не были совершенно. Не говоря о том, что такие языки, как корейский или японский, никогда не преподавались в России, даже такие предметы, как история и география Дальнего Востока, политическая организация восточных государств, их право, учение об их промышленности и торговле
- все это было для нас совершенной новизной. Что же было мне дано в удовлетворение? В первый год два профессора, в виде едва сошедших со студенческой скамьи 24-летних юношей, которых еще самих нужно было учить работать. И всякий знает, что в ту пору, как мне нужно было устраивать и здание Института, и его библиотеку, и все другие учреждения, эти профессора только писали у меня свои лекции, да каждый вечер читали на моей квартире и выслушивали мои замечания на то, что должны они были провозглашать с кафедры в аудиториях. На следующий год новая прибавка таких же юнцов-профессоров с удвоенной работой над ними... Чтобы облегчить дело молодежи, я сам, не будучи обязан, бесплатно читал целые курсы сначала по истории и географии, а за сим по монгольскому и маньчжурскому языкам, в частности же приходилось замещать и китайского преподавателя...
Два последние года я читал сам целиком монгольские и маньчжурские лекции; с нынешнего же года я ввожу в чтение маньчжурские лекции Рудакова, а преподавание монгольского языка разделю с Цыби-ковым, оставляя себе лишь полагать основу студенческих знаний" 2 .
Как один из инициаторов создания востоковедного вуза нового типа, дотоле не известного ни в России, ни за ее пределами, АМПозднеев разработал новую методику подготовки специалистов для практической деятельности на русском Дальнем Востоке и в сопредельных странах. Она, в частности, предусматривала: 1) подготовку преподавателями новых учебных пособий; 2) изучение студентами не одного, а двух-трех восточных языков; 3) раздельное обучение языкам путем организации теоретических занятий с профессором, а практических - с "лектором"-носи-телем языка, образованным китайцем, корейцем или японцем; 4) регулярные командировки профессуры и студентов в изучаемую страну для сбора материалов либо языковой практики 23.
Даже поверхностный взгляд на программы преподавания восточных языков позволяет говорить о введенной АМПозднеевым специализации
- обучении как разговорному языку, так и книжному, с учетом различных стилей последнего - официального, газетного, коммерческого, дипломатического, литературно-художественного и др., - что свидетельствовало о серьезном стремлении их составителей научить студентов практическим навыкам владения тем или иным языком либо двумя и даже тремя.
Немало хлопот доставила руководству института организация студенческой практики. Сообщая Н.И.Гродекову о необходимости увидеться в Москве и Петербурге с известными чаеторговцами, чтобы "при посредстве их устроить правильные командировки студентов в Китай и обеспечить проживание их в фирмах в течение каникул ", АМПозднеев 8
марта 1901 г. писал: "Обращение мое к местным приказчикам и заведующим фирмами... имело мало успеха, ибо одни из них прямо недоразвиты до сознания необходимости помочь общественному делу, а другие категорически отвечали мне, что не имеют разрешения на прием студентов от своих доверителей-фирмовладельцев. Конечно, они в этом случае правы, хотя я не могу и представить, чтобы, например, Боткин не разрешил студенту прожить лето на его чайном складе в Ханькоу..."24
Благодаря настойчивым усилиям администрации Восточного института, вопрос о студенческой практике в летнее каникулярное время удалось решить положительно, в результате чего студенты получили возможность совершенствовать свои знания не только в Китае, где поначалу их согласилась принимать Российская духовная миссия в Пекине, но и в Японии. Летом 1901 г. студент III курса П.Васкевич побывал в Токио, студент АХобелев в 1902 г. был направлен в Хакодате 25.
