CC BY
73PERSDMÄLiTiES-
-ПЕРСОНАЛИИ
УДК 61(091)
А.И. ШИНГАРЕВ — ТРАГИЧЕСКИЙ ПУТЬ РУССКОГО ВРАЧА
© Надежда Евгеньевна Кононова, Любовь Николаевна Лисенкова
ФГБОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет» Минздрава России.
194100, г. Санкт-Петербург, ул. Литовская, 2
Контактная информация: Любовь Николаевна Лисенкова — к. и. н., доцент кафедры гуманитарных наук
и биоэтики. E-mail: [email protected]
РЕЗЮМЕ: Статья посвящена врачебной и политической деятельности А.И. Шингарева. Окончив в 1894 г. медицинский факультет Московского университета, Андрей Иванович более трех лет работал в селе Большой Верейке Воронежской губернии вольнопрактикующим врачом, после чего стал участковым земским врачом, а в 1903 г. — заведующим санитарным Бюро Воронежской губернии. А.И. Шингарев неоднократно избирался в земские уездные и губернские гласные, был редактором газеты «Воронежское слово», часто печатался в «Медицинской беседе», «Врачебной хронике Воронежской губернии» и др. Широкую известность получила книга А.И. Шингарева «Вымирающая деревня»: проведенное автором санитарно-экономическое исследование позволило сделать вывод, что главными факторами высокой смертности русского крестьянства являются «безземелье» и «низкий культурный уровень населения». Убеждение в том, что оздоровление народа без политических реформ невозможно, привело Андрея Ивановича в ряды кадетской партии. Он был избран депутатом II, III, IV Государственных Дум. После февральской революции 1917 г., А.И. Шингарев вошел во Временное правительство как министр земледелия, позднее занял пост министра финансов. Андрей Иванович был избран членом Учредительного собрания. 28 ноября 1917 г., когда Совнарком утвердил декрет, объявлявший кадетов партией «врагов народа», А.И. Шингарев и Ф.Ф. Кокошкин были арестованы. Содержание в холодном, сыром каземате Трубецкого бастиона Петропавловской крепости привело к резкому ухудшению здоровья арестованных, родные добились их перевода в Мариинскую больницу. Здесь в ночь с 6 на 7 января 1918 г. А.И. Шингарев и Ф.Ф. Кокошкин были убиты матросами-анархистами. В статье подробно описаны обстоятельства этого злодейского убийства и ход следствия, исследуются причины, почему не были наказаны виновники преступления.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: А.И. Шингарев; земская медицина; кадеты; русская революция; красный террор.
A.I. SHINGAREV — THE TRAGIC FATE OF A RUSSIAN DOCTOR
© Nadezhda E. Kononova, Lyubov N. Lisenkova
Saint-Petersburg State Pediatric Medical University. Litovskaya str., 2. Saint-Petersburg, Russia, 194100
Contact Information: Lyubov N. Lisenkova — PhD, Associate Professor, Department of Humanities and Bioethics. E-mail: [email protected]
МЕДИЦИНА U ОРГАНИЗАЦИЯ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ
ТОМ 2 № 3 2017
ABSTRACT: The article is devoted to medical and political activities of A.I. Shynharyev. After graduating the medical faculty of Moscow University in 1894, Andrei Ivanovich had been working as a free physician for more than three years in the village of Bolshoi Vereyka of the Voronezh province, after which he became a zemstvo doctor, and in 1903 — the head of the sanitary department of the Voronezh province. A.I. Shingarev was repeatedly elected to district and provincial Zemstvo administrative bodies, he was also editor of the newspaper «The Voronezh Word», was often published in «The Medical Interview», «Medical Chronicle of the Voronezh Province», etc. Shingarev's book «The Dying Village» gained wide popularity: the sanitary and economic study conducted by the author led to the conclusion that the main factors of the high mortality of the Russian peasantry are «landlessness» and «low cultural level of the population». His conviction that the improvement of the rural population's general health without political reforms was impossible, led Andrei Iva-novich into the ranks of the Cadet Party. He was elected deputy of the II, III, IV State Duma. After the February Revolution of 1917, A.I. Shingarev joined the Provisional Government in the rank of Minister of Agriculture, later became Minister of Finance. On November 28, 1917, when the Council of People's Commissars approved the decree proclaiming the Cadets as a party of «enemies of the people», A.I. Shingarev and F.F. Kokoshkin were arrested. The stay in the cold, crude casemate of the Trubetskoi bastion of the Peter and Paul's Fortress had a bad effect on the health of the arrested, the relatives succeeded on their transfer to the Mariinsky hospital. Here on the night of January 6 to 7, 1918, A.I. Shingarev and F.F. Kokoshkin were shooted by sailors-anarchists. The article describes in detail the circumstances of this foul murder and the investigation, explores the reasons why the perpetrators were not punished.