Как видно из записки ДМПозднеева, составленной в Орле 27 января 1901 г., особенно полезной в истекшем году была работа студентов в качестве переводчиков. Русскому отряду, отправленному в Тяньцзинь, активно помогал военнослушатель П.В.Шкуркин. Другой студент Восточного института, капитан Дмитриев, во время пожара в китайской части этого города спас библиотеку Ли Хунчжана, часть которой ему было разрешено отправить в институт. Некоторые из студентов, доехавших до Нючжуана, "привезли материалы по Южной Маньчжурии". Студент-офицер В.И.Надаров, ездивший в Ханькоу, привез обстоятельный отчет с очерком коммерческой жизни этого порта. Одному из студентов, побывавших в Шанхае, удалось найти материалы о деятельности тайных обществ в Китае .
Наиболее интересные отчеты студентов о зарубежной практике были опубликованы в "Известиях Восточного института". Как сообщал АМПозднеев 30 апреля 1903 г. ГАПлансону, в этом издании были помещены "более или менее обширные описания Ханькоу, Чифу, Хуланьчэнского и Бутхаского фудутунств, Хулань-чэна, Сирийской провинции, Цзиньчжоу, Ин-коу, Цзяпигоу, порта Чиннампо (?) и прекрасной поездки по северо-западным берегам Японии" 27. Среди студенческих работ оказались и такие, которые впоследствии были изданы в виде книг. (Например, работа П.В.Шкуркина "Город Хуланьчэн", опубликованная в 1903 г. в Никольск-Уссурийске) 28.
Особенно серьезные хлопоты доставило руководству Восточного института устройство библиотеки, обогатившейся привезенным из Цицикара архивом. Сообщая о нуждах института и в частности о необходимости дополнительной площади для внеклассных занятий, АМ.Позднеев 1 октября 1901 г. писал Н.М.Чичагову: "Ни одно учебное заведение не может ограничивать свои помещения лишь классными и рекреационными комнатами, - ему необходимы еще отдельные залы для библиотек, кабинетов, музеев и проч. ... В сказанном отношении Восточный институт является учреждением совершенно обездоленным. Обязанный иметь у себя помимо общеобразовательных, юридических, коммерческих и специально по Востоку европейских литератур, еще литературы: китайскую, японскую, корейскую, монгольскую, маньчжурскую и тибетскую, он решительно лишен какого бы то ни было помещения для своей библиотеки и принужден хранить (книги) в 2-х комнатах, предназначавшихся для канцелярии прогимназии. В течение 2-летнего существования института комнаты эти оказываются уже теперь заполненными книгами и дальнейшее развитие
институтской библиотеки представляется буквально невозможным". При этом АМ.Позднеев подчеркивал, что Восточный институт "обладает еще архивами нескольких административных учреждений Маньчжурии, которые не только ставят его в разряд первостепенного хранителя исторических памятников Маньчжурии, но и дают нам возможность изучить современную Маньчжурию так, как нельзя изучить ее ни в одном из других учреждений России или даже Европы". Указывая на "государственное значение" архивных документов, директор Восточного института с горечью констатировал, что "они сложены... почти в подвалах и расположены в такой тесноте, которая исключает всякую возможность не только изучать их, а даже найти потребное дело или документ" 2а.
Энергичные усилия администрации Восточного института, поддержанные его преимущественно молодым коллективом, не пропали даром. Чувством законной гордости проникнуто письмо А.М.Позднеева, направленное 30 апреля 1903 г. в Пекин Г.АЛлансону, выполнявшему там обязанности постоянного представителя дипслужбы России. "Теперь, оглядываясь на прошлое, - писал он в связи с предстоящим первым выпуском своих питомцев, - поистине удивляешься мощи России. В четыре года из пустого сарая, буквально без окон и дверей, у нас образовалось стройное здание, едва ли не лучшее во Владивостоке... Для учебной постановки дела у нас выработаны и основания, и приемы, и способы. Изданы литографированные, пока, лекции по всем предметам институтского преподавания и для всех четырех курсов. Напечатанные 12 томов "Известий Восточного Института" заключают в себе свыше сорока исследований... К познанию текущей жизни (соседних. -А. Х.) государств уже три года изо дня в день ведется у нас "Современная летопись Дальнего Восто-
и 30
ка" .