KEY WORDS: A.I. Shingarev; Zemstvo medicine; the cadets; the Russian revolution; the red terror.
В ночь с 6 на 7 января 1918 г. в Мариинской больнице Петрограда были жестоко убиты видные деятели кадетской партии А.И. Шингарев и Ф.Ф. Кокошкин [4]. Злодейское преступление, совершенное в стенах больницы, где люди находят облегчение своих страданий, трагическая гибель известных общественных деятелей потрясли Россию. Зинаида Гиппиус записала в своем дневнике 7 января 1918 г.: «Убили. в ночь на сегодня Шингарева и кокошкина. В Мариинской больнице. Красногвардейцы. кажется, те самые, которые их вчера из крепости в больницу и переводили....Шингарев был убит не наповал, два часа еще мучился, изуродованный. Кокошкину стреляли в рот, у него выбиты зубы. Обоих застигли спящими, в постелях... Мы в снеговом безумии, и его нельзя понять даже приблизительно, если не быть в его кругу» [1].
Союз Петербургских врачей на чрезвычайном собрании, посвященном памяти А. и. Шин-гарева, принял резолюцию, в которой выражалось глубокое сочувствие семье почившего. Вместе с тем союз постановил: образовать путем добровольных пожертвований фонд памяти А.и. Шингарева, повесить в помещении союза портрет убитого с надписью: «истинному врачу, другу народа А.и. Шингареву». В редакцию кадетской газеты «Наш век» приходили многочисленные телеграммы и письма от са-
Андрей Иванович Шингарев
MEDICINEШ HEALTH [AREОШШТШ
ТОМ 2 № 3 2017
мых разных общественных организаций и партий, а также отдельных лиц разных классов и мировоззрений, выражавших негодование и возмущение против чудовищного преступления. И даже большевистская печать осудила убийство бывших министров Временного правительства. Уже 8 января 1918 г. газета «Правда» в передовой статье писала: «...убийство отдельных, да еще больных врагов, самосуд бессмысленный, жестокий, направленный против случайно подвернувшихся лиц — это преступление против революции» [10].
Широкий общественный резонанс, вызванный гибелью деятелей кадетской партии, был неслучаен. Имена А.И. Шингарева и Ф.Ф. Ко-кошкина давно уже стали символами благородства, душевной красоты, бескорыстного и самоотверженного служения Отечеству.
Андрей Иванович Шингарев родился в сельской местности Воронежской губернии в 1864 г. в мещанской семье, честным и тяжелым трудом добывавшей себе средства к существованию. По окончании естественного факультета Московского университета он решил продолжить обучение на медицинском факультете, чтобы впоследствии в качестве практического врача в деревне отдать все свои силы на пользу крестьянскому люду. Любовь к точным наукам и знанию, недюжинные дарования и разносторонность способностей Андрея Ивановича невольно обратили на него внимание профессоров, и по окончании курса он получил лестное предложение остаться при университете для подготовки к научной и преподавательской деятельности. Но А.И. Шингарев был верен принятому ранее решению. «Ведь я знаю, — писал он в одном из писем другу, — что творится там в деревне. Где же у меня право ехать проживаться, если есть какая-либо нужда в моем труде? На кой же черт тогда и учиться, и понимать окружающее, и быть развитым, и говорить хорошие слова?» [7].
В 1895 г. А.И. Шингарев поселился в селе Большой Верейке Землянского уезда Воронежской губернии вольнопрактикующим врачом. В двух сельских избах была устроена амбулатория и больничка с небольшой операционной, в которой Андрей Иванович делал довольно сложные операции, среди них и глазные. Благодаря своей отзывчивости, внимательности к больным и сердечности молодой врач приобрел широкую популярность среди крестьян. За медицинский осмотр и совет он брал лишь по пяти копеек с больного, имеющего достаток, а неимущих принимал и совсем бесплатно. Народ валом повалил к врачу-бессребренику
из многих окрестных деревень. А.И. Шингарев не только принимал у себя, но и разъезжал на телеге по тяжелобольным. Только лекарства давало ему местное земство. А для собственных скромных нужд он довольствовался лишь теми пятаками, которые ему давали больные, и еще из этого скудного заработка уделял некоторую долю на помощь какой-либо обедневшей семье. Так проработал А.И. Шингарев более трех лет, после чего стал участковым земским врачом, а в 1903 г. — заведующим санитарным Бюро Воронежской губернии.
врачебно-санитарное дело в губернии было поставлено им широко: систематическое подворное оспопрививание, мероприятия по борьбе с болотной лихорадкой, противохолерные кампании, устройство общедоступных чтений о гигиене для народа и т. д. А.И. Шингарев и участковые врачи проводили санитарные исследования наиболее неблагополучных селений. На 8-м Пироговском Съезде предложенный Андреем Ивановичем способ подворного санитарно-экономического обследования был рекомендован для местных санитарных исследований по всей стране.
А. И. Шингарев неоднократно избирался в земские уездные и губернские гласные. Работая в земстве, он продолжал настойчиво заботиться об охранении народного здравия. Андрей Иванович немало времени уделял и литературным трудам. Он был редактором газеты «Воронежское слово», часто печатался в «Медицинской беседе», «Врачебной хронике Воронежской губернии» и др. Широкую известность получила книга А. И. Шингарева «Вымирающая деревня». Проведенное им санитарно-эко-номическое исследование двух селений Воронежской губернии (села Новоживотинского и Моховатки) позволило сделать вывод, что главными факторами высокой смертности русского крестьянства являются «низкий культурный уровень населения, его ужасающая материальная необеспеченность и безземелье»
[13].
Убеждение в том, что оздоровление народа без политических реформ невозможно, привело А.И. Шингарева в ряды кадетской партии. Он был избран депутатом II, III, IV Государственных Дум. Здесь он продолжил ту же работу, которую начал еще вольнопрактикующим врачом, в защиту народных интересов в деле здравоохранения. Как член медицинской комиссии государственной думы и комиссии по местному самоуправлению Андрей Иванович всячески отстаивал интересы земской и городской медицины, требуя увеличения расхо-
дов государства на дело оздоровления страны. «В общественную деятельность он внес щепетильную отзывчивость и внимательность доктора. ... Доктор дает присягу во всякое время дня и ночи служить каждому больному, каждому, кому нужны его знания. Вот в этой докторской присяге и прожил свою труженическую общественную жизнь Андрей Иванович Шин-гарев», — писала о нем популярная кадетская журналистка А.В. Тыркова-Вильямс [12].
Когда совершилась февральская революция 1917 г., А.И. Шингарев вошел во Временное правительство как министр земледелия, позднее занял пост министра финансов. Социалист Н.Н. Суханов, несмотря на политические разногласия с кадетами, в своих воспоминаниях вынужден был признать: «Шингарев был превосходным деловым министром — со знанием, с огромной энергией, с твердостью и авторитетом» [11].
Видя ошибочность политики Временного правительства, которое не принимало решительных мер против нарастающей разрухи, Андрей иванович ушел из кабинета и отдал свои силы всецело партийной работе и деятельности в Петроградской городской думе.