За истекшие четыре года администрация Восточного института проделала огромную работу по созданию нормальных условий для учебного процесса. В письме от 9 октября 1902 г. АМ.Позднеев писал Н.И.Гродекову: "Теперь у меня четыре курса с 13-ю отделениями, аудитории снабжены всем необходимым, равно размещены по возможности и институтские учреждения" 31.
Постоянные перегрузки в педагогической и научно-организационной работе, усугубляемые чисто хозяйственными хлопатами по содержанию в порядке главного здания и подсобных помещений института, не могли не сказаться на состоянии духа физически еще крепкого директора. Из-за нервного переутомления и плохих вестей из родного дома в Орле, где вдруг овдовели сестры, АМ.Позднеев уже в октябре 1902 г. стал зондировать почву относительно освобождения его от службы в Восточном институте 32. Как видно из дневника Г.А.Плансона, этот вопрос обсуждался в дипломатической канцелярии наместника на Дальнем Востоке Е.И.Алексеева, на чье имя поступило письмо от министра народного просвещения с просьбой высказать свое мнение о возможном назначении на пост директора Восточного института ДМПозднеева 33. В декабре 1903 г. товарищ министра народного просвещения сообщил ДМПоздне-еву о том, что "г-н министр изволил остановить свой выбор" на его кандидатуре, и просил уведомить о согласии ДМПозднеева занять должность директора Восточного института м. Лишь в июне 1904 г. последовал указ о его назначении. До получения официального подтверждения ДМПозднеев послал своему брату - А.МЛозднееву - следующую телеграмму: "Отовсюду получаю поздравления. Не знаю, в какой форме со-
стоялось назначение... Прошу по-прежнему быть вторым отцом, не оставить указаниями опыта, /в/ братской любви. Хотел бы быть твоим достойным преемником, но сомневаюсь /в / своих силах" 3Э.
Еще в декабре 1903 г. АМПозднееву предложили стать членом Совета при Министерстве народного просвещения. С назначением директором Восточного института его брата, ДМПозднеева, он оставил Владивосток. В последующие годы (вплоть до Октябрьской революции в России) его жизнь была в основном заполнена административными делами, порой соприкасавшимися с его научными интересами, особенно в области преподавания восточных языков (в том числе по линии Общества востоковедения). Единственной крупной работой А.М. Позднеева, вышедшей в свет в указанный период, стал его перевод с монгольского на русский язык первой части учебника тибетской медицины "Джуд-ши" (1908 г.), выполненный им, как видно из предисловия, еще в 1878 г.
Лучом света в царстве множества административных дел, нещадно поглощавших время для творческих занятий, можно назвать известие, полученное А.М.Позднеевым от брата из Японии о переводе его труда "Монголия и монголы" на японский язык. В ноябре 1908 г. ДМ.Позднеев сообщал ему из Иокогамы: "Я еще не писал тебе, что первый том твоих (трудов) "Монголия и монголы" вышел в свет в переводе общества "Тоа-добункай"... Один из главных переводчиков японец Уэда очень просил меня исходатайствовать у тебя для него твою фотографическую карточку с автографом... Иероглифы в предисловии написаны тургутским ваном и начальником штаба Фукусима. Издание - очень чистенькое, но без монгольских текстов. Интерес к Монголии все больше и больше возрастает. В издающейся газете "Зизи-симпоо" уже в течение нескольких месяцев идет ежедневно статья об исследовании русскими Монголии" 36.
Около двух лет отняло у АМПозднеева изучение вопроса о положении и роли буддизма в Забайкалье. Это было связано с обеспокоенностью правительства чрезмерным ростом числа лам в бурятских монастырях - дацанах - и усилением их влияния на местное население в ущерб деятельности местной администрации. Чтобы урегулировать отношения местной власти с духовенством с помощью нового устава, необходимо было тщательно обследовать все имеющиеся в Бурятии монастыри.
Возглавив комиссию, А.М.Позднеев совершил несколько поездок по Забайкалью, в ходе которых ему удалось собрать обширнейший материал не только об экономическом состоянии бурятских монастырей, тесных связях бурятских лам с духовенством Монголии и Тибета, но и местном книгопечатании монгольских и тибетских книг. На основании собранных сведений был составлен проект нового закона об управлении буддийскими монастырями Забайкалья, однако революция в 1917 г. похоронила все планы комиссии.
После Октябрьской революции в России АМ.Позднеев, оставив службу в Министерстве народного просвещения, вновь возвращается к преподавательской деятельности. В 1918-1920 гг. он, будучи профессором Донского университета (Ростов-на-Дону), с несвойственной его возрасту энергией отдается преподаванию калмыцкого языка (составляет программу лекций по монгольской и калмыцкой словесности на 1920-1921 учебный год), но этот всплеск творческой активности оказался для него последним.
При всем консерватизме своих политических убеждений А.М.Позд-неев всегда оставался энергичным, добросовестным ученым, открывавшим
новые горизонты научного поиска. Благодаря его трудам жизнь народов Монголии и стран Дальнего Востока стала понятнее и ближе не только востоковедам, но и широкой российской общественности, внимательно следившей на рубеже Х1Х-ХХ в. и особенно в период Синьхайской революции (1911 г.) в Китае за переменами, происходившими в Восточной и Центральной Азии. Этому в немалой степени способствовало появление плеяды молодых талантливых ученых, плодотворно занимающихся исследованием языка, литературы и истории монгольских народов этого ареала в духе лучших традиций своих предшественников.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Изв.Вост.ин-та. Владивосток, 1903. Т.1Х. С.25-26.
2 Сибирь. 1897. N 45 (20 апреля).
3 Восточное обозрение. 1883. N 41 (13 октября). С. 15-16. Поместив довольно пространное сообщение о защите АМПозднеевым докторской диссертации, эта же газета вскоре дала в разделе библиографии дополнительную информацию о его книге. См.: Восточное обозрение. 1883. N 44. С.15-16.
4 Отвечая на критические замечания своих оппонентов, АМПозднеев приводил в свое оправдание такие аргументы и факты, которые еще более подчеркивали его добросовестность как ученого. Так, на замечания И.П.Минаева он, в частности, отвечая "Как одно из самых основных сочинений буддизма Практимокшу на монгольском языке отыскивали и в Китае, и в степях Монголии все наши знатоки монгольского языка - Ковалевский А .В., Попов, Васильев, но не нашли ее. Бесспорно, что все основное по буддийской литературе на монгольском языке издавалось в Пекине, и Ковалевский скупил все эти издания, тем не менее им не было приобретено Практимокши". "В библиотеке проф. Васильева, поставившего своею целью пополнить сборы Ковалевского, - указывал далее АМЛозднеев, - имеются такие редкости по монгольской литературе, которые, несомненно, составляют итсит во всем мире, но все-таки нет Практимокши". См: ЖМНП. 1888. 4.260. Декабрь. Отд.критики. С.319.
5 Сохранилась рукопись третьего тома книги А.М.Позднеева "Монголия и монголы", помеченная 1903 г. Она называется "Т~.Н1. Материалы для изучения административного устройства Монголии, порядков управления этой страной и экономического состояния монголов". Работа начинается следующей констатацией: "Монголия и монголы не представляют собою в настоящую пору самостоятельной страны или государства. Те времена, в которые эта страна и (ее) народ приобрели себе самостоятельность и даже мировое значение, относятся к началу Х111 столетия. В ту пору могущественный Темуцин, объединив под своею властью все монгольские поколения, составил из них единую державу". Рукопись оканчивается разделом о "дзасаках", текст которого обрывается на я133. См.: ЦГАДВ, ф.702. оп.4, я527-а, л. 1-133.