В ноябре 1917 г. он ездил к себе на родину для участия в кампании по выборам в Учредительное собрание. там его постигло тяжелое горе: умерла жена, оставив на его руках семью из пяти детей, к которым присоединилось еще трое племянников, взятых им к себе после умерший сестры. Андрей иванович был избран членом Учредительного собрания, и многие товарищи по партии, опасаясь большевистского ареста, советовали ему отложить поездку в Петроград. Среди них был и лидер кадетов П.Н. Милюков. Позднее он вспоминал: «Тщетно я доказывал ему, что неразумно отдаваться в руки врагов и что Шингаревы понадобятся России в будущем. Шингарев отвечал: «Это мой долг перед россией и перед избирателями, и я поеду, что бы мне ни грозило. моя смерть будет не менее полезна, чем моя жизнь» [5].
28 ноября 1917 г. — день, на который Временное правительство назначило созыв Учредительного собрания, большевистский Совнарком утвердил декрет, объявлявший кадетов партией «врагов народа». В тот же день были арестованы руководящие деятели кадетской партии, в том числе А.И. Шингарев и Ф.Ф. Ко-кошкин. Их препроводили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, никакого обвинения предъявлено не было.
В заключении А.И. Шингарев вел дневник, озаглавив его «Как это было». Записи начина-
ются 27 ноября 1917 г. и обрываются 5 января 1918 г., последующие события в дневнике, опубликованном в том же 1918 г., изложены сестрой покойного Александрой ивановной Шингаревой. Искренние и эмоциональные, проникнутые любовью и тревогой о детях, записи А.и. Шингарева полны и размышлений о войне, революции, будущем россии. 15 декабря 1917 г. Андрей иванович оставил в своем дневнике запись: «В процесс революции вплелась война или, вернее, война развернула процесс революции до неведомой глубины. Выдержит ли государство тяжесть этих двух ударов? Государство, которое мне дорого и целость которого для меня есть главное основание его будущего расцвета и силы. Или революция и война столкнувшись, схватившись в смертельной борьбе, столкнут в пропасть и государство, в котором они зажглись? Вот вопросы, которые не дают мне покоя, и разрешение которых пока темно для меня»[2].
содержание в холодном, сыром каземате, плохое питание привело к резкому ухудшению здоровья А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина, и родные стали хлопотать об их переводе в больницу.
В последних числах декабря 1917 г. в Народный комиссариат юстиции поступило ходатайство представителя Политического Красного Креста доктора И.И. Манухина, подкрепленное свидетельствами о болезни, о переводе Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева в Мариин-скую больницу. Тем временем ситуация в Петрограде и, следовательно, в самой Петропавловской крепости резко осложнилась. 1 января 1918 года на В.И. Ленина было совершено покушение, и в большевистских газетах появились статьи с требованиями «решительно и беспощадно» расправиться с «буржуазной контрреволюцией» и за каждую голову «народных вождей» «отрубить сто голов» буржуазии. Эти призывы получили отклик среди солдат Петропавловской крепости, гарнизон которой «стал бушевать, требовать мщения, крови за попытку «буржуазии» посягнуть на жизнь их вождя» [6].
2 января 1918 г. ходатайство И.И. Манухина было рассмотрено СНК. На следующий день, Народный комиссариат юстиции, выполняя поручение сНК, создал специальную медицинскую коллегию, в которую вошли врачи Чехов, студенцов и Вечеслов. они констатировали у А.И. Шингарева хроническое заболевание печени и мочевого пузыря, болезненные явления в области сердца, как последствие перенесенного в 1914 г. паратифа, с резкими призна-
MEDOEAND HEALTH [AREDMA«
ЮМ 2 № 3 2017
ками склероза, а у Ф.Ф. Кокошкина — легочный туберкулез в обостренном процессе, который в тюремной обстановке мог приобрести быстрое течение. Положение обоих было признано серьезным и требующим стационарного лечения [8].
Утром 6 января 1918 г. Народный комиссариат юстиции выдал жене Ф.Ф. Кокошкина и сестре А.И. Шингарева ордера на перевод их близких из Петропавловской крепости в ма-риинскую больницу. Комиссару первого городского района П.В. Михайлову было поручено обеспечить охрану заключенных. В свою очередь, П.В. Михайлов приказал начальнику отряда бомбометальщиков П. Куликову выделить наряд в составе пяти красногвардейцев для сопровождения заключенных. В него вошли рядовые Арметьев, Розин, Семенов, Ямбус, а также инструктор при районном штабе Красной гвардии с.И. Басов, который и был назначен главным. Во время формирования наряда П. Куликов недвусмысленно советовал красногвардейцам не возиться с заключенными, а «просто бросить в Неву» [8].
В 6 часов вечера Ф.Ф. Кокошкин и А.И. Шингарев, которых сопровождали М. Ф. Кокошкина и А. И. Шингарева, на пяти извозчиках под охраной красногвардейцев выехали из Петропавловской крепости. Около 7 часов вечера заключенные были доставлены в Мариинскую больницу. Их разместили в платной лечебнице (угол Литейного проспекта и Жуковской улицы) на 3-м этаже: А.И. Шин-гарева — в палате № 24, Ф.Ф. Кокошкина — напротив, в палате № 27. Немедленно по прибытии пациентов осмотрели врачи Федоров и Любомиров.
Мария Филипповна Кокошкина и Александра Ивановна Шингарева еще некоторое время оставались в больнице. Около 8 часов вечера М. Ф. Кокошкина, простившись с мужем, ушла домой. А.И. Шингарева еще оставалась с братом. Позднее она вспоминала: «В комнате тепло, уютно, и он, прежде всего, говорит: «Ах, как здесь тепло, хорошо, наконец-то я согреюсь. Там было так невыносимо холодно; я никак не мог согреться». Мы долго смотрели друг на друга, и не верилось как-то, что это уже не бастион, не Петропавловская крепость, а тихая палата Мариинской больницы. — «тебе нравится здесь? Ведь обстановка очень простая; может быть, у герзони было лучше». — «О, после крепости здесь так хорошо, тепло, разве можно сравнивать; а относительно герзо-ни я не жалею, я ведь не люблю частных лечебниц, их роскоши, здесь я чувствую себя хоро-
шо». Их беседа была прервана красногвардейцем Басовым, который бесцеремонно потребовал: «Да вот с вас надо еще деньги получить на извозчика, я ездил за сменой на извозчике туда и обратно по 10 рублей». А.И. Шингарева немедленно отдала деньги, простилась с братом и ушла домой «с тихой радостью в душе, что сегодня он заснет не в камере на железной койке, а на удобной постели в теплой комнате и отдохнет хотя бы немного от своих страданий» [2].
Около 11 часов вечера главный врач больницы Г.А. Свияженинов совершал обход лечебницы. Ф.Ф. Кокошкин, серьезно больной туберкулезом, совершенно утомленный, спал. Зайдя в комнату А.И. Шингарева, он застал Андрея Ивановича за чтением «трех мушкетеров». Г.А. Свияженинов вспоминал, что А.И. Шинга-рев находился в несколько возбужденном состоянии, видимо, довольный переменой крепостного, крайне тяготившего его режима, на больничный, более ему как врачу, по словам самого А.И. Шингарева, знакомый. В разговоре с главврачом он говорил, что его очень беспокоит судьба детей, оставшихся недавно после смерти жены на попечении свояченицы, а затем, после смерти свояченицы, почти без всякого призора. Когда Свияженинов заметил, что, Бог даст, Андрей Иванович скоро поправится и выйдет на свободу, тот только безнадежно махнул рукой и сказал: «Бог знает» [9].