6 Петербургская газета "Новое время", сообщая о положительном решении Министерством народного просвещения вопроса относительно преобразования владивостокской мужской гимназии в Восточный институт (лицей), в апреле 1897 г. указывала также на то, что АМ.Позднееву было предложено составить некоторые учебники для проектируемого учебного заведения. См.: Новое время. 1897. N 7591 (7/19 апреля).
7 Новое время. 1897. N 7720 (25 августа/6 сентября).
8 Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977.
9 ЦГАДВ, ф.226, оп,1, д.7, л.69.
0 ЦГАДВ, ф.226, оп.1, д.7, я70.
1 ЦГАДВ, ф.226, оп.1, д.7, я 114,82.
2 ОПИ ГИМ, ф.307, ед.хр.4, я 109.
13 ОПИ ГИМ, ф.307, ед.хр.4, л.141.
4 АВПР, ф. Японский стод оп.493, д.1259, я56.
5 Изв.Вост.ин-та. ТХ1. С.9.
16 Там же. Т.25. С.9.
17 Изв.Вост.ин-та. 1900. T.I. C.16.
8 Согласно японским данным, приведенным в китайской газете "Цзичанжибао" . (1918 г., N 2697), в Приморье и Приамурье проживало 27 тыс.корейцев, принявших
российское подданство. Из них 10 тыс.корейцев находились во Владивостоке и 3 тыс. в Хабаровске. См.:АВПР, ф. Миссия в Пекине, д.802, л.223.
9 АВПР, ф. Миссия в Пекине, д.553, л.18-19.
20 15 ноября 1900 г. Н.И.Гродеков, командующий русскими войсками на Дальнем Востоке, касаясь научных занятий А.В.Рудакова и в частности его работы по разбору документов местного архива в Цицикаре, телеграммой сообщал во Владивосток АМПозднееву: "Рудаков здесь сделал огромные приобретения для института; ему еще предстоят разбор архива в Нингуте и, если найдете возможным, занятия в Мукденском книгохранилище". См.:ЦГАДВ, ф.226, оп.1, д2, л.7.
21 ОПИ ГИМ, ф.307, едхр.4, я141.
22 ОПИ ГИМ, ф.307, ед.хр.4, л.195-196.
23 См.: Кузнецов B.C. Симпозиум по истории востоковедения во Владивостоке //Народы Азии и Африки. 1969. N 6. С .220.
24 ОПИ ГИМ, ф.307, ед.хр.4, я 140.
25 АВПР, ф.Миссия в Токио, оп.529, д.590, л.1.
26 ГПБ, ф.590, оп.1, ед.хр.113, л.83.
27 АВПР, ф. Миссия в Пекине, оп.761(1), д.433, л.4.
28 На экземпляре этой книги, находящейся в библиотеке Тобольского краеведческого музея-заповедника, есть автограф ее автора.
29 ЦГАДВ, ф.1, оп.1, д.1645, Я102-103.
30 АВПР, ф. Миссия в Пекине, оп.761(1), д.443, яЗ-4. "Известия Восточного института" издавались с момента создания института. В "Известиях" публиковались официальные документы, протоколы заседаний Конференции института (выполнявшего функции Ученого Совета), отчеты о работе института, учебные пособия и научные труды преподавателей, студенческие научные статьи и курсовые работы, отчеты о командировках и т.д. Обычно в каждом томе, кроме официальных материалов и отчетов, было 3-4 научных работы преподавателей, студентов и слуша -телей института.
31 ОПИ ГИМ, ф.307, ед.хр.44, л. 195.
32 Там же.
33 ЦГАОР, ф.818, оп.1, д.211, я31. Когда Е.ИАлексеев спросил ГАПлансона, заведовавшего дипломатической канцелярией наместника на Дальнем Востоке, что он думает по этому поводу, последний ответил, что "Дмитрий Позднеев (Пекинский) лучше брата" и что "едва ли можно иметь препятствие к его назначению".
34 ГПБ, ф.590, ед.хр.114, л249.
35 ГПБ, ф.590, едхр.116, я8.
36 ГПБ, ф.590, оп.1, едхр.117, я135.