Когда главный врач покинул лечебницу, во всех помещениях ее, кроме больных, оставались дежурная сестра милосердия и две сиделки. В коридоре близь палат № 24 и № 27 на диване расположились два безусых юноши-красногвардейца, вооруженных винтовками. У парадной лестницы дежурил швейцар. Входная дверь была заперта на ключ. В 12 часов ночи потухло электричество, и в больнице все затихло, лишь в одной из палат у тяжело больной бодрствовала сиделка.
тем временем Басов доложил Куликову, что заключенные доставлены в больницу. В ответ Куликов недовольно заметил: «такого простого дела не могли сделать», и послал его в ближайший морской экипаж, чтобы взять там матросов и отправиться с ними в больницу для расправы с заключенными. Басов выполнил приказание Куликова. Около тридцати матросов флотских экипажей «Ярославец» и «Чайка» охотно вызвались пойти с ним. С криками «вырезать», «лишние карточки на хлеб останутся» они направились к Мариинской больнице.
Расставив посты на соседних улицах, 10-12 вооруженных военных, в том числе красногвар-
деец Басов и матросы, около часа ночи подошли к входу в больницу и стали стучать в дверь: «Сторож, открывай; здесь есть арестованные министры. Мы пришли на смену караула». Перепуганный сторож впустил вооруженную толпу на территорию больницы. Оставив во дворе двоих, остальные направились в платную лечебницу. резкий звонок разбудил дремавшего швейцара. На его вопрос, кто идет, звонившие ответили, что пришли сменить красногвардейцев, охраняющих арестованных. Швейцар открыл дверь. Взяв у сиделки керосиновую лампу, Басов, зная расположение палат Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева, повел матросов на третий этаж. Красногвардейцы, несшие здесь охрану, смешались с вновь пришедшими. Басов в сопровождении двух матросов, остальные замешкались в коридоре, направились в палату № 24. А.И. Шингарев сидел на кровати, прислонившись к стене. Матрос-эстонец Оскар Крейс схватил его за горло и стал душить. А.И. Шингарев успел только крикнуть: «Что, вы, братцы, делаете?». Однако матросы с площадной бранью стали беспорядочно стрелять в него из револьверов и колоть штыками. Все это время Басов светил лампой. Затем убийцы направились в палату № 27. Ф.Ф. Кокошкин был застрелен спящим. Матросы говорили, что «убивают министров за 1905 год, довольно им нашу кровь пить» [8].
В комнате А. И. Шингарева одним из матросов была взята кожаная куртка покойного. Другой матрос стал отнимать у него эту тужурку, произошла ссора, не желая уступать друг другу, они подарили ее Басову. Исполнив «свой классовый долг», матросы и красногвардейцы покинули больницу. Напуганный швейцар, хотя слышал выстрелы, не решился задержать вооруженных убийц. Когда Басов доложил Куликову о случившемся, тот сказал: «туда им и дорога»[8].
Первую помощь А. И. Шингареву оказывала дежурный врач больницы П. П. Миролюбова. Она находилась в приемном покое, когда прибежал взволнованный швейцар и сообщил, что в платной лечебнице убиты два бывших министра. Врач немедленно бросилась в лечебницу. У входа ее встретила сиделка, сообщившая, что Ф.Ф. Кокошкин уже мертв, а А.И. Шинга-рев еще жив. П.П. Миролюбова направилась сначала в палату, в которой лежал раненый А.И. Шингарев. Она нашла его в полубессознательном состоянии. Когда врач при помощи сестры хотела наложить повязку сначала на лицо, в виду особенно сильного кровотечения изо рта, то Андрей Иванович просил не делать это-
го, по-видимому, сознавая безнадежность своего положения. Когда врач все-таки приступила к наложению повязки, А.И. Шингарев сам обратил ее внимание на другую рану — в области живота, которую он считал самой серьезной и опасной для жизни. Он попросил впрыснуть ему морфий и все время повторял: «Дети! Несчастные дети!». Пульса почти не было. После того, как были впрыснуты морфий и камфара, у раненого появился слабый пульс, который, однако, вскоре почти прекратился, и А. И. Шин-гарев впал в забытье. Спустя приблизительно час после ранения началась агония, которая продолжалась около часу. Всего после ранения Андрей Иванович прожил около двух часов. У А.И. Шингарева оказалось семь ран: в грудь, правое плечо и смертельная рана в живот — сквозная, выходной отверстие под 12 ребром, входное приблизительно в середине живота [9].
Когда дежурный врач Миролюбова вошла в палату Ф. Ф. Кокошкина, то нашла его уже мертвым. Он лежал в позе спокойно спящего человека на боку, положив правую руку под щеку. Кроме ранения в рот, у Федора Федоровича оказалась еще смертельная рана в область сердца [9].
Об убийстве Ф. Ф. Кокошкина и А. И. Шин-гарева лидер большевиков В.И. ленин узнал 7 января в 11 часов утра и поручил председателю Комитета по борьбе с погромами В.Д. Бонч-Бруевичу и наркому юстиции И. З. Штейнбергу немедленно приступить к расследованию и арестовать виновных. В тот же день была создана следственная комиссия в составе В.Д. Бонч-Бруевича, И. З. Штейнберга и наркома по морским делам П.Е. Дыбенко. Комиссия разослала срочную телеграмму всем комиссариатам, председателям районных Советов, Комитету по борьбе с погромами, штабу Красной гвардии, ВЧК, комиссии по охране Петрограда, комиссарам петроградских вокзалов, районным штабам Красной гвардии с предписанием «совершенно немедленно поднять на ноги все имеющиеся в распоряжении силы» и приступить к розыску виновных [3].
Народный Комиссариат юстиции И.З. Штей-нберг установил личности убийц Ф.Ф. Кокош-кина и А.И. Шингарева — матросов О. Крейса и Я.И. Матвеева, красногвардейца С.И. Басова. Однако морские экипажи «Ярославца» и «Чайки» отказались выдать Крейса и Матвеева следственным органам. 9 января 1918 г. был арестован Басов, который сразу же сознался в соучастии в убийстве и дал подробные показании. Кроме него, показания дали еще 15 подслед-
МЕС1С1МЕ Ш НЕМ САДЕШШШШ
ТОМ 2 № 3 2017
ственных, включая Михайлова и Куликова. Басов и Куликов были на время следствия заключены в Петропавловскую крепость. В конце января 1918 г. В.И. Ленин, заслушав доклад следственной комиссии по делу об убийстве Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева, выразил ей благодарность за быстрое завершение следствия и объявил ее распущенной. Наркому юстиции И.З. Штейнбергу было поручено в кратчайшие сроки провести это дело через органы юстиции, а наркому по морским делам П.Е. Дыбенко — разыскать матросов, убивших Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева. Но непосредственные убийцы — матросы Крейс и Матвеев — так и не были выданы флотскими экипажами, и большевики, боясь осложнить отношения с анархистами, вынуждены были с этим смириться. После выхода левых эсеров из Народного комиссариата юстиции дело об убийстве Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева развалилось. Непосредственный соучастник убийства Басов был освобожден из-под ареста и получил назначение на фронт. Одновременно с ним из Петропавловской крепости освободили и Куликова [6].
11 января 1918 г. Петроград прощался с Ф. Ф. Кокошкиным и А.И. Шингаревым. Они были похоронены на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Их трагическая гибель открыла эпоху российского террора.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гиппиус З.Н. Дневники: В 2 кн. Кн. 2. М.: Интелвак; 1999.
2. Как это было: Дневник А.И. Шингарева. Петропавловская крепость 27. XI. 17-5. I. 18. М.: Издание Комитета по увековечению памяти Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева; 1918.
3. Ленин В.И. Телеграмма. Правда. Петроград. 1918, 8 января.
4. Лисенкова Л.Н. Ночь с 6 на 7 января 1918 года: трагическая страница в истории Мариинской больницы. Педиатр. 2014; 5 (3): 110-115.
5. Милюков П.Н. Восьмая годовщина. Последние новости. Париж. 1926, 19 января.
6. Милюков П.Н. Памяти А.И. Шингарёва и Ф.Ф. Кокошкина. Последние новости. Париж. 1926, 19 января.
7. Никольский Д.П. Памяти А.И. Шингарёва. Речь на общем собрании Союза Петербургских врачей. Русский врач. 1918; № 5-8: 27-29.
8. Первая редакция обвинительного акта по делу об убийстве А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина. В кн.: Пути революции (статьи, материалы, воспоминания). Берлин: Скифы; 1923: 350-357.
9. Подробности убийства. Наш век. Петроград. 1918, 9 января.
10. Преступление перед революцией. Правда. Петроград. 1918, 8 января.
11. Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 1. Кн. 1-2. М.: Политиздат; 1991.
12. Тыркова А.В. Большая совесть. Наш век. Петроград. 1918, 9 января.
13. Шингарев А.И. Вымирающая деревня. Опыт сани-тарно-экономического исследования двух селений Воронежского уезда. СПб.: Общественная польза; 1907.
REFERENCES
1. Gippius Z.N. Dnevniki: V 2 kn. [Diaries: In 2 books]. Kn. 2. M.: Intelvak; 1999.
2. Kak ehto bylo: Dnevnik A.I. SHingareva. Petropavlov-skaya krepost' 27. XI. 17-5. I. 18. [How it was: Diary of A.I. Shingarev. Peter and Paul Fortress 27. XI. 17-5. I. 18.]. M.: Izdanie Komiteta po uvekovecheniyu pamyati F.F. Kokoshkina i A.I. SHinga-reva; 1918.
3. Lenin V.I. Telegramma. [Telegram]. Pravda. Petrograd. 1918, 8 yanvarya.
4. Lisenkova L.N. Noch' s 6 na 7 janvarja 1918 goda: tragicheskaja stranica v istorii Mariinskoj bol'nicy. [The night 6/7 January 1918: a tragic page in the history of the Mariinsky hospital]. Pediatr. 2014; 5 (3): 110-115.
5. Milyukov P.N. Vos'maya godovshchina. [Eighth anniversary]. Poslednie novosti. Parizh. 1926, 19 yan-varya.
6. Milyukov P.N. Pamyati A.I. SHingaryova i F.F. Kokoshkina. [The memory of A.I. Shynharyev and F.F. Kokoshkin]. Poslednie novo-sti. Parizh. 1926, 19 yanvarya.
7. Nikol'skij D.P. Pamyati A.I. SHingaryova. Rech' na obshchem sobranii Soyuza Peterburgskih vrachej. [The Memory of A.I. Shynharyev. Speech at the General Assembly of the Union of St. Petersburg doctors].russkij vrach. 1918; № 5-8: 27-29.
8. Pervaya redakciya obvinitel'nogo akta po delu ob ubi-jstve A.I. SHingareva i F.F. Kokoshkina. [The first version of the indictment for the murder of A.I. Shynhar-yev and F.F. Kokoshkin]. V kn.: Puti revolyucii (stat'i, materialy, vospominaniya). Berlin: Skify; 1923: 350357.
9. Podrobnosti ubijstva [Details of the murder].Nash vek. Petrograd. 1918, 9 yanvarya.
10. Prestuplenie pered revolyuciej [The crime against the revolution].Pravda. Petrograd. 1918, 8 yanvarya.
11. Suhanov N.N. Zapiski o revolyucii. [Notes on the revolution]. T. 1. Kn. 1-2. M.: Politizdat; 1991.
12. Tyrkova A.V. Bol'shaya sovest' [The big conscience]. Nash vek. Petrograd. 1918, 9 yanvarya.
13. SHingarev A.I. Vymirayushchaya derevnya. Opyt san-itarno-ehkonomicheskogo is-sledovaniya dvuh selenij Voronezhskogo uezda. [Dying village. Experience sanitary-economic studies of two villages of the Voronezh district]. SPb.: Obshchestvennaya pol'za; 1907.
